Ответственность за нарушение обязательств

 

Общие положения об ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение гражданско-правовых обязательств содержатся в основном в гл. 25 ГК РФ, где закреплены правила, обеспечивающие правовое регулирование трех форм (мер) гражданско-правовой ответственности, применяемых при нарушении обязательств: возмещение убытков (ст. 393); взыскание неустойки (ст. 394) и уплата процентов годовых за пользование чужими денежными средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате (ст. 395).

В первые годы действия части первой ГК РФ в судебной практике возникало немало проблем, связанных с применением названных норм об ответственности за нарушение гражданско-правовых обязательств. Потребовались немалые усилия со стороны Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ по выработке адекватного толкования соответствующих правовых норм и обеспечению их единообразного применения при рассмотрении дел как арбитражными судами, так и судами общей юрисдикции.

Так, уже в Постановлении Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 6/8 судам общей юрисдикции и арбитражным судам было разъяснено, что при рассмотрении дел, связанных с возмещением убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств, надлежит учитывать, что в соответствии со ст. 15 ГК РФ подлежат возмещению как фактически понесенные к моменту предъявления иска убытки, так и расходы, которые сторона должна будет понести для восстановления нарушенного права. Поэтому если нарушенное право может быть восстановлено в натуре путем приобретения определенных вещей или выполнения работ (оказания услуг), стоимость соответствующих вещей, работ или услуг должна определяться по правилам п. 3 ст. 393 ГК РФ и тогда, когда на момент предъявления иска или вынесения решения фактические затраты кредитором еще не произведены (п. 49).

В п. 50-52 Постановления было дано разъяснение о том, что проценты, предусмотренные ст. 395 ГК РФ, подлежат уплате независимо от того, получены чужие денежные средства в соответствии с договором либо при отсутствии договорных отношений. Как пользование чужими денежными средствами предлагалось квалифицировать и просрочку уплаты должником денежных сумм за переданные ему товары, выполненные работы, оказанные услуги. Был разъяснен также порядок исчисления и уплаты указанных процентов.

Позже в связи с продолжающимися в юридической литературе дискуссиями о правовой природе процентов, предусмотренных ст. 395 ГК РФ, следствием которых стали противоречия в судебной практике, было принято постановление Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 8 октября 1998 г. N 13/14 "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами"*(115) (далее - Постановление Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 13/14), которое окончательно стабилизировало судебную практику и обеспечило единообразное применение такой формы (меры) гражданско-правовой ответственности, как взимание процентов за пользование чужими денежными средствами в случае просрочки исполнения должником денежного обязательства.

В настоящее время нормы о гражданско-правовой ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение гражданско-правовых обязательств (с учетом их адекватного толкования в судебной практике) не вызывают серьезных проблем в применении и не нуждаются в кардинальном пересмотре.

Вместе с тем при подготовке Концепции было признано, что требуется некоторая их корректировка в целях устранения отдельных недостатков, выявленных судебной практикой.

Среди всех форм (мер) имущественной ответственности, применяемых за различные нарушения договоров, наибольшую обеспокоенность вызывало возмещение убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением договорных обязательств.

Прежде всего следует отметить, что данная мера ответственности крайне редко применяется участниками имущественного оборота в качестве средства защиты прав, нарушенных в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения договоров.

Такое положение вещей во многом является следствием негативного отношения к возмещению убытков, сформировавшегося в советские годы. В тот период отношения, связанные с возмещением убытков, причиненных нарушением обязательств, регулировались ст. 219 ГК РСФСР 1964 г., согласно которой под реальным ущербом понимались расходы, произведенные кредитором, утрата или повреждение имущества. В Инструктивных указаниях Госарбитража СССР от 23 сентября 1974 г. N И-1-33 "О разрешении споров, связанных с возмещением убытков, причиненных нарушением обязательств по договору поставки" (п. 2) под произведенными истцом расходами предлагалось понимать расходы, фактически понесенные им на день предъявления претензии. Расходы, которые он может понести или понесет в будущем, признавались не подлежащими взысканию по такому требованию. Более того, в другом Инструктивном указании Госарбитража СССР (от 29 марта 1962 г. N И-1-9) содержалось разъяснение, в соответствии с которым размер расходов покупателя по устранению недостатков в продукции и товарах определяется фактическими затратами, если они не превышают плановой калькуляции*(116).

Что касается другой части убытков - неполученных доходов (упущенной выгоды), то в советские годы их размер предопределялся плановыми показателями по прибыли.

