Способы защиты кредитора в обязательстве
Один из недостатков общих положений об обязательствах (гл. 21 ГК РФ) состоял в отсутствии норм, определяющих способы защиты прав кредитора в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства должником. Содержащееся в Концепции и законопроекте предложение о включении таких норм в ГК РФ преследовало и другую цель, а именно: подчеркнуть своеобразие обязательственно-правовых способов защиты нарушенных прав и по возможности определить их соотношение со способами защиты иных субъективных гражданских прав (права собственности и иных вещных прав, корпоративных прав и т.п.).
Очевидно, что особенности обязательственно-правовых способов защиты диктуются спецификой самих обязательственных правоотношений, в рамках которых кредитор наделяется правом на действие должника, а не на его имущество (как происходит, например, в вещных правоотношениях). Поэтому, в частности, должно быть исключено применение виндикационного иска при наличии у собственника либо частного владельца имущества обязательственного права требования возврата его имущества, например, в ситуации, когда арендатор не возвращает это имущество арендодателю по истечении срока действия договора аренды.
В связи с изложенным одним из основных способов защиты нарушенных прав кредитора в случае неисполнения должником принятого на себя обязательства наряду с привлечением должника к ответственности, предусмотренной как законом, так и договором (ст. 393-395 ГК РФ), должно признаваться право кредитора требовать по суду от должника исполнения соответствующего обязательства в натуре, за исключением только тех случаев, когда иное прямо предусмотрено законом или вытекает из существа самого обязательства. Теперь это право кредитора, а также законоположение о том, что его реализация кредитором не освобождает должника от ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства, закреплены в п. 1 и п. 2 новой ст. 308.3 ГК РФ.
|
|
|
Вместе с тем в тексте данной статьи (в редакции законопроекта) на случай досрочного прекращения обязательства предусматривалось положение, обеспечивающее защиту добросовестной стороны, исполнившей свое обязательство и не получившей исполнения от другой стороны. Такая сторона (кредитор в обязательстве до его прекращения) наделялась правом потребовать возвращения исполненного по обязательству по правилам об обязательствах вследствие неосновательного обогащения.
Отмеченный подход сегодня широко применяется в судебной практике, однако он нуждается в законодательном закреплении в целях устранения сомнений в возможности его применения, вызываемых, в частности, нормой п. 4 ст. 453 ГК РФ, согласно которому стороны не вправе требовать возвращения того, что было исполнено ими по обязательству до момента изменения или расторжения договора, если иное не установлено законом или соглашением сторон.
|
|
|
Вместо приведенного здесь "выпавшего" из законопроекта положения в итоговом тексте ст. 308.3 ГК РФ (п. 1) в продолжение правила о праве кредитора требовать от должника по суду исполнения обязательства в натуре появилось новое законоположение о том, что суд по требованию кредитора вправе присудить в его пользу денежную сумму (п. 1 ст. 330) на случай неисполнения указанного судебного акта в размере, определяемом судом на основе принципов справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1).
К сожалению, правовая природа указанной денежной суммы, которая подлежит взысканию с должника в случае неисполнения им решения суда о принуждении к исполнению обязательства в натуре, в тексте анализируемой статьи не определена, однако ссылка на п. 1 ст. 330 ГК РФ, вероятно, может свидетельствовать о том, что речь идет все же о неустойке. Но в соответствии с той же нормой (п. 1 ст. 330) неустойкой признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения. Мало того, в силу ст. 331 ГК РФ соглашение о неустойке должно быть совершено сторонами в письменной форме под страхом его недействительности.
|
|
|
Получается, что законодатель, редактируя текст законопроекта, "мимоходом" предусмотрел некий новый вид неустойки, размер которой, да и сама возможность взыскания определяются по усмотрению суда.
