Информатика социального отражения – предметная сфера третьего тысячелетия
Тема информатики, социального отражения, общественного разума – философская и научная тема. Философская – в смысле онтологического определения известных форм разума по отношению к Универсуму, научная – в смысле конкретных разработок мирового искусственного интеллекта.
Новая реальность социального отражения позволяет говорить об указанных процессах с позиции единства фундаментальных и прикладных подходов. Это единство мы именовали информатикой социального отражения.
Информатика социального отражения порождена прогрессом компьютерных технологий и коммуникаций, включая прикладную гносеологию: социологическую информатику, социальную семиотику, когнитологию (человеко‑машинный мониторинг), а также прогрессом в изучении мировых стилей мышления, цивилизаций и культуры.
Функция информатики социального отражения – обеспечение общественного разума. Но это особое обеспечение. Оно представляет диалог эксперта (в том числе автоматизированный диалог) с прецедентами и методологиями решений.
Информационная полнота выражения человека переводит в практическую плоскость те отношения, которые рассматривались ранее лишь в образных формах – фольклоре, мистике, религиозных учениях. Техника информационного представления стиля делает возможным при достаточном информационном материале формировать «карты мышления», направлять к этим картам новые данные, с тем чтобы непосредственно вовлекать в решение современных задач опыт мыслителей, живших в различные исторические эпохи. Этим социальные исследования будут подняты на новую ступень, качественно обогатится прогностика, поскольку в нее будут включены альтернативные варианты развития, база которых должна быть тщательно изучена и проанализирована. Принципиально новые возможности откроются на пути установления соответствий между различными формами информационного отражения – пластическими, музыкальными, словесными, комбинаторными, что приведет к новым открытиям, появление которых затруднено специализацией мышления. Значительные усилия будут направлены к новому пониманию взаимодействия макро– и микромира, универсальному восприятию жизни, установлению равноправных контактов между всеми жизненными формами, как с точки зрения познания языков Универсума, так и с точки зрения взаимовыражения его логических, эстетических и этических проявлений.
|
|
|
Вводящий в новое тысячелетие новый век еще не обладает устойчивой символикой. По многим признакам, однако, мы видим, что символика эта относится к смене мыслительного стиля.
Возможность мышления быть вместе со всеми и с каждым в отдельности (в мировом духе, как сказали бы наши предшественники) не может не стать материальной. Компьютеризация делает свое дело. Она кладет предел частным амбициям, так как каждому дает ключ к духовному и материальному благу. Но благо – неразрушительно. Через образцы и запреты оно открывается по мере расширения этического кругозора.
|
|
|
Завершающее десятилетие показывает, сколь хрупок мир, как необходимы уроки культуры. Методология мыслительности выходит на передний край самосохранения человечества.
На наших глазах экономика и политика превращаются в практическую этику, а компьютеризация – в решающую общественную связь. Отставание здесь чревато умственным отставанием.
Социальные и научно‑технические революции XX века представляют уникальное явление истории. Никогда ранее не происходило столь глубоких изменений в социальном устройстве человека, охвативших производительную, умственно‑духовную, социально‑структурную сферы всей совокупной ойкумены, невзирая на глубокие различия ее частей; никогда ранее подобные универсальные изменения не совершались столь стремительно.
Если в прошедшее историческое время качественные изменения совершались в масштабе тысячелетий или многих столетий относительно главных зон обитания человека, то нынешняя смена качества происходит по этой шкале практически мгновенно.
|
|
|
Чувствуя пульс времени, гегелевская диалектика, связанная с началом овеществления мирового переворота, глубоко разработала категорию противоречия и категорию скачка как формы разрешения борющихся противоречий. Афоризм К. Маркса – «революции – локомотивы истории» – правильно и экспрессивно выражает суть этих исторических изменений в отношении к темпам формирования исторического времени. Теория и практика марксизма совмещена глубочайшим образом с содержанием этих революционных изменений, с сущностью материальных, духовных и социальных вещей объективной общественной реальности. Марксизм заложил фундамент новой философской, диалектико‑материалистической гносеологии, соотнесенной с совокупным историческим развитием человечества.
Соединение философии с собственно научным методом познания позволило К. Марксу, Ф. Энгельсу, В.И. Ленину поставить гносеологию на единый фундамент состава и логики производительной, духовной и социальной деятельности, 1) отражающей и 2) преобразующей объективный мир.
|
|
|
Тем самым гносеология была представлена как единое мышление/деятельность, логика которых не может быть понята раздельно, вне их единства, и должна быть понята как методология познающего себя бытия общественного человека.
Такова, коротко говоря, гносеологическая суть того духовного переворота, который совершил марксизм, но который выдвинул эти идеи не как априорно философские, т. е. не как категории «чистого» или «практического» разума, а как категории общественной практики: отражаемые мыслью повторяющиеся итоги взаимодействия природной и общественной организации. Не мышление, законы которого выведены из природного субстрата как его «внутренняя логика», но мышление как логика становления природно‑общественной, деятельной организации человека, в объективных порядках которой не столько проявляется, сколько формируется и закаляется в горниле производства, образа жизни, науки и искусства мыслительная способность человека как общественно‑культурного субъекта.
Вот почему так важны усилия, позволившие на разных участках науки и искусства интегрировать различные формы общественного самодвижения, в том числе и в особенности формы отражательной деятельности, составляющие и обобщающие историко‑гносеологический опыт человека в технологии общественного разума.
Как указывал В.И. Ленин, отражение общественного человека не есть мертвенно‑застывший процесс, но процесс чрезвычайно сложный и творчески активный, т. е. В.И. Ленин подходил к общественному отражению как информационному процессу, связанному с вскрытием внутренней структуры объектов, с движением образов и понятий этой структуры к самим этим объектам, в том числе с целью деятельного воздействия на них, с движением этих образов и понятий в общественные слои для организации конкретных социальных субъектов, их предметной, образной и понятийной деятельности.
В современных процессах организации общества эта роль в значительной мере конкретизируется такой информационно‑гносеологической дисциплиной как социологическая информатика, занимающаяся теоретико‑прикладными вопросами социального отражения в их знаково‑семантической форме.
Наряду с классическими средствами изучения социальной информации в состав современной гносеологии широко включились семиотические методы, с помощью которых удается точно и строго представить внутреннюю структуру механизмов социального отражения, их элементарные семиотические единицы в неразрывном единстве с материальными носителями информации, их базовыми элементами и системами.