В дореволюционном российском гражданском праве принцип полного возмещения убытков, причиненных нарушением обязательства, определялся довольно простой и емкой формулой, которую и следует применять в настоящее время. В материалах редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения России имеется комментарий к ст. 1654 книги V проекта Гражданского уложения, предусматривающей: "вознаграждение за убытки состоит в возмещении как понесенного верителем ущерба в имуществе, так и той прибыли, какую веритель мог бы получить в обыкновенном порядке вещей, если бы обязательство было надлежащим образом исполнено". В комментарии суть принципа полного возмещения убытков выражена следующим образом: "определение вознаграждения, причитающегося верителю с должника за убытки, понесенные вследствие неисполнения обязательства, имеет целью поставить верителя в то имущественное положение, в каком он находился бы, если бы обязательство было исполнено"*(117).

Итак, смысл возмещения убытков состоит в том, что в результате применения этой меры ответственности имущество кредитора должно оказаться в том положении, в каком оно находилось бы в случае, если бы должник исполнил обязательство надлежащим образом.

Здесь просматривается и другая проблема: возмещая убытки, причиненные в результате нарушения должником обязательства, кредитор не должен получить неосновательное обогащение, выходящее за пределы восстановления нарушенного права. Она должна решаться путем детального регулирования порядка и способов определения размера убытков и их доказывания. Этим целям подчинены нормы Кодекса, регламентирующие цены на товары, работы и услуги, используемые для исчисления убытков в привязке к месту и времени исполнения обязательства (ст. 393); соотношение размера убытков и неустойки (ст. 394); соотношение размера убытков и процентов за пользование чужими денежными средствами (ст. 395). Однако, как показывает судебная практика, сегодня этого регулирования явно недостаточно.

Особо остро (в рамках проблемы справедливого возмещения убытков) стоит вопрос о доказывании кредитором не только факта наличия убытков, вызванных нарушением обязательства со стороны должника, но и их размера.

На первый взгляд вполне естественно возложение бремени доказывания как наличия убытков, так и их размера на кредитора, предъявляющего должнику соответствующее требование о возмещении убытков. Такой подход укоренился в судебной практике, и во многих случаях он является правильным.

Но не ясно, как должен поступить суд в ситуации, когда факт нарушения должником обязательств и, как следствие, причинения кредитору убытков не вызывает сомнения, но точный размер убытков, требование о взыскании которых предъявлено кредитором, не в полной мере подтвержден надлежащими доказательствами. Ответ на этот вопрос (опять же на первый взгляд) представляется элементарным: коль бремя доказывания размера убытков возложено на кредитора, отсутствие надлежащих доказательств, подтверждающих объем заявленных требований, является основанием к отказу в иске. На том и стояла недавно судебная практика.

А между тем решение данной проблемы дореволюционным правоведам представлялось иначе. Интересные рассуждения на этот счет содержатся в материалах Редакционной комиссии по составлению проекта Гражданского уложения. Там отмечается, что процесс об убытках страдает тем недостатком, что суды лишены права определять размер вознаграждения по своему усмотрению и могут присуждать лишь такие убытки, суммы которых вполне доказаны. Между тем для истца доказать в точных цифрах размер убытков представляется в большинстве случаев невозможным, и суды, несмотря на доказанность самого права на вознаграждение, на несомненное существование убытков, отказывают в иске лишь по недоказанности точного их размера. Подобная несправедливость в отношении лиц, потерпевших убытки, равняющаяся, в сущности, отказу им в правосудии, должна быть устранена предоставлением суду права определять размер убытков по своему усмотрению. Разумеется, усмотрение суда не должно быть произвольным: суд обязан установить размер убытков по соображениям всех обстоятельств дела.

Приведенные рассуждения послужили основанием для включения в кн. V проекта Гражданского уложения нормы следующего содержания: "Если установление размера вознаграждения за убытки... по свойству требования не может быть подчинено общему правилу о подтверждении иска доказательствами, то вознаграждение может быть назначено судом по справедливому усмотрению, основанному на соображении всех материалов дела" (ст. 1657)*(118).

Правило аналогичного содержания сегодня можно обнаружить в п. 3 ст. 7.4.3 Принципов УНИДРУА: "если размер убытков не может быть установлен с разумной степенью достоверности, определение их размера осуществляется по усмотрению суда".

