В лавру святого Саввы (II, 16)
Богопочтенному, возлюбленному и духовному отцу моему, господину игумену знаменитой лавры преблаженного святого отца нашего Саввы [Col. 1165] и находящимся в ней преподобным отцам моим – Феодор, нижайший пресвитер и игумен Студийский.
Преп. Савва Освященный.
(413) Великая радость и большая честь для меня, недостойного, что я удостоился послать уничиженное письмо свое в место святое, в обитель преподобных вашего вожделенного отчества. Так как невозможно было мне телесно явиться к стопам вашим и видеть священную землю, священную ограду вашу, которую я, смиренный, почитаю как город Божий, то Благой Бог благоволил письменным посещением исполнить желание меня, грешного. Итак, как оы присутствуя пред ногами вашими, объемлю вас святою любовью и поклоняюсь божественному помосту, в котором хранится избранный сосуд Божий, свет монашествующих, светильник вселенной, тот, кто потопил умственного фараона, наставник святого народа, обладатель святой земли, раздаятель Божественных обителей. Приветствую и прочие досточтимые могилы, в которых находятся священные тела преподобных. Они имеют богатство добродетелей и подобны богосветлым звездам в ночи настоящей жизни. Созерцаю то место, на котором огненный столп явился столпу добродетелей, где победоносная борьба с невидимыми врагами, деяния чудотворений, и то и другое блистающее по временам действиями Духа. О, сколь многое высказать побуждает меня желание! Но мера удерживает, чтобы письмо не вышло из пределов. О, сколь многих благих дел находятся у вас знамения и памятники, которые при самом взгляде [на них] могут располагать душу к преуспеянию в добродетели!
|
|
|
Впрочем, пусть это будет первая часть речи, хотя она и не удовлетворяет желанию; перейду к другой – плачевной, а не радостной, по поводу которой я высказал и первую. Гнев Божий постиг нас, святейшие отцы, по причине умножения беззакония, по охлаждении любви, как сказал Господь (Мф. 24:12), гонение, подобное языческим, крайне жестокое. Изгнан из двора архипастырь наш, рассеяны овцы Христовы; свирепые волки вторглись в паству, и уединенный дивий пояде ее (Пс. 79:14). Что это? Опять здесь подверглась бесчестию досточтимая икона Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, (414) Богородицы, каждого святого. Посему пастыри обуяша, не только Господа, скажу словами пророка, не взыскаша (Иер. 10:21), – это нечестие было бы меньше, – но и собрашася иудейски на Господа и на Христа Его (Пс. 2:2), отвергнув святую икону Его, Матери Его и служителей.
Поэтому святые жертвенники истреблены, храмы Господни разрушены во всяком городе и селении здешней державы, представляя предмет плача для зрителей, лишившись своего украшения, божественного благообразия. Поэтому священные сосуды переплавлены и божественная одежда [Col. 1168] предана огню вместе с начертанными на досках изображениями и книгами, в которых что‑нибудь сказано об иконах. Поэтому осмеивается великое таинство Домостроительства и называется мерзостью – с трепетом говорю это – спасительное для мира подобие Христово или, лучше, Сам Христос с Матерью и служителями, так как и по чести, и по названию одно и то же оба, образ и первообраз. Поэтому расспросы и розыски у каждого человека и в каждом доме, и опасения и угрозы, чтобы не осталась неприкосновенной для ереси какая‑нибудь икона, не только что все. Поэтому священники совершают беззакония и монахи, отрекшись от монашества, устремляются против носящих одно с ними звание, ученики – против игуменов, получая председательство в награду за отступничество; и кто больше неистовствует против Христа, тот удостаивается больших и почестей. Поэтому бичевания, узы, заключения под стражу, томления голодом, ссылки, смерти для поборников истины. Ни архиерейство не уважается нечестивыми, ни седина не возбуждает их жалости, ни подвиги благочестия и ничто другое из достойного пощады. Один закон – воля кесаря, и одно старание – уловить всех туда же. Пустыни скрывают убежавших, скалы и пещеры – спасшихся. О, как мы уподобились неясыти пустынней (Пс. 101:7)! О, как мы преданы в жертву зубам нечестивых! Еще многое опускаю по причине отвращения.
|
|
|
|
|
|
Но пожалейте нас вы, сострадательнейшие, как составляющие одно тело с нами; прострите молитвенную руку, как братолюбивые. Наши обстоятельства хуже тамошних, (415) причиняемых варварами. Яко Содома были быхом, и яко Гоморру уподобилися быхом (Ис. 1:9). Поэтому мы, смиренные, и взываем к вашей святости, как бы одними устами всех братий, также страждущих, ибо мы знаем, сколько может праведная молитва ваша усиленная (Иак. 5:16), чтобы по молитвам вашим прекратилось действие меча еретического и водворил Господь мирное Православие и в нашей церкви. А дабы и вы, честнейшие, отчасти знали, каково нечестивое учение безбожных, я приложил к письму и это в тетрадях. Учение их я, несведущий, предпринял опровергнуть по настоянию благочестивых. Прошу же рассмотреть это божественною вашею мудростью, недостаточное исправить и ошибки мои простить; также не оставить меня поминовением в богоугодных ваших молитвах и считать меня последним из всех членов в составе святой вашей церкви[963].
|
|
|
278. В лавру святого Харитона (II, 17)[964]
Богопочтенному, возлюбленному и духовному отцу моему, господину игумену величайшей лавры преблаженного святого отца [Col. 1169] нашего Харитона и находящимся в ней преподобным отцам моим – Феодор, нижайший пресвитер и игумен Студийский.
Так как сверх ожидания [представился] удобный случай для письма, то с удивлением воскликну: откуда мне (Лк. 1:43), что я, ничтожный, удостоился послать письмо вам, святым отцам моим? Вот когда постигло нас за грехи наши тягчайшее гонение, о котором слух, конечно, достиг и до вас, я, смиренный, раздумывал и разузнавал, как и через какого человека мне можно было бы оплакать и пред вами, святыми, случившиеся с нами бедствия, не для чего‑либо иного, как (416) только для того, чтобы возбудить сострадание в святых душах ваших, чтобы вы помогали нам молитвами своими, как умеющие, без сомнения, сострадать по апостольскому учению, ибо мы все тело Христово, а порознь – члены (1 Кор. 12:27). И когда я уже думал об этом, внезапно явился и письмоносец, пришедший из тамошних стран, и притом сын мой по духу и весьма верный. Как же было мне, грешному, не изумиться при этой находке? Как не высказать справедливой благодарности Господу Богу моему?
Но прежде чем высказать прискорбное, я, смиренный, открою свое расположение к вам. Радуйтесь, блаженнейшие отцы, обитатели святой земли, золотой род[965], испытаннейшие в вере и укротители страстей; радуйтесь, славное общество Христово, делатели заповедей Господних, подражающие божественным житием райской жизни; радуйтесь, избранный город Божий, ибо среди вас Господь, Которого вы почитаете упражнением в добрых делах. Хотел бы я лично посетить божественную ограду вашу и прикоснуться к священным стопам вашим, посмотреть на святой храм, поклониться божественному помосту, осмотреть всё там, где святой Харитон, соответственно имени своему исполненный Бога[966], подвизался мученически и отшельнически, где хранится священное тело его, истинное сокровище добродетелей, гражданин пустыни и светило вселенной, которого драгоценное семя не оскудело и не оскудеет до скончания века. О, если бы мне увидеть это и обнять эту землю, как бы одушевленную! О, если бы достигнуть и прочих вместилищ преподобных, чтобы освятиться от одного только лицезрения их!