Идеи В. Гумбольдта, А.А. Потебни, Ю.В. Рождественского о внешней и внутренней формах знаковых объектов созвучны социологическим представлениям о сложном характере общества, его разнообразии, системной целостности и открытости.
Здесь можно указать, что в преломлении к обществу понятие внешней и внутренней форм как бы удваивается. Между ними, этими понятиями, обнаруживаются прослойки и средостения. Так, между базисом и надстройкой общества посредует знаковая сфера, относящаяся по‑особому и вместе с тем однотипно к каждому из этих уровней. Сама социальная жизнь оказывается представленной, согласно марксистской традиции, в сферах «политического», «экономического» и «гражданского общества», посредуемых сферой образа жизни классов, слоев, социальных групп и индивидов, сплачиваемых материальным производством в целостное единство.
Это означает, что общество как целое, будучи сложнее и разнообразнее составляющих его частей, должно обладать (и обладает) столь же сложной структурой самоотражения и самосознания. Но это означает также, что каждый фрагмент, каждый элемент общества имеет свои собственные внешние и внутренние формы, представляющие информацию посредством соответствующих коммуникаций. Так, например, сфера материального производства выражается вовне технологическими образцами, научными и организационными документами, заключающими научно‑технические, экономические и организационные параметры общественного прогресса; сфера политической жизни в актах государственной власти и руководства закрепляет идеологические отношения и установки, отражающие социальную структуру общества.
В сфере духовного производства также наблюдается дифференциация внешнего и внутреннего: например, вхождение продуктов духовной деятельности в различные страты духовного опыта – культуру, фундаментальную, оперативную и повседневную социальную информацию.
Есть, однако, системы, выполняющие универсальные посреднические функции между всеми уровнями общественной структуры, – культура, образ жизни и цивилизация. Именно здесь, в рамках жизненных процессов и комплексных ситуаций индивидов, происходит пересечение физических, психологических, собственно ментальных факторов с факторами природно‑климатической (экологической), исторической и общей социально‑экономической, политико‑идеологической среды.
На уровне пересечения страта происходит социализация целостного человека. Материальное производство, материальная орудийная деятельность с точки зрения истории общества суть важнейшая движущая сила образа жизни человека, выделившая его из природно‑биологического окружения как деятельно‑культурного субъекта.
Однако в плане структурных подразделений истории – в рамках социально‑экономических формаций, конкретных способов производства – образ жизни формирует самостоятельную сферу «внутренних» проявлений индивидов. Эта «внутренняя форма», уходящая вглубь природы, воплощает биофизическую и социальную основу индивида. Но она есть также внутренняя форма его информационно‑отражательного, духовного качества.
Игнорируя информацию об образе жизни, невозможно вывести исторически и логически правильную картину цивилизационной деятельности человека, правильно, в исторической сложности и динамике представить картину его эйдетической деятельности, потребностей, интересов, целей. Иными словами, выработать правильное отношение к показателям социально‑семантической информации, дать этим показателям необходимое содержательное наполнение.
Современные научные материалы подтверждают правомерность античных воззрений, включавших категорию «образ жизни» в структуру философии, – вслед за онтологией, логикой и этикой. Не случайно К. Маркс и Ф. Энгельс неоднократно указывали на философический статус повседневности, порождающей государственные и политические структуры.
Образ жизни претворяет культуру в актах поведения, общения и коммуникаций. Кроме того, он включает широчайший спектр социальной информации, порождаемый всей сферой «частной жизни»: подробности и детали меняющейся реальности, отнюдь не входящие в культуру общества в смысле исторической перспективы, но тем не менее важные и весомые именно с точки зрения «текущего момента».
Исходя из сказанного, правомерно представить процессы схождения и расхождения информационных потоков, процессы образования их единого, на конкретный момент, поля, т. е. процесс их образного, понятийного, знакового сгущения как особые процессы мышления: наличного обмена социально‑информационными смысловыми единицами, получающими истолкование в системах культуры. Этот процесс и есть с внутренней стороны «активное опережающее отражение» – социальное мышление.
Изучение этих процессов – задача многих общественных дисциплин, среди которых выделяются те, которые дают общую картину внутреннего движения общественного и индивидуального сознания и видов деятельности – философия, социология, политэкономия, психология, а также дисциплины, непосредственно исследующие механизмы, внешние и внутренние меры, показатели систем социального отражения. В ряду этих дисциплин – социальная статистика, философия, социология (социологические исследования), семиотика, социологическая информатика.
При анализе знаковой сферы исследователь должен исходить из единства производящей деятельности, имеющей своим итогом:
1) предметы непосредственной материальной необходимости и 2) предметы, способствующие организации производства, упорядочению человеческих отношений и взаимодействий, т. е. знаки и их образования. Отсюда особый статус знаковой сферы как посредующей между базисом и надстройкой.
Характер знаков, отражающих социальное бытие, и методы их использования глубоко влияют на развитие форм общественного сознания. Это, как отмечалось, означает, что в категории надстройки, как и в категориях общественного со знания, базис представлен в двух аспектах: 1) как содержание социального отражения в связи с конкретной исторической ступенью общества и 2) как формы этого содержания, рожденные фактурой знаков, например, мораль, искусство, право и т. д., причем фактуры знаков в свою очередь – результат общественного производства и как таковые подчиняются закономерностям базиса.
Если знаковая сфера посредует между базисом и надстройкой со стороны материалов и методов социального отражения, то образ жизни посредует между этими категориями со стороны субъектов общественной деятельности.
В цивилизационно‑культурном плане образ жизни есть способ и содержание жизнедеятельности социальных субъектов, входящих одновременно в производительные силы общества, производственные, информационно‑коммуникативные, демографические и экологические отношения.
Говоря о важной роли знаковых элементов в процессах социально‑гносеологического отражения, Л.О. Резников подчеркивает, что уже можно считать решенным вопрос о значении знаковой сферы в гносеологическом отражении[294]. Это значение заключено (в терминах В.С. Тюхтина) в развитии метода адекватности «структур образа структурам отображаемых оригиналов»[295], понимая под гносеологическими образами вслед за Тодором Павловым широчайший идейный мир[296].
Обобщая развитие гносеологических исследований, Д.П. Горский и И.С. Нарский выделяют в гносеологическом процессе две группы противоречий методологического и методического характера. Предлагаемая группировка интересна и в плане содержательной характеристики социально‑отражательного, информационно‑гносеологического процесса.
