Зороастризм, официальная религия страны
Сасаниды, сделав религию основой своей власти, объявили зороастризм официальной религией страны и предоставили духовенству чрезвычайные полномочия. К последователям других религий они относились по преимуществу недоброжелательно, а иногда, под влиянием зороастрийского духовенства, принуждали людей отрекаться от своей религии и переходить в зороастризм, навязывая людям эту религию угрозой меча.
Кристенсен пишет:
«Зороастрийские жрецы отличались особой нетерпимостью и не позволяли исповедовать в стране ни одну другую религию. Однако причины этой нетерпимости лежали преимущественно в области политики. Зороастризм не был распространенной религией, и его главы не могли утверждать, что их миссией является спасение всех людей на земле, однако, согласно их утверждению, в самом Иране эта религия обладала абсолютным господством. Они не доверяли последователям других религий, которые считались иранскими подданными, в особенности, если их единоверцы, проживающие в одном из соседних государств, представляли собой значительную силу.»[84]
Саид Нафиси пишет:
«Важнейшая причина разлада внутренней обстановки в Иране в эпоху Сасанидов заключалась в том, что до прихода к власти этой династии, не весь иранский народ исповедовал зороастризм. Поскольку Ардешир Бабакан происходил из семьи жрецов, и взошел на трон при поддержке зороастрийского духовенства, он всячески способствовал распространению в Иране религии своих предков. Так как трон Сасанидов опирался на поддержку жрецов, они достигли в Иране могущественного положения и составляли наиболее влиятельный класс иранского общества. Они занимали даже более высокое положение, чем падишахи, так как после кончины падишаха никто не мог взойти на трон, пока жрецы не избирали кого-либо из людей, обладавших правом престолонаследования, и не возлагали своими руками ему на голову корону. По этой причине, из всех падишахов этой династии только Ардешир Бабакан сам избрал своего сына Шапура на царствование. Ни один другой падишах не избирал сам своего преемника на престол, так как, если после кончины падишаха верховный жрец не соглашался на царствование его преемника, тот не получал корону. На протяжении этой эпохи все падишахи были ставленниками верховных жрецов, а тот из падишахов, кто выходил из подчинения, сталкивался с противодействием и осуждением со стороны жрецов. Так, например, Йаздигерда Второго, который вопреки предписаниям жрецов, не преследовал и не убивал христиан, жрецы обвинили в ереси. Спустя восемь лет своего царствования, он был вынужден, как и его предки, возобновить гонения на христиан.»[85]
|
|
|
Далее он пишет:
|
|
|
«В Армении, которая с самого возникновения государства мидийцев, в эпоху Ахеменидов и в эпоху Ашканидов и Сасанидов, всегда была подчиненной провинцией Ирана, где долгое время правили царевичи из династии Ашканидов, Сасаниды проводили политику насилия, стремясь силой меча распространить там зороастрийское учение. Как результат этого кровопролития, армяне, на протяжении веков оказывавшие сопротивление, сначала пытались сохранить свои языческие верования, а затем около 302г. н.э. постепенно начали принимать христианскую веру, избрав особое направление в христианстве, известное, как армянская церковь. В результате этих религиозных противоречий раздоры из-за Армении между Ираном и Византией не прекращались в течение всей эпохи правления Сасанидов. Кроме того, что эти противоречия ослабляли Иран перед лицом властителей Восточной и Западной Римских империй, они также весьма упростили дело другим чужеземным завоевателям, в том числе и арабам, которые напали на Иран.»[86]
Далее он пишет:
«В Накше Раджаб, Саре Машхад и Каабе Заратуштры сохранилось несколько наскальных надписей, принадлежащих Картиру, верховному жрецу эпохи Шапура Первого, который некоторое время правил после него. Они подробно повествуют о мерах, которые осуществлялись силой меча для распространения зороастризма в различных провинциях.»[87]
|
|
|
В книге «Цивилизация Ирана», в пятой главе так повествуется о наскальной надписи упомянутого жреца:
«В 1939 году н.э. в Накше Рустам возле Персеполиса группа археологов из центра востоковедения Чикаго обнаружила к востоку от постройки, которая называется «Кааба Заратуштры» большую наскальную надпись. В ней жрец Картир описывает, как он с 242 по 293 годы н.э. постепенно захватил руководство зороастрийским духовенством. Одна из этих наскальных надписей повествует о том, как из Ирана были изгнаны некоторые иноземные проповедники других религий[88], пребывание которых на территории Ирана было нежелательно, среди них были иудеи, буддистские монахи, брахманы, христиане, «обретшие спасение» (вероятно, выходцы из Индии) и, наконец, последователи Мани.»[89]
Разумеется, не весь период правления Сасанидов сопровождался жестокими религиозными преследованиями. Могущество зороастрийского духовенства не всегда было неизменным, и не все правители Ирана находились под его безраздельным влиянием. Шапур Первый, Йаздигерд Первый и Хосров Ануширван, по крайней мере на протяжении некоторого периода своего правления, проводили относительно свободную политику по отношению к своим подданным, исповедующим другие религии.
