ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫЕ ФОРМЫ ОТНОШЕНИЙ
СНАБЖЕНИЯ ЧЕРЕЗ ПРИСОЕДИНЕННУЮ СЕТЬ
Белов В.А., доктор юридических наук, профессор, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова.
Вопросы правового регулирования отношений снабжения ресурсами через присоединенную сеть (в частности, отношений, складывающихся на оптовом и розничном рынках электрической энергии) сегодня обсуждаются, по мнению автора настоящей статьи, исходя из ошибочного представления о существе ключевых категорий исследуемых отношений. Замена этого представления адекватной (авторской) парадигмой приводит к неординарным выводам относительно роли вещного и обязательственного права в отношениях снабжения ресурсами через присоединенную сеть - выводам, заслуживающим дальнейшей научной разработки и учета в процессе совершенствования отечественного законодательства. В настоящей статье рассматривается вопрос о том, какое место занимает понятие обязательств по снабжению через присоединенную сеть. Автор доказывает, что данное понятие является бессодержательным и что в действительности отношения снабжения через присоединенную сеть облекаются в совсем другие гражданско-правовые формы, не являющиеся обязательствами.
...Передача электроэнергии потребителю
осуществляется своеобразным способом -
путем предоставления потребителю
технической возможности ее использовать;
особой сделки "передачи" здесь нет...
|
|
|
...Энергоснабжающая организация обязана непрерывно,
днем и ночью поддерживать в своей сети электрический ток.
Обязанность же потребителя использовать энергию
по целевому назначению предусматривается
каждым конкретным договором и является его
обязанностью перед энергоснабжающей организацией
как стороной в договоре. От выполнения или
невыполнения потребителем этой обязанности
по техническим условиям в значительной мере
зависит бесперебойная работа энергосистемы,
и потому обязанности целевого использования энергии
в договоре придается особое значение.
С.М.Корнеев <1>
--------------------------------
<1> Корнеев С.М. Договор о снабжении электроэнергией между социалистическими организациями. М., 1956. С. 104, 105.
Сравнение признаков, характерных для передачи через присоединенную сеть, с теми признаками, которыми обладает общегражданское понятие "передача" (traditio), осуществленное в одной из наших предыдущих публикаций <1>, позволило установить несколько различий между этими понятиями, имеющих принципиальное юридическое значение <2>.
--------------------------------
<1> См.: Белов В.А. Что такое передача через присоединенную сеть и является ли она передачей в юридическом смысле этого слова (traditio)? // Законодательство. 2011. N 8. С. 30 - 38.
|
|
|
<2> В литературе по проблемам сетевого снабжения повсеместно указывается на то, что присоединенная сеть является обыкновенным техническим средством, делающим процесс систематического получения некоторых видов товаров (ресурсов определенного типа) более удобным, менее затратным и более эффективным, хотя и несколько более сложным с технологической точки зрения (предполагающим наличие специального передающего и принимающего оборудования, а также приборов учета потребления). Это совершенно верное положение, к сожалению, почти никогда не становится базой для некоторых неизбежно следующих из него юридических выводов.
Наиболее известным и очевидным является различие предметное: в то время как предметом traditio всегда выступает индивидуально-определенная вещь (хотя бы и с помощью самой traditio), по присоединенной сети передаются так называемые энергоносители - потоки заряженных частиц, газы и жидкости. Газы и жидкости если и могут быть отнесены к категории вещей, то лишь вещей генерических (родовых); что же касается потоков заряженных частиц, то их отнесение к вещам представляется невозможным. Описанное предметное различие естественным и неизбежным образом предопределяет и различие актов traditio и передачи через присоединенную сеть в сфере их гражданско-правовых последствий: в то время как с актом traditio возможно и принято связывать вещно-правовое значение, возможность его признания за актами передачи товара через присоединенную сеть в принципе исключена.
|
|
|
Затем, субъектами (участниками) traditio - передающей и принимающей сторонами - всегда являются точно определенные (конкретные) лица. Как правило, это участники обязательственного договора, объясняющего их намерения, а значит, и юридическое значение совершаемого ими акта передачи. Установить же, кто именно потребил (принял) товар, выработанный и "влитый" в сеть, по общему правилу невозможно (да, строго говоря, и не нужно). Точно также нет ни возможности, ни надобности в выяснении и личности субъекта передавшего, т.е. того, кто именно выработал и "влил" в систему товар, "выбранный" из нее известным потребителем <1>. Подобная субъектная неопределенность никогда не позволят достоверно судить о том, имел место акт передачи товара через присоединенную сеть именно между лицами, связанными известным договором, или нет.
|
|
|
--------------------------------
<1> Это обстоятельство позволяет заключать договоры, направленные на отчуждение сетевых ресурсов посредникам (перепродавцам) - лицам, которые никакого сетевого товара вовсе не вырабатывают, а лишь приобретают право на таковой у организаций сетевого снабжения или у себе подобных посредников. В дальнейшем мы будем говорить об организациях сетевого снабжения, подразумевая под ними также и посредников, если из контекста (как, например, из п. 2 ст. 539 ГК РФ) не будет следовать иного.
Наконец, traditio по своему существу представляет собой единый двусторонний акт сдачи-приемки, внешне выраженный в известных положительных действиях каждого его участника, - юридический факт однократный и одномоментный <1>. Иное дело с передачей через присоединенную сеть. Во-первых, снабжающая организация вырабатывает товар и наполняет им сеть сама, действуя совершенно независимо от какого-либо участия в этом процессе потребителя. Точно так же и потребитель "выбирает" товар из сети вполне самостоятельно, никак не взаимодействуя при этом со снабжающей организацией. Единого двустороннего акта тут, стало быть, нет - его заменяют два односторонних акта. Во-вторых, как сетевое снабжение, так и потребление из присоединенной сети ни при каких условиях не могут быть актами однократными и одномоментными - то и другое представляют собой перманентные процессы, причем, как правило, неопределенно длительные <2>. Ну и в-третьих, ни сетевая снабжающая организация не совершает особых активных действий, направленных на передачу товара сетевого существования данному конкретному потребителю, ни сетевой потребитель - активных действий, направленных на выборку сетевого товара, "влитого" в сеть конкретной снабжающей организацией <3>.
--------------------------------
<1> Конечно, в зависимости от рода и количества передаваемого товара акт traditio может занимать известное, более или менее продолжительное время, но рано или поздно он непременно завершится. Гражданско-правовые же последствия увязываются законом лишь с актом вполне оконченной (завершенной) сдачи-приемки. Отсюда и общепринятая трактовка traditio как акта одномоментного.
<2> Снабжающая организация будет наполнять сеть производимым ею сетевым товаром все то время, в продолжение которого она будет функционировать; точно так же и потребитель будет "выбирать" сетевой товар ежедневно и ежечасно, каждую минуту и каждое мгновенье, на протяжении всего периода своего существования. Очевидно, что как тот, так и другой периоды могут быть неопределенно длительными.
<3> После присоединения к сети и запуска генерирующего оборудования, с одной стороны, и принимающего (потребляющего) - с другой, процесс снабжения сетевым товаром со своей внешней стороны начинает протекать как бы сам собой, без особого участия в нем сотрудников снабжающей и потребляющей стороны. Исключение, как кажется, составляют действия по ремонту генерирующего, передающего и (или) принимающего оборудования - они, несомненно, направлены на создание возможности сетевого снабжения. Но в том-то и дело, что в подобных случаях процесс сетевого снабжения на время ремонта прерывается. Следовательно, активные действия по ремонту оборудования в процесс сетевого снабжения не входят.
Перечисленные различия стали основанием для следующих наших выводов: "передача" (traditio) и "передача через присоединенную сеть" - это две разные "передачи", так как ни один из определяющих признаков передачи через присоединенную сеть (передачи по сети, сетевой передачи) не совмещается ни с одним из соответствующих ему параметров понятия передачи вещи по договору (ст. ст. 223, 224 ГК РФ). Передача ресурса через присоединенную сеть не является и не может быть признана частным случаем передачи в смысле римской traditio. Процессы "закачивания" ресурса в сеть и его "выборки" из сети только называются передачей, но передачей в гражданско-правовом смысле (traditio) не являются. Недаром мы повторили в эпиграфе строки, уже бывшие эпиграфом к нашей предыдущей публикации: "...передача электроэнергии потребителю осуществляется своеобразным способом - путем предоставления потребителю технической возможности ее использовать; особой сделки "передачи" здесь нет..." <1>.
--------------------------------
<1> Корнеев С.М. Договор о снабжении электроэнергией между социалистическими организациями. М., 1956. С. 104. В последующем этот тезис был безоговорочно принят и воспроизведен в практически всех специальных работах, посвященных снабжению через присоединенную сеть. Мы акцентируем внимание на монографии С.М. Корнеева, поскольку именно в ней этот взгляд был высказан впервые.
Можно ли развить этот вывод далее? Безусловно, и можно, и нужно. Сам собою напрашивается вопрос: если исполнение договора сетевого снабжения не предполагает передачи имущества в собственность, то из него совершенно точно не может возникнуть и обязательств по такой передаче. Отсюда следует как минимум следующее сомнение: а правильно ли, что то юридическое отношение, в силу которого снабжающая организация обязана снабжать абонента известным ресурсом (товаром) через присоединенную сеть, повсеместно квалифицируют как обязательство (obligatio)? И если правильно, то к какому роду обязательств эти обязательства должны быть отнесены? А если нет - если обязательств такой договор не порождает - то в какие же правовые формы облекаются отношения снабжения сетевым ресурсом?
Правоотношения в сфере сетевой передачи ресурсов повсеместно причисляются к категории обязательств по передаче имущества в собственность. Даже нормы ГК РФ о договоре энергоснабжения (ст. ст. 539 - 548) составляют, как это хорошо известно, § 6 гл. 30 Кодекса, т.е. располагаются среди норм о договоре купли-продажи - договоре, направленном на возникновение отношений по передаче имущества в собственность за плату. Содержанием основного обязательства из договора энергоснабжения считается право абонента требовать передачи ему в пользование (а то и в распоряжение (ст. 545 ГК РФ)) энергии определенного количества и качества, обеспеченное обязанностью энергоснабжающей организации такую передачу осуществлять. Как совместить с этими общеизвестными и, казалось бы, несомненными положениями только что сделанный вывод о том, что сетевая передача ресурсов по общему правилу просто не способна служить делу перенесения (производного приобретения) права собственности на эти самые ресурсы? Никак. Но это означает, что и обязательства по передаче имущества в собственность в области отношений по сетевому снабжению если и мыслимы, то только как редкие исключения из констатированного выше общего правила. А каково же в таком случае само это правило? Если в сфере снабжения через присоединенную сеть и в самом деле возникают обязательства, то они явно не могут быть обязательствами по передаче имущества в собственность - они должны быть обязательствами какого-то другого вида. Ну а если посмотреть на проблему шире, то, очевидно, нужно будет спросить: а действительно ли существуют обязательства в сетевом снабжении? И если это сомнение окажется (по его надлежащей проверке) справедливым, то следует, конечно, указать такие гражданско-правовые формы, которые соответствуют существу отношений сетевого снабжения и реально служат делу их гражданско-правового оформления.
Разъяснение всех поставленных здесь вопросов удобнее всего начать с выяснения следующего: а не найдется ли среди рассмотренных выше характеристик процесса передачи через присоединенную сеть тех, которые были бы несовместимы с существом обязательственных правоотношений? Еще раз переберем (ревизуем) вышесказанное:
1) родовая определенность предмета сетевой передачи - качество, которое, конечно же, никак не мешает возникновению обязательств на почве общественных отношений по поводу такого предмета. Всем прекрасно известно, что могут существовать обязательства не только с определенным, но и с определимым предметом исполнения, в том числе обязательства альтернативные и родовые (генерические);
2) субъектная неопределенность участников процесса сетевой передачи <1> - представляет собой такую характеристику, которая тоже совершенно не препятствует тому, чтобы признать возможным облечение процесса сетевого снабжения в обязательственно-правовые формы. Главное - абсолютная определенность (конкретность) сторон юридического отношения, претендующего на статус обязательства - кредитора и должника. Иное дело - участники отношения фактического. Хорошо известно, что должник вправе возложить исполнение обязательства на третье лицо, а кредитор обязан принять надлежащее исполнение, предложенное таким (третьим) лицом (ст. 313 ГК РФ), равно как и то, что кредитор имеет право за свой счет переадресовать причитающееся ему исполнение (например, с помощью отгрузочных разнарядок - п. п. 2 и 3 ст. 509 ГК РФ). Стало быть, кто конкретно и кому именно будет производить исполнение - это совершенно неважно, лишь бы само исполнение было надлежащим <2>;
--------------------------------
<1> Который - в том случае, если согласиться с общепринятой позицией о том, что отношения сетевого снабжения облекаются именно в обязательственно-правовые формы - должен был бы квалифицироваться как процесс исполнения обязательства сетевой снабжающей организации.
