Двадцать четвертое поколение 5 страница
Вопрос, который сейчас необходимо рассмотреть заключается в следующем: сходна ли наука мистического познания Бога в исламе с другими исламскими науками, например, правом, основами вероучения, толкованием Корана и наукой хадисов. Иными словами, является ли исламский мистицизм знанием, источники и основные положения которого были взяты мусульманами из ислама, для которого был создан свод правил и предписаний, или же исламский мистицизм, подобно медицине и математике, войдя в исламский мир из-за его пределов, был развит и усовершенствован мусульманами в рамках исламской культуры. Или же существует третий вариант?
Сами исламские мистики избирают первый вариант ответа, и никоим образом не стремятся дать иное толкование. Некоторые востоковеды настаивали и продолжают настаивать на том, что мистицизм в целом, как и все его возвышенные идеи, пришли в исламский мир из-за его пределов.
Некоторые полагают, что исламский мистицизм имеет христианские корни, утверждая, что идеи мистиков являются следствием контактов мусульман с христианскими отшельниками. Другие считают его формой протеста иранцев против ислама и арабов, а третьи полагают, что своим появлением он целиком и полностью обязан смешению идей Аристотеля, Платона и Пифагора с учением гностиков Александрии, а также верованиями иудеев и христиан. Кроме того, существует мнение, согласно которому в основе исламского мистицизма лежит буддийское учение, а противники мистицизма в исламском мире, стремясь доказать, что мистицизм и суфизм абсолютно чужды духу ислама, утверждают, что он возник за его пределами.
|
|
|
Согласно третьей точке зрения, источником идей исламского мистицизма (как в практической, так и в теоретической области) является само исламское вероучение, а в рамках мистицизма под влиянием других наук (в особенности, идей богословия, философии, в частности, идей иллюминативной философии) возник свод правил и предписаний.
Однако насколько верными были те правила и предписания, которые создали исламские мистики, и в какой степени они сумели согласовать их с изначальными повелениями ислама; удалось ли им это настолько, наколько в этом преуспели правоведы? Насколько исламские мистики стремились к тому, чтобы не подвергать искажениям истинные принципы ислама? Насколько значительным было влияние, оказанное на исламский мистицизм другими учениями, были ли они задействованы им и растворились в нем, передав ему свои специфические черты, или же, наоборот, волна этих учений направила исламский мистицизм по своему пути?.. Каждый из этих вопросов должен быть рассмотрен и изучен по отдельности. Несомненно лишь, что источником исламского мистицизма является сам ислам.
|
|
|
Сторонники первой точки зрения, а также в большей или меньшей степени сторонники второй точки зрения, утверждают, что ислам является простой, лишенной особой сложности религией, понятной для всех и не содержащей вопросов, недоступных или трудных для понимания. В основе исламского вероучения лежит понятие единобожия. Понятие Единого Бога в исламе подобно представлению о доме, у которого есть строитель, отличающийся от него. У мира также есть создатель, который не связан с ним и является отдельной от него сущностью. В основе отношений между человеком и всем, что есть в мире, лежит, с точки зрения ислама, аскетизм, который предполагает отказ от удовольствий бренного мира ради достижения вечного блаженства в мире загробном. Помимо этого, существует ряд практических предписаний, которые являются сферой ответственности исламского права. Итак, с точки зрения представителей первой группы людей, понятие Единого Бога мистиков выходит за рамки представления о Едином Боге в исламе, поскольку в мистицизме оно включает в себя единство бытия, подразумевающее, что не существует ничто, кроме Бога, его проявлений, имен и атрибутов. Путь мистического познания Бога также не согласуется с исламским аскетизмом, поскольку в нем используются такие понятия, как любовь Бога, растворение в Боге, проявление Бога в сердце мистика, отсутствующие в исламском аскетизме. Образ жизни мистиков также отличается от того, который предписывает вести шариат, поскольку обычаи мистиков предполагают наличие вопросов, неизвестных исламскому праву.
|
|
|
Представители первой группы полагают, что праведные сподвижники Пророка, с которыми связывают себя мистики и суфии, считая себя их последователями, были лишь благочестивыми аскетами; они ничего не знали о существовании мистического пути самосовершенствования и понятии Единого Бога в том виде, в каком оно существует у мистиков. Это были люди, отказавшиеся от удовольствий преходящего мира ради мира вечного, в их душе господствовали страх и надежда: страх перед муками ада и надежда на вознаграждение в раю.
