Генерал-губернатор Оренбурга и его команда 11 страница
В Уфе Алдара-тархана поджидали люди с далекой северной столицы – посольство, направлявшееся к казахам. Возглавлял посольство Алексей Иванович Тевкелев. Алдар сперва удивился тому, как этот полковник чисто говорит и на татарском, и на русском языках. А потом узнал, что Тевкелев – крещеный татарин, чиновник высшего ранга при дворце.
Для охраны посольства был подготовлен отряд из башкир. Алдар-тархан добился того, чтобы Шункара поставили во главе этого отряда. Воевода вызвал Шункара и представил его полковнику Тевкелеву. Полковник предупредил Шункара:
- Парень, запомни! С сего дня ты непосредственно подчиняешься мне. За малейшее невыполнение моего приказа отсылаю домой. Забудь, что ты – человек старшины Исекеева.
Хотя Шункару такое грубое обращение не понравилось, он промолчал. В душе он останется человеком Алдара, так как он его ближайший родственник, другими словами – зять. Вед он женился на родной сестренке Алдара.
Началась подготовка к длительному путешествию в Казахстан. Надо было подобрать лучших коней, верных и бесстрашных людей, закупать провиант, выбрать маршрут, запастись деньгами и подарками для хана и его приближенных.
8. Долгая дорога в барханах
В Уфе свита Тевкелева была укреплена группой опытных служилых людей в количестве 70 человек. Для того, чтобы еще больше повысить безопасность посланника «белой императрицы» и придать ему соответствующий внешний имидж в глазах степняков, уфимский воевода П. И. Бутурлин выделил в распоряжение Тевкелева вооруженный конвой из 10 драгунских солдат и почетный эскорт в составе 10 уфимских дворян, 10 яицких казаков и 30 знатных башкир во главе с тарханом Алдаром Исянгельдиным. 26 августа 1731 года Тевкелев со своей вооруженной свитой и вооруженным конвоем покинул Уфу и отправился через кочевья башкир в казахские степи.
|
|
|
Начальник посольской команды Тевкелев, его заместитель Алдар-батыр и еще группа охраны ехали верхом впереди обоза. Часть охранников замыкало шествие. Чтобы умаслить казахов, в обозе везли богатые подарки, набранные в столице и в Уфе. Процессия двигалась неторопливо, а после реки Урал с некоторой опаской. В степи то и дело встречались шастающие полубандитские группы, которые промышляли тем, что грабили караваны, людей, путешественников.
Держался Алдар возле Тевкелева, старался поближе познакомиться с этой персоной. Много о нем слышал – мало знает. Глава посольства оказался словоохотливым человеком и немного хвастливым.
За ними двигался Таймас Шаимов, который больше слушал разговор двух предводителей и молчал, отвечая на любые вопросы коротко и ясно.
|
|
|
За Таймасом ехали: Косемиш Бекходжин, Орадай Обозинов, Кидряс Муллакаев, Шима Кадырчиков, Козяш Рахманкулов и Ака-мулла и другие.
- Для такого серьезного дела, связанного с переговорами с Абулхаир-ханом среди многих претендентов Ее величество выбрала меня, - хвастался он, - не было случая, чтобы я по каким-то причинам не исполнял повеление государыни. Даст Аллах, и на этот раз будет успех.
- С вашей христианской верой нельзя, наверное, уповать на Аллаха, - заметил Алдар.
- Вера – разная, бог – один, - ответил глава посольства. – Вообще-то, мое имя Алексей остался в Уфе. Запомни, Исекеев, ныне для всех и для тебя я – мулла Кутлумухамет. Так и обращайтесь ко мне, особенно среди казахов. Коран не отрицает существование Иисуса, там он фигурируется как Гайса пайгамбар, то есть Гайса-пророк.
- Мне это известно. Стало быть, вы знаете и мусульманские молитвы?
- Знаю, конечно. Чтобы не забывать постоянно повторяю суры священного Корана. У казахов не буду отрываться от молитвенного коврика. Пусть видят, как я почитаю Коран и какой я молодец, что не забываю об Аллахе.