<2> В случае снабжения сетевыми товарами достичь определенности фактических участников процесса "передачи через присоединенную сеть" вообще невозможно. Но такая определенность и неважна для оборота. Важно лишь, чтобы: а) сетевая снабжающая организация в течение определенного времени "влила" в сеть некоторое количество товара (при этом не имеет значения, чтобы этот товар был "выбран" из сети непременно договорным контрагентом); б) потребитель получил бы обусловленное договором количество такого товара (и при этом опять-таки неважно, чтобы это был непременно тот самый товар, которым "наполнил" сеть контрагент по договору).
3) иначе обстоит дело с такими признаками сетевой передачи, как односторонний и пассивный характер действий, направленных и на исполнение обязанности снабжающей организации, и на осуществление права абонента, а также - с перманентным характером совершения таких действий. Привести какой-нибудь другой пример исполнения обязательств, при котором ни должник с кредитором, ни лица, на которых возложено (которым переадресовано) исполнение, не только вообще никак не взаимодействовали бы друг с другом, но и вовсе бездействовали, равно как и пример такого обязательства, существование и исполнение которого происходили бы непрерывно и постоянно, в продолжение всего периода жизни и деятельности (!) его сторон <1>, нам кажется невозможным.
--------------------------------
<1> Вспомним слова С.М. Корнеева, уже цитированные в эпиграфе: "...энергоснабжающая организация обязана непрерывно, днем и ночью поддерживать в своей сети электрический ток...". Эта особенность "обязательства" снабжающей организации подчеркивается всеми, кто хоть в малейшей степени освещает правовые вопросы сетевого снабжения, хотя некоторыми из них отмечаются и возможные исключения. "Главная обязанность энерго- (газо-) снабжающей организации состоит в непрерывной подаче энергии или подаче в установленные сроки и в обусловленном количестве газа" (Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 276); "...главной обязанностью организации, подающей газ... является обязанность постоянно, без перебоев, подавать потребителю газ в обусловленных пределах и определенного качества" (Плиев Э.Г. Правовое регулирование снабжения газом в СССР: Автореф. дис. ... к.ю.н. М., 1974. С. 14, 28); "...в отношениях по газоснабжению важнейшее значение имеет непрерывность подачи газа" (там же. С. 15); "...газоснабжающие организации обязаны подавать газ равномерно и бесперебойно... создать такие технические условия, при которых потребитель в любой момент мог бы получать газ в обусловленных количествах" (там же. С. 16); "...газоснабжающая организация обязана обеспечить постоянное нахождение газа в газопроводе и обеспечить потребителю возможность получать его в любое время" (там же. С. 26); "...как правило, подача газа промышленному предприятию производится без перерыва в течение круглых суток" (Садиков О.Н. Правовые вопросы газоснабжения. М., 1961. С. 131); "...некоторые промышленные потребители газа работают непрерывно в течение нескольких месяцев или даже лет и не допускают хотя бы кратковременной приостановки в снабжении газом (крупные муфельные и обжигательные печи, сталеплавильные и стекольные печи и т.д.) (там же); "...условиями договора на снабжение электроэнергией предусматривается... обязанность энергоснабжающей организации предоставлять потребителю возможность получать электроэнергию бесперебойно в любое время дня и ночи" (Сейнароев Б.М. Правовые вопросы договора на снабжение электроэнергией предприятий и организаций. Алма-Ата, 1975. С. 75). Если это и вправду срок исполнения обязательства - "непрерывно", "непрерывно, днем и ночью", "постоянно, без перебоев", "равномерно и бесперебойно", "в любой момент", "постоянно", "в любое время", "без даже кратковременной приостановки" (всегда?!) и т.д. - то он как минимум весьма необычен.
В самом деле, не странное ли получается "обязательство"? Обязательство, в котором кредитор с должником вообще не взаимодействуют? Обязательство, в котором кредитор осуществляет принадлежащее ему право на извлечение энергии из сети своим собственным пассивным поведением - воздержанием от совершения каких бы то ни было особых активных действий - в том числе и такого, как предъявление требования к должнику? Обязательства, должник по которому тоже не совершает никаких особенных положительных действий, направленных на предоставление исполнения именно данному конкретному кредитору, - он просто осуществляет свою повседневную предпринимательскую деятельность, ведет свой бизнес?
Конечно, кредитор (абонент) потребляет поставляемый ему сетевой ресурс. Но делает он это не какими-то особыми (юридически направленными) действиями, а исподволь, по ходу своей повседневной жизни или в процессе осуществления текущей деятельности. Взять, например, абонента-гражданина, который использует находящиеся в его доме (квартире) электрические приборы, отопительное и сантехническое оборудование. Когда он втыкает штепсель в розетку, включает и выключает свет, регулирует меру нагрева батареи центрального отопления, открывает или закрывает водопроводный крап, он совершает, конечно же, активные действия, причем такие, которые направлены на осуществление его права. Но вот вопрос: а возможно ли относить право, осуществляемое таким образом, к числу прав обязательственных? Ведь обязательственное право, как известно, предполагает требование совершения определенного действия (п. 1 ст. 307 ГК РФ) - где же здесь требование? Да еще и определенного действия? Вот гражданин пришел с работы домой, повернул выключатель и зажег свет в прихожей - неужели же он тем самым "потребовал" от энергоснабжающей организации "совершения определенного действия"? Положительный ответ на этот вопрос был бы столь натянутым и искусственным, что его вряд ли кто-нибудь решился бы дать. Явно напрашивающаяся аналогия с понятием конклюдентных действий (например, с посадкой гражданина в следующее по маршруту транспортное средство) в действительности не имеет к нашему случаю никакого отношения. Учению об осуществлении права понятие конклюдентного действия неизвестно. А обсуждаем мы именно случай осуществления права, но никак не заключения договора - совершенно другой с точки зрения своего юридического значения момент.
Можно предвидеть и другое возражение: далеко не во всех правоотношениях, в том числе бесспорно представляющих собою обязательства, кредитор реально заявляет должнику какое-нибудь требование. Напротив, во многих обязательствах должник удовлетворяет интерес кредитора, не дожидаясь никакого требования. Так происходит, например, в обязательстве поставки, где исправный должник отгружает согласованные партии товаров по мере наступления сроков их отгрузки, т.е. не только без требований, но даже и без напоминаний кредитора, в арендном обязательстве, где исправный арендатор вносит причитающуюся с него арендную плату опять-таки с наступлением времени очередного взноса, без особого о том кредиторского требования, в обязательствах подряда, перевозки и многих других. Быть может, и право кредитора по обязательству сетевого снабжения таково, что тоже реализуется без помощи заявления особого о том требования? Дело, как нам представляется, обстоит следующим образом.
То, что какое-то конкретное обязательство реализовалось без предъявления его кредитором требования о его исполнении - это дело лишь случая, но не общего правила. Самого существования требований, равно как возможности и целесообразности их заявления, в классических обязательствах никто не отменял. Почему? Потому что все обязательства (как явствует из приведенных, да и любых других примеров) имеют своим предметом либо однократный акт исполнения, либо хотя и многократные, но при том дискретные (отделенные друг от друга), и значит, определенные (конкретные) акты. В сетевом снабжении дело обстоит прямо противоположным образом: там общее правило таково, что абонент своими фактическими действиями извлекает из присоединенной сети соответствующий ресурс, причем имеет возможность делать это перманентно (постоянно), т.е. осуществление им своего права имеет характер непрерывно протекающего процесса, в котором определенность совершаемых абонентом действий "размывается", а их конкретность утрачивается. Для абонента нет смысла заявлять снабжающей организации какие-либо требования - их (хотя бы и самое частое, насколько это вообще мыслимо) заявление разрывало бы процесс сетевого снабжения, превращая его из единого и непрерывного в совокупность дискретных актов. Но подобный метод потребления сетевого ресурса не имел бы никакого смысла. Мы пришли к противоречию - к выводу о несовместимости понятия о требовании сетевого снабжения с природой процесса, который следует сделать предметом такого требования.
Подобно тому, как было бы весьма необычным считать, что активные фактические действия абонента являются осуществлением принадлежащего ему обязательственного (кредиторского) права, столь же проблематично признать активные действия должника, направленные на выработку (производство) товара сетевого существования и его "вливание" в сеть, процессом исполнения обязательства. Во-первых, как мы уже отмечали выше, место сетевой снабжающей организации может занимать посредник - лицо, которое никакого ресурса не производит и ничего в присоединенную сеть не вливает, т.е. никаких активных действий, характерных для сетевого снабжения, не совершает. Такой посредник лишь приобретает все необходимые для исполнения договора энергоснабжения компоненты (в том числе энергию, мощность, иные сетевые ресурсы, а также услуги инфраструктурных организаций), после чего перепродает все приобретенное единым пакетом по договорам энергоснабжения, выступая по отношению к абонентам организацией сетевого снабжения (например, энергоснабжающей организацией). А во-вторых, признанию действий организации сетевого снабжения исполнением обязательств мешают их перманентный и неопределенно длительный характер - свойства, больше характерные для обязанностей абсолютного типа, чем для обязательств.
Затем, признавая процесс выработки сетевого ресурса и его "вбрасывания" в присоединенную сеть процессом исполнения обязательства, мы должны будем констатировать, что сетевая снабжающая организация ежесекундно и на протяжении всего времени своего существования только тем и занимается, что исполняет и исполняет принятые на себя обязательства. Когда же она подобные "обязательства" исполнит? Ответ поразителен: никогда! Во всяком случае до тех пор, пока к присоединенной сети подключено два и более абонентов, сохраняющих интерес в получении сетевого ресурса (ну или пока сама снабжающая организация не будет ликвидирована). Но обязательства - это такие правоотношения, которые рассчитаны на хотя бы и длительное, но все-таки определенно-длительное существование, а также на то, что их исполнение, пусть и в виде множества однородных актов, приведет в конечном счете к их прекращению. В это - традиционное - представление об обязательствах правовая связь сетевой снабжающей организации с абонентом уж точно не укладывается.
В отношении неопределенно длительного существования правоотношений сетевого снабжения чрезвычайно показательны правила абз. 2 п. 1 ст. 540 и непосредственно связанного с ним п. 1 ст. 546 ГК РФ. Договор энергоснабжения (а значит - в силу ст. 548 Кодекса - и договор снабжения всяким вообще сетевым ресурсом) предполагается заключенным на неопределенный срок и может односторонне расторгаться: 1) абонентом-гражданином, использующим сетевой товар для бытовых нужд - в любое время и без объяснения причин, а 2) снабжающей организацией - только по причине его существенного нарушения абонентом - юридическим лицом (ст. 523 ГК РФ). Особенно любопытны результаты толкования п. 1 ст. 548 ГК РФ методом "от противного": 1) снабжающая организация в отношениях с абонентом-гражданином, использующим сетевой товар для бытовых нужд, а равно 2) абоненты - юридические лица и граждане, использующие сетевой товар не для бытовых нужд, - расторгнуть договор сетевого снабжения в одностороннем порядке вообще не имеют права! И хотя в данном случае обоснованность применения этого метода вызывает сомнения (по крайней мере абонент точно может расторгать договор в одностороннем порядке по общим, ст. 450 ГК РФ предусмотренным основаниям), показательна воплотившаяся в законе логика законодателя, который вообще не стал обсуждать вопрос об одностороннем расторжении договора энергоснабжения в одном случае - со стороны снабжающей организации, в другом - со стороны абонента! Причина очевидна: во-первых, снабжение энергией необходимо абоненту на протяжении всего периода его существования, а во-вторых... вряд ли абонент, которого не устраивают условия договора с конкретной снабжающей организацией, сможет найти другую, условия которой существенно отличались бы в лучшую для него сторону. Почему? Потому, что договоры могут, конечно, изменяться, но сам абонент будет продолжать оставаться присоединенным к одной и той же сети. Условия снабжения энергией по этой сети, естественно, будут весьма сходными, если не тождественными, даже у юридически независимых друг от друга снабжающих организаций.
Повседневная деятельность организации сетевого снабжения не может быть признана исполнением обязательств еще и потому, что она (подобно актам и процессу осуществления абонентских прав) никогда не имеет такой направленности. Среди случаев исполнения классических обязательств тоже возможно, разумеется, встретить и такие, в которых кто-то из участников не направляет (и даже не может направить) своих действий именно на исполнение <1>, но все они будут связаны с вовлечением в производство или принятие исполнения постороннего обязательству (третьего) лица. Если же лицом, производящим исполнение, является сам должник, а принимающим - сам кредитор, то производство и принятие исполнения со всеми вытекающими из этого акта последствиями не могут не охватываться умыслом каждого из них. Иная ситуация в правоотношениях по сетевому снабжению, где вопрос о том, является ли повседневная деятельность их участников исполнением какого-либо обязательства (осуществлением какого-нибудь права), - последнее, что беспокоит таковых (если только вообще приходит им в голову).