На самом деле авторы соответствующего законоположения (внесенного в текст ГК РФ в последнюю минуту в виде "теневой" поправки, которая не обсуждалась даже с разработчиками законопроекта), по-видимому, имели в виду предусмотреть в российском законодательстве новый институт, позаимствованный из французского права и известный под названием "астрент", который широко применяется в практике французских судов. Однако в таком случае совершенно неуместной представляется ссылка на ст. 330 ГК РФ, содержащую определение понятия неустойки, которая к астренту не имеет никакого отношения и не может заменить собой его детальное регулирование, отсутствующее в п. 1 ст. 308.3 ГК РФ.
|
|
|
Элементы такого регулирования астрента (в документах по обобщению судебной практики Верховного Суда РФ используется термин "судебная неустойка) можно обнаружить в постановлении Пленума ВАС РФ от 4 апреля 2014 г. N 22 "О некоторых вопросах присуждения взыскателю денежных средств за неисполнение судебного акта"*(114) (далее - Постановление Пленума ВАС РФ N 22), который значительно опередил законодателя в своем желании ввести астрент в российское законодательство и судебную практику. В частности, Пленум ВАС РФ (п. 3 Постановления) разъяснил, что в целях побуждения к своевременному исполнению судебного акта по неденежному требованию и компенсации за ожидание соответствующего исполнения суд по требованию истца, изложенному в исковом заявлении либо в ходатайстве по ходу рассмотрения дела, в резолютивной части решения, обязывающего ответчика совершить определенные действия или воздержаться от совершения определенного действия, вправе присудить денежные средства на случай неисполнения судебного акта.
Что касается размера присуждаемой суммы, то он определяется судом на основе принципов справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения. В то же время при определении размера присуждаемой денежной суммы суд должен исходить из того, что исполнение судебного акта должно для ответчика оказаться более выгодным, чем его неисполнение. В то же время, определяя размер присуждения денежных средств на случай неисполнения судебного акта, суд должен принимать во внимание степень затруднительности исполнения судебного акта, возможности ответчика по его добровольному исполнению, имущественное положение ответчика и иные заслуживающие внимания обстоятельства.
Присуждаемые истцу денежные средства могут быть определены в виде твердой денежной суммы, взыскиваемой единовременно, либо денежной суммы, начисляемой периодически, в том числе путем установления прогрессивной шкалы в зависимости от величины просрочки исполнения судебного акта. По усмотрению суда определяется момент, с которого должно производиться начисление присужденных денежных средств: с момента вступления решения в законную силу либо по истечении определенного судом срока, необходимого для добровольного исполнения ответчиком судебного акта. Истец (взыскатель) не лишен права обратиться в суд с заявлением о присуждении денежной суммы в связи с неисполнением ответчиком (должником) судебного акта, обязывающего его совершить определенное действие, уже в процессе исполнения соответствующего судебного акта. Должник, исполняющий судебный акт (т.е. совершивший предусмотренное в нем действие) с просрочкой, вправе обратиться в суд с заявлением о снижении размера присужденной денежной суммы, предоставив свои доводы о причинах такой просрочки.
Согласно п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ N 22 ответчик, полагающий, что не сможет по уважительным причинам исполнить судебный акт в установленный срок, вправе ходатайствовать в суде о предоставлении отсрочки или рассрочки исполнения судебного акта. В случае удовлетворения такого ходатайства денежные средства, присужденные судом на случай неисполнения судебного акта в период отсрочки или рассрочки, не подлежат начислению.
Решены в указанном Постановлении Пленума ВАС РФ и вопросы правопреемства по обязательству, связанному с уплатой присужденной судом денежной суммы на случай неисполнения судебного акта.
В случае, когда правопреемство (как универсальное, так и сингулярное) имеет место на стороне взыскателя, право на получение присужденных судом денежных средств на случай неисполнения судебного акта переходит к его правопреемнику, если соглашением правопредшественника и правопреемника не предусмотрено иное.
Если же правопреемство возникает на стороне должника (при универсальном правопреемстве во всех случаях, а при сингулярном - в случаях, если иное не предусмотрено соглашением между правопредшественником и правопреемником), то обязанность уплачивать взыскателю присужденные денежные средства за неисполнение судебного акта переходит к правопреемнику должника.
