ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ ЖИВОТНЫХ И РАСТЕНИЙ 91 страница
Другая традиционная неосведомлённость археологов-курганшиков не ограничилась вековой тратой усилий, она привела к гибели неисчислимого количества важнейшей информации. к трудно восполнимому пробелу в отечественной культуре. Я имею ввіцг исход в начале XX в. дискуссии между АА. Бобринским и В. А Городиовым по ново* майданов — фигурных насыпей лесостепной Украины
Особое внимание А. А. Бобринского привлекла система насыпей в конце курпаакй цепи у с Цветна Чигиринского уезда Киевской губернии, правомерно отнесённая юи
— на основании впускного погребения скифского времени — к «каменно-бронзовш эпохе». «С высоты птичьего полёта все насыпи майдана должны представлять подос* громадного паука»,—прокомментировал исследователь публикуемый план, и высказав «предположение, что сооружения такого рода следует относить к насыпям, имеюшш цели не погребальные, а иные, например, обрядово-религиозные» [84, с. 214. 2. рпс. 606J. Однако В.А.Городцов. наилучший авторитет своего времени по раскопкам курганов, настоял на мнении о возникновении майданов вследствие ограбления моле или селитренных выработок на месте обычных курганов. Научная общественное» разделила такую позицию. Возражения оппонента о том. что факты ограбления!! пр«л_ «отнюдь не могут быть возведены в обшее правило», что «майданы известны и г і Западной Европе» [85. с. 55—56], не были услышаны. Не было вовремя обрашси| внимание ни на разворачивание эпопеи исследования британских «хенджей», весы* напоминающих майданы и у поминаемых древними авторами [864. с. 14—15.105—15Д, 167— 170], ни на родство украинских майданов с открытыми храмами-насыпями аызт иранцев [Страбон ХІ.8.4; 92, с. 75] и майданами индусов [119] Эта несвосвремениося_ дорогообошлась нашей науке и культуре. В то время как на Западе изучение полоо»&аІ сооружений привело к становлению археологической астрономии [864; S65: 125]. і выделению «культуры изобразительных курганов» [1073, с 135], заставило «переписав заново» традиционную картину неолита и бронзы [125, с. 229—252] и стало предмеіоі национальной гордости и престижа [125; 736, 1090; 1053], — на Украине в 80-х гслаі уничтожен всемирно значимый майдан Бурты у с. Цветна [975. с. 35J. Принята* ід 30—50-х голах методика раскопок доныне повсеместно л очи гается у нас даже весьм^ авторитетными археологами [1032, рис. 2, 11, 50; 508, рис. 1]. мерилом же научно культурной значимости курганов остаётся, как и два века тому, скифское золого [ I С~2| Не поняв майданы с их очевидной конфигуративностью, В.А. Городцов отнжіш не исключил, что курганный обряд «заключает в себе развитие... специальной іыем [ 161, с. 134]. Авторитетнейшие отечественные специалисты современности усматривая! её в создании «надгробия, памятника умершему'» [852, с. 101], в том, что «гиганте** погребальные курганы были древнейшим видом монументальной пропаганд»*! отражающей «создание новых форм погребального обряда для аристократия Г племенных вождей, постепенно перерастающих в царьков» [478, с. 5]. При элаи А. А Фррмозов, стоящий у истоков нового—архтектуроведческогоподход акисследованшЛ курганных сооружений [173.846], считает их хоть и величественными, но примитивными, в лучшем случае имитировавшими жилища конструкциями, полуразрушен шимися с течением времени [852, с. 102—103].
|
|
|
|
|
|
Такой уровень понимания курганов, игнорирующий опыт коллег ЗалалшІ Европы и США по выявлению фигурных конструкций с их сложнейшей символшав и астрономо-матбматическими расчётами, основанный на обыденном воспризпш курганови представлениях о раннеклассовых (преимушественноскифском), но огню* ■с первобытных (арийском) обществах, сказывается, естественно, и на отношении к ■ѵрганам, и на методике их раскопок. Доныне не считается зазорным зафиксировать
■ кургане высотой 3—4 метра с 10—30 погребениями единственный профиль, не щэелставив на нём, к тому же, ни слоев, ни могил, ни даже погребённой почвы [1032, к 9—10,31—32]; встречаются публикации курганов и вовсе без профилей [820. рис. 1 —2], то и без планов [820, с. 26—28:819,с. 79—80,375.885], зафиксированных, надо полагать, кайне плохо. Верить контурам курганов таких л убликаиий, вычерченным обычно при Квюши циркуля, нельзя. Эта традиция ухолит, по крайней мере, в раскопки 50-х годов fiS. рис. 21—22, 33; 727, рис. 2,5; 729, рис. 124] и защищена ставшей классикой ^зультативностью добытых при этом вещей и могил, а также авторитетом мэтров, ил шествивших такие губительные для курганных насыпей раскопки; сказалось тут и фименсние бульдозеров, предоставляемых строителями дляспешного сноса «бугров».