--------------------------------
<1> Так, третье лицо, осуществляющее по просьбе и за должника известное предоставление кредитору, как правило, не знает о том, во исполнение какого обязательства это предоставление им совершается; следовательно, оно не может и направлять своих действий на его прекращение. Точно также и третье лицо, принимающее от должника исполнение, переадресованное ему кредитором, обычно понятия не имеет о том, какое из своих обязательств "закрыл" должник перед этим самым кредитором, а значит, принимая то, что для должника является исполнением известного обязательства, он также не может направлять свою волю на прекращение этого обязательства.
Таким образом, положительные действия снабжающей организации по выработке сетевого ресурса и наполнению им сети не могут считаться исполнением обязательства сетевого снабжения. Обязанности - возможно, но обязанность эта не обязательственно-правовая. Точно так же положительные действия абонента, направленные на потребление сетевого ресурса, не могут квалифицироваться в качестве осуществления якобы принадлежащего ему права по обязательству. Права - да, возможно, но права, которое с требованием кредитора (обязательственным правом) ничего общего не имеет.
Если положительные действия ни одной из сторон договора снабжения сетевым ресурсом не могут быть причислены к актам реализации обязательственных правоотношений, то что же в таком случае остается? Неужели же нужно будет признать, что как исполнение обязательства сетевого снабжения, так и осуществление соответствующего права происходят... сами по себе, вследствие воздержания должника и кредитора от совершения каких бы то ни было действий - актами их бездействия? Это будет еще более странный и необычный вывод. Понятие обязательств с отрицательным (негативным) содержанием является (несмотря на его упоминание в п. 1 ст. 307 ГК РФ) в высшей степени спорным - исполнение обязательственной обязанности состоит по крайней мере по общему правилу все-таки в активном поведении должника; что же касается обязательств, в которых посредством бездействия реализовывалось бы кредиторское право (!), то о таковых нам и слыхивать не приходилось.
Сомнения в обязательственной природе отношений, складывающихся в процессе снабжения ресурсами через присоединенную сеть, усугубляются положениями п. п. 2 и 3 ст. 541 ГК РФ <1>, которые позволяют определять количество принимаемого абонентом сетевого ресурса... односторонними фактическими действиями абонента! Разница только в том, что это право абонента-гражданина, использующего сетевой ресурс для бытового потребления, прямо и императивно закреплено в законе (п. 3 ст. 541 ГК РФ), в то время как аналогичное право иных абонентов (граждан, использующих сетевой ресурс в иных, нежели бытовые, целях, а также организаций) может возникнуть и существовать только в случаях, прямо предусмотренных договором снабжения сетевым ресурсом (п. 2 ст. 541 Кодекса). Сопоставление этих норм с п. 1 ст. 544 ГК РФ, согласно которому абонент обязан платить по общему правилу только за фактически принятое количество сетевого ресурса <2>, определяемое в соответствии с данными приборов учета, убеждает в том, что в п. п. 2 и 3 ст. 541 имеются в виду случаи принятия абонентом сетевого ресурса в количестве не только меньшем, но и большем, чем это предусмотрено в договоре. Ничего похожего ни в одном другом договоре мы не находим: норм, которые позволяли бы кредитору по обязательству предоставления товара как предмета договора односторонне увеличивать (!) количество подлежащего передаче товара <3>, ни в ГК РФ, ни в иных нормативных актах не содержится <4>.
--------------------------------
<1> Нормы эти сформулированы применительно только к одному лишь из видов сетевого ресурса - энергии, но нет никаких сомнений, что в силу ст. 548 Кодекса им должно быть придано более широкое значение.
<2> То есть абонент всегда вправе ограничиться принятием (выборкой из сети) меньшего (против предусмотренного договором) количества сетевого ресурса - произвольно (односторонне) сократить количество принимаемого (и, следовательно, оплачиваемого) им товара.
<3> Представим, что гражданин, приобретший в магазине стол с четырьмя стульями, в одностороннем порядке изменит предмет договора, увеличив число подлежащих передаче столов до трех, а стульев - до двенадцати, или что организация, заказавшая себе 6 тыс. тонн энергетического угля, внезапно увеличит размер своих требований до 18 тыс. тонн, после чего спросим себя - нормально ли это? Вряд ли нужно быть юристом, чтобы немедленно и категорически ответить: никоим образом! Разумеется, "ненормальность" эта распространяется в равной степени и на одностороннее увеличение количества требуемых работ или услуг.
<4> Впрочем, ниже будет показано, что в силу специфики работы присоединенной сети реализация абонентом права, предоставленного ему а) п. 3 ст. 541 ГК РФ, - может происходить без соблюдения особых на сей счет установленных условий, поскольку вырабатываемая энергетическая мощность сегодня такова, что позволяет покрыть любые бытовые потребности известных снабжающей организации абонентов-граждан, в то время как реализация абонентом права, предоставленного ему б) договором в соответствии с п. 2 той же статьи , будет возможна только при соблюдении особых условий, предусмотренных договором, которыми, скорее всего, будут условия о предупреждении снабжающей организации о предстоящем сверхнормативном потреблении и об оплате такого потребления по более высоким ценам.
С правом абонента на произвольное (одностороннее) сокращение количества принимаемого (и, следовательно, оплачиваемого) им товара против предусмотренного договором тоже не все гладко. Прежде всего оно никак не сопрягается с общим правилом ст. 484 ГК РФ, обязывающим покупателя принять товар, соответствующий условиям договора, именно в количестве, предусмотренном этим самым договором. Конечно, заслуживает отдельного изучения та мера реальности, которую имеет это общее правило <1>, но факт остается фактом: для возникновения вопроса о понуждении абонента по договору сетевого снабжения к выборке из присоединенной сети именно того количества сетевого ресурса, которое обусловлено договором, вообще не существует какой-либо нормативной почвы! А отсюда следует, что "связка" из права абонента и обязанности сетевой снабжающей организации, если ее формулировать по обязательственной модели, получит следующий любопытный вид: снабжающая организация обязана подать абоненту через присоединенную сеть не менее того количества сетевого ресурса, которое предусмотрено договором, а абонент вправе выбрать из присоединенной сети не более этого количества, причем из последнего правила могут быть предусмотрены исключения законом или договором <2>. Условие о количестве ресурса в договоре сетевого снабжения описывает внешнюю границу своего предмета, для одной из сторон которого (снабжающей организации) эта граница имеет значение минимальной, для другой (абонента) - максимальной. В обязательствах, оформляющих классическую куплю-продажу, ничего подобного не наблюдается.
--------------------------------
<1> То есть вопрос о том, действительно ли ст. 484 ГК РФ говорит о юридической обязанности. Вообще вопрос о природе акта принятия исполнения является спорным.
<2> Как мы только что указывали, для договора с участием абонента-гражданина, использующего сетевой ресурс для бытового потребления, это правило принимает и вовсе уж необычный вид: снабжающая организация должна подать такому абоненту не менее такого количества сетевого ресурса, которое необходимо абоненту (в пределе - весь тот ресурс, что она способна выработать), а последний вправе выбрать из сети не более, чем снабжающая организация способна в нее влить (т.е. в пределе - весь сетевой ресурс). Аналогичный вид это правило может получить и в отношениях с иными абонентами - для этого необходимо соответствующее указание в договоре.
Возможные абонентские манипуляции с предметом договора снабжения ресурсами через присоединенную сеть смотрятся весьма неординарно и в свете общих положений об обязательствах, а именно - ст. 310 ГК РФ, которая, как известно, не допускает одностороннего изменения условий обязательств. Иное может быть предусмотрено законом или (для обязательств, связанных с осуществлением их сторонами предпринимательской деятельности) договором. Может быть, что в случае с "обязательством" снабжения товаром через присоединенную сеть, где абонент вправе потреблять энергию, по сути, в любом необходимом ему количестве, мы как раз и имеем это самое "иное". Но возможно и другое объяснение: отношения снабжения товаром через присоединенную сеть облекаются не в обязательственные, а в какие-то иные правовые формы.
Еще один небезынтересный вопрос, также укрепляющий сомнения в том, что отношения сетевого снабжения облекаются в форму гражданско-правового обязательства, возбуждается ст. 545 ГК РФ. Она запрещает абоненту передавать энергию (шире - сетевой товар), полученную им через присоединенную сеть, другим лицам (субабонентам) без согласия снабжающей организации. Иными словами, снабжающая организация даже после исполнения своего "обязательства" (если считать его существующим) сохраняет известную меру контроля за дальнейшей судьбой его предмета. Иначе: получивший сетевой ресурс абонент по общему правилу не приобретает возможности самостоятельного распоряжения им - потребить полученное (т.е. использовать его) абонент вправе, а вот распорядиться им - нет. Сказанное (помимо того, что лишний раз укрепляет сомнения в том, что передача через присоединенную сеть не имеет и не может иметь правособственнического значения) означает также, что правоотношения снабжающей организации и абонента переживают во времени их же фактические отношения снабжения через присоединенную сеть. Проецируя этот тезис на область обязательственного права, мы получили бы следующий результат: надлежащее исполнение... не вполне прекращает обязательство, поскольку результатом такого исполнения становится возникновение (или, вернее всего, сохранение) у должника (снабжающей организации) юридической возможности по контролю за распоряжением предметом обязательства со стороны кредитора. Подобного положения обязательственному праву неизвестно.
Наконец, нельзя не обратить внимание и на вопрос, возбуждаемый нормами ст. 543 ГК РФ. С частью правил ее п. 1 дело обстоит вполне понятно: то, что абонент обязан "...обеспечивать надлежащее техническое состояние и безопасность эксплуатируемых энергетических сетей, приборов и оборудования, соблюдать установленный режим потребления энергии", абсолютно естественно. Очевидно, речь в данном случае ведется об обязанности кредиторской, а не юридической: ее нарушение приведет лишь к тому, что абонент просто не сможет потреблять сетевой ресурс, а следовательно, ее соблюдение не должно бы составлять предмета самостоятельного интереса энергоснабжающей организации. Но далее! Абонент обязан, оказывается, еще и "...немедленно сообщать энергоснабжающей организации об авариях, о пожарах, неисправностях приборов учета энергии и об иных нарушениях, возникающих при пользовании энергией". Ну с приборами учета - понятно, но зачем сообщать обо всем остальном, да еще и "немедленно"? Не может абонент принять исполнения - и не надо: выше мы видели, что абонент вправе выбрать из сети любое количество ресурса в пределах предусмотренного договором. Зачем обо всем этом знать энергоснабжающей организации?
Еще больше вопросов вызывают п. п. 2 и 3 ст. 543 ГК РФ, первый из которых возлагает обязанность надлежащего содержания принимающих устройств и приборов учета абонента-гражданина, использующего энергию для бытового потребления, на... снабжающую организацию, а второй исходит из предположения о том, что нет ничего более естественного, чем предоставление снабжающей организации права осуществлять контроль за соблюдением абонентами требований к техническому состоянию и эксплуатации самих сетей, а также присоединенных к ней приборов и оборудования. Неужели и это признаки "обязательства"? Да есть ли такое обязательство, должник которого обязан заботиться не только о том, чтобы предложить надлежащее исполнение, но еще и о том, чтобы кредитор имел возможность его принять? Во всех обязательствах принятие исполнения составляет заботу самого кредитора. Очевидно, что ни один должник не поедет на работающий с кредитором склад или в обслуживающий его банк, чтобы предварительно выяснить степень технической готовности того и другого к принятию того исполнения, которое должник собирается предложить. А между тем именно этому вопросу применительно к договору энергоснабжения уделяется самое серьезное внимание не только законодательством, но и нашей арбитражной практикой <1>.
