Информатика и новая мировая ситуация
Обществу не безразлично, как организовано социальное отражение. Более того, само его отношение к действительности является в конечном счете проверкой способности преобразовывать идеализации в сложные знаковые образования. Наряду с традиционной письменностью и словесностью возникают новые компьютерные формы мыслительного общения, предполагающие развитие новых языков, направленных на автоматизацию диалога человека с информационными системами, причем семантическое содержание последних, иерархия целей и задач, связанных с образованием баз знаний, испытывают влияние как со стороны текущего момента, так и в не меньшей мере со стороны социокультурной принадлежности пользователя информации. Все это говорит о том, что историческая память общества, его духовная культура и цивилизационная основа становятся неотъемлемыми компонентами информационно‑гносеологических технологий.
В рамках каждой цивилизации отражение организуется соотношениями инвидивуального и коллективного мышления, особенностями базиса и надстройки общества, строением исторической и наличной культуры. Поэтому изучение совокупного образа жизни общества, образцов традиционной и нарождающейся гносеологической культуры составляет важнейшую задачу современных информатических дисциплин. От решения этой задачи – на какой основе, в каком объеме и разнообразии будут созданы соответствующие компьютерные базы знаний – во многом будет зависеть точность экспертизы важнейших проблем современности.
|
|
|
Развитие информатики выдвигает на передний план научно‑философское осмысление цивилизационных и информационных процессов. В 80‑е годы XX века компьютерная информатика охватила не только сферы материального производства, услуг, образования, массовых коммуникаций. Информатика вошла в состав производительных сил и производственных отношений общества, создала новые связи между базисом и надстройкой общества, материальной и духовной деятельностью.
В 1987 г. в США было принято решение о создании единой национальной компьютерной сети коллективного пользования – НСФНЕТ, объединяющей вычислительные центры и информационные банки. Эта сеть представляет весьма развитое формирование, функционирующее на основе суперЭВМ. Национальная компьютерная сеть объединила действующие в США региональные сети: АРПАНЕТ (Министерства обороны), КСНЕТ, БИТНЕТ, МФЕНЕТ и другие[266].
Решение о создании единой национальной компьютерной сети явилось практическим итогом так называемой суперкомпьютерной инициативы, предусматривающей объединение всех крупнейших центров суперЭВМ и 150 региональных компьютерных сетей в «сеть сетей», которая на основе стандартов, правил и процедур передачи и обработки информации обеспечивает высокоскоростной ввод данных в ЭВМ, дает возможность работать в интерактивном режиме пользователям информации на всей территории США [267].
|
|
|
Создание НСФНЕТ, ее последующая ассоциация с компьютерными сетями Японии и Европы создает новую ситуацию в информационном обеспечении научных исследований и разработок. В материально‑технической инфраструктуре социального отражения и общественного разума происходят изменения, позволяющие координировать в планетарных масштабах научно‑исследовательскую и технологическую деятельность.
Национальные компьютерные сети на базе суперЭВМ – новая реальность социального отражения. С созданием разветвленных систем общественного использования компьютеров в производстве, сфере услуг, обучения и повседневной жизни индивидов и социальных групп меняется и общая культурная ситуация общества. Эта тенденция хорошо просматривается на примере Японии. Глава японского комитета научных исследований в области создания ЭВМ пятого поколения Тору Мотоока развернул основные этапы повышения роли ЭВМ и информатики в японском обществе.
|
|
|
1) В девяностые годы двадцатого века системы обработки информации станут возможными структурообразующими факторами образа жизни, охватывающими экономику, искусство, науку, управление, международные отношения, образование и культуру[268].
2) Они превратятся в новый ресурс, по своему хозяйственному значению сравнимый с продовольствием и энергией.
3) Благодаря успехам в создании новых источников энергии, промышленность превратится в информационно‑ориентированную индустрию, для которой характерно неэнергетическое потребление[269], само общество – в информационно‑ориентированное общество с развитыми системами обеспечения принятия решения и автоматизацией инженерной деятельности[270].