Преп. Харитон.
Впрочем, упомянув об этом кратко, теперь я изложу и исполненное скорби. Воста царь ин, говорит в одном месте Священное Писание, иже не знаше Иосифа (Исх. 1:8). Точно таков и наш фараон[967], не Иосифа не знающий, но отрицающийся от искупившего его Владыки. Ибо очевидно, что отвергающий икону Его отвергает Его Самого. Так он отверг и Богородицу, и всех святых. Ибо, (417) будучи по самой природе своей склонным к отступничеству, он не потерпел, чтобы вместе с Главою не отвергнуть и все члены, чтобы красовался один только его образ, по вымыслу Навуходоносора (см. Дан. 3:5; 6:7). Отсюда опустошение всех церквей Божиих, когда всюду уничтожается [Col. 1172] всякая досточтимая икона; отсюда сожжение священных приношений, на которых была икона, и книг, в которых говорилось что‑нибудь о ней; отсюда требование нечестивых собственноручных подписей и привлечение к безбожному обществу посредством множества допросов и розысков, так чтобы не остался неуловленным ни один человек. Ибо необходимо одно из двух: или поклониться «образу златому», или подвергнуться жестокому пламени мучений. Впрочем, легко исчислить оставшихся непреклонными. Кто они? Священный наш патриарх, иерархи и иереи, монахи и монахини. Ибо прелюбодейный взор не постыдился направить бичи и на них. Могу ли обстоятельно изобразить скорби, заключения под стражей, узы, изнурения голодом, ссылки, казни, убийства? Ибо и это мы испытали: бегство по горам, укрывательство в пещерах и пропастях земных. Авдий пророк, быв еще начальником у Ахава, когда Иезавель совершала убийства, скры сынов пророческих, как говорится, по пятидесяти во двоих вертепех, и кормяше их (3 Цар. 18:4). А здесь, если кто будет обличен в укрывательстве только одного, то подвергается великой опасности, даже если в тайном удалении от нечестивого общества или в хранении иконы или книги, содержащей что‑нибудь о ней. Молчат уста внутренне благочестивых; открылся язык богохульный; осмеивается великое таинство Домостроительства. Теперь, говорят, Господь изрек мир на люди Своя, и на преподобныя Своя, и на обращающия сердца к Нему (Пс. 84:9), Тот, Который в начале сказал Своим ученикам: мир оставляю вам, мир Мой даю вам (Ин. 14:27). Теперь, говорят, извержены идолы языческого многобожия, между тем как апостол издревле взывает: идол в мире ничто (1 Кор. 8:4). Теперь, говорят, очистилась Церковь, которую издревле тот же апостол назвал не имеющею пятна, или порока, или чего‑либо подобного, но дабы она была свята и непорочна (Еф. 5:27). Теперь, говорят, воссиял свет христианам, находившимся во мраке неведения, между тем как им издревле (418) и от начала сказал Христос: Я свет пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме (Ин. 12:46). Видите, братия святые, отступление, которое должно прежде прийти, как говорит апостол (2 Фес. 2:3). Уже перед глазами своими мы видим предзнаменования антихристовы. Мы изнурились, истощились, оскуде мех (Иер. 6:29), исчезла всякая надежда, сколько зависит от человека.
Но пожалейте нас вы, сострадательнейшие, как составляющие одно тело с нами; прострите ходатайственную руку, как братолюбивые. Наши обстоятельства хуже тамошних, причиняемых варварами. Яко Содома были быхом, и яко Гоморру уподобилися бъаом (Ис. 1:9). Поэтому мы, смиренные, и взываем к вашей святости, как бы одними устами всех братий, также страждущих, ибо знаем, сколько может праведная молитва ваша усиленная (Иак. 5:16), чтобы по молитвам [Col. 1173] вашим прекратилось действие меча еретического и водворил Господь мирное Православие и в нашей церкви. А чтобы и вы, честнейшие, отчасти знали, каково нечестивое учение безбожных, я приложил к письму и это в тетрадях. Учение их я, несведущий, предпринял опровергнуть, по настоянию благочестивых. Прошу же рассмотреть это божественною вашею мудростью, недостаточное исправить и ошибки мои простить; также не оставить меня поминовением в богоугодных ваших молитвах и считать меня последним из всех членом в составе святой вашей церкви[968].
279. К живущим во святом граде[969] монахам Исааку и Арсению <194>[970]
Благоуспев послать одного из возлюбленных наших братий[971] во Святую Землю, мы, смиренные, с любовью приветствуем всякого отца, там живущего, не говоря уже о вас, святейшие отцы, ибо близость ваша в короткое время насадила в (419) <p. 168> нашем смиренном сердце такую любовь, что о ней не прекращаются прекрасные воспоминания вследствие вообще высоких качеств ваших способа обращения и слов. Ибо где смиренномудрие, там и всякое благое дело. Благоухая этой добродетелью, ваша святая двоица не только тогда, но и доныне обвевает нас благоуханием освящения.
Вы оказались такими достохвальными в большей мере, чем все [другие], пришедшие к нам с Востока, оставив нам, любящим вас, добрые воспоминания. Какова цель посольства брата, о том он скажет сам. Я думаю, что она и вам не безызвестна, ибо еще когда вы были в Византии, этот вопрос обсуждался. Именно, державный возжег еретическое пламя против святых икон, так что сжег всю Церковь и погубил почти всех людей, покорившихся нечестию. Но он уподобился Ахаву или Навуходоносору, который, уничтожив все святые изображения, поставил только свое. Не желавший ему кланяться тотчас предавался огню мучений.
Говорить о подробностях считаю лишним, ибо о них содержится в письмах к вашему святейшему патриарху[972], к тому же и брат может о них сообщить. Я, нижайший ваш брат, прошу о том, чтобы вы ради любви о Господе отверзли письмоносцу милостивое сердце, [помогли ему] достигнуть и поклониться святой главе[973] и во всех случаях, которые будут касаться вашего братолюбия, ибо он имеет при себе и еще письма к другим лицам, а также и наше невежественное сочинение. Итак, как братья и общники нашего смирения, а особенно как служители Божии и защитники общих интересов, благоволите воззреть на брата и принять его и всяким способом посодействовать, дабы с Божией помощью он был послан к вам опять. Посланное нам ваше письмо мы получили и узнали, по какой причине вы не успели отбыть на Запад, выехав из Константинополя.