В действительности же, данная точка зрения никоим образом не может быть признана соответствующей действительности. Изначальные положения ислама гораздо глубже и богаче тех, какими их – по незнанию или намеренно – представляют эти люди. Понятие Единого Бога в исламе не является таким упрощенным и лишенным глубого содержания, как пытаются представить эти люди, так же как духовность человека в исламе не сводится к одному лишь сухому аскетизму. Праведные сподвижники Пророка не были такими, какими эти люди их описывают, а традиции ислама не ограничиваются действиями отдельных органов человеческого тела.
|
|
|
Мы кратко, лишь в той мере, которая позволяет доказать, что основные положения исламского вероучения могли способствовать появлению у мусульман глубоких знаний, как в области теоретического, так и практического мистицизма, рассмотрим сейчас некоторые примеры.
Что касается понятия Единого Бога, то в священном Коране Бог и его творение никогда не уподобляются дому и строителю. Коран называет Бога Творцом мира, и в то же время утверждает, что его божественная сущность находится во всем, что есть в нем: «Куда бы вы ни обратились, там лик Аллаха»[686], «Мы ближе к нему (человеку), чем шейная артерия»[687], «Он – первый и последний, явный и тайный, и Он о всякой вещи знающ»[688], а также другие аяты.
Очевидно, что подобные аяты священного Корана призывают к более возвышенному пониманию Единого Бога, нежели его упрощенное понимание. В хадисе «Кафи» повествуется, что Богу известно о том, что впоследствии появятся люди, глубоко размышляющие над понятием Единого Бога, поэтому он ниспослал первые аяты суры «Железо» и суры «Скажи: Он – Аллах – един».
Что касается мистического пути познания Бога и прохождения его ступеней для приближения к истине и абсолютной реальности, достаточно рассмотреть некоторые аяты, в которых говорится о «встрече с Аллахом», «раю Аллаха», аяты, в которых говорится о беседе ангелов с людьми, которые не были пророками, например, с Мариам, и в особенности, аяты, повествующие о вознесении Пророка Мухаммада на небо. В Коране говорится о низменных влечениях, муках совести, уверенности, благодеянии и наставлениях, посылаемых человеку в награду за его усердие и труд: «А тех, которые усердствовали за Нас, – Мы поведем их по Нашим путям»[689]. Очищение души в Коране называется единственной причиной спасения: «Получил прибыль тот, кто ее (душу) очистил, понес убыток тот, кто ее утаил»[690].
В Коране неоднократно говорится о божественной любви, превышающей любую человеческую любовь или привязанность. Коран прославляет все сущее в мире, используя слова, смысл которых в следующем: «Если вы люди сделаете свое понимание совершенным, вы сможете постичь суть этого восхваления». Кроме того, в отношении природы человека Коран говорит о дыхании Божием.
Этих и других примеров было достаточно, чтобы способствовать духовному и возвышенному пониманию Бога, мира и человека, а в особенности – отношений между Богом и человеком.
Как уже было сказано, мы говорим сейчас не о том, как истолковали исламские мистики эти положения исламского вероучения, правильно или нет. Мы излагаем необъективные мнения некоторых представителей Запада и прозападных иранцев, стремящихся лишить ислам его содержательной глубины и духовности; мы говорим о том огромном потенциале исламского вероучения, который мог дать толчок развитию мистицизма в исламе. Если допустить, что тех, кого называют мистиками, не сумели правильно его использовать, это смогли сделать те, кто не был известен под этим именем.
