Глава 2. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА 4 страница
<12> См.: Есаков Г.А. Указ. соч. С. 191 - 192.
В целом можно отметить почти повсеместное движение в сторону признания значения юридической ошибки, участия в котором, по-видимому, не избежать и России. В настоящее время УК РФ придает значение юридической ошибке только в случае, когда деяние совершается во исполнение приказа или распоряжения (ст. 42). Представляется, однако, что значение ошибки в запрете может быть и сейчас установлено путем толкования ст. 25 и 26 УК, в частности "осознания общественной опасности деяния" в определении умысла. Применительно к деяниям mala prohibita осознание объективных признаков состава преступления вовсе не гарантирует автоматического "осознания общественной опасности". Остается признать лишь то, что осознание фактических обстоятельств деяния не всегда автоматически гарантирует осознание его общественной опасности, которое входит в предмет доказывания в уголовном деле <*>.
--------------------------------
<*> В современной российской науке вопрос о релевантности юридической ошибки остро поставлен Г.А. Есаковым. К сожалению, он не спешит с опубликованием своих трудов в печатной форме.
Специфической проблемой российского права является вина в "искусственных" материальных составах преступления. Применительно к таким составам в законе указывается на целенаправленные действия, а также на последствия, которые находятся за рамками этих целенаправленных действий (напр., в ст. 171 - 173, 176, 182 УК). Применительно к целенаправленным действиям характерно желание достигнуть определенного результата (получения прибыли, создания лжепредприятия, получения кредита и т.п.). Применительно к вредным последствиям такое желание отсутствует, нет и осознания неизбежности таких последствий. Как охарактеризовать вину в подобных составах преступления? Какое субъективное отношение к вредным последствиям необходимо для установления признаков состава преступления? В правоведении предлагаются самые разнообразные решения этих вопросов.
|
|
|
1. Сложившаяся правовая доктрина исходит из того, что указание в законе на целенаправленные действия (напр., на цель или на такие способы, как обман или злоупотребление доверием) означает прямой умысел. Соответственно, необходимо желание (как минимум предвидение неизбежности) вредных последствий. Однако такой подход к характеристике субъективной стороны некоторых деяний делает их криминализацию бессмысленной (напр., вместо нормы о кредитном обмане мы получаем специальную норму о мошенничестве, причем по какой-то причине закон рассматривает кредитное мошенничество в качестве менее опасного, чем обычное).
|
|
|
2. Систематическое и историческое толкование закона приводит к прямо противоположному выводу - в отношении вредных последствий в таких составах преступлений не требуется ни желания, ни предвидения их неизбежности. Вина возможна не только в виде прямого умысла, но и в виде косвенного умысла или в форме неосторожности. Однако такой подход ломает сложившиеся стереотипы в толковании закона.
3. Наиболее радикальное решение основано на отрицании значения субъективного отношения к последствиям в определении формы и вида вины в таких составах преступлений. Вина определяется как прямой умысел, психическое отношение к последствиям игнорируется (иногда полностью, т.е. не требуется установления даже неосторожности по отношению к последствиям). При этом отмечается, что последствия в таких составах преступлений имеют исключительно служебное значение, это лишь количественные характеристики, которые исключают уголовную ответственность в случае "малозначительности" деяния, когда применение уголовного наказания нецелесообразно. Однако такая концепция не основана на принципе вины и противоречит закону (в частности, ст. 25 УК).
4. Компромиссное решение (наиболее распространенное в литературе) указывает на возможность в данных составах преступлений прямого и косвенного умысла. При этом оно никак не аргументируется, хотя и не лишено исторических основ еще в советском праве, напр. в судебном толковании нормы о злоупотреблении служебным положением (ст. 170 УК РСФСР).
|
|
|
Представляется, что из всех приведенных вариантов решения указанной проблемы лишь второй вариант выдерживает критику. Первый делает закон бессмысленным, уголовная политика не должна и не может противоречить здравому смыслу. Сложившиеся стереотипы толкования закона сохраняют свое значение лишь постольку, поскольку они учитываются законодателем при создании текста закона. Советское уголовное право в большинстве случаев отличалось простотой и ясностью составов, что объяснялось простотой и ясностью правового статуса советского человека (гражданина, работника, чиновника). В условиях рыночной экономики правовое положение личности существенно изменилось, значительно усложнились правовые предписания, с которыми должен согласовывать свое поведение современный россиянин, что не может не привести к усложнению уголовно-правовой теории <*>. Третий вариант неприемлем, как не основанный на принципе вины и противоречащий закону. Кроме того, следует отметить, что к "количественным" характеристикам можно отнести лишь размер причиненного вреда, но не сам факт его причинения. Да и размер причиненного вреда, если законодатель связывает с ним наступление уголовной ответственности, нельзя рассматривать в качестве чисто количественной характеристики. Тут количество превращается в качество, а административное или иное правонарушение - в преступление. Четвертый вариант (самый распространенный) научно не обоснован, и, как представляется, он не может быть научно обоснован.