В методологической группе Д.П. Горский и И.С. Нарский выделяют следующие противоречия:
1. Противоречия между относительной адекватностью приобретенных человечеством знаний на конкретном этапе общественного развития и содержанием самой действительности, а также беспредельными возможностями их совершенствования, в результате чего многое в прежних знаниях отрицается.
2. Противоречия между имеющимися знаниями и потребностями общества в практической реализации таких знаний, для которых этих знаний недостаточно.
3. Противоречие как борьба между мнениями, взглядами, установками различных людей, общественных групп.
4. Противоречие между результатами творческого познания с его абстракциями, идеализациями, упрощениями и результатами непосредственного опыта, упрощениями, спрямлениями и т. д. В методическую группу отнесены следующие противоречия формального характера, выступающие на конкретных этапах познания в функции диалектических противоречий.
1. Противоречия между теорией, распространенной за пределы ее применимости, и содержанием этой запредельной области.
2. Противоречия между теорией и новыми опытными данными.
3. Противоречия, возникающие вследствие неадекватности отражения объективной сложности решаемых научных проблем[297].
Указанные группы противоречий показательны в том смысле, что в них гносеологический процесс раскрывается по степени сложности и дифференцированности взаимодействия внутренней и внешней структуры социально‑отражательного процесса. Этот уровень сложности соотнесен с общим усложнением социальной действительности.
Широкое введение информатики в социально‑отражательную практику, все более полный перевод не только оперативной, но и культурной информации на машинные носители с целью ее быстрого, обобщенного и ассоциативного представления пользователям выдвигает перед информатикой как исчисли‑тельной (в лейбницевом смысле) технологией ряд неотложных задач.
В их ряду (в соответствии с формулировкой В.С. Михалевича, Ю.М. Каныгина, В.И. Гриценко): [298]
1. Обеспечение полноты и достоверности учета всех значимых для целей управления сторон хозяйственной и социально‑культурной практики, рассматриваемой в плане цивилизационно‑формационного развития общества, в плане его социальных и социально‑гносеологических ситуаций, включая ситуации социальных групп и индивидов. Достижение неразрывной связи между всеми родами, видами и типами информации.
2. Повышение надежности социальной семантической информации путем минимизации ее избыточности.
3. Обеспечение неразрывной связи между первичными описательно‑аналитическими показателями и показателями эффективности конкретных решений – соблюдения принципа «конечного результата».
4. Совмещение плановых и оценочных показателей в единых системах показателей, разработанных в соответствии с целевыми функциями управления.
5. Всемерное стимулирование творческой части анализа социальных данных путем перевода рутинных операций на машинную технологию.
Эти задачи в равной степени являются актуальными как для инженерно‑вычислительной, так и для социологической информатики, применяющей описанные понятийные, социально‑статистические, знаковые и образные технологии социально‑гносеологического отражения, включая технологии осмысления социально‑семантической информации в разнообразных показателях, характеризующих общество и его отдельные составляющие.
В свете сказанного можно с полным правом именовать информатику социального отражения исчисляющей дисциплиной, имеющей своим предметом формализмы особого рода, численное выражение которых иногда затруднено или даже невозможно, но которые, тем не менее, могут и должны вводиться в машинную счислительную технологию посредством показателей социальной семантической информации и различных знаковых выражений, разрабатываемых социологической информатикой.
Расширение социально‑семантического контекста особенно актуально в связи с разработкой ЭВМ пятого поколения, основывающихся на быстродействии в оперировании с целостными базами знаний, включая логико‑филологические и широкие социологические области, в том числе связанные с процессами передачи и распознавания образов, взаимодействия понятийных и знаковых структур[299]. По отношению к машинам этого класса социологическая информатика выступает как необходимая интегральная основа человеко‑машинного интерфейса.
Социальные процессы современного мира являются более сложными по сравнению с предшествующими историческими формами, более динамичными, более действенными по составу и объему производящих сил. Отсюда необходимость дальнейшего углубления гносеологии исторического материализма, развитие теории и практики социального познания.
Информационно‑гносеологический анализ социальных процессов и социологическая информатика могут рассматриваться в качестве дисциплин, вспомогательных по отношению к информатике социального отражения, позволяющих осуществлять взаимосвязь различных уровней изучения общественных закономерностей и явлений.
Развитие содержания информационно‑гносеологического анализа можно представить в виде схемы развертывания общественного разума:
I. Через показатели общемирового процесса к формациям и обратно.
II. К способам накопления и передачи социальной семантической информации – духовной культуре.
III. К типологии семиозисов – цивилизациям, представляющим информационное и предметное ядро образа жизни социальных общностей.
IV. Вновь к отбору образце в – культуре.
Как было неоднократно показано, важную роль в этом гносеологическом процессе выполняют показатели – аналитические и синтетические меры развитости общества, в особенности их ансамбли, дающие характеристику научно‑технической, социально‑экономической, коммуникативной и социально‑культурной развитости общества, отражающие культуру образа жизни индивидов, разнообразие и гибкость их занятий и – шире – всего социального поприща, этих решающих зиждителей исторического богатства, потенциала общества, его действительной жизнеспособности.
Эти показатели суть символы и итоги нашего времени. Они выражают глубинные потребности человечества как субъекта ноосферы, в равной степени обозначают предпосылки развития через условия его самосохранения. По своему статусу они составляют особую группу экуменических показателей, т. е. показателей общемировых перспектив и условий выживания.
Экуменические показатели относятся к высшим уровням социального отражения, связанным с институциональными формами построения генеральных образов:
1. Образом мира, включая историческую информацию.
2. Образом противостояния опасности, включая определение видов опасности, определение субъектов опасности, составление списков тревожных проблем, соответствующих национальных задач и целей.
3. Образом будущего, включая футурологические разработки, сценарное моделирование и т. д.
Таков прогностический смысл исторического опыта социальной культуры.
Культурный акцент представляется важным с точки зрения прогноза социального развития в предстоящее столетие.
Как показывает исторический материал, движение основных форм духовной деятельности – научно‑технической и гуманитарной соотнесено не только с общим процессом материального производства, но и друг с другом. Достаточно сильное расхождение основных духовных форм деятельности (какими бы причинами это ни вызывалось) приводит к снижению 1) их интенсивности, 2) их качества. Этот разрыв, рано или поздно, начинает проявляться, в том числе как расхождение между уровнем развития производительных сил и характером производственных отношений, не соответствующих этому уровню производительных сил.