--------------------------------
<1> Так, например, ФАС Поволжского округа в одном из своих недавних (от 21 февраля 2012 г. по делу N А12-8132/2011) постановлений, в частности, отметил, что "...абонент обязан соблюдать предусмотренный договором режим... потребления [энергии], обеспечивать безопасность эксплуатации находящихся в его ведении энергетических сетей и исправность используемых им приборов и оборудования... связанных с потреблением энергии. При этом соблюдение потребителями электрической энергии обязанности по обеспечению безопасности используемых ими приборов и оборудования является не только договорной, но и публично-правовой [обязанностью]. Следовательно, энергоснабжающая организация... а равно сетевая организация имеют корреспондирующее названным обязанностям потребителя (абонента) право требовать от последнего неукоснительного исполнения условий договора энергоснабжения и (или) договора на оказание услуг по передаче электрической энергии, определяющих обязанности по эксплуатации энергосетей, приборов и оборудования. В этих целях энергоснабжающие организации... вправе осуществлять контроль за обеспечением надлежащего технического состояния сетей, электроустановок, приборов и оборудования и их безопасной эксплуатации... Энергоснабжающая организация должна иметь беспрепятственный доступ к электроустановкам и приборам учета потребителя для выполнения возложенных на нее законных обязанностей". Здесь и далее тексты судебных актов цитируются по СПС "КонсультантПлюс".
Допустим, что все сказанное выше верно и что отношения снабжения через присоединенную сеть облекаются иными, нежели обязательства, гражданско-правовыми формами. Пусть так. Но ведь мало ограничиться одним отрицанием - заявить о том, что известное юридическое отношение не представляет собою обязательства. Нужно ответить не только на вопрос о том, чем исследуемый феномен не является, но и о том, чем же он является, что же он собою представляет. В поиске такого ответа можно оттолкнуться в общем-то от любого тезиса из наших рассуждений, но, видимо, удобнее всего это сделать от двух последних пунктов - касающегося стеснения свободы абонента в распоряжении предметом уже исполненного ему "обязательства" и права снабжающей организации осуществлять контроль за техническим состоянием и эксплуатацией принимающего оборудования абонента. В чем тут дело? Какова причина подобных стеснений? Особенно любопытным является то, что первое из них не абсолютно и не императивно - снабжающая организация вполне может предоставить дело присоединения субабонентов свободному усмотрению абонента. Последнее наталкивает на мысль о том, что распоряжение абонента сетевым ресурсом непосредственным образом затрагивает законные интересы не только самого абонента (что естественно), но и снабжающей организации <1>. Спрашивается: как это может быть, если субабоненты в каких-либо отношениях со снабжающей организацией не состоят, а принимающее оборудование абонентов и субабонентов ей не принадлежит?
--------------------------------
<1> В советском праве существовало правило, согласно которому "...потребитель (абонент) [был] обязан (!) по требованию энергоснабжающей организации присоединить к своим энергетическим сетям электроустановки других потребителей (субабонентов)" (Сейнароев Б.М. Указ. соч. С. 47). И хотя сегодня гиперболизация интересов энергоснабжающих организаций до такой степени не доводится, все равно правовое положение потребителя сетевого ресурса, продолжающего находиться под контролем снабжающей организации, продолжает оставаться "несколько необычным" в сравнении с положением участников иных договоров - оснований возникновения классических обязательств.
Ответ на этот вопрос становится очевидным, если принять во внимание, что "присоединенная сеть" является отнюдь не только тем средством, при помощи которого происходит "передача" товара, но и элементом той глобальной системы, в которой соответствующий товар только и способен существовать, причем элементом столь же равновеликим, сколь и включенное в систему генерирующее и принимающее оборудование. Очевидно, что ни одному субъекту, чье оборудование присоединено к системе, отнюдь не безразлично, какова эта система, в том числе и то, а чье еще и какое именно (с точки зрениях своих конструктивных схем, моделей и марок, мощности и напряжения, наконец, элементарной исправности, надежности и безопасности) оборудование в нее включено.
Возьмем снабжающую организацию, выступающую генератором сетевого ресурса: ясно, что ее действия по выработке этого ресурса будут зависеть не только от ее собственных материальных и финансовых возможностей, но и от того, как потребляют соответствующий ресурс ее абоненты. Снабжающей организации важно знать не просто общее количество своих абонентов, но еще и то, кто они такие с точки зрения вида деятельности, для осуществления которой им требуется сетевой ресурс, а также какое именно их оборудование присоединено к сети. Почему это важно? Потому что абоненты, занимающиеся разными видами деятельности, потребляют сетевой ресурс по-разному - в разном количестве и разном режиме; кроме того, различным абонентам может требоваться сетевой ресурс различного качества. Предприятие горнодобывающей промышленности - это один режим потребления, нефтеперегонный завод - другой, металлургический комбинат - третий, офисное здание - четвертый и т.д. Наконец, устройства, используемые различными абонентами, обладают различной степенью безопасности и надежности, могут периодически выходить из строя (требовать ремонта или замены), в том числе функционировать в течение какого-то времени как неисправные (т.е. опять-таки в нерасчетном режиме).
Уникальность присоединенного к сети оборудования каждого абонента выражается не только в возможности различного сочетания используемых ими принимающих устройств различных конструктивных схем, моделей и марок, но еще и в том, что существует масса абонентов, которые в одно и то же время имеют и потребляющее, и генерирующее оборудование, также присоединенное к сети! Так, подавляющее большинство современных крупных промышленных предприятий (и у нас, и на Западе) имеют - наряду с централизованным сетевым энергоснабжением - также и энергоснабжение автономное, осуществляемое с помощью собственных тепловых электростанций (ТЭЦ), мощности которых хватает, как правило, на поддержание электроснабжения на некотором усредненном (нормальном) уровне. Теперь представим себе, что в соответствии с конъюнктурой рынка (увеличением и сокращением спроса) и технологическими нуждами (ремонтом, обслуживанием, профилактическими осмотрами) подобный абонент то увеличивает, то уменьшает загрузку производственных мощностей, сообразно чему его потребность в сетевом электроснабжении то увеличивается, то уменьшается.
Может ли потребность абонента в энергоснабжении увеличиться столь резко, что для ее удовлетворения не хватит не только мощности собственной электростанции, но и объемов энергии, приобретенных по договору (и в таком случае предприятию придется приобретать дополнительный объем энергии по гораздо более высоким ценам)? Да, безусловно: так произойдет, например, при внезапном динамичном росте спроса на продукцию этого предприятия. Ну а может ли случиться так, что потребность в энергоснабжении упадет настолько, что одни только купленные по договору объемов энергии - и те будут представлять собой избыток? Тоже может, например при резком падении спроса на продукцию предприятия-абонента, при выведении в ремонт большого количества оборудования, при аварии на производстве и по другим причинам. Но если нет возможности сполна выбрать даже то, что причитается по договору, то куда, спрашивается, девать энергию, генерируемую собственной станцией? Можно, конечно, на сколько-то снизить объем вырабатываемой ею энергии (остановить ее совсем - погасить топку ТЭЦ - обычно невозможно даже теоретически), но тем не менее вопрос останется: куда же деть излишки, которые некому потребить? Ответ может быть только один - их нужно "влить" обратно в присоединенную сеть. Но это будет означать необходимость снижения активности деятельности энергоснабжающей организации - владелец генерирующего оборудования должен будет (в зависимости от его вида) либо снизить интенсивность горения топлива в топках ТЭЦ, либо перейти на холостое вращение турбин ГЭС, либо опустить графитовые стержни в реактор АЭС и т.д. - словом, предпринять какие-то действия, направленные на снижение объемов выработки электроэнергии, - бездействие приведет к выходу из строя как самой сети, так и присоединенного к ней оборудования.
Очевидно, что в таких условиях вопросы о том, кто и каким оборудованием присоединен (или собирается присоединиться) к сети, а также о том, в каком режиме он эксплуатирует (намеревается эксплуатировать) это оборудование, представляют важность и интерес для всякого и каждого лица, чье оборудование присоединено к сети. Если кто-то без особого о том предупреждения станет пытаться выбрать из сети больше обусловленного договором количества ресурса (или если в сеть внезапно - без особого о том предупреждения - "воткнется" новый "абонент"), то эти действия либо приведут к тому, что нехватку соответствующего ресурса немедленно ощутят все лица, чье потребляющее оборудование присоединено к сети: их лампочки станут гореть вполнакала, патроны их станков будут вращаться медленнее, их печи станут нагреваться дольше, станы потеряют необходимую мощность, аккумуляторы перестанут заряжаться и т.д., либо потребуют адекватного увеличения объемов выработки этого ресурса, т.е. дополнительных затрат владельцев генерирующего оборудования.
Конечно, имеет существенное значение вопрос о том, насколько будет превышена известная потребность (что за "абонент" присоединится к сети и ради чего он станет использовать незапланированный сетевой ресурс). Если это будет какой-нибудь новоприбывший дачник, который "накинет сопли" (т.е. провода) на столб местной энергосети, ничего страшного, конечно, не произойдет. Энергоснабжающая организация обнаружит лишь небольшую утечку электроэнергии. С ее причиной нужно будет разобраться, несанкционированное подключение ликвидировать, дачника наказать и т.д., но никаких особо вредных последствий для сети подобное действие не вызовет. А вот если в бытовую электросеть воткнуть, скажем, ротационную машину или новый многоквартирный дом (не говоря уже о новом заводе), острую нехватку энергии мгновенно ощутят не только подобные "новички", но и прежде присоединенные, ранее ни в чем недостатка не испытывавшие, абоненты <1>. Электричество в подобных случаях, скорее всего, просто отключится, газ, нефтепродукты и вода станут поступать под меньшим давлением (т.е. в меньшем объеме), снизится количество, а значит, и теплоотдача теплоносителя.
--------------------------------
<1> Еще А.М. Шафир (Энергоснабжение предприятий (правовые вопросы). М., 1990. С. 55) отмечал, что "...на практике нередки факты самовольного присоединения потребителем мощности", да еще и к тому же "...помимо расчетных приборов учета". Это замечание относилось к советскому времени. Сегодня же сообщениями о подобных действиях и их последствиях Интернет просто-таки переполнен; см., например: 15 человек попались на незаконном подключении к электросетям // http://briansk.ru/incidents/15-chelovek-popalis-na-nezakonnom-podklyuchenii-k-elektrosetyam.2012926.283717.html; В Дагестане выявлена несанкционированная врезка в нефтепровод // http://www.riadagestan.ru/news/2012/9/19/142705; Как в Казани воруют электроэнергию // http://www.energovopros.ru/novosti/svet/27373/; Накинул "сопли" на открытую ЛЭП. Какую мощность выдержит? // http://www.electrik.org/forum/index.php?showtopic=22385; Нефти на миллион // http://www.kommersant.ru/doc-y/2023658; По украинской схеме? В области участились случаи несанкционированного отбора газа // http://www.gas.lipetsk.ru/readarticle.php?article_id=27; Подключение 380 вольт, отказали // http://forum.avtomoika.com/index.php?showtopic=3445; Славянские "Теплосети" вели несанкционированный отбор газа // http://news.mail.ru/inregions/south/23/economics/9502386/; Украина начала несанкционированный отбор газа // http://www.vesti.ru/doc.html?id=238618 и др.
Столь же неблагоприятные последствия наступят для сети и всего к ней присоединенного оборудования и в том случае, если кто-то станет пытаться "вылить" в сеть большее количество ресурса, чем (в соответствии с ранее достигнутыми договоренностями) от него ожидают, - сеть и включенное в нее оборудование могут не выдержать возросшей нагрузки и выйти из строя (провода и предохранители сгорят, "пробки" и заглушки выбьет, вентиля сорвет, трубы лопнут, резервуары переполнятся) <1>; в отдельных случаях эти последствия могут быть предотвращены созданием запаса сетевого ресурса или его утилизацией, если, разумеется, это возможно по физическим свойствам сетевого ресурса. Так, например, газ и нефтепродукты могут быть направлены в специальные хранилища, вода - в отстойники, нагретая вода может быть принудительно остужена, а излишний пар стравлен. Но во всех случаях ценой подобного предотвращения выступают дополнительные затраты снабжающих (точнее - генерирующих) организаций.
--------------------------------
<1> Опять-таки масштаб вредных последствий зависит от количества "сверхнормативного" ресурса, выданного в сеть. Впрочем, из того факта, что бытовое автономное генерирующее оборудование к общим сетям обычно не подсоединяется, а выработка излишков энергии легально присоединенными абонентами представляет собой все же скорее исключение, чем правило, ясно, что случаи "переполнения" сетей могут иметь место несравненно реже, чем утечки по несанкционированно "наброшенным" проводам и отводам, на свой страх и риск "врезанным" в газо- и нефтепроводы. Но последствия их - если они все-таки случатся - будут куда более серьезными. Целям компенсации таких последствий до недавних пор служили законные и договорные штрафы за недобор сетевого ресурса; в настоящее время их применение (учитывая относительную редкость случаев переполнения сетей из-за недобора ресурсов и скрупулезную судебную охрану положений п. 2 ст. 541 ГК РФ, о чем будет сказано ниже) практически сошло на нет.
