ОТВЕТСТВЕННОСТЬ УЧАСТНИКОВ КОРПОРАЦИИ ПО ЕЕ ДОЛГАМ
В СОВРЕМЕННОМ КОРПОРАТИВНОМ ПРАВЕ
Суханов Е.А., доктор юридических наук, профессор, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова.
Как известно, фундамент корпоративного права (а по сути - и всего учения о юридических лицах) составляет последовательное отделение юридической личности (самостоятельной правосубъектности) и имущества корпорации от личности и имущества ее участников ("принцип отделения"). На этом основополагающем принципе базируется и ограничение ответственности учредителей (участников) корпорации по ее долгам их вкладами в ее имущество, составляющее смысл самой конструкции юридического лица как "корпоративного щита", защищающего личное имущество его участников от требований третьих лиц (кредиторов корпорации).
Постоянная либерализация законодательных требований к объему и составу имущества юридических лиц, к порядку их создания и функционирования (наиболее ярко выраженная в современном российском праве в форме невиданной ранее нигде в мире полной отмены каких-либо требований к уставному капиталу хозяйственных партнерств и к их внутренней организации, допускающей абсолютную анонимность участия <1>, а также их едва ли не "мгновенной" по традиционным меркам государственной регистрации в "одном окне" налоговой инспекции <2>), с одной стороны, привела к максимальному упрощению процедуры получения предпринимателями такого "щита от кредиторов", а с другой стороны, неизбежно породила очевидные злоупотребления в виде создания многочисленных "пустышек", "однодневок", "дочерних", "внучатых" и "офшорных" компаний, нередко преследующих противоправные цели и позволяющих их учредителям уходить от личной имущественной ответственности за результаты своих действий в гражданском обороте.
|
|
|
--------------------------------
<1> См.: Федеральный закон от 3 декабря 2011 г. N 380-ФЗ "О хозяйственных партнерствах" // СЗ РФ. 2011. N 49 (ч. I). Ст. 7058.
<2> Для сравнения стоит отметить, что в представляемом многими в качестве одного из наиболее "либеральных" и "образцовых" английском правопорядке регистрация частной компании обычно занимает от 8 до 10 рабочих дней с уплатой сбора в 20 ф. ст.; правда, с 1991 г. в регистрационном органе (Companies House) появилась "служба регистрации одного дня" (same day service), куда необходимо сдать все документы (меморандум о создании, просьбу о регистрации, заявление о капитале компании и его долях, список директоров, справку о месте нахождения компании, заявление о соблюдении законодательных требований и устав компании) до 15 часов текущего дня, заплатив за эту услугу 50 ф. ст.; можно также использовать заранее зарегистрированную посредником (company formation agents) или солиситором "запасную компанию" (shelf company) с оплаченным капиталом в 2 ф. ст., оформив ее на себя с уплатой за эту услугу от 150 до 200 ф. ст. (Triebel V., Illmer M., Binge W.-G., Vogenauer S., Ziegler K. Englisches Handels- und Wirtschaftsrecht. 3. Aufl. Frankfurt am Main, 2012. S. 206 - 209).
|
|
|
Относительно отсутствия в англо-американском корпоративном праве формальных требований к размеру минимального уставного капитала корпораций следует напомнить о содержащихся там требованиях к распределению между участниками компании ее основного капитала (например, в виде неизвестной у нас "проверки на платежеспособность" - Solvency test и т.п.) и к последствиям "недокапитализации" компании (inadequate capitalization), что в действительности ведет к тем же, если не к более жестким последствиям, что и "континентальные" требования наличия у компании "твердого капитала" (festes Kapital) (см. об этом подробнее: Суханов Е.А. Уставный капитал хозяйственного общества в современном корпоративном праве // Вестник гражданского права. 2012. N 2. С. 15 и сл.).