Нельзя не отметить, что ситуация, когда высшей судебной инстанцией сначала дается разъяснение практики применения судами несуществующей правовой нормы, а затем спустя длительное время (более года!) такая норма появляется в законе, выглядит довольно странно и могла возникнуть лишь при уникальных обстоятельствах, в качестве которых, наверное, можно признать одновременное осуществление как реформы гражданского законодательства, так и судебной реформы, в ходе которой упраздняется одна из высших судебных инстанций. Так или иначе, Постановление Пленума ВАС РФ N 22, содержащее разъяснения практики применения правовой нормы (п. 1 ст. 308.3 ГК РФ), вступившей в силу лишь 1 июня 2015 г., оказалось весьма полезным для формирования судебной практики по ее применению.
Исполнение обязательств
В законопроекте, принятом в первом чтении, было предложено расширить общие положения об исполнении обязательств (ст. 309 ГК РФ), а именно: правило о том, что обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями, - за счет нового законоположения о порядке исполнения должником обязательства в случае, когда его кредиторы заключили между собой соответствующее соглашение. Речь шла о дополнении ст. 309 ГК РФ правилом о том, что при наличии между кредиторами одного должника соглашения о порядке осуществления (в том числе об очередности удовлетворения) требований об исполнении обязательств должником полученное от должника исполнение распределяется такими кредиторами в соответствии с условиями указанного соглашения.
Вместе с тем в окончательной редакции соответствующих законоположений, внесенных в текст ГК РФ, предложенное в законопроекте простое правило, которое в случае стечения кредиторов позволяло им самим определить порядок распределения между ними того, что будет получено от должника в результате исполнения последним его обязательств, превращено в громоздкую и неповоротливую конструкцию.
Согласно ст. 309.1 "Соглашение кредиторов о порядке удовлетворения их требований к должнику" (в законопроекте вопрос решался путем дополнения ст. 309 ГК РФ небольшим абзацем) между кредиторами одного должника по однородным обязательствам может быть заключено соглашение о порядке удовлетворения их требований к должнику, в том числе об очередности их удовлетворения и о непропорциональности распределения исполнения. Стороны такого соглашения (т.е. кредиторы) обязаны не совершать действия, направленные на получение исполнения от должника, в нарушение условий указанного соглашения (п. 1 ст. 309.1).
Получается, что кредитор, заключив с другими кредиторами того же должника указанное соглашение, лишает себя права требовать от должника исполнения обязательства перед ним, поскольку получение кредитором такого исполнения может нарушить условия соглашения с другими кредиторами (например, в случае, если требование этого кредитора по условиям соглашения подлежит удовлетворению не в первую очередь). При этом он также не вправе требовать от должника исполнения обязательства на условиях, предусмотренных соглашением, поскольку данное соглашение кредиторов на должника, в нем не участвующего, не распространяется, что прямо закреплено п. 3 ст. 309.1 ГК РФ.
Еще более странным представляется законоположение, предусмотренное п. 2 ст. 309.1, в силу которого исполнение, полученное от должника одним из кредиторов в нарушение условий соглашения, подлежит передаче кредитору по другому обязательству в соответствии с условиями указанного соглашения, а к тому кредитору, который передал полученное от должника исполнение другому кредитору, переходит требование последнего к должнику в соответствующей части.
Таким образом, простое решение проблемы стечения кредиторов, когда последние договариваются о порядке распределения между собой того, что будет получено от должника при исполнении им обязательств перед каждым из кредиторов (как было предусмотрено в законопроекте), вдруг трансформировалось в сложный и непонятный комплекс правоотношений. Ведь теперь каждый из кредиторов, получив причитающееся ему исполнение обязательства от должника (как это может нарушить условия соглашения, которое не распространяется на обязательства должника?), обязан передать полученное другому конкретному кредитору (видимо, вышестоящему по очередности удовлетворения требований) и в свою очередь, исполнив, по сути, обязательство должника перед этим кредитором, получить в порядке суброгации требование указанного кредитора к должнику.