- Это хорошо, господин подполковник, извините, оговорился, мулла Кутлумухамет. Как я знаю, казахи очень уважают набожных людей, но с муллами у них очень туго. Их детей, в основном, учат башкирские и татарские муллы.
|
|
|
- Старшина Исекеев! Если эта миссия закончится благополучно, ежели дело доведем до конца, если нашими стараниями Младший Жуз перейдет в Российское подданство, государыня Анна Иоанновна осыплет нас великими милостями. – Глава послов сходу принял на грудь горячительный напиток, к которой прикладывался по пути постоянно и продолжил разговор. – Скажу прямо: когда наше дело выгорит, мне присвоят звание полковника, а тебе, старшина Исекеев, будет еще раз подтверждено тарханство.
В перерывах между разговорами Алдар думал о том, что сама судьба распорядилась иметь дело с самим Тевкелевым, то есть мурзой Тавакаевым Кутлумухаметом Мамеш углы, прозванного русскими – Тевкелевым Алексей Ивановичем. «Очень хитрый и корыстный человек, больше о себе печется, чем о благе страны, - подумал он, - видимо, урусы не навязывали ему свою веру, он сам ее принял ради выгоды. Принял или остался в своей вере - тоже вопрос». Но как бы там не было он, подполковник русской армии Тевкелев, очень начитанный и развитый человек, свободно владеет несколькими языками: русским, татарским, башкирским, казахским, арабским. Такие люди очень нужны России, особенно тогда, когда имеешь дело с соседями нерусского происхождения.
|
|
|
Подполковник продолжил разговор:
- Абулхаир-хан, говорят, человек властный и сильный, но у него власть ханская номинальная. Поэтому не все от него зависит. Как ты думаешь, старшина Таймас?
- Нельзя забывать, что казахи живут разрозненно, в каждом аймаке – свой предводитель. Вот они есть решающая сила в политической игре.
- Дело может осложнить и то, что визирь хана настроен против соглашения с Россией.
Переправились через Яик-реку.
Алдар предложил Тевкелеву:
- Надо отправить гонца к Абулхаир-хану. Пусть нас встречают надежные люди. Шункар хорошо знает дорогу к хану, можете его отправить во главе гонцов.
- Согласен, - ответил Тевкелем, - так и сделаем.
Алдар батыр наказал Шункару:
- Добейся, чтобы нас встретил мой хороший знакомый Букенбей-батыр совместно с другими. Тогда всем будет хорошо и спокойно.
Посольство остановилось, чтобы ждать возвращения группы гонцов от Абулхаир-хана. Поставили несколько шатров, выставили охрану. Тевкелев, устроившись в отдельную палатку, попировал там со своими несколькими приближенными.
Дорога в барханах действительно оказалась долгой. Путешествие российского посольства от Уфы до кочевий хана Абулхаира длилось полтора месяца. За это время оно проделало долгий, почти тысячеверстный путь. Больше месяца посольский отряд с остановками передвигался по Башкирии в направлении на юго-восток, а 23 сентября, переправившись выше Яицкого городка через реку Яик в ее среднем течении, вступил в приграничные кочевья Младшего жуза. В последующие 13 дней маршрут Тевкелева пролегал, как и прежде, в юго-восточном направлении: сначала по левым притокам Яика к степной речке Ерыкли и ее притоку Сары, оттуда - к речке Терекли, а от последней - до речки Камышлы, стекающей с тех же гор, что и крупные реки Иргиз и Тобол, и впадающей в Орь. Затем посольство направилось к Нетле - правому притоку Камышлы, от него - к речке Акташ, впадающей в правый приток Иргиза Бакшаиш; затем - по Акташу «степными местами» вниз к Бакшаишу, а от него - через степь к Иргизу и далее вниз по течению этой реки.
Далее события развивались так: Во второй день октября в низовьях Иргиза российского посланника встретил сын Абулхаира султан Нурали в сопровождении знатных казахских батыров и старшин. В этом месте Тевкелев сделал двухдневную остановку на отдых, чтобы должным образом поприветствовать старшего отпрыска ханского семейства и специально подготовиться к скорой официальной встрече с его отцом.
