Генерал-губернатор Оренбурга и его команда 9 страница
В начале осени зверь начал еще беспокоить стадо: понятно, что он нагуливал жир на зиму. У соседа он задрал телку. Ибрагим съездил и посмотрел следы и понял, это – то зверь, который у него воровал мед.
Обычно Ибрагим ездил на подлаз со старшим сыном Муратом, а младший пас скот. Вдруг он, младший, заявился в лес осадил коня поодаль.
- Что случилось?- спросил Ибрагим младшего сына Даяна, - почему ты здесь?
- Атай! Гнедая кобыла пропала! – крикнул сын и заплакал.
- А ты куда смотрел, - спросил отец, - и не искал, наверное, сразу сюда примчался?
- Искал, не нашел, - ответил мальчик.
Пришлось бросить работу и переключиться на поиск коня. Ибрагим примерно знал, где кобылу искать, только у водопоя медведь мог поймать коня и свалить. Вот водопой. Вдруг конь под Ибрагимом остановился и храпнул, прижал уши. Ибрагим и сам заметил кровь на прибрежной траве. Недалеко, присыпанная землей, лежала туша лошади. Пришлось схорониться и сторожить тушу днем и ночью до прихода зверя.
Медведь пришел три дня спустя. Шел осторожно, принюхивался, прислушивался. Все было тихо, зверь не почуял запах человека, подошел к своему тайнику, раскопал тушу и принялся за еду.
Охотник наложил одну стрелу на тетеву, а вторую взял в зубы и выстрелил со словами: “На! Это тебе за борти! А это за кобылу!”
Страшный ревхозяина леса прокатился над его владениями. Он закружил на месте, прыгнул в ручей, вышел на противоположный берег и упал. Жизнь ушла из его могучего тела.
|
|
|
После осмотра бортей Алдар-тархан неторопливо поехал домой. В полпути он встретил Садика из деревни Тагирово, тот возвращался из леса, нагрузив жерди для изгородей. После взаимного приветствия разговорились о житье-бытье. Садик рассказал прелюбопытную историю о том, что он вызволил из казахского плена одну красивую девушка по имени Гильмияза.
- Где она живет? – спросил Алдар-тархан.
- Она из нашего села, живет со старым и больным отцом, маь ее давно умерла.
Исекеев заинтересовался этой историей и попросил рассказать более подробно об этом. Садик рассказал:
- Живет в ауле Тагир Карагай-Кипчакской волости старик Исмагил. Была у него дочь по имени Гильмияза. Как-то раз в погожий летний день собрались женщины по ягоды. Пошла с ними и Гильмияза. По пути встретились им люди, которые везли бревна. Это были степные жители. Тут откуда ни возьмись, появился одноногий старик Кидрас, который с давних пор враждовал с Исмагилом. Сговорился он со степняками, застращал женщин и продал семилетнюю Гильмиязу в степь. Женщины в страхе вернулись домой. До того они перепугались, что никому не посмели рассказать о случившемся.
Много слез пролили родители Гильмиязы. Нет вестей от дочери. Совсем отчаялись старики увидеть снова дочь свою, мать девчонки умерла от горя.
|
|
|
Однажды, спустя много лет, проезжал я в далекой стороне мимо одного селения и услышал удивительно красивую мелодию. "Что эта за песня? Она напоминает напевы нашего края", - подумал он. Подъехал поближе к дому и стал слушать.
Остались камушки - забава детских лет,
На Каратау, но меня там нет.
В семь лет невольницею стала я,
О, есть ли где несчастная, как я?!
Гильмиязою все зовут меня,
Эх, бедная головушка моя.
Едва припомню я отца и мать,
Тоска сжимает грудь мою опять .
Это была Гильмияза. Посмотрела она в окно и, увидев меня, молча уставилась на меня, красивого джигита, сидящего на коне в седле, богато украшенном серебром. Молча глядели мы друг на друга. Затем я спросил:
- А нельзя ли в дом войти, сестрица?
Девушка согласно кивнула головой. Вошел я к ней и стал расспрашивать:
-Ты кто? Как здесь оказалась?
Гильмияза поведала мне о своей горькой судьбе.
-Спой еще разок, - попросил я ее.
-Боюсь что-то, - ответила она смущенно.