280. К игумену Никите <195>[974]
(420) <p. 169> Узнав еще раньше о происшедшем с твоей святостью по моим грехам несчастии, я, бедный, немало восстенал, сильно восплакал, пролив слезу любви и приговаривая грустные причитания. Что нестерпимее несчастья с другом? Но затем, узнав о последующем, по благоволению Бога, не попустившего, чтобы твои прежние подвиги остались тщетными, но воздвигнувшего тебя опять к прекрасной борьбе, я воодушевился, возблагодарил Господа, обратившего печаль в радость для всех благочестивых. Ведь очень печально встретить преткновение в том, от кого, ввиду присущей ему добродетели, ожидал победы.
Но хорошо, благородный, ибо ты одержал победу более громкую, чем [твое] поражение. По [этой победе] Божия Церковь опять признала в тебе своего воспитанника, зачислив тебя в список своих исповедников. Таково Божие человеколюбие, одаряющее благоуспешных и укрепляющее восставших. Горе дурному обществу или собранию. Я уверен, что ты, честнейший мой, изъят из него. Я предсказывал это ухищрение, имея в виду предыдущие [случаи]. Таков тот, кто правит всем[975]. Уже издавна считая простой уступкой нарушения Евангелия и [проводя] это [мнение] с помощью насилия, он и теперь совсем не считает – и открыто – гибельным общение с еретиками, откуда [проистекает] и отречение от Христа, Богородицы и всех святых чрез их иконы, своим примером уловляя и уловив бывших всегда твердыми. И понятно. Ведь тот, кто после первых своих нечестий не раскаялся, каким образом мог бы позднейшими своими подвигами представить себя Богу твердым и свободным от нечестия?
Поэтому прошу и умоляю тебя, отец мой, открыто заявив об отвержении [зла], во многих видах совершенного, доведи до конца нынешнее божественное исповедание, молясь и обо мне, грешном.
281. К монаху Арсению[976] <196>
(421) <p. 170> Получив письмо твоей любви и уразумев его, я сильно восстенал о происшедшем бедствии, а особенно о падении тех, коих считали людьми особенными. От их падения спасся и твой отец, а мой единодушный брат[977]. Как прежде его падение более, чем чье‑нибудь, огорчало меня, так теперь меня сильно обрадовало его восстание. Особенно я похвалил, брат, твои заботы о своем наставнике. Ибо сердечные и горячие слова твоего убеждения суть действительно знаки любви истинного ученика и плач искреннего чада. Встреча и присоединение к христоборной ереси и даже однократное общение с ней есть для увлеченного душевная смерть. И это – после мужественного сопротивления, и это – несмотря на священническую и игуменскую степень.
Вполне справедливо поэтому ты, разумнейший, восплакал, с полным сознанием ты возрыдал, в несчастье отца усматривая окровавленную одежду, правильнее – растерзание умственным зверем, говоря приблизительно так: зверь лют снеде (Быт. 37:33), но не Иосифа, которого некогда оплакивал Иаков и которого братья продали на сторону, с хитростью указав на хитон (см. Быт. 37), а моего отца [растерзал] человекообразный зверь Иосиф, уже привыкший уловлять сочувствующих его нечестиям, а не икономии. Он, брат, и раньше увлек немало людей к нарушению Евангелия. Он и теперь за отрицание иконы Христовой[978], объявив (δογματίσας) приобщение икономией, беззаконно убежденных увлек с собою в падение.
Таков он. А ты, восплакавший, обеими руками схвативший отца и возвративший его к прежнему исповеданию, ты – блажен. Так это в действительности. Радуйся, что он теперь живет в Господе, хотя раньше был мертв. Ведь говорит же Писание: уязвит и уврачует и в третий день возставит (Ос. 6:2–3). Кто это? [Тот Самый], Кто воздвиг от гроба четверодневного Лазаря (Ин. 11:43–44) и оживотворил твоего, <p. 171> а также и моего отца. (422) Торжествуй, торжествуй и больше не плачь, Марфа, то есть по мере возможности помогай ему и на будущее время. Я и ему написал.
282. К Сергию, ипату аэрикона <197>[979]
Я давно уже написал бы твоему благородию, наученный не забывать о дружеском долге, но перемена обстоятельств сделала мою руку неподвижной [и внушила мне опасение], как бы не стать противным даже и близким друзьям, не изменившимся в дурную сторону. Особенность этой перемены составляет движение не вперед, а наоборот, в обратном направлении. Но так как обладающий такой добродетелью не принадлежит к числу этого рода людей, то я убедил себя приступить к письму. И вот посредством этого пера обращаюсь к тебе, моему владыке и исключительно возлюбленному, обладающему большими знаниями и от отца унаследованным Православием, которому особенно любезно удаляться от общества и приближаться к Богу, которому свойственно мало думать о кесаре и об окружающих его. Каким образом, друг, – я воспользуюсь более смелым словом, – ты, будучи таким среди доступных наблюдению, дал себя увлечь? Из уважения к облекающему тебя достоинству достаточно ограничиться этими указаниями на предмет.
Но горе, природа человека неустойчива[980]! Вот что [делает] время с теми, кто по обстоятельствам времени меняет свои убеждения, но не со стойкими и всегда одинаково относящимися к одному и тому же. Молюсь, смиренный, о том, чтобы ты, хотя и стоишь в самой средине бурного потока, был как можно меньше обрызган солеными житейскими волнами и сохранил хитон Православия незапятнанным и непорочным.
283. К чаду Навкратию <198>[981]
(423) Небольшим письмом отвечаю тебе, чадо возлюбленное, на твои пространные похвальные речи, которые я выслушал с большим страхом. Ведь я не таков, а подобен брошенному на перепутье по мертвости греховной, ибо ни словом, ни делом никогда не благоугождал Богу. По вашей молитве да будет мне <p. 172> дано с этого времени начать жить благочестиво чрез приобретение нового сердца, ненавидящего и гнушающегося поистине мерзким грехом и любящего единственно привлекательную и любезную добродетель, которая есть Бог.
Надежда, вера и терпение.
А ты, доброе дитя, трезвись, совершая по отношению ко всем дело благовестника через свое прекрасное служение. Я знаю, что ты обращаешься во все стороны и, как эконом Божий, заботишься о многих. Не бойся, хотя державный и гремит угрозами, ибо Бог даровал нам не дух боязни, а дух силы и любви и скромности (2 Тим. 1:7). Если враги не слушаются и знамений, не удивляйся, а долготерпи, ибо иначе ни они не придут к исполнению своих грехов, ни Божии люди – к получению мздовоздаяния. Ведь все святые получили обетования благодаря надежде, вере и терпению. Поэтому не спрашивай о времени и сроке окончания зол – они тогда улягутся, когда это будет полезно для нас. Поэтому будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на Начальника веры и Совершителя Христа (Евр. 12:1–2), Который, умилостивляемый совокупными молитвами святых, я уверен, доведет наш подвиг до конца.
Приветствуй всех братьев, особенно δ, Ь и λ[982]. Находящиеся со мною низко тебе кланяются.
284. К нему же <199>
(424) Хотя мы, чадо возлюбленное, и не получили твоего письма через брата Феодула, вышедшего без твоего ведома и как бы иным путем, однако сочли за лучшее написать тебе, сообщая, что по Христовой милости здравствуем телесно. По вашим молитвам и по желанию блаженного моего отца да будет нам, смиренным, даровано и душевное здравие, ибо я ни сам по себе, ни в делах своих не имею силы. А Бог силен ради вас спасти и меня, к которому вы с любовью относитесь, равно как и я к вам. Ибо кто другой для меня есть слава, радость или желание, как не вы, и <p. 173> особенно ты, верный и любезный, после Бога все доставляющий мне в этой жизни?
