Жена найдет себе другого, а мать сыночка — никогда
Из дореволюционной песни «Глухой неведомой тайгою» из русского тюремного фольклора:
Умру, в чужой земле зароют,
Заплачет маменька моя.
Жена найдет себе другого,
А мать сыночка — никогда.
Жена Цезаря должна быть выше подозрений
В Древнем Риме ежегодно в доме одного из высших сановников совершался ночной праздник в честь Bona dea («Доброй богини» — покровительницы плодородия и женской добродетели), на который допускались только женщины. В 62 г. до н. э., когда этот праздник проходил у Помпеи — жены Юлия Цезаря, на него хитростью проник мужчина, переодевшийся женщиной — Публий Клодий Пульхер. Он был разоблачен, обвинен в святотатстве и привлечен к суду.
Этот случай был вдвойне неприятен для Цезаря. Во-первых, он, как главный понтифик, то есть верховный жрец, должен был следить за чистотой культа и предупреждать покушения на святыни, обряды и т. д. Во-вторых, это случилось в доме его жены. Хотя формально она была ни в чем не виновата и стала лишь жертвой обмана, но тем не менее могли возникнуть разные толки: случайно ли проник мужчина ночью в дом Помпеи, следит ли она за строгим соблюдением обряда и т. д. И Цезарь с женой развелся.
На состоявшемся над Публием Клодием суде не было высказано никаких претензий к бывшей жене Цезаря. Когда же судья задал Цезарю вопрос, почему же он все-таки развелся с Помпеей, Цезарь, как сообщает в своей работе «Гай Цезарь» древнегреческий историк Плутарх, ответил: «Жена Цезаря должна быть выше подозрений».
|
|
|
Смысл выражения: жена человека с высоким положением должна вести себя настолько безупречно, чтобы не давать повода не только для осуждения, но даже и для подозрения в чем-либо неблаговидном.
Женщиной не рождаются, ею становятся
Из книги «Второй пол» («Le deuxieme sexe», 1949) французской писательницы Симоны де Бовуар (1908—1986), которая писала в ней о проблеме женской эмансипации. Возможно, что она просто перефразировала известное изречение, которое приписывается средневековому мыслителю Эразму Роттердамскому: «Мужчинами не рождаются. Ими становятся»...
Но обе эти фразы, как и многие другие, где обыгрывается тема «рождения-становления» («Солдатами не рождаются» и т. д.) восходят к своему первоисточнику — словам римского оратора, писателя и государственного деятеля Цицерона: «Ораторами становятся, поэтами — рождаются."
Жестокие игры
Название пьесы (1978) советского драматурга Алексея Николаевича Арбузова (1908-1986).
Жестокие, сударь, нравы в нашем городе
Из пьесы «Гроза» Александра Николаевича Островского (1823—1886), слова Кулигина (действ. 1, явл. 3).
|
|
|
Употребляется как комментарий к суровым, грубым нравам в каком-либо месте (шутл.-ирон.).
Желтая опасность
Автор этого выражения французский публицист Поль Леруа Болье (1843—?). Так он выразил свои опасения по поводу «пробуждения Востока» — усиления Китая и Японии.
Впоследствии это выражение часто повторял германский император Вильгельм II, благодаря которому оно и вошло в общественно-политическую лексику европейских стран.
Иносказательно: потенциальная угроза, которая исходит от населенных людьми «желтой расы» стран Дальнего Востока (Китай, Япония и др.).
Желтая пресса
С английского: Yellow press.
Выражение родилось в США. В 1895 г. в нью-йоркской газете «The World» появилась серия забавных рисунков, среди персонажей которых был и некий мальчик, который комментировал происходящее. Этот ребенок имел отличительный признак — он был одет в рубашку желтого цвета. Посему его и прозвали «желтым малышом». Вскоре вся серия рисунков получила неофициальное название «Желтый мальчик».
Она стала столь популярной, что и другая газета — «New-York Journal» начала публикацию аналогичной серии. Между этими двумя газетами разгорелся спор из-за авторских прав на «желтого малыша». Весной 1896 г. редактор «New-York Press» Эрвин Уордмэн, комментируя в своей передовице всю эту тяжбу, презрительно назвал обе конкурирующие между собой газеты «желтой прессой».
|
|
|
До укоренения этого выражения в европейских языках использовался его аналог — «револьверная пресса» (с немецкого «Revolverpresse»), который родился в Германии 1870-х гг. и обычно применялся по отношению к газетам, которые существовали за счет скандальных разоблачений, шантажа и т. п. Это словосочетание было широко употребительным и в русском языке вплоть до 30-х гг. XX в., пока его окончательно не вытеснило другое, более популярное — «желтая пресса».
Иносказательно о прессе, предназначенной для невзыскательного, массового читателя. Ее обычные темы — жизнь «звезд», скандалы, частная жизнь политиков, дешевые, часто недостоверные сенсации и т. п. (презрит., ирон.).
Жен и детей заложить
Слова, сказанные, по преданию, нижегородским земским старостой, героем войны против польско-литовских интервентов Кузьмой Миничем Мининым-Сухоруком (?—1616).