В это время в дом пришли подруги Гильмиязы, упросили-таки ее повторить песню. И тогда Гильмияза запела:
Отроги гор Уральских обходя,
|
|
|
На свет Киблы бежит Хакмар легко.
Пешком бы в край родной вернулась я,
Устанут ноги - доберусь ползком.
Я, очарованный печальными и трогательными песнями Гильмиязы, вскоре отправился домой. Приехав в родной аул Гильмиязы, он сказал ее отцу:
-Исмагил-узаман, сообщаю радостную весть, я нашел твою пропавшую дочь. Могу привезти ее домой.
-Если Гильмияза и вправду жива ,и ты сможешь привезти ее, то отдам за тебя замуж, - сказал старик Исмагил.
Надо сказать, что к тому времени прошло 25 лет, как пропала Гильмияза. Исмагил одряхлел, ослеп. Я сдержал свое слово, привез Гильмиязу.
- Вот, Исмагил-бабай, - сказал я - привез я тебе дочку, выдай ее замуж за того, за кого она пожелает выйти. У меня имеется своя невеста - сказал я и ушел от них.
- А сейчас они живы-здоровы? Гильмияза вышла замуж?
- Нет, Алдар-тархан, она не замужем, живет со своим отцом. Но старик уже при смерти.
- Можно мне поехать с тобой и посмотреть на нее? – спросил Исекеев, - интересно же повидать девушку, вернувшуюся из плена.
- Можно, конечно, - ответил Садик.
В деревне Тагир Алдару-тархану пришлось немного задержаться: участвовал он на похоронах отца Гильмиязы. Она очень понравлся ему своей красотой и расторопностью и он после всех похоронных дел уговорил Гильмиязу выйти за него замуж. Она согласилась. Первой жене не оставалось ничего другого, как смириться судьбой. Она, как первая жена, сама подошла к Гильмиязе и сказала:
|
|
|
- Ты, Гильмияза, не гляди на меня косо, не расстраивайся из-за меня. Мужа обоим хватит, он нас в обиду не даст, главное то, что мы вдвоем должны дружить до конца своих жизней. Такова наша судьба.
Прошло время и Гильмияза родила дочку, Алдар ходил окрыленный. Перед ним стоит еще одно важное дело: надо продать табун лошадей. Слышал, что в Кунгуре дают хорошую цену, но не успел выполнить задуманное. Спокойная жизнь быстро ушла куда-то.
Начало лета 1704 года.
Из Москвы прибыли собиратели налога, то есть прибыльщики. Они привезли в Уфу грамоту Приказа Казанского дворца об изъятии в казну наиболее крупных рыбных ловель, обложение населения дополнительными налогами, проведения переписи населения и ряда мер, затрагивающие религиозные чувства башкир. Созванные в Уфу выборные люди отказались выполнить эти требования. Выборные избили прибыльщиков, отняли ненавистную грамоту и разорвали ее. Началось волнения сред населения.
С целью усмирения населения власти направили в Башкортостан войско. В феврале 1705 года шесть полков солдат и драгун под командованием Сергеева направились через Мензелинск в Уфу, созвал выборных от башкир всех четырех дорог и потребовал с башкир 20 000 лошадей для нужд армии, то есть по 5 000 с каждой дороги. Получив отказ, Сергеев жестоко расправился с выборными. Алдар-батыр слышал, что от побоев и издевательств несколько человек умерло, другие получили тяжелые увечья. Под угрозой смерти выборные вынуждены были заявить и подписать бумагу о своем согласии отдать по 1 300 лошадей с каждой дороги.
Сбор «обещанных» лошадей превратился в настоящий грабеж населения со стороны офицеров и солдат. В ответ башкиры отказались платить налоги и начали оказывать сопротивление сборщикам налогов.
В конце мая месяца к Алдару прибыл Иман-батыр со своими товарищами. Хозяин дома удивился к нежданному визиту известного батыра и его друзей, но без расспроса принял их радужно, потчевал кумысом. Велел резать коня и приготовить бишбармак для гостей, ждал, что скажут. До трапезы вдвоем вышли за околицу, где состоялся главный разговор.
- Алдарбай-батыр! Ты много бываешь среди людей, наверное, слышал о прибыльщиках, что они выделывают?