Поэтому я радуюсь твоей жизни и успехам. Молю благого моего Бога дать тебе в большей мере разум в совершенной предусмотрительности и полнейшем смирении, чтобы мне не обмануться в своих надеждах и многим – в своей уверенности в тебе, ибо ты в устах очень многих являешься примером добродетели. Смотри, чадо, каково твое дело, [знай], что приложивый разум приложит болезнь (Еккл. 1:18) и что удостоившийся похвалы, будь он божествен и мудр, с великим трепетом принял огонь ревности. Блюди себя, чтобы и по внутреннему человеку быть необоримым в жестокой и непрерывной борьбе с диаволом, и по внешнему – чрез находчивость и благоразумие во всех случаях. К нам уже пришел брат Протерий. Через него, конечно если только Бог даст вам продолжать свое пребывание там, мы будем получать от тебя письма и отвечать.
Как сын мира (ειρήνης), чадо мое, по примеру Христа примиряй своих братьев. Знай, что мы имеем всё нужное в достаточном количестве. Да буду о Господе счастлив в тебе, чадо, упокой мою душу своим телесным здравием. Находящиеся со мной приветствуют [тебя]. Низко кланяюсь братьям. Благодать с тобою.
285. К нему же <200>[983]
(425) Когда ты перестанешь, чадо, величать нас словами? Доколе не прекратишь возвышать нас похвалами? Думаю, что ты делаешь это по двум причинам: во‑первых, влекомый любовью, которая обыкновенно, как говорит [Григорий] Богослов, во многом скрадывает истину[984]; во‑вторых (что я считаю главным), с целью своими похвалами укрепить расслабленную мою душу, бедного. Итак, да поможет Господь не по твоим высоким словам, ибо они обильны и чрезмерны, но по святым вашим молитвам немного мне исправиться и не отпасть совершенно от подражания добре подвизающимся.
Немало меня огорчили твои прежние страдания и особенно твои телесные болезни. <p. 174> Но что говорит апостол? Благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах: ибо, когда я немощен, тогда силен (2 Кор. 12:10). В болезни, прошу, пользуйся лекарствами, ибо многие нуждаются в твоем здоровье, а особенно я, смиренный. А относительно тайных [болезней души] да укрепит тебя Врач душ и телес, как и укрепляет, когда мы слабеем в этой непрерывной борьбе тела смирения нашего, но еще не падаем духом, стараясь скорее подняться. Возобновление борьбы заслуживает венца, а не укоризны.
Всегда да спасает тебя, честнейший брат, Благой Бог наш.
286. К Никифору, святейшему патриарху (II, 18)[985]
Часто собирался я писать священной главе твоего блаженства, но был удерживаем то мыслью о своем недостоинстве, то своим бессилием пред искушениями. Теперь же, не обращая внимания (426) на то и другое и надеясь на Троицу, я, несчастный, говорю следующее: радуйся, истинный победитель нечестия, проходящий поприще веры на колеснице добродетелей; радуйся, великое солнце Православия, исповедническими лучами которого озаряется вселенная; радуйся, поборник истины, отличающийся красотою добродетели, подобно древним богоносным мужам. Ты оставил высокий престол ради смирившего Себя до смерти, и смерти крестной (Флп. 2:8), оставил архиерейские [толпы] служителей и удобства, лучше захотел страдать исповедническим образом, нежели иметь временное греховное наслаждение (Евр. 11:25). Так что, не по ним, хотя и среди них, жил ты, умерщвляя члены свои жизнью в Господе, и перенес лишение святой матери, достопочтенных братий, вообще лишившись совершенно всех. Не говорю о христоподобных твоих огорчениях, о неприятностях от императоров, наветах, притеснениях и разве что не удушении. Ты отведен ночью со Христом, выдав сам себя, ты сослан и в ссылке пребываешь где‑то на холме, Христов мученик.
Но прекрасно, всё это тебе во благо. Возведи окрест очи твои с вершины умственной горы и виждь чада твоя (Ис. 60:4), или овец твоих, пастырь добрый, хотя и разделенных по телу, но соединенных по духу, рассеявшихся по частям почти во всей церкви твоей и лучами исповедания, подобно звездам, изливающих находящимся во мраке ереси свет Православия; некоторые из них уже принесены в жертву Богу в совершенном ратоборстве, другие ратуют, нисколько не страшась настоящего, но укрепляясь богоугодными твоими молитвами. Это – слава твоей церкви, это [Col. 1176] – отображение твоего мученичества. Будущие времена, узнав это, прославят в тебе Бога, равно как и ныне. Много похвал принадлежит тебе, ратующему за икону Христову.
Впрочем, прости меня, подражающий Богу, что я из любви осмелился высказать это, и не лиши меня священной молитвы твоей, чтобы мне, непотребнейшему из всех по грехам своим, не перестать быть самым меньшим сыном твоим.
287. К чаду Навкратию <201>[986]
(427) Наши дела, чадо мое Навкратий, желанный и всегда желанный, сводятся к тому, что от подвигов [мы переходим] к подвигам, от огорчений к огорчениям. Но так как это ради Христа, то, следовательно, не печально, а очень радостно. И нам дано от Бога страдать за Христа (Флп. 1:29). Ныне радуюсь во страданиях [моих] о вас (Кол. 1:24) – вот слова апостола, приложимые и к нам, недостойным, ибо все описано в наставление нам (1 Кор. 10:11), дабы, когда мы окажемся в подобных условиях, имели бы спасительные лекарства. Как я слышал, люди в отмщение разграбили монастырь. Но по этому поводу [можно привести] два [соображения]: одно – что Бог премудр, когда захочет, добром объединить то, что насилием разделено; другое – что ради Христа мы должны быть готовы отказаться и от эдемского рая. К тому же и мы, и разграбившие [монастырь], и все вообще – странники и пришельцы на всей земле (Пс. 38:13).
Довольно об этом. Порываюсь узнать, какой оборот примут ваши дела. Наши уже известны, и с помощью терпения от Господа мы переносим угнетение изо дня в день. А с другой стороны – как же мы пострадали? Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим. 8:18), если только мы будем подвизаться до конца. Поэтому я, бедный, молюсь <p. 175> о том, чтобы вы получили венцы, всегда сподвизаясь Христу. Молись и ты Господу о нас, чтобы нам как‑нибудь избавиться от лукавого.
Приветствуй своих сподвижников братьев.
288. К чаду Силуану <202>
(428) Ты, чадо желанное, начертал мне письмо, достойное твоего благоговения. И я воспрянул духом и возблагодарил благого моего Бога, что в тебе жива надежда на меня, грешного, любовь пылает, сильна ревность. Также и я относительно тебя немного горюю, отчасти тронут, и то со страхом, чтобы вышеуказанное сохранилось, ибо любящий прилежно наказывает (ср. Притч. 3:12;).
