Психологические издержки смертной казни

Что думают осужденные

В специальной колонии на острове Огненном, что под городом Белозерском, отбывают пожизнен­ное заключение.

Сергей А-в. 29 лет. Похож на доцента — очки, со­средоточенное лицо, говорит неторопливо, взве­шивая слова:

— Вырос я во Владимире, по сути, один — отец бросил семью, мать занималась торговлей, свои­ми личными делами. Затянула уличная компания, попались на воровстве. Когда я отсидел первый срок, попытался устроиться на работу — нигде не взяли. Вернулся к прежним дружкам, которые красиво жили. Чем, подумал, я хуже? Опять пошел в «малину» — воровали, грабили, убивали. Нас боялись — это вселяло уверенность, что не пой­мают и не накажут. Почти каждый, кто решается на преступление, уверен, что уж он-то в руки пра­восудия не попадет. Лишь теперь, за решеткой, я понял, что все это было настоящим безумием. Вячеслав Н-в. 30 лет. Угрюмый, замкнутый. Со­вершил несколько дерзких преступлений на тер­ритории Коми:

— Я просил в последнем слове, чтобы расстре­ляли. Тяжкий грех лежит на моей совести — три загубленные жизни. Здесь, на Огненном, оконча­тельно понял, что я самая последняя тварь. Не пойму, чем руководствовались люди, заменившие мне смертную казнь на пожизненное? Евгений В-ров. 28 лет. Дважды судим за убийства. Приятная наружность, охотно идет на контакт:

— Из института я ушел в коммерцию. Мои парт­неры меня обманывали, потом втянули и в пре-

ступления. Коммерция, когда из денег делают деньги, — источник многих бед. Я попал на нары тоже по причине денег — пытался получить дол­ги с тех, кому продал товар. К нам сюда доходят новости с воли. Мы здесь возмущены убийствами известных людей, осо­бенно пожилых. Скорее всего, их совершили па­цаны из-за куража. Когда вокруг все можно, то почему нельзя и убить? Подростки просто не по­нимают, что падают в пропасть. Николай Ол-нов. 35 лет. Ничем не примечатель­ный внешне, ранее не был судим, совершил сра­зу несколько убийств:

— Здесь, в колонии, почти половина приговоров за бытовуху. Жена ушла, дочь забрала. А меня зло распирало, ревность мучила. Выпил, пошел к теще и там стал, как зверь, в порыве или в при­падке зарезал насмерть тестя, тещу, бабку. Свою вину признаю. Но я один из тех, кого кру­тые перемены поломали, кто потерял себя и как за «соломинку» ухватился за водку. Когда ты ни­кому не нужен, то в голову только и приходят чер­ные мысли, а от них до преступления — один шаг.

¹⁸ Малько А.В. Смертная казнь как правовое ограничение // Государство и право. 1993. № 1. С. 115.

1001

смертной казни ретроградами и консерваторами. Еще в 1867 г. профессор А.Ф. Кистяковский писал по этому поводу: «Почти все приверженцы смерт­ной казни защищают ее не в принципе, а ради временной ее необходимо­сти и полезности, ради того, что общество еще не доросло до отмены»¹⁹.

В начале XXI в. возобновилась многовековая дискуссия вокруг смертной казни. Является ли она фактором, сдерживающим преступность? Наруша­ет ли она права человека? Принять ли ее в современный период развития или отказаться от нее? Может ли государство оправдать или доказать необходи­мость подобной карательной меры для поддержания и охраны правопоряд­ка? На эти вопросы по-разному отвечают ученые, юристы-практики, обще­ственные и политические деятели, пи­сатели, граждане.

Сегодня Россия переживает новый всплеск интереса к проблеме смертной казни в связи с введением моратория. За его отмену — депутаты, обеспокоен­ные неконтролируемым распространением наркотиков, генералы, не спо­собные справиться с терроризмом, и, судя по опросам общественного мне­ния, большинство россиян. Против — меньшинство российских граждан и еще Совет Европы, пообещавший исключить Россию из своих рядов в слу­чае возрождения смертной казни.