- Да, слышал, знаю все. Расскажи и ты, на том же собрании, как я знаю, и ты участвовал.
- Да, участвовал. Они, двое из Москвы, Андрейка и Михайло созвали в Уфе старшин и батыров со всех дорог. Я тоже там был. Они показали нам грамоту о том, что налагается башкирам дополнительные налоги на каждый дом, на каждую корову, лошадь и мелкий скот, на каждый сарай, на каждую баню, на каждый борть. Кроме того должны платить за мост через реку, за мельницу, за каждый намаз, за каждое посещение мечети, базара, за прорубь, за охоту в лесу. Провел свадьбу – плати. Оказалось, всего 72 налога. Что это такое? Мы не поверили своим ушам. Начался шум и гам. Посмотрели на эту бумагу: запись имеется, но нет печати и подписи царя. Мы говорим, что это действие незаконное, а они гнут свою линию. Когда они сказали, что мечети должны строить с разрешения властей и внешний их вид должен быть похожим на церкви – мы взорвались от такого издевательства и, порвав эту бумажку, избили прибыльщиков от великого возмущения.
- Вот молодцы! Правильно сделали, Иман-батыр! Всегда надо вот так быть жестким.
- Да, это так. Но этот случай так сразу и не закончился. Через месяц нас опять собрали в Уфе. На этот раз перед нами выступили воевода и комиссар Сергеев. Они сказали, что те прибыльщики ходили сами по себе и прочитали бумагу, якобы подписанную самим царем. Оказывается, каждая дорога должна давать для нужд армии по 5 000 лошадей и 1 000 стрельцов. Мы не поверили и не дали согласие. Тогда комиссар арестовал нас и кого-то закрыл в холодный сарай, кого-то повели в тюрьму. Тут и там били нас, заставляя, чтобы мы поставили свои подписи на бумаге со словом «согласен». В течении нескльких дней нас не кормили, водой не поили, заставляли пить только водку, лили прямо в рот, не обращая на наши протесты. Из-за принятия водки умерло пять башкир. Чтобы сохранить свои жизни, под нерпестанным давлением пришлось поставить свои подписи. Озлобленными вернулись с Уфы. Я сам себя до сих пор корю за то, что поставил свою подпись. Внутренне готов подниматься на восстание.
- До вашего приезда я успел написать письмо царю Петру Алексеевичу и направил в Уфу гонца. Может, будет какая-то польза.
- Не будет, Алдарбай-батыр! Я поговорил с Дюмей-батыром, он поднимает башкир Казанской дороги, а я - Ногайскую.
- Не рановато ли подниматься, Иман-батыр? Может, немножко подождем?
- Ждать нет смысла, кое-где без нас начали сопротивление. Пришла пора действовать. Или ты, уважаемый наш человек, против наших выступлений?
- Не против я. Но в скором времени не хочу подниматься. Подожду ответ от царя - потом посмотрим. Для выступления надо готовиться, для этого мне надо восстановить две кузни, чтобы заготовить оружие, и конские снаряжения. Насчет лошадей не беспокойтесь – я выделю столько, сколько надо будет.
- Друг-друга поняли, вроде бы. Без Алдара-батыра как поднимешь бурзянцев. Думаю, встретимся на поле брани. Нам пора возвратиться.
- Отведайте сперва бишбармак с кониной, попейте кумыса, после этого поедете.
- Хорошо, так и сделаем.
После Имана-батыра Алдарбай долго ходил в думах. Он оказался между двух огней: не поднимешь народ – враг своей племени, поднимешь – враг своего государства. Как быть в этой ситуации – никто толком не знает.
В начале весны каратели выехали на все четыре дороги и начали отнимать лошадей у населения. Кто против был – убивали без суда и следствия. Наглость и бесчеловечность карательных отрядов заставили население подниматься на вооруженное сопротивление. Дюмей Ишкеев начал действовать в бассейне Камы, а Иман-батыр окружил Соловарский городок.
В одном из дней к Алдару прибыл старшина Уранского улуса Исмакай. Во время Азовского похода он служил заместителем и помощником полковника Алдара Исекеева.