|
|
|
В книге «Цивилизация Ирана», главе «Состояние религии в западном Иране в эпоху Сасанидов», после цитирования наскальной надписи Картира и жестоких преследований, имевших место в его время, говорится:
«С другой стороны, армянский летописец Элише Вардапет упоминает о шахском указе, принадлежащем Шапуру. В нем он повелевает не преследовать иудеев, магов, последователей Мани и приверженцев других религий, где бы они не жили, и не чинить им препятствий в соблюдении религиозных обрядов. Первая наскальная надпись повествует о несправедливости, которая имела место по отношению к меньшинствам во времена правления Бахрама Второго между 277 и 293г. н.э., а второй указ позволяет свободное исповедание других религий. Честь этого указа должна принадлежать Шапуру.»[90]
Кристенсен в шестом разделе своей книги, посвященной жизни христиан в Иране, так описывает общее положение христиан в ту эпоху:
«Для того, чтобы охарактеризовать отношения, существующие между христианством и официальной религией Ирана в четвертом и пятом веках, начнем с упоминания следующих положений: при Сасанидах, даже в наиболее тяжелые периоды гнета и притеснений, христиане всегда пользовались свободой вероисповедания, хотя время от времени, христианские общины некоторых городов и сел подвергались гонениям со стороны иранских правителей. Принципы христианской религии были определены на соборах, которые собирались в 410 и 420 годах в столице Ирана в присутствии двух представителей Византийской империи, одним из которых был Маруфа, епископ Мияфаркина, а другой – Акас, епископ Амида. Афрат написал свои трактаты и проповеди в тяжелейшие для христиан времена, когда в эпоху правления Шапура Второго они подвергались гонениям и преследованиям, однако в них нигде не упоминается о том, что в ту эпоху они не могли беспрепятственно соблюдать традиции и проводить обычным образом религиозные обряды. Христианские ученые всегда ощущали давление со стороны власти, однако никто из них не упоминал о том, что простых христиан подвергали преследованиям или принуждали отказаться от своей веры. По-видимому, как в Иране, так и в Византии, правовые отношения христиан между собой регулировались сирийскими и римскими законами, которые, по-видимому, приводились в соответствие с законодательством той страны, в которой проживали христиане. Убийства и погромы происходили редко. В целом, под сенью духовного руководства своих патриархов и епископов христиане могли вести спокойную жизнь.»[91]
В целом, христиане, как представители религиозного меньшинства, могли свободно исповедовать свою религию. В то же время, есть свидетельства, что в различные периоды истории они неоднократно подвергались притеснениям и гонениям, причины которых, по-видимому, были политическими. В конфликтах, происходивших между Ираном и Византийской империей, христиане Ирана поддерживали преимущественно своих единоверцев, что вызывало гнев иранских правителей.
О Йаздигерде Первом Кристенсен пишет следующее:
«…Миролюбие, которое проявлял Йаздигерд Первый по отношению к христианам, было несомненно вызвано политическими причинами, так как, упрочив мир между Ираном и Византией, он мог использовать эти усилия для укрепления своего собственного могущества. Однако, можно сказать, что, помимо этой политической необходимости, Йаздигерд по природе своей был склонен к снисходительности в религиозных делах.»[92]
О Хосрове Ануширване он пишет следующее:
«Для решения проблемы, связанной с последователями Маздака, Хосров и духовенство объединили усилия, однако ни класс духовенства, ни знать уже не обладали в ту эпоху прежним могуществом. Хосров Первый без сомнения был зороастрийцем, однако по сравнению с другими падишахами своей династии, он обладал тем преимуществом, что ему были несвойственны нетерпимость и фанатизм в религиозных делах. Напротив, ему был присуща широта взглядов по отношению к разнообразным религиозным и философским убеждениям. Он позволял христианам работать в учреждениях общеполезного характера, и не сомневался в правильности своей политики.»[93]
Христианство
Вопрос появления христианства в Иране, притеснений, которым периодически подвергались христиане, их упорном сопротивлении и последующем распространении этой религии в Иране в такой степени, что в конце эпохи правления Сасанидов некоторые правители склонялись к ней, а многие знатные зороастрийские семьи принимали христианство, является полезным и поучительным. Он показывает духовную слабость зороастрийского учения перед могуществом христианского духовенства в глазах иранцев.
Если бы в Иран не пришел ислам, его завоевало бы христианство, вытеснив при этом зороастризм. Кроме этого, грозными соперниками зороастризма были также учения Мани и Маздака, возникшие в Иране. Зороастрийцы испытывали сильную неприязнь к последователям этих учений, и именно поэтому, в Иране отношение зороастрийцев к манихеям, маздакитам и даже христианам было более враждебным, нежели к мусульманам. Мы можем видеть, как зороастрийцы, особенно зороастрийское духовенство, в исламскую эпоху часто сотрудничали с мусульманами в борьбе против манихеев и маздакитов. По этой причине, вследствие притеснений и ограничений, а иногда и убийств (во времена Шапура Второго), которые христиане Ирана видели от зороастрийцев, они считали мусульман предпочтительнее зороастрийцев и приветствовали их приход в Иран.
Влияние христианства и его распространение в Иране было весьма простым и естественным. Кристенсен так пишет о причине и источнике возникновения христианства в Иране:
«Когда на смену династии Ашканидов пришла династия Сасанидов, у христиан существовал важный центр в городе Ар-Руха (малая Азия, современная Турция)… В ходе войн, которые велись с Византией, государство позволяло пленникам селиться в отдаленных провинциях Ирана. Во время военных походов в Сирию иранские падишахи иногда переселяли всех жителей города или целой области в один из внутренних районов страны. Поскольку значительная часть этих переселенцев исповедовала христианство, данная религия получила небольшое распространение во всех уголках Ирана.»[94]
В книге «Цивилизация Ирана», написанной коллективом востоковедов, говорится:
«В действительности христианство было принесено в Иран арамеями, жившими в Сирии, проповедниками, пришедшими из Эдессы (Орфия)[95], или же военными пленниками. Христианские общины существовали в Эрбиле, начиная с сотого года н.э., а в современном Киркуке сохранились памятники, свидетельствующие об их пребывании там между 148 и 191 годами н.э. Хотя в Иране христианство еще не сформировалось, как официальная система, тем не менее, оно привлекло к себе большое внимание иранцев, в особенности самого Мани.»[96]
Также в этой книге под заголовком «Христианство в Иране в эпоху Сасанидов» можно прочитать следующее:
«В Византии христианами были император, его двор и все население. В Иране же, помимо того, что власть практически находилась в руках зороастрийцев, с начала эпохи Сасанидов государство поддерживало зороастризм, который был официальной религией. Терпимость по отношению к христианам возникла не с самого начала появления христианства. Во времена Шапура Второго, который был политическим врагом Константина, положение христиан в Иране было весьма тяжелым… Поначалу христиане подвергались жестоким гонениям; их казнили или подвергали жестоким пыткам без суда или после краткого судебного разбирательства. Сохранились свидетельства, написанные на семитском языке, содержащие описания пыток, которым подвергали христианских мучеников. Они свидетельствуют о том, с какой отвагой и достоинством принимали смерть христиане, чьи имена сегодня преданы забвению. Однако представители властей вскоре поняли, что эти неопытные христиане были не подданными неблагонадежных провинций и непокорными чужеземцами, которые ежечасно совершали предательство, а коренными иранцами, которые в прошлом серьезно исповедовали зороастризм. Некоторые из них были весьма выдающимися и известными людьми, чей патриотизм не вызывал сомнений, они упорствовали лишь в стремлении сохранить свою веру. Впоследствии власти приняли решение вместо наказания, направлять заблудших на путь истинный, однако это также не принесло нужного результата. Поэтому, несмотря на сорокалетний период преследований и унижений, христианство заняло в Иране уверенную позицию. Когда вследствие нападений гуннов и эфталитов на востоке период гонений подошел к концу, была подготовлена почва для создания организованной христианской общины и устойчивого положения христиан в Иране… Духовная и культурная жизнь иранских христиан быстро достигла такого уровня, что даже те притеснения, которые в пятом веке чинились Йаздигердом II и Бахрамом V, не смогли ее уничтожить. В Ктесифоне, и особенно в Насибине, возникли духовные и религиозные течения, которые представляли собой наиболее блестящие школы Востока. Основание монастырей послужило причиной того, что в этих монастырях получило образование большое количество учителей религиозных основ, и эта традиция сохранилась по сей день. Реальная жизнь христианства в Иране представляла собой большее, чем результат ее проповедования.»[97]
Автор вышеприведенной статьи[98] пишет затем о жизни христианства в ту эпоху, влиянии проповедования христианства в то время, и, в конце концов – о поражении, которое нанес ислам христианству на Востоке:
«Одного быстрого взгляда на карту, изданную недавно г-ном Ж.Дойлие, профессором юридического факультета, опубликовавшим итоги своих ценных трудов, достаточно, чтобы понять, каким образом проповедники из Халдеи, дойдя до стран Средиземноморья, Китайского моря, южного Индостана, Тибета и Монголии, обратили в христианство множество людей. Это проповедь не завоевала страны, но достигла успеха среди кочевых народов. Таким образом, христианская религия в этих весьма отдаленных районах продолжала существовать вплоть до XIII века. Когда монахи францисканцы, Жан Дюплон Карпен и Руберок, а также такие путешественники, как Марко Поло, совершили путешествие в эту страну, оно еще продолжало свое существование. Несторианство завоевало много последователей среди воинства монгольских племен, продвигавшихся в поисках военных побед на Запад и все еще стоявших перед выбором различных религий – буддизма, манихейства или ислама, и было время, когда, казалось, оно было близко к тому, чтобы разгромить всех своих соперников. Принятие монголами ислама обернулось большим поражением для христианства в этом регионе.»[99]
Во времена Хосрова Парвиза христианство укрепилось в Иране более, чем когда-либо. Христианами стали многие из приближенных шаха, которые были коренными иранцами по происхождению. Как известно, восстание Бахрама Чубина, известного иранского полководца, вынудило Хосрова покинуть Иран и найти убежище у своего могущественного соперника Маврикия, византийского императора, просить его о помощи и, пойдя на уступки, вернуться с его помощью в столицу. Рассказывают, на протяжении того времени, которое Хосров провел в Византии, он в значительной степени склонился к христианству.
Кристенсен пишет:
«Жрецы не слишком обрадовались возвращению Хосрова, которое произошло в 581 году, так как результатом пребывания этого падишаха в Византии стало то, что он обнаружил склонность к христианским мифам и суевериям, а подтверждением этого стала христианка по имени Ширин, ставшая его тайной фавориткой.»[100]
Некоторые утверждали, что Хосров Парвиз открыто оставил зороастризм и перешел в христианскую веру, однако Кристенсен пишет:
«С точки зрения истории, утверждения Атикия о том, что Хосров Парвиз принял христианскую веру, безосновательны. Однако отношения этого падишаха с императором Маврикием, который помог ему вернуть корону, его брак с византийской царевной по имени Мария, а также влияние его фаворитки Ширин, исповедующей христианство, заставило его, по крайней мере, внешне проявлять благосклонность к своим подданным христианам. Но возможно, что, помимо прежних суеверий, представления Хосрова также пополнились и некоторыми христианскими суевериями.»[101]
Далее Кристенсен упоминает об укреплении при дворе Хосрова Парвиза двух христианских течений, монофизитском и несторианском, противоречиях и раздорах, существующих между ними, переходе в христианство некоторых представителей иранской аристократии, например, полководца по имени Михран Гушнасп, получившего при крещении имя Гиваргис, а также нескольких других людей. Кристенсен пишет:
«Михран Гушнасп, приняв христианскую веру, удалился в пустыню, чтобы изучить там основы новой веры у отшельников. Однажды он спросил у своей сестры, что говорят о нем при дворе после его перехода в христианство? Его сестра ответила: «Возвращайся, тебе не грозит опасность. Когда шах услышал о том, что ты принял христианство, он только сказал: Михран Гушнасп поспешил в ад. Возвращайся. Возможно, падишах прикажет вернуть тебе поместья». Спустя некоторое время Михран Гушнасп встретился со своей сестрой, которая обручилась с одним из знатных иранцев. Сделав несколько шагов вперед, со всем уважением приветствовал ее и воздал ей почести. Поднявшись со своего места, сестра с любовью протянула к нему руки. И, смеясь, сказала: «Возрадуйся, я тоже христианка.»[102]
Благодаря всему вышесказанному, выяснилось следующее: во-первых, распространение христианства в зороастрийском Иране христианство происходило естественным образом, и если бы это положение вещей сохранилось, оно представляло бы большую опасность для зороастризма. Во-вторых, в отличие от зороастризма, христианство было мировым учением, то есть, христианские проповедники не признавали границ, прилагали реальные усилия к распространению христианства в Иране и за его пределами и достигли на этом пути определенных успехов. В-третьих, когда на иранскую землю пришел ислам, прежде чем нанести удар по зороастризму, находящемуся в состоянии упадка, он нанес удар по христианству, находящемуся на стадии развития, сокрушив и изгнав его с иранской земли. Если бы не приход ислама, христианство пустило бы корни на всем Востоке. Именно ислам воспрепятствовал распространению христианства на Ближнем и Дальнем Востоке.
Распространение и духовное влияние ислама всегда в большей степени служило причиной недовольства христианских патриархов, нежели зороастрийских жрецов, так как первые в большей степени, чем вторые ощущали горечь, вызванную осознанием утраченных возможностей. По этой причине, когда сегодня, по прошествии столетий с того дня, нечистоплотный писатель берет перо в руки и от имени Ирана и иранского патриотизма по мере своих сил совершает нападки на ислам, не кто иной, как его святейшество папа благодарит и вознаграждает его.