Одним из "ответов" правоприменительной практики и доктрины на эту ситуацию стало появление и обоснование в современном корпоративном праве ряда высокоразвитых правопорядков возможности использования кредиторами компании ответственности, распространяющейся на личное имущество ее участников, путем "проникновения" кредиторов к такому имуществу с целью сделать его объектом ответственности. Символически такая "проникающая ответственность" (Durchgriffshaftung, или Haftungsdurchgriff) в европейском праве нередко именуется "проникновением за корпоративную вуаль" (Durchgriff hinter den gesellschaftsrechtlichen Schleier), а в американском праве - "прокалыванием корпоративной маски" (Piercing the Corporate Veil), за которой скрываются учредители (участники) корпорации. Иными словами, речь идет о случаях отказа от применения "принципа отделения" имущества компании и имущества ее участников.
|
|
|
В судебной практике такие случаи обычно допускаются в отношениях с участием обществ с ограниченной ответственностью или акционерных обществ, т.е. "объединений капиталов" (в американском праве только они и считаются "корпорациями" - business corporations), и не распространяются на деятельность "объединений лиц" - полных и коммандитных товариществ (или partnerships - "партнерств" в американском и в английском праве), участники которых в силу закона отвечают всем своим имуществом по долгам этих юридических лиц, а также на отношения с участием некоммерческих корпораций - союзов (ассоциаций и т.п.) <1>. Чаще всего дело касается ситуаций использования формы юридического лица его единственным или господствующим участником в качестве "инструмента для обхода определенных правовых предписаний", т.е. для злоупотребления правом <2>.
|
|
|
--------------------------------
<1> В австрийском праве возможность "проникающей" ответственности не исключается для коммандитистов и даже для членов действующих с "идеальными целями" союзов (Vereine), поскольку на практике и эти последние создают структуры холдингового типа, допуская при этом "недокапитализацию" нижестоящих союзов, "смешение компетенций" ("сфер действия") и другие злоупотребления формой юридического лица (см.: Kalls S., Nowotny Ch., Schauer M. 
Gesellschaftsrecht. Systematische Darstellung 
Rechtsformen. Wien, 2008. S. 442 - 443, 451, 1261).
<2> Meier-Hayoz A., Forstmoser P. Schweizerisches Gesellschaftsrecht. 10. Aufl. Bern, 2007. S. 55, 399; Druey J.N. Gesellschafts- und Handelsrecht. Systematische Darstellung mit Einschluss des Rechts 
Gesellschaften und des Wertpapierrechts. 10. Aufl. Bearbeitet von Druey Just E.y Druey J.N., Glanztnann L. 
, 2010. S. 85.
В качестве "проникающей ответственности" в западноевропейской корпоративно-правовой доктрине обычно рассматривают следующие случаи ответственности участников корпорации (компании) по ее долгам: 1) прямую ответственность единственного участника хозяйственного общества (или участника, фактически полностью контролирующего его деятельность); 2) ответственность материнской компании по долгам своего "дочернего" общества (составляющую институт "права концернов" - Konzernrecht, являющегося частью или подотраслью корпоративного права); 3) дополнительную ответственность участника корпорации по ее долгам в случае ее банкротства (составляющую институт "права банкротства" - Insolvenzrecht, составляющего еще одну часть корпоративного права). Однако все три названные ситуации являются лишь предпосылками такой ответственности; для ее наступления необходимы дополнительные специальные условия.
"Проникающую ответственность" принято подразделять на "прямое", или "подлинное проникновение" (direkter; echter Haftungsdurchgriff), применение которого "открывает" кредиторам компании личное имущество ее участников независимо от виновного характера их поведения, и "ненастоящее проникновение" (unechter Haftungsdurchgriff), основанное на появлении убытков у компании и ее кредиторов в результате личной вины ее участников (например, в наступлении ее банкротства), которые в силу этого обязаны отвечать по долгам "своей" компании личным имуществом в порядке традиционной деликтной ответственности <1>.
--------------------------------
<1> Stelzer M.A. 
Haftung und unternehmerische Verantwortung. Wien, Graz, 2011. S. 108 - 109; Meier-Hayoz A., Forstmoser P. Schweizerisches Gesellschaftsrecht. S. 56 - 57.