Да будешь сохранен мне, любезный мой сын, как сын света (ср. Ин. 12:36) в это темное время безумия на Христа. При свидании с χ ты подробно узнаешь, как, подвергшись бичеванию с братом Николаем[987], я заключен в темницу. Мне хотелось бы, чтобы ты повидался с ним лично, где это будет возможно вам, ибо нужно и устно переговорить. Что ты, брат, так обособился? Прошу, не [делай этого]. Ведь вы сходитесь [двое] в одно место, чтобы приносить пользу друг другу и мне, смиренному. Не ленись постоянно поминать меня в своей молитве, чтобы я благоугодил Господу и избавился от лукавого.
Брат Николай приветствует тебя.
289. К монахине Анне <203>
Отвращение матерей к детям есть нечто временное, ибо тотчас, влекомые природными [склонностями], они опять обращают их к себе, вдвойне усиливая любовь и доставляя им всяческое утешение. Что говорит мне это вступление? А то, что и ты, почтеннейшая, на короткое время вознегодовав на нас, смиренных, опять не удержалась открыть нам о Господе сердце, [полное] привычного сострадания. Поэтому, как и прилично матери, ты одарила нас, объяснилась (429) и оказала милость вдвое большую, чем негодование.
Итак, благодарение Богу, и нам, <p. 176> грешным, посредством печали даровавшему радость. Ведь говорится: кто обрадует меня, как не тот, кто огорчен мною? (2 Кор. 2:2). Хотя мы и недостойны этих слов. Да дарует нам тебя [Господь] на многие [лета], чтобы ты и огорчала, и радовала нас, а также и молилась о моем спасении, как и я – о твоей святости.
290. К чаду Игнатию <204>[988]
Всякий раз, возлюбленное чадо, как получаю твое письмо и нахожу [в нем выражение] истинной веры и любви, которую ты питаешь к Богу и моему смирению, я радуюсь и прославляю Господа моего, молясь о том, чтобы ты пребывал в этих [чувствах], которыми очищается душа и вырабатывается готовность к подвигам. Видя, как схватывают твоих братьев, вовсе не думай, что ты можешь избежать гонителей. Посему будь готов, не падай духом. С тобою Бог. Это я говорю не для того, чтобы ты вел себя вызывающе, но чтобы старался не быть увлечен и не оказался неподготовленным. Бог да будет с тобою, как бы Он ни устроил твою жизнь. Молю тебя, чадо, прославь Бога в теле и в духе своем (ср. 1 Кор. 6:20).
А то, о чем ты напомнил, [обстоит] совсем не так: я, грешный, нечистый, говорю теперь, не бросаясь в опасности, а с большою сдержанностью и осторожностью, без излишней требовательности, но и без послаблений, хотя подвергшие нас бичеванию теперь крепко заключили нас с братом Николаем. Молись же, сын мой, чтобы под охраной я был сохранен о Господе и был готов перенести все другое, к чему бы Он ни призвал.
Приветствует [тебя] брат. Приветствуй брата Сюнета (τω αδελφω Συνετω)[989].
291. К игумену и исповеднику Феофану <205>[990]
(430) Любезен сыну отеческий голос, и наоборот. Поэтому опять пишу тебе, ибо я твой сын о Господе, увы, не напоминающий добродетельного отца. Но твои исповеднические страдания – слава для меня. Человек в старости, в тягчайшей болезни, не поднимающийся с постели, испытывающий сильные страдания, ежеминутно ожидающий смерти – и изгнан из преподобной обители, оторван от священного братства, содержится под стражей, лишен необходимых услуг! <p. 177> И ничто из вышесказанного не сломит его вследствие любви ко Христу; он твердо исповедует и на вопросы дает ответы. Ты, блаженный отец, венценосец – мученик, как поистине таковой. Как велика твоя слава, как богат наградами твой подвиг! Твои непроизвольные, болезненные страдания за исповедание Христа вменяются тебе Богом и благодарными [почитателями] в произвольные. Ты утвердил православных, посрамил противников, прибавлю – и прикрывающих свои грехи или слабости приличными поводами или другими какими‑нибудь причинами.
Но Начальник исповедания твоего Христос да будет и Совершителем для тебя (см. Евр. 12:2). Молитвенно пожелай того же и мне, твоему сыну. Если при тебе отец мой экзарх[991], приветствую его, смиренный.
292. К монахиням (II, 19)[992]
Нерастленность тела; девственность по вере.
Услышав благую весть о вашей почтенности, я, смиренный, радуюсь, особенно тому, что вы – кровь и дух человека Божия[993] и общего отца. Еще более радуюсь и славлю Бога, узнав, что вы доныне остались
(431) незапятнанными общением с еретиками. Так, имеющим нерастленные тела следует быть девственными и по вере. Ибо, премудрые, прелюбодеяние есть и то, когда имеют общение [с прелюбодеями], от которого до конца да сохранит вас неприкосновенными Господь, уневестивший вас Себе посредством обета девства.
Страх Божий.
Это – первое мое слово. Наставления же для чего вы требуете от меня, грешного? Вы научены Богом по благодати Христовой. Ибо вы обе и от родителей благочестивых происходите, и отличаетесь познаниями, и жизнью выражаете учение заповедей. Если же хотите чего‑нибудь и от нас, несведущих, то – нужно стяжать страх Божий. Он, водворившись в сердце, сияет светом, укрощает страсти. Отсюда сокрушение, слезы, отвращение от мира, стремление к небесам; и какое благо не происходит отсюда?
Это есть жилище Бога, а где Бог – там источник благ, мир, радость, любовь. Поэтому я, смиренный, увещеваю вас взирать не на примеры близких к вам, и особенно не на примеры притворного у многих из монахинь поведения, теплохладного[994], так сказать, и расслабленного, но на прекрасные первообразы, которых жития у вас в руках, сияющие божественной любовью; ибо и живописец списывает картину[995] не с дурных изображений, а с прекрасных и отличающихся древностью.
Жизнь святых.
Что же в них известно вам? Отрешение от уз пристрастия. Удаление от лицезрения мужчин, сколько возможно, смиренномудрие, некрасивая одежда, долу поникший взор, слух, избегающий слышания речей бесполезных, уста, говорящие о предметах Божественных, изнурение тела. Так они преодолевали мудрование плоти, ибо плоть желает противного духу, как написано, а дух – противного плоти: они друг другу противятся, и непримиримая между ними война (Гал. 5:17). Нам должно каждый день, скажу даже – час, мужественно вооружаться против страстей при помощи Божией и вместе с Богом, с великими подвигами побеждая врага, который всегда жаждет нашей погибели, но которого мечи не вредят до конца наблюдающим за собой (432) [Col. 1177] внимательно. Невозможно подвизающемуся совершенно не быть преодолеваемым и поражаемым в слове и в мысли и подобными способами, не причиняющими греховной смерти, но надобно скорее опять начинать борьбу и стоять с надлежащею твердостью. Ибо грехопадения кто разумеет? (Пс. 18:13). И кто похвалится, что он имеет чистую душу? В скорби бывает живущий в Господе, ибо узкий и тесный путь, ведущий в жизнь (ср. Мф. 7:14), а противоположный противоположного свойства. Когда же придет конец подвигов, тогда вы узнаете, невесты Христовы, что доставила вам такая жизнь: вы в неизреченной радости (1 Пет. 1:8) будете вознесены добрыми Ангелами и войдете в нерукотворенную храмину, в небесный брачный чертог, чтобы постоянно, вовеки пребывать с Господом.