В связи с изложенным и в целях устранения отмеченных недостатков правового регулирования отношений, связанных с возмещением убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств, ст. 393 ГК РФ, содержащая общие положения об обязанности должника, нарушившего обязательство, возместить причиненные этим убытки, дополнена следующими законоположениями:

- возмещение убытков в полном размере означает, что кредитор должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы обязательство было исполнено должником надлежащим образом;

- размер подлежащих возмещению убытков должен быть установлен с разумной степенью достоверности, однако суд не может отказать в удовлетворении требований кредитора о возмещении должником убытков за нарушение обязательства по основанию исключительно недоказанности размера убытков, когда по обстоятельствам дела размер убытков не может быть установлен с разумной степенью достоверности. В этом случае определение размера подлежащих возмещению должником убытков осуществляется судом исходя из принципов разумности, справедливости, соразмерности ответственности допущенному нарушению обязательства и с учетом всех обстоятельств дела;

- в случае нарушения должником обязательства по воздержанию от определенного действия (негативное обязательство) кредитор вправе независимо от возмещения убытков требовать пресечения соответствующих действий, если это не противоречит существу обязательства; такое требование может быть предъявлено кредитором и в случае возникновения реальной угрозы нарушения обязательства.

Расширению сферы применения такой формы ответственности, как возмещение убытков, причиненных нарушением договорных обязательств, будет способствовать также включение в гл. 25 ГК РФ норм о конкретных и абстрактных убытках.

На сегодня выделение конкретных и абстрактных убытков общепринято в странах континентальной Европы, а также в англо-американском праве. Под конкретными убытками обычно понимают фактически понесенные кредитором расходы в связи с неисполнением обязательств должником, например, дополнительные расходы кредитора по сделке, заменяющей договор, не исполненный должником. Абстрактные убытки - более простой способ исчисления убытков для тех случаев, когда, например, товар, являющийся предметом договора, нарушенного должником, имеет биржевую или рыночную цену. В этом случае разница между договорной и рыночной ценами и составляет убытки, размер которых не нуждается в специальном доказывании.

Отмеченное обстоятельство характерно и для актов международного права. Так, в Принципах УНИДРУА положения о конкретных и абстрактных убытках (ст. 7.4.6) приобретают всеобщий характер и подлежат применению к любым видам договорных обязательств. К примеру, согласно норме об абстрактных убытках, если потерпевшая сторона прекратила договор и не совершила заменяющую сделку, однако в отношении предусмотренного договором исполнения установлена текущая цена, сторона может получить разницу между договорной и текущей ценой, существующей на момент прекращения договора, а также возмещение любого последующего ущерба.

Ранее в ГК РФ нормы о конкретных и абстрактных убытках были предусмотрены только в ст. 524, помещенной в гл. 30 и распространяющей свое действие лишь на договор поставки.

Положение исправлено путем включения в гл. 25 ГК РФ новой статьи о возмещении убытков при прекращении договора (ст. 393.1). В частности, речь идет о следующих правилах:

- если неисполнение или ненадлежащее исполнение должником договорного обязательства повлекло за собой досрочное прекращение договора и кредитор заключил взамен прекращенного договора аналогичный договор (заменяющую сделку), он вправе потребовать от должника возмещения убытков в виде разницы между ценой, установленной в прекращенном договоре, и ценой на сопоставимые товары, работы, услуги по условиям заменяющей сделки;

- если кредитор, прекративший договор, не совершил заменяющую сделку, однако в отношении предусмотренного договором исполнения определена текущая цена на сопоставимые товары, работы, услуги, кредитор вправе потребовать от должника возмещения убытков в виде разницы между ценой, установленной в прекращенном договоре, и текущей ценой. Текущей ценой признается цена, взимаемая в момент прекращения договора за сопоставимые товары, работы, услуги в месте, где должно было быть исполнено договорное обязательство, а при отсутствии текущей цены в указанном месте может быть использована текущая цена, применявшаяся в другом месте, которая способна служить разумной заменой с учетом транспортных и иных дополнительных расходов;

- удовлетворение указанных требований не освобождает сторону, не исполнившую или ненадлежаще исполнившую обязательство, от возмещения иных убытков, причиненных другой стороне, на основании ст. 15 ГК РФ.

Как свидетельствуют статистические данные о деятельности арбитражных судов, а также анализ рассмотрения споров, связанных с различными нарушениями договорных обязательств, на сегодняшний день основным средством защиты прав кредиторов в случаях нарушения должником договорных обязательств остается взыскание законной или договорной неустойки. Редкий договор (из попадающих в поле зрения арбитражных судов) не содержит условия об ответственности сторон в виде обязанности уплаты неустойки на случай неисполнения или ненадлежащего исполнения договорных обязательств.