Поскольку всякий и каждый участник сети объективно не имеет возможности наблюдать за всяким и каждым, а также потому, что возлагать подобные контрольные функции на абонентов было бы, мягко говоря, несколько нерационально, вполне естественно, что все вопросы о количестве ресурса, как "вливаемого" в сеть, так и "выбираемого" из сети, составляют предмет контроля снабжающих организаций (ну и, разумеется, компетентных государственных органов). Поскольку одной из причин изменения количества ресурса, "вливаемого" в сеть и "выбираемого" из сети, может стать присоединение к сети субабонента, столь же естественно, что санкцию на само такое присоединение, равно как и на передачу сетевого ресурса субабоненту, также дает именно снабжающая (по отношению к основному абоненту) организация.
Итак, мы разобрались с вопросами, порожденными ст. ст. 543 и 545 ГК РФ. Но в ходе этого разбирательства мы достигли и большего, а именно - в сжатом и (конечно, несколько упрощенном) принципиально верном виде описали существо и характеристики отношений снабжения через присоединенную сеть. Присоединенная сеть обладает потрясающим свойством: она помещает всякого и каждого, чье оборудование включено в сеть, в отношения не только с соответствующей снабжающей организацией (что понятно) и организацией - владелицей сети (что тоже естественно), но и вообще со всяким и каждым, чье оборудование также включено в эту сеть. Связаны ли эти лица какими-либо договорными отношениями и, вообще, знакомы они друг с другом или нет - все это для целей признания наличествующими юридических отношений не имеет никакого значения. Ведь не является же препятствием для признания конструкций абсолютных прав и правоотношений тот факт, что с большинством "обязанных" субъектов обладатель абсолютного права никогда не повстречается. Сходную ситуацию мы имеем и в рассматриваемом случае. Участники отношений сетевого снабжения связаны друг с другом не юридически, а фактически - той самой присоединенной сетью, к которой подключено их оборудование.
Отмеченное сходство фактических отношений, складывающихся между участниками присоединенной сети, с почвой для возникновения абсолютных гражданских правоотношений простирается и далее. Подобно тому, как всякое и каждое частное лицо, будучи, скажем, собственником известных вещей, является в то же время лицом, обязанным в отношении собственников всех других (чужих) предметов, точно также и тот, чье оборудование (генерирующее или принимающее - неважно) присоединено к сети, является, с одной стороны, обладателем прав, позволяющих ему эксплуатировать свойства этого оборудования, с другой - носителем обязанностей по воздержанию от действий, создающих препятствия в эксплуатации присоединенного к этой же сети оборудования других лиц. Так, от оборудования генерирующего присоединенная сеть "вбирает" производимый сетевой ресурс; соответственно, собственник такого оборудования получает возможность распоряжаться произведенным с его помощью сетевым ресурсом, в том числе по договорам снабжения через присоединенную сеть. Оборудование потребляющее, напротив, "выбирает" соответствующий ресурс из сети, что дает его собственнику возможность эксплуатировать его потребительские качества, т.е. пользоваться полезными свойствами этого оборудования. Но эксплуатация свойств присоединенной сети не может быть безоглядной. Всякий собственник присоединенного к сети оборудования, памятуя о том, что он не один такой, что к сети присоединено оборудование многих ему подобных частных лиц, должен эксплуатировать это оборудование по известным правилам, с соблюдением определенного режима, который определяется в первую очередь теми целями, для которых им эксплуатируются полезные свойства сетевого ресурса <1>. Нарушение этих правил и этого режима, равно как и изменение цели потребления ресурса, чревато как внезапным "переполнением" сети вливаемым в нее ресурсом, так и ее незапланированным "опустошением". То и другое может привести к сбою работы сети и ее повреждению, а также к выходу из строя или наступлению невозможности планомерной эксплуатации присоединенного к сети оборудования заранее неопределенного круга других (посторонних нарушителю) лиц <2>. "Несоблюдение потребителями порядка эксплуатации своих электроприемников и установленных режимов работы приводит к нарушению некоторых качественных показателей электроэнергии, поставляемой энергосистемой как данному, так и другим потребителям" <3>. "Охват договорными отношениями сторон сферы использования продукции получателем на принадлежащих ему технических установках связан... с тем, что от их надлежащей эксплуатации непосредственно зависит возможность и качество выполнения снабжающей организацией своих обязательств" <4>.
--------------------------------
<1> "Потребитель обязан... использовать энергию и газ по установленному целевому назначению при обеспечении надлежащего технического состояния энергетических и газовых установок и соблюдении техники безопасности их эксплуатации. В случае самовольного присоединения новых мощностей, увеличения максимальной нагрузки... или расходования электроэнергии сверх установленных лимитов, а также в случае неудовлетворительного состояния электроустановок снабжающая организация вправе полностью или частично приостановить подачу электроэнергии..." (Иоффе О.С. Указ. соч. С. 279). Автор не объясняет, зачем снабжающей организации нужно такое право, но это понятно и без особого объяснения: это право охраняет интерес снабжающей организации в поддержании надлежащего состояния всей присоединенной сети и всего включенного в нее оборудования, как принимающего, так и генерирующего.
А вот по сути тот же тезис, но уже с объяснением: "...организация, подающая газ, в исключительных случаях может прекратить или уменьшить подачу газа. К ним относятся: во-первых, неудовлетворительное техническое состояние газового хозяйства, грозящее нарушить технологический режим работы системы магистральных газопроводов (опасность аварии, взрыва, отравления, пожара и т.п.), создающее угрозу жизни обслуживающего персонала и населения; во-вторых, неэкономное расходование газа...; в-третьих, недопущение должностного лица органов государственного газового надзора к газоиспользующим установкам потребителей..." (Плиев Э.Г. Указ. соч. С. 16; выделено мной. - В.Б.). Там же (на с. 18) см. об обязанностях абонента, получающего газ. См. весьма подробно об эксплуатационных обязанностях потребителя газа на с. 136 - 138 указ. соч. О.Н. Садикова, электричества - на с. 79 - 81 указ. соч. Б.М. Сейнароева.
Кстати, именно у Б.М. Сейнароева (Указ. соч. С. 77) и авторов, на сочинения которых он ссылается (М.М. Агаркова, С.Н. Братуся и Л.А. Лунца, О.С. Иоффе и др.), встречается и иное объяснение обязанности потребителя использовать энергию по целевому назначению - с помощью ссылки на плановый характер советских хозяйственных договоров. Сегодня очевидно, что плановость тут совершенно ни при чем. Впрочем, далее (с. 78) автор дает не только совершенно правильное, но и наиболее наглядное (к сожалению только, не универсальное) объяснение: "...соблюдение режима электропотребления имеет исключительно важное значение для обеспечения надежного и бесперебойного электроснабжения потребителей, поскольку ввиду большой скорости движения электроэнергии (равной скорости света) фаза производства энергии практически совпадает по времени с ее потреблением" (выделено мной. - В.Б.).
<2> Вспомним опять-таки эпиграф: от выполнения или невыполнения потребителем обязанности целевого использования энергии "...по техническим условиям в значительной мере зависит бесперебойная работа энергосистемы, и потому обязанности целевого использования энергии в договоре придается особое значение". Очевидно, что, говоря о целевом использовании энергии, С.М. Корнеев имел в виду широкое значение этого термина, обнимая им также и подчинение процесса использования энергии специальным техническим правилам и его осуществление в обусловленном режиме.
<3> Шафир А.М. Указ. соч. С. 63 (выделено мной. - В.Б.).
<4> Там же. С. 75.
Далее. Отношения снабжения через присоединенную сеть сходны с отношениями, облекаемыми в абсолютно-правовые формы, и с точки зрения своего внешнего содержания - того поведения участников этих отношений, которое третируется правом как возможное и должное. В чем выражается возможное поведение участников отношений снабжения через присоединенную сеть - осуществление ими принадлежащих им прав? В совершении активных действий по эксплуатации присоединенного к сети собственного оборудования (примеры, приведенные выше). Ну а в чем выражается поведение должное - исполнение лежащих на участниках отношений снабжения обязанностей? В воздержании от действий, нарушающих чужие права - права эксплуатации чужого, присоединенного к той же сети, генерирующего и потребляющего оборудования (вспомним, что это обстоятельство стало одним из оснований для отказа в признании за исследуемыми правовыми формами обязательственной природы). Нет нужды специально доказывать, что идентичное положение мы имеем и в сфере реализации абсолютных правовых форм: абсолютные права осуществляются активными действиями их носителей, абсолютные же обязанности - воздержанием от активных действий, нарушающих чужое подобное право.
Итак, с точки зрения своего субъектного состава и содержания отношения снабжения через присоединенную сеть вполне тождественны тем общественным отношениям, которые облекаются в абсолютные (а не относительные) гражданско-правовые формы. Но вот какой вопрос необходимо задать далее: а что же насчет объектов этих отношений? Ведь если таким объектом выступает сетевой ресурс (о "передаче" которого мы рассуждали ранее, в итоге признав, что никакой собственно передачи-то и нет) <1>, то ни о каких абсолютных правоотношениях речи быть не может. Объект абсолютных правоотношений всегда конкретен, индивидуален, единичен, словом, уникален; иное дело - сетевой ресурс. Ни газ, ни нефть, ни воду в трубе, ни переносимое водою или паром тепло, ни тем более электрическую энергию, переносимую по проводам потоком заряженных частиц, индивидуализировать, ясное дело, невозможно. Как же в таком случае поступить? Не следует ли на этом поставить точку во всех попытках облечения отношений снабжения через присоединенную сеть в абсолютно-правовые формы? Думается, что нет, и вот почему.
--------------------------------
<1> Не нужно думать, что постановка вопроса об объекте правоотношений, возникающих на почве сетевого снабжения, является надуманной или искусственной. С предложенным С.М. Корнеевым (Указ. соч. С. 29 и сл.), ставшим господствующим и принятым действующим ГК РФ взглядом, согласно которому таким объектом является сетевой ресурс, еще совсем недавно - вплоть до конца 1980-х гг. - конкурировали и другие позиции. Так, например, Я.М. Нурыев предложил (и успешно защитил) "...новое понятие объекта гражданского правоотношения, складывающегося в сфере использования водных ресурсов", признав таким объектом "...оказание услуг по водоснабжению" (Нурыев Я.М. Гражданско-правовое регулирование водоснабжения: Автореф. дис. ... к.ю.н. М., 1985. С. 7); "...объектом гражданских правоотношений по водоснабжению является не вода, а услуги по ее подаче потребителю; вода выступает лишь в качестве предмета приложения труда, но не объекта этого правоотношения... Гражданское правоотношение... возникает не по поводу воды, а по поводу услуг по ее подаче потребителю" (Там же. С. 13). Несколько ранее аналогичный взгляд применительно к снабжению электроэнергией высказал Е.Д. Шешенин (К вопросу о понятии хозяйственного договора и его соотношении с договором хозяйственных услуг // Ученые труды СЮИ. Вып. 4. Свердловск, 1964. С. 244). Можно вспомнить и наиболее ранний взгляд по этому вопросу, сформулированный М.М. Агарковым, в соответствии с которым объектом правоотношений на снабжение электрической энергией является работа электростанции по доставлению потребителю известного количества энергии (Агарков М.М. Подряд. М., 1924. С. 13 - 14). Итак, теоретически объектом правоотношений снабжения через присоединенную сеть может признаваться не сам сетевой ресурс, а работы по его производству и (или) услуги по его подаче через присоединенную сеть. Впрочем, в настоящее время этот взгляд принят лишь в сфере правоотношений по водоотведению.
Представим себе сеть с присоединенным к ней оборудованием множества частных лиц, в которой... нет сетевого ресурса. Газопровод без газа, водопровод без воды, электросеть без электротока и т.д. Практически, конечно, ничего подобного помыслить себе нельзя (исключая только случаи какого-нибудь глобального повреждения сети, ее выведения из эксплуатации и т.п.), поскольку ни один из участников гражданского оборота к такой сети присоединяться попросту не станет - зачем? Зачем нужно присоединение к сети, в которую ничего невозможно "влить" и из которой ничего нельзя извлечь? Дело, стало быть, не просто в сети как таковой, а в сети, находящейся, если можно так выразиться, под напряжением, т.е. в сети, наполненной сетевым ресурсом. Если об этом специально не говорят, то потому лишь, что это само собою разумеется. Сказать об энергоснабжении "через присоединенную сеть" - значит тем самым неизбежно сказать о снабжении через сеть, наполненную соответствующим сетевым ресурсом - носителем электрической или тепловой энергии. В ином случае обсуждать снабжение чем-либо - все равно что обсуждать возможность дыхания в безвоздушном пространстве или возможность выполнения работ нетрудоспособным лицом.
