К ВОПРОСУ О ПОНЯТИИ ВЕЩНОГО ПРАВА
Диденко А.Г., доктор юридических наук, профессор, Каспийский общественный университет (г. Алматы).
Преобладающая сфера научных интересов С.М. Корнеева - право государственной собственности и жилищное право. Обе области включают в себя необходимость анализа общих вопросов вещных прав. С.М. Корнеев наряду с другими исследователями данных вопросов расчистил и подготовил стартовую площадку для широкомасштабных подходов в изучении вещных прав, достаточный материал для которых появился не так давно - лишь в начале нового тысячелетия <1>.
--------------------------------
<1> См., например, написанную С.М. Корнеевым гл. 35 о найме жилого помещения в учебнике "Гражданское право" (Т. II. Полутом 1 / Под ред. Е.А. Суханова. 2-е изд. М.: Бек, 1999. С. 430 - 500), где автор анализирует право на жилплощадь как ограниченное вещное право.
Нам уже приходилось затрагивать общий вопрос о признаках, по которым должны выделяться вещные права, применительно к праву оперативного управления и хозяйственного ведения <1>. На сегодняшний день объем проведенных цивилистами изысканий по данному предмету позволяет предложить новые взгляды на то, что скрывается за наименованием вещных прав.
--------------------------------
<1> См.: Диденко А. О праве оперативного управления и хозяйственного ведения как вещных правах // Вещные права. Система, содержание, приобретение. М.: Статут, 2008. С. 52 - 65.
|
|
|
Деление гражданских правоотношений на обязательственные и вещные не подвергается в настоящее время концептуальной критике <1>, несмотря на то что действующее законодательство и наука гражданского права не сформулировали общепринятого определения вещного права <2>. Но все же разные авторы предлагают свои определения данного права. Так, Е.А. Суханов обстоятельно перечисляет признаки вещных прав и дает определение как вещного права, так и ограниченных вещных прав <3>. В казахстанской цивилистике дается обзор сложившихся в науке взглядов на существо вещных прав и делается при этом попытка дать определение вещного права <4>. И хотя большинством авторов признается неоднородность признаков различных вещных прав, зыбкость границ между вещными и обязательственными правами, принадлежность отдельных признаков и тем и другим, что, казалось бы, в чисто логическом плане должно препятствовать ошибочному подразделению прав на два противоположных класса, тем не менее такая классификация в гражданско-правовой науке является распространенной.
--------------------------------
<1> Однако высказываются сомнения в обоснованности и практическом значении этого деления. См.: Гражданское право // Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. 3-е изд. М.: Проспект, 1998. Ч. 1. С. 335 (автор главы - Ю.К. Толстой).
|
|
|
<2> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая (постатейный) / Под ред. Н.Д. Егорова, А.П. Сергеева. М.: Проспект, 2005. С. 466.
Учебник "Гражданское право: В 4 т. Вещное право. Наследственное право. Исключительные права. Личные неимущественные права" (том 2) (под ред. Е.А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации - Волтерс Клувер, 2008 (3-е издание, переработанное и дополненное).
<3> Гражданское право / Под ред. Е.А. Суханова. 3-е изд. М.: Волтерс Клувер, 2005. Т. II. С. 7, 142 - 146.
<4> См.: Сулейменов М. Вещные права в Республике Казахстан // Частное право Республики Казахстан: история и современность. Алматы, 2011. Т. 3. С. 431 - 446.
Не буду останавливаться специально на существующих определениях, поскольку полагаю, что сегодня невозможно предложить общее научное определение вещных прав. Начну с того, что исследователи данной проблемы обычно называют признаки вещных прав, основываясь на закрепленных в законодательстве их разновидностях. Однако описание признаков вещных прав возможно лишь после объединения тех или иных прав в особый класс, которому присваивается название вещных; в противном случае под видом вещных прав происходит описание какого-либо права, произвольно отнесенного законодателем или исследователем к этому классу в силу простой внешней схожести. Далее. Следует различать две логические операции: деление и классификацию. Операция деления лежит в основе классификации, но классификацией не является. В качестве основания деления может быть в зависимости от цели выбран какой-нибудь внешний признак, в то время как классифицирующий признак отражает существо классифицируемого явления. Деление в научном плане не менее важная научная операция, чем классификация. При делении прав на обязательственные и права с вещным элементом допускается логическая ошибка, именуемая неполным делением, когда вторая группа прав начинает рассматриваться как нечто единое, противоположное обязательственным правам. Этому еще способствует и терминология, которая обозначает все права этой группы как вещные, хотя в разряд необязательственных прав попадают не только чисто вещные, но и смешанные, вещно-обязательственные права.