Действующий ГК РФ (ст. 333) не связывает напрямую право суда на уменьшение неустойки с размером убытков, причиненных кредитору нарушением договорного обязательства со стороны должника, как было сделано, например, в ГК РСФСР 1964 г. Критерием для уменьшения неустойки служит ее соразмерность последствиям допущенного должником нарушения обязательства. В Постановлении Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 6/8 (п. 42) судам рекомендовано при решении вопроса об уменьшении неустойки исходить из того, что размер неустойки может быть уменьшен только в том случае, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства. Однако при оценке таких последствий судом могут приниматься во внимание в том числе обстоятельства, не имеющие прямого отношения к последствиям нарушения обязательства (цена товаров, работ, услуг, сумма договора и т.п.).

В период, когда формировалась судебная практика по применению ст. 333 ГК РФ, в качестве обстоятельств, свидетельствующих о необходимости уменьшить неустойку, принимались во внимание и незначительность просрочки исполнения обязательства, и превышение размера неустойки над суммой задолженности за товары, работы, услуги, и взыскание с должника процентов годовых за пользование чужими денежными средствами, и т.д. и т.п. Более того, нередко встречались дела, при разрешении которых суд уменьшал неустойку при отсутствии ходатайства ответчика об этом (т.е. по собственной инициативе) в апелляционной, кассационной либо надзорной инстанциях, когда этот вопрос в суде первой инстанции вообще не рассматривался. В конце концов уменьшение неустойки при ее несоразмерности последствиям допущенного нарушения обязательства стало оцениваться в качестве не права суда, а его процессуальной обязанности.

Справедливости ради надо отметить, что в тот период необузданной инфляции такая судебная практика во многом находила свое оправдание в крайне низком уровне договорной работы, характерном для участников российского имущественного оборота. В огромном количестве договоров устанавливались неустойки, во много раз превышающие все разумные пределы (например, до 10% от суммы задолженности за каждый день задержки оплаты товаров, работ или услуг, т.е. 3600% годовых), отсутствовали в договорах и какие-либо ограничения предельной суммы неустоек. В современных же условиях произвольное уменьшение судом (в том числе по собственной инициативе при отсутствии ходатайства ответчика) размера неустойки, предусмотренной сторонами в договоре на случай его нарушения, неприемлемо. В связи с этим ВАС РФ принимал меры по корректировке соответствующей судебной практики.

В частности, в постановлении Пленума ВАС РФ от 22 декабря 2011 г. N 81 "О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации"*(119) (далее - Постановление Пленума ВАС РФ N 81) судам разъяснено, что, исходя из принципа осуществления гражданских прав своей волей и в своем интересе (ст. 1 ГК РФ), неустойка может быть снижена судом на основании ст. 333 только при наличии соответствующего заявления со стороны ответчика. При этом ответчик должен представить доказательства явной несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства, в частности, что возможный размер убытков кредитора, которые могли возникнуть вследствие нарушения обязательства, значительно ниже начисленной неустойки. Иные доводы ответчика, в том числе о невозможности исполнения обязательства вследствие тяжелого финансового положения, о неисполнении обязательств контрагентами, о наличии задолженности перед другими кредиторами, о непоступлении денежных средств из бюджета, о добровольном погашении долга на день рассмотрении спора и т.п., сами по себе не могут служить оправданием для снижения неустойки (п. 1).

В Постановлении Пленума ВАС РФ N 81 содержатся также необходимые разъяснения относительно допустимого размера снижения неустойки. Общим ориентиром для судов при снижении ими размера неустойки служит двукратная учетная ставка Банка России, существовавшая в период нарушения обязательства. Вместе с тем для обоснования иной величины неустойки, соразмерной последствиям нарушения обязательства, каждая из сторон вправе представить доказательства того, что средний размер платы по краткосрочным кредитам на пополнение оборотных средств, выдаваемым кредитными организациями субъектам предпринимательской деятельности в месте нахождения должника в период нарушения обязательства, выше или ниже двукратной учетной ставки Банка России. Снижение судом неустойки ниже определенного таким образом размера допускается лишь в исключительных случаях. При этом присужденная денежная сумма не может быть меньше той, которая была бы начислена на сумму долга исходя из однократной учетной ставки Банка России (п. 2).