В самом деле, получается очень четкая и понятная аналогия. Дышать можно только там, где есть воздух; работы может выполнять только тот, кто к этому способен; отношения сетевого снабжения мыслимы только через такую присоединенную сеть, которая наполнена соответствующим ресурсом. Как наличие воздуха представляется гражданскому праву неотъемлемым свойством той среды, в которой складываются и развиваются регулируемые им общественные отношения, как наличие способностей к производству тех или иных работ является той необходимой предпосылкой, без которой не может возникнуть подрядных отношений, точно так же и наличие в сети сетевого ресурса должно восприниматься с точки зрения гражданского права как неотъемлемое (обязательное, непременное) свойство такого понятия, как присоединенная сеть, - той самой "среды", в которой складываются и развиваются отношения снабжения сетевыми ресурсами <1>. Разница с воздухом только в том, что наличие воздуха - свойство естественное, а сетевой ресурс может иметь искусственное происхождение (электрический ток, пар, химически обработанная и подогретая вода). Впрочем, разница эта для права гражданского совершенно несущественна <2>, так как оно не регулирует никаких отношений как по поводу воздуха вообще, так и по поводу сетевого ресурса как такового (воды вообще, газа вообще, энергии вообще и т.д.). Вся гражданско-правовая активность частных лиц, все внимание самого гражданского права вращаются вокруг сетевого ресурса лишь постольку, поскольку он а) выработан (добыт) и б) "влит" в присоединенную сеть, т.е. в конечном счете вокруг сети с присоединенным к ней генерирующим и принимающим оборудованием, наполненной сетевым ресурсом.
--------------------------------
<1> Теперь вполне понятно, почему мы не нашли в сетевом снабжении особой сделки передачи - ее невозможно там найти просто потому, что ее там не может быть. Невозможно передать кому-либо свойства той или иной вещи, равно как и свойства (способности) того или иного лица, в том числе свойства такой вещи, как присоединенная сеть, наполненная сетевым ресурсом.
<2> Лучше всего это видно из того обстоятельства, что сетевой ресурс может иметь и естественное происхождение (вода, не подвергшаяся какой-либо обработке, нефть, попутный нефтяной и природный газ).
Здесь весьма уместно процитировать единственное (уникальное в своем роде!) описание прав и обязанностей по договору сетевого снабжения, сделанное в 1990 г. А.М. Шафиром. "Главная обязанность снабжающей организации, - находил он, - непрерывно в течение срока действия договора обеспечивать потребителя энергией (газом) путем создания технических условий, позволяющих последнему отбирать продукцию в пределах выделенного ему количества и обусловленного договором качества. Ей соответствуют обязанности потребителя оплатить принятую продукцию, рационально ее использовать, а также правильно эксплуатировать принадлежащие ему технические устройства" <1>. При всем своем внешнем сходстве с традиционными определениями нельзя не увидеть, что в нем содержится такая характеристика правовых форм отношений сетевого снабжения, которая принципиально отличается от классической. Дело не в передаче (подаче, перемещении) сетевого ресурса, а в том, чтобы у потребителя (абонента) появилась возможность использования по целевому назначению принадлежащих ему и присоединенных к сети технических устройств. Но в таком случае объектом подобных возможностей, защищенных правом (облеченных в правовую форму), должны считаться... сами сети и присоединенные к ним технические устройства!.
--------------------------------
<1> Шафир А.М. Указ. соч. С. 9 (выделено мной. - В.Б.).
Неожиданное подтверждение основательности сделанных здесь выводов применительно к одной из сфер сетевого снабжения - сфере снабжения электрической энергией - можно обнаружить в таком подзаконном нормативном акте, как Правила недискриминационного доступа к услугам по передаче электрической энергии и оказания этих услуг <1>. Так, в п. 46 данных Правил установлено, что "...тарифы на услуги по передаче электрической энергии устанавливаются с учетом использования потребителями указанных услуг мощности электрической сети, к которой они технологически присоединены"; проще говоря, стоимость пресловутых "услуг" по сетевой передаче определяется исходя из свойств той вещи (присоединенной сети), которая используется для их оказания. Сходство с арендой - возмездным пользованием чужой вещью, плата за которое определяется исходя из потребительских свойств и стоимости этой вещи, - здесь слишком очевидно, чтобы быть предметом особого комментария.
--------------------------------
<1> Утверждены Постановлением Правительства РФ от 27 декабря 2004 г. N 861 // СПС "КонсультантПлюс".
Интересно, что под "использованием потребителями мощности электрической сети", за которое потребителям следует вносить плату, подразумевается не только фактическое, но и чисто гипотетическое (предполагаемое, прогнозное) ее "использование", или (говоря юридически) не само использование, а лишь его возможность. Это можно видеть в п. 47 Правил, согласно которому в целях установления тарифов на передачу электрической энергии используется такой показатель, как "заявленная мощность". Плата за заявленную мощность компенсирует все расходы сетевой организации на содержание электрической сети и к тому же приносит ей прибыль <1>. Но что же может быть основанием возложения на вроде бы как совершенно посторонних лиц - потребителей - бремени оплаты расходов на содержание чужого им имущества? Только юридически защищенные возможности этих лиц по ограниченному пользованию таким имуществом. Действительно, плата за заявленную мощность является (с точки зрения потребителя) ценой этой возможности. Во всяком случае она никак не может быть ни платой за "услуги", которые не оказаны и еще неизвестно, будут ли оказаны, ни платой за электроэнергию, которая также не передана (не потреблена) и еще неизвестно, будет ли передана (потреблена).
--------------------------------
<1> Очевидно, что чем больше потребителей присоединено к известной сети, чем на большее количество лиц будут разноситься расходы сетевой организации, тем дешевле будет плата за заявленную мощность для каждого из потребителей.
Весьма интересны и показательны также нормы Правил, обязывающие потребителей электроэнергии оплачивать ее так называемые нормативные технологические потери в электрических сетях (см. п. п. 50, 52) - потери, обусловленные эксплуатационными характеристиками самой присоединенной сети <1>. Спрашивается: с какой стати заставлять потребителей оплачивать такие потери, если они происходят в чужом для них имуществе - имуществе, на которое они не имеют вроде бы как никаких прав? Единственно логичный ответ на этот вопрос может быть дан только в том случае, когда мы признаем, что электрическая сеть со всеми присоединенными к ней объектами электросетевого хозяйства является по отношению к потребителям электроэнергии не совсем уж чужой, что потребители (вопреки общепринятому мнению) все-таки какое-никакое право на это имущество - право, обеспечивающее им возможность технологически необходимой (ограниченной) эксплуатации его потребительских свойств - тоже имеют.
--------------------------------
<1> Согласно п. 55 Правил недискриминационного доступа расчет нормативных технологических потерь электроэнергии в электрических сетях производится на основании: "а) технических характеристик линий электропередачи и иных объектов электросетевого хозяйства, определяющих величину переменных потерь в соответствии с технологией передачи и преобразования электрической энергии; б) нормативных условно-постоянных потерь для линий электропередачи, силовых трансформаторов и иных объектов электросетевого хозяйства; в) нормативных потерь в средствах измерения электрической энергии; г) технического состояния линий электропередачи и иных объектов электросетевого хозяйства". Показатели, закрепленные в п. п. а), б) и г), - это эксплуатационные характеристики самой присоединенной сети (линий электропередач) и присоединенных к ней иных объектов электросетевого хозяйства; расчет показателя в) также производится исходя из эксплуатационных свойств присоединенных к сети средств измерения.
Таким образом, объектом отношений снабжения через присоединенную сеть выступает вовсе не сетевой ресурс (как это принято считать, основываясь на буквальном толковании норм ГК РФ о договоре энергоснабжения и норм иных федеральных законов о договорах купли-продажи электрической энергии и мощности, а также о договоре поставки газа), а конкретные (индивидуально-определенные) вещи, т.е. а) оборудование, в соответствующий момент времени присоединенное к сети, и б) сама присоединенная сеть, наполненная сетевым ресурсом. Так, например, качество сетевого ресурса - это качественная характеристика опять-таки самой присоединенной сети в ее "рабочем" состоянии; говоря о том, что по сети передается, например, электрический ток напряжением 380 вольт, мы характеризуем тем самым саму электрическую сеть (в данном случае как сеть высоковольтную). Количество сетевого ресурса, которое может быть извлечено из сети в единицу времени, есть показатель мощности (потенциальных возможностей) присоединенной сети - того, насколько соответствующая сеть позволяет эксплуатировать присоединенное к ней оборудование; наконец, фактическое количество потребленного (извлеченного из сети) ресурса является показателем той меры (степени), в которой были использованы полезные свойства присоединенного к сети принимающего оборудования, - показатель того количества работы, которое этим оборудованием было совершено <1>, т.е. того, насколько присоединенное к сети оборудование реально эксплуатировалось <2>.
--------------------------------
<1> Вспомним школьный курс физики. Ваттами (киловаттами, мегаваттами и т.д.) измеряется величина, именуемая в физике мощностью и обычно обозначаемая N; часами (минутами, секундами), как известно, измеряется время (t). Произведение N и t (мощности и времени) даст широко известные нашим рядовым гражданам "киловатт-часы", ежемесячно снимаемые ими в качестве "показаний счетчиков" и воспринимаемые как количество электроэнергии, "сожженной" в течение месяца. В действительности же мы получаем иную физическую величину, именуемую работой (обозначаемую А) и измеряемую джоулями (килоджоулями и т.п.). Пресловутые "киловатт-часы" (точнее сказать, "киловатт-минуты") - это в действительности килоджоули, т.е. единица измерения того количества работы, которую энергия известной мощности совершит за определенное время.
<2> Все эти характеристики в полной мере приложимы также и к генерирующему оборудованию.
Легко видеть, что характеристики, традиционно и законодательно (ст. ст. 541, 542 ГК РФ) относимые к параметрам самого сетевого ресурса, в действительности описывают качества самой сети и присоединенного к ней оборудования, проявляющиеся в процессе их повседневной эксплуатации. Индивидуальная определенность таких объектов - сети и оборудования (как генерирующего, так и потребляющего) - вновь возвращает нас к мысли о том, что попытка облечь отношения сетевого снабжения именно в абсолютную гражданско-правовую форму является не такой уж и безнадежной.
Имеется, впрочем, еще (как минимум) одно обстоятельство, заставляющее все-таки продолжать сомневаться в правильности сказанного. Ну, допустим, перед нами некие абсолютные правоотношения (пока не обсуждаем, какие). Но за что же, спрашивается, тогда абоненты платят снабжающим организациям и почему именно им (а не всем участникам системы)? Ведь если снабжающая организация не принимает на себя обязательства снабжения сетевым ресурсом, то каковы же у нее основания получать абонентскую плату? За что такая плата абонентом вносится? Да и если продолжать проводить аналогию с какими-нибудь абсолютными правоотношениями (скажем, собственности), то найдем ли мы где-нибудь в них аналог подобной платы? Платит ли кому-нибудь собственник за возможность беспрепятственной эксплуатации собственного имущества? Буквально одним абзацем ниже мы дадим ответы на все эти вопросы; здесь лишь отметим, что хотя основанием внесения абонентской платы, конечно, должно быть некое обязательство (или иная относительная обязанность) снабжающей организации, ниоткуда не следует, что это должно быть обязательство непременно по сетевому снабжению <1>. Ниоткуда не следует и невозможность взимания платы не за исполнение принятой на себя особой обязанности, а за какое-нибудь другое предоставление, например за предоставление права технически необходимой (ограниченной) эксплуатации полезных свойств своего имущества.
--------------------------------
<1> Еще раз вспомним, что договор снабжения сетевым ресурсом - не единственный гражданско-правовой способ оформления соответствующих отношений: с ним конкурируют договоры купли-продажи электрической энергии и мощности, поставки газа, водоснабжения и др. Все эти договоры не предполагают непременного участия на снабжающей (продающей, поставляющей) стороне специализированной организации, способной к натуральному исполнению "обязательств". В этой роли вполне могут выступать посредники - лица, не располагающие никакими условиями для снабжения абонента сетевым ресурсом.