|
|
|
Ряд исследователей вещных прав подмечают в некоторых из них обязательственные и вещные признаки <1>. Другие полагают, что эти признаки несовместимы в одном праве. Однако такая несовместимость существует, только если исходить из жесткого деления прав на два вида или группы: на обязательственные и вещные. В связи с этим отмечу два обстоятельства. Первое: признавая большое значение изменчивости различных групп и отдельных вещных прав, думаю, что научная ценность их классификаций ограничена и, более того, такие классификации представляют опасность, побуждая к чрезмерным обобщениям. Различия между отдельными вещными правами часто бывают больше, чем различия в среднем наборе признаков вещных и обязательственных прав. Это утверждение относится и ко многим другим классификациям в области правовых наук. Второе: в гуманитарных науках следует шире использовать большой опыт группировки явлений в естественных науках. Приведу вполне доступный, как мне кажется, пример из химии в качестве иллюстративного материала возможности проведения аналогии с нашим предметом рассмотрения.
|
|
|
--------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (издание 3-е, стереотипное).
<1> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. М.: Статут, 1997. С. 223. Л.В. Щенникова применительно к праву члена семьи собственника жилого помещения считает, что на сегодняшний день имеет право на существование как обязательственный, так и вещно-правовой подход (см.: Щенникова Л. Вещное право проживания в научной доктрине и гражданском законодательстве России // Гражданское законодательство: Статьи. Комментарии. Практика / Под ред. А. Диденко. Алматы, 2006. Вып. 26. С. 143).
Со школьной скамьи известно, что химия делится на органическую и неорганическую. Органическая химия - это химия углерода. Классические органические соединения обязательно содержат углерод и кислород, водород, галогены, серу, фосфор, азот. В начале 20 века появилась такая область химии, как химия металлоорганических соединений. За разработки в этой области в 1912 г. была присуждена Нобелевская премия. В результате дальнейших исследований появилась новая область химии металлоорганических соединений - металлоорганический катализ, за научные достижения в этой области в 2005 г. также была присуждена Нобелевская премия. Что здесь представляет интерес? Металлы - это предмет из области сугубо неорганической химии. Но в химии металлоорганических соединений последние по строению напоминают не органические соли, а используются для синтеза органических веществ. В учебниках по органической химии отдельная глава посвящена металлоорганическим соединениям. В пособиях по химии элементов (неорганической химии) при характеристике каждого переходного металла имеются разделы о металлоорганических соединениях. Таким образом, химию металлоорганических соединений нельзя однозначно назвать ни областью органической, ни областью неорганической химии. Если бы химическая исследовательская мысль была упрямо привязана к тому, что у нового соединения должны присутствовать родовые признаки либо органики, либо неорганики, результаты могли быть менее впечатляющими. Произведенное отделение нового явления от существующих классификационных групп без объективно ненужной привязки к одной из них привело к неизвестному ранее научному результату. Нечто подобное может происходить в сфере деления прав. Неразрывная увязка всех существующих и возникающих прав лишь с одним классом вещных прав ведет к принижению значения специфических особенностей конкретных прав с вещным элементом и обедняет научные результаты в данной области знаний.
Полагаю, что на нынешней стадии формирования прав с вещными признаками для их анализа достаточной будет операции деления. Вероятно, в дальнейшем эти права можно будет подвергнуть научной классификации, объединив их в определенный род. Поэтому попытаемся произвести эту операцию и ответить на вопрос, почему права с вещным элементом не образуют определенный класс в системе прав.
По моему мнению, характер имущественных отношений формируется под воздействием нескольких факторов, которые в то же время являются признаками для отграничения вещных отношений от обязательственных <1>.