|
|
|
--------------------------------
<*> В качестве примера можно привести германское право, где правовое значение придается субъективному отношению не только к последствиям и к деянию в целом, но и к отдельным признакам деяния (напр., в неосторожном преступлении может требоваться осознание тех или иных обстоятельств). Наиболее ярко это видно в нормах о банкротстве, которые рассмотрены в § 7 (гл. 3) настоящего исследования. Сходным образом эта проблема решается и в большинстве других стран с развитой рыночной экономикой. В странах общего права и некоторых других допускается даже "строгая ответственность" в отношении некоторых объективных фактов (напр., к возрасту потерпевшей при изнасиловании).
Г. Субъект
Хозяйственное законодательство регулирует отношения с участием не только физических, но и юридических лиц. Поэтому его запреты и предписания, в т.ч. и снабженные уголовной санкцией, нередко адресованы юридическим лицам. С этим обстоятельством связаны две проблемы, имеющие принципиальное значение для применения норм о хозяйственных преступлениях. Подлежит ли уголовной ответственности за хозяйственное преступление юридическое лицо? Кто должен нести ответственность за нарушение запрета или неисполнение предписания, адресованного в хозяйственном законодательстве юридическому лицу?
а) Уголовная ответственность юридических лиц
На вопрос о возможности уголовной ответственности юридических лиц в российском праве дается однозначный отрицательный ответ. При утверждении действующего УК законодатель отказался от уголовной ответственности юридических лиц, предусмотренной в одном из проектов этого кодекса <1>. Применительно к зарубежному праву можно отметить устойчивую тенденцию к распространению норм об уголовной ответственности юридических лиц на все большее количество национальных правовых систем. Страны общего права являются пионерами в положительном решении вопроса об уголовной ответственности корпораций (corporate criminal responsibility). Там возможность уголовного преследования корпораций первоначально допускалась в качестве "дополнительной ответственности" за деяния, совершенные иными лицами (vicarious liability) в отношении преступлений "строгой ответственности" (strict liability). Постепенно, к началу XX в., в судебной практике в Великобритании, а затем в США и других странах общего права уголовная ответственность юридических лиц была признана в отношении любых преступлений, в т.ч. и требующих установления mens rea (напр., за убийство) <2>. В настоящее время нормы об уголовной ответственности юридических лиц распространяются и в континентальной части Европы <3>. В Нидерландах они впервые введены в действие ст. 15 Закона об экономических преступлениях от 22 июня 1950 г. Закон от 25 июня 1976 г. (ст. 51 УК Нидерландов) распространил ответственность юридических лиц на все преступления по общей норме. В 1994 г. введен в действие УК Франции, ст. 121.2 которого также вводит ответственность юридических лиц по общей норме <4>. Сходная норма предусмотрена в § 25 УК Дании <5>. В УК Финляндии (гл. 9) нормы об уголовной ответственности юридических лиц введены в 1995 г. Уголовная ответственность юридических лиц за некоторые преступления предусмотрена в Норвегии, Югославии и Японии. УК Швеции предусмотрено наложение на коммерческие организации "корпоративных штрафов" (ст. 7 - 10 гл. 36), которые не считаются уголовным наказанием и налагаются за любые преступления (если они являются серьезными и коммерческая организация не приняла разумно необходимых мер для предупреждения преступления), совершенные при осуществлении коммерческой деятельности (кроме случаев, когда потерпевшей является та же самая коммерческая организация или когда наложение штрафа было бы "явно неразумным").
--------------------------------
<1> Обсуждение вопроса об уголовной ответственности юридических лиц в России см., напр.: Волженкин Б.В. Уголовная ответственность юридических лиц. СПб., 1998; Наумов А.В. Уголовный закон в условиях перехода к рыночной экономике // Советское государство и право. 1991. N 2. С. 35; Он же. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М., 1996; Уголовное право: новые идеи. М., 1994.
