Индивидуалистическая теория английского утилитаризма
Подобно естественно-правовой доктрине, теория английского утилитаризма, во главе с Бентамом, имеет индивидуалистический характер*(461). Только индивида она признает реальным явлением. Природа, говорит Бентам, подчинила индивида господству двух сил - наслаждения и страдания (pain and pleasure). Этим силам мы обязаны всеми нашими идеями; ими обусловлены все наши суждения; они определяют всю нашу жизнь. То, что мы делаем, и то, что должны делать, указывается ими*(462).
Общежитие является, по мнению Бентама, необходимой организацией индивидуальной жизни,- необходимой постольку, поскольку оно увеличивает счастье и уменьшает страдания индивида*(463). В отличие от естественно-правовой доктрины, теория утилитаризма - вполне и безусловно позитивна. Естественно-правовая идея договорного происхождения государства категорически отвергается Бентамом. Естественная свобода в гражданском состоянии невозможна; у индивида нет и не может быть естественных прав, неотъемлемых и вечных. Французская декларация права - "метафизический абсурд"*(464).
Не воля индивида,- его польза лежит в основе государственного строя. Демократизм Бентама является выводом из логического силлогизма. Первая посылка - основной принцип утилитаризма вообще: необходимо стремиться к возможно большему счастью возможно большего числа людей (the greatest happiness of the greatest number). Вторая посылка - принцип самопредпочтения (Principle of selfpreference): в каждой личности себялюбие образует сильнейшую движущую силу ее поступков; каждый человек стремится к тому, что он в данное время считает своим счастьем, каким бы образом его действия ни отразились на счастье других людей. Отсюда вывод - необходимость демократии, как единственно-справедливой формы государственного устройства*(465).
|
|
|
Всякий, кому принадлежит власть, всегда и необходимо осуществляет ее в своих интересах; в монархии власть осуществляется в интересах монарха, в аристократии - в интересах меньшинства. При всяком режиме объектом и целью которого является счастье правителей, осуществляемое ими в ущерб и на счет интересов управляемых, правительственная деятельность имеет тиранический характер: "зловещим" интересам (sinister interest) одного лица или немногих приносятся в жертву интересы большинства*(466). Правительство и монарх, наследственная аристократия и держатели мест в палате общин, духовенство и судьи никогда не делали иных усилий, кроме тех, которые направлены к возведению их собственной власти на наивысшую ступень*(467).
Для того чтобы целью государства являлось, действительно, наибольшее счастье наибольшего числа людей, необходимо, чтобы частный интерес правителей всегда совпадал со всеобщим интересом управляемых*(468).
|
|
|
Конечно, государственная власть не может быть одинаковым образом и в одно и то же время осуществляема всеми; ибо власть эта, проявляющаяся в велениях, предполагает разделение членов общения на два класса - на правителей и управляемых, законодателей и тех, кто обязан законы исполнять. Но существенно важно, чтобы это разделение граждан на классы не являлось постоянным и неизменным, чтобы тот, кто сегодня является управляемым, мог завтра оказаться правителем.
С другой стороны, число правителей должно быть, по необходимости, ограниченным, ибо огромное большинство граждан значительнейшую часть своего времени вынуждено посвящать своим личным делам, заботам о собственном существовании.
Для того, чтобы немногие правители, заботясь о личном своем счастье, тем самым осуществляли наибольшее счастье наибольшего числа людей, необходимо, чтобы эти правители периодически избирались управляемыми из своей среды, чтобы они недолго оставались у власти, чтобы в короткие сроки управляемые могли их смещать и заменять другими*(469).
Представительная демократия (representative democracy) - единственная форма правления, объектом и целью которой является наибольшее счастье наибольшего числа людей*(470), ибо правители, непосредственно осуществляющие власть, в определенные сроки, чрез короткие промежутки, назначаются и смещаются, как уполномоченные своими доверителями, теми лицами, которым принадлежит первоначальная суверенная власть*(471).
|
|
|
Под суверенитетом Бентам понимает верховную конститутивную власть народа,- его назначающую и смещающую функцию*(472).
К непосредственному осуществлению законодательной, правительственной и судебной функции народ неспособен; но он обладает максимальной способностью к избранию агентов, осуществляющих эти функции под его непрерывным контролем*(473).