Манихейство
Манихейство является еще одним живым и активно развивающимся учением эпохи Сасанидов. Много сказано о том, какими были убеждения Мани и обычаи манихеев. Несомненно, что это учение является весьма сложным и запутанным, как с точки зрения вероучения, так и с точки зрения обычаев и традиций. В целом, существует мнение, что манихейство состоит из элементов зороастризма, христианства и буддизма, и, кроме того, из присущих ему самому нововведений. Перед вами выдержки из двух научных докладов Саида Хасана Таги-Заде, с которыми он выступил на конференции иранистов:
«Некоторые исследователи склонны предполагать, что в возникновении учения Мани в конце эпохи Ашканидов, начале эпохи Сасанидов, важную роль сыграли древние иранские верования, особенно учение зерванизма и некоторые новые неофициальные течения в зороастризме. Однако более глубокие исследования показали, что это сходство внешнее, и вызвано оно тем, что в своих проповедях и выступлениях Мани привлекал к использованию слова и выражения, понятные всем народам, а свое учение облекал в форму верований той общины, к которой обращал свой призыв. Впоследствии внимание исследователей привлекли христианские мотивы в учении Мани, и было точно установлено, что Мани был в большей степени знаком с христианством, нежели с иранскими и индийскими религиями. Разумеется, источником знаний Мани о христианстве была не официальная христианская религия, а большинство гностических христианских учений. Эти течения возникли на Востоке (в Сирии и Междуречье) под влиянием эллинизма, то есть, иллюминативной греческой философии, распространившейся в этих областях после завоеваний Александра и отличавшейся от древней греческой философии, а также смешения с восточной философией. Известными представителями гностицизма были Маркион и Бардесан, которые придерживались дуалистических убеждений.»[103]
Далее господин Таги-Заде пишет:
«…Что касается мнения исследователей по поводу источников манихейства, необходимо отметить следующее. Несмотря на то, что Мани многое заимствовал из всех религий или учений, с которыми он более или менее был знаком (например, очень мало из буддизма, больше – из зороастризма и зерванизма, и еще больше – из христианства), а более всего – из направлений гностицизма (особенно, из учения Маркия), тем не менее, его учение не было простой компиляцией все этих заимствованных идей. Основа и дух этого учения принадлежали самому Мани, а основателем этого величественного здания был сам этот удивительный человек. Сходство с другими известными религиями служило главным образом для упрощения распространения манихейства в других странах, среди народов, исповедующих индуизм, зороастризм и христианство.»[104]
Каким бы не было содержание учения Мани, и кем бы ни был сам Мани, это не относится сейчас к теме нашей дискуссии. В дальнейших главах, посвященных дуализму и не только ему, мы, по крайней мере, частично рассмотрим верования, традиции и обычаи манихейства. К нашей теме относится следующее: каково было положение этого учения в эпоху появления ислама, сколько у него было последователей, и каково было ее влияние на людей? Находилась ли она в состоянии расцвета, или же в состоянии упадка?
Несомненно, что эта религия была адресована людям всего мира. Мани, объявив о своей миссии, считал себя последним пророком, а свое учение – самым совершенным. В последующие века появились искусные проповедники манихейского учения, и, в отличие от зороастризма, оно сумело выйти за пределы Ирана и завоевать последователей во многих других странах. Несмотря на притеснения и преследования, которым подвергались манихеи со стороны зороастрийского духовенства, оно продолжало существовать до появления ислама. Манихеи оказывали мусульманам гораздо большее сопротивление, нежели зороастрийцы. Они продолжали существовать в течение первых веков мусульманской эры, а затем постепенно исчезли.
Мани появился в начале эпохи правления Сасанидов. Он родился в Междуречье, однако по происхождению он был иранцем. Мани родился в эпоху правления Ардешира, основателя династии Сасанидов, и предполагается, что он объявил о своей пророческой миссии при царствовании Шапура Первого, сына Ардешира. Говорят, что тот попал под влияние Мани, и даже подумывал о том, чтобы сделать манихейство официальной религией Ирана вместо зороастризма, однако, затем он изменил свое решение[105]. Известно, что манихейство сохранялось приблизительно до седьмого века хиджры. Следовательно, от возникновения манихейства до его исчезновения прошло около тысячи лет.
Поначалу манихейство распространялось с поразительной скоростью. Г-н Таги-Заде пишет:
«История манихейства, его проповедников и последователей до нападения монголов, является долгой историей сама по себе. Яркой ее вехой является такое быстрое распространение манихейства в мире, что около 300г. н.э., то есть около четверти века спустя после кончины Мани, его учение распространилась в Сирии, Египте и северной Африки до Испании и страны Галлов.»[106]
Далее он пишет:
«Манихейство имело такое количество последователей в Тахаристане, Мерве и Балхе, что Сюань Цзан, китайский путешественник второй четверти седьмого века н.э., утверждал, что манихейство является религией всего Ирана. Он имел в виду находящиеся поблизости от Тахаристана районы Ирана, где манихейство занимало очень сильные позиции, а в начале восьмого века н.э. правитель Тахаристана был манихеем.»[107]
Кристенсен пишет:
«Несмотря на жестокость и гонения со стороны зороастрийского духовенства, которым подвергались в Иране манихеи, эта новая религия сохранилась в Иране, однако в более или менее скрытой форме. Предания о преследования и притеснениях манихеев в эпоху Нарсе и Хормузда Второго записаны в текстах коптов-манихеев. Омар ибн Ади, арабский правитель г. Хиры поддерживал это учение. Множество манихеев проживало в Вавилонии, которая была родиной этого вероучения, как и в шахской столице Ктесифон, однако вследствие гонений со стороны правителей того времени, некоторые из них переселились на восток и север, где проживали иранские племена. Большое количество манихеев осело в Согдии. Эти восточные манихеи постепенно утратили связь со своими единоверцами на западе.»[108]
Учению Мани не удалось устоять, и оно исчезло. Несомненно, основным фактором поражения манихейства является ислам. Манихейство представляет собой учение, полностью проникнутое дуализмом, а такое учение, естественно, не может противостоять учению единобожия, которое обладает более прогрессивной идеологией и большей способностью к привлечению научной мысли, особенно идей ученых и философов. Кроме того, учение Мани основывается на аскетизме и отшельничестве, что естественно трудно осуществимо для обычных людей. Особенно большую роль в том, что от него отвернулись люди, сыграли положения этого учения о греховности продолжения рода и святости одиночества, особенно когда оно столкнулось с учением, которое, будучи полностью духовным, отвергает аскетизм и отшельничество, считает брак священным, а продолжение рода – «традицией Пророка».