<2> Примером законодательного решения этого вопроса является УК Австралии 1995 г., уголовной ответственности юридических лиц в котором посвящены шесть статей (12.1 - 12.6). Устанавливается общее правило, что УК действует в отношении организаций (bodies corporate) так же, как и в отношении физических лиц, с учетом особенностей, установленных УК, а также специфики, связанной с тем, что ответственности подлежит организация. Уголовная ответственность организаций распространяется на любые преступления независимо от предусмотренного за них наказания. "Физический элемент" преступления имеется, если деяние совершено любым работником, агентом или должностным лицом организации, действующим в связи с осуществлением своих функций либо полномочий. Особые правила предусмотрены при определении вины (fault elements), а также строгой ответственности (strict liability) корпорации. Намерение, осознание и легкомыслие устанавливаются, если налицо "физический элемент" и при этом корпорация открыто или молчаливо поручила или позволила совершить преступление. Например, эти действия одобрены правлением корпорации, высокопоставленным менеджером корпорации, либо совершение подобных действий является обычной манерой ведения дел в корпорации ("корпоративной культурой"), либо корпорация не создала или не поддерживала необходимую манеру ведения дел ("корпоративную культуру"). "Корпоративная культура" при этом охватывает "отношения, политику, нормы, поведение или практику, существующие в организации в целом или в ее части, в которой соответствующие действия имеют место". Вина корпорации исключается, если она проявила должное усердие в предотвращении противоправного поведения либо соответственно его одобрения или допущения. "Небрежность" может быть установлена и в том случае, когда никто из работников, агентов или должностных лиц индивидуально не проявил небрежности, однако небрежно действовала корпорация в целом, в совокупном (aggregating) поведении своих работников, агентов, должностных лиц (напр., в случае неадекватного управления корпорацией, неадекватного контроля или надзора). Сходные нормы закреплены и в модельном (для штатов) УК Австралии (см.: Model Criminal Code. Chapters 1 and 2. General Principles of Criminal Responsibility. Report. Criminal Law Officers Committee of the Standing Committee of Attorneys-General. December 1992. P. 107 - 116).
<3> Следует учитывать, что нормы об уголовной ответственности корпораций существовали в континентальной Европе в Средние века и на заре Нового времени (напр., такие нормы были закреплены во французском Уголовном ордонансе 1670 г.) и были отвергнуты лишь к концу XVIII - началу XX столетия в связи с утверждением в уголовном праве (в отличие от права гражданского) принципа личной виновной ответственности.
<4> Однако во Франции юридические лица несут ответственность за преступления, совершенные в их интересах их органами и представителями, лишь в случаях, когда это предусмотрено законом или регламентом. Например, ответственность юридических лиц предусмотрена УК Франции за геноцид, убийство, кражу, мошенничество, отмывание денег и др., но не предусмотрена за изнасилование. Широко распространена уголовная ответственность юридических лиц и в некодифицированном хозяйственном уголовном законодательстве. В силу прямого указания УК Франции не могут быть привлечены к уголовной ответственности государство и муниципальные образования (последние несут уголовную ответственность лишь за преступные деяния, совершенные в связи с осуществлением деятельности по оказанию коммунальных услуг).
<5> Однако датский кодекс не исключает уголовную ответственность и в отношении органов государственной власти, если те действуют в связи с выполнением функций, "осуществляемых физическими и юридическими лицами". Круг деяний, за которые юридические лица несут уголовную ответственность, в Дании значительно уже, чем во Франции.
Вместе с тем во многих европейских странах уголовная ответственность юридических лиц не предусмотрена. При этом в некоторых из них, напр. в России, Германии, Испании и Италии, существует административная ответственность юридических лиц. В некоторых странах возможно применение в отношении юридических лиц уголовно-правовых "мер безопасности" (напр., итальянские законы о борьбе с организованной преступностью предусматривают конфискацию активов организаций, участвующих в деятельности мафии). Иногда на юридическое лицо возлагается субсидиарная или солидарная ответственность в части уплаты штрафов за преступления, совершенные их представителями и в их интересах (ст. 197 УК Италии; ст. 125-10 УК Бельгии).
