Генерал-губернатор Оренбурга и его команда 20 страница
Расстались как закадычные друзья. Путники шли по неглубокому снегу, ночевали в стогах сена и, наконец, дошли до реки Зай. За рекой аул, где должен жить знакомый Батырши ахун Габдрахман. Он послал шакирда Яхью к ахуну с приветом от себя, чтобы узнать, примет тот их или нет? Яхья вернулся быстро с круглым хлебом и кумысом в бутылке и сообщил, что ахун приглисил их к себе, но попросил, чтобы они подошли к дому, когда затемнеет.
Так и сделали. Когда на улице стало темно, путники открыв дверь дома ахуна появились у него. Сразу видно, что ахун не рад нежданным гостям, но и не выгнал. И то ладно. После взаимных приветствий ахун Габдрахман пораспрашивал о житье-бытье, а путники рассказали вкратце, ничего не тая. После обильной трапезы велел им отдохнуть. На следуюющее утро ахун с утра сходил в мечеть, затем он организовал утреннее чаепитие. Между прочим спросил:
- Как спали, муъмины (мусульмане)? Рад, что спокойно поспали. Сейчас отвечайте конкретно: какую помощь от меня ожидаете?
- Хазрет Габдрахман, мы шли к вам с надеждой, что вы дадите нам кров. Если где-то у вас перезимуем, весной ушли бы в Зауралье к бурзянцам. Без вас никуда.
- Я не могу вас содержать в своем доме, ко мне приходят много людей. Узнают – вместе с вами закуют в кандалы и отправят в Сибирь. Не посмотрят, что я ахун.
- Тогда, хазрет, дайте нам какой-то совет нам, убогим. Как нам быть дальше? – с упавшим голосом спросил Батырша. – Мы в вашей власти.
|
|
|
- Скажу прямо, муъмины, вас все еще ищут. Обещают неплохие деньги тому, кто вас поймает. Люди разные, кто-то ведь поведется ради денег. Батырша хазрет! Нет человека, который не знал бы тебя, поэтому оставить в медресе истопником или ночным сторожем оставить тоже не могу.
- А что же делать тогда нам? Подскажи, пожалуйства, хазрет Габдрахман!
- Сразу же и не скажешь, как быть. Давайте подумаем о безпроигрышном варианте, чтобы и волки были сыты и овцы были целы. А пока вы переходите в времянку, где зимой мы содержим молодых ягнят и телят. Поживите там 2-3 дня, а потом что-нибудь придумаем. Вход во времянку из сарая, поэтому кроме абыстая, моей жены, туда никто не ходит. Чужим туда путь заказан, в смысле запрещен. Из чулана времянки попадаешь в сарай, а оттуда прямиком в уборную. Никто не видит. Сарай запирается с внутри, поэтому чужие лица туда не попадают. Короче говоря, вы можете жить во времянке, выходить в сарай и никто вас не увидит. Продуктами питания вас обеспечит абыстай, вечером я принесу вам книги. Договорились?
- Да, договорились. Спасибо за помощь в этот трудный момент, - радостно ответил Батырша.
Путникам пришлось пожить не 2-3 дня как договаривалис, а целых полмесяца в этой времянке ахуна. Здесь хорошо и тепло, имеется чувал (печка с прямым выходом дыма) и если бросишь хворостину в огонь, все равно дает достаточное тепло. Топчан широкий. Абыстай оказалась проворной женщиной, кормила до отвала бишбармаком, различной кашой, белешями, чаем и так далее. Что еще нужно для простого человеческого счастья? Конечно, теплое «гнезло», регулярное питание и душевное равновесие. Путники после бани переоделись во все новое, старое сожгли.
|
|
|
Пощел 16-й день проживания. День клонился к вечеру. В зто время появился ахун Габдрахман, рядом с ним был бородатый мужчина. Хозяин дома спросил:
- Ну, ребятушки, как дела? Хорошо? Тогда я рад за вас. А сейчас познакомтесь с моим родным братом Харисом. Он живет в старом селе. Оттуда моя семья переехала сюда в Новостройку. Его жилище находится на самом краю деревни, спокойное место я вам скажу. На дворе вас ждут сани с запряженной лошадью, одевайтесь и переберитесь к нему.