Необходимые разъяснения даны также в отношении порядка рассмотрения вопроса о снижении неустойки в различных судебных инстанциях. Заявление ответчика о явной несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства может быть сделано исключительно при рассмотрении судом дела по правилам первой инстанции. А для суда кассационной инстанции вовсе исключается снижение или увеличение размера неустойки, сниженной судом ранее, в том числе по мотиву несоответствия размера неустойки последствиям нарушения обязательства, а равно отмены или изменения решения суда в части снижения неустойки с направлением дела на новое рассмотрение, поскольку определение судом конкретного размера неустойки не является выводом о применении нормы права.

Однако суд кассационной инстанции по жалобе кредитора может довзыскать неустойку, если она была снижена судом по собственной инициативе в отсутствие соответствующего заявления, сделанного ответчиком при рассмотрении дела по правилам суда первой инстанции, либо ниже однократной учетной ставки Банка России, ввиду неправильного применения судом нормы ст. 333 ГК РФ (п. 3 Постановления Пленума ВАС РФ N 81).

В законопроекте, принятом в первом чтении, предусматривалось дополнить ст. 333 ГК РФ двумя положениями: во-первых, указанием на то, что суд вправе рассматривать вопрос о снижении неустойки только по заявлению должника (следовательно, возможность снижения неустойки по инициативе суда исключалась); во-вторых, нормой, ограничивающей применение данной статьи в предпринимательских отношениях. Согласно указанной норме снижение договорной неустойки, подлежащей уплате лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, допускается лишь в исключительных случаях, когда будет доказано, что взыскание неустойки в предусмотренном договором размере способно привести к получению кредитором необоснованной выгоды.

В окончательной редакции ст. 333 ГК РФ правила, предложенные в законопроекте, сохранены лишь в качестве норм, регулирующих отношения, связанные с применением неустойки к лицам, осуществляющим предпринимательскую деятельность. Что касается иных участников гражданского оборота, то в случае взыскания с них неустойки за нарушение обязательств подлежит применению другое законоположение: "если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку" (п. 1 ст. 333 ГК РФ). Следовательно, в указанных правоотношениях допускается возможность уменьшения размера неустойки по инициативе суда без заявления ответчика.

В некоторых коррективах нуждалось и правовое регулирование порядка применения такой меры гражданско-правовой ответственности, как уплата процентов годовых за пользование чужими денежными средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате (ст. 395 ГК РФ).

В ст. 395 предусмотрен зачетный характер указанных процентов по отношению к взыскиваемым с должника убыткам за соответствующее нарушение обязательств (п. 2). Вместе с тем в статье не было определено соотношение названных процентов и предусмотренной договором неустойки за просрочку исполнения денежного обязательства, хотя вполне очевидно, что одновременное применение данных мер ответственности за одно и то же нарушение может привести к взысканию с должника суммы, превышающей размер возможных убытков, т.е. к неосновательному обогащению кредитора.

В свое время высшими судебными инстанциями была предпринята попытка устранить отмеченный пробел в законодательстве путем толкования соответствующих законоположений. В Постановлении Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 13/14 было разъяснено, что, когда законом или соглашением сторон предусмотрена обязанность должника уплачивать неустойку (пени) при просрочке исполнения денежного обязательства, суд должен исходить из того, что кредитор вправе предъявить требование о применении одной из этих мер, не доказывая факта и размера убытков, понесенных им при неисполнении денежного обязательства, если иное прямо не предусмотрено законом или договором (п. 6).

Вместе с тем в ситуации, когда кредитор не сделал свой выбор и обратился в суд с требованием об одновременном применении процентов и, скажем, договорной неустойки за одно и то же нарушение обязательства, приведенное судебное толкование оставляло слишком много места для субъективного усмотрения суда, который должен был сам осуществить выбор между двумя мерами ответственности, подлежащими применению к должнику. Более предпочтителен вариант однозначного решения данного вопроса в законе.

В связи с этим законопроектом предлагалось дополнить ст. 395 ГК РФ новым законоположением (п. 4) о том, что, если соглашением сторон предусмотрена неустойка за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежного обязательства, проценты по ст. 395 не подлежат взысканию.

Не вызывало сомнений и другое дополнение, вносимое в ст. 395 ГК РФ. Имеется в виду правило о том, что начисление процентов на проценты (сложные проценты) не допускается, если иное не установлено законом, а по обязательствам, исполняемым при осуществлении предпринимательской деятельности, - законом или договором (п. 5).

Кроме того, в законопроекте предлагалось изменить и порядок исчисления процентов для тех случаев, когда размер процентов не предусмотрен законом или договором: размер процентов предполагалось определять теми ставками банковского процента (ставками рефинансирования), которые действовали в соответствующие периоды времени.