Если бы мусульмане считали манихеев, подобно зороастрийцам, иудеям и христианам, людьми писания, и признавали, что в основе манихейства лежит божественное начало, то возможно, и манихеи, которые на момент появления ислама во множестве проживали на территории, завоеванной мусульманами, могли бы, подобно зороастрийцам, иудеям и христианам, продолжать свое существование в качестве религиозного меньшинства. Однако, поскольку мусульмане считали манихейство язычеством, это полностью исключило возможность продолжения их существования, хотя бы и в качестве религиозного меньшинства.
Маздакизм
Еще одним учением, которое возникло в конце эпохи Сасанидов и приобрело много последователей, был маздакизм. Учение Мани считается разновидностью манихейства. Маздак объявил о своей пророческой миссии во времена Кавада, отца Ануширвана. Поначалу Кавад по убеждению или склонности, а возможно и в целях политического характера, поддержал его для подавления знати и зороастрийского духовенства, и учение Маздака получило весьма большое распространение. Однако в скором времени при том же Каваде при содействии его сына Ануширвана, или же во времена правления самого Ануширвана последователей Маздака стали преследовать и убивать. С тех пор они стали исповедовать это учение тайно.
Маздакизм продолжал существовать и в мусульманскую эпоху, по крайней мере, на протяжении двух, трех веков. В мусульманскую эпоху движения иранцев, направленные против халифата, а иногда, и против ислама, зачастую возглавлялись последователями Маздака. По этой причине зороастрийцы не присоединялись к ним, а сотрудничали против них с мусульманами.
Известно, что главным основателем маздакизма был человек по имени Зардошт родом из города Фаса, расположенного недалеко от Шираза. Он проповедовал учение, несколько отличающееся от распространенного манихейского учения. Этот человек начал проповедовать в Византии, затем пришел в Иран, где начал проповедь своего учения. В Византии этот человек был известен под именем Бундос. Кристенсен, упомянув вышеизложенные обстоятельства, пишет:
«Следовательно, учение Маздака и есть та самая «истинная вера», которую проповедовал Бундос. Если этот манихей, то есть Бундос, начав проповедовать новое учение в Византии, затем отправился в Иран, дабы распространить свое учение в этой стране, можно с большой долей вероятности предположить, что по происхождению он был иранцем. По всей вероятности слово «Бундос» не иранского происхождения, но вполне вероятно, что оно было прозвищем этого человека. Не только мусульманские книги, опирающиеся на «Книгу владык», но и Аль-Фихрист, опирающийся на другой источник, называли основателем маздакизма человека, который был предшественником Маздака. В «Книге владык» его имя упоминается, как Зардошт, отсюда возникло название последователей течения «зардоштиды»… Следовательно, с большой долей вероятности можно утверждать, что Бундос и Зардошт были именами одного и того же человека. Имя Зардошт было исконным именем основателя этого учения, и, следовательно, этот человек носил то же имя, что и пророк, проповедовавший учение об Ахура-Мазде. Следовательно, рассматриваемое нами учение было одним из направлений в манихействе, которое зародилось приблизительно за двести лет до Маздака в Византии, а ее основателем был некий человек иранского происхождения по имени Зардошт, сын Харагана, родом из города Паса… Из указаний, встречающихся в арабских источниках, следует, что Зардошт (из города Фаса), был подвижником, чье учение носило теоретический характер, в то время, как Маздак, человек, применивший это учение на практике, и, по словам Табари, считавшийся среди простого народа наместником Зардошта, постепенно вытеснил имя исконного основателя, и это учение получило известность под названием маздакизм. Поэтому, в последующие эпохи люди полагали, что истинным основателем этого учения был человек по имени Маздак.»[109]
Много сказано о том, какова была сущность учения Маздака и о причинах появления Зардошта (из города Фаса). С точки зрения основ вероучения, несомненно, что Маздак, как и Мани, был дуалистом, хоть и с некоторыми различиями, которые мы рассмотрим в следующем разделе. С точки зрения традиций и законов в основе этого учения лежали аскетический образ жизни и в некотором смысле пессимистический взгляд на жизнь и мир. Кристенсен пишет:
«…Как и в традиции манихеев, это в основе данного учения лежит положение, согласно которому человек должен уменьшать свое влечение к материальному и избегать всего того, что может усилить эти стремления. По этой причине маздакитам было запрещено употреблять в пищу мясо животных, на питание накладывались определенные ограничения, маздакиты вели аскетический образ жизни… Шахристани рассказывает, что Маздак повелевал умерщвлять плотские стремления, чтобы спасти их от воздействия тьмы. Возможно, целью этого умерщвления было умерщвление желаний, в том числе и плотских, которые были преградой на пути к спасению. Маздак предписывал людям воздерживаться от ссор, ненависти и убийств. Он полагал, что поскольку основной причиной разногласий и противоречий между людьми является их неравенство, следовательно, для того, чтобы искоренить в мире злобу и раздоры, необходимо уничтожить неравенство. Согласно манихейскому обычаю «избранные» должны были вести уединенный образ жизни и довольствоваться пищей на один день и одной рубахой в год. Поскольку среди последователей учения Маздака также существовала склонность к аскетизму и уходу от мира, можно предположить, что высшее сословие маздакитов придерживалось обычаев, сходных с обычаями избранных манихеев. Однако руководители этого учения поняли, что обычные люди не смогут избавиться от стремления к удовольствиям и наслаждению материальной стороной жизни, как например, от стремления к обладанию богатством и женщинами, или же к обладанию какой-либо одной женщиной, если только они не смогут удовлетворять эти желания свободно и беспрепятственно. Поэтому, эти и им подобные идеи были положены в основу их учения. Согласно этому учению, Господь предоставил в распоряжение людей все средства к жизни на земле, чтобы люди разделили их между собой поровну, и чтобы ни у кого не было больше, чем у других. Неравенство возникло в мире оттого, что каждый хотел удовлетворить свои желания за счет имущества своего брата тогда, как никто не имеет права иметь больше желаний, больше имущества и женщин, чем другие его сородичи. Следовательно, следует отнять у богатых и раздать бедным, чтобы, таким образом вновь восстановить равенство в этом мире.»[110]
Ученые не располагают достоверной и убедительной информацией о личности Маздака и его учении. Маздак прославился в основном благодаря своим коммунистическим идеям о всеобщем равенстве. По мнению Кристенсена, корни учения Маздака следует искать в идеях этики и гуманизма.