Старое село оказался действительно спокойным местом. Дом Хариса находился на краю деревни в отдаленном расстоянии, поэтому к ним никто никогда не заглядывал. Путники устроились в избушке рядом с домом, которую использовали как времянку и как домик для только что родившихся ягнят. Батырша и Яхья провели зиму здесь со спокойной душой. Дни пролетели незаметно в намазах и чтениях религиозных книг. Батырша часто всоминал о семье, о жене и о детях. Он не знал главного: живы они или нет? Если живы, где они находятся? В рабстве или в свободном полете. Да, взяв с собой семью в лес, он круто подвел своих домочадцев. Ничего не поделаешь: на все воля Аллаха.
|
|
|
Пришла весна. Река Зай в одно время бурлила половодьем и успокоилась. Отдыхающие путники часто выходили во двор посмотреть пробуждение природы. Весна – это ясное голубое небо, беленькие тучки, легкий весенний ветерок. Весна – это ранние цветы и сочная зеленая трава. Это тепло в воздухе, которое ощущаешь кожей, и которое пробуждает все вокруг. Весна заставила Батыршу вспомнить о родине, о родных. Ему стало неистерпимо больно все время находиться в чужом краю. Поэтому он решил посоветоваться с Яхьей.
- Как думаешь, может, нам надо вернуться в родные края? Будь что будь.
Тот, кивая головой, быстро согласился и ответил:
- Нам надо вернуться, хазрет. Сколько можно жить у чужого порога.
Сказано – сделано. Путники быстро собрали свои пожитки и выразив благодарность хозяину дома, отправились в обратный путь. Теплые весенние дни помогли путникам идти без чрезвычайных проблем. Увидев аул, Батырша посылал Яхью за продуктами, сам он оставался поблизости. Однажды Яхья не вернулся. Ждал Батырша своего шакирда день, другой и поняв, что тот не придет, продолжил путь в одиночестве. Проголодался сильно, еле-еле дополз до аула Адекай, где старшинствовал Сулейман Дивай. Почему-то не доверился он Сулейману, не зашел к ним, а решил переночевать в мечети села. Подождал сумерек и когда стемнело, оторвал засов двери и завалился спать. Утром рано кто-то заметил, что засов валяется на земле, удивился, зашел посмотреть и увидел спящего «вора». От шума и гама людей Батырша проснулся и разбив окно вышел да убежал. За ним погнались несколько всадников, догнали, побили и привели в село под караулом к старшине Сулейману. Тот и не думал его освободить, а сдал властям. В камере каземата Батырша не раз вспоминал последние дни, когда он еще был свободным человеком. Да, сделал глупость, что зашел в мечеть заночевать. Если бы знать заранее что будет, ночевал бы где-то под кустиком. Но после возвращения все равно арестовали бы как главного идеолога бунта башкир. Значит, такова воля Аллаха. Тут, в тюрьме, он начал писать письмо на этот раз самой царице Елизавете Петровне. Каждый день корпел над письмом, исправлял, редактировал, переписывал набело. И сегодня он продолжал писать дальше:
|
|
|
…«Бедствия и муки во времена этой царицы перешли все грани и стали нетерпимы. Некоторые говорили, что государство, играющее со своими подданными и творящее злодеяние своим подчиненным, не дойдет до добра, и то, что входит в живую народную молву, не может быть понапрасну. В конце концов, есть предел таким злодеяниям. Некоторые говорили, что зло в наших начальниках, генералах. О каких-либо злодеяниях со стороны самого падишаха слухов нет. Некоторые говорили: падишах справедливый, однако, какая нам польза от его справедливости, не вышедшей у него из-за пазухи и не дошедшей до нас? Возможно ли, чтобы глаза человека не могли достигнуть туда, куда доходит рука? Видите, что у нас руки коротки, они дальше наших изгородей не выходят. Когда мы видим у себя во дворе ягненка с переломанной ногой, мы перевязываем его. Точно так и мы под властью падишаха. Если бы она действительно по-падишахски разбирала дела, разве ее глаза не дошли бы и до нас.
Начальники обманом брали много денег. Богатые на них истратили свои богатства, а бедные влезли в долги. Дела, которые можно закончить в один день, они [с целью наживы] затягивали на месяц, а дела, которые можно было кончить в месяц, – на год. Начальники-злодеи чинят народу притеснения, мучают, избивают, берут поборы, взятки, расхищают имущество и даже убивают людей. Один начальник убил Туктара из команды Яныша, из деревни Туктарово, напоив его вином с отравой, за то, что он не представил [подводу] сверх указа. Башкира из деревни Субай, из команды Сулеймана, драгуны истязали и убили в дороге, во время сопровождения подвод».