Однако в таком виде (ст. 309.1 ГК РФ) соглашение между кредиторами одного должника теряет практический смысл. Ведь при стечении кредиторов у отдельных кредиторов появляется риск не получить удовлетворения своих требований. Именно данное обстоятельство могло служить побудительным мотивом для заключения между кредиторами соглашения, по условиям которого все полученное от должника в порядке исполнения им своих обязательств (перед любым из кредиторов) будет распределяться между всеми кредиторами.
Норма о праве на односторонний отказ от исполнения обязательства (одностороннее изменение его условий), связанного с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, в случаях, предусмотренных законом или договором (ст. 310 ГК РФ), дополнена положением о том, что реализация этого права может быть обусловлена необходимостью выплаты определенной денежной суммы другой стороне обязательства.
Приведенная норма по сути своей - частный случай включенных в ГК РФ (новая ст. 406.1) общих положений о возмещении потерь, возникших в связи с исполнением, изменением или прекращением обязательства (известных некоторым зарубежным законодательствам под именем indemnity). Согласно новым законоположениям договором, исполнение которого связано с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, может быть дополнительно предусмотрена обязанность одной из сторон возместить имущественные потери другой стороны, возникшие в связи с исполнением, изменением или прекращением обязательства, но не связанные с его нарушением (например, потери, вызванные невозможностью исполнения обязательства, предъявлением кредитору требований со стороны третьих лиц и т.п.), в пределах предусмотренной договором суммы.
Как видим, указанное "возмещение потерь" не является формой ответственности, а представляет собой определенную компенсацию риска кредитора, участвующего в договорном правоотношении. В законопроекте предлагалось, если иное не будет предусмотрено договором, при определении размера возмещаемых потерь применять правила ст. 15 и 404 ГК РФ. Возможность применения при определении размера возмещения некоторых норм об ответственности (правил об убытках, а также о вине кредитора) носила скорее юридико-технический характер и позволила бы "умерить аппетит" кредитора, исключив его неосновательное обогащение.
Стоит отметить, что в период разработки законопроекта вопрос о возможности включения в ГК РФ правил о возмещении потерь (indemnity) был одним из самых дискуссионных. Поэтому вариант соответствующей статьи (ст. 406.1), предложенный законопроектом, учитывал опасения, высказанные оппонентами, и отличался необходимой степенью осторожности. Правом на возмещение потерь наделялся кредитор (а не любая сторона обязательства), а обязанной стороной, напротив, признавался должник. Кроме того, предусматриваемое законопроектом право суда при определении размера возмещения потерь кредитора применять правила ст. 404 ГК РФ ориентировало бы суды на необходимость оценивать действия самого кредитора, в частности не способствовал ли он увеличению размера потерь, принимались ли им необходимые разумные меры к уменьшению указанных потерь.
Однако при составлении окончательной редакции ст. 406.1 ГК РФ все отмеченные "тонкости" были отброшены и вместо аккуратных и взвешенных формулировок, содержавшихся в законопроекте, в текст статьи включены прямолинейные правила, совершенно не учитывающие риск, связанный с их применением в гражданском обороте.
Во-первых, соглашением сторон право на предъявление требований о возмещении потерь, впрочем, как и обязанность по их возмещению, может быть возложена на любую из сторон обязательства.
Во-вторых, в статью дополнительно (по сравнению с законопроектом) включено правило о том, что возмещение потерь осуществляется независимо от признания договора, содержащего соответствующее условие, незаключенным или недействительным, если иное не предусмотрено соглашением сторон.
В-третьих, в части возможности суда влиять на определение размера возмещения потерь в окончательный текст ст. 406.1 (п. 2) введено правило, прямо противоположное тому, что предусматривалось законопроектом, а именно: "суд не может уменьшить размер возмещения потерь, за исключением случаев, если доказано, что сторона умышленно содействовала увеличению размера потерь".