Простояв лагерем почти двое суток в низовьях Иргиза, посольство Тевкелева вместе с сопровождавшими его казахами 4 октября вновь двинулось в путь. За полтора суток оно прошло лесостепными участками и песчаной степью по правому берегу Иргиза расстояние в 42 версты и 5 октября достигло ниже устья р. Шет-Иргиз каменистых гор Манитюбе, простиравшихся в эту прибрежную степь от верховьев реки Ори. Здесь, в живописном урочище с таким же названием, располагалась одна из летних ставок хана Абулхаира.
В ханской ставке подполковник Тевкелев был сразу же взят под стражу «тайным караулом» приставленным к нему старшинами Младшего жуза, и вынужден с 6 по 10 октября только тайно общаться с ханом, являясь в юрту Абулхаира переодетым в «худое платье кайсацкое» по ночам. Во время этих ночных встреч между российским посланником и Абулхаиром состоялся обстоятельный разговор, касавшийся в основном побудительных мотивов обращения хана к царскому правительству с просьбой о подданстве. Абулхаир признался Тевкелеву, что написал русской императрице один, без совета с другими казахскими ханами и старшинами. Он объявил, что сознательно пошел на эту ложь, так как опасался, что императрица, узнав всю правду, оставит его прошение без ответа. Он пояснил свое желание получить российское подданство тем, что рассчитывал с помощью России урегулировать взаимоотношения казахов Младшего и Среднего жузов с башкирами и калмыками и обеспечить себе безопасный тыл для дальнейшей борьбы с джунгарами с целью возвращения под свой контроль ранее утраченных в ойрато-казахской войне 1723-1730 гг. Туркестана, Сайрама и прочих присырдарьинских городов. В то же время, отвечая на вопрос Алексея Тевкелева о причине его самовольного обращения за подданством без одобрительной санкции подвластных султанов и старшин, Абулхаир был на первых порах менее откровенным со своим собеседником. Поскольку хан тогда еще не имел достаточных оснований доверять российскому посланнику. И не знал, как тот поведет себя в совершенно неожиданной для него экстремальной ситуации, он предпочел до конца не раскрывать ему свои политические замыслы и лишь косвенно намекнул на то, что не мог рассчитывать при проведении в Степи жизненно важных для его страны, но непопулярных среди кочевой знати преобразований на широкую поддержку со стороны жестко соперничавших с ним за власть степных султанов и своих «подлых знатных биев». До курултая народных представителей Младшего жуза Абулхаир ни словом не обмолвился при общении с ним о своем намерении установить в Степи автократический тип ханского правления при опоре на военно-административные ресурсы самодержавной России, и лишь две недели спустя, когда посланник императрицы выдержал первое испытание на прочность, он полностью раскрыл ему свои далеко идущие планы относительно преобразования традиционного института ханской власти у казахов 32. В ходе тайного общения с Тевкелевым Абулхаир, хорошо знавший социальную психологию казахов-кочевников, посоветовал посланнику проявить терпимость и осторожность при объяснении цели своей миссии разгневанным старшинам. Он рекомендовал Тевкелеву не скупиться на подарки и щедро одаривать разными вещами наиболее влиятельных старшин.
7 октября Тевкелев поставил в известность старшин о предстоящем принятии им присяги на верность русской императрице, раздал подарки и назначил день проведения собрания с присутствием Абулхаира. Однако к вечеру стало известно, что враждебность большинства родоправителей по отношению к нему и хану резко возросла, что последние подозревают его в шпионаже в целях подготовки военного наступления России на казахские жузы и намерены убить всех членов посольства, а их имущество разграбить.
Тогда Тевкелев призвал к себе в юрту знатных башкир Алдара Исянгельдина, Таймаса Шаимова, Косемиша Бекходжина, Орадая Обозинова, Кидряса Муллакаева, Шиму Кадырчикова, Козяша Рахманкулова и Ака-муллу и обратился к ним за советом, как следует ему поступить в создавшейся тревожной обстановке. Башкирские батыры предложили главе русской миссии начать с приобретения расположения наиболее авторитетных и влиятельных старшин, таких, как батыры Младшего жуза Букенбай, Есет и Кудайназар-мурза, на поддержку которых Абулхаир опирался многие годы. Хан помог посланнику при содействии батыра Таймаса отыскать Букенбая и организовал его свидание с Тевкелевым.