В доктрине выделяют также "обратное проникновение" (umgekehrter Haftungsdurchgriff), при котором кредиторы участника компании (как правило, единственного) получают возможность обратить взыскание по его личным долгам на имущество контролируемой им компании (что в качестве исключения допускает судебная практика отдельных западноевропейских стран, например Швейцарии) <1>, и "поперечное проникновение" (Querdurchgriff), при котором перед кредиторами отвечают несколько компаний, контролируемых одним и тем же лицом <2>.
--------------------------------
<1> Meier-Hayoz A., Forstmoser P. Schweizerisches Gesellschaftsrecht. S. 56; Druey J.N. Gesellschafts- und Handelsrecht. S. 86. В качестве примера здесь приводится ситуация, когда ссылка на самостоятельность акционерного общества служила исключительно освобождению его главного акционера от исполнения лежащей на нем обязанности по материальному содержанию физического лица - кредитора (хотя более корректным в этом случае представляется обращение взыскания на корпоративные права такого акционера, а не непосредственно на имущество его компании).
<2> Druey J.N. Gesellschafts- und Handelsrecht. S. 86.
В германской литературе в качестве "обратного", или "дружественного проникновения" (gesellschafterfreundlicher Durchgriff) иногда рассматриваются также встречавшиеся в судебной практике ситуации, в которых основной или единственный участник корпорации получает право требовать от ее должника исполнения от имени и в интересах своей компании; такие случаи обычно подвергаются убедительной критике, поскольку следуемое компании имущество в этом случае может попасть в состав личного имущества ее участника в ущерб ее кредиторам <1>.
--------------------------------
<1> Hueck G., Windbichler Ch. Gesellschaftsrecht. Ein Studienbuch. 20. Aufl. 
, 2003. S. 516.
Наиболее тщательно и уже на протяжении более полувека институт "проникающей ответственности" разрабатывается в германской литературе. Здесь создано несколько теорий, обосновывающих применение такой ответственности, т.е. допустимости отказа от корпоративной формы разделения имущества и личности компании и ее участников. Одной из первых стала "теория субъективного злоупотребления" ("subjektive Missbrauchslehre") Р. Серика <1>. Согласно этому подходу в случаях использования юридического лица для совершения злоупотреблений в виде обхода закона, нарушения договорных обязательств или обмана третьих лиц его участники тем самым в собственных противоправных интересах сами нарушают его юридическую самостоятельность, поэтому основания для разделения личности и имущества юридического лица и его участников отпадают. Как указывал Р. Серик, "корпорация как таковая заслуживает признания лишь тогда, когда она используется для той [законной] цели, для которой она была создана" <2>. Другой теорией стала "теория целевых норм" ("Normzwecklehre") Мюллер-Фрайенфельза, который исходил из того, что юридическое лицо представляет собой обычную фикцию, "конструктивную аббревиатуру", в связи с чем "принцип отделения" его имущества от имущества его участников оправдан лишь тогда, когда его применение не исключает объективные юридические критерии - смысл норм права, применимых к соответствующей ситуации <3>. В дальнейшем две названные теории стали базой для многочисленных современных взглядов, нередко отличающихся лишь некоторыми нюансами.
--------------------------------
<1> См.: Serick R. Rechtsform und 
juristischer Personen. Ein rechtsvergleichender Beitrag zur Frage des Durchgriffs au die Personen oder 
hinter der juristischen Person. Berlin, 1955.
<2> Serick R. Rechtsform und 
juristischer Personen. S. 204.
<3> Цит. по: Stelzer M.A. 
Haftung und unternehmerische Verantwortung. S. 120.
В германской судебной практике применение "проникающей ответственности" обосновывается разнообразными мотивами, среди которых преобладают ссылки на недобросовестное поведение, злоупотребление правом и несоблюдение общего запрета нарушать "принцип доброй совести" (Treu und Glauben).