В-четвертых, в ст. 406.1 (п. 5) появилось положение о том, что правила настоящей статьи применяются также в случаях, если условие о возмещении потерь предусмотрено в корпоративном договоре либо в договоре об отчуждении акций или долей в уставном капитале хозяйственного общества, стороной которого является физическое лицо. Данное законоположение представляет собой необоснованное исключение из общего правила, допускающего заключение соглашения о возмещении потерь лишь в том случае, если его стороны действуют при осуществлении ими предпринимательской деятельности.
Однако это обстоятельство уже не удивляет, поскольку оно вполне укладывается в общую тенденцию, обнаружившуюся в процессе доработки законопроекта и подготовки его к принятию во втором и третьем чтениях (в виде отдельных законов), а именно: стремление к включению в текст ГК РФ новых законоположений, ограничивающих права участников хозяйственных обществ и иных корпоративных организаций, и возложению на них дополнительных обязанностей. Отмеченная тенденция проявила себя, в частности, в нормах о корпоративном договоре (ст. 672), безотзывной доверенности (ст. 188.1) и некоторых других.
Разительно отличается от соответствующих положений, содержавшихся в законопроекте, и окончательная редакция ст. 313 ГК РФ "Исполнение обязательства третьим лицом". Предлагавшиеся законопроектом изменения ст. 313 сводились к следующему.
Во-первых, исключался такой требуемый атрибут, как необходимость возложения должником исполнения своего обязательства на третье лицо, поскольку это предполагает, что всякий раз, принимая исполнение, предложенное за должника третьим лицом, кредитор должен проверять, состоялось ли в их взаимоотношениях возложение исполнения указанного обязательства на соответствующее третье лицо, под страхом самому оказаться в положении должника (приобретателя) в обязательстве из неосновательного обогащения.
Во-вторых, наряду с третьим лицом, подвергающимся опасности утратить свое право на имущество должника, правом удовлетворить требование кредитора без согласия должника наделялось также третье лицо, имеющее законный интерес в исполнении должником денежного обязательства, связанного с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности. В обоих случаях к третьему лицу, исполнившему обязательство должника, переходят права кредитора по обязательству в порядке, установленном ст. 382-387 ГК РФ.
В окончательной редакции ст. 313 ГК РФ (п. 1) вновь, как было и ранее, в качестве общего правила сформулировано положение о том, что кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, если исполнение обязательства возложено должником на указанное третье лицо. А в п. 2 ст. 313 в качестве исключения из этого общего правила сформулировано положение о том, что, если должник не возлагал исполнение обязательства на третье лицо, кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника таким третьим лицом, в двух случаях: когда должником допущена просрочка исполнения денежного обязательства и когда третье лицо подвергается опасности утратить свое право на имущество должника вследствие обращения взыскания на это имущество.
Следовательно, по общему правилу всякий раз кредитор, принимая исполнение от третьего лица за должника, должен убедиться, что должник действительно возложил исполнение своего обязательства на это третье лицо (видимо, потребовав от третьего лица или должника представления соответствующих доказательств). В противном случае кредитор, приняв исполнение за должника от третьего лица, может оказаться ответчиком по требованию третьего лица о возврате неосновательного обогащения, если потом выяснится, что должник не возлагал на него исполнение своего обязательства.
Более того, законодатель усугубил положение кредитора, наделив третье лицо правом исполнить обязательство за должника посредством внесения долга в депозит нотариуса или путем зачета требования с соблюдением правил, установленных ГК РФ для должника (п. 4 ст. 313). Ведь при таких способах исполнения обязательства проверка кредитором того обстоятельства, что должник действительно возложил исполнение этого обязательства на третье лицо, представляется весьма затруднительной.
Мягко говоря, непродуманным выглядит и правило, возлагающее ответственность за недостатки исполнения обязательства, предоставленного за должника третьим лицом, на указанное третье лицо, не являющееся стороной в этом обязательстве (п. 6 ст. 313 ГК РФ).