Социальными последствиями указанных изменений, как подчеркивает Тору Мотоока, явится открытие абсолютно новых областей деятельности, существенно раздвигающих возможности производительного труда, превращающих сельское хозяйство и рыболовство в индустрию продовольствия, производящих пополнение медицинского обслуживания и образования, способов распространения информации и культуры[271].
Реализация проекта ЭВМ пятого поколения, подчеркивает Мотоока, будет не только содействовать укреплению Японии в разделении труда посредством наукоемких технологий, но и выведет эту страну на ведущие мировые позиции в вычислительной технике[272].
|
|
|
Важные изменения произойдут в социально‑гносеологической ситуации. Изменения эти коренятся в радикальном преобразовании средств формирования и анализа вторичной социально‑семантической информацией прежде всего придания этим средствам возможности ассоциированной обработки данных с целью получения выводов, имея в виду практическое использование агрегаций показателей, выступающих в роли специализированных баз данных.
Тем самым могут измениться массовые условия подготовки и выработки общественных решений.
Прикладные аспекты человеко‑машинного общения (интерфейса) на базе специализированных компьютерных экспертных систем от уровня средств гносеологического обеспечения повышаются на порядок и переходят на уровень содержательно‑идеологической и социологической основы управления.
Японский вариант информатики, учитывающий американский опыт в области вычислительной техники и социальных показателей, ведет гораздо дальше прямолинейного идеологизма информационных программ, в том числе в области массовой информацией ставит своей непосредственной целью «разработать поддержку механизмов получения выводов, а не просто обработку чисел как в современных компьютерах», с тем чтобы «предусмотреть механизмы, позволяющие строить выводы на основе формирования ассоциаций и обучаемости», ускорив процесс познаний жизни и обеспечив машинное хранение, эффективное использование всего имеющегося запаса исторических знаний, что, по мнению Мотоока, станет «еще одним фактором быстрого развития культуры»[273].
Овладение запасом культурного знания, перевод этого запаса на машинные носители, социокультурный, а по существу, утонченный контроль над общественным социальным гносеологическим процессом – таковы идеологические и социологические рамки этой концепции. Хотя работа над проектом, который возглавляет Тору Мотоока, еще далека от завершения, уже сейчас можно указать следующее.
1. По своему потенциалу этот проект представляет более развитую базу информатики по сравнению с американской и европейской базами.
2. По своим семиотическим и культурологическим подходам этот проект во многом приближается к разработкам социально‑информационного отражения, которые осуществляются советскими исследователями.
3. Внедрение новых поколений ЭВМ, их объединение в системах искусственного интеллекта и экспертных системах коллективного и индивидуального пользования ставят по‑новому вопрос о социально‑гносеологической ситуации, ее соотнесенности с базисом и надстройкой общества, с критериями социокультурной развитости общества, выдвинутыми и обоснованными К. Марксом, Ф. Энгельсом, В.И. Лениным, советскими учеными, работающими в области взаимодействия прикладной гносеологии, информатики, социологии.
За рамками рассмотренной выше концепции исследования социально‑информационного, гносеологического отражения внедрение в общественную практику мощных информационных средств может привести к весьма противоречивым социальным последствиям, к усилению контроля монополий над образом жизни, деятельностью и мышлением широких слоев общества.
Изучение сущности социальных последствий компьютеризации наполняет новым содержанием предмет социологической информатики, делает все более необходимым взаимодействие фундаментальных и прикладных, философских и конкретно‑социологических разработок социально‑информационной проблематики.
С этой точки зрения особый интерес вызывает концепция Иони Масуды, автора «Плана информационного общества» – японского проекта разработки национальных целей вплоть до 2000 года.
Масуда – автор свыше двадцати книг, посвященных социально‑информационным проблемам. Наибольшую известность приобрела его книга «Информационное общество как постиндустриальное общество», изданная Всемирным сообществом по изучению проблем будущего в 1981 году[274].
Разбор этой книги важен по трем основаниям.
Во‑первых, в ней утверждается, что действительное осуществление благ и преимуществ компьютеризации как важнейшей основы научно‑технического прогресса в рамках современного капитализма невозможно. Автор развивает вариант компьютерной утопии, которая исходит из необходимости построения коммунитарного общества, т. е. общества, организованного в коммуны и ассоциации пользователей информационной техники.