Чем бы ни руководствовался Маздак, распространяя свои идеи о всеобщем равенстве, согласно историческим свидетельствам, иранское общество того времени представляло собой подходящую почву для принятия идеи о всеобщем равенстве. Кристенсен в главе своей книги под названием «Течение маздакизма» описывает удивительное сословное общество в Иране того времени, которое подготовило почву для распространения учения Маздака. Мы упомянем о ней в дискуссии, посвященной социальной структуре иранского общества того времени. Система общественного устройства того времени была весьма подходящей почвой для расцвета подобных идей.
Саид Нафиси в «Общественной истории Ирана», изложив упомянутые вопросы, пишет о законах наследования, браке, разводе и правах женщины в то время:
«Сословные привилегии и отсутствие прав на владение собственностью большого количества иранского народа, неизбежным образом создали в стране особое положение, и по этой причине иранское общество в эпоху Сасанидов никогда не было объединенным. Уделом огромного количества людей были постоянные лишения, тревога и недовольство. В эту эпоху произошли две революции, которые были вызваны обстановкой в стране и обусловлены стремлением народа к получению своих законных прав. Первая революция произошла 240 году н.э. в день коронования Шапура Первого. Четырнадцать лет спустя после основания этой династии Мани начал проповедовать свое учение, которое стало убежищем для этих обездоленных людей. Спустя почти пятьдесят лет после этого события человек по имени Зардошт, родом из города Фаса в Фарсе, заложил основы другого учения, в котором в определенной степени присутствовало положение о всеобщем равенстве. Так как он не проповедовал свое учение, двести лет спустя, это учение начал проповедовать Маздак, сын Бамдада. В конце концов, именно исламу, который в то время был идеологией свободы, прогресса и равенства, суждено было свергнуть существующий строй и предоставить неимущим и обездоленным сословиям общества их права.»[111]
По причине того, что учение Маздака, возникнув в сословном обществе, защищало интересы неимущих, оно получило чрезвычайно быстрое распространение. Кристенсен пишет:
«Несмотря на то, что учение Маздака, став достоянием низших слоев общества, постепенно превратилось в революционную идеологию политического характера, однако ее религиозная основа была сохранена, вследствие чего это учение завоевало последователей и в высших сословиях общества. В конце концов, последователи маздакизма почувствовали себя настолько могущественными, что, стремясь упорядочить свою общину, избрали своего духовного лидера.»[112]
Известно, что Маздак и его последователи поддерживали второго сына Кавада по имени Кавус, который был маздакитом. Вопреки решениям Кавада, они, путем заговоров и подстрекательств, стремились возвести его на иранский трон, сместив Хосрова Ануширвана. Это стало причиной разработки подробного плана по их уничтожению.
Кристенсен пишет:
«Для осуществления своего намерения власти избрали способ, который был ранее неоднократно испытан. Они созвали совет духовенства и пригласили на него андарзгара[113] маздакитов и других глав этого учения, а также пригласили туда большое количество представителей этой общины, чтобы они присутствовали на этом официальном совещании. Возглавил заседание лично сам Кавад, однако Хосров, который был престолонаследником и опасался, что его права находятся под угрозой заговора со стороны последователей Маздака и Кавуса, приложил все свои силы к тому, чтобы учению Маздака был нанесен ужасный и окончательный удар. Для этого он избрал несколько искусных и испытанных полемистов из среды жрецов… На этом совете присутствовали Верховный жрец Глоназ, а также епископ Базан, представляющий христиан Ирана, которые в данном случае были заодно с зороастрийцами. Особые надежды Кавад возлагал на Базана, поскольку тот был специалистом в области медицины. Разумеется, в этой дискуссии защитники учения Маздака потерпели поражение и были побеждены. Тогда вооруженная стража, охранявшая последователей Маздака, набросилась на маздакитов и предала мечу всех представителей этой общины. Главный наставник (возможно, сам Маздак) был убит. Точное число последователей Маздака, нашедших свою смерть в этой ловушке, неизвестно. Цифры, которые приводят иранские и арабские историки, не имеют достоверной основы, однако, представляется, что на этом совете были убиты все главы этого учения. Когда после этого события, был издан указ об убийстве всех маздакитов и среди простого народа, представители этой общины, лишившись общепризнанного главы, рассеялись и утратили возможности сопротивляться. Все они были уничтожены, их книги сожжены… Начиная с этого времени, последователи Маздака стали исповедовать это учение тайно, а после эпохи Сасанидов они вновь неоднократно заявляли о себе в эпоху ислама.»[114]
На первый взгляд учение Маздака было с особой жестокостью уничтожено силой оружия, однако, подобно огню, тлеющему под пеплом, оно уцелело. Если бы не появление ислама, учение Маздака, благодаря идеям о всеобщем равенстве, несомненно, расцвело бы вновь, так как сохранились факторы, вызвавшие появление этого учения и необычайно быстрое его распространение в народе. С точки зрения идеологии и мировоззрения, учение Маздака о мире и человеке ни в чем не уступало зороастризму. Оно находилось на том же уровне, и даже несколько выше, в этом отношении оно обладало не меньшей притягательностью, чем другие религии. В отношении же социальных идей, зороастризм сильно проигрывал маздакизму, ибо он всегда защищал интересы правящего сословия, поэтому учение Маздака имело сильное влияние на простой народ.
Власть силы и жестокости преходяща. Основным фактором исчезновения маздакизма был ислам. Ислам, будучи религией единобожия, принес особые принципы и основы, касающиеся Бога, творения, человека и жизни, которые невозможно было сравнить с учением Маздака, а его социальные положения опирались на справедливость и равенство всех людей и народов. Не обладая радикализмом, свойственным маздакизму, он, естественным образом, предлагал более приемлемый путь, чем учение Маздака, как в идеологическом, так и социальном отношении. Вместо учения Маздака, иранский народ принял ислам, который провозглашал единобожие и справедливость.