Можно было бы и еще больше сказать, но так как, думаю, я превзошел меру письма, то здесь прекращу мою речь, за которую воздайте мне, грешному, вашими святыми молитвами.
293. К патрицию Льву <206>[996]
Я должен святой твой душе, издавна так преданной моему смирению и отдавшей себя в заложники не только телом, но и духом, писать не чернилами и не на бумаге, а, если бы было возможно, кровью на коже. Не относись с недоверием, господин, к тому, о чем я буду говорить. Ведь правда, что твое благочестие оказало по отношению ко мне в изобилии такие благодеяния и заботы, каких не обнаружили ни иерархи, ни священники, ни монахи, ни семейные и почти никто из близких и друзей. И если бы твое величие могло увидеть мое сердце, оно сильно удивилось бы ему.
Об этом [должно судить] так, и [потому] я не перестану писать тебе и даже по смерти, может быть, буду невидимо [писать] невидимому. А теперь я, бедный, (433) молюсь, чтобы ты остался цел и душою и телом и избежал если не дыма, то, по крайней мере, огня еретического. Молись, господин мой, и о моем смирении, дабы Христос довел до конца то, что начал туне в нас, недостойных, избавляя нас от видимых и невидимых врагов.
294. К игумену Макарию (II, 20)[997]
[Col. 1177] Что делаешь ты, божественный отец, унижая себя самого, высокого добродетелью, и возвышая в почтенных словах своих меня, униженного пороком, осаждаемого ежедневно множеством страстей? Так, я твой раб и сын, желающий более поучаться, чем способный учить. Впрочем, добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе (Лк. 6:45). Таков ты и тогда, когда видят тебя, и тогда, когда читают [письма твои].
О димитриевском настоятеле и учениках [скажу], что они погибли; по плодам познавай дерево (Лк. 6:44) и молись об их покаянии, а для меня, несчастного, об утверждении против врагов невидимых и видимых, чтобы мне удостоиться идти по следам всех нынешних исповедников Христовых, ибо всякий, кто противодействует, есть исповедник. О других же двух предметах мне представляется следующее: пресвитер, подписавшийся под нечестием[998], должен каяться и горячо плакать, чтобы простилось ему преступление; но служить, хотя бы без поминовения нечестивца, никак нельзя, но ему следует быть отлученным от священнослужения, пока призрит Господь и даст время православного Собора, на котором каждый будет принят по достоинству судом Божественным. Я же советую ему, если он участвовал в нечестивом общении, воздерживаться и от Причащения святынь в течение одного или двух лет. Ибо написано: не можете (434) пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской (1 Кор. 10:21). То же самое относительно церквей. Какая совместность храма Божия с идолами? (2 Кор. 6:16). Итак, не должно входить в храмы[999] еретиков, так повелено нам святым Собором, разве только в том случае, если храм православного как‑нибудь не будет находиться совершенно во власти еретика, который еще не служил в нем, тогда можно и входить, [Col. 1180] и служить православному. Вышесказанное изложено без предубеждения.
Так, отец мой, думаю я, смиренный, взирая на примеры божественных отцов. А твое совершенство пусть лучшее и усмотрит, и покажет моим глазам. Да сохранит мне тебя Бог еще здравым и подвизающимся, славнейший между отцами, равно и молящимся о моем недостоинстве как по любви, так и по повелению заповеди!
295. К мирянину Григоре <207>[1000]
<p. 178> Я прочел твое письмо, человече Божий. Вот тебе и новые исповедники – разумею братию эконома[1001]. Продолжай свое святое дело, свое приношение Господу. Посвяти себя служению. Хотя это дело и опасно, но Бог – избавитель, ибо Он поставил тебя служителем Его мучеников, утешителем исповедников, помощником преткнувшихся. Проходя свое божественное служение, Христос идет пред тобою, не падай духом.
Твои сушеные смоквы я получил на словах, а не в действительности ввиду заключения. Я отослал [их] пресвитеру, и благодарение Богу за то, что он, призванный Богом, сослужит тебе. Молись обо мне, брат и участник страданий.
296. К чаду Навкратию <208>[1002]
(435) Радостно я возблагодарил благого нашего Бога, узнав из твоих писем, чадо мое и желанный брат, что ты живешь о Господе и пребываешь неизменно в истине веры Божией. И хотя я, грешный, обо всех забочусь, но о тебе, исключительно желанном и честном, тревожусь не без основания, потому что ты стоишь выше всех в братстве и, что еще важнее, ходишь среди сетей нечестивых.
Но где Бог и Божия правда, там бессильно всё человеческое. Столь твердого в вере ничто никогда не сможет поколебать, даже если земля смущается и прелагаются горы в сердца морская, как воспевает святой Давид (Пс. 45:3). Поэтому, отложив всякое колебание, с терпением будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса (Евр. 12:1–2). Он да даст нам силу и крепость перенести за Него страдания до крови, то есть до смерти. И блажен верующий, что сказанное Им исполнится. Время не позволяет мне пространно сказать еще что‑нибудь. Прибавлю только: возможно чаще обращайся к Богу с горячей молитвой о том, чтобы я, недостойный по своим грехам, был отнесен к твоей части и <p. 179> к числу подобных тебе.
Живущий со мною брат[1003] твой приветствует тебя.
297. К чаду Протерию <209>[1004]
(436) Как печально твое письмо, чадо, сообщающее о таких и столь великих [бедствиях], так что, услышав, я был поражен и горестно восстенал. Однако нужно это снести и усиленно молить Бога, чтобы Он сжалился из человеколюбия, пощадил святые церкви и не дал Своего удела в поношение. Конечно, дым есть предвестник большого пожара. Он сожжет всё, если не будет рассеян веянием Святого Духа.
Камень‑Христос.
Бодрствуйте, говорит апостол, стойте в вере, будьте мужественны, тверды (1 Кор. 16:13). Подули ветры, пошли дожди, и, как говорится в Евангелии, налегли на дом (Мф. 7:27). Блажен основанный на Камне‑Христе (1 Кор. 10:4; Еф. 2:20). Он не упадет, но выдержит, со Христом победит и будет вечно ликовать с мучениками. Должно быть соблазнам, чтобы обнаружились верные Христовы.
Это письмо, если возможно, покажи братьям исповедникам, а затем остающимся на свободе. И они, гонимые и выносящие гонения под покровом Божиим, блаженны. О себе нам нечего сказать. [Скажу] только, что пришел человек от стратига, сменившего начальника стражи, и пожелал видеть нас. А увидев, даже и не поклонился, хотя мы через окно и оказали ему знаки уважения, и не пожелал нам здоровья, а лишь посмотрел и ушел. Что дальше будет, покажет время. И пусть возьмет письма, которые принесет письмоносец, и с Господом отправится в свой путь. А ты после того, как император выступит в поход, приходи и принеси нам известия о происшествиях и о здоровье братьев.
