Глава 2. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА 6 страница
<***> Многие иностранные законодательства предлагают компромиссное решение, определяя фигуру "теневого" или "фактического" директора (shadow director, dirigeant de fait, faktische Geschaftsfuhrer). В России также сделаны первые шаги в этом направлении (см. понятие "группы лиц" в ст. 4 Закона о конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках), которые следует учитывать и при толковании уголовного закона (ст. 178 УК).
Ввиду сложности и важности проблемы, отсутствия единообразного ее понимания в теории и в практике представляется целесообразным законодательное решение этого вопроса <*>. Так, ст. 19 УК можно дополнить ч. 2 и 3:
--------------------------------
<*> В качестве примера такого решения можно привести § 14 УК ФРГ "Действия для другого". Первая часть этого параграфа посвящена ответственности официального представителя (в т.ч. и органа юридического лица, члена товарищества) за деяния, совершенные от имени представляемого. Особые индивидуальные признаки представляемого (в т.ч. и юридического лица), с которыми закон связывает наказуемость деяния (индивидуальные качества, отношения или обстоятельства), в силу юридической фикции признаются наличными и у представителя. Таким образом, представитель несет ответственность за действия, совершенные им от имени представляемого, как если бы представляемый сам совершил эти действия (при этом если представляемый является организацией, представитель будет нести ответственность как физическое лицо, обладающее тем не менее индивидуальными признаками представляемой организации, напр. статусом "кредитора"). Эти правила применяются к широкому кругу гражданско-правовых отношений представительства. Более жесткие правила предусмотрены во второй части § 14 применительно к хозяйственным отношениям. В соответствии с этой нормой индивидуальные признаки "владельца" (в т.ч. директора) "предприятия" (в т.ч. и индивидуального хозяйства) признаются наличными у любого лица, которое по поручению "владельца предприятия" или иного уполномоченного лица управляет предприятием полностью или частично либо выполняет иные обязанности владельца предприятия (хозяйства). При этом ни для первой, ни для второй части § 14 не имеет значения, законны ли доверенность, договор поручения и иные акты, в силу которых лицо действует в качестве представителя или осуществляет управленческие функции на предприятии (признание этих актов недействительными не исключает уголовной ответственности).
|
|
|
"2. Физическое лицо, обязанное действовать в интересах другого физического или юридического лица либо фактически действующее в интересах другого лица (агент), подлежит уголовной ответственности за запрещенное уголовным законом деяние этого лица, если совершило его своим виновным действием или бездействием, и при этом такое деяние нарушает правовые запреты и предписания, адресованные лицу, в интересах которого оно действует или обязано действовать.
|
|
|
3. Агент, соответствующий признакам субъекта преступления, указанным в части 1 настоящей статьи, подлежит ответственности независимо от того, соответствует ли лицо, в интересах которого он действует или обязан действовать, признакам субъекта преступления, указанным в части 1 настоящей статьи."
Д. Хозяйственные преступления
и административные правонарушения
В XX столетии почти повсеместно получили распространение альтернативные уголовной ответственности меры принуждения, в разных правовых системах имеющие различные названия: "административные взыскания", "взыскания за нарушения порядка", "фискальные санкции", "гражданские санкции" и т.п. Специфической особенностью этих мер является то, что они, в отличие от гражданской ответственности, вовсе не направлены на восстановление чьих-либо нарушенных прав или возмещение убытков, - целью их применения являются предупреждение противоправного поведения и охрана правопорядка. Меры эти имеют не компенсационный, а штрафной характер. По сей день сложным остается решение вопроса об отличии этих мер от уголовного наказания.
|
|
|
Тенденцию распространения норм об административной ответственности в современной зарубежной юридической литературе принято рассматривать в качестве одного из важнейших аспектов "депенализации". Однако жизнь показывает, что новые репрессивные нормы вовсе не замещают нормы уголовные, а множатся на месте, ранее свободном от каких-либо репрессий.