В 1612 г. К. Минин возглавил ополчение нижегородцев, призвав их ничего не пожалеть ради освобождения страны от захватчиков. В «Истории России» Сергея Соловьева это описывается так: «Захотим помочь Московскому государству, — сказал он, призывая нижегородцев жертвовать деньги на ополчение, — так не жалеть нам имения своего, не жалеть ничего, — дворы продавать, жен и детей закладывать». В дореволюционной России эта фраза приводилась в каждом школьном учебнике истории.
|
|
|
Иносказательно: отдать самое дорогое ради достижения высокой цели (высокопарн.).
Иногда упоминается в ироническом смысле, как малореальное, неправдоподобно самоотверженное выражение готовности помочь кому-либо, чему-либо. Такое осмысление этой хрестоматийной фразы встречается уже в русской литературе начала XX в. Например, вышеприведенный эпизод писатель-сатирик Аркадий Аверченко описывал в иронической «Всеобщей истории, обработанной «Сатириконом» (1912) следующим образом:
«— Заложим жен и детей и выкупим отечество!
— Заложим! — загудела толпа.
Кузьма Минин [...], воодушевившись, снова воскликнул:
— Продадим дворы и спасем отечество!
— Продадим! — снова загудела толпа. — Без жен и детей дворы ни к чему.
Тут же наскоро стали продавать дворы и вырученные деньги отдавали Минину.
Кто покупал дворы — никому из историков неизвестно. А может быть, известно, но из стыдливости они это скрывают.
Полагают, что была основана тайная патриотическая компания по скупке домов и имущества. «Странно, — замечает один иностранный историк, имя которого мы дали слово держать в секрете, — всех принуждали продавать дома; кто не хотел добровольно продавать дом, того принуждали. Как же в такое время могли появляться люди, которые осмеливались покупать дома?»
Жив Курилка!
Выражение из старинной русской народной детской игры «Курилка». Правила таковы: играющие садятся в круг и передают друг другу горящую лучинку, напевая при этом соответствующую песенку-присказку. Тот, в чьих руках лучинка погаснет, считается проигравшим, и он в этом случае должен выполнить какое-либо шуточное задание: спеть песню, сплясать и т. д.
Вариант этой песенки про Курилку, которая бытовала в Пензенской губернии, был опубликован в 1847 г. в петербургской газете «Северная пчела» (№ 215):
Жил-был Курилка,
Жил-был Курилка,
Да не умер.
Как у нашего Курилки
Ножки тоненьки,
Душа коротенька.
Меня, молоденьку,
Не заставь плакати.
Меня, хорошеньку,
Не заставь скакати.
Варианты этой детской песенки были известны в русской городской культуре и раньше. Так, еще в 1806 г. русский композитор чешского происхождения Иван (Иоганн) Прач, преподававший музыку девицам Смольного института, написал на народный текст песню «Жив курилка, жив, жив, да не умер» (СПб., тип. Шнора), которая стала весьма популярной.
Выражение еще в пушкинское время стало употребляться по отношению к людям, которые, по мнению окружающих, прекратили свою деятельность, исчезли куда-то, а они — вот они, живы, здоровы, заняты прежним делом и т. д. А. С. Пушкин (эпиграмма на критика, журналиста и переводчика Михаила Каченовского, 1825):
Как! жив еще Курилка журналист?
Живехонек! все так же сух и скучен,
И груб, и глуп, и завистью размучен,
Все тискает в свой непотребный лист
И старый вздор, и вздорную новинку.
Фу! надоел Курилка журналист!
Как загасить вонючую лучинку?
Как уморить курилку моего?
Дай мне совет. — Да... плюнуть на него.
В современной речи выражение употребляется как иронически, так и в положительном смысле — для выражения радости от встречи с кем-либо, при получении информации о ком-либо и т. д.
Живая дробь
Из очерка «Четверть лошади» (цикл «Живые цифры», 1888) писателя-народника Глеба Ивановича Успенского (1843—1902). В очерке описывается положение одной из безлошадных крестьянских семей, на долю которой приходится по статистике «четверть лошади».
Рассказывая о своей встречи с безлошадными людьми, Успенский пишет: «Что-то сказало мне, что передо мной не что иное, как живая статистическая дробь, а через мгновение я уже с полной ясностью знал, что я вижу именно дробь в живом человеческом образе, вижу, что такое эти нулики с запятыми, с большими и маленькими... Дробь была баба лет тридцати, и рядом с ней стояла на земле маленькая, полуторогодовалая девочка».
Иносказательно о данных статистики в их конкретном, живом воплощении.
Живи и жить давай другим
Первая строка оды «На рождение царицы Гремиславы. Л. А. Нарышкину» (1798) Гаврилы Романовича Державина (1743—1816):
Живи и жить давай другим,
Но только не на счет другого;
Всегда доволен будь своим,
Не трогай ничего чужого:
Вот правило, стезя прямая
Для счастья каждого и всех.