Во‑вторых, автор исследует конкретные формы социальных ситуаций, связанных с компьютеризацией образа жизни, относящихся к не очень отдаленному будущему.
В‑третьих, в книге развиваются положения, существенные для развития социологической информатики как прикладной гносеологии, содержание, методология и методики которой непосредственно связаны с изучением и организацией систем социально‑гносеологического информационного отражения общества в целом и его конкретных субъектов в особенности.
Модель Йони Масуды существенна тем, что в ней ставятся многие важные вопросы ускорения научно‑технического и социального развития общества. Составной частью этой модели является план информационного общества, включающий два основных элемента.
Первый элемент – создание административного банка данных в сфере распределения товаров, услуг и деятельности правительственных учреждений. Этот банк данных формируется показателями социальной статистики, отражающими эффективность управления социально‑политических программ за ряд истекших десятилетий.
Второй элемент плана информационного общества – создание «компьюто‑полиса», реального компьютеризированного города: модели города будущего информационного общества [275]. Этот новый компьютерный город – «Новый Тама» – численностью в 230 тыс. жителей (90 тыс. семей) возводится на расстоянии 30 км от Токио[276].
В «компьютополисе» компьютерный контроль устанавливается над следующими системами:
1) Над многоканальной телевизионной кабельной сетью и над всей сферой информационного обслуживания жилища, включая подачу мировой информации и местных новостей, информацию о потребительских товарах, репертуаре развлечений, средствах отдыха, вызовах медицинского персонала и персонала по уходу за детьми.
2) Устанавливается компьютерный контроль над программами обучения и городским транспортом.
3) Важной частью «компьютополиса» является строительство Национального эвристического центра, оснащенного компьютерами разных моделей, программотеками, экспериментальными установками, предназначенными для разработок, обсуждения и расширения возможностей реализации различных научно‑технических и социокультурных проектов, а также профессиональной переподготовки.
Следует подчеркнуть, что автор данного проекта, да и всего плана информационного общества, не скрывает его явной политико‑идеологической направленности – «построить общество, которое стремится к всемерному развитию умственных способностей, а не к избыточному материальному потреблению»[277], с тем чтобы «разъяснить вьетнамцам и китайцам всю важность этой социальной системы»[278].
В целом концепция информационного общества Йони Масуды представляет собой не просто развитие, но переосмысление глобальных эсхатологических моделей, включая модели Римского клуба.
Отталкиваясь от посылок ограниченности ресурсов и возможностей чисто количественного материального производства и потребления, свойственных так называемому постиндустриальному обществу, концепция Масуды обращается в два адреса: 1) развитые капиталистические страны, 2) азиатские страны, для которых эта концепция как бы открывает перспективу миновать стадию развития материального производства за счет использования (т. е. импорта из Японии) готовой информационной технологии.
В концепции Масуды содержится определенная критика современного капитализма, представленного в первую очередь такими конкурентами, как США и страны Общего рынка. Какими бы внутренними целями ни руководствовался Йони Масуда, его критика современной капиталистической системы как неадекватной требованиям XXI века, сами поиски социальной альтернативы в идеологии и ценностях коммунитарного общества утопического социализма выделяют его концепцию из разработок современной футурологии.
Движущей силой общества, подчеркивает Масуда, является производство не материальных и энергоемких, но информационных ценностей. Если прежние системы обновления технологий были всегда конкретно соотнесены с материальным производством и повышением расхода энергии, то будущее информационное общество, указывает он, будет построено на совершенно новых основаниях, вырастающих из компьютерно‑коммуникационных, энергосберегающих технологий, определяющих фундаментальную природу информационного общества. Это будет общество, пишет Масуда, ускоренно развивающееся на базисе информатики, что приведет к массовому производству когнитивной, систематизированной информатики, производству технологий и знаний, созданию информационных сетей и банков, «которые заменят заводы и фабрики
в качестве всеобщих символов и станут производительно‑распределительными центрами информационных товаров»[279].