Новая репрессивная политика является частичным возвратом к старой политике, существовавшей до буржуазных революций, когда правительственный чиновник не был связан принципами разделения властей и осуществления правосудия только судом, поэтому политика эта связана с пересмотром указанных принципов. Например, понимание правосудия не в материальном, а в формальном его смысле (в качестве "деятельности суда") превращает принцип осуществления правосудия только судом в тавтологию: если правосудие - это деятельность только суда, то, напр., деятельность особого совещания, направляющего в лагерь на 10 лет за КРТД, правосудием не является <*>. Принцип осуществления правосудия только судом остается незыблемым на фоне грубого административного произвола.
|
|
|
--------------------------------
<*> Этот вопрос был предметом многолетней дискуссии между А.Н. Трайниным и А.А. Пионтковским. А.А. Пионтковский, исходя из того, что в КРТД отсутствуют признаки состава преступления, считал подобные репрессии административными. А.Н. Трайнин полагал, что в КРТД имеется "общий состав преступления", и утверждал, что репрессия имеет уголовный характер.
Из всего сказанного понятно, почему пионерами в новой репрессивной политике оказались государства, в которых задачи буржуазных революций так и не были выполнены в полной мере, в т.ч. Россия и Германия. Гораздо более осторожно и под лозунгами депенализации, гуманизации и даже либерализации переход к этой политике проходит, напр., в США или во Франции.
В любом случае ныне административная репрессия распространяется практически повсеместно. Причиной этого является объективная необходимость новых механизмов ответственности, по крайней мере, в двух сферах: на транспорте и в хозяйственной деятельности.
Германский правовед Герхард Данекер, напр., рассматривает развитие германских норм о "нарушениях порядка" в качестве особого этапа в становлении современного хозяйственного уголовного права Германии. Доставшиеся в наследство от национал-социалистов широкие полномочия исполнительной власти в сфере наложения административных наказаний не соответствовали принципу разделения властей, поэтому в 1952 г. Законом об административных правонарушениях (OwiG) органы исполнительной власти были лишены этих полномочий. Они сохранялись лишь у налоговых органов, которые могли налагать штрафы (Geldstrafe) за нарушения налогового законодательства, вплоть до 1967 г., когда и это было признано неконституционным. Вместе с тем органы исполнительной власти сохранили за собой право налагать денежное взыскание (GeldbuBe). "Денежное взыскание" в свете германской доктрины имеет принципиальное отличие от "денежного штрафа" (Geldstrafe, вида уголовного наказания) и не может рассматриваться в качестве наказания - это лишь мера предупреждения, необходимая для обеспечения определенного порядка (Ordnung), в т.ч. и в хозяйственной сфере. Административное правонарушение - это не преступление, а просто "нарушение порядка" (Ordnungswidrigkeit). В германском правоведении отмечается, что денежное взыскание не является наказанием и не направлено на заглаживание вины в социально-этическом смысле <*>, при этом размер денежного взыскания должен превосходить полученную от "нарушения порядка" имущественную выгоду. При применении норм о "нарушениях порядка" уполномоченные должностные лица руководствуются не только законностью, но и целесообразностью, т.е. могут применить или не применить взыскание по своему усмотрению. Административная ответственность в Германии (в отличие от уголовной) возможна в отношении не только физических, но и юридических лиц. В течение полувека отмечается тенденция к росту количества административных запретов, прежде всего в хозяйственной сфере <**>.
--------------------------------
<*> Наряду с денежным взысканием в строго определенных законом случаях в рамках административного производства допускается и изъятие (Einziehung) определенных предметов.
<**> Вместе с тем эта тенденция несопоставима с российской. Так, действующая редакция OwiG (Gesetz uber Ordnungswidrigkeiten v. 19.02.1987, BGBl. I 602, letztes AndG v. 26.07.2002, BGBl. I 2864) предусматривает ответственность всего за 18 "нарушений порядка" (следует учитывать, что OwiG, как и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП), не является полной кодификацией административных правонарушений).
Сходные тенденции имеют место почти повсеместно, в т.ч. и в правовых системах, основанных на самых либеральных традициях. При этом можно отметить ряд общих концептуальных положений:
1) административное взыскание вовсе не обязательно более мягкое, нежели уголовное наказание: напр., размер административных штрафов за нарушения законодательства о конкуренции во Франции может быть выше, нежели размер уголовных штрафов, предусмотренных тем же самым законом (Торговым кодексом Франции);
2) административные санкции лишены той негативной социально-этической оценки содеянного, которая характерна для приговора по уголовному делу;
3) административная ответственность предпочтительна в отношении деяний, совершение которых не воспринимается народным правосознанием в качестве опасного и грубо безнравственного поведения;
4) административные санкции могут рассматриваться в качестве альтернативы уголовному преследованию, признаки административных проступков формулируются в более обобщенном виде, напр. в определении вины, что позволяет применять нормы об административной ответственности в случае возникновения непреодолимых препятствий уголовному преследованию, напр. в связи со сложностью доказывания умысла.