Уточнены правила о порядке исполнения обязательства, которое не предусматривает срок его исполнения и не содержит условий, позволяющих определить этот срок. Действовавшее ранее положение о том, что такое обязательство должно быть исполнено в разумный срок после возникновения обязательства, а по его истечении - в семидневный срок со дня предъявления кредитором должнику требования о его исполнении, страдало нечеткостью и неопределенностью.
Теперь в ст. 314 ГК РФ используется иной подход: в случае, когда обязательство не предусматривает срок его исполнения и не содержит условий, позволяющих определить этот срок, а равно в случае, когда срок исполнения обязательства определен моментом востребования, обязательство должно быть исполнено в течение семи дней со дня предъявления кредитором требования о его исполнении, если обязанность исполнения в другой срок либо незамедлительно после предъявления требования не предусмотрена законом, иными правовыми актами, условиями обязательства или не вытекает из обычаев либо существа обязательства. Вместе с тем при непредъявлении кредитором требования об исполнении такого обязательства в разумный срок должник вправе потребовать от кредитора принять исполнение обязательства.
В состав ст. 316 ГК РФ включено новое диспозитивное правило, позволяющее определить место исполнения денежного обязательства об уплате безналичных денежных средств. Таковым признается место нахождения банка (его филиала, подразделения), обслуживающего кредитора. Соответствующим образом должен определяться и момент исполнения такого денежного обязательства, а именно: момент поступления безналичных денежных средств на корреспондентский счет банка, обслуживающего кредитора.
В ГК РФ появилась новая статья (ст. 317.1) о законных процентах по денежному обязательству. Согласно этой статье, если иное не предусмотрено законом или договором, кредитор по денежному обязательству, сторонами которого являются коммерческие организации, имеет право на получение с должника процентов на сумму долга за период пользования денежными средствами в размере и в порядке, предусмотренными договором. При отсутствии же в договоре условия о порядке и размере процентов их размер определяется существующими в месте нахождения кредитора ставками банковского процента (ставка рефинансирования), действовавшими в соответствующие периоды времени.
В отличие от процентов, предусмотренных ст. 395 ГК РФ, законные проценты не являются мерой ответственности за просрочку денежного обязательства, а представляют собой плату за пользование чужими денежными средствами, взимаемую с должника по правилам об уплате долга.
В общие положения об исполнении обязательств, содержащиеся в гл. 22 ГК РФ, включена новая ст. 319.1, определяющая порядок погашения требований по однородным обязательствам (ранее такой порядок был предусмотрен лишь в отношении требований, вытекающих из договора поставки, - ст. 522 ГК РФ). Речь идет о следующих правилах.
В случае, когда исполненного должником для погашения всех однородных обязательств должника перед кредитором недостаточно, исполнение засчитывается в счет обязательства, названного должником при исполнении или без промедления после исполнения. Если же должник не указал, в счет какого из однородных обязательств осуществлено исполнение, оно засчитывается в счет того обязательства, срок исполнения которого наступил или наступит ранее, а если обязательство не имеет срока исполнения - в счет того обязательства, которое возникло ранее. В случаях, когда срок исполнения обязательств наступил одновременно, исполненное засчитывается в счет обязательства, по которому кредитор не имеет обеспечения, а если это правило неприменимо - пропорционально в погашение однородных требований.
Совершенно особая роль в регулировании договорных обязательств отводится новой ст. 327.1 об обусловленном исполнении обязательств. Согласно этой статье исполнение обязанностей, а равно осуществление, изменение и прекращение определенных прав по договорному обязательству может быть обусловлено совершением (либо несовершением) одной из сторон обязательства конкретных действий или наступлением иных обстоятельств, предусмотренных договором, в том числе полностью зависящих от воли одной из сторон.
Наличие в ГК РФ приведенной нормы позволит исключить случаи применения к подобным договорным обязательствам правил о сделках, совершенных под условием (ст. 157), как это нередко делается сегодня, что приводит к необоснованному признанию таких договоров недействительными сделками.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 502; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!