Согласно Масуде, ведущими отраслями этого общества станут интеллектуальные отрасли, ядром которых будет информатизация знаний. «Информационная эпоха, стержнем которой является компьютерная технология, – отмечает Йони Масуда, – оказывает большее влияние на человеческое общество, нежели «энергетическая» революция, начавшаяся с изобретения парового двигателя. Главная причина этого – фундаментальная функция компьютера замещать и усиливать умственный труд человека, в то время как паровой двигатель лишь замещал и усиливал физический труд». И далее: «Компьютерная революция – не просто прогресс объективации информации, новый шаг вперед. Она произвела решающий, качественный скачок путем полного отделения информации от субъекта, так что производство информации перешло от человека к машине. Я называю это, – заключает Масуда, – третичной объективацией информации»[280].
Постоянно подчеркиваемое Масудой положение о неэнергетическом характере функционирования компьютеров нуждается в уточнении. Малое количество энергии, потребляемое компьютерами, объясняется их относительно малыми внутренними потребностями в совершении физической работы для изменения одной комбинации импульса‑паузы, необходимой компьютерам для исполнения внешних целевых функций.
Однако сама разработка компьютеров, организация на их основе гибких производств, роботизированных комплексов, систем искусственного интеллекта – возможны лишь на основе высокоразвитой промышленности и науки, требующих огромной физической, духовной и социальной энергии, особого сочетания материально‑производственных, духовно‑культурных и цивилизационных факторов. С общественной точки зрения только с этой поправкой можно говорить о низкой энергоемкости компьютеров и компьютерных комплексов.
Вторая важнейшая особенность компьютерной революции и компьютерной технологии, согласно Й. Масуде, – производство сложной, проецируемой в будущее познавательной информации. «Компьютерная информация, – подчеркивает он, – делает возможным целенаправленный отбор действий в ситуациях». Это происходит благодаря новому принципу связи, который Масуда называет перспективной связью – по аналогии с обратной связью[281]. «Компьютерная информация – это такая информация, которая фиксирует ситуативные отношения между субъектом и объектом, делает возможным массовое предвидение, посредством которого существенно повышается эффективность целенаправленных действий»[282]. В этой связи Масуда выдвигает положение о том, что на ведущее место в иерархии социальных ценностей выдвигается ценность времени, а не материальные ценности сами по себе.
Каковы эти новые потребительские свойства социальной информации, которые, как полагает Масуда, потеснят традиционные вещно‑утилитарные материальные ценности?
Свойства эти суть следующие:
1. Универсальность: возможность просто, быстро и недорого, в зависимости от места и времени, получать информацию посредством общественно‑информационного процесса и сервисных устройств в любой требуемой форме и объеме, причем немедленно!
2. Информация в отличие от обычных материальных предметов обладает способностью самоусложнения. Она а) не изнашивается в процессе потребления, б) может пространственно не отделяться от субъектов. Например, в случае передачи утилитарных вещей от А к В они физически переносятся от А к В. В случае передачи информации она продолжает оставаться с А.
3. Она неделима, т. е. в процессе пользования не дробится наподобие электричества или воды, не может быть использована только в рамках первоначального целостного набора.
4. Она накапливается, с тем, чтобы быть многократно использованной. По мере использования ее качество повышается путем добавления новой информации к тому, что уже накоплено. Последнее качество и обусловливает накопление информации во времени и в пространстве, ведет к максимуму функцию само усложнения информации и как следствие обусловливает максимальное расширение потребностей общества в техническом и духовно‑культурном оснащении социального отражения.
5. Важным отличительным свойством информации является одновременность ее производства и потребления.
Как считает Масуда, данное свойство делает приложимым к общественному производству информации принцип синергизма – гармонического сотрудничества индивидов и социальных групп, в ходе которого каждый индивид, имея свои позиции, свою точку зрения, действует согласованно для разрешения общих проблем[283].