Почти всегда нормы об административной ответственности разрабатываются и утверждаются в составе единого акта, призванного регулировать ту или иную сферу социальных отношений. Например, утверждая закон о защите конкуренции, законодатель имеет четкую и определенную позицию о тех методах, с помощью которых будут реализованы предписания и запреты, в нем установленные. Гражданская, административная и уголовная ответственность, как и поощрения, устанавливается в рамках единого комплекса взаимосогласованных норм. Голые декларации, которыми насыщены наши хозяйственные законы (порой напоминающие учебные пособия по экономической теории), совершенно не характерны для законов государств с развитой рыночной экономикой. Правовая норма должна содержать эффективную санкцию, в законе должен найти отражение действенный механизм его реализации. "Обеспеченность (гарантированность) государственным принуждением - необходимое качество каждой правовой нормы и права в целом" <*>, - отмечал О.Э. Лейст. При этом выбор тех или иных санкций зависит от ряда критериев, причем аргументы чистой правовой теории нередко бывают побеждены прагматическими соображениями.
--------------------------------
<*> Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву. М., 1981. С. 7.
Среди наиболее важных правил построения санкций можно назвать следующие.
1. Гражданская ответственность эффективна в случае заинтересованности частного лица в ведении дела (напр., возможность взыскания крупных сумм денег), адекватной издержкам (материальным, психологическим и др.), связанным с рассмотрением дела в суде. При этом у истца должна быть реальная возможность успешного ведения дела в суде (напр., в части доказывания нарушения его прав). В противном случае закон работать не будет и следует избрать иную санкцию (административную или уголовную) либо вовсе отказаться от правового регулирования данных отношений (если социальные издержки не будут чрезмерными <*>).
--------------------------------
<*> Например, гражданско-правовая защита прав потребителей от фальсификации товаров (в особенности медикаментов) является очевидной утопией (если потребитель не может рассчитывать на взыскание очень крупных сумм компенсации морального вреда). Очевидно, что социальные издержки такой деятельности велики. В данной ситуации оптимальной будет уголовная санкция.
2. Уголовная ответственность уместна в случае совершения явно недопустимых социально опасных деяний, предосудительных с точки зрения общественного правового сознания.
3. Административная санкция применяется в случаях, когда гражданская и уголовная ответственность неуместна или неэффективна. При этом следует учитывать возможность выявления проступка в производстве по делу об административном правонарушении (если требуются уголовно-процессуальные или сложные криминалистические методы, предпочтителен уголовный запрет). Размер взыскания должен превосходить выгоду от совершения проступка (с учетом риска его выявления проступок должен быть невыгодным).
4. Административная ответственность уместна там, где лицо имеет реальную возможность предотвратить нарушение закона, проявив определенную предусмотрительность и добросовестность. В качестве иллюстрации этого положения можно привести интересную и полезную норму, закрепленную в § 130 OwiG. Это единственное хозяйственное правонарушение, ответственность за которое закреплена непосредственно в OwiG. Взыскание налагается на "владельца" (в т.ч. и директора) предприятия или хозяйства (в т.ч. и общественного), не осуществляющего должным образом надзор за деятельностью предприятия или хозяйства, если поднадзорное предприятие совершило правонарушение, влекущее наложение наказания или денежного взыскания. К необходимым мероприятиям по надзору законом прямо отнесены назначение и подбор контролирующих работников, контроль за их деятельностью и др. Между отсутствием должного надзора и правонарушением со стороны предприятия (хозяйства) должна быть установлена причинная связь. В случае совершения предприятием или хозяйством деяния, за которое предусмотрено уголовное наказание, на владельца налагается денежное взыскание в размере до 500 тыс. евро. В случае совершения предприятием "нарушения порядка" размер денежного взыскания, налагаемого на владельца, определяется размером взыскания, предусмотренного за это "нарушение порядка".
В любом случае нормы об административной ответственности воспринимаются как неизбежное зло, не в полной мере вписывающееся в рамки традиционной правовой идеологии. Это своего рода суррогат уголовного права, конечный результат его формализации и деморализации, приемлемый исключительно из прагматических соображений. Административная ответственность допустима лишь там, где защита правопорядка безусловно требует санкции, но при этом уголовно- и гражданско-правовые санкции неуместны или неэффективны.