--------------------------------
<1> На необходимость выделения группы признаков, разграничивающих вещные и обязательственные права, указывают и другие авторы. См., например: Ломидзе О. Отчуждение имущественных прав // Хозяйство и право. 2002. N 6. Приложение. С. 14.
1. Долгосрочность отношений. Именно долгосрочность придает новое качество отношениям собственника и третьих лиц, имеющих определенное господство над вещью собственника.
Нетрудно подметить принципиальное отличие права арендатора на землю, когда он заключил договор аренды на 5 лет и когда такой договор заключен на 99 лет. В последнем случае арендатор и психологически, и юридически находится в ином состоянии: он может передать права на землю по наследству, произвести отчуждение, обременить ее сервитутом, заложить и т.п.; он ощущает себя почти собственником, а не обычным нанимателем. Древние римляне учли эти обстоятельства и дали такому праву специальное наименование - эмфитевзис. Похожим образом дело обстояло и с суперфицием - правом на дом, построенным на чужом земельном участке по договору с его собственником и юридически становившемся собственностью владельца земельного участка.
Современное законодательство допускает переход арендных прав по наследству (ст. 617 ГК РФ, ст. 559 ГК РК), однако такая возможность может быть исключена договором или законом. В то же время казахстанское законодательство о земле очень четко различает временное долгосрочное (от 5 до 49 лет) и краткосрочное землепользование (до 5 лет) (ст. 35 ЗК РК). Статья 40 Земельного кодекса РК гласит, что в случае смерти гражданина, которому земельный участок принадлежал на праве долгосрочного временного землепользования, право землепользования наследуется в порядке, предусмотренном гражданским законодательством. Если договором временного землепользования не предусмотрено иное, в таком же порядке наследуется и право временного краткосрочного землепользования. Законодательство Казахстана о недрах не предусматривает ограничения передачи по наследству прав недропользования. Сроки действия контрактов для проведения операций по недропользованию часто носят длительный характер. Отсюда широкие права недропользователя, не свойственные договорному контрагенту: передачи недропользования в залог, в уставный капитал юридического лица в качестве взноса (ст. 36 Закона РК "О недрах и недропользовании"), всех или части своих прав другим лицам, право сооружать на контрактной территории объекты производственной и социальной сферы (ст. 75 Закона РК "О недрах и недропользовании").
Кстати, долгосрочность отношений как один из разграничительных признаков вещных прав обычно обходят вниманием почти все современные сторонники отнесения залога к числу вещных прав, хотя залоговые отношения носят, как правило, краткосрочный характер.
2. Направленность воли собственника либо законодателя на создание особых ограничений для собственника и особых преимуществ для наделяемого правом. Сдавая имущество внаем, собственник ограничивает свою власть над вещью в пользу другого лица. Но это обычное ограничение, диктуемое типичными условиями товарного оборота. Это, можно сказать, повседневная жизнь вещи. Устанавливая сервитут в пользу другого лица, собственник также ограничивает свою власть над вещью в интересах другого лица. Но такое ограничение выходит за рамки повседневного осуществления власти собственника в отношении вещи. Обладатель сервитута занимает по отношению к собственнику более высокую ступеньку, чем наниматель: единожды установленный сервитут не может быть впоследствии отменен собственником, в конфликтах между собственником и обладателем сервитута преимущество отдается последнему, обладание сервитутом обычно безвозмездное и т.д.; что касается нанимателя, то он пользуется имуществом возмездно, договор найма срочный, в определенных случаях стороны могут отказаться от договора, с согласия наймодателя наниматель может распоряжаться нанятым имуществом.
Особая направленность воли собственника или законодателя проявляется в сфере недропользования, оперативного управления и др., где нормативные акты вполне последовательно реализуют идею о свободном определении судьбы вещи ее обладателем, закрепляя за собственником точный перечень допускаемых действий контрольного характера.
3. Предоставление субъекту имущественных отношений правомочий в объеме, максимально приближенном к статусу собственника.