Державин является автором этой стихотворной формулы, но не самой мысли, в ней заложенной, которая давно существует в качестве пословицы в разных языках. В России она была также широко известна ее французская версия — «Vivons et laissons vivre les autres». Авторство этой мысли неизвестно. Но в любом случае ее русский перевод стал афоризмом благодаря Г. Р. Державину.
Под царицей Гремиславой поэт разумеет российскую императрицу Екатерину Великую. По преданию, выражение «живи и жить давай другим» было ее же любимым присловьем.
Иносказательно: призыв быть внимательным к интересам других людей, искать с ними компромисс, некую формулу сосуществования, которая устраивает всех. И. С. Тургенев (роман «Рудин», гл. 2): «...Есть три вида эгоистов: эгоисты, которые сами живут и жить дают другим; эгоисты, которые сами живут и не дают жить другим, наконец эгоисты, которые и сами не живут, и другим не дают».
Живинка в деле
Название одного из уральских сказов (1943) писателя Павла Петровича Бажова (1879—1950). В сказе «Живинка в деле» рассказывается, как старый мастер дед Нефед обучал своего ученика Тимоху Малоручко угольному делу. Вот как он учил его, например, регулировать тягу при топке: «По этим вот ходочкам в полных потемочках наша живинка-палёнушка и поскакивает, а ты угадай, чтобы она огневкой не перекинулась либо пустодымкой не обернулась. Чуть недоглядел — либо перегар, либо недогар будет. А коли все дорожки ловко уложены, уголь выйдет звон звоном». Вскоре Тимоха научился угольному делу, «поймал живинку» и сам стал удивляться, почему не мог сделать этого раньше — так вроде все просто. «А потому, — объясняет ему дед Нефед, — что ты книзу глядел, на то, значит, что сделано, а как кверху поглядел, как лучше делать надо, — тут живинка тебя и подцепила. Она, понимаешь, во всяком деле есть, впереди мастерства бежит и человека за собой тянет».
Иносказательно: заинтересованность в деле, творческий поиск, тяга к профессиональному самосовершенствованию и т. д.
Живой, как жизнь
Из сочинения «В чем же, наконец, существо русской поэзии» (1846) Н. В. Гоголя (1809—1952). Писатель говорит в нем и о достоинствах самого русского языка: «Необыкновенный язык наш есть еще тайна. В нем все тоны и оттенки, все переходы звуков от самых твердых до самых нежных и мягких; он беспределен и может, живой, как жизнь, обогащаться ежеминутно, почерпая, с одной стороны, высокие слова из языка церковно-библейского, а с другой стороны, выбирая на выбор меткие названья из бесчисленных своих наречий...»
Живой труп
Первоисточник — Библия. В Новом Завете, в Послании первом апостола Павла к Тимофею (гл. 5, ст. 6), говорится о «заживо умершей» сластолюбивой вдовице. Впервые это выражение — в его общеизвестной форме — встречается у А. С. Пушкина (поэма «Полтава», песнь 3):
...Встает с одра
Мазепа, сей страдалец хилый,
Сей труп живой, еще вчера
Стонавший слабо над могилой.
Но популярным оно стало после постановки на сцене пьесы «Живой труп» (1900) Л. Н. Толстого (1828—1910). Герой пьесы дворянин Федор Протасов имитирует самоубийство и, скрываясь от жены и друзей, живет на дне общества, становясь, образно говоря, «живым трупом».
Иносказательно: 1. Духовно мертвый человек, без дела, увлечения и чувств. 2. Тяжело больной, изможденный человек.
Жизнь бьет ключом. По голове
Ошибочно считается фольклорным выражением.
Фраза принадлежит известному русскому поэту, юмористу и сатирику, автору многих афоризмов Дону Аминадо (псевдоним Аминада Петровича Шполянского, 1888—1957). Обычно произносится как ответ на вопрос собеседника: Как жизнь? — Бьет ключом. И все по голове.
Жизнь в розовом свете
С французского: La vie en rose.
Название песни (1946), музыку к которой написал Луиджи (Луи Джильельми), слова — исполнительница этой песни, известная французская певица Эдит Пиаф (1915—1963).
Отсюда устойчивое словосочетание «видеть жизнь в розовом свете», то есть самообольщаться, строить иллюзии, не замечать проблем, трудностей.
Жизнь взаймы
С немецкого: Geborgtes Leben.
Русский перевод названия романа (1959) Эриха Марии Ремарка (1898-1970). Переводчик Л. Чернова.
Шутливо-иронически о долговой зависимости от кого-либо.
Жизнь есть борьба
Впервые встречается еще в античной литературе. Так, в трагедии Еврипида «Просительницы» говорится: «Наша жизнь — борьба». В 96-м «Письме» римского философа-стоика Луция Аннея Сенеки (4 до н. э. — 65 н. э.) сказано: «Жить, мой Луцилий, значит воевать».
Выражение стало особенно популярным благодаря французскому писателю-просветителю Вольтеру (1694—1778), который в своей трагедии «Фанатизм, или Пророк Магомет» в уста Магомета вложил фразу: «Моя жизнь — борьба».
Иносказательно: чтобы жить достойно, сообразно со своими принципами, целями, интересами, надо постоянно бороться за них, отстаивать их и т. д.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 742; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!