Близкую позицию занимает австрийская правоприменительная практика, в целом рассматривающая такую ответственность в качестве разновидности "дополнительной" (субсидиарной) ответственности участников корпорации по ее долгам. Так, в решении Верховного суда Австрии от 31 мая 1983 г. было отмечено, что "никто не вправе использовать правовую форму юридического лица для того, чтобы наносить ущерб третьим лицам или обходить законы" <1>. Более того, в решении от 29 апреля 2004 г. этот суд указал, что ответственность участника корпорации по ее долгам "не может быть сведена к случаям злоупотреблений", хотя как разновидность юридической ответственности она несомненно "предполагает виновное и противоправное поведение участника корпорации", например "противоправное соучастие" в деятельности ее менеджмента <2>.
--------------------------------
<1> Ibid. S. 131.
<2> Stelzer M.A. Haftung und unternehmerische Verantwortung. S. 134.
Одним из наиболее частых оснований применения "проникающей ответственности" в австрийской правоприменительной практике и доктрине считается "квалифицированная недокапитализация" компании, под которой понимается не простой недостаток или отсутствие необходимых средств, а осознание органами компании того, что такой недостаток при нормальном ходе дел "с высокой вероятностью, явно превышающей обычный предпринимательский риск", должен вести к "неуспеху за счет кредиторов" <1>. Обычно "квалифицированная", или "материальная недокапитализация" имущества компании охватывает случаи либо изначального недостатка ее имущества (допущенного учредителями уже в момент регистрации юридического лица), либо недостатка, появившегося в случае расширения сферы ее деятельности без дополнительно необходимого материального обеспечения. В этих случаях участники компании, не сделавшие дополнительных взносов в ее имущество, должны считаться с возможностью обращения взыскания кредиторов на их личное имущество. "Материальная недокапитализация" отличается от "номинальной недокапитализации", при которой компания покрывает недостаток финансовых средств за счет чужого (заемного), а не собственного капитала, что вполне допустимо и не влечет "проникающей ответственности" для ее участников <2>.
--------------------------------
<1> Kalls S., Nowotny Ch., Schauer M. 
Gesellschaftsrecht. S. 867.
<2> Ibid. S. 867 - 869.
В швейцарском корпоративном праве "недокапитализацией", влекущей "проникающую ответственность", считается только ситуация, когда акционеры (участники) сознательно наделяют свою компанию (например, "дочернее общество") столь незначительными средствами, что она изначально является "нежизнеспособной" <1>.
--------------------------------
<1> Meier-Hayoz A., Forstmoser P. Schweizerisches Gesellschaftsrecht. S. 407, 714.
Германская же судебная практика рассматривает "квалифицированную недокапитализацию" как умышленное недобросовестное поведение, причиняющее вред кредиторам компании, особенно когда речь идет о совершении компанией или ее участниками за счет компании высокорискованных сделок, ведущих к уменьшению основного капитала компании. Такое поведение становится основанием обычной деликтной ответственности не только компании, но и ее участников, связанных с этими действиями <1>.
--------------------------------
<1> Stelzer M.A. 
Haftung und unternehmerische Verantwortung. S. 136 - 137, 139 - 141.
Другим основанием "проникновения" кредиторов к личному имуществу участников корпорации в германском и австрийском праве считается "смешение имущества" компании и ее участников (участника) 
, о чем, например, в конкретной ситуации может свидетельствовать отсутствие или недостатки бухгалтерского учета, отсутствие контроля за исполнением обязательных предписаний о восполнении имущества компании до необходимого размера и т.п. При этом ответственность участников компании является неограниченной и не зависящей от их вины, хотя судебная практика нередко освобождает от нее миноритариев <1>.
--------------------------------
<1> Kalls S., Nowotny Ch., Schauer M. 
Gesellschaftsrecht. S. 869 - 870; Stelzer M.A. Beschrankte Haftung und unternehmerische Verantwortung. S. 153 - 155.