Во времена неправедного правления Омейядов и Аббасидов, возродивших способ правления кесарей, вновь была создана почва для учения Маздака, однако народ, который не отождествлял ислам и правление халифов и верил в то, что ислам должен быть спасен от их несправедливости, не предоставил учению Маздака благоприятной возможности.
Поэтому, мы видим, что, например, в конце эпохи правления Омейядов в месяце шавале 149 года лунной хиджры, в первый день, когда иранские чернорубашечники, открыто провозгласив в Мерве о начале своего движения, подняли свой флаг, на нем был начертан следующий аят: «Дозволено тем, с которыми сражаются, за то, что они обижены… Поистине, Аллах может помочь им».[115]
В тот день, когда был праздник окончания поста, Сулейман Ибн Касир, который был одним из предводителей нового движения, начал по приказу Абу Муслима Хорасани читать праздничный намаз и произносить торжественную речь, в которой он объявил о начале восстания против правления Омейядов. Если бы в тот день среди иранцев была сильна вера в учение Маздака, то более благоприятной возможности для появления и распространения этого учения среди иранцев не было никогда. Однако, обращаясь к истории, мы видим, что движения иранцев за восстановление справедливости в мусульманскую эпоху всегда опирались на ислам, а не на маздакизм или что-нибудь иное.
Причина того, что маздакизм, как и манихейство, полностью прекратил свое существование, и не уцелел, как зороастризм, даже в виде меньшинства, та же, которая вызвала исчезновение манихейства. Мусульмане не считали последователей Маздака людьми писания, не признавали божественного происхождения их учения, и считали маздакизм, как и манихейство, чем-то вроде ереси. По этой причине маздакизм не смог уцелеть, хотя бы как меньшинство, подобно зороастризму. Разумеется, радикальный характер маздакизма, как в области этики, аскетизма и отшельничества, так и в области социальных отношений и абсолютного равенства, послужил еще одним фактором полного исчезновения этого религиозного учения.
Буддизм
Приблизительно две с половиной тысячи лет назад в Индии, у подножья Гималайских гор, в народе, который был известен, как шакья, родился царевич и прожил около тридцати лет в счастье и благоденствии. В течение этого времени он изучил науки своего времени, в особенности священную книгу индусов – Веды. Затем вследствие революции, свершившейся в его душе, он на семь лет покинул дворец и жизнь, полную удовольствий, уединился от мира и, став отшельником, погрузился в размышления. Ему причинял страдания вопрос о том, отчего людей постигают страдания и несчастья, и как они могут обрести счастливую жизнь. Спустя годы страданий, отшельничества, размышлений и уединения, под смоковницей на него, наконец, снизошло просветление, которое, по его мнению, давало ключ к жизни и счастью. Тогда он, оставив уединение и отшельничество, начал проповедовать свое учение и наставлять людей. То, что ему открылось, было простым и естественным законом, а именно: в мире правит закон воздаяния, добро порождает добро, а зло порождает зло.
Открыв этот закон, царевич, которого звали Сиддхартха, и которого впоследствии стали называть Буддой, осудил жертвоприношения, молитвы и поклонение богам, так как он отрицал влияние этих действий на судьбу человека. Он стал отрицать богов и уверовал в вечный закон мира. Он также подверг критике священную книгу Веды, которая призывала людей приносить жертвы, молиться и т.д., а также, в соответствии с принципом творения, делила людей на разные группы.
Учение Будды больше сходно с философией, нежели с религией, однако последователи Будды постепенно превратили его учение в религию, а самого Будду, осуждавшего поклонение богам, возвели до положения божества. Они построили храмы, установили в них изображения Будды, а его наставлениям, собранным самим Буддой, дали название «Три корзины мудрости».
Будда обрел множество последователей еще при своей жизни. Его учение нашло последователей в двух индийских провинциях, в одной из которых находилась резиденция его отца, и таким образом его учение постепенно начало распространяться. В последующие эпохи, в четвертом веке до Рождества Христова, один из известных и могущественных султанов Индии по имени Ашока, став последователем учения Будды, возродил его учение, и повелел построить множество монастырей.
Буддизм получил большую известность во всей Индии, он стал великой религией и обрел множество последователей. Однако, постепенно, особенно после проникновения в Индию ислама, эта религия покинула свою родину, завоевав взамен соседние страны. В настоящее время буддизм является одной из великих мировых религий, и последователями учения Будды в настоящее время являются народы Цейлона, Бирмы, Сиама, Вьетнама, острова Тайваня, Японии, Кореи, Китая, Тибета и Монголии.
Из Индии буддизм проник и в Иран. Кристенсен пишет:
«Во времена греческого господства (после завоевания Ирана Александром Македонским) в восточные провинции Ирана проник буддизм. Царь Индии по имени Ашока, принявший буддизм около 260г. до н.э., отправил проповедников в провинцию Гандаре (долина Кабула) и далее, на запад.
…в первые века после рождества Христова буддисты построили много вихаров, то есть монастырей в Гандаре, и сегодня на развалинах этих храмов находят выпуклые рисунки в смешанном греческо-индийском стиле… В Бамиане, к западу от Кабула, находятся огромные статуи Будды, высеченные в горе…
Путевые заметки Сюань Цзана свидетельствуют о том, что буддийские монастыри в Иране существовали вплоть до седьмого века н.э. Также, согласно его свидетельствам, на востоке Ирана проживали последователи и других индийских религий.»[116]
Далее он пишет:
«В конце второго века, начале первого века н.э. Манандар, падишах долины Кабула и Индии, которому удалось захватить несколько индийских провинций, принял буддизм и приобрел большую известность среди последователей этой религии.»[117]
Также он пишет:
«В 125г. н.э. Кандагар и Пенджаб были завоеваны падишахом по имени Каниска, который прославился в буддийской литературе, благодаря своему совершенству, и считается великим проповедником и сподвижником буддизма.»[118]
Постепенно буддизм был вытеснен из этого региона. Ранее мы упоминали о том, что буддисты и манихеи, относящиеся к религиозным меньшинствам Ирана, оказывали, в отличие от зороастрийского большинства, активное сопротивление мусульманам. Также мы говорили о том, что до того, как Бармакиды приняли ислам, они были служителями в буддийском храме в Балхе.