(Научный архив БФАН СССР, ф. 3, оп. 12, д. 91, лл. 84-88.)
Вспомнил Батырша тот день, когда его поймали, приняв за вора. Когда его привели к старшине Сулейман, он надеялся, что тот отпустит его, все-таки, старые знакомые. Но тот старшина разговаривал мягко, поступил жестко: под караулом пустил его по этапу в Оренбург. А как обрадовался генерал-губернатор увидев Батыршу в кандалах. Попытался генерал-губернатор Неплюев сам провести допрос – не получилось. Батырша твердил одно и то же: «я буду говорить только с царицей Елизаветой Петровной и отвечать буду только на ее вопросы». Удивительное явление: бунтовщик хочет аудиенции у царицы! Не стал генерал-губернатор заниматься с этим пленником, сказал ему:
- Сегодня – 12 августа. Вчера я отправил рапорт Сенату о том, что ты пойман. Твою дальнейшую судьбу будут решать они. – И он, тяжело дыша, вышел вон. После ухода генерал-губернатора о Батырше «забыли», никто не допрашивал. В середине сентября Неплюев получил указ из Санкт-Перебурга такого содержания: «Под усиленнем караулом направить вора Батыршу в Санкт-Петрбург в распоряжение Тайной Канцелярии».
После получения указа кормить стали лучше, дали теплого одеала. Всеми этими делами занимался капитан Волконский. До отправления невольника в столицу капитан за казенные деньги купил фургон, то есть крытую повозку с круглой крышей, одежду для Батырши, как тубетей, зимнюю арестантскую форму, шапку, шубу и варежки. Он, Волконский, должен сдать арестанта в целости и сохранности, в противно случае придется прощаться со своей теплой должностью. Об этом конкретно написано в инструкции, которую он носит в своем кармане.
10 сентября конвой с Батыршой выехал из Оренбурга и направился в Санкт-Петербург. Арестанта конвоировали несколько десятков драгун и казаков, кроме них капитан, унтер-офицер и капрал. Всего более 70-ти военных. В фургоне вместе с Батыршой ехали четыре конвоира. Они пасут его и днем и ночью. Случилось непредвиденное. Ослабленное тело арестованного не выдержало трудности пути и холода и он заболел. Шутка ли каждый день подпрыгивать при неровной дороги в течение целого месяца по маршруту Оренбург – Самара – Арзамас – Муром – Владимир. Доехали до Москва и с разрешения Тайной канцелярии арестванного оставили в Москве и бросили в Шлиссельбургскую тюрьму. Здесь начались ежедневные допросы. Но арестант конкретно отказался отвечать на какие вопросы, только все время твердил: «Хочу повстречаться с царицей, организуйте аудиенцию». Ему сказали,что она болеет и потому не может принять. А все, что он хочет довести до сведения царицы, может написать письменно.
Поверил Батырша этим словам: куда денешься, и потому продолжает корпеть над письмом. С Батыршой, в основном, занимается следователь Александр Турчинов. Он – крещеный татарин, еще не забыл своего родного языка, но переводить текст затрудняется. Поэтому он вызвал переводчика-тылмаса и тот переводит написанную часть на русский язык.Переводчиком является молодой человек лет тридцати. Его зовут Ильяс Муратов. Держит себя просто, чисто и грамотно говорит и пишет на русском, а также на башкирском. Как-то Батырша и Ильяс разговорились. Батырша спросил у молодого человека кто он, откуда и как попал сюда, в Москву. То ответил:
- Я – башкир из Бурзянского рода
- Как овладел русским языком и где учил? – задал еще вопрос арестованный.
- В молодые еще годы отправился на заработки, устроился в стекольный завод Исетского дистрикта. Хозяин завода купец Афанасий Битюков. Там, в основном, работали русские рабочие и мастера. В процессе работы научился разговаривать. Ходил в воскресную школу, учился старательно и прилежно. Может поэтому учитель Гусев, налегая на грамматику, стал со мной заниматься отдельно. Посоветовал учиться дальше.
- Родители имеются?
- Мать жива. Проживает с моим старшим братом Каранаем. Его фамилия - Муратов.
