PS. Жора – Георгий Александрович Чуич ушел от нас в мае 2013 года. 129 страница
И вот Тина…
Ассмода или ассюрреали!
Я твёрдо знал, что когда-нибудь это обязательно произойдёт: попытка осознания! Нельзя же жить втёмную и пытаться с топором в руках прорубать окно в тайну Тининого дара.
Или, скажем, хайку!
Только одна мысль для меня была мучительна: верен ли мой выбор? Ти – Та?!..
Но куда ни глянь – вокруг никого не было! Пустота, понимаете, голая пустота… Аж в ушах звенит… Потому-то, вероятно, и свято… Место-то то…
Представить Тинку среди святых?..
Моих знаний о стихосложении было явно недостаточно для того, чтобы квалифицированно и с полным пониманием обозначить суть её дара, его глубину и сущность. Но я вполне отдаю себе отчёт в том, что только Тина, только Тина в состоянии…
Нет-нет, я не имел никакого права вот так взять и по-мальчишески прошутить эту счастливую случайность познания Тинкиного дара.
Шутка ли!
Никто не может себе представить, насколько я был счастлив этим откровением!
И какой срам и стыд уронить себя в собственных глазах, не сделав даже попытки разобраться в Тине! Её губы, её лоб, её плечи, пальцы, пальчики… Её губы, её глаза, её запахи… Её смелые ноги, её коленки и щиколотки, её бубенчики на голеностопах… На щиколотках, на лодыжках… Её губы, губы… Её волосы… Абсолютно шикарно! Полный шик, полный, так сказать, отпад… Эти её губы…
Нет в мире ничего слаще!..
Но ничего этого я не видел, не нюхал, не прикасался ни к этим глазам, ни к этой коже, не делал пробежек своими грубыми пальцами по её персиковым губам…
|
|
|
Не искал эти губы своими…
Не… не-не…
Шутка ли!..
Я только рухнул в пропасть её дара – бу-бух…
Терцет или септима? А как вам такая схемка – ababcdccd? А? Как?
«Отворите мне темницу, Дайте мне сиянье дня, Черноглазую девицу. Черногривого коня. Дайте раз по синю полю Проскакать на том коне; Дайте раз на жизнь и волю, Как на чуждую мне долю, Посмотреть поближе мне…».
И как вам?..
«Отворите мне темницу…»!
Это ж про мою Тину! Отворите же мне её!
«Дайте мне сиянье дня».
Тинка – как сияние моего дня!
«Дайте раз по синю полю…».
Дайте же!..
Аabcdccd… Или, скажем, сонет:
«Зову я смерть. Мне видеть невтерпёж…».
Мне и слышать-то невтерпёж, что моя Тина…
И эти губы, эти губы… Но не призывать же смерть, чтобы прикоснуться к ним и умереть! Ха! Ещё чего! Да я её… Да она у меня…
Надеюсь, своими замашками собственника я не стану посмешищем в глазах Валерочки или Ушкова, Переметчика или даже в глазах Юлии…
Или самого Жоры!
Господи, какие губы!..
Мне довелось как-то видеть, как эти губы шептали…
«…этот узел волос у неё на затылке
с беспомощной прядью на шее
он её не сумеет найти.
|
|
|
а она найтись не сумеет…».
Беспощадно-беспомощно-безнадежно…
Шептали…
О, какое это счастье найтись остроищущевыпирающими из лиц носами…
Со всею их нежностью, со всею их шелковистостью…
Сперва носами…
Найтись…
И найдясь-таки, найдясь носами, продолжать искать и искать, судорожно искать своими истрескавшимися сухими и жаркими губами её губы… Эти губы… Летающими своими губами… Эти бездонные родники утоления неизбывной жажды… Жажды желания…
Чтобы найтись, чтобы вскоре найтись всеми своими сущностями…
Всеми…
Своими na4alami na4al!
- Надо собираться, - говорит Лена.
- Надо суметь, - говорю я, – найтись…
- Надо, надо, - говорит Лена, - надеюсь, ты…
- Да, - говорю я, - вполне…
А катрен, а катрен!.. Или вот, скажем, катрен! Нострадамус? Ну, да! Этот француз что-то там предрекал... Мир прислушивался, внимал… Но теперь каждый знает, к чему это привело – ни к чему! Предсказывать – это, конечно, дар, тоже дар… Но что толку! Важно строить!