Обобщить сказанное можно следующим образом. Фактическое присоединение генерирующего или принимающего оборудования к сети позволяет лицу, эксплуатирующему соответствующее оборудование, своими односторонними действиями по увеличению и уменьшению выдаваемой в сеть (потребляемой из сети) мощности изменять фактическое состояние этой сети, а вообще говоря - и всей образованной с ее помощью системы (сети со всем присоединенным к ней оборудованием). Фактические возможности, предоставляемые таким присоединением, которое имеет "подкладку" в виде того или другого гражданско-правового договора (в том числе энергоснабжения, покупки и продажи энергии или мощности, поставки газа и т.п.), приобретают форму юридических возможностей - субъективных прав лица, эксплуатирующего присоединенное к системе оборудование, на совершение разрешенных договором односторонних действий по изменению фактического состояния системы сетевого снабжения. Данные права обеспечиваются обязанностями всех других лиц, чье оборудование присоединено к той же сети, воздерживаться от внесения таких изменений в систему, которые могли бы оказать на нее то или иное негативное влияние и тем самым затруднить реализацию субъективных прав других лиц или сделать ее вовсе невозможной. Нарушение данных обязанностей влечет необходимость возмещения убытков, причиненных другим участникам присоединенной сети. Для потребителей такое возмещение должно (согласно п. 2 ст. 541 ГК РФ) ограничиваться возмещением расходов, понесенных в связи с поставкой ресурса не в обусловленном договором количестве, но на практике оно может принимать форму установленной договором платы или договорных санкций за неплановое потребление сетевого ресурса (его сверхнормативную выборку, неполную выборку, потребление в нерасчетном режиме и т.п.) <1>. Эти возмещения, платежи и санкции уплачиваются потребителем в пользу той снабжающей организации, с которой он связан договорными отношениями, а последняя рассчитывается из этих средств в регрессном порядке с другими своими контрагентами за нарушение собственных обязательств - например, за недопоставку сетевого ресурса или снижение его качества (результат действий потребителя-нарушителя). Что же касается генераторов сетевого ресурса, то они именно возмещают убытки в рамках договорной (перед контрагентами) либо внедоговорной (перед всеми другими лицами) ответственности.
--------------------------------
<1> Новейшая (после 2006 г.) арбитражная практика в основном демонстрирует ярко негативное отношение к таким (договорным) санкциям, указывая, что "...при наличии одностороннего изменения абонентом количества принимаемой им энергии подлежат применению правила, определенные в п. 2 ст. 541 ГК РФ", а вовсе не договорные санкции (Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 19 марта 2009 г. N А33-11113/08-Ф02-947/09). См. еще Постановления того же суда от 12 августа 2009 г. N А19-2039/09; ФАС Западно-Сибирского округа от 16 января 2007 г. N Ф04-8739/2006(29834-А02-17) по делу N А02-431/2006, от 10 июля 2009 г. N Ф04-3675/2009(9192-А46-12), от 1 февраля 2011 г. по делу N А46-5712/2010; ФАС Поволжского округа от 8 февраля 2007 г. по делу N А57-31696/05-40 и др.
Из сделанного сейчас обобщения становятся хорошо видны те причины, которые побуждают законодателя облекать отношения сетевого снабжения в относительные правовые формы. Главная из них - многоступенчатый (регрессный) порядок расчетов лиц - участников системы сетевого снабжения, потерпевших убытки от неправомерных негативных изменений, внесенных в систему третьими лицами. Каждая "ступенька" в этом порядке должна быть обусловлена существованием неких особых и к тому же относительных правоотношений, скорее всего - обязательственных. Верно. Но каких же обязательств? По снабжению сетевым ресурсом? Ничуть не бывало! - по уплате денежных сумм! За что? Прежде всего - именно за возможность применения удобного потребителям порядка расчетов по убыткам, причиненным негативными изменениями системы, а также за предоставление возможности (права) технически необходимой (ограниченной) эксплуатации полезных свойств собственного имущества (самой сети и присоединенного к ней оборудования).
Порядок расчетов за убытки, не принимающий во внимание лиц, их причинивших, установлен законом исключительно в интересах потерпевших, являющихся потребителями сетевого ресурса. Стремясь облегчить им жизнь, законодатель позволяет предъявлять требования о возмещении убытков к собственным договорным контрагентам (сетевым снабжающим организациям, продавцам, поставщикам сетевого ресурса), нимало не заботясь поисками тех именно нарушителей, которые своими противоправными действиями внесли в систему негативные изменения. Поиск таковых и их привлечение к ответственности будут осуществлять как раз сами снабжающие организации (исключая те случаи, когда в причинении убытков они сами и виновны). Иными словами, если за подачу, скажем, некачественного сетевого ресурса абонент привлекает к ответственности "свою" снабжающую организацию, то делает он это лишь потому, что последняя, будучи его контрагентом по договору, принимает на себя роль своеобразного страховщика или гаранта - этакого защитника абонента от любых системных неприятностей, чьими бы действиями (шире - какими бы причинами) <1> они ни были бы вызваны. Разумеется, за предоставление такого рода гарантий (страхования) должна вноситься известная плата. Это - именно это, т.е. не обязательственное в строгом смысле слова, а гарантийное гражданское правоотношение - и объясняет в первую очередь существование обязательства по уплате абонентом в пользу снабжающей организации известных денежных сумм - за сетевое присоединение, сетевой ресурс, мощность и некоторых других видов платежей <2>.
--------------------------------
<1> Исключения могут составлять только случаи, прямо предусмотренные законом или договором, - перечни тех обстоятельств, за последствия которых снабжающая организация не отвечает (см., например, п. п. 2 и 3 ст. 546, п. 2 ст. 547 ГК РФ).
<2> Очевиден ответ и на второй из поставленных выше вопросов - о соответствующей аналогии в сфере распределения рисков участников классических абсолютных правоотношений. Таковых можно указать даже две - правоотношения из независимых гарантий и из договора страхования. В том и другом случае обязанное лицо (гарант, страховщик) принимает на себя обязанность покрытия известных убытков в чужом (клиента, бенефициара, выгодоприобретателя) имуществе за известную плату. То же происходит и в договорах сетевого снабжения: так называемая снабжающая организация в действительности может никого ничем не снабжать, но собирать тем не менее с абонентов своеобразные гарантийные взносы, позволяющие абонентам не иметь проблем с поисками виноватого в перебоях сетевого снабжения.
Ну а каково же юридическое значение активных односторонних правомерных действий по изменению состояния присоединенной системы? Если речь идет только о денежных обязательствах абонентов перед снабжающими организациями, то к ним они, ясное дело, не имеют никакого отношения. Осуществление этих действий - если в соответствии с условиями заключенного договора мы квалифицируем их как правомерные - тоже должно составлять процесс реализации какого-то субъективного права, но какого? Очевидно, что, если вести речь об участках сети и оборудовании по отношению к лицам, которым то и другое принадлежит, ответ на поставленный вопрос становится очевидным и не вызывает трудностей: эти лица осуществляют принадлежащее им вещное право на свое имущество (скорее всего, право собственности <1>). Но как же быть с тем фактом, что реализация этого права неизбежно приводит еще и к изменению состояния всей системы - сети с присоединенным к ней оборудованием других лиц? Как назвать право изменения собственными активными действиями свойств и состояния чужих вещей? Термины для его обозначения могут быть предложены самые разные, но если придумывать такой, который в наибольшей степени соответствовал бы существу складывающихся отношений, то, вероятно, наиболее приемлемым было бы такое название: право ограниченной технической необходимостью (или права технически необходимой - ограниченной) эксплуатации чужого имущества. Какого? Той самой присоединенной сети с ее полезными свойствами (сетевым ресурсом) и всякого присоединенного к этой сети чужого оборудования.
--------------------------------
<1> Предпосылки для вывода о том, что по крайней мере принимающее оборудование может принадлежать абоненту исключительно на праве собственности, были заложены еще в п. 3 Обзора практики разрешения споров, связанных с договором энергоснабжения, утвержденного информационным письмом Президиума ВАС РФ от 17 февраля 1998 г. N 30. В новейшей практике этот вывод констатируется без каких-либо обиняков. Так, в Постановлении ФАС Центрального округа от 15 ноября 2011 г. по делу N А36-4266/2010 говорится, что "...в качестве потребителя электроэнергии в спорных отношениях должен выступать собственник энергопринимающих устройств". Лицо, хотя бы и потреблявшее сетевой ресурс на основании заключенного договора, но не располагавшее собственным принимающим устройством, не может быть признано абонентом, в силу чего сам договор был признан судом ничтожным как противоречащий п. 2 ст. 539 ГК РФ. Со схожей мотивировкой (хотя и по иным сюжетам) были разрешены споры ФАС Восточно-Сибирского округа от 7 июля 2011 г. по делу N А19-14365/10, от 26 сентября 2011 г. по делу N А33-17972/2010; ФАС Московского округа от 14 июля 2011 г. N КГ-А40/7024-11 по делу N А40-109158/10-45-814; ФАС Северо-Западного округа от 15 апреля 2011 г. по делу N А56-37105/2010, от 11 ноября 2011 г. по делу N А56-65690/2010; ФАС Уральского округа от 8 апреля 2011 г. N Ф09-1049/11-С5 по делу N А50-13334/2010 и др.
Иначе подходит к вопросу Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 15 ноября 2010 г. по делу N А53-30988/2009, в котором утверждается, что "...закон не связывает возможность заключения договора энергоснабжения с наличием у абонента права собственности на энергопринимающие устройства, допуская владение ими на ином законном основании". Нам ближе именно эта - последняя - позиция хотя бы потому, что фразу того же п. 2 ст. 539 ГК РФ о необходимости присоединения оборудования абонента "...к сетям энергоснабжающей организации" никто не толкует как "...к сетям, принадлежащим энергоснабжающей организации на праве собственности": снабжающая организация вполне может быть и арендатором сетей. Прямое указание на возможность потребителя (абонента) иметь потребляющие тепло установки не только на праве собственности, но и на ином законном основании наличествует также в п. 9 ст. 2 Федерального закона от 27 июля 2010 г. N 190-ФЗ "О теплоснабжении".
Мы подошли ко второй причине, которая заставляет частных лиц, законодателя и правоприменительную практику видеть в отношениях энергоснабжения почву для возникновения правоотношений относительного свойства. Эта причина - хотя и широкий, но все-таки достаточно ограниченный и четко определенный круг лиц - участников соответствующих фактических отношений. В самом деле количество лиц - обладателей вещных прав на имущество сетей, генерирующее и принимающее оборудование (будем далее говорить об имуществе системы снабжения) конечно и в каждый конкретный момент времени точно определено. Всякий и каждый участник системы сетевого снабжения состоит в юридических отношениях по поводу, во-первых, своего собственного имущества системы снабжения. В первую очередь - это отношения собственности, участниками которых действительно являются все вообще частные лица - субъекты гражданских правоотношений, следовательно, это правоотношения абсолютные в классическом смысле слова. Но, кроме того, каждый участник системы сетевого снабжения состоит в юридических отношениях по поводу чужого имущества системы снабжения. Эти юридические отношения мы только что назвали правом технически необходимой (ограниченной) эксплуатации чужого имущества. Участник системы снабжения состоит в таких отношениях хотя и с большим числом лиц, но все-таки далеко не со всяким и каждым: лица, не участвующие в системе снабжения, не предоставляют никому никаких прав на свое имущество, но в то же время не приобретают прав и на имущество чужое.
Право технически необходимой (ограниченной) эксплуатации чужого имущества системы снабжения действительно больше напоминает не классическое абсолютное право, а скорее его зеркальное отражение. Ведь что есть классическое абсолютное право? - право, которое принадлежит одному лицу и обеспечивается обязанностями всякого и каждого. А что выявили мы? - юридические возможности ограниченной эксплуатации чужой вещи, которые принадлежат... всякому и каждому участнику системы сетевого снабжения и обеспечиваются обязанностями одного лица (собственника соответствующих вещей), причем их признание и предоставление является следствием объективной технической необходимости <1>. В таком случае следует говорить о возможностях, более похожих на публичные сервитуты, чем на классические субъективные гражданские права - на возможности, которые появляются у более или менее широкого круга лиц вследствие ограничения принадлежащих другим лицам прав на их собственное имущество. Ограничение же это, в свою очередь, вызвано необходимостью обеспечения таких нужд неопределенного круга лиц, которые, с одной стороны, являются необходимыми, а с другой - не могут быть обеспечены иначе как при условии использования для этой цели чужого объекта недвижимости. Вот она - техническая необходимость <2>.
--------------------------------
<1> Любое действие лица, чье оборудование включено в сеть, по изменению режима его работы неизбежно - хотим мы этого или не хотим - в силу технических особенностей присоединенной сети приведет к изменению текущего состояния самой системы и текущей работы присоединенного к ней чужого оборудования.
<2> Еще одним - чуть менее известным - случаем ограничения абсолютного права в пользу неопределенного круга лиц является право на так называемое кэширование - временную запись произведения в оперативную память ЭВМ, составляющую "...неотъемлемую и существенную часть технологического процесса, имеющего единственной целью правомерное использование записи или правомерное доведение произведения до всеобщего сведения" (подп. 1 п. 2 ст. 1270 ГК РФ). По сути, кэширование - это, несомненно, случай записи, т.е. воспроизведения произведения, "выложенного" в общий доступ в сети Интернет, и, следовательно, оно должно бы осуществляться всякий раз с санкции правообладателя. Но, с другой стороны, без выполнения кэширования получить доступ к произведению становится технически невозможным. Размещение же правообладателем произведения на сайте, открытом для общего доступа, свидетельствует о его желании (согласии) такой доступ разрешить. Но тот, кто разрешает достижение цели, очевидно, разрешает и использование средств, без которых такое достижение невозможно, т.е. (в нашем примере) разрешает кэширование.