Близким к этому основанию является иногда встречающееся "смешение сфер" ведения бизнеса 
, при котором участник компании занимается тем же бизнесом, что и компания, причем нередко - под сходной фирмой и даже с использованием тех же помещений и того же персонала. В соответствии с господствующими в судебной практике и доктрине взглядами такая ситуация исключает как для него, так и для его компании возможность ссылаться на "принцип отделения" в отношениях с кредиторами <1>.
--------------------------------
<1> Kalls S., Nowotny Ch., Schauer M. Gesellschaftsrecht. S. 1106; Stelzer M.A. 
Haftung und unternehmerische Verantwortung. S. 157 - 158.
Во французской судебной практике также встречаются ситуации возложения имущественной ответственности по долгам компаний на их учредителей (участников), если установлено смешение корпоративного имущества с имуществом их членов (confusion des patrimonies), либо допускаются "злоупотребления юридической личностью" ("корпоративной маской") в виде создания "фиктивных компаний" ( 
fictive), за "фасадом" которых скрываются лица, в действительности осуществляющие соответствующую деятельность <1>.
--------------------------------
<1> Stelzer M.A. Haftung und unternehmerische Verantwortung. S. 218 - 221.
В целом, однако, западноевропейские правопорядки достаточно осторожно относятся к "проникающей ответственности", рассматривая случаи ее применения как исключения из общего правила - "принципа отделения" (Trennungsprinzip). Здесь отчетливо сознают, что широкое использование "снятия корпоративных покровов" в конечном счете ведет к игнорированию самой конструкции юридического лица.
Наиболее широкое применение рассматриваемая ответственность в виде так называемого "прокалывания корпоративной маски" нашла в американской судебной практике, которой, собственно, и принадлежит "авторство" этой юридической конструкции. По некоторым данным, число случаев ее применения судами США в среднем ежегодно составляет около 4000 <1>. В законе о предпринимательских корпорациях штата Техас этому институту даже посвящена специальная норма - ст. 2.21 (иными словами, здесь он урегулирован статутным, а не прецедентным правом).
--------------------------------
<1> Lutter M. Das (feste Grun-) Kapitae der Aktiengesellschaft in Europa // Das Kapital der Aktiengesellschaft in Europa. Zeitschrift 
Unternehmens- und Gesellschaftsrecht. Sonderheft 17. Berlin, 2006. S. 12.
Как отмечают европейские исследователи, такой подход проистекает из свойственного американской правовой системе недоверия к самостоятельной личности самого юридического лица, которое здесь принято рассматривать либо в качестве полученной от государства "привилегии" (as a privilege granted by the state), злоупотребление которой оправдывает применение личной ответственности участников корпорации, либо как их "договорное соглашение" (contractual arrangement), наличие неясностей в котором также допускает "проникновение" к личному имуществу его участников <1>. Дело в том, что само юридическое лицо (корпорация) в американском праве традиционно считается юридической фикцией, основанной на относительно легко опровержимой "презумпции" раздельного существования корпорации и ее участников ("the law presumes that corporations are separate from their shareholders").
--------------------------------
<1> Stelzer M.A. 
Haftung und untemelmierische Verantwortung. S. 201.
Классическим ("парадным") примером "проникающей ответственности" в литературе считаются несколько дел по искам к единоличным владельцам компаний такси, которые, имея по несколько автомобилей-такси, с целью ограничения своей ответственности создали под каждый автомобиль отдельную компанию с минимальным имуществом и общую компанию-холдинг, будучи их единственными участниками. При этом американские суды возлагали ответственность перед кредиторами таких компаний на их единственного владельца ("horizontal piercing"), а при недостатке его имущества - на другую принадлежащую ему аналогичную компанию ("reverse piercing"), но отказывали в последовательном возложении ответственности сначала на "материнскую" компанию и затем - на ее единственного участника <1>.
--------------------------------
<1> Stelzer M.A. Haftung und unternehmerische Verantwortung. S. 159, 208 - 209.