Для того чтобы эти агенты в своей деятельности определялись интересами наибольшего числа граждан, необходимо, чтобы право участия в выборах являлось всеобщим. По мнению Бентама, категорически необходимым является один только возрастной ценз. Лица, не умеющие читать (non-readers)? только в том случае могли бы быть лишены избирательного права, если бы оказалось возможным организовать обучение взрослых рабочих в свободное от их занятий время. Даже лишение избирательного права душевно больных и преступников не представляется Бентаму необходимым, ибо участие их в выборах не может оказать сколько-нибудь заметного влияния на их окончательный результат. С особой энергией настаивает Бентам на недопустимости каких бы то ни было классовых цензов. Счастье наиболее беспомощных и бедных составляет еще большую часть всеобщего счастья, чем счастье наиболее влиятельных и богатых членов общения. Поэтому первое заслуживает большего внимания со стороны законодателя, чем второе. Если обладание долей в конститутивной власти является средством осуществления счастья, такая доля должна быть предоставлена не только богатым и влиятельным, то также беспомощным и бедным. Поэтому всякий избирательный ценз, лишающий бедных избирательного права,- как, напр., ценз домообзаводства или налоговый ценз, не может и не должен иметь места. Бентам, убежденный сторонник политической эмансипации женщин; лишение женщин избирательного права является, по его мнению, остатком варварства, не оправдываемым никакими принципиальными соображениями*(474).
|
|
|
Представительная демократия на основе всеобщего избирательного права является, по мнению Бентама, единственно рациональной формой правления. В представительной демократии эгоистический мотив, путем соответственных учреждений, превращается в сильнейшее орудие возможно большей общественной пользы; только здесь себялюбие отдельной личности находит себе преграду в себялюбии других. Принцип самопредпочтения в сознании отдельной личности регулируется представлением о наличности того же принципа в сознании остальных, благодаря чему великий механизм управления всегда сохраняется в полнейшем порядке и осуществляет то полезное действие, ради которого он создан*(475).
Такова сущность теории Бентама. По справедливому указанию Лесли Стифена, теория эта, существенно отличная от французской революционной доктрины в своих исходных моментах, вполне совпадает с ней в своих окончательных выводах*(476).
Конечно, между естественно-правовой теорией Руссо и позитивной теорией Бентама видимое различие - огромно. По мнению Руссо, демократия является единственно правомерной; по мнению Бентама,- единственно целесообразной формой правления. Теоретическое оправдание демократии Руссо усматривает в ее совместимости с естественной свободой индивида; Бентам индивидуальную свободу приносит, не задумываясь, в жертву общественной пользе*(477). Критерий Руссо имеет абсолютный, критерий Бентама относительный характер.
Теория Руссо оторвана от реальной действительности; никаких практических - непосредственно осуществимых - выводов из этой теории сделать невозможно; и сам Руссо таких выводов не делает. Теория Бентама является теорией практической законодательной политики. Идея общественной пользы - наибольшего счастья наибольшего числа людей - лежит в основе конкретных законодательных проектов, обширных кодификаторских замыслов Бентама.
Но не только в теоретических предпосылках,- в своих этических настроениях эгоистическая философия Бентама toto coelo отлична от альтруистической философии Руссо.
По мнению Руссо, индивиду присущи две воли, частная и общая - частная, стремящаяся к благу самого индивида, и общая, стремящаяся к благу той группы, к которой индивид принадлежит. По мнению Бентама, нет и не может быть у индивида иной, кроме частной,- т.е. эгоистической воли. Господство большинства необходимо, по мнению Руссо, потому, что оно констатирует общую волю, присущую индивиду. По мнению Бентама, такое господство справедливо потому, что большинству частных воль необходимо отдать предпочтение перед их меньшинством.