- Как ты, кустым (братец) оказался в Москве?
- Когда учился в Оренбурге усышал, что в Москве открывается университет. Накопив денег на дорогу прибыл сюда. Но в университет не взяли, приняли в гимназию при университете. Закончишь гимназию можно поступить в университет, сдав указанные экзамены. Но туда могут поступить лишь единицы. Университет открыли 26 апреля 1755 года по инициативе Ломоносова. Не слышали о таком знаменитом ученом? Жаль. Он выходец из простого слоя, отец его был всего-навсего рыбаком. А куратор университета Иван Иванович Шувалов родной брат Александрв Ивановича Шувалова, главы Тайной Комиссии.
- По какой специальности учишься в гимназии?
- Направление моей специальности – юрисдикция. Окончишь гимназию можно работать в судебных инстанциях. А пока выполняю роль переводчика за определенную плату. Без денег как проживешь? Батырша агай! С тюремными надзирателями и следователями веди разговор спокойно, не конфликтуй, не сопротивляйся – изобьют. А ваша семья где живет? И дети, наверное, имеются, хазрет?
- И жена, и дети есть. Только не знаю где они! - невольник вкратце рассказал о сути дела и обстоятельствах расставания с семьей.
- Хазрет! Я попробую навести справки о вашей семье, только не слишком надейтесь на меня. Такой вопрос решается трудно и долго.
Прошла неделя. На этот раз Ильяс зашел с радостным лицом и сообщил о семье Батырши кое-какие данные. Оказывается, после того, как поймали, жену Зульбохар с детьми в течение полугода держали в Уфимской тюрьме. В феврале 1756 года переводят в Московскую губернскую канцелярию. В дороге сын Тажетдин скончался от холода и голода. Через некоторое время статский советник Щербачев забрал Зульбохар с двумя дочерями к себе домработницей. Все-таки есть добрые отцы семейства. Их всех троих заставили принять христианство. Старшая дочь Зулайха заболела и умерла. Младшая Назлыгуль жива и здорова, находится при матери. Больше сведений нет.
Хотя сведения скудные, но Батырша остался довольным. Подумал: хорошо, что выпустили из тюрьмы и забрали в дом богача. Прекрасно, что жена и дочь жива. Плохо, что Тажетдина и Зулайхи не в живых. Очень плохо, что обратили их в христиан. Батырш стало легче, понял, что больше в этой жизни он не связан ни с кем, даже с семьей. А недавно, по указанию главы Тайной Канцелярии Шувалова, арестанта Габуллу Галеева посетил поп Петропавловского собора Стефан Левицкий. Он открыто предложил ему сменить веру, стать христианином. Арестант в этом деле собаку сьел, разбирался в вопросах веры не меньше этого попа, может быть, даже больше. Мирная беседа в камере между двумя служителями Всевышнего проходила так: поп Левицкий рассказывал о приимуществе и удобстве христианской веры, Ильяс Муратов перводил. После этого Батырша начал говорить о достоинствах и приимуществе ислама, тылмас опять переводит. Таким образом, многодневный спор на тему о приимуществах той или иной веры закончился безрезультатно.
Когда закончил письмо облегченно вздохнул. Ильяс как-то говорил, что не все письма доходят до царицы. Пусть так, главное он написал, кто-то ведь прочтет. Письмо-обращение оказалось объемным, всего 150 тетрадных листов. После завершения этого дела Батырша стал спокойно ждать смертного приговора за свои деяния. Единственная ошибка в том, подумал он, что на коне с саблей не возглавил какой-то отряд восставших. Сбежал, не доверился своим. Какое счастье, сражаясь умереть на поле боя, по сравнению со смертью в холодном каземате. Узник не знал о том, что царица Елизавета Петровна своим указом отменила смертельную казнь. Поэтому Тайная Канцелярия не могла принять такое решение. Она приняла другое решение: государственного преступника Батыршу Галеева приговорить к битью батогами и держать в Шлиссельбурнском каземате в одиночной камере навечно. Но это решение до узника еще не довели. Куда торопиться? Преступник не убежит, не восстанет.