Нет нужды приводить иллюстрации правомочий, свидетельствующих о тесной близости положения отдельных субъектов к статусу собственника, специалисту они хорошо известны. Но тем не менее в целях характеристики правомочий обладателя ограниченных вещных прав нам приходится использовать неопределенное понятие "максимального приближения" к правомочиям собственника, что не делает данный признак неустойчивым и недостойным для избрания в качестве классификационного. Неопределенные понятия - точно такая же научная категория, как определенные понятия. Когда они используются в качестве разграничительного признака, то на пограничных рубежах возникают трудности в отнесении предмета или явления к определенному виду. Но такие трудности предопределяются самой природой предмета или явления, а не степенью определенности признака. В общественных науках в целом, и правовых в частности, с этим приходится сталкиваться сплошь и рядом, что привело к широкому использованию в законодательстве оценочных понятий: разумности, существенности, неоднократности, грубости, добросовестности и многих других.
Другие признаки ограниченных вещных прав, называемые в научных источниках, такие как объект направленности (индивидуально-определенные вещи), порядок защиты, наличие права следования и права преимущества, абсолютный характер, не являясь классифицирующими, дополняют характеристику отдельных вещных прав и могут даже играть весьма важную роль в прикладном значении.
Следует предостеречь от заблуждения, что чистота операции деления якобы нарушается, когда определенные признаки оказываются присущими и тому, и другому подразделяемому явлению, в частности обязательственным и вещным правам. На самом деле это не так. Иные признаки могут совпадать, перекрещиваться и т.п. Они позволяют раскрыть, предмет или явление более полно. Поэтому то обстоятельство, что такие признаки, как объект вещных прав, преимущественность удовлетворения требований, абсолютный характер защиты, право следования, имеются и в той и в другой группах прав, само по себе не подрывает доказательности деления имущественных прав на вещные и обязательственные. Важно лишь не забывать о том, что разным группам не должны быть присущи признаки, по которым разграничиваются предметы или явления и которые обязательно присутствуют в одной группе, но с той же обязательностью отсутствуют в другой. И чрезвычайно важно понимать, что ни один из перечисленных дополнительных признаков в отдельности, ни все вместе не доказывают, что права, отделенные от обязательственных, составляют единую, однородную группу вещных прав.
При попытке сгруппировать вещные права в отдельный класс возникает искушение обратиться к опыту римского права, где впервые были выделены вещные права. Однако римская юриспруденция не была склонна к выработке общих понятий и она не концентрировала свое внимание на общем определении прав на чужие вещи, сосредоточиваясь на детальном рассмотрении отдельных из этих прав, поэтому ее опыт для проведения деления или классификации вряд ли поможет.
Таким образом, компиляция признаков отдельных вещных прав лишена научного смысла, поскольку не ведет к возникновению какой бы то ни было общности. Вещное право - собирательное понятие, оно не может быть общим понятием только по наличию у него признака, что все из входящих в него прав представляют собой "права на чужие вещи", точно также, как нельзя объединить в одно ботаническое понятие деревья по признаку, что они растут в одном лесу, или звезды - по нахождению в одной части небосклона. В силу этого обстоятельства вещные права не образуют единого родового понятия. Они весьма различаются по существенным правовым признакам. Рассмотрим это утверждение на примерах.
В советском праве сложилась и оказалась отвечающей практическим нуждам достаточно условная комбинация трех возможностей (правомочий) собственника: владение, пользование и распоряжение. Но эта комбинация не может быть привязана ко всем другим вещным правам. Если она подходит для права недропользования и землепользования, то совсем не подходит для сервитута, залога, права пользования жилищем.
Думаю, что у сервитуария нет специальных правомочий пользования, владения в рамках его права. Выделять правомочия есть смысл тогда, когда они могут иметь относительно самостоятельное значение и отделяться от основного права, как в праве собственности. У сервитуария имеется единое субъективное право: ходить, ездить по чужой территории, пользоваться водоемом соседа и т.д. Это право определяет границы его поведения, его действий, и обладатель такого права нуждается в его защите как такового, и способов для этого достаточно, чтобы не прибегать к специальным приемам защиты владения или пользования.
Отдельные вещные права можно разбить на правомочия, а сервитут нельзя, в нем отсутствует правомочие распоряжения, как, скажем, в праве оперативного управления или землепользования, в большинстве сервитутов трудно усмотреть правомочие владения: прикосновение к вещи нельзя приравнять к обладанию, что хорошо понимал шекспировский Фальстаф, щипая госпожу Куикли. Пассажир поезда и самолета, гуляя по проходам и дремля в креслах и на полках, понимают, что они не обладатели этих площадей.