Несмотря на столь существенные различия, теория Бентама в одном отношении родственна теории Руссо: и та, и другая исходят из представления о равенстве индивидов, о равной одаренности их разумной и сознательной волей*(478). "Всякий человек идет в счет, как единица, и только как единица он идет в счет",- на этом утверждении Бентама покоится вся его демократическая система*(479). Конечно, между "эмпирическим" равенством Бентама и естественно-правовым Руссо - дистанция значительного размера. Бентам не отрицает существования между людьми различий во времени и пространстве*(480). Но эти различия,- "differences in circumstances", по выражению Д.С. Милля, обязанные своим происхождениям историческим случайностям,- природы человека как такового отнюдь не меняют. В отношении к законодательству люди одинаковы и равны друг другу. В высшей степени характерно для Бентама то суверенное презрение к истории, которое роднит его с французской философией XVIII века. И для него история является регистром человеческих преступлений и безумств. Никакая "мудрость наших предков" не может служить препятствием радикальной новизне его реформаторских планов. С историей необходимо считаться для того только, чтобы не повторять ошибок, уже сделанных предками. "Их бессмысленные мнения привели к бессмысленным действиям; бессмысленные действия - к жесточайшим бедствиям; жесточайшие бедствия нам служат полезным предостережением"*(481).
Игнорируя историю, Бентам не считается с национальным характером народа. На себя он смотрит как на прирожденного законодателя вселенной. Свои услуги, как законодателя, Бентам предлагает всевозможным государствам - Франции, Испании, Португалии, Греции, России, Североамериканским Соед. Штатам и южноамериканским федерациям, даже мароккскому султану. В 1822 г. Бентам обращается с "Кодификационным предложением" ко всем нациям, исповедующим либеральные убеждения*(482). В этом предложении он, между прочим, доказывает, что в роли законодателя иностранец предпочтительней гражданина. Конечно, иностранец не знает местных обстоятельств, различных в разных странах, в разное время, у разных народов. Но зато он лучше знаком с универсальными обстоятельствами, одинаковыми во всех странах, во все времена и у всех народов. По сравнению с последними (universally-applying circumstances) первые (exclusively applying circumstances) играют совершенно незначительную роль: общие начала законодательства одинаковы во всех странах, у всех народов, во все времена*(483).
Бентам отвергает "Декларацию прав гражданина и человека" и в то же время, в духе философии XVIII века, он предлагает регламентацию прав человека, а не гражданина.
Идея "человека" как такового лежит в основе демократической системы Бентама. Каждому человеку должно быть предоставлено одинаковое участие во власти, потому что сходство между людьми неизмеримо значительней различия между ними. Опека индивида над индивидом или общественного класса над общественным классом потому недопустима, что "каждый человек является лучшим судьей своего собственного интереса".
Не подлежит никакому сомнению, что такие утверждения Бентама, во всей их всеобщности, позитивному обоснованию не поддаются. Если и можно говорить об естественно-правовом равенстве, то об эмпирическом равенстве индивидов не может быть речи, ибо действительность такого равенства не знает. Опека над детьми необходима. Демократическая система правления невозможна в стране дикарей. Достаточно допустить, что интересы людей неравноценны; что существуют общественные классы, стоящие на уровне "детского" понимания своих интересов; что у каждой цивилизации имеются свои дикари,- и демократическая система утилитаризма рассыплется в прах. Как справедливо утверждает Дайси, демократизм Бентама исторически, а не логически связан с его утилитаризмом*(484) Можно быть последовательным утилитаристом и в то же время признавать, что на известной ступени общественного развития наилучшей формой правления является деспотизм, осуществляющий принудительным образом "наибольшее счастье наибольшего числа людей". Такого, между прочим, мнения держится знаменитый последователь Бентама, Джон Стюарт Милль, в применении к России 60-х гг.: по его мнению, освобождение крестьян могло быть осуществлено не иначе как действием самодержавной власти*(485). Сам Бентам заявил о своей готовности выработать для мароккского султана принципы "разумной деспотии". Накануне парламентской реформы 1867 г. наиболее выдающиеся утилитаристы (Роберт Лоу, Остин) категорически высказываются против дальнейшей демократизации английского избирательного права.
Крайний индивидуализм роднит теорию Бентама с теорией Руссо; и та, и другая теории - естественно-правовая и позитивная - неопровержимо доказывают, что на почве индивидуалистических предпосылок не может быть обоснована демократическая система избирательного права. Ее обоснование дается социальной (коллективистической) теорией второй половины XIX века.
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 505; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!