Во время питья кумыса и бузы вспомнили боевые эпизоды того похода, о царе, о Шеине, о Шереметьеве. Разговор дошел до сегодняшних дней. Первым начал Исмакай:
- Братец Алдарбай! Соплеменники поднимаются на борьбу. Услышал, что ты еще дома, я – тоже ведь дома. Долго думал-гадал как быть и примчался сюда, чтобы посоветоваться. Что посоветуешь, командир, как поступать нам? Скажи откровенно: будем сражаться или продолжим сиденье?
- Друг мой, Исмакай! Я пока за то, чтобы подождать немного. Написал я письмо царю – жду ответа.
- Ты веришь, что напишут ответ?
- Да, верю.
- Я не верю! Царь есть царь, он всегда будет на стороне своих чиновников. Кроме того, письмо до царя, думаю, не дойдет – не пропустят.
- А что делать, по-твоему? Скажи прямо, Исмакай!
- Скажу. Давайте еще раз напишем письмо царю о том, как его чиновники обижают местный народ, ведут себя как колонизаторы и пошлем группу гонцов.
- Я не против. А кого можно поставить во главе группы гонцов?
- Думаю, можно назначить Дюмея Ишкеева. Я тоже готов сам поехать, как советчик, конечно.
- Очень хорошо. Но я подумал, что будет лучше, если это письмо отправим через генерал-губернатора Астрахани Шереметьева. Поезжай туда ты, только бери с собой помощника. Он, генерал-губернатор, тебя хорошо знает, примет и послушает. Думаю, письмо он вручит царю прямо в руки. На словах обрисуй ему наше положение. Поймет.
Так и сделали: написали письмо, перевели на русский язык, поставили печать.
Через день старшина Исмакай с Дюмеем-батыром направились в Астрахань.
Шереметьев – большой начальник. Если во время войны он – фельдмаршал, то тут – хозяин этого края. Авторитет у него высокий, напрямую общается с царем. Шереметьев принял двух послов радужно, Исмакай прочитал свое письмо и добавил на словах:
- Борис Петрович! Помогите, пожалуйста, нам. Только вы можете остановить начавшуюся кровавую мясорубку. Тюрьмы Казани и Уфы переполнены башкирами, братоубийственная война все расширяется.
Шереметьев понял все. Он вместе с послами выехал в Казань, освободил их тюрем башкир и послал послов к главарям бунтовщиков с предложением остановить сопротивление. Так же он освободил уфимского воеводу Тухачевского с должности и на эту должность, по просьбе башкир, назначил Льва Аристова. Сам он возвратился в Астрахань и двум послам порекомендовал доехать до Москвы и встретиться с царем.
Дюмей не захотел поехать в Москву, не верил он в эту затею. Вместо себя он направил группу старшин послами из башкир. Послы во главе с Исмакаем доехали до Москвы, но встречи с царем Петром не получилось, сказали, что его нет в Москве. Случилось непоправимое: послам не дали вернуться обратно, их арестовали и под караулом отправили Казанскому коменданту Кудрявцеву. Тот, обрадовавшись такому кушу, посадил их в тюрьму и после долгих избиений и пыток велел повесить.
Эта «черная» весть быстро облетела Башкирию, и движение сопротивления расширилось еще больше.
В начале лета Алдар-батыр выехал с друзьями на двухдневную охоту. Все больше говорили об очередном бунте соплеменников. Когда возвратился домой, Алдар не поверил своим глазам: все хозяйство разрушено, кругом горит, везде плачь и стоны женщин и детей. Что случилось? Оказывается, налетел драгунский отряд из двухсот человек. Убив несколько мужчин, подожгли дома, взяли в плен двух мальчиков и так же быстро исчезли, как появились. Как терпеть все это мужчине? Кровь за кровь!
Алдар-батыр поспешно собрал отряд из близлежащих селений. Набралось больше сотни лучников, и они направились по следу карателей. К вечеру догнали их. На берегу реки Таналык каратели остановились на привал, ходят свободно без сабель. Ружья находятся в пирамидах. Поставили караул в четырех точках привала, они тоже отдыхают сидя на своем посту.
Вечер превратился в ночь. Стало темно. Тишина.
Караул сняли без-каких-либо шума, и преследователи ворвались в военные палатки карателей. Началась рубка. За короткий срок положили почти всех карателей, только около десятка драгун успели уйти в кромешной темноте. Мальчики, слава Аллаху, оказались живыми и невредимыми. Их накормили и в сопровождении взрослых отправили домой. Лошади карателей оказались рядом, их погнали в сторону Сакмары и начали копать общую яму для убитых.