Кроме того, предания, выступления, молитвы и доказательства в исламе, а также данные о жизни великих мусульманских религиозных деятелей свидетельствуют о том, что существовавшая в начале исламской эпохи практика не сводилось исключительно к сухому аскетизму и поклонению богу, причиной которых была надежда на воздаяние в жизни грядущей. Во всех вышеупомянутых случаях рассматривались вопросы весьма возвышенного характера. Факты биографии выдающихся деятелей начала исламской эпохи повествуют о восторженных состояниях души, духовных озарениях и сердечных предвидениях, а также душевных страданиях, переживаниях и возвышенной любви.
В «Кафи» говорится: «Однажды Пророк, совершив утренний намаз, увидел юношу, лицо которого было бледно, глаза ввалились, а сам он был худ и слаб настолько, что с трудом сохранял равновесие. Пророк спросил его: «Что с тобой?» Тот ответил: «Я живу в состоянии веры». Пророк сказал: «Каковы признаки твоей веры?» Он ответил: «Вера моя ввергла меня в печаль, это она заставляет меня бодрствовать ночами и поститься днем. Это она заставила меня отрешиться от всего мирского настолько, что будто бы вижу я престол Творца, воздвигнутый для суда над людьми. И вижу я воскресших людей, и сам я между ними; и вижу я праведников, наслаждающихся в раю, и вижу я грешников, мучающихя в аду, и чудится мне, будто слышу я, как горит адское пламя». Пророк обратился к сподвижникам и сказал: «Человек этот – раб, чье сердце Аллах осветил светом веры». И сказал он тогда юноше: «Сохрани это состояние, да не отнимется оно у тебя». Юноша сказал: «Помолись за меня, пусть дарует мне Господь в один из дней гибель за веру». По прошествии недолгого времени случилась война за веру, тот юноша отправился сражаться и погиб».
Жизнь, поступки, слова и молитвы Пророка преисполнены возвышенных страстей и состояний души, как и мистических озарений. Молитвы Пророка всегда были опорой и свидетельством для мистиков, стремящихся познать Бога.
Слова повелителя правоверных Али, к которому возводят свои идеи подавляющее большинство суфиев и мистиков, вдохновили мусульман на стремление к духовности и более глубокому знанию. К сожалению, мы не имеем сейчас возможности привести его слова в качестве примера.
Молитвы в исламе, в особенности, молитвы шиитов, представляют собой сокровищницу знаний – молитва Камиля, молитва Абу Хамзата, ночные молитвы Шабании, молитвы «Сахифа саджадия». Эти молитвы содержат наивысшие духовные идеи.
Неужели при наличии такого количества источников мистического познания Бога все еще уместно искать некий внешний его источник?
Подобие этого источника мы находим в сути протестного социального движения Абузара Гуффари, направленного против угнетателей той эпохи. Абузар был горячим противником дискриминации, несправедливости и притесенений того времени, он был отправлен в изгнание, перенес много страданий, и, в конце концов, в одиночестве скончался на чужбине.
Некоторые востоковеды задаются вопросом, что побудило Абузара к этим действиям? Эти люди пытаются найти причину, подтолкнувшую Абузара к действиям, за пределами исламского мира. Христианский ученый Джордж Джордак пишет в книге «Аль-имам ала сут аль-адалат аль-инсаният»: «Я удивляюсь этим людям; их действия можно сравнить с тем, когда мы видим человека, стоящего на берегу реки или моря и спрашиваем себя, где находится тот источник, из которого он наполнил свой сосуд. Мы ищем тот источник, из которого он мого наполнить свой сосуд, но не замечаем при этом реки или моря. Что еще, кроме ислама, могло стать причиной действий Абузара? Какой другой источник может подталкивать к действиям таких людей, как Абузар?»