Все положения, содержавшиеся в законопроекте, были включены в окончательный текст ст. 395 ГК РФ, но с одним важным уточнением: если размер процентов не предусмотрен договором, он должен определяться не ставками рефинансирования, а, как указано в п. 1 ст. 395, "опубликованными Банком России и имевшими место в соответствующие периоды средними ставками банковского процента по вкладам физических лиц".

Приведенная норма, явившаяся результатом "теневой" поправки, не столь безобидна, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что в ходе реформы гражданского законодательства ставилась задача унифицировать правила о размере процентов и порядке их исчисления в отношении всех упомянутых в ГК РФ случаев, когда предусмотрена обязанность их уплаты, и независимо от правовой природы соответствующих процентов за пользование чужими денежными средствами. Имеется в виду, что в разных статьях ГК РФ, предусматривающих обязанность уплаты процентов за пользование чужими денежными средствами, такие проценты рассматриваются и в качестве платы за пользование чужими денежными средствами (ст. 317.1 ГК РФ), и в качестве платы за коммерческий кредит (ст. 823, 487, 488 ГК РФ), и как законная неустойка (например, ст. 856 ГК РФ) либо специальная мера ответственности за просрочку денежного обязательства (ст. 395, 486 ГК РФ).

Данная задача решалась путем синхронизации текстов ст. 317.1 и ст. 395 ГК РФ в части определения размера процентов (на тот случай, если их размер не предусмотрен договором сторон) и порядка их исчисления, что и было сделано в законопроекте путем включения в обе статьи правила о том, что размер процентов определяется ставкой рефинансирования Банка России, действовавшей в соответствующие периоды времени, когда имело место пользование чужими денежными средствами, в том числе и после нарушения срока их возврата кредитору.

"Теневая" поправка, внесенная в последнюю минуту в текст ст. 395 ГК РФ, все предпринятые усилия по унификации норм о процентах свела на нет и, более того, значительно обострила проблему правовой природы соответствующих процентов и их квалификации. В особенности это касается тех случаев, когда речь идет об обязанности уплаты процентов в качестве платы за пользование чужими денежными средствами или за коммерческий кредит, однако в статьях, предусматривающих соответствующие обязанности, имеются ссылки на ст. 395 ГК РФ в части размера процентов и порядка их исчисления (к примеру, ст. 487, 488, 809 ГК РФ).

Остается надеяться, что Пленум Верховного Суда РФ даст по этим вопросам необходимые разъяснения.

 

Прекращение обязательств

 

Содержащийся в гл. 26 ГК РФ перечень оснований прекращения обязательств - надлежащее исполнение обязательства, отступное, зачет встречного однородного требования, совпадение должника и кредитора в одном лице, новация, прощение долга, невозможность исполнения обязательства, в том числе в результате издания акта государственного органа, смерть гражданина-должника или кредитора - не исчерпывающий. В силу п. 1 ст. 407 ГК РФ обязательство может быть прекращено и по иным основаниям, предусмотренным Кодексом, другими законами, иными правовыми актами или договором.

Среди оснований прекращения обязательств, непосредственно регулируемых ГК РФ (гл. 26), отсутствовало соглашение сторон обязательства (такое основание прекращения обязательства сформулировано в п. 1 ст. 450 лишь применительно к договорным обязательствам). Между тем, как было признано Концепцией, в настоящее время нет никаких препятствий для введения в законодательство общего правила о возможности заключения соглашения о прекращении всякого, в том числе внедоговорного, гражданско-правового обязательства, а также о последствиях заключения сторонами такого соглашения. В связи с этим в ст. 407 ГК РФ включена норма следующего содержания (п. 3): "Стороны своим соглашением вправе прекратить обязательство и определить последствия его прекращения, если иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства".

Применительно к отдельным основаниям прекращения обязательств из числа тех, которые урегулированы в гл. 26 ГК РФ, предусмотрены новые законоположения, направленные на упорядочение их правового регулирования, в частности на устранение пробелов в регулировании отдельных стадий развития соответствующих правоотношений в связи с прекращением обязательств.

Так, указание в ст. 409 ГК РФ в прежней редакции на то, что размер, сроки и порядок предоставления отступного устанавливаются соглашением сторон обязательства, породило как в доктрине, так и в судебной практике проблему, связанную с необходимостью определения правовой природы отношений сторон в период между заключением соглашения об отступном и фактическим предоставлением должником отступного кредитору. Обнаружились три подхода к решению этой проблемы.