Будь и ты, чадо мое возлюбленное, сохранен о Господе в целости от окружающих [тебя] искушений. Почившие о Господе блаженные братья помолятся о нас.
298. К игумену Иоанну <210>[1005]
(437) <p. 180> Прекращение наших смиренных писем [происходит] оттого, что отсюда взят брат наш, боголюбивейший архиепископ, затем мы не получали ответа на письма, посланные нами твоей отеческой святости, и, в‑третьих, оттого, что мы содержимся под строгим присмотром и не имели времени наслаждаться письменной беседой с тобою. А теперь с помощью Господа мы пишем и искреннейше приветствуем тебя, видя тебя в умственном воображении как бы лицом к лицу и сплетаясь с твоей духовной и святой ревностью. Ибо твое боголюбие не чуждо нашей смиренной душе, но очень любимо и любезно и всегда содержится [нами] в памяти. Хвалю твою любовь к Богу, славлю твою воздержность, твою любезность к ближнему, простоту, радостное настроение, приветливость. По благодати Христовой ты обладаешь не этими только [качествами], но и большими. А теперь воспеваю и твою стойкость в исповедании Христовом. И несправедливо, чтобы ты, благоуспешный в стольких отношениях, был лишен этой похвалы. Как некой главизне, тебе следует украшаться и прочим. Не станем дивиться, отец, тому, что гонение оказалось продолжительным. Ведь теперешнее непохоже на прошлое. Нам следует и еще подвергнуться искушениям, если только мы стремимся идти по следам наших отцов. Однако верую, что Господь не замедлит сотворить посещение, только если мы сохраним чувство благодарности Ему и среди горестей.
Прошу: пиши и ты нам. Вместе с этим молись, чтобы и мы, недостойные, были спасены, чтобы иметь повод вновь написать тебе. Низко кланяюсь тем, кто решились служить твоему преподобию.
299. К Николаю, повару <211>[1006]
(438) Вот письмо свидетельствует, что я помню о тебе, добрый друг. Да и можно ли забыть о тебе, так прекрасно к нам, а правильнее – ко Христу расположенном? Из чего это [видно]? Из того, что посреди еретического огня ты остаешься неопаленным, <p. 181> сохраняя в своем сердце источник Православия, в котором и да будешь сохранен до конца. Это первое и самое главное. Во‑вторых, [из того,] что братья наши, приходя туда, находят у тебя спасительную пристань от волнующей всех ереси; отдохнув здесь благодаря твоему любезному для всех приему, они опять возвращаются к нам. Какой радостью наполняет нас это! Какая награда зачтется тебе за божественную службу, ибо [Господь] говорит: кто принимает вас, принимает Меня (Мф. 10:40).
Итак, брат, ты через братьев принимаешь Христа, Его покоишь. И Он примет тебя в Небесное Царство за то, что ты здесь оказываешь гостеприимство Ему чрез братьев. Здравствуй о Господе.
300. К мирянину Константину <212>
Бог открыл нам многообразные пути спасения во всякое время, а особенно теперь, когда соблазны проникли в Церковь Христову и верные Божии испытываются, как в горниле. Одни подвизаются, заключенные в темницах за слово истины, другие – бичуемые и пытаемые; иные предпочли бегство, по [степени] страданий став на втором месте; некоторые переходят [с места на место], разнося слово помощи; иные тайно служат (439) заключенным; иные принимают с дороги странствующих ради Господа (см. Мф. 25:35).
Вот это пути и их еще больше. И ты, человече Божий и верный служитель, являешься одним из таких, оказывая гостеприимство братьям нашим, странствующим во Христе. Блажен еси, и добро тебе будет (Пс. 127:2). Ты приносишь дар Богу. Пожалуйста, продолжай дело, за которое взялся, для того чтобы, сподвизаясь труждающимся в этом, вместе с ними получить и награду от Бога, Который засчитывает всё, что делается.
301. К братиям, содержимым в темницах (II, 21), <279>[1007]
Феодор возлюбленным братиям, содержимым ради Господа в различных темницах, радоваться.
Что такое настоящее? Радость и веселие, ибо мы удостоились подвизаться в мучениях за Христа, ибо мы преданы заключениям в темницах и скорбям за слово Божие, ибо мы подвергнуты бичеваниям и обидам ради Христа, потерпевшего за нас бичевание и бесчестие и потом распятого. Кто не станет хвалить? Кто не будет прославлять? Восток радуется, Запад веселится, вся Церковь от четырех концов мира восхищается. И что я говорю о земном мире? Самое Небо исполнилось радости о том, что не только верховный из наших иерархов, иерархи и иереи, игумены и ученики, но и монахини с настоятельницами вступили на поприще мученичества. Не стану говорить о тех, которые в пустынях и горах, в пещерах и пропастях земных, в изгнании терпят недостатки, скорби, озлобления чрез гонение за Христа (Евр. 11:37–38).
Итак, справедливо, братия мои возлюбленные и вожделенные, радость и венец мой (Флп. 4:1), я радуюсь и сорадуюсь вам; точно так же и вы радуйтесь (440) и сорадуйтесь мне (Флп. 2:17). Это слова блаженного Павла, но они приличны и нашему времени, ибо все написаны нам в наставление (Рим. 15:4), – и он увещевает нас быть его подражателями (1 Кор. 11:1). Во‑первых, надобно поистине сказать, что мы преданы скорбям и притеснениям не настолько, насколько домогаются и желают того угнетающие нас (ибо в таком случае искушение было бы невыносимо, равно как и причиняемое нам невидимо бесами), но <p. 226> насколько попускает подвигоположник и сподвижник наш Христос, праведным судом назначающий подвиги по мере силы каждого или для искупления грехов[1008] (если мы добровольно идем на страдания), или для воздаяния победных венцов преуспевающим от славы в славу. Подлинно, не так мы мучимся, как Петр или Павел с равностепенными им, или Георгий и Феодор с равнославными им, или Фекла и Феврония[1009] с подобными им, у которых, как возлюбивших много, преизбыточествовали и дарованные им страдания Христовы. А у тех, у кого мала любовь, недостаточны и страдания (ср. Лк. 7:47), так что нужно скорбеть и сетовать о том, что мы немного страдаем, а не смущаться [Col. 1181] и тяготиться тем, чем мы умеренно наказываемся.
Кто падает.