Вместе с тем "прокалывание корпоративной маски" в современной американской правоприменительной практике требует наличия ряда определенных дополнительных условий. Такие условия составляют "тест" на возможность обсуждения вопроса о применении "прокалывания корпоративной маски" (Circumstances Test) и основываются на различных "доктринах", оправдывающих эту возможность. Наиболее распространенными среди них являются: 1) "доктрина alter ego", согласно которой суду необходимо установить тесную связь корпорации и ее участников (участника), при которой первая фактически становится "другим я" последних, использующих ее для достижения неправомерных или недобросовестных целей и результатов, а признание "отделения" корпорации от ее участников противоречит публичному порядку (public policy); 2) "инструментальная доктрина", согласно которой истец должен доказать, что корпорация является "только средством достижения целей" незаконно или недобросовестно действующих участников, при этом полностью контролирующих всю ее деятельность; 3) "агентская доктрина", согласно которой корпорация рассматривается лишь в качестве "агента", действующего исключительно в интересах своих участников-"принципалов", и др. <1>.
--------------------------------
<1> Подробнее об этом см.: Stelzer M.A. A. a. O., S. 204 - 205 и указанную там американскую литературу и судебные решения.
В американской правоприменительной практике весьма широко используется "доктрина идентичности", применяя которую суд сравнивает обстоятельства дела с заранее определенным перечнем критериев, допускающих "прокалывание корпоративной маски". К ним, в частности, также относится "недокапитализация" (inadequate capitalization) корпорации при ее создании. Таковая считается имеющей место, если имущество компании настолько незначительно, что делает "иллюзорной" возможность успешного ведения дел, объявленных предметом ее деятельности, а ведение дела без необходимых финансовых средств часто оценивается американскими судами как "злоупотребление юридическим лицом" ("корпоративной маской").
Правда, "неадекватная капитализация" компании сама по себе также недостаточна для применения "проникающей ответственности": при ином подходе и в отсутствие в большинстве американских штатов установленных законом требований к минимальному капиталу корпорации это означало бы фактическое возрождение таких требований судами. В связи с этим признак "недокапитализации" используется в совокупности с другими критериями, выработанными судебной практикой <1>, например при одновременном смешении имущества корпорации и имущества ее участников либо при фактическом отсутствии у корпорации имущества, отделенного от имущества ее участников; при использовании имущества компании для личных целей ее участников; при заключении сделок между корпорацией и ее участниками, например, по предоставлению необеспеченных кредитов; при передаче имущества корпорации или его части ее участникам или третьим лицам в ущерб ее кредиторам и др. Вместе с тем такая ситуация может стать основанием и для удовлетворения предъявленного к корпорации деликтного иска за счет личного имущества ее участников (участника).
--------------------------------
<1> Stelzer M.A. 
Haftung und unternehmerische Verantwortung. S. 209.
Достаточным основанием для "прокалывания корпоративной маски" не может стать и само по себе нарушение корпорацией договорных обязательств: необходимы дополнительные обстоятельства, например установление факта создания корпорации только с целью перевода на нее каких-либо долгов либо обязательств других лиц или иного обмана (fraud); распределение корпорацией своих активов в одной организации (организациях), а пассивов - в другой (других); использование корпорации исключительно в качестве "футляра" или "оболочки" (shell, conduit) для сделок или части сделок ее единственного участника.
Основанием для применения "проникающей ответственности" может также стать сосредоточение всех долей участия в корпорации в руках одного лица или одной семьи; наличие у корпорации и ее участников одних и тех же служащих или управляющих хозяйством; одновременное участие директоров и (или) членов исполнительных органов корпорации в ведении дел других корпораций, партнерств или в индивидуальном предпринимательстве (sole proprietorship); использование корпорацией и ее участниками для своих сделок одних и тех же организаций-посредников; использование корпорации исключительно в целях передачи товаров (производства работ, оказания услуг) лишь одному лицу; нарушения правил ведения дел в отношении экономически самостоятельных "взаимосвязанных предприятий" ("дочерних" компаний и т.п.). Однако во всех этих случаях также требуются и некоторые дополнительные условия, сводящиеся к установлению в действиях корпорации и (или) ее участников (участника) каких-либо элементов обмана или злоупотреблений (fraud или injustice) <1>.