|
|
|
Существует и другая традиция, выросшая из раскопоклоселений и тоже ставшая Киссической, благодаря раскопкам позднетрипольских курганов Усатово [415; 709; 603. с 43—91]. Считается, что лишь лопатные — без применения землеройной техники — рккопки обеспеч и вают максимальную надёжность и объективность исследований. Это К так. Выше уже было указано на недооценку Е.Ф.Лагодовской архитектуры усатовских (органов. что было исправлено десятилетия спустя при повторном изучении полевой рэкументашіи [748, с. 32—36,40]. Здесь тоже далеко не все ошибки удаётся исправить, ро признанию А.И.'Гереножкина — приверженца лопатных раскопок курганов — нсутсгвие механизмов при раскопках в долине р. Молочной «негативно сказалось на іюсштабах земляных работ, а вместе с тем и на полноте исследования памят ников», т. к. ввиду твёрдости грунта «остались неисследованными полы курганов, хотя и подними ■огли быть отдельные впускные могилы* (не говоря уж о рвах и т. п.) [775, с. 5]. К Ьэму же и тут профили зафиксированы далеко не всегда, не более одного-лвух и весьма шзиблизительно [ 127. рис. 10.15.31,41.45,70,82,87[. Нескольколучшебыли раскопаны ■органы под Никополем, но и их документация мало пригодна длястратиграфического [щализа и реконструкций [379, рис. 1. 2, 4, 10, 11. 13, 16, 19]. Несмотря на большую внимательность к строению и назначению курганов, это направление не поднялось шшс вывода «о культовом назначении кромлехов» [603, с. 86]. А частые, не ■олтверлившисся впоследствии наблюдения об исключительно центральном положении захоронений мужчни-патриархов (для которых-де «курганное кладбище первоначально ■релназначалось» [379. с 14]), лишь укрепили теоретические посылки первого направления со свойственным ему пренебрежением к исследованию надмогильных конструкций.
|
|
|
Третье направление было заложено Н.Я.Мерпертом, который ешё в начале 50-х юдов обратил внимание на обилие человеческих жертвоприношений в срубных кур- онах Поволжья и пришёл к выводу, что эти сооружения являлись «не только клад- Ьшіем. но и культовым местом, жертвенником определённого коллектива» [489, с. 73 [. В “0-х годах он выдвинул концепцию, что степные курганы «являются определённой жономерностью, обусловленной и естественными, и психологическими предпосыл- еми». среди которых основными счёл особые ландшафтно-климатические условия, ^ормы хозяйства и крупные патриархальные объединения [491, с. 132]. Это направление Ьіло поддержано (без ссылок на зачинателя) Б. А.Рыбаковым, особо акцентирующим іространственио-психологическуюсторону возникновения и распространения курганного ібряда; «Курганы в Европе появляются лишь тогда, когда... перегонявшие свои стада
по открытым пространствам конные пастухи осознали округлую вьшуклость видимся*' части земли лучше, чем это могли сделать земледельцы, пахавшие ограниченны? участок... Курган — это модель мира, ограниченного кольцом кругозора» [681- - 233—234]. Нетрудно заметить, что в «округлой выпуклости» и «кольце кругозор:* наметился возврат, но уже на новом уровне и в ином качестве (приписанном тепсс* не современным исследователям, а древним строителям)—к восприятию курганов км. конусов и полушаров, присущему прошлому веку. Мнение Б. А. Рыбакова было приняв И-Ф. Ковалевой [320, с. 7—8], несмотря на хорошо известное ей появление древнейиэ"'. курганов отнюдь не на «открытых пространствах», а в поймах рек [322, с. 8—10]. гге они (во время разливов) могли напоминать острова, но никак не горизонт. Что кг касается методики раскопок, сопряжённой с рассматриваемым направлением, тоонз ж отличается оригинальностью. Несмотря на внимание к деталям обряда, её основой тележник оставил худшие образцы фиксации насыпи, свойственные первому напраЕЛ- нию [491], а ныне интенсивно работающие представители школы И.Ф.Коваіезм тяготеют к реконструкции насыпи в соответствии снаиболее перспективным, четвёртая: направлением [31; 331: 323].