Указанные свойства информации как общественного продукта, подчеркивает Масуда, ведут к радикальным последствиям. Важнейшим глобальным последствием, согласно Масуде, является преобразование нынешнего капиталистического общества, основанного на частной собственности и конкуренции, в общество некапиталистических добровольных коммун, действующих на основе принципа синергизма и целеперспективной связи. Масуда так оформляет эту мысль:
«В XXI веке возможности универсально богатого общества осуществятся именно в смысле Сен‑Симона. Информационное общество (футуристическое общество), возникающее из компьютерно‑коммуникационной революции, будет обществом, которое заявит о себе как об универсально богатом обществе. Наиболее важное, что я хочу подчеркнуть, следующее: информационное общество будет строиться вокруг оси информационных ценностей, ценностей познания и выбора информации в гораздо большей степени, чем вокруг материальных ценностей. Пользование информацией, самое существо организации производства информации создадут фундаментальную инфраструктуру; капитал знания одержит верх над материальным капиталом во всей экономической жизни. Таким образом, если индустриальное общество представляет общество, в котором люди пользуются изобилием потребляемых материальных благ, то информационное общество будет обществом, в котором расцветут творчески‑познавательные силы индивидов»[284].
«Общество высокоразвитых людей со сложным чувством коммунитарности было вековой мечтой человечества» [285]. Это и есть общество, именуемое Масудой «Компутопией» – глобальное общество добровольно сотрудничающих граждан, имеющее множество внутренних центров, стремящееся к целям и идеалам одновременного процветания всего мира[286]. Компутопия, подчеркивает Масуда, – «целостный новый подход к XXI веку»[287].
Критикуя современное буржуазное общество, Йони Масуда указывает на вполне реальные опасности для общественного человека и его культуры, если правящему капиталистическому классу удастся приспособить достижения научно‑технического прогресса к своим эгоистическим целям. Опасности эти, отмечает Масуда, связаны с накоплением в компьютерных цепях сведений о деятельности и образе жизни людей. В таком обществе социально‑информационные банки легко превращаются в мощные центры политического контроля.
Развитие информационного общества в индустриальных странах, – предупреждает Масуда, – может быть осуществлено чрезвычайно разрушительным путем, включая тотальную милитаризацию и антидемократизм. Обострение противоречий между развитыми и развивающимися странами, особенно в области природных ресурсов, может повлечь конфликты, затрагивающие безопасность развитых стран, в результате чего индустриальные страны будут вынуждены использовать продвинутую информационную технологию, в том числе коммуникационные спутники, главным образом в военных целях[288]. Эта технология, указывает он, может быть также использована и внутри развитых стран для ограничения прав личности, подавления социальной и политической активности, что автоматически приведет коруэлловскому обществу[289].
Таковы реальные опасности, связанные с воплощением информационного общества в современном укладе капиталистического мира. Оценивая методологическое содержание концепций Тору Мотоока и Йони Масуды, следует отметить, что в области разработки категории информации и общественных последствий компьютеризации японская информатика прокладывает оригинальные пути, изучение которых полезно для развития социально‑информационной теории и практики.
Важное место в представлениях о предназначении информационных систем занимает проблема информационного образа и информационной установки. Понятие информационного образа объединяет социальные показатели в единый смысловой комплекс. Это «конечный продукт» информационного анализа. Созданный образ активно влияет на общество, в том числе в идеологическом плане. Поэтому изучение проблемы информационного образа и опыта получения такого образа в зарубежной социологии является одновременно научной и идеологической задачей.
Информационная установка формируется с помощью социальных показателей, в которых социальный процесс получает наглядное и обобщенное выражение. Примером может служить модель Форрестера‑Медоуза.
Модели Форрестера и Медоуза, равно как и глобальные экологические прогнозы[290], определенным образом соотносятся с эсхатологией XIX и начала XX в., наиболее ярко воплощенной в прогностике Шпенглера, в его диахронно‑синхроническом анализе стилевых канонов культуры[291]. И там, и здесь – общая идея «заката», катастрофы культуры; и там, и здесь площадкой решающего конфликта избирается XXI в. Путем анализа элементов культуры, образа жизни и цивилизации в прогностических таблицах О. Шпенглер пришел к выводу, что 1) генеральной линией исторических цивилизаций является движение к упадку и 2) причиной грядущего разрушения человеческого общества является упадок самого стиля и качества человеческой деятельности, неизбежно влекущий к мировой катастрофе.
Подобную катастрофическую линию, как известно, изображают и графики Медоуза, обозначившие социально‑экологический коллапс в районе 2040–2060 гг.