Включение культурной, информационно‑гносеологической темы в состав социологических исследований актуально. В реальном жизненном процессе экономика, политика, культура, познание активно взаимодействуют. Чем глубже культурное влияние, тем прочнее база гражданского общества и государства.
В рамках данной работы мы стремились подчеркнуть положение, в котором говорилось о мировоззренческой, общенаучной, конкретно‑социологической важности исследования процессов мышления, процессов, которые в необходимом объеме могут быть раскрыты лишь в сложных междисциплинарных контекстах, в том числе в общественно‑цивилизационном, культурном контексте.
Как свидетельствует наследие И.П. Павлова, И.М. Сеченова, В.М. Бехтерева и в особенности В.И. Вернадского, контексты эти должны быть рассмотрены, в конечном счете, в масштабах природно‑космической, ноосферной деятельности всего жизненного сообщества, в котором человек играет важнейшую орудийно‑духовную роль.
Но и этажом ниже, на уровнях «внутримыслительной функциональности» эти процессы не могут быть поняты за рамками деятельности, за рамками обратного воздействия объектов деятельности на их субъектов, принадлежащих к различным формам социальной организации.
Наиболее проработанной является совокупная орудийно‑гносеологическая деятельность общественного человека. Рассмотрение этой деятельности, благодаря ее чрезвычайно продвинутому характеру, представляется многообещающим и в сравнительном аспекте. Достаточно напомнить, что успехи, достигнутые современной наукой в изучении менталитета животных, особенно в области исследования оперирования орудиями и знаками, исследования их образных систем и «целостных языков» и под этим углом зрения – ритуалов, привычек, образа жизни, информационного состава их коллективного и индивидуального опыта, стали возможными лишь на определенной стадии общих разработок этих проблем. К их числу следует отнести открытия в области орудийно‑гносеологической, культурно‑исторической практики общественного человека.
Разработки социально‑отражательного, информационно‑гносеологического плана могут найти специализированное применение в изучении языка – жизненного процесса – естественных и искусственных мыслительных систем, включая различные спектры индивидуального и коллективного плана, т. е. вопросы, входящие в современное ядро диалектики. Одним из шагов на пути к этой цели является разработка концептуального аппарата информатики социального отражения.
Информатика, указывает А.А. Дородницын, – это наука о преобразовании информации, в самом своем существе базирующаяся на вычислительной технике. Причем под информацией понимается любая совокупность сигналов, воздействий или сведений, которую некоторая система воспринимает от окружающей среды, хранит в себе или направляет в окружающий мир[300]. Информатика существует не сама по себе, но для помощи другим наукам. «Она не занимается изучением или созданием каких‑то материальных объектов или природных процессов. Информатика снабжает методами исследований другие предметные области и вполне естественна попытка проанализировать, в каких областях применения информатика обретает в обозримом будущем наибольшие перспективы» [301].
Исследование, однако, говорит о том, что информатика социального отражения представляет собой особую и относительно самостоятельную область научной и практической деятельности, непосредственно связанную с технологиями общественного разума. Особенности социально‑семантической информации по сравнению с несоциальной, общеприродной информацией обусловливают особенности информатики в системе общенаучной методологии, оперирующей понятиями информации, средствами математического моделирования и распознавания образов.
В процессах социального отражения, включая Универсум, мышление и культуру, моделирование и распознавание образов выступают в преобразованном виде, отличающемся от естественнонаучных образцов. Вместе с тем и для этих преображенных знаково‑гносеологических операций остается в силе требование, сформулированное А.А. Дородницыным в виде максимы: «…если качественные факторы имеют противоположное направление действия, то без количественных оценок нельзя предугадать даже «знак результата», то есть направление развития процесса»[302].
Предложенное исследование ставило своей целью развернуть исторический процесс становления взаимодействия качественных и количественных структур социально‑гносеологического отражения, включая разработку категорий и понятий новых предметных областей. Это взаимодействие в содержательном плане развертывается как процесс социального мышления, цивилизационной организованности и культуры.
Как было показано, по мере усложнения производительных сил, развития информационного производства усложняется характер связей между базисом и надстройкой общества.
Эти изменения охватывают и систему социального отражения. Под влиянием технологических, экономических и социальных факторов в соотношении видов деятельности происходит сдвиг в сторону техносферы за счет гуманитарной сферы. Вследствие этого сдвига средства социального отражения начинают утрачивать свою личностную, культурно‑эмоциональную и философскую выразительность. Во взаимодействиях между базисом и надстройкой назревает противоречие, создаваемое новейшей научно‑технической революцией. С одной стороны, общество начинает все более нуждаться в образованных и специализированных кадрах, в создании больших организаций и коллективов со сложной дифференциацией ролей. С другой стороны, вследствие этой сложности возникают условия для отчуждения человека от личностного общественного проявления. Возможность подобного отчуждения – питательная почва для бюрократизма, выступающего как подмена личного отношения отношениями безличными, опосредованными.
В культурно‑информационном и социальном плане имеет место столкновение противоположных тенденций: 1) потребностей в творческом труде и инициативности, 2) препятствий для включения индивидов в общественное творчество.
У информатики много ролей. Одна из них очевидна – способствовать пониманию общества, содействовать движению этого понимания в научные, культурные и массовые коммуникации, препятствовать тому, чтобы, говоря словами Маркса, выдавать частные интересы за всеобщий интерес. Речь не идет о вопросах, внешних по отношению к информатике. Различительные критерии находятся в ее предмете. От того, как сформулированы они, зависит ее дееспособность.
Но у информатики есть и другая, не менее важная роль: быть материальной и знаковой связью между различными областями общества, науки и культуры. В определенных условиях, однако, эта роль может трансформироваться в роль надсмотрщика за человеческой деятельностью, включая индивидуальное мышление. Для этого стоит только лишить информатику (компьютерные системы) знаковой защиты: реагирования на запретительные правила.
По мере исторического развития человек ощущает двойственность изобретений – их освободительную и порабощающую взаимосвязь. Мысль остановить нельзя, но можно уничтожить мышление или поставить его в рамки, при которых его работа окажется равной частичному или полному слабоумию. Подобная диалектика побуждает ныне (через 10–15 лет это побуждение станет неотъемлемой частью борьбы за выживание) рассматривать исторический процесс в качестве непосредственного прогностического материала, в том числе в отношении личного и семейного бытия.