То же самое мы видим в случае с исламским мистицизмом. Востоковеды пытаются найти источник его духовных достижений за пределами ислама и не замечают бескрайнего моря перед собой. Разве мы можем отрицать все эти источники – Коран, хадисы, проповеди, доказательства, молитвы и наставления для того, чтобы казалась верной теория некоторых востоковедов и их последователей на Востоке?!
К счастью, в последнее время такие ученые, как англичанин Николсон и француз Масиньон, исследовавшие обширный материал в отношении исламского мистицизма и пользующиеся авторитетом в мире науки, открыто признали, что основным источником исламского мистицизма является Коран и сунна Пророка. Мы завершаем рассмотрение этого вопроса словами Николсона. Он пишет:
«Мы видим, что в Коране говорится: «Аллах – свет небес и земли»[691], «Он – первый и последний»[692], «Нет Бога, кроме Него»[693], «Все, кроме Него, уйдет в небытие»[694], «Вдохнули Мы в человека от духа Своего»[695], «Мы сотворили человека и знаем, что нашептывает ему душа; и Мы ближе к нему, чем шейная артерия»[696], «Куда бы вы ни обратились, там лик Аллаха»[697], «Кому Аллах не устроил света, нет тому света!»[698]. Для исследователя не подлежит сомнению, что эти аяты лежат в основе суфизма, а для первых суфиев Коран был не просто Словом Бога, он также рассматривался как средство приближения к нему. Поклоняясь Богу и размышляя над различными местами Корана, в особенности над теми загадочными аятами, в которых повествуется о вознесении на небо Пророка Мухаммада, суфии пытались создать в себе то возвышенное состояние души, каким обладал Пророк.»[699]
Далее он пишет:
«Принципы единства, существующие в суфизме, прежде всего были упомянуты в Коране. Кроме этого, Пророк приводит слова Бога: «Когда приближается ко Мне раб Мой, благодаря своему благочестию и другим праведным деяниям, будет на нем любовь Моя, и буду тогда Я его ушами, так что будет слышать он через Меня; и буду Я его глазами, так что будет видеть он через Меня; и буду Я языком и рукой его, так что будет он говорить и принимать через Меня.»[700]
Несомненно, что в начале исламской эпохи (по крайней мере, в первом веке хиджры) среди мусульман не существовало общности, которая называлась бы мистиками или суфиями. Слово «суфий» появилось во втором веке хиджры. Говорят, что первым человеком, которого называли этим именем, был Абу Хашем Суфи Куфи, живший во втором веке, и именно он впервые построил в палестинском городе Рамале обитель для мусульманских дервишей и отшельников[701]. Точная дата его кончины нам неизвестна. Абу Хашем был учителем Сафиана Сури, который скончался в 161г.
Абулькасим Кашири, который сам является известным суфием и мистиком, утверждает, что это слово появилось до 200г. хиджры. Николсон также утверждает, что это слово появилось в конце второго века хиджры. Предания, помещенные в книге «Аль-маишат кафи», том 5-й, свидетельствуют о том, что во времена Имама Садека, то есть, в первой половине второго века хиджры, под этим именем были известны некоторые люди (Сафиан Сури и некоторые другие). Если Абу Хашем Куфи был первым человеком, которого называли «суфием», а он был учителем Сафиана Сури, скончавшегося в 161г. хиджры, следовательно, это слово было известно в первой половине второго века хиджры, а не в конце второго века хиджры (как утверждают Николсон и некоторые другие исследователи). По-видимому, не является ошибочным утвеждение, что это слово обязано своим происхождением роду шерстяной одежды, которую носили суфии (слово «суф» означает «шерсть»). Ведя отшельнический образ жизни, предполагавший отказ от всех земных благ, суфии избегали ношения одежды из мягких тканей. Вместо этого они носили одежду из грубой шерсти.