Отсутствие необходимости в выделении отдельных правомочий сервитуария ведет к тому, что отпадает нужда в использовании специальных мер гражданско-правовой защиты правомочий владения и распоряжения, применяемых в отношении иных вещных прав.
Сервитут не может быть самостоятельным предметом сделки, а землепользование может.
Сказанное демонстрирует отличие вещного права сервитута по существенным, а не просто видовым признакам от других вещных прав.
Да и сама категория сервитута может менять свое место в классификации. Если в постсоветском праве можно в принципе придерживаться римского деления, где сервитут есть родовое понятие, подразделяемое на разновидности, то, скажем, в КНР в Законе о собственности 2007 г. (он размещен на интернет-сайтах) в силу особенностей права собственности на землю сервитут рассматривается как разновидность узуфрукта, а не наоборот, как это было в римском праве.
Не исключено появление новых "вещных" прав. Не вижу препятствий к установлению путем договора или легата права на пожизненное получение, скажем, определенного количества яиц или голов птицы с частной птицефабрики, определенной части урожая от собственника земли. Нет сомнений, что это разновидности сервитута, но предметом которых не является индивидуально-определенная вещь.
Вещное право может не сопровождаться правом следования, относимом, по распространенному мнению, к атрибутивным свойствам вещных прав. Это можно увидеть на примере права проживания. В первоначальной редакции ст. 292 ГК РФ была установлена независимость права на жилище члена семьи от прав самого собственника, член семьи собственника был наделен двумя важными юридическими характеристиками: правом следования и абсолютным характером защиты ("от любых лиц, включая собственника помещения"). Затем в ст. 292 ГК РФ были внесены изменения. В ней было закреплено, что переход права собственности на жилое помещение к другому лицу является основанием для прекращения права пользования жилым помещением членами семьи прежнего собственника, если иное не установлено законом. Таким образом, исчез признак, называемый правом следования <1>.
--------------------------------
<1> См.: Щенникова Л. Указ. соч. С. 143.
У одного и того же вещного права может быть разный объем правомочий. Возьмем, к примеру, вещно-обязательственное право проживания, возникающее на основании ст. 1137 ГК РФ, ст. 1057 ГК РК. В силу завещательного отказа лицу может быть предоставлено право пожизненного пользования жилым помещением. При смене собственника данное право сохраняет силу. Статья 33 ЖК РФ говорит о пользовании жилым помещением, предоставленным по завещательному отказу. Объем прав легатария может быть несколько больше, чем у члена семьи собственника. Ему может быть предоставлена возможность вселения членов его семьи, поскольку возникновение данного вещного права не связано было первоначально с наличием или отсутствием каких-либо семейных отношений. Однако, как и член семьи собственника, отказополучатель должен быть лишен возможности распоряжаться предоставленным ему правом пожизненного пользования жилым помещением. По законодательству Казахстана право пожизненного пользования, предоставленное отказополучателю, не является основанием для проживания членов его семьи, если в завещании не указано иное (п. 4 ст. 1057 ГК РК).
Подведем итоги изложенному.
1. Отграничение прав с вещными элементами от обязательственных прав производится по трем признакам: долгосрочность отношений; направленность воли собственника либо законодателя на создание особых ограничений для собственника и особых преимуществ для наделяемого правом; предоставление субъекту имущественных отношений правомочий в объеме, максимально приближенном к статусу собственника.
2. Указанные признаки необходимы для отграничения, но недостаточны для раскрытия природы прав, отделенных от обязательственных.
3. Такие права не образуют родового понятия, они представляют собой разнородные права, поэтому в строго научном плане правильнее говорить об отдельных вещных правах, а не о разновидностях вещного права.
4. "Вещные права" являются словесным обозначением, охватывающим как чисто вещные права, так и смешанные, вещно-обязательственные, и не представляют собой научного понятия с общеродовыми признаками каждого из этих прав, поэтому содержание отдельного права, как правило, может быть раскрыто через анализ только ему присущих признаков.
Л.В. ЩЕННИКОВА
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 232; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!