Общество, занимаясь астрологией, мистикой, гаданиями, всегда испытывало интерес к приложению общей судьбы на судьбу отдельной личности. Можно предвидеть, как возрастает этот интерес в связи с компьютерными возможностями решения критических ситуаций в зависимости от духовных позиций пользователей информацией, а также вследствие заказов на разработку оптимальных стратегий поведения. Интерес к философии и социальной феноменологии истории будет возрастать параллельно техническому могуществу информатики. Но это значит, что будет возрастать и цена ошибок.
Становление новых ролей информатики сопряжено с философией истории, более конкретно – с философией культуры, поскольку здесь завязываются узлы, развязка которых соотнесена с научным и духовным опытом.
Английский писатель и философ Олдос Хаксли выдвинул критерий отношения к истории, предлагая рассматривать общественные эпохи с точки зрения «прогресса милосердия». Такая позиция в принципе совпадает с видением социального мира в основных религиозных учениях, философских и художественных школах. Она не совпадает лишь с фактографией, если включать в последнюю данные о технических и социальных формах уничтожения людей во внешних и внутренних войнах, в горнилах гражданских репрессий. Духовно‑этическое сознание и социально‑политическое развиваются в параллельных плоскостях, пересекающихся в периоды общественных потрясений. Философия истории оказалась нетождественной этике. Более того, множественность этик, связанная с противоречивостью индивидуальных, этнических, групповых, классовых, религиозных, ситуативных, государственных и общекультурных интересов, поставила скептицизм в качестве внутренней нормы самоценности человеческой жизни, духовной свободы и достоинства личности.
Критерии цивилизационной развитости, предложенные мировой философией, формируют ценностное основание исследований современных процессов социального отражения. Исследования, во всяком случае на данном историческом этапе, должны вестись скорректированно. Такой сплачивающей областью является общественный разум: технологии социального мышления, фундаментальные и прикладные методы анализа социальной семантической информации.
Социальное мышление не тождественно мышлению индивидов, хотя статистически зависит от него, как зависит оно от типа экономики, образования, семейных и политических институтов, устройства массовых и научных коммуникаций. Здесь свою роль играют так называемые «малые силы» – идеи, образы, побуждения, отдельные личности, находящиеся под влиянием обстоятельств, но подготовляющие (вследствие особого положения и организации) действия крупных сил и движений. Действие «малых сил» реверсивно, т. е. способно одномоментно производить положительную и отрицательную работу, что наглядно проявляется в массовых коммуникациях.
Вне связи с общественным разумом тема социального отражения не может быть выведена к информатике – современному регулятивному механизму, воплощающему острую борьбу конкретных субъектов мышления, мыслительных форм и стилей. Общественный разум – развивающаяся на почве культуры концентрация социального отражения. В основе общественного разума – индивидуальное и социальное мышление.
Указанные категории сопряжены с фундаментальным свойством материи – информацией как мерой разнообразия и единства Универсума, синергической правильностью его частей и элементов. Не только отражение, но и мышление как аналитическая форма имманентны материи. Функция мышления – восприятие элементов отражения, их различение, переработка, накопление в качестве элементов семантической информации, обобщение в целостные образы и знаки с целью сохранения и преумножения информации.
В обществе мышление людей выступает как социальное мышление, развертывающееся в отраслях материальной и духовной деятельности, отношениях и образе жизни общественных индивидов. Оно непосредственно связано с социально‑групповой, демографической, образовательной, коммуникативной дифференциацией.
По отношению к сознанию (по положению информационных характеристик действительности) общественный разум – творящий субъект. Формируя культуру социального отражения, общественный разум входит в ноосферу как ее сохраняющий базис. Народ отличается от толпы культурной связью. Общественный разум не только подлежит этой связи, но и полагает ее.
Мы не можем игнорировать неудачи в познании мышления как биофизического и психического процесса. Индивидуальный разум должен быть понят в контексте общественного разума, исторических типов цивилизаций и культуры. Здесь история философии, социология, биофизика, психология и физика выступают как естественные и необходимые союзники. Но это одновременно повышает сопротивление адептов предметной ведомственности, чьи «классовые» чувства дают сигнал к немедленной борьбе за отвоевывание привычных позиций.
Данная ситуация объясняет, почему заявления о междисциплинарности, единстве фундаментальных и прикладных подходов остаются (по крайней мере в гуманитарной сфере) формальными заявлениями.
Проблемы мышления – отражения – культуры тем ответственнее, что мы не стоим перед закрытой дверью. Дверь открыта. На тысячелетия раньше проблемы всеаспектного разума были поставлены в древневосточных религиях и философии. Игнорирование этого опыта пользы науке не принесло. Во всяком случае вопрос о статусе искусственного интеллекта, опирающегося на мощный сенсорный аппарат, онтологическую информацию, включая информацию о собственном происхождении и устройстве, требует осмысления.
Постановка вопросов об общественном разуме позволяет решать ряд промежуточных проблем, но промежуточных по отношению к мышлению, разуму, жизни. В определенном смысле история мира есть история мышления. Без мышления история остается замкнутой в себе.
До XX века внеиндивидуальный разум рассматривался преимущественно как божественность или как философская категория. В эпоху всеобъемлющих сетей искусственного интеллекта тема эта получает новые решения. Основанный на информационных и компьютерных технологиях общественный разум образует новую историческую область материальной, духовной и социальной практики. Именно эта область полагает в центр социального отражения информатику – особую научно‑техническую и гуманитарную деятельность.
Домашние терминалы, соединенные в мировую сверхкомпьютерную сеть – не представляют ли они обновленную инфраструктуру по отношению к индивидуальным нейронным цепям?
Современное социальное мышление – процесс, невиданный по демократизму и духовности, так как индивиду предоставляется реальное право на гениальность: возможность выразить свой генотип, опираясь на мировую совокупность фактов, теорий, ассоциаций и образов.
Процесс этот еще только выходит за рамки тенденций. Чтобы сделать процесс необратимым, нужна предварительная работа. Эта книга – исследование этапов работы.
Очевидно, что данное исследование затрагивает жизненные интересы кругов, привыкших рассматривать интеллектуальную деятельность в качестве предпосылки и привилегии властвования. Здесь мы приходим к проблеме организации науки как культурного института.