По мере того, как новостройки и внедрение в раскопкн землеройной технзяаі набирали размах, резко возросли количество и размеры раскапываемых курган:* Стихийно, из удобств работы бульдозеристов и археологов, внедрился раскопочняй- метод «параллельныхтраншей». Становилось всё очевидней, что фиксация как мехэн* большего числа профилей между такими траншеями позволяет выяснить не толь»' последовательность погребения и детали их обряда, но также реконструирсгга. технологию и архитектуру кургана. Формулировка М.П.Грязновым в 1960-1Or. " архитектуроведческой задачи [173] была воспринята большинством археологе® зал установка на достижение нового рубежа в освоении курганов. Можно считать, что з-зягг рубеж был вполне взят при раскопках (в 1972 г.) Высокой Могилы у с. Старостине Великоалександровского р-на Херсонской области [949; 960; 975]. В10 профилях эта».. одного из наибольших курганов (высотой 9,65 м, протяженностью около 20і ѵ * диаметром до 80 м) последовательно были зафиксированы не только досыпки ѵ je. строительные горизонты (числом 11), но также их конструктивные прослойки. Всс зига позволило затем предпринять небывало детальную реконструкцию. И тогда, нар-=л-.г ожидавшимися символами жилиш (I и II строительные горизонты) и привычна» кромлехом, (III) открылись вдруг неизвестные ранее в отечественной археологии, антропоморфные конструкции (IV и V), досыпки с символикой Луны (VI), Тельш Ліі„ Солнца (VIII. IX, XI). Последнее, поданным аэрофотосъёмки, оказалось наделено л учзшні дорогами, ориентированными на ярчайшие звёзды зодиакальных созвездий зюй служили визирами «обсерватории* календарного назначения І953,с. 40—41; 975.с И, 28]. Реконструкции указанных земляных сооружений, осуществлённые по приниишй построения гипсометрических планов [959, с. 30; 915, рис. 61—66], были подтвержзгяі при раскопках других курганов (прежде всего—Великоалександровскогос егосолнечшн зодиакальным и антропоморфным кромлехами, который был раскопан в 1981 г. s ‘МІ от Высокой Могилы [960, рис. 1—4,9; 966]). Полученные реконструкции показал*?, «да семантика ку рганов отнюдь не ограничиваласьархитектурнооформленньгм полости жилишу, но основной целью строителей было создание разнообразных символе., вокруг которых разворачивались и погребальный обряд, и вся духовная .ста*- окрестногонаселения.
После раскопок курганов у Староселья стало ясно. что. наряду с окрѵглыми курганами, есть немало фигурных — и все они запечатлели следы мифотворчества, непременно включавшего «и действа, и вещи, и речь, и «быт* первобытного человека, то есть всё его сознание и всё то, на что направлено его сознание» [853, с 28] Подоспевшие к этому времени—к началу 80-х голов—открытия в курганах календарей «і «обсерваторий* [195; 905: 953], а также обоснование взаимосвязей различных антропоморфных символов и человеческих жертвоприношений [957, с. 30, 35; 965], позволили приступить кдещифровке мифологии строителей курганов Юго-Восточной Европы. Соответствия ей обнаружились® литературе и ритуалах ведических ариев [957; 549, с. 51; 952; 960] В свою очередь, эти источники (наряду с мифологическими гистсмами хурритов, хеттов, греков идр древнихнародов) стали основным семиотическим ключом дешифровки мифов «степных пи рам ид»[960; 975; 980]. Впрочем, дешифровкой курганов, как видно из вышеприведенных ссылок на публикации. занимается ныне практически единственный исследователь, иные отстают и осваивают пока что фигурные конструкции (забывая порой ссылаться на опыт изучения Высокой Могилы а Великоалександровского кургана) 1611; 748,504. с.'230; 898, с. 81; 323, с. 27—28,31]. Показательна в этом отношении эволюция В В.Отрошенко, одного из авторитетнейші іх современных раскопщиков. В 1975 г. в руководимой им экспедиции была раекопэна Белозерская курганная группа с обилием фигурных конструкций, весьма важных для понимания трупосожжений и др. особенностей срубной культуры [957, с. 32—33; 960. с. 54; 975, с. 74—76,87—88.115—116; 980, с. 41—42]. специалистом по которой является вышеуказанный исследователь. Однако на протяжении многих лет он противодействовал публикации этих материалов, считая их фальсификацией, и лишь недавно изменил свой взгляд, признав наличие символических фигур (5S4, с 7—8]. Впрочем, это «прозрение» не помешало Отрошенко в качестве одного из редакторов «Арѵеол опі * 1992, 4. с 110—147) ИА АН Украины так подать «дискуссию» о новом этапе археологического освоения курганов, словно этотэтал сводится к домыслам Ю А.Шилова о наличии земляных фигурных насыпей и досыпок.