--------------------------------
<1> Stelzer M.A. Haftung und unternehmerische Verantwortung. S. 210 - 214, 293 - 294.
В противоположность американскому праву в английском праве lifting the corporate veil используется чрезвычайно редко. В отличие от США английская правоприменительная практика и доктрина традиционно исходят из четкого разделения имущества корпорации и ее участников даже в случае появления "компании одного лица", поскольку еще в 1897 г. Палатой лордов было принято широко известное решение по делу Salomon v. Salomon & Co., в котором судьей лордом Хэлсбери была обоснована раздельная правосубъектность компании и ее учредителя (учредителей) <1>. Лишь при банкротстве корпорации здесь допускается возложение имущественной ответственности на ее недобросовестных руководителей (директоров), а полученное от них компанией возмещение идет затем в конкурсную массу для удовлетворения требований кредиторов. Эти ситуации нельзя, однако, рассматривать в качестве "подлинной проникающей ответственности". Английской судебной практике известны и отдельные случаи "обратного проникновения", т.е. возложения на корпорацию имущественной ответственности по долгам ее единственного участника. Так, в деле Jones v. Littmann было установлено, что ответчик создал компанию и передал ей все права на имевшийся у него земельный участок лишь для того, чтобы не исполнять свое обязательство по передаче этих прав истцу; судебным решением исполнение этого обязательства было возложено на созданную ответчиком компанию <2>.
--------------------------------
<1> Саломон создал private limited company с капиталом, разделенным на 2007 долей (share) по 1 ф. ст. каждая, из которых за переданное компании имущество он взял себе 2001 долю и по 1 доле передал жене и пятерым детям. После этого он продал созданной им же компании за 40 тыс. ф. ст. собственное обувное предприятие стоимостью 8 тыс. ф. ст. под залог всего ее имущества, а через год компания обанкротилась и Саломон в качестве залогового кредитора предъявил к ней привилегированные требования в ущерб другим кредиторам (см.: Кулагин М.И. Государственно-монополистический капитализм и юридическое лицо // Избранные труды. М., 1997. С. 23).
<2> Stelzer M.A. 
Haftung und unternehmerische Verantwortung. S. 200.
С институтом "проникающей ответственности" связана общепризнанная и в большинстве случаев законодательно закрепленная возможность возложения ответственности по долгам компании на ее участников и (или) руководителей в процессе ее банкротства. В этом случае кредиторы компании получают определенное удовлетворение своих требований не "напрямую", а с помощью конкурсной массы, в которую поступает имущество, полученное в результате удовлетворения требований конкурсного управляющего к указанным лицам. Удовлетворению требований кредиторов корпорации в конечном счете может способствовать и расширяющаяся ответственность ее руководителей (директоров и членов коллегиальных органов) за причинение убытков корпорации в связи с ненадлежащим исполнением лежащих на них корпоративных обязанностей, поскольку в результате этого соответствующим образом увеличивается принадлежащее корпорации имущество.
Вместе с тем развитие перечисленных институтов корпоративного права свидетельствует не только о попытках усиления защиты имущественных интересов кредиторов корпорации. Важно отметить, что эти попытки нередко сопровождаются отказом от учета самостоятельной юридической личности корпорации и ее имущественной обособленности, т.е. фактическим устранением конструкции корпорации как юридического лица, основанного на "принципе отделения". Иначе говоря, при широком использовании "проникающей ответственности" и близких к ней институтов появляется опасность для самой основополагающей конструкции юридического лица. Поэтому в европейском праве такая ответственность по общему правилу допускается лишь в качестве защиты от злоупотреблений "корпоративной маской", будучи таким образом разновидностью последствий злоупотребления правом - института, составляющего исключение, один из пределов (социальную границу, как квалифицировал его профессор В.П. Грибанов <1>) надлежащего осуществления гражданских (частных) прав.
--------------------------------
<1> См.: Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С. 48 - 49.