Я призываю!
Строить!
Abcabc…- Тинкины кирпичики
Накануне распятия мы с Жорой тоже пытались…
|
|
|
Да что уж теперь-то!..
Собственно, я и признаю себя жертвой! Моего неведения Тининого дара! Что же касается её созидательного, так сказать, нуменологического процесса со творения, то нет никаких сомнений – Тина не только записывает то, что диктует ей Небо (здесь она бы прославилась как переписчик, писец – у неё очень красивый почерк!), она и сама пишет. «Сама пишет!» - это, надо признать – призвание и, как сказано, - дар!
«Когда привратники ни при чём, когда уже ни во что не веришь –
Вдруг кто-то прошлый своим ключом Откроет (господи, Ты ли?) двери, Возьмет запястья в жестокий плен, Скользнёт ладонями как впервые
И брызнут алым на светлый пол Разбитых роз лепестки живые…».
Разбитых роз лепестки живые - это вечный и жестокий плен. Не так ли?
Должно быть, её архитектура каменщика… Но без песка, без цемента, без блоков и кирпичей, без стекла и бетона, без чугуна и стали… Без болтов и гаек, без гвоздей и заклёпок…
Без филигранных сварок…
И уж – ясное дело - никакого вам клея!
Должно…
Быть…
Гауди духа!
Тинка!..
Или сонет:
«Не хвастай, время, властью надо мной,
Те пирамиды, что возведены
Тобою вновь, не блещут новизной,
Они – перелицовка старины…».
И здесь пирамиды!
А если стих совершенно белый!
|
|
|
Давайте-ка разбираться!
Я как-то крикнул ей: «Ти, Ты Таааааа?!!!...». Три больших тэ! ТиТыТа!..
Она только засмеялась.
Вот так всё и случилось…
И другие трудности…
Да, привычно ору я, Эврика, нашёл!
Спросят: не много ли трудностей?
А как? А как вы хотели?!. Труд… Без труда… Трудится Тина… ТТ… Тинин Труд… ТТ… Трудный… Как выстрел!..Сизиф отдыхает.
И… её труд – это узда! Да!..
Ёе Слово – пуля, сражающая наповал! А как вы хотели?.. И если ты способен, так уж вырос уже, что в состоянии эту её пулю поймать, ухватить, впустить в себя и прорастить в себе – значит и ты, Рест, - преображён! Вот я и пытаюсь с трудностями простучаться в этот божий дар… Перед тем, как поверить, я стараюсь просчитать… Хоть на арифмометре, хоть на плазменном компьютере – значения не имеет. Но чтобы забегали цифирки, цифирки… Чтобы затем это всё рассказать миру в цифровых технологиях. Хай-тек! Это вам язык современного мира! Так и нате вам… Тинкины ботинки…
Вот вам и квантификация дара.
Её выплеск души («Я СВОБОДНА»!) поверг меня в унынье. А как же твои колоколь-чики бубен-чики… чики-чики… на твоих лодыжках-щиколотках?.. Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь… Динннн… Каждый твой шаг известен миру, каждое телодвижение – дииннн…
Тинннн…
Мои сердечные уговоры о том, что свобода – это…
Мои сердечные уговоры – вода сквозь пальцы…
«Разбитых роз лепестки живые…».
Да ведь - узда!..
Капкан!..
Хочешь высвободиться – отгрызи себе лапу.
Глава 16
- …а это ты читал? – спрашивает Лена.
Я не то что газет не читаю, ни газет, ни журналов… Я перестал покупать новые книги. Из гор груд того, что сегодня издаётся ничто не может меня удивить и уж тем более привлечь моё внимание, увлечь…
Пыль…
Я перестал перечитывать даже Чехова!
- Ага, - говорю я, - читал, читал…
Я это знал и без газет.
- Нет, ты представь себе, что через каких-то там пять-семь лет, вполне возможно, мы обретём бессмертие. И всё это ваши гены-гены…
Лена восхищена известием о том, что наши усилия по перепрограммированию клеток из высокоспециализированных в стволовые оценены и Нобелевским комитетом. Ха! Кто бы сомневался?! И ещё мне нравится, как она уже давно повторяет мои слова-паразиты («каких-то там» или «вроде того», или «как-то там кое-как»). Нравится? Ну не то, чтобы… Мой птичий язык… Тина называет его филиппинским. Вроде бы как-то так! Едва терпит! Её угроза – «…и если ты ещё раз назовёшь меня словом-выродком (я назвал её «генийшей»), я тебя аннигилирую…» - заставляет меня выбирать выражения. Вот уже скоро лет эдак…
Лета как не бывало! Да-да, с самых первых дней нашего знакомства, с самых первых наших слов она установила планку. Вот я и прыгаю, пытаясь ухватиться…Зачем мне эта её планка? Чтобы допрыгнув, я смог повеситься?