Как в первом, так и во втором случаях исследователи закладывали в модель один из многих возможных вариантов.
Теперь, находясь в новом, действительно всемирном контексте, мы более отчетливо сознаем, что из категории образа жизни нельзя исключать научно‑техническое и социальное творчество, ныне охватившее всю ойкумену, что даже применительно к высоким формам искусства следует говорить не об упадке, а о смене фаз развития в связи с резкими, революционными переменами в социально‑экономическом и научно‑техническом базисе общества, что современные стили искусства, как и стили научного и повседневного мышления, глубочайшими корнями связаны с историческими формами, что они обновляют и развивают их, действуя в новой жизненной обстановке, которая не только не стала менее продуктивной, менее творческой, но, наоборот, существенно повысила дифференцированность, свой качественный уровень. Истолкование и в этом смысле оценка высших форм социальной активности возможны лишь в контексте мировой исторической культуры, представляющей практическое умение, знание и сознание в наиболее развитых формах.
Системная динамика Форрестера – Медоуза выступает как операционализация принципов прогностики О. Шпенглера, как перенесение идеи «Заката Европы» в контекст современных мировых взаимоотношений человека и природы.
Вместе с тем мы должны постоянно помнить слова К. Маркса, написанные почти полтора века назад: «Культура, – если она развивается стихийно, а не направляется сознательно, – оставляет после себя пустыню…»[292].
Именно социалистические мыслители – Кампанелла, Морелли, Фурье связывали экологическую проблематику с деятельностью общества. Развивая эти мысли, Ф. Энгельс указывал: «На каждом шагу факты напоминают о том, что мы отнюдь не властвуем над природой так, как завоеватель властвует над чужим народом, не властвуем над ней так, как что‑либо находящееся вне природы, – что мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри ее, что все наше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать ее законы и правильно их применять». И дальше: «…мы, путем долгого, часто жестокого опыта и путем сопоставления и анализа исторического материала, постепенно научаемся уяснять себе косвенные, более отдаленные общественные последствия нашей производственной деятельности, а тем самым мы получаем возможность подчинить нашему господству и регулированию также и эти последствия.
Однако для того, чтобы осуществить это регулирование, требуется нечто большее, чем простое познание. Для этого требуется полный переворот в нашем существующем до сего времени способе производства и вместе с ним во всем нашем теперешнем общественном строе»[293].
Экуменические показатели культурно‑цивилизационной развитости становятся ныне в центр мировой социально‑информационной практики. Они содержат в снятом виде философию действительности, философию истории, философию будущего. Сложность современной культуры, многообразие ее цивилизационных отношений требуют разработок и внедрения в общественную практику новых гносеологических форм, нового мышления. Это императив общественного разума. Совершенствование его информационных и социальных оснований, его «внутренних» и «внешних» технологий представляет задачу не только для современной науки, но и общественной жизни. За рамками этой задачи – силы разрушения и бюрократического омертвления мыслительности. «Cogito ergo sum» обретает в общественном разуме новое содержание.
В первой половине XX века В.И. Вернадский выдвинул учение о ноосфере как особой духовно‑мыслительной стадии жизни планеты. Теперь, по завершении XX века, эти представления обретают новое содержание, обращенное к мышлению как мировому процессу, вырастающему из новых жизненных условий человека.
В этих условиях социальное отражение и его ядро – социальное мышление – необходимо рассматривать как ноосферный процесс, а социологию как важнейшую составную часть науки о ноосфере. Такой же составной частью науки о ноосфере является и информатика, соотнесенная с деятельностью, образом жизни и культурой человеческого общества.
Компьютеризация и информатика соотнесены по времени с категорией нового мышления, осознанием границы «силовых» действий на международной арене, осознанием необходимости выбора тех форм социальной активности, которые возвышают духовный потенциал общества, наполняют содержанием великие формулы общественной организации, связывающей будущее человечества с раскрытием способностей каждого человека. Для мирового сотрудничества всех этносов и культурных сил человечества открываются ныне новые сферы. В их ряду создание сложных комплексов искусственного интеллекта, мировых банков информации, экспертизы мировых стилей и глобального прогноза.