24 июля 1762 года. Ночь. В каземате полная тишина. Согласно инстркуции среди ночи капрал Данила Никитин открыл засов двери одиночной камеры, проверил наличие арестанта. Тот, еле живой государственный престуник, в кандалах по рукам и ногам, спал глубоким сном. Никитин вышел из камеры и, видимо, забыл закрыть засов на замок. Зашел он в свою караульную каморку и заснул. Арестант, когда проснулся обнаружил, что дверь камеры не закрыта. Вышел потихоньку, посмотрел, в караульной спал капрал, а рядом с ним блистела сикера, поставленная возле стола. Батырша решился. Взяв секиру, одним махом убил караульного и по темному коридору направился к выходу. По пути следования встретил Максима Хомутова, Григория Епифанова, Андрея Лазарева в отдельности. Все они были убиты секирой. Лазарев до кончины успел несколько раз крикнуть. Услышав шум, караульные вышли в коридор и увидев убегающего преступника открыли огонь по нему из нескольких ружей. Мертвого Батыршу били прикладами до тех пор, поеа его тело не превратилось в красное месиво из костей и кожи. Об этом подробно написал и скурпулезно описал последние события в своем докладе в адрес Сената комендант каземата Иван Бередников.
Это событие повергло в шок и переводчика Ильяса. После смерти Батырши по решению Сената его жену Зюлбохар, под христианском именем Мария Александровна, и дочку Назлыгуль под новым именем Надя поместили в монастырь. Дальнейшая их судьба неизвестна.
Царьское правительство не забыло тех, кто помогал в задержании Батырши. В декабре 1755 года 80-летний старшина Сулейман Диваев был вызван в столицу. За верную службу он получил подарки и деньги, был принят императрицей и имел непродолжительную беседу. Старшему сыну Сулейману и писарю Муксину вручены по 50 рублей. Мишарский старшина Яныш Абдуллин получил как подарок инкустрированную саблю. Мишари Расуль Карамышев, Исхак Якупо Исмагил Ибраев за свои труды получили по сто рублей из казны. Дальше случилось непредвиденное: старшина Диваев после получения подарка скончался в столице, а Яныш, успешно выехва из столицы, умер в дороге, не доезжая до родины.
Да, все мы в этом мире живем временно и,сами не зная, приближаем смерть.
Зилаирская крепость
В середине XVIII века в Башкортостане было построено 48 крепостей, столько же редутов и форпостов, в том числе Зилаирская крепость Сакмарской дистанции Оренбургской укрепленной линии. Крепости, кроме Оренбургской, возникли стихийно, в ходе подавления башкирского восстания. Оренбургская укрепленная линия делилась на несколько дистанций, в том числе и Сакмарскую, которая первоначально состояла из 10 крепостей и 2 редутов, но в ходе восстания 1755 года она была доведена до реки Зилаир, где заканчивалась Зилаирской крепостью. Крепостям были отданы значительные земельные площади, изъятые у башкир. Единой нормы наделения не было. Одни крепости получали относительно небольшие земли от 5 до 10 тыс. десятин, другие — огромные земельные угодья, превышающие 200 тыс. десятин. П.И. Рычков писал:
«Построена в прошлом 1755 году на земле Бурзенской волости Башкирцев при речке Зелаир, по причине произошедшего от Башкирцев тоя волости злодейства чтоб построением ея внутри тех самых жилищ, где злодейство оказалось, и введением тут для гарнизону двух рот, драгунской и пехотной, оным злодеям зделать страх, и притом удобнее б было бы, и для всяких случаев иметь тут запасной провиантской магазен; 1755 году июля 26 дня учинено в оренбургской губернской канцелярии определение, и представлено Правительствующему Сенату».
(Рычков П.И. Топография Оренбургская, то есть обстоятельное описание Оренбургской губернии. Ч. II . СПб., 1762. С. 32-33)
Создание еще одной крепости в Зауралье был задуман изапланирован Неплюевым, генерал-губернатором Оренбургской губернии. Сенат дал добро. По задумкам генерал-губернатора крепость должен быть построен на земле Тангаурского рода, на правом берегу реки Зилаир, где были нетронутые леса, росли вековые деревья, пригодные для строительных работ. Это дело было поручено бригадиру Бахметьеву, которого генерал-губернатор знал хорошо и уважал за исполнительность. Бахметьев привлек к этому делу инженера Поспелова и он, инженер, взяв с собой группу строителей-рабочих, выехал на место назначения. Вслед за Поспеловым выехал Бахметьев в сопровождении солдат в количестве сто человек.
Дата добавления: 2018-10-27; просмотров: 123; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!