- Это же вызов старению! – восклицает Лена.
Аннигилирую! Это на неё похоже!
- Хо! – восклицаю я, – старению! Самой смерти!
- Значит, всё что вы там заварили с вашими биофидбеками и квантификациями, с вашими нумено- и феноменологиями… Эта ваша каша из митохондрий и хромосом… И манифесты, и манифесты!..
- Абсолютно! – говорю я.
- Значит, не нужны никакие Пирамиды, никакие…
- Слушай, - говорю я, - пора вставать.
Лена ленится… Да и я непрочь поваляться в постели: субботу – Богу. А кто у нас сейчас бог – Елена! Я нащупываю какое-то полотенце, прикрываю глаза от слепящего солнца…
- Нет-нет, - говорит Лена, - это непостижимо!..
Или всё-таки Тинка?!. Ах, вы мои богини! Тинка, правда… Но где она, где?!!
- Лен, - говорю я, - помнишь, я тебе говорил…
Я ещё в начале лета рассказывал ей о наших успехах Джона. И вот она читает об этом в «Guardian». Сентябрь на дворе. Вот мы и начали считать своих цыплят. Алан Расбриджер, конечно, подлил маслица в огонь, мол, Great Britian, мол, Gurdon Institute… Это вам, знаете ли… Да, знай наших, да!..
Даже Тинка это заметила: «Время ждать холодов и считать цыплят».
John Bertran Gurdon! – имя, конечно!.. Помню, Жора так и не выиграл у него в теннис. У Джона было семь эйсов из десяти подач! Мы поражались – зачем ему заниматься какими-то там головастиками, если можно деньги грести лопатой, играючи в теннис? Играючись!..
Сэр Джон Бертран Гёрдон!
Имя! Имя, имя… Вот какими именами надо делать историю!
Тотипотентные, плюрипотентные, мультипотентные…
Клетки!..
Жора тогда ещё шутил: лови головастиков сачком и поедай пригоршнями… И не надо никаких «Виагр»! Тебя озолотят импотенты!
Олиго- и унипотентные…
Я обещал Лене с утра-пораньше продолжить рассказ.
- И что же, - словно прочитав мои мысли, спрашивает Лена, - и что же наш Жора?
Сейчас же я рассказываю ей о возможных вариантах потенции клеток, и Лена с интересом слушает. Стало быть, ей любопытно знать, что эти самые тоти-плюри-мульти-уни и олигопотентные возможности, вполне вероятно, можно обнаружить не только у клеток каких-то там головастиков, но и у человека. Поэтому я и рассказываю, удовлетворяя её любопытство, поэтому-то наш Жора и остаётся без чуткого внимания.
- Жора? – спрашиваю я.
- Да, Жора!..
А куда он денется? И что можно нового сказать о распятом – висит!.. Этот феномен уже изучен вдоль и поперёк! На то и наука! С тех пор как вдоль столбовых дорог… Да, египтяне, да, греки…Римляне?.. А то! И римляне, и римляне… Вдоль мостовых, по которым, бряцая мечами, щитами и латами, проходили легионы, не только Цезаря, но и Спартака. Я же это не уточняю специально для Лены, она это и сама прекрасно знает: Аппиева дорога (Appian Way, англ. или Via appia, лат.) – самая значимая из античных общественных дорог Рима, начата в 312 году до н. э… Римская кладка. Иисуса тогда ещё не было и в помине.
Когда мы брели с ней по этой дороге прошлым летом, Лена удивлялась лишь тому, что между Римом и Капуей всего каких-то там 350 км. И по этой брусчатке легко могли проехать, не соприкоснувшись два воза. Мы ехали целых три дня – квадратные камни и сегодня… Памятники древнего некрополя… Остановки у каждого старого дерева, посиделки на обочине… А вот, а вот посмотри!..
Столбовая? Да уж, конечно!..