Если же из редкого исключения она превратится в ограничивающее имущественные права общее правило (а именно к этому ведет современная российская практика применения п. 1 ст. 10 ГК РФ, превращающая эту исключительную норму в ultima ratio стороны, интересы которой невозможно защитить вследствие отсутствия у нее каких-либо серьезных правовых оснований), то это грозит разрушением института юридического лица. С этой точки зрения следует оценивать и предложения о более широком использовании названной ответственности в российской правоприменительной практике.
Действующему отечественному законодательству пока известны два института, близких к категории "проникающей ответственности": предусмотренная ст. 105 ГК РФ ответственность материнских компаний за некоторые сделки дочерних обществ и установленная п. 1 ст. 10 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" <1> ответственность учредителей (участников) юридического лица - должника перед его кредиторами. Их целесообразность не вызывает сомнений; более того, их практическое использование в отечественном праве необходимо безусловно расширять. Но с точки зрения европейской классификации речь идет о так называемой "ненастоящей проникающей ответственности". Классических случаев возложения имущественной ответственности по долгам хозяйственного общества на его участника (участников) с помощью "снятия корпоративных покровов" (помимо процедуры банкротства) российское право пока не знает. Его незыблемым общим правилом остается положение п. 2 ст. 56 ГК РФ, согласно которому учредитель (участник) юридического лица не отвечает по обязательствам этого юридического лица, а последнее не отвечает по обязательствам своих учредителей (участников), если иное прямо не предусмотрено законом или уставом. В нем таким образом закреплен "принцип отделения", что вполне соответствует изложенным выше европейским подходам.
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190.
Проект изменений ГК РФ сохраняет и даже несколько сужает правило п. 2 ст. 56 ГК РФ (исключая возможность установления ответственности участников юридического лица по его долгам только уставом соответствующего юридического лица). В качестве одного из общих правил о юридических лицах он предусматривает также ответственность любого лица, "имеющего фактическую возможность определять действия юридического лица, включая возможность давать указания" его органам, за "убытки, причиненные им юридическому лицу по его вине" (п. 3 ст. 53.1). Однако данная норма предусматривает только деликтную и притом виновную ответственность лиц, определяющих и контролирующих деятельность юридического лица, перед этим юридическим лицом, но не их ответственность (и притом безвиновную) перед его кредиторами. С учетом изложенного ранее такой осторожный подход отечественного законодателя в данном вопросе представляется вполне оправданным.
В целом опыт развитых зарубежных правопорядков говорит о том, что чем проще и быстрее становится получение предпринимателями "корпоративного щита", тем меньше он их фактически защищает, так как отсутствие или символический характер уставного капитала, оцениваемый в судебной практике как "недокапитализация" юридического лица, неизбежно ведет к "снятию корпоративных покровов" и прямой личной ответственности его участников (учредителей) по долгам перед кредиторами созданной ими корпорации. Поэтому предложения о максимальной либерализации создания и деятельности корпораций, в том числе о необходимости принципиального перехода к преимущественно диспозитивному регулированию корпоративных отношений, ведут к постепенному отмиранию не только корпоративного права (фактически заменяемого в этом случае договорным правом), но и самого юридического лица, поскольку его "корпоративную маску" становится все легче "прокалывать".
Чтобы не допустить этого, необходимо не расшатывать, а укреплять корпоративное право, в том числе путем установления четкой законодательной регламентации внутренней организации корпораций, усиления требований к их имущественной обособленности (уставному капиталу), установления прямых законодательных запретов возможных злоупотреблений корпоративной формой. Если же двигаться по иному пути и постоянно либерализовывать требования к созданию и функционированию юридических лиц, то может оказаться, что при полной свободе их организации и отсутствии каких-либо требований к их имуществу (как это уже имеет место в российских хозяйственных партнерствах) признание их юридическими лицами и даже анонимность их участников окажутся бесполезными при относительно широком использовании судебной практикой возможности "снятия корпоративных покровов" с такого юридического лица и применения прямой имущественной ответственности его участников перед его кредиторами.
М.В. ТЕЛЮКИНА
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 1335; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!