Буддизм не смог устоять в Иране после прихода туда ислама; постепенно он покинул эту страну, так же как он ослабил свои позиции и в стране, в которой зародился – Индии. Разумеется, упадок буддизма был постепенным.
В книге «Цивилизация Ирана» можно прочитать:
«Благоустроенность и ценность религиозных построек Бамиана (провинции Афганистана, расположенной возле Кабула) в седьмом веке н.э. была передана нам, благодаря перу Сюань Цзана. В последующие века через эти земли проходил корейский монах, и он рассказывает, что правитель этой области был иранцем, исповедующим буддизм. В его распоряжении находилась сильная армия, однако впоследствии, в третьем веке хиджры, эта область была захвачена Якубом Лейсом Сафари.»[119]
Ситуация в стране показывает, что буддизм, пришедший в Иран с востока, из Индии, постепенно приобретал все больше последователей, также как все больше последователей приобретало и христианство, пришедшее в Иран с запада, из Междуречья. Буддизм распространялся на запад, а христианство – на восток. Разумеется, шахская власть в Иране, которая сделала зороастризм официальной религией государства, поддерживала его, а также предоставила зороастрийскому духовенству чрезвычайную власть, в значительной мере препятствовала распространению этих двух религий. Ранее мы уже приводили наскальную надпись верховного жреца Кратира, которая прямо повествует об этом так:
«Некоторые проповедники иностранных религий, пребывание которых в Иране было нецелесообразным, были изгнаны из этой страны – иудеи, шаманы, буддистские монахи, брахманы, христиане…»
Однако фактором, положившим конец буддизму в Иране, и превратившим христианство в незначительное меньшинство, преградившим буддизму путь на запад, а христианству – на восток, о чем до сих пор с горечью вспоминают христианские священники и религиозные востоковеды, был ислам.
Как бы ни было, буддизм был одной из религий, существовавших в Иране в то время, однако, как и иудаизм, буддизм, в отличие от христианства, манихейства и маздакизма, не играл значительной роли в политике страны, хотя он и в меньшей степени подвергался притеснениям.
Верования арийцев
Мы вкратце выяснили состояние религий в Иране того времени. Выяснилось, что в Иране существовало множество различных религий и учений, а также отсутствовало единение и однородность в отношении религиозных убеждений. Хотя точный подсчет количества последователей той или иной религии, невозможен, однако, несомненно одно: несмотря на существование в Иране многочисленных последователей других религий, большинство населения были зороастрийцами, то есть последователями официальной религии страны.
Поскольку мы стремимся выяснить, что с точки зрения идеологии и мировоззрения ислам взял у Ирана и что дал ему, нам не столь важно количественное соотношение между последователями каждой из этих различных религий и всем населением Ирана. Нам необходимо выяснить, каковы были верования и убеждения этих людей в отношении мире, творения и т.д.
Мы не располагаем точными сведениями об убеждениях иранских иудеев. Как правило, их положение было сходно с положением других иудеев, они починялись Торе и Талмуду. Какими бы не были их убеждения, они находились на положении незначительного меньшинства и не имели в иранском обществе того времени какого-либо авторитета с религиозной или политической точки зрения. В то же время, христианство пользовалось огромным влиянием и, как нам известно, эта религия основывалась на учении о Троице и божественности Иисуса Христа. Мы не видим необходимости рассматривать здесь христианское учение о Троице или то обстоятельство, что христианское учение далеко от единобожия, по причине того, что, во-первых, этот вопрос достаточно ясен, и не нуждается в рассмотрении. Во-вторых, в любом случае христиане составляют в Иране меньшинство. Хотя в исламский период они, как правило, стали составлять меньшинство, однако, в любом случае, количество людей в Иране, перешедших из христианства в ислам, было незначительно, большинство иранцев исповедовали зороастризм. Последователи манихейства и маздакизма с точки зрения вероучения имели сходство с зороастрийцами. Поэтому, мы посвятим нашу дискуссию основам вероучения зороастрийцев и в определенной степени – последователей Мани и Маздака, иными словами, арийским верованиям и изменениям, которые они претерпели.
Каковы были верования зороастрийцев, манихеев и маздакитов в эпоху появления ислама в отношении источника бытия и поклонения ему? Знали ли они единого Бога и поклонялись ли ему, или же они не знали единого Бога, были дуалистами и почитали два началам?
Без сомнения, в эпоху появления ислама зороастрийцы, а также манихеи и последователи Маздака были дуалистами. Они сохранили этот дуализм и в следующие после появления ислама века, а в исламскую эпоху они полемизировали по этому поводу с мусульманскими учеными, защищая его. Лишь в последние полвека зороастрийцы начали провозглашать единобожие, таким образом, полностью отрицая свое прошлое.
Конечно, с нашей точки зрения, если зороастрийцы оставят свои заблуждения относительно дуализма и начнут почитать Единого Бога, это прекрасно, однако необходимым условием поклонения Единому Богу является обязательные правдивость, праведность и отказ от предубеждения. Поэтому, недостойно людей, утверждающих, что почитают Бога, представлять свое прошлое иным, чем оно было на самом деле.
Во избежание ошибки, мы не утверждаем, что учение Заратуштры было дуалистическим изначально, и, следовательно, Заратуштра, объявивший себя пророком, был лжецом. Нет, мы не утверждаем этого. На заре появления ислама мусульмане относились к зороастрийцам преимущественно как к «людям писания», то есть, они подтверждали то, что изначально эта религия по своей сути была монотеистической и божественной. Впоследствии же, подобно тому, как было искажено христианство, превратившееся в учение о троице, так и зороастризм претерпел изменения, превратившись в дуалистическое учение. По этой причине, мы почитаем человека по имени Заратуштра. Мы утверждаем иное, а именно – зороастризм в эпоху возникновения ислама представлял собой полностью дуалистическое учение, и никоим образом не соответствовал монотеистической религии, и эта ситуация в зороастризме была неизменной вплоть до последних пятидесяти лет.
Здесь следует разделить наш вопрос на три части:
Каковы были верования арийцев до появления Заратуштры?
Какие изменения и реформы совершил Заратуштра?
Каким образом изменился, и каким искажениям подвергся зороастризм в последующие века?
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 306; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!