Нормы об уголовной ответственности юридических лиц позволяют решить ряд проблем, которые сложно решить иными средствами. Так, юридическое лицо способно компенсировать лицу, действующему в его интересах, те неудобства, которые оно претерпело в результате осуждения за совершение преступления. Богатая организация в связи с этим получает возможность осознанно нарушать уголовный закон, неся при этом незначительные убытки, которые вполне окупаются в результате доходов и выгод, полученных от незаконной деятельности. В качестве примера можно привести ситуацию, сложившуюся в связи с незаконным рыболовством в исключительной экономической зоне России. В соответствии со ст. 73 Конвенции ООН по морскому праву "арестованное судно и его экипаж освобождаются незамедлительно после предоставления разумного залога или другого обеспечения. Наказания, налагаемые прибрежным государством за нарушение законов и правил рыболовства в исключительной экономической зоне, не могут включать тюремное заключение, при отсутствии соглашения заинтересованных государств об обратном, или любую другую форму личного наказания". Поэтому самое строгое наказание, которое может быть назначено за незаконное рыболовство в исключительной экономической зоне России, составляет небольшой штраф, сумма которого несопоставима с доходностью преступной деятельности. Конфискация судна также обычно невозможна в силу ст. 81 УПК, т.к. эта статья предусматривает конфискацию лишь таких орудий преступления, которые "принадлежат обвиняемому". Ввиду непонимания проблемы была пресечена попытка кардинального увеличения размеров штрафа за незаконную деятельность на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне <*>. Однако даже если бы удалось увеличить размер штрафов - это не создало бы механизма эффективной правовой охраны. Штраф, который может быть реально взыскан с физического лица (напр., с капитана судна), несопоставим с доходами от преступной деятельности корпорации. Не решает эту проблему и упомянутое выше правило о субсидиарной ответственности корпорации по уплате штрафа (ст. 197 УК Италии). Это правило противоречит принципу справедливости при назначении наказания. Если судья при определении размера штрафа будет учитывать имущественное положение обвиняемого, то штраф окажется чрезмерно мягким для корпорации. Если будет учитываться имущественное положение корпорации, то размер штрафа будет чрезмерно велик для обвиняемого. Следует учитывать и такую ситуацию, когда корпорация просто приносит в жертву своих работников, привлекаемых к ответственности, при этом продолжая преступную деятельность. Так, корпорация может, пренебрегая правилами охраны труда (экономя на этом деньги), регулярно нанимать новых и новых специалистов по охране труда взамен ранее осужденных или добровольно оставивших свою должность в связи с такой политикой корпорации. В момент совершения преступления оказывается, что ответственности подлежит наемный "гладиатор", наделенный формально широкими функциями и полномочиями, однако лишенный фактических возможностей (а нередко и личных способностей) их осуществлять. Все эти проблемы могут быть легко решены путем введения уголовной ответственности юридического лица, не исключающей самостоятельной уголовной ответственности конкретного физического лица, совершившего преступление в интересах корпорации. Лишь частично эти проблемы могут быть решены иными средствами. Так, в современном уголовном праве получили широкое распространение нормы об изъятии выгод, полученных в результате совершения преступления (напр., § 73 УК ФРГ; ст. 1 гл. 36 УК Швеции).
--------------------------------
<*> Единственным аргументом против этого было "единообразие" в определении размеров штрафов, закрепленное в ст. 46 УК РФ. Однако при этом не ясна ценность такого "единообразия" ради "единообразия", когда в конкретных ситуациях оно противоречит здравому смыслу. Сравнение санкций за нарушение законодательства о континентальном шельфе и экономической зоне в России и в зарубежных странах делает незаконный промысел у российского побережья исключительно привлекательным и прибыльным бизнесом.
"Изъятие", иногда ошибочно трактуемое в российском правоведении в качестве уголовного наказания (конфискации имущества), таковым не является. В частности, оно распространяется не только на лиц, участвовавших в совершении преступления, но и на лиц (независимо от вины), в пользу которых действовали преступники, получивших имущественную выгоду от преступления (см., напр., ч. 3 § 73 УК ФРГ). Эти нормы применяются в т.ч. и к юридическим лицам. Данные нормы имеют уголовно-правовую природу и направлены на предупреждение преступлений (в отличие от гражданско-правовых норм, направленных на возмещение ущерба). В соответствии с этими нормами подлежат изъятию даже такие выгоды от преступления, которые не связаны с причинением кому-либо ущерба <*>. При всей их разумности нормы об "изъятии" только частично решают упомянутые проблемы, т.к. лишь восстанавливают первоначальное положение, но никак не ухудшают положение корпорации, совершившей преступление. Поэтому их превентивное значение нельзя переоценивать.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 203; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!