Как же соотносится осуществление, с одной стороны, права собственности на свое имущество системы сетевого снабжения, а с другой - права технически необходимой (ограниченной) эксплуатации аналогичного чужого имущества? Очевидно, одним и тем же действием, но своеобразного (двустороннего, если можно так выразиться) значения. Вспомним нашего гражданина, по приходу с работы повернувшего выключатель <1>: что он, спрашивается, с юридической точки зрения сделал, когда зажег свет? С одной стороны, он приступил к эксплуатации полезных свойств собственного имущества (электропроводки и осветительных приборов в своей квартире) - осуществлению права собственности на него, с другой - в некоторой (очень небольшой, конечно) степени, точнее - в пределах, установленных договором энергоснабжения и предопределенных технической необходимостью (т.е. ограниченно), воспользовался полезными свойствами чужого имущества - имущества системы электроснабжения (сетями, генераторами и в совсем уж чисто символической мере - имуществом себе подобных потребителей), т.е. осуществил полученное им по договору право ограниченной эксплуатации. Сказать, что некто "воспользовался своим имуществом, присоединенным к сети", - значит сказать, что он тем самым осуществил не только право собственности на это самое свое имущество, но еще и право технически необходимой (ограниченной) эксплуатации имущества чужого. Как ему это удалось? Благодаря присоединенной сети, физически (технически) связывающей имущество различных собственников в единое целое, в особый имущественный комплекс.
--------------------------------
<1> Все то же самое происходит и при снабжении сетевыми ресурсами организаций с той только разницей, что самовольное включение-выключение рубильников (открытие вентилей, задвижек, заслонок, кранов и т.п.) некоторых из них способно привести к гораздо более ощутимому (вплоть до внешне видимого) процессу эксплуатации полезных свойств чужих вещей - элементов системы сетевого снабжения.
Существует и третья причина, по которой отношения снабжения через присоединенную сеть принято облекать в относительные гражданско-правовые формы. Это те активные действия, которые совершают обладатели присоединенного к системе генерирующего оборудования, - активные действия, направленные на выработку и вливание в сеть сетевого ресурса. Зачем бы они стали это делать, если бы не были бы к этому обязаны? В такой постановке вопрос не имеет ответа, поскольку сама эта постановка попросту неправильна. Спросить нужно иначе: не зачем, а почему? Зачем горнодобывающее предприятие добывает руду, металлургический завод производит металлопрокат, автомобилестроительный концерн - автомобили, а текстильная фабрика - чулочно-носочные изделия? Неужели затем, чтобы исполнить принятую ими перед кем-нибудь на сей счет обязанность? Может быть, конечно, и так (существуют и такие производства, которые могут работать только под конкретный заказ - "с колес" или "с кромки", как выражаются, например, в трубной отрасли промышленности), но это совсем не обязательно. Классический производитель производит товар не затем, чтобы исполнить обязательство по его поставке, а потому, что он рассчитывает на его прибыльную реализацию в будущем (полученную прибыль он реинвестирует, например, в собственную текущую деятельность, что вызовет открытие следующего закупочного, производственного и сбытового цикла и т.д.). Иными словами, производитель работает потому, что таков его бизнес. Но чем же, спрашивается, с такой точки зрения деятельность производителя сетевого ресурса (электростанции, котельной, нефтяной или газовой скважины) по его производству (добыче) и "вливанию" в сеть отличается от действий любого другого производителя? Ничем.
Таким образом, деятельность владельцев сетевого генерирующего оборудования - это классическая производственная деятельность, создающая необходимую предпосылку для успешного ведения одного из множества вариантов бизнеса. Осуществление такой деятельности с использованием собственного имущества есть частный случай осуществления абсолютного права на это имущество, скорее всего - права собственности. К исполнению каких-либо обязательств эта деятельность никакого отношения не имеет за отсутствием самих этих обязательств. Объемы предстоящего потребления сетевого ресурса, зафиксированные в заключенных "генераторами" договорах, с одной стороны, информируют последних о том, сколько соответствующего ресурса им предстоит в будущем произвести, с другой - они ограничивают свободу "генераторов" в осуществлении прав на свое имущество. Та и другая функции договоров приводят к одному результату: присоединенное к сети генерирующее оборудование его собственники должны использовать таким образом, чтобы обеспечивать права других участников присоединенной сети на это оборудование - права его технически необходимой (ограниченной) эксплуатации. Проще говоря, договоры стесняют генераторов в свободе осуществления принадлежащего им права собственности на генерирующее оборудование - оно должно будет осуществляться таким образом, чтобы сеть, к которой это оборудование присоединено, ни на мгновение не теряла своих свойств - всегда продолжала оставаться наполненной таким количеством ресурса, которое обеспечивало бы текущие потребности присоединенных к сети абонентов. Удовлетворение этих потребностей есть, стало быть, следствие отнюдь не исполнения снабжающими организациями своих "обязательств", но результат практической реализации договорных ограничений прав собственников и иных обладателей генерирующего оборудования. Нормальным процессом осуществления права собственности на генерирующее оборудование, присоединенное к сети (ставшее элементом системы сетевого снабжения), является его повседневная эксплуатация, обеспечивающая выработку договорных объемов сетевого ресурса. Любой иной вариант осуществления права на такое оборудование, в том числе предполагающий остановку или снижение интенсивности его эксплуатации, должен быть предварительно согласован с договорными контрагентами (таково, например, выведение генерирующего оборудования на плановый ремонт) или обусловлен специфическими причинами - неудовлетворительным состоянием принимающих устройств абонента (абз. 1 п. 2 ст. 546 ГК РФ), нарушением абонентом обязательства оплаты (абз. 2 п. 2 той же статьи), неотложными мерами по предотвращению или ликвидации аварии (п. 3 той же статьи) или, наконец, регулированием режима потребления энергии (п. 2 ст. 547 ГК РФ).
Какова природа такого требования? Очевидно, оно предъявляется к владельцам генерирующего оборудования именно из-за факта его присоединения к сети - включения в систему. Поскольку именно это присоединение дает генераторам возможность "сливать" в сеть произведенный ими сетевой ресурс (становится средством ведения генераторами своего бизнеса), вполне естественно предъявить к генераторам определенные встречные требования, поставить им известные ограничения, обусловленные нормальным функционированием используемой ими системы. Как благо собственности неразрывно соединено с бременем собственности, точно так же и оборотной стороной блага участия в системе являются ограничения и обременения, вызываемые таким участием. Тем же обстоятельствам объясняется необходимость следования известным "правилам игры", перед которой поставлены абоненты - владельцы включенного в сеть принимающего оборудования: предъявляя известные ожидания к системе, они должны быть готовы удовлетворить встречные ожидания самой системы, по крайней мере те из них, которые обусловлены потребностями ее нормального функционирования и эксплуатации.
Описанные характеристики не могут не возбудить еще одного вопроса: не имеем ли мы в данном случае нечто подобное своеобразной корпорации и корпоративным отношениям между ее участниками (генераторами, потребителями, иными участниками рынка, сетевыми организациями и организациями, занимающимися оперативно-диспетчерским управлением в сфере сетевого снабжения)? Думается все-таки, что скорее нет, несмотря на всю внешнюю схожесть организации рассматриваемых отношений с отношениями корпоративными <1>, поскольку в них отсутствует важнейший (с нашей точки зрения) признак корпоративности - общая (т.е. в равной степени важная для всех участников корпорации) цель, достижение которой составляет предмет их совместной деятельности. Если такую цель и можно было бы усмотреть в отношениях участников процесса сетевого снабжения, то единственно, в чем она могла бы состоять - так это в совместной бесперебойной эксплуатации присоединенной сети. Но очевидно, что это все-таки не цель, а скорее средство достижения каждым участником отношений своих собственных, важных только ему одному, целей; внешняя общность, обусловленная единством (общностью) присоединенной сети, носит здесь не добровольный, а вынужденный характер. Подобная (вынужденная) общность имущества складывается, например, между несколькими призванными к наследству и принявшими наследство наследниками - лицами, зачастую откровенно друг другу не доверяющими, к взаимодействию и сотрудничеству совсем не стремящимися и терпящими друг друга лишь до тех пор, пока не появится возможность приобрести причитающееся наследство и разделить его. К сожалению (или к счастью), участники отношений сетевого снабжения возможности подобного "раздела" присоединенной сети лишены - именно этим (т.е. из стремления соединить то, что самостоятельно соединяется плохо, а вовсе не для оформления фактически образовавшихся единства, общей цели и совместной деятельности) и можно объяснить создание особых корпоративных организаций, объединяющих участников снабжения через присоединенные сети <2>.
--------------------------------
<1> Особенно в сфере рынка электрической энергии и мощности, регулирование отношений на котором осуществляется не только классическими федеральными законами и подзаконными нормативными актами, но и специально созданной для этой цели негосударственной организацией корпоративного устройства некоммерческое партнерство "Совет рынка по организации эффективной системы оптовой и розничной торговли электрической энергией и мощностью" (http://www.np-sr.ru/). Это партнерство "...является юридическим лицом" - "...некоммерческой организацией, не имеющей извлечение прибыли в качестве основной цели своей деятельности и не распределяющей полученную прибыль между членами партнерства"; оно "...имеет в собственности обособленное имущество, учитываемое на его самостоятельном балансе, отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде" (п. п. 2.2 - 2.4 Устава партнерства). Партнерство имеет членство; статус его членов определяется уставом и положением о членах партнерства и выражается в различного рода правах и обязанностях членов по отношению к партнерству как юридическому лицу. В настоящее время в Партнерстве состоит около 400 членов, разделенных на четыре группы или палаты - палату продавцов (53 члена), палату покупателей (230 членов), палату инфраструктурных организаций (4 члена) и палату экспертов (106 членов).
<2> Кстати сказать, наличие подобных организаций тоже довольно плохо вяжется с обязательственной теорией отношений участников сетевого снабжения. Для чего были бы нужны такие организации, если бы все и в самом деле сводилось к одним только договорным обязательствам?
Результаты настоящего исследования резюмируются следующим образом.
1. Договор энергоснабжения (снабжения через присоединенную сеть) <1> является основанием возникновения и условием существования не только относительных (обязательственных), но и абсолютных правовых отношений.
--------------------------------
<1> А также иные договоры, заключаемые на рынках различных сетевых ресурсов и традиционно подводимые под признаки договоров купли-продажи, поставки и снабжения.
2. Отношение, в рамках которого снабжающая организация поставляет абоненту, а абонент получает от снабжающей организации сетевой ресурс, не облекается и не может облекаться в обязательственно-правовую форму.
3. Объектом юридических отношений, возникающих при снабжении через присоединенную сеть, является вовсе не сетевой ресурс.
4. Рассматриваемое, т.е. центральное, отношение в сфере снабжения через присоединенную сеть обретает форму взаимосвязанных друг с другом абсолютных правоотношений, объектами которых являются а) свое и б) чужое имущество системы сетевого снабжения.
5. Права участников сетевого снабжения на свое имущество системы сетевого снабжения - это классические абсолютные права на индивидуально-определенные вещи, в первую очередь право собственности.
6. Право участников сетевого снабжения на чужое имущество системы сетевого снабжения (имущество, принадлежащее другим участникам) с точки зрения своего содержания может быть охарактеризовано как право технически необходимой (ограниченной) эксплуатации чужой вещи.
7. Право технически необходимой ограниченной эксплуатации чужой вещи является рефлексом ограничения права собственности на имущество системы сетевого снабжения, т.е. имеет существенное сходство с публичным сервитутом.
8. Права как на собственное, так и на чужое имущество системы сетевого снабжения осуществляются одними и теми же действиями по текущей повседневной эксплуатации полезных свойств собственного имущества, вследствие чего происходит (в технически необходимых пределах) также и эксплуатация присоединенного к сети чужого имущества.
9. По договору снабжения через присоединенную сеть снабжающая организация гарантирует абоненту возможность бесперебойной работы всякого и каждого элемента присоединенной сети за плату.
10. Гарантийная обязанность снабжающей организации выступает основанием возникновения денежных обязательств абонента по внесению снабжающей организации различных видов платежей и оптимизирует расчеты за убытки, понесенные сторонами договора, безотносительно к причинам их возникновения.
В.В. ВИТРЯНСКИЙ
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 375; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!