Демократизация и гласность в науке связаны прежде всего с устранением препятствий в получении, обработке, хранении и передаче информации. Проблемы эти концентрируются в немалой мере в личности исследователя, его мыслительной дееспособности. Демократизм в научных коллективах – не просто выборность кадров. Это в первую очередь создание условий для открытого сравнения результатов с целью отбора и поощрения опыта. Отбор образцов деятельности, равно как и самих исследователей, может осуществляться лишь вследствие радикального изменения научно‑организационного стиля.
Общественная опасность «малых отрицательных сил» ныне очевидна. Эта опасность неразличения: замкнуто‑корпоративного, коллективного, группового, личного и общественного. В науке и культуре такое неразличение отзывается множественными закупорками жизнеобеспечения.
Время крупных отрицательных фигур проходит. Но их деятельность не исчезает бесследно. Она растворяется, становится безликой, подобно песку, брошенному в механизм. Тогда в ход идут мелкие и мельчайшие носители проти‑воразума.
Разрушение Бэровского фонда Академии наук показывает, как опасно прямолинейно понимать метафору М. Булгакова о несгораемости рукописей. Жизнь рукописей эфемерна. Она сокращается различными способами, в том числе «грызущей критикой». Задача общественного разума – восстановить культурное основание критики, включить в ее обиход достоинство и динамизм научной мысли.
Укреплению позиций индивидуального и общественного разума противостоит бюрократизм, использующий утилитарность мышления против его внутреннего совершенства и внешнего оправдания. Бюрократическое извращение культуры мышления – угроза выживанию человечества. Угроза тем существеннее, что общество (как в ситуациях со СПИДом и озонной защитой) реагирует на возникшую опасность с опозданием. Будем надеяться, что время не упущено окончательно.
Поле информатики перестает быть ничейным. Оно превращается в арену борьбы. Опыт Пифагора, Дж. Бруно, Галилея, Вавилова учит, что борьба «светлых и темных сил» (в терминах древнекитайской философии) составляет социальное содержание становления гуманистического бытия. Общественный разум – это способность индивидуального разума раздвигать свою память, комбинаторику, ассоциативность до всеобщего богатства особохранимой и обрабатываемой информации. Общественный разум есть то, чего не было в человечестве, но что предчувствовалось его гениями.
Ведущая роль в историческом прорыве принадлежит тем, кто связывал прогресс истории с прогрессом общественной самоорганизации, сочетающей разнообразие индивидов с развитием способностей видеть себя и других субъектами космического Универсума, знать языки Универсума, учиться распознавать образы и символы социального отражения, взаимообращать материальные и духовные предметы.
Таковы новые контексты категорий социального отражения, информатики и общественного разума, формирующие новую предметную сферу – информатику социального отражения. Здесь в равной степени сходятся фундаментальные и прикладные интересы общества.
Информатика социального отражения – повседневность, обретающая свой философский характер. В условиях планетарного выживания эта повседневность должна быть разумной, хотя бы в отношении собственных гносеологических и технических средств.
Программа преобразования духовных, политических и экономических основ общества требует столь же коренного преобразования научно‑информационного потенциала, всей практики социального отражения.
Устранение препятствий в распоряжении информацией – задача народа, его научных, политических и духовных организаций. Таков главный вывод, подаваемый информатикой социального отражения. Этот вывод – девиз обновления на базе всеобщего раскрытия высших способностей индивидов и общества. Вместе с тем это задача духовных вождей. Истина не всегда прямое следствие демократии – достаточно вспомнить судьбу Сократа.
Для того чтобы демократия стала истинной, она должна совпадать с культурой. Но для этого, прежде всего, необходимо восстановить изнутри общества авторитет праведников.
Возрождение, в смысле доверия к философии и духовности, может последовать только оттуда. Такое доверие в новую эпоху может быть лишь всеобщим доверием, когда каждый, опираясь на информатику, будет располагать мировым гносеологическим богатством, особой ответственностью и свободой выбора.
Мировое сотрудничество открывает новые сферы деятельности. В их ряду создание самообучающихся комплексов искусственного интеллекта, в основе которых концентрированно технологий общественного разума, восприятие «внешнего мира» через внутренний мир информации, в том числе посредством восприятия психики человека, получения принципиально новых неаприорных гносеологических результатов. Получение таких результатов не есть стихийный процесс. Теория общественного разума, в том числе развиваемая на страницах данной книги, направлена к сокращению цены ошибок. Именно это представляется теперь главным.
В последние годы в информатике происходят активные изменения. Информатика сосредоточивается: 1) на повышении производительности вычислительной техники – создании суперкомпьютеров, 2) на качественном усовершенствовании смысловой обработки информации. Это направление, получившее именование «второй волны», связано с экспертными системами, информационными объектами, представляющими человеческие знания. Продвижение на этом пути откроет новые области взаимодействия естественного и искусственного интеллекта, имея в виду не только творческий потенциал экспертов, но и «психологию» самих компьютеров, принципиальное повышение качества поиска и обработки информации.
Техника и технология XXI века, присутствие которых ощущается в отдельных образцах, предполагают обновление интеллектуальной культуры современного общества на основе исторического самосознания, духовности, обращенности к будущему ноосферы.
Информатика социального отражения представляет фундаментальную теорию общественного разума. Теория эта, как упорядоченное осмысление внутренних способов социального отражения, делает первые шаги. Начальные пункты этого движения совпадают с экскурсом в историческую организацию общественного разума.
В условиях многообразия общества эти исследования имеют первостепенную важность. Их разработка связана с типологиями социальной культуры. Но для решения этих задач нужна реальная творческая обстановка в самой общественной науке. Социальные решения зависят не только от познания; но и от воли, целеустремленности людей. Воля должна воспитываться в согласии с общественным разумом. Лишь тогда разнообразие генотипов, талантов, интересов будет претворять действительно ценное в культуру самосохранения и возвышения общества, которая не может действовать за рамками разнообразия духовного опыта.
Когда текст находился в наборе, я познакомился с книгой Шеридана Тацуно «Стратегия – технополисы» (М., Прогресс, 1989), в которой развивается мысль: информация и чувство будущего – основа цивилизаций XXI века. Переход к новому типу цивилизации начался уже сейчас.
Как и в античной Греции, этот путь вновь пролагается через полисы – технополисы: новые формы организации духовно‑умственной, инновационно‑технологической деятельности. В Японии к концу текущего столетия будет создано 19 таких центров.