В ходе взаимного обмена мнениями по вопросу о подданстве Букенбай пообещал Абулхаиру и Тевкелеву помочь им одержать верх над остальными старшинами. Действительно, знаменитый батыр остался верен своему слову и в течение всего времени пребывания российского посольства в Степи постоянно поддерживал Тевкелева в самые трудные для него моменты общения с казахами.
10 октября 1731 года российский посланник был вызван на представительный курултай казахской аристократической элиты и старшин Младшего жуза. Там его допросили «с великой яростью и гневом» о цели прибытия в Казахскую степь. Тевкелев объяснил старшинам, что прислан к ним русской императрицей по просьбе хана Абулхаира для принятия его с подвластным народом в российское подданство. После этих слов старшины перенесли свой гнев на Абулхаира. Они стали возмущенно спрашивать хана: «Для какой причины просил он «подданства российского один без согласия их, казахских старшин» и при этом обвиняли своего патрона в самовольном «приведении» их в «неволю», а также в превышении им своих полномочий, узаконенных традициями степного права. Характерно, что Абулхаир в ответной речи обвинителям не стал ссылаться в свое оправдание на враждебные отношения казахов с иноплеменными соседями и военное превосходство окружавших их «со всех сторон» внешних врагов, о чем он незадолго до собрания говорил с глазу на глаз с Тевкелевым. Сознавая исключительную сложность и опасность того положения, в которое он сам себя поставил проявленной инициативой, Абулхаир, тем не менее, предпочел прямо и откровенно заявить, что просил российского подданства, чтобы обладать реальной политической властью, а не просто почетным титулом, когда «он, хан, только имя носит ханское, а воли над подданными ни жадной не имеет и живет как между скотом». Сравнив свою жизнь среди казахов с положением дикой бесхозной лошади, «которую люди бьют и звери ловят», Абулхаир убежденно говорил, что «подобно тем зверям, он, хан, не имеет себя оборонителя и изобрел, яко лучшее есть, иметь подданство великого монарха, и желает видеть свету; и лучше от них убиен будет, нежели страмно живот терпеть». Жестко возражая оппонировавшим ему «противным старшинам», Абулхаир не сделал ни малейшей попытки завуалировать свои истинные политические замыслы, так как был уверен, что они уже в той или иной степени стали известны его оппонентам и настало время бросить открытый вызов судьбе. Казахские старшины, в свою очередь, продолжали настаивать на том, что «советовали» хану отправить посланцев к русской императрице «токмо затем, чтоб с Россиею быть в миру, а в подданстве быть не желают». Поэтому он высказался прямо:
- Уважаемые аксакалы, батыры и старшины! По предварительной договоренности к нам прибыли Российские послы. Я пригласил их, чтобы решить наиглавнейший вопрос нашего Жуза. Всем вам ведомо, что что всех сторон напирают на нас недруги. Для избавления от этих трудностей нам нужна опора в лице России. Поэтому я, ваш хан, вступил в переговоры с Россией о присоединении к ней и жду от вас поддержки.
- Без нас все решил? – не то спросил, не то поставил в известность других кто-то и после этого загудела толпа.
- Решил опереться на неверных?
- Почему до этого не созвали курултай?
- Почему мы ничего не знаем? Ответь нам!
- Незачем нам присоединиться к русским. Как жили, так и будем жить.