Социальное мышление зависит от ареала знаковых систем – семиозисов. По типу культурно‑исторической организации оно обладает особенностями, которые необходимо учитывать в прогнозировании гносеологических интересов, выступающих или могущих выступать в качестве реальных социальных ожиданий и социальных действий. Рассмотрение процессов мышления общественных индивидов с точки зрения знаковых оснований выходит за рамки информатики и все более становится общенаучной задачей. Задача эта связана с новым семиотическим контекстом формирования, кодирования и распознавания образов. Изучение семиотического базиса информационных образов непосредственно сопряжено с практикой межгруппового, межэтнического, межгосударственного общения.
Понятия, данные, знаки, образы, показатели – эти внутренние элементы общественного разума и социального отражения получают ныне, в компьютерную эпоху, возможность многократного семантического усиления. Но это предполагает также и многократное возрастание цены ошибки, если в соположении элементов социального отражения в отношении культурных и духовных критериев допускается произвол. Тогда сами информационные образы, распространяемые по каналам массовых коммуникаций, будут сеять семена социального разрушения.
Реконверсия знания от человека к машине не менее ответственна, чем традиционная передача этого знания человеку. Информатик, осуществляющий такую реконверсию, выступает в роли прикладного гносеолога, педагога, ведению которого подлежат системы общественного разума.
Эффективность компьютерных средств отражения основывается не только на техническом быстродействии ЭВМ. Она предполагает обогащение семантического содержания первичных данных и направлена к принципиально новым возможностям повышения мыслительных способностей общества.
Для автоматизированных экспертных систем, их прогностических вариантов, для систем САПР, интегральных автоматизированных систем, предназначенных для поиска сложных форм социальной семантической информации, приходится разрабатывать гносеологические методологии, аналогичные способам развертывания и представления знаний, т. е. делать то же самое, что и в обычных процессах обучения, с той разницей, что обучение социальных субъектов длительно и основано на постепенном восхождении к сложности. Здесь же быстродействие – исходное условие. Оно достигается (помимо физических оснований) ориентацией на отобранные знания, выступающие в базе показателей гносеологической значимости и связности. В противном случае время систематизации необходимой информации превысит гносеологический и экономический эффект быстродействия.
Важной задачей информатики в свете сказанного является подготовка знаний к вводу в машинную память, т. е. предварительное структурирование текстов по критерию их культурно‑семиотической принадлежности. Не решив этой задачи в отношении центральных мировых хранилищ знаковой информации, невозможно ожидать высокой эффективности информационных систем. Они будут или «провинциальны», или окажутся пленниками чисто технических решений.
Социально‑гносеологические аспекты информатики тесно связаны с формированием образов мира, с сопоставлением исторических культур, стилей мышления, взаимодействиями этического и эстетического опыта цивилизаций. Пластика, слово, звучание, комбинаторно‑образные формирования составляют структуру внутренних связей социального мышления, тот собственно человеческий фон, который и позволяет представлять данные о деятельности общественных индивидов, их предметных, экономических, естественнонаучных и гуманитарных интересах.
В сосредоточении этого опыта, в возможностях его представления каждому члену общества заключен демократизм компьютеризации, ее прогрессивность как новой цивилизационной формы.
Все эти проблемы можно решить посредством кооперации научной информатики разных стран, с тем чтобы к общему благу использовать методологические богатства, накопленные в рамках региональных школ и направлений, практически осуществлять генеральный принцип ноосферной цивилизации – «единство в разнообразии». Представим сказанное в максимах.
1. Универсум – совокупная материально‑энергетическая и информационная реальность.
2. Запечатленность целостной материальной структуры и отношений Универсума в элементах Универсума.
3. Соотнесенность целого и частей в элементах Универсума – природное порождение правильности разнообразия: звездные системы, атомы, элементарные частицы.
4. Содержание правильности – информация: упорядоченная размерность Универсума.
5. Индивидуализация единства и разнообразия – внутренняя информационная структура материальных объектов и отношений.
6. Язык Универсума – выраженный через меру порядок порождения объектов и отношения: гравитация, симметрия, генетический код.