Цель технополисов – подготовка максимально благоприятных возможностей для перехода от копирования к инновациям, творчеству, поощрению перспективных, новаторских исследований.
В 1989 г. Московское Творческое объединение «Игра‑техника» выдвинуло проект Космополиса «Острова будущего», в основу которого положена аналогичная идея (см.: Советский физик. 1989. 13 ноября; Правда, 1990, 3 января.).
Такое совпадение указывает на то, что движение к новым цивилизационным формам из лабораторных стен выходит в социальную жизнь и как реальность мирового сообщества, и как его практическая перспектива.
Стратегия космополисов – современная форма культурно‑цивилизационного воздействия на отношения человека с технико‑экономическим, социальным и природным окружением. Особенность стратегии заключена в конструктивном преодолении факторов стихийного давления на среду обитания человека, причем стратегия эта включает культуру в основание масштабных действий по развитию конкретных территорий и осуществляется на базе международного опыта и сотрудничества.
Сотрудничество на почве культуры приобретает новые фундаментальные и прикладные аспекты.
Общества развиваются неравномерно. Эта неравномерность может быть рассмотрена с нескольких точек зрения: территория, экономика, ресурсы, население, наука, культура, экология. Ни одно из обществ не может осуществлять развитие по всем направлениям одновременно. Развитие ведется по избранным направлениям путем сосредоточения сил и средств на решающих участках. В территориальном плане данная модель хорошо известна: центральная опорная система – инфраструктура – коммуникации – периферийные концентры – культурная среда. Указанная суперсистема является общей моделью окультурации территорий.
В настоящее время становится все более ясным, что концентрация научнокультурных усилий не может поддерживаться одними лишь архитектурными и экологическими базами. Опыт «академгородков» в нашей стране и за рубежом свидетельствует в пользу новых социальных способов раскрытия духовно‑умственного потенциала общества, его общественного разума. Эти способы направлены на создание национальной сети опорных центров творческих технологий. Центры творческих технологий представляют собой городские формирования полисного типа, персонал которых (население) состоит из разработчиков наукоемких и культуроемких технологий. Во всяком случае, так строится сеть технополисов в США, Японии, ФРГ, Англии. Вернее, таковы планы построения подобной сети с последующим превращением отдельных полисных звеньев в объединенную информационно‑технологическую сеть новой компьютерной и космической культуры.
В технополисах американо‑японского и западноевропейского типа вопрос об эффекте коллективно‑индивидуального прорыва к новым знаниям, новым стилям научной и производственной деятельности еще не ставится. Игропарки и технополисы пока что в указанных проектах разъединены, а следовательно, чувственно‑культурно разъединены образные структуры старших и младших поколений. Космополис «Острова будущего» открыто ставит вопрос о единстве технополиса и игропарка, игровых, обучающих и деятельностных технологий, художественно‑игрового зрелища и лабораторий в рамках новой культурноумственной резонансной структуры.
Максимизация творческих функций космополиса может состояться лишь при определенных условиях: 1) культурные усилия должны иметь обучающий характер; 2) зрелищность должна стать важнейшей основой опорной системы, так как зрелищность обеспечивает в конечном счете те ситуации игрового общения и праздника, которые могут стимулировать умственное вдохновение
в масштабах обширной территории, подготовленной в научном, культурном и социальном отношениях.
В странах с развитой сервисной инфраструктурой, коммерческими и полисно‑демократическими традициями (хотя бы на муниципальном уровне) формировать полисную сеть легче, чем у нас. Но в одном отношении есть преимущество и у нашей стороны: историческое понимание мировой культуры, семиотическая оснащенность ее толкования.
Возникновение и резонансное усиление творческого импульса в опорной системе космополиса возможно вследствие ее предметно‑дисциплинарного разнообразия, независимости, взаимного непоглащения «гениев», их сосредоточенности на высоких стандартах самопроявления, последовательного осуществления свободы творчества, коренной заинтересованности в поддержании и развитии общего творческого состояния.
Один из теоретиков науки говорил: «Нет ничего практичней хорошей теории». Данное замечание может быть отнесено ко всей образной сфере. От Платона, Жюль Верна, Циолковского, современных фантастов мы принимаем мир космической жизни в нашу собственную повседневную жизнь и деятельность. «Всего лишь один небольшой шаг человека, но какой огромный шаг в истории человечества» – эти слова Нейла Армстронга отражают слияние эйдетической и практической жизнедеятельности и служат отправной точкой для нового отношения к социокультурному развитию, которое должно приводить к созданию обучающих территорий. Ни школа сама по себе, ни семья, ни производство, ни учреждения, но их целостность, соединяющая природу, ландшафты, историю с природой самого человека, его эволюционно‑космической, чувственной, философской и деятельностной сущностью.
Территория как природно‑духовный комплекс, воплощение экологической этики, новейших информационных технологий, позволяющих сочетать труд и игру в празднике разума – таковы обучающие территории в гармонии средств и целей.
Космополис служит развитию представлений о единстве социального времени: прошлого, настоящего и будущего, о сущностной роли культуры в становлении и развитии цивилизации.
В космополисе «Острова будущего» открывается возможность микромоделирования новых технологий, освоения космоса, новых энергий, раскрытия психофизического потенциала человека, предметного воплощения идей Циолковского, Тейяра де Шардена, Вернадского, новых информационных связей с исторической средой, растительным и животным мирами, новых форм пространственного и духовного общения.
Как открытая система космополис «Острова будущего» дает возможность завязывать многосторонние связи с аналогичными системами и структурами, принадлежащими различным цивилизациям современного сообщества.
Космополис – это новое основание умственно‑духовной, материальной и физической культуры, базирующееся на новых интегральных и симбиотических основаниях. Результат – создание опорной цивилизационной системы мирового уровня.
Начинаясь в отдельных точках общества, окультурация расширяет свои опорные системы вглубь и вширь, создает по существу вихревую концентрацию культурного импульса. В планетарной (грядущей многопланетной) системе земно‑космической цивилизации такой культурный импульс способствует переходу биогеноценозной эволюции хомо сапиенса на новую ступень самоорганизации.
Читатель может, конечно, задаться вопросом – уместен ли такой проект у нас, вовлеченных в напряженную борьбу за элементарные ресурсы выживания? Уместен. Человек не может жить только сегодняшним днем. Должна быть социальная и духовная перспектива. Текущие трудности не должны препятствовать поиску путей их цивилизованного преодоления.