Четвёртое и пятое направления возникли как итог достижений всех предыдущих, в том числе и в методике раскопок, а также фиксации и реконструкции [915; 975]. Основной раскопочный принцип последних двух направлений —целенаправленное чакопление и осмысление фактов, позволяющих воссоздать четырёхмерные модели асслс дуемых памятников (те. курганов—группы, района, региона и т.а.) и посредством их проникать затем в события, закономерности и суть прошлого Эти направления, зпервыс освоив надмогильные сооружения и сделав курган цельным триединым источником (включающим вещи, захоронения, сооружения), позволили выйти на качественно новый ѵровень постижения истории степных племён Евразии I V — Ітыс jo н. э. Эти направления превзошли намеченную А.А.Бобринским цель и даже современный уровень западной археологии, которая хотьи приступила к дешифровке мифотворчества строителей монументальных сооружений [736; 864. с. 13—45,167—170], но никогда не сможет столь полно привлечь обширнейшие и глубоко изученные источники ариев. формирование и ранняя история которых проходили в Азово- Черномореких степях [190, с. 153; 826; 827; 840; 975].
Перейдём теперь к решению основной задачи данной главы — к рассмотрению мифотворчества создателей курганов и святилиш степей Восточной Европы IV—11 тыс дон. Э-. стараясь придерживаться при этом наиболее очевидных и освоенных фактов.
2- Генезис традиции курганов
Название этого раздела отчасти заимствовано у М.П.Чернопишсого (ѵчешта М.П.Грязнова — основоположника архитектуровеячсского подхода к курганам,, подразумевающего подкурганной традицией, главным образом, «развитие курганной архитектуры евразийских степей» [887. с. 73] Не отрицая важности архитекту рняг* оформления надмогильных сооружений, и даже исходя в данной главе шэ последовательного рассмотрения его основных элементов (как наиболее очевиднее» отражения мифов), я подразумеваю под курганной традицией, прежде всспа, мифотворчество и сопряжённый с ним обряд, отсюда и принятые мной термишь курганный обряд, курганное мифотворчество (вместо более правильных, но громоіжі* «обряд строителей курганов» ита.).
М П.Чернопицкий справедливо указал, что понятие курганной традиции « значении «курганной культуры*, объединяющей едва ли ни все культуры Евраяж 6p0H3OROi о века) началоскладываться на Западе, по инициативе М. Гимбутас, котарж связала с этим понятием формирование индоевропейской языковой обшности [ 1 "ж. с. 12,7]. 1057]. К иному, но родственному в смысле индоевропейской проблемлта*». пониманию возникновения курганного обряда пришёл недавно В.А Сафронов О■ выдвинул гипотезу возникновения курганов (тоже во второй половине IV тыс. до*.
э.)отнюаьне в Евразийских степях, а в центрально-европейской куиыуре воронковш*** кубков—на IV этапе развития «поздней индоевропейской прародины». возникшая хгж* (на основе КВК) в Северной Молдавии ямная культура восприняла этот обря; ■ распространила его в Юго-Восточной Европе [707. с. 123. 128, 153—154].