Чтобы прийти к необходимости Своим Плодоносным лучом зачать Иисуса Богу понадобилось ещё целых 312 лет! А мы сотворили своего за каких-то… Тоже, надо признать, немало… Прошла целая жизнь, надо признать.
Лена удивлялась лишь тому, что не сохранилось ни одного столба, ни одного креста, на котором мог бы быть распят сам Спартак.
- Прости, - говорю я.
Ни одного креста!
- Да, - говорю я, - даю слово!
Клясться я не собираюсь!
- Если бы Тинка была с нами, - говорю я, - ей бы тоже…
В чём, собственно, я должен поклясться?!. В том, что Тина… Ещё чего!.. Тут не нужны никакие клятвы. И я же дал слово – не упоминать больше её имени до тех пор… До каких таких пор?!. И почему я должен молчать?! Ещё чего!..
- Где, где была с нами, – спрашивает Лена. – в Риме?!.
- С Жорой, - говорю я, - нет… тут уже… с распятым Жорой.
- Твоя вездесущая Тинка…
Я на это пристыжено молчу: Тина, и правда, всеядна и вездесуща! Камень подними – она там, дерево разруби – она там…
Так что ж!..
Богиня!
Почему же «пристыжено»?
- Скажи, - спрашиваю я, - а как тебе этот Аппий Клавдий Цекус?
Будто Лена с ним на короткой ноге.
- Гляди-ка, - говорит Лена, - ты будешь этим очарован!
Она смотрит на экран ещё какое-то время, затем выключает телевизор.
- Всё, баста! Встаём!..
«品级润滑脂» - это всё, что мне удалось рассмотреть на экране. Да, теперь
об этом – на всех языках!..
- Жаль что тебя там не было, - говорю я.
- Я же, - оправдывается Лена, - сам знаешь… Как я могла это бросить?
- Знаю-знаю…
Когда мы были у Джона в Кембридже, он рассказывал о своих последних опытах. Жора сразу сказал: «Это – Нобелевка!». Джо на это расхохотался! Конечно, и ему приходило в голову, говорил он, что этот непреклонный факт о возможности обратного превращения высокоспециализированных клеток в стволовые… В тотипотентные! Путешествие из старости в юность… В детство!.. Туда, где мир перед тобой, как на ладони… И Джону, естественно, приходило в голову, что эти опыты достойны…
- Ещё бы!..
- Вот и Жора это сказал. Мы понимали…
А мне тогда вот что пришло в голову: это и есть Тинкино Na4alo na4al! Да, это реальный путь к вечной молодости! Как это не высокопарно звучит. Эликсир бессмертия!.. Не надо никакой алхимии, никаких порошков или зелий…Никакого колдовства! Гены, гены, генчики… чики-чики… Тинка-Тиночка-Тинок… Ты булатный мой клинок! Как же ты так прозорливо?!. Она ведь понятия не имеет о каких-то там триплетах и кодонах, о нуклеотидах, об азотистых основаниях, репрессорах и ДНК-полимеразах… Но как в корень-то!
Богу – богово, оказывается!
Дедифференцировка!
- Я бы с удовольствием, - говорит Лена, - посмотрела на вас – дважды нобелевских лауреатов…
- Трижды, - говорю я.
- Трижды? Разве уже трижды?..
Лена улыбается.
- Конечно, «трижды», - говорит она, - конечно-конечно. Ваша Пирамида соберет в будущем и все остальные премии, и по физиологии, и по химии, и по…
- И по миру, - говорю я, - это понятно. Премия мира у нас тоже в кармане. Вот увидишь! И даже по литературе… Мы же книжку напишем… Напишем!..
- …на вас, чопорных, в чёрных фраках… Заглядение!..
- Еще будучи в Сан-Франциско, - говорю я, - у Яманаки в гостях…
Аннигилирую – это угроза жизни!
Клинок!
- Так вот, - продолжаю я, - ещё будучи в гостях у Синъя Яманаки…
И даю Лене справку: «сотрудник Gladstone Institute of Cardiovascular Disease in San Francisco и профессор Kyoto Univercity».
- Сердечно-сосудистых заболеваний? – спрашивает Лена.
- Именно, - говорю я, - сердечно-сосудистых!..
Наши гены, считаю я, это тоже дела сердечные! И сосудистые! И Тинкины стихи тут на первейшем месте!
Ералаш полный, полнейший!.. Сам не понимаю, при чём тут Тинины стихи!