После этого случая Алдар-батыр бросил клич Бурзянского рода и поднялся на борьбу против каратателей. Первым делом он направил свой отряд в Уфу, так как город был одним из центров управления карательными отрядами. Двухтысячный отряд Алдара Исекеева остановился под Уфой для передышки. На противоположной стороне от Уфы расположился лагерем отряд Кучума-батыра. В этом отряде насчитывалось пять тысяч лучников.
Услышав об этих перемещениях башкир, уфимский воевода Аристов испугался не на шутку. Единственная надежда – полк Хохлова, но этот полк был направлен в сторону реки Стерле, он, этот полк, сегодня-завтра должен возвратиться в Уфу. А до этого как быть? Если бунтовщики ворвутся в Уфу до возвращения полка – гиблое дело. В городе нет силы, которая бы смогла противостоять против бунтовщиков, кроме гарнизона в количестве двухсот человек. Понятно, что гарнизон удар не выдержит. Ситуация донельзя ухудшилась.
Аристов очень удивился, когда доложили ему, что пришли послы из отряда Кучума Тулекеева, но принял их спокойно и радужно. Послы от Кучума сообщили, что они пришли защитить Уфу от восставших башкир. Условие такое: дайте нам пуд пороха, флаг России и офицера, который регулировал бы наши действия.
Очень обрадовался воевода к такому обороту ситуации, бог помог. Пусть два башкирского отряда сражаются друг с другом до последнего. В отряд Кучума-батыра он направил уфимского дворянина Федора Гладышева с российским флагом и махоркой вместо пороха.
Кучум встретил офицера Гладышева по-свойски. Увидев пуд махорки, он расхохотался от души, так как никто здесь это зелье не курил. Понятно, что воевода не верит Кучуму, но об этом промолчал и начал готовиться к сражению против отряда Алдара.
О том, что отряд Кучума, совместно с уфимским полком готовиться напасть на отряд бурзянцев, довели до ушей Алдара. Что делать? Как идти против своих соплеменников? Уму непостежимо! Какой бред! Если дело дойдет до сражения, придется отступать - больше выхода нет. Но все же решил с глазу на глаз поговорить с Кучум-батыром. Отправил гонца с предложением встретиться на берегу Агидели, возле моста. Нежданно Кучум Тулекеев согласился.
На всякий случай Алдар Исекеев заранее спрятал сотню за кустарником, вооруженных саблями, луком со стрелой. Велел поставить палатку и приготовить яства для гостей.
В назначенное время в сопровождении небольшой вооруженной группы, появился Кучум-батыр и, оставив своих парней позади, вышел вперед.
- Салам алейкум, Кучум-батыр! – поприветствовал его Исекеев батыра Казанской дороги.
-Валейкум салам, Алдар батыр! – громко ответил тот на приветствие принимающего. – Что тебе надобно? Почему меня вызвал сюда? Хотел поругать? Или хочешь меня вызвать на поединок? Если так я готов. Но ругать себя не позволю.
Алдар слегка удивился высокомерию и надменности соплеменника, но не стал обращать никакого внимания, не то время. Ответил:
- Не на поединок вызываю, а хотел с тобой побеседовать, батыр. Айда пошли в палатку, поговорим. Слезай с лошади!
Тот послушался, зашел в палатку, спросил:
- Кого в гости ждете?
- Тебя, батыр. Для меня сегодня ты - самый уважаемый мой кунак (гость), а для твоих сопроводителей на той стороне поляны тоже все приготовлено для трапезы. Садись!
Повар-кумысник стал потчевать их кумысом. Разговор продолжил Алдарбай:
- Кучум-батыр! Я наслышан о твоих ратных делах. Подняв восстание в Казанской дороге, вы поставили власти в трудное положение. Сейчас вы, конечно, отошли от боев, значит, так было надобно. Однако в сегодняшней ситуации нам нужно действовать совместно. Неужели будем убивать друг друга? Тогда враги будут радоваться, а народ – проклинать нас. Вот мы, башкиры Ногайской дороги, пришли к вам на помощь.
Дата добавления: 2018-10-27; просмотров: 111; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!