Для России в связи с особенностями истории ее права характерно злоупотребление инструментом административной ответственности. В нашем государстве так никогда и не был реализован окончательно принцип осуществления правосудия только судом в реальном, классическом его понимании. Попытка ликвидировать административный произвол в ходе судебной реформы 60-х гг. XIX столетия окончилась неудачей <*>. Убийство императора Александра II незамедлительно повлекло "контрреформы". Положением о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия от 14 августа 1881 г. <**> губернаторам и градоначальникам были предоставлены обширные полномочия в области применения административных взысканий. Положением о земских участковых начальниках от 12 июня 1889 г. на чиновников правительственной администрации было возложено исполнение обязанностей мировых судей <***>. 1917 г. ознаменовался ростом беззакония и произвола, что вполне типично для революционной эпохи. Новая, советская, власть вообще отвергла принцип разделения властей, который следовало заменить "разделением труда". Советы должны были стать "работающей корпорацией", всевластной структурой государства нового типа. В связи с отказом от либеральной буржуазной правовой идеологии административная ответственность в первые десятилетия после революции получила самое широкое распространение. В концентрированном виде новая политика в сфере административной репрессии проявилась в организации ВЧК, которая соединяла в себе функции по выявлению и расследованию контрреволюции и применению "мер социальной защиты". В 30-е гг. наиболее жестким репрессивным административным органом становятся "особые совещания", призванные бороться с контрреволюционной "троцкистской" деятельностью и прочими "врагами народа".
--------------------------------
<*> Одним из основных инструментов решения этой задачи стал Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями.
<**> ПСЗ. Собрание третье. Т. I. N 350.
<***> ПСЗ. Собрание третье. Т. IX. N 6196.
Необходимость пересмотра политики в сфере административной репрессии осознается на государственном уровне лишь в 50-е гг. прошлого столетия, когда и начинает складываться современная российская концепция административной ответственности. Сведения о масштабах бессмысленных репрессий потрясли советское общество. Необходимо было создать хотя бы минимальные гарантии безопасности личности от произвола чиновников. Эта потребность привела к пересмотру правовой идеологии. Конечно же, о возврате к буржуазному принципу разделения властей не могло быть и речи. Переоценка ценностей была далеко не столь радикальна. Вместе с тем в жизни советского общества все большую роль играют принципы социалистической законности, экономии уголовной репрессии. Возрастают роль судов и их относительная независимость. Все более явственно осознается важность уголовно-процессуальных гарантий прав личности.
Применительно к административной репрессии эти тенденции выразились в резком снижении ее остроты. Само по себе право чиновников налагать в несудебном порядке штрафы и иные взыскания при этом не оспаривалось. Однако постепенно было признано, что строгость таких взысканий не должна существенным образом обременять человека. Административные взыскания типа смертной казни или направления в лагеря на длительный срок ушли в прошлое (можно надеяться, что безвозвратно). В отличие от уголовного наказания административное взыскание должно было восприниматься как неприятный, однако довольно ординарный эпизод жизни человека, существенно не меняющий условий его жизни и быта.
На этой почве возникает новая, уже не процессуальная, а материально-правовая концепция административной ответственности. Смещение акцентов с процедуры на материальное право естественным образом заострило внимание на понятии административного правонарушения <*>. Было признано, что существенным отличием административного правонарушения от преступления следует считать качественную характеристику его общественной опасности (вредности). По сей день господствующая в науке уголовного права концепция исходит из того, что административное правонарушение, будучи общественно вредным, в отличие от преступления лишено свойства "общественной опасности" <**>. Естественно, что незначительный проступок, не представляющий общественной опасности, требовал и мер ответственности значительно более мягких, нежели уголовное наказание. При этом нормы об административной ответственности не рассматривались в качестве "неизбежного зла", отступления от чуждых советскому праву принципов правового государства. Они множились почти бесконтрольно и бессистемно. В качестве яркой иллюстрации можно привести норму об ответственности за "самоуправство", предусмотренную ст. 19.1 КоАП: административное наказание налагается за самовольное осуществление своего действительного или предполагаемого права, не причинившее никому никакого вреда. При этом опасность содеянного определяется исключительно тем, что нарушен порядок осуществления этого права (напр., лица вступили в брачный союз, не зарегистрировав брак в установленном порядке?).
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 334; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!