- Рест, время… Надо бежать…
Я мог бы теперь, когда Лена тянет меня за руку из постели, предупредить её об угрозе аннигиляции, полном исчезновении, если я вдруг, вдруг… Её спасительное «надо бежать» заставляет меня забыть Тинкину аннигиляцию.
- Бежать? – спрашиваю я.
Бежать, думаю я, опять бежать?.. Я много раз уже спрашивал себя: куда бежать-то?
- Да-да, - говорит Лена, - надо торопиться…
Как это она здорово сказала: «Я тебя аннигилирую!». Тинка!.. Верю!..
Клин клином?
Потом, прибежав и успокоившись, я снова возвращаюсь к нашим катренам.
Тинка…
- Ты ведёшь себя как ребёнок, - говорит Лена.
Известное дело: я теряю контроль над собой, как только речь заходит о Тине. Мне достаточно одной только мысли о ней, чтобы под ногами качнулась земля.
Итак, значит… Её дар - «Я СВОБОДНА»!..
Чем короче наши отношения, тем беспомощнее становятся мои попытки проникнуть в тайну её свобод, её, так сказать, голой экзистенции и транцедентальности… Собственно говоря, - в тайну её духа!.. Ох, уж эти мне свободы! Никакой эмансипацией здесь и не пахнет! Применительно к Тине. Я могу дать голову наотрез…
Ладно…
Не сегодня…
Вот что я, раб этого дара, получил взамен за свой непомерный труд Сизифа, пря в гору её золотые камешки, пря и пря… (опять я филиппиню)
Взмок!..
Раб?!.
А то! Свободны боги… Богини… Тинка – богиня?..
Зачем я спрашиваю себя? Спроси у них, у тех, кто пытается угнаться за её пулями.
А моё весло при мне… Моё ремесло – служить её дару. Тинкиному!..
«Лови попутный ветер, Рест». Только на это она и сподобилась. А какой попутный ветер может быть у раба? Только весло, только весло… С крепкой цепью на запястье… Даже золотой!..
Греби, Рест, греби…
«…возьмёт запястье в жесткий плен…». Точнее не скажешь! Наручники!
Попутный ветер, попутный ветер… Лови!..
Хо!...
Хорош!...
Хорошенькое дело!..
Если ты прикован цепями, как тот Прометей, какой может быть попутный ветер? Да никакого! Ты, милый, в плену, в плену… «жесткий плен»! Заарканен, уякорён! И ведь известно давно – кто никуда не плывёт, то и ветра ему не бывает. Штиль, голый штиль, амба! Жди теперь, что прилетит злая птица, чтобы выклевать твою тепленькую сладенькую печёнку…
Счастье в том, что Тина не требует ничего взамен. Однажды я спросил её, почему бы ей не заполучить авторское право на свои произведения. Ведь само собой разумеется, что… Даже Пушкин…
Вот что она ответила:
«Вам наверное сложно понять…».
Тогда Тина говорила мне «Вы».
«… сложно понять, что есть люди, которые пишут потому, что пишут, а не потому, что есть потребность быть понятой, прочитанной, признанной и так далее. Вот, представьте себе – это тот самый случай. Потому что ЭТО не принадлежит мне. У меня нет единоличного права на то, что…».
И т.д…
Сложно понять?
Давайте-ка разбираться!
Эти ваши ямбы и хореи…
С картинами так не бывает. Начни хоть с наскальных рисунков… (О Жориной финтифлюшке я пока помолчу). И потом все эти Гойи с Эль-Греками, Босхи и Дюреры, Леонардо и Рафаэли…
Мона Лиза?
Наверное…
Караваджо?
Наверняка…
Гогены, Ван Гоги, Матиссы и Ренуары… Да хоть возьми нашего Никаса! Его лунная дорожка их женских поп…
Пока смотришь – кажется, что… Можно часами смотреть… Работать часами… Но потом вскоре – бац!..
Не, не тянет!..
Правда, вот Э. Мунк! Кстати, в Нью-Йоркском музее современного искусства открылась выставка одной картины… аж до марта или даже апреля…Так вот эта одна картина – «Крик»!.. «Один из главных символов ХХ века…», «…продана за 120 млн. долларов…», похищена из… найдена… куплена… выставлена…
С ума сдуреть!
…одного портрета…
И всё же - стихи…
Абсолютное недоумение! Как же так?..
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 184; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!