- Прекратите гвалт! – Мы еще не все сказали…
Сообразив по ходу жаркой дискуссии, что проблема миротворческого участия России в разрешении военных конфликтов казахов с их северными соседями - башкирами, калмыками, яицкими и сибирскими казаками - была одинаково актуальной как для сторонников Абулхаира, так и для «противной партии» казахских старшин, он решил воспользоваться этим важным козырем в интересах порученного ему дела и добиться нужного для цели миссии соотношения сил. Используя свои неординарные артистические способности и большой ораторский талант, опытный российский дипломат заявил собравшимся с театрально выдержанным высокомерным пафосом, что «присоветованный» ими год назад своему хану договор о мире с царским правительством никак не совместим с военным могуществом и высоким международным престижем такой великой державы, как Россия, и просто «неприличен» для достоинства «славной в мире» русской императрицы, «ибо Российская империя от киргиз-кайсаков никакого опасения не имеет, и в них нужды нимало нет, а им, киргиз-кайсакам, от подданных Российской империи великая опасность есть…» Обрисовав собравшимся сложное внешнеполитическое положение казахских жузов и бессилие казахов против внешних врагов, российский посланник завершил свой хорошо продуманный живописный монолог жестким бескомпромиссным заявлением, что в случае отказа казахских старшин поддержать прошение Абулхаира о российском подданстве, он принуждать их к этому не будет, но и «чинить» мирный договор с ними также не согласится, ибо «такого бесславия Российской империи он, Тевкелев, не принесет».
- Великий хан! Уважаемые старейшины и аксакалы, - продолжил Тевкелев, - не с войной, а с миром пришли мы сюда. До этого наша государыня-императрица приняла послов Абулхаир-хана с почетом, выслушала их и издала указ об оказании помощи вам и подписала Грамоту, которая находится у меня в руках…
- Прочитай Грамоту! Что там написано?
- Там написано, что Ее величество императрица согласилась со всеми условиями ваших послов. Она не против того, чтобы Младший Жуз стал союзником великой России.
- Урус нам не брат!
- Проживем без России! Не хотим быть православными!
- Убить надо этих шпионов, они не послы!
Алдар-батыр понял, что пришла его очередь вмешаться в ход этих событий:
- Ямагат! Уважаемое общество! Я приехал сюда из страны башкир. Прибыл сюда как посол России, к братьям-мусульманам. Много лет назад наши прадеды приняли решение о присоединении к России и, слава Аллаху, живем в дружбе. Охраняем наши рубежи совместно с русскими братьями.
- Если все хорошо, почему восстаете против русских?
- Не скрою, это было и не раз. Некоторые чиновники попытались изменить нашу веру, наложить ясак сверх нормы. Поэтому мы поднимались и отстояли свою свободу. Соглашение с Россией избавит вас от всякого рода набегов на вашу страну. Императрицы России не навязывает, а только хочет утвердить своей Грамотой дружественные отношения.
После этой впечатляющей ораторской тирады с краткой речью к своим соплеменникам обратился знатный старшина Букенбай. «При всем собрании, выступая из всех», батыр говорил, что «он … с Абулхаир-ханом в подданстве российском быть желает и в том будет присягать». Его поддержали хан Абулхаир и батыр Есет. Вслед за этими речами присягу в верности российской императрице принесли на Коране хан Абулхаир, батыры Букенбай, Есет, Кудайназар-мурза, а потом и из знатных старшин присягали 27 человек.
…Члены посольства постепенно привыкали к здешней жизни, старались поближе познакомиться с окружением хана, наладить хорошие отношения со всеми. Пришла пора возвратиться домой. Но случился неожиданный инцидент. Перед рассветом в день отъезда Алдара разбудил шум снаружи. Он, взяв на всякий случай саблю, выбежал. Близ юрт посольства метались какие-то люди. К нему подбежал караульный.
- Что случилось? – спросил Алдар батыр у него.
- Напали казахи, - ответил тот и убежал дальше…
Оказалось, что визирь хана Турсунбай со своими людьми замыслили убить руководителей послов, но на их пути встал казахский батыр Букенбай и он смертельно ранен. Люди, не зная что делать, столпились вокруг окровавленного тела. Появился Абулхаир-хан.
- Что случилось? – спросил он грозным голосом.
- Ваш визирь напал на послов.
- Это правда?
- Да. Правда.
- Турсунбай не уйдет от расплаты, а где Кутлумухамет мулла?
- Не знаем, никто не видел, - ответил кто-то.
Дата добавления: 2018-10-27; просмотров: 170; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!