В заключение укажем на важнейшие проекты, открытые для широкого научного, в том числе международного сотрудничества.
1. Проект «ЦИВИЛИЗАЦИЯ».
Разработка глобальной компьютерной модели «Цивилизация», ставящей цель построить программную альтернативу прогнозам Шпенглера – «Закат Европы», «Пределам роста» группы Медоуза. Проект «Цивилизация» формирует задачу интеграции социальной семиотики, классической культурологии и футурологии, глобальной экологии, ноосферных исследований, имея в виду создание информационно‑аналитической базы для рассмотрения новых реальностей космической культуры и цивилизации. Подготовка интегральных прогностических моделей тем необходимее, что уже в первой половине XXI века начнется активный этап дивергенции цивилизации в рамках единого и в то же время автохтонного комплекса: Земля – Луна – Марс – Венера – межпланетные поселения.
2. Проект «МИРОВОЕ ЗЛО И ОБЩЕСТВЕННОЕ БЛАГО». Генезис зла: отторжение личности от культуры на всех уровнях общества: индивид/индивид, семья, организации/коллективы, государство. Зло как историческая категория, пограничная и симметричная категории благо. Программы, средства и задачи социально‑экологического выживания. Факторы направленного разрушения этики, умственной культуры и психики посредством массово‑информационных и психофизических манипуляций с человеческой волей, разумом и политикой.
3. Проект «ДЕМИУРГ».
Проект «Демиург» связан с созданием компьютерных экспертных систем нового типа. Проект ставит целью развитие партнерских отношений между человеком – историко‑биологическим, социокультурным субъектом и социокультурными системами, отличающимися по базовому конструкционному материалу. Обучение компьютера человеком и обучение человека компьютером есть новоцивилизационная задача.
На этой ступени компьютерный субъект будет последовательно превращаться в субъекта земной цивилизации, обладающего небиологической структурой. Такой партнер способен создать в будущем новую симбиотическую форму познания‑деятельности.
Указанная тенденция в развитии отношений человек – техника‑природа – общество по закону усложнения информационных и семиотических систем является неотклонимой. Новые основания общественного разума откроют реальную возможность выхода к внеземным цивилизациям хотя бы на уровне интерактивных моделей действительного нового мира, включая модели выживаемости разума в жесткой радиационной, гравитационной и скоростной среде.
В ближайшие десятилетия компьютерные поколения типа «Демиург» добьются прорыва в семантическом быстродействии обработки информации, информационном поиске и концептуализации, развитии новой приборной среды.
4. Проект «ЧЕЛОВЕК‑ТЕХНИКА‑ПРИРОДА‑ОБЩЕСТВО». Проект исследует влияние фундаментальных нововведений в области естественных, гуманитарных наук, философии, религии и искусства в их отношении к ноосферному самопроявлению человека: менталитет и интуиция, энергоинформационные обмены, взаимодействие онтологических и прогностических образов, мыслящий Универсум, космическая сущность человека, ритмологические циклы, прикладные аспекты пространственно‑временных и энергоинформационных отношений, универсальные контексты жизни и разума, гениальное общество как единство этико‑эстетического и социального разнообразия.
5. Проект «ИГРОЛОГИЯ».
Разработки игровых технологий и игр, в особенности компьютерных, связанных 1) с образно предметным раскрытием взаимодействия фундаментальной и ситуативной этики («закон кармы») и 2) прогностическими обучающими технологиями – история гадательно‑мантических технологий, формирование нового комментария к древнекитайскому прогностическому канону «Ицзинь» (Книга перемен), содержательный анализ пророческой, утопической, научно‑фантастической литературы, создание конкретных обучающих программ для детей: «Космический контакт», «Внеземные цивилизации», «Познаваемое и неопознанное».
Выдвигаемые Институтом будущего проекты преследуют практическую цель – активизировать необходимую работу подведения культурно‑цивилизационных итогов XX века, разработки прогноза на XXI столетие, формирования концептуальной базы прогноза грядущего тысячелетия.
Соединение исторической и прогностической информации создает предпосылки для организации Международного культурно‑исторического комплекса, постоянно действующей всемирной выставки – «Третье тысячелетие: цивилизация и сотрудничество».
В комплекс органически включены детский игропарк («Космопорт», «Дис‑нейлэнд», «становление ноосферы», фольклорные и философские сюжеты), Деловой центр. Международная академия наук и искусств, рекреационные объекты. Центр фундаментальной и экспериментальной информации.
Находясь в непрерывных отношениях с главными информационными хранилищами Центр фундаментальной и экспериментальной информации выступает как учреждение нового типа, направленное на создание территориальной высокоструктурной информационной среды, необходимой для обучения, творчества и развития в условиях космической цивилизации.
Таковы некоторые прикладные следствия, вытекающие из общетеоретической разработки информатики социального отражения, информационных и социальных оснований общественного разума.
I. Библиография
Основоположники марксизма‑ленинизма
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2‑е изд.
Ленин В.И. Полн. собр. соч.
Социально‑исторический процесс. Семиотика. Философия
Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа в XII–XVII вв. М., 1973.476 с.
Алпатов М.А. Русская историческая мысль в Западной Европе: XVII – первая четверть XVIII века. М., 1976. 455 с.
Аристотель. Политика. М., 1911. 465 с.
Бэкон Ф. Новый органон. М., 1938. 241 с.
Гегель. Философия истории. Соч.: В 14‑ти т. М.‑Л., 1935. Т. 8. 470 с.
Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977. 703 с.
Гоббс Т. Избранные сочинения. М.‑Л., 1926. 276 с.
Кант И. Вопрос о том, стареет ли Земля с физической точки зрения. Соч.: в 6 т. М., 1963. Т. 1. С. 95–114.
Клибанов А.И. Народная социальная утопия и Россия. М., 1978. 342 с.
Лейбниц Г. Новые опыты о человеческом разуме. М.‑Л., 1936. 484 с.
Локк Дж. Избранные произведения: В 2 т. М., 1960. Т. 1. 734 с.
Морелли. Кодекс природы или истинный дух ее законов. Л., 1921. 116 с.
Платон. Сочинения: В 3 т. М., 1971. Т. 2. 611 с.
Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVII в. М., 1974. 395 с.
Шефтсбери. Эстетические опыты. М., 1975. 543 с.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 187; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!