Однако с какого времени эти люди стали называть себя «мистиками», нам точно неизвестно. Достоверно известно лишь, что слова Сари Сакти (скончался в 243г. хиджры) свидетельствуют о том[702], что этот термин широко использовался в третьем веке хиджры. Однако в книге «Аль-лам» Абу Насра Сараджа Туси, которая представляет собой один из важных трудов по суфизму, приводятся слова Сафиана Сури, которые свидетельствуют о том, что слово «суфий» появилось приблизительно в первой половине второго века хиджры[703].
Как бы ни было, в первом веке хиджры еще не существовало общности людей, которые называли бы себя суфиями. Это слово появилось во втором веке, и, по-видимому, в этом же веке, а не в третьем (как полагают некоторые)[704], произошло оформление этой общности в особую социальную группу.
Несмотря на то, что в первом веке хиджры еще не существовало особой группы людей, которая носила бы название «мистики» или «суфии», тем не менее, это не означает, что праведные сподвижники Пророка были лишь богобоязненными аскетами, а их вера была простой и лишенной духовных устремлений (как это обычно утверждают европейцы и их последователи). Возможно, некоторым из праведных сподвижников Пророка и были присущи лишь аскетизм и богобоязненность, но в то же время другим сподвижникам Пророка были свойственны высокие духовные устремления. В свою очередь им также был свойственен разный уровень духовности. Даже вера Салмана и Абузара был неодинакова по силе. Вера Салмана была так велика, что для Абузара она оказалась бы непосильным бременем. Во многих хадисах приводятся следующие слова: «Если бы Абузару стало известно то, что в сердце Салмана, он посчитал бы его еретиком и убил»[705].
Теперь мы рассмотрим поколения мистиков и суфиев, начиная со второго по десятый века.
Второй век
1. Хасан Басри. Мистицизм в его общепринятом понимании начинается, как и богословие, с Хасана Басри (скончался в 110г.). Хасан Басри родился в 22г. хиджры. Он прожил восемьдесят восемь лет, и большая часть его жизни пришлась на первый век хиджры. Хасана Басри, разумеется, никто не называл суфием; а считается он суфием в первую очередь потому, что его перу принадлежит книга «Риайят хукук-уллах», которая может считаться первой книгой по суфизму. Единственный экземпляр этой уникальной книги хранится в Оксфорде. Николсон утверждает, что:
«Первым мусульманином, описавшим истинный образ жизни, который вели суфии, был Хасан Басри. Это был путь суфиев к высшей истине, который описывают современные писатели: сначала покаяние, а затем ряд других действий… каждое из которых совершается в строгой очередности и имеет своей целью переход на более высшую ступень.»[706]
Во-вторых, сами мистики возводят некоторые из своих дервишских орденов к Хасану Басри, а через него – к Амиру, например, орден шейхов Абу Саида Абульхейра[707]. Ибн Ан-Надим в пятой главе «Аль-Фихриста» возводит к Хасану Басри и орден Абу Мухаммада Джафара Халди. Он пишет: «Хасан знал семьдесят человек из сподвижников Бадра».
В-третьих, некоторые из передаваемых преданий свидетельствуют о том, что Хасан Басри в действительности был членом общества, впоследствии получившего название «суфиев». В дальнейшем в соответствующих случаях мы приведем некоторые из этих преданий. Хасан Басри был иранцем по происхождению.
2. Малик Ибн Динар. Этот человек был жителем Басры. Он принадлежит к числу тех людей, чей аскетизм и отказ от всех мирских благ достиг крайних пределов. В этом отношении о нем слагают легенды. Он скончался в 131г. хиджры.
3. Ибрахим Адхам. Жил в Балхе. История его жизни весьма известна, так как она сходна с жизнью Будды. Рассказывают, что он вначале он был правителем Балха, а затем произошли события, заставившие его раскаяться и стать членом дервишского ордена. Он пользуется большим почетом у суфиев. В «Маснави» приводится занимательная история, посвященная ему. Ибрахим скончался около 161г. хиджры.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 256; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!