Во-первых, сложилось мнение о том, что сам факт заключения соглашения об отступном служит основанием прекращения обязательства и лишает кредитора права требовать от должника исполнения обязательства. Однако в этом случае соглашение об отступном тождественно соглашению о новации обязательства и его сохранение в качестве самостоятельного основания прекращения обязательства теряет всякий смысл.

Во-вторых, обозначился подход, согласно которому в случае заключения сторонами соглашения об отступном кредитор при непредоставлении ему отступного получает право требовать от должника по своему выбору либо исполнения первоначального обязательства, либо предоставления ему отступного. Иными словами, сам факт заключения соглашения об отступном преобразует существующее между сторонами обязательство в альтернативное.

И наконец, в-третьих, в судебной практике последних лет возобладало мнение о том, что с момента заключения соглашения об отступном возникает право должника на замену исполнения и обязанность кредитора принять отступное в случае его предоставления должником. При неисполнении должником соглашения об отступном в определенный сторонами срок кредитор вправе потребовать от должника исполнения первоначального обязательства (п. 1 Обзора практики применения арбитражными судами ст. 409 ГК РФ (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 21 декабря 2005 г. N 102)). Таким образом, с момента заключения соглашения об отступном первоначальное обязательство приобретает черты факультативного. Стоит обратить внимание на то, что при таком подходе, по сути, игнорируются права и законные интересы кредитора, которому предлагается еще раз положиться на должника, однажды уже допустившего нарушение первоначального обязательства.

При подготовке законопроекта в развитие Концепции было принято решение придать соглашению об отступном характер реальной сделки. В этом случае факт заключения соглашения об отступном не породит никакого правоотношения и не повлияет на первоначальное обязательство. Указанное соглашение будет считаться заключенным лишь с момента предоставления кредитору отступного (п. 2 ст. 433 ГК РФ), что также станет основанием прекращения первоначального обязательства. В этих целях норма ст. 409 ГК РФ теперь изложена в следующей редакции: "По соглашению сторон обязательство может быть прекращено предоставлением отступного - уплатой денежных средств или передачей иного имущества".

В Концепции было отмечено, что наблюдается некоторая неопределенность в решении вопроса о моменте прекращения обязательства при зачете встречного однородного требования. В судебной практике применяется традиционный подход, суть которого состоит в том, что если встречные требования являются однородными, срок их исполнения наступил и одна из сторон сделала заявление о зачете, то обязательства считаются прекращенными в момент наступления срока исполнения того обязательства, срок исполнения которого наступил позднее, и независимо от того, когда было сделано или получено заявление о зачете (п. 3 Обзора практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 29 декабря 2001 г. N 65)).

Между тем правило, определяющее момент прекращения обязательств при зачете встречного однородного требования, в ГК РФ не закреплено и, более того, не подразумевается. Его применение на практике вызывает серьезные затруднения, поскольку делает во всяком случае необходимой ревизию правоотношений сторон, сложившихся к моменту, когда одной из сторон сделано заявление о зачете встречного однородного требования. Ситуацию можно было бы в значительной степени упростить, включив в ст. 410 ГК РФ положение о том, что обязательство считается прекращенным с момента получения заявления стороны о зачете встречного однородного требования другой стороной, что и предлагалось сделать в законопроекте. К сожалению, данное положение было исключено из текста законопроекта при подготовке ко второму чтению.

Вместо этого в ст. 410 была внесена неизвестно откуда взявшаяся "теневая" поправка, согласно которой "в случаях, предусмотренных законом, допускается зачет встречного однородного требования, срок которого не наступил". Невозможно представить наличие у такого "требования" признака однородности в отношении нормального требования с наступившим сроком исполнения.

В некотором уточнении нуждалась лаконичная норма о таком основании прекращения обязательства, как совпадение должника и кредитора в одном лице. Дело в том, что соответствующее правило, содержавшееся в ст. 413 ГК РФ, - обязательство прекращается совпадением должника и кредитора в одном лице, - носило императивный характер и не допускало каких-либо исключений, что вряд ли было оправданно с точки зрения развития оборота. К примеру, должник, выдавший ценную бумагу (вексель, закладная и т.п.), которая на какой-то стадии ее обращения возвратилась в его владение (скажем, в результате индоссамента, произведенного кем-то из держателей указанной ценной бумаги), не может быть лишен права в свою очередь индоссировать соответствующую ценную бумагу, т.е. пустить ее снова в оборот. Поэтому общее правило в ст. 413 ГК РФ теперь сформулировано так: обязательство прекращается совпадением должника и кредитора в одном лице, если иное не установлено законом и не вытекает из существа обязательства.