Если же мы падем, – чего да не будет и в мыслях! – то не от Божия распоряжения, но от слабости, бессердечия и нечестия самого падшего. Ибо Он дал силы против державы лукавого, желая подвижнику остаться победителем, а этот, по малодушию бросив оружие терпения, погиб. Свидетель этих слов – взывающий: верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести (1 Кор. 10:13). Здесь терпение, братия; здесь венцы, сплетаемые Богом за добрую веру. Итак, не постыдимся свидетельства Господа нашего и не уступим Фаддею[1010], новоименованному мученику, и тем, кто исповедал вместе с ним и пошел вслед за ним; их имена вы знаете. Кровью мучеников и теперь орошена уже Церковь Божия и еще орошается подвизающимися и разнообразно страждущими в скорбях. Кровь проливает заключенный, уединенный, притесняемый, удаленный от всякого лицезрения, лишаемый необходимого, алчущий, жаждущий, не видящий луча солнечного, (441) каждый день умирающий, как <p. 227> взывает Павел (1 Кор. 15:31), и умерщвляемый весь день, как поет Давид (Пс. 43:23). Но если мы умерли, то и оживем со Христом, если терпим, то с Ним и царствовать будем (2 Тим. 2:11–12). Издревле благодать избрала тех, которых она избрала во свидетельство Христово. Из поколения в поколение являются мученики. Надобно придти соблазнам, сказал Христос (Мф. 18:7), дабы избранные воссияли подобно солнцу (ср. Мф. 13:43) и плевелы обнаружились в своем мрачном виде (ср. Мф. 13:25–40).
Тяжесть греха ереси иконоборчества.
Будем же, братия, в этом коварном и развращенном роде как бы звездами, сияющими во мраке ереси, ибо нас избрал Христос в Свою хвалу, к славе Православия. Как древние для нас, так мы для потомков постараемся показать себя опорою и примером и явиться ликующими в день Христов. Наше мученичество более явно, чем мученичество древних. Ведь дело идет не о природах или волях во Христе или о подобных им спорных вопросах в этом роде, ошибка в которых, будучи чисто умозрительной, не дает осязательных последствий. Ныне же предмет спора или нечестия не только умозрителен, но и виден для глаз, ибо [наши] противники не только говорят и превратно учат, что Христос, Богородица и все святые неизобразимы, но и уничтожают их изображения, называя божественные образы заблуждением и погибелью для души. О, иудейское и языческое упорное нечестие!
Отречение от иконы есть отречение от того, кто изображен на иконе.
Вообще, явление, о котором идет речь, есть не что иное, как один из измененных видов [иудейства или язычества]. Иудей или язычник говорит христианину: «Отрекись от Христа, Марии». То же говорит и иконоборец. [Col. 1184] Ибо икона Христа, равно как и Богородицы, тем же именем называется, как и Христос и Богородица. Следовательно, требующий отречения от иконы прямо требует отречения от того, чья икона. Это слова не меня, ничтожного. Послушай, что говорит Моисею Бог всех: сотвориши Херувимы (Исх. 25:18). Между тем он повелевал сделать изображения Херувимов, ибо никто здравомыслящий не может сказать, что он указывал на естество (φύσιν) херувимское. <p. 228> И еще: сотвори змию медяну (Чис. 21:8); однако и здесь Он повелевает сделать изображение (εικόνα) змия.
Икона носит имя первообраза.
(442) Но таково свойство первообраза и его образа, что образ, или икона, называется именем первообраза и при отвержении одного отвергается и другой, так как они существуют вместе. Был Ангел, потому и изображение Ангела; был змий, потому и изображение змия; так и относительно других существ. Иногда они [изображения] называются иконами тех, которых они действительно иконы, а иногда по своему виду называются так, как самые первообразы, а не иконами их. Так и святой апостол говорит: над ним херувимы славы, осеняющие очистилище (Евр. 9:5), употребляя название первообразов в отношении к изображениям. Послушай и Василия Великого: «Да будет изображен на картине и Подвигоположник в сражениях Христос»[1011]. Не сказал: «Да будет написана икона Подвигоположника в сражениях Христа», но: «Христос». Послушай и Григория Нисского: «Лежит Исаак»; назвал Исааком изображение Исаака[1012]. Послушай Златоуста: «Я видел Ангела на иконе»[1013]. Не сказал: «Я видел изображение Ангела на иконе», но: «Ангела». Ибо в иконе является первообраз, равно как и в изображении Креста – Животворящий Крест. Так как в поклонении одно от другого нераздельно, то поэтому икона и носит название первообраза. Образ Креста называется Крестом. Так и о царе, и о всяком человеке, и о всяком предмете нам справедливо можно сказать, что царем называется и изображение царя, как говорит божественный Василий[1014]; и Петром – икона Петра, и Павлом – икона Павла. Скажу еще нечто более высокое: и человек называется богом – как образ Божий (και $εος о άνθρωπος ώς ΰεοΰ г/κών). Таким образом, как сказал Василий, и Христом называется икона Христова; ибо он, повторяю опять, так сказал: да будет изображена на картине не «икона Христова», но – «Христос». Если противники не допускают этого, то, во‑первых, они отвергают божественные изречения; потом учат, если не словом, то делом, что Христос не человек. Ибо если Он человек, то очевидно, что может изображаться на иконе: первое свойство человека – быть изображаемым; <p. 229> если же Он не изображается, (443) то Он не человек, а бесплотный, и Христос даже не пришел еще, как пустословят иудеи. Поэтому они отвергают и Богородицу, изображенную на иконе, и всякого святого, как не Матерь Божию и не служителей Христовых. И Златоуст взывает: «Дела для меня достовернее слов твоих»[1015].
Иконоборцы поистине иудействуют.
Итак, следует, что иконоборцы поистине иудействуют и кто страдает от [Col. 1185] них, тот страдает ради Христа и за Христа, ради Богородицы и за Богородицу, ради всякого святого и за всех святых, а подвизающийся и сопротивляющийся есть мученик и исповедник Христов. И [против этого] не может быть никакого возражения. Маккавеи, не хотевшие противозаконно вкусить свиного мяса, мученики; Предтеча – мученик за истинное обличение; другой – за то, что не хотел дать обола[1016] на построение идольского капища, а иной – за иную заповедь. Впрочем, для чего говорить много? И здесь явно подвизающийся за Христа разве не мученик, как говорят некоторые из несчастных? Истинный мученик, ничем не меньший тех, кто замучен язычниками или иудеями. И Свидетель на небеси верен (Пс. 88:38). Итак, без всякого сомнения, если презирающий изображение Креста оказывает презрение Христу, то тем более отвергающий икону Христову направляет отвержение на Христа. Таким образом, терпящий мучения за то и другое есть истинный мученик, и еще более за икону, ибо то есть знак, а это – образ Христов (οτι ο μεν σημεΐον, η δε μορφή Χριστού).
Истинный мученик.
Увещеваю вас, святые братия мои, причастники небесного звания: во‑первых, поминать меня, смиренного, молясь, чтобы я на самом деле доказал то, о чем говорю, отнюдь не ослабевая ни от невидимых, ни от видимых нападений; потом быть внимательными к самим себе и к настоящей борьбе, но не воспламеняться помыслами ввиду недостатка знания для объяснения тех дел, которые устрояются Провидением с глубокой мудростью и непостижимо для ума человеческого, и да не случится с вами того, что вы поете: <p. 230> Мои же вмале не подвижастеся нозе: вмале не пролияшася стопы моя. Яко возревновах на беззаконныя, видя то и другое (Пс. 72:2, 3); но лучше да слышатся вами слова Господа: потерпи Мене в день воскресения Моего (Соф. 3:8); и еще: претерпевший же до конца спасется (Мк. 13:13)!
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 158; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!