Но дело обстояло, очевидно, сложней, поскольку в то же время, что и в КВІ_ эволюция погребального культа идет по пути привнесения черт жилых построек в «дома мертвых” и в днепро-донецкой, 3 также среднестоговской культу рак. возникающие на их основе постмариупольская и новоданиловская культ•'зи распространяются от Балкан до Кавказа, а вместе с ними (и др.) — вытянѵтые г скорченные, ингумированные и кремированные захоронения."грунтовые мопіш и могилы под круглым и длинным курганом с каменными обкладками воснованя»*» [707, с. 123]. Словом, в Юго-Восточной Европе становление курганного сюрчэв началось не с распространения ямной культуры, л накануне, в ииокультѵрнпі «передаточной среде» Циркумпонтийской зоны, которая (среда) впервые замкн> в степях между Дунаем и Кубанью [494. с 241—243] По справедливому заключен*» Ю.Я.Рассамакина, эту среяѵслагали племена, которые «могутбыть включены в азсжѵ черноморскую линию развития степного энеолита, составляя локальные вариант» группы, существование которых предполагал В Н.Даниленко» [661, с. 22: 19Г * 87—106]. Эта же среда (в лице новоданиловской и нижнемихайловской культур ild* ж культурных типов) создала сухопутный мост мегалитических традиций Европы — Кавказа, который хранили затем их преемники — носители усатовской, кеми-обинскж. новосвободненской культур [707, с. 217. 309, с. 67]. Показательно, что населен» Нижнего Заволжья 3700—3300 гг. до н. э. уже пользовалось балкано-карпатсіаш металлом, и курганный обряд возник здесь — в Хвалынском культуре — в середине t* тыс. дон. э., «в период затухания и прекращения функционирования» этого очага [2Ж
с. 37\ на рубеже Триполья А-В [109, с. 10; 685, с. 17—18]. В новоданиловских курганах у г. Александровски Ворошил овірадской области есть данные для синхронизации их с Трипольем В-І [354; 519. с. 57—58; 525]. А в курганах Цегелъня и Кормилица у с. Подлѵжное Кременчугского р-на Полтавской области удалось проследить переход от локургпнного святилища среднестоговской культуры («квитнянской фазы» становления шиной культуры, по В.Н. Даниленко) к одному из древнейших Курганов постмариуполь- ской культуры. Вызывает сомнение (см. ниже о курганах у с. Верхняя Маевка) версия И. Ф. Ковалёвой оббльшей древности постмариупольских кургановОрельско-Самарского междуречья относительно хвалынских [325; 662J, но синхронность их представляется вполне вероятной.
Вышеизложенные данные заставляют предположить или второй (синхронный центрально-европейскому), кавказский очаг зарождения курганного обряда, или чрезвычайную скорость распространения идеи курганов (из первого очага), или сочетание этих процессов.
Первая версия [362. с. 85] неубедительна ввиду того, что царские, но ешё бескурганные. гробнииы появляются на Ближнем Востоке никак не ранее рубежа 1V — III тыс. до н. э.. а между тем исследователи склонны считать древнейшим «датируемый, впрочем, между серединами I V —III тыс. до н. э.) в кавказском регионе Майкопский курган, справедливо указывая на создание его мигрантами из некого региона ближневосточных цивилизаций. Предпринимается попытка обосновать кавказское происхождение курганов изначальным размещением грунтовых могильников на естественных холмах ]362. с. 85; 411. с 166. 172], но такова же особенностьдокурганных могильников не толькодомайкопской и аокуро-араксской культур, но также и хвалынской [111. с. 147 [, и постмариѵпольской ]32|. с. 25—26]; к тому же домайкопская культура появляется, очевидно, не ранее хвалынских курганов [538. с. 40].
Остановимся на второй и третьей версиях происхождения курганного обряда, которую предполагаю объединить в нижеизложенную гипотезу. Она. на мой взгляд, соприкасается с предложенной В.А.Сафроновым, но более учитывает феномен Ііиркумпонтийской зоны, производную от него азово-черноморскую линию развития энеолита, а также святилишно-«обсерваторные» особенности курганов.
Мне уже приходилось писать, что выдвижение малоазийских по своему происхождению индоевропейцев в экстремальные для ннх северные условия Среднего Подунавья породило в среде культуры Ленльсл святилища-«обсерватории*. цепь которых протянулась (ешё в первой половине IV тыс. дон. э.) от Британских островов до Среднего Поднепровья; таким образом возникла древнейшая «календарная служба Евразии», призванная обслуживать и молодое производящее хозяйство, и духовные связи расселяющихся индоевропейских племён, и контакты их с иноэтничиьгм окружением [970, с. 81—83; 675. с. 101—110]. Европейские исследователи Лендьела некоторое время считали гигантские, разомкнутые по сторонам света рвы и валы остатками «укреплённых лагерей» или же «кольцевыми могильниками». Однако ямы внутри них оказывались пустыили заполнены остатками пиршеств и жертвоприношений, асинхронные захоронения были обнаружены, пожалуй, в одном только случае: в центре сооружения возле Фрибритца 1 Австрия). Погребённых под дёрном, ничком друг на друге мужчину и 1 с верху) женшину около 20 лет нельзя считать обычным
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 187; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!