В прежней редакции ст. 414 ГК РФ несколько двусмысленно выглядело определение новации как основания прекращения обязательства. С одной стороны, под новацией понималась замена по соглашению сторон существовавшего между ними первоначального обязательства другим обязательством. С другой стороны, это "новое" обязательство характеризовалось тем, что оно могло предусматривать иной предмет или способ исполнения.

Указание в определении новации (п. 1 ст. 414 ГК РФ) на такой ее признак, как изменение предмета и способа исполнения обязательства, сбивало с толку, поскольку соответствующую операцию (изменение условий о порядке и способе исполнения) стороны могли провести и в рамках существующего обязательства, однако это ни в коем случае не свидетельствовало о замене первоначального обязательства другим обязательством, что подразумевает переход к обязательству иного типа (вида), нежели первоначальное обязательство.

В связи с изложенным была выработана следующая формулировка определения новации: "Обязательство прекращается соглашением сторон о замене первоначального обязательства, существовавшего между ними, другим обязательством между теми же лицами (новация), если иное не установлено законом или не вытекает из существа отношений". Именно в такой редакции изложен п. 1 ст. 414 ГК РФ.

Некоторая неопределенность была свойственна и правилу, регулирующему такое основание прекращения обязательства, как прощение долга: согласно ст. 415 ГК РФ обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора. Во-первых, было непонятно, в какой момент обязательство можно считать прекращенным, а должника - освобожденным от обязанностей по этому обязательству; во-вторых, оставалось неясным, имеет ли правовое значение согласие самого должника на прекращение обязательства прощением долга. Очевидно, что освободить должника от его обязанностей помимо его воли вряд ли правомерно.

Отмеченные проблемы в правовом регулировании прощения долга устранены путем включения в ст. 415 ГК РФ нового положения следующего содержания: "Обязательство считается прекращенным с момента получения должником уведомления кредитора о прощении долга, если должник в разумный срок не выразил возражений против прощения долга", как и предлагалось в законопроекте.

В определенной корректировке нуждалось правовое регулирование и такого способа прекращения обязательства, как невозможность его исполнения (ст. 416 ГК РФ). Правило о том, что обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна сторона не отвечает, следовало дополнить положением о моменте возникновения такого обстоятельства. Очевидно, что указанное обстоятельство, создающее невозможность исполнения обязательства, должно появиться не ранее возникновения самого обязательства. Если же обстоятельство, создающее непреодолимое препятствие к исполнению соответствующего обязательства, существовало на момент возникновения обязательства, например на момент заключения договора, то речь идет скорее о недействительной сделке, а не о прекращении обязательства невозможностью исполнения. Поэтому положение о том, что невозможность исполнения обязательства должна быть вызвана обстоятельством, наступившим после возникновения обязательства, включено в п. 1 ст. 416 ГК РФ.

Некоторые изменения внесены и в содержащиеся в ст. 417 ГК РФ правила о прекращении обязательств на основании акта государственного органа.

Во-первых, невозможность исполнения обязательства (а следовательно, и его прекращение) может быть порождена изданием акта не только государственного органа, но и органа местного самоуправления.

Во-вторых, правило о том, что в случае признания в установленном порядке недействительным акта соответствующего органа, на основании которого обязательство прекратилось, обязательство восстанавливается, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа обязательства и исполнение не утратило интерес для кредитора, страдало излишней неопределенностью. Поэтому указанное правило заменено нормой следующего содержания: "В случае признания недействительным либо отмены в установленном порядке акта органа государственной власти или органа местного самоуправления... обязательство не считается прекращенным, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа обязательства либо если кредитор в разумный срок не отказался от исполнения обязательства" (п. 3).

В-третьих, особой правовой оценки заслуживает ситуация, когда причиной издания акта, прекратившего обязательство, послужили неправомерные действия должника. В связи с этим ст. 417 ГК РФ дополнена правилом о том, что обязательство не считается прекращенным, если издание акта органом государственной власти или органом местного самоуправления, повлекшее невозможность исполнения обязательства, вызвано неправомерными действиями (бездействием) самого должника (п. 2). Эта новелла позволяет кредитору в подобных ситуациях требовать от должника возмещения убытков, вызванных неисполнением обязательства.

 

---

Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 303; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!