7. Материальные и энергетические носители информации. Изотропность природной информации и анизотропность социальной информации.
8. Время как отношение информации Универсума к энергии Универсума.
9. Пространство как отношение энергии Универсума к информации Универсума.
10. Отражение как возможность всеобщей пространственно‑временной связи элементов Универсума.
11. Способность систем закреплять, расщеплять, сгущать и видоизменять отражения – информационное отражение.
12. Способность систем к соположению информационных отражений, их переработка в информацию о прошлом и будущем объектов – мышление.
13. Накопление, расщепление и обобщение внешней информации, устойчивое распознавание данной информации – первый подготовительный этап мышления. Его второй этап состоит в производстве особых информационных отражений – идеализации, мыслей.
14. Идеализация – итоги совмещения материальных субстратов распознавания внешней информации с субстратами обобщения внутренней информации, благодаря чему создается информационный базис действия системы: перевода системы в состояние, зависимое от распознавания информационной структуры.
15. Формирование идеализации обеспечивает высокую скорость быстродействия оперирования с внешней информацией. В противном случае системы должны были бы рассчитывать на прямой контакт материальных структур, на физическое отпечатывание большего в меньшем, что возможно лишь как миниатюризация Универсума, достигаемая в атомах путем упрощения разнообразия Универсума до его принципиальных схем. И так до исчерпывания импульса развертывания Универсума.
16. Скорость оперирования с отражениями не тождественна скорости перемещения физического носителя информации, которая (скорость) ограничена физическими константами. Скорость оперирования с отражениями зависит от 1) объема и содержания внешнего отражения, 2) объема и содержания внутреннего отражения. То есть зависит от интенсивности перемещения отражения Универсума относительно отражающей способности данного индивидуального элемента. Это значит, что скорость проработки языков Универсума существенно влияет на качество восприятия и распоряжения информацией.
17. Развивая орудия, человек облагородил руку, подготовил возможность перевода идеальных, словесно‑звуковых и пластических форм мышления в письменность. Этим были созданы новые условия по сравнению с естественным состоянием. Эти условия способствовали быстродействию операций с элементами информационного отражения, их ассоциированию с языками Универсума, предметно‑энергетической активностью, разнообразными видами и подвидами этой активности.
18. Это означает, что ключевую роль в информационно‑отражательном потенциале элементов Универсума играют языки мышления, смысл которых в организации взаимодействия языков внешней и внутренней информации, в концентрации распознавания совокупной информации, связанной не только с бытием данной системы, но и с возможностями ее интерграничного развития. Роль эта, однако, может быть сформулирована лишь на базе накопления опыта распознавания, передачи его другим познающим системам, его умножения и взаимосовершенствования.
19. Таким образом, природное порождение правильности разнообразия Универсума предстает как особая управляющая функция информации. Функция эта соположена нормотворческой функции духовной культуры человечества, осуществляющей отбор и накопление творческих образцов.
20. Только в этом контексте может быть правильно осознана роль человеческого фактора в бесконечном разнообразии универсума.
* * *
Процессы, происходящие в Универсуме, позволяют более широко представить взаимосвязи информации, мышления и культуры – неотъемлемых, качественных характеристик жизни.
Жизнь – это свойство материальных систем: 1) различать внутреннюю и внешнюю по отношению к ним информацию, 2) отбирать и накапливать образцы информации, 3) сохранять и развивать эти свойства, в том числе и в особенности путем передачи другим системам, обладающим или могущим обладать ими.
Определение жизни не исчерпывается самопорождением, приверженностью конкретному материалу, редупликацией базовой формы.
Жизнь – восхождение правильностей Универсума к мышлению, сознанию, одухотворенности.
Поворот информатических дисциплин к новым мировым реальностям, общественному разуму, новому мышлению, культурно‑цивилизационным перспективам означает одновременно поворот к осмыслению роли гуманитарного знания в самопознании, а следовательно, и самосохранению человеческого общества.
Вместе с тем исследование теоретико‑методологических проблем социального отражения и информатики ведет к развитию, обогащению предмета социологии, уточнению ее гносеологического статуса как фундаментальной и прикладной науки.
Заключение
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 200; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!