Единого мнения на этот счет нет не только в нашей стране, но и в мире. Например, в США в 38 штатах из 51 смертная казнь существует. Она есть и в Великобритании, с оговоркой «применяется в исключительных случаях». Но суды не пользуются этой мерой наказания. Уже 50 лет категорически про­тив смертной казни Совет Европы, в который вступила и Россия, где вынесе­ние приговоров о смертной казни приостановлено Конституционным Судом, но не из гуманных соображений, а потому что подобная процедура требует суда присяжных, который существует лишь в 9 субъектах Федерации из 89.

Сегодня в российском обществе все чаще и громче звучат голоса за от­мену моратория на смертную казнь. Представители интеллигенции, дело­вых кругов, специалисты, широкие массы населения говорят о том, что мо­раторий на смертную казнь в нашей стране — это не столько иллюстрация ее «цивилизованности» и близости западному миру, сколько фактор, способ­ствующий росту преступности. Огромное количество жесточайших преступ­лений против жизни и здоровья граждан, практическая безнаказанность преступников заставили элиту российского общества пересмотреть свое от­ношение к смертной казни.

Но смертную казнь нельзя рассматривать как «месть» или «убийство» со стороны государства. Она выступает именно как наказание, как кара, воз­мездие со стороны всего общества, воля которого персонифицирована в государстве, за нарушение преступником принятых обществом законов, в частности закона о посягательстве на неотъемлемое право каждого гражда­нина — права на жизнь. Смертная казнь как наказание за убийство другого человека при особых обстоятельствах выражает исключительную меру на­казания и является выражением высшей справедливости, так как она пол­ностью соответствует тяжести совершенного преступления — отнята жизнь

¹⁹ Кистяковский А.Ф. Исследование о смертной казни. Киев, 1867. С. 280—281.

1002

другого человека. Чем выше мы ценим человеческую жизнь, тем выше долж­но быть и наказание за ее лишение.

Если смертная казнь это не просто наказание, а и справедливое наказа­ние, то его нельзя квалифицировать как жестокое или нежестокое. Оно та­кое, каким должно быть, и подобные термины не следует употреблять при его характеристике. Они уместны только как характеристика того злодеяния, которое наказывается. Убийца не только лишает жизни другого человека, но делает несчастными родителей жертвы, его родственников и близких. Со­вершенное злодеяние выражает несправедливость по отношению к жертве, близким жертвы и обществу в целом. Зло должно быть неотвратимо наказа­но. Справедливость должна быть вос­становлена. Именно выполнение этой функции берет на себя государство, действуя в соответствии с принятыми обществом законами.

Если государство устраняется от того, чтобы вершить справедливый суд над убийцей, тогда оно невольно толкает родственников жертвы на самосуд и месть. Оскорбленное чувство справедливости толкает их на такие действия. Поэтому важно, чтобы госу­дарство, верша суд, никогда не забывало о том, что он всегда должен быть справедливым.

Никакое убийство никогда и никем не может быть оправдано. Убийца не должен жить, он утратил право на жизнь, сознательно встав на путь нару­шения закона и зная меру ответственности и наказания за этот поступок.

Некоторые юристы утверждают, и небезосновательно, что жестокость наказания сама по себе не сокращает преступности. Но никто не доказал, что либерализация наказания сокращает число преступлений против чело­веческой жизни. Не жестокость или мягкость наказания необходимы, а его соразмерность: индивидуально содеянному и общественной опасности дан­ной категории преступлений. Соразмерность наказания преступлению, по мнению В.Е. Гулиева, держит под контролем и относительно ограничивает убийства, их число и характер²⁰.

Противники смертной казни утверждают, что государство не может при­сваивать себе право убивать, лишать человека жизни, что это право принад­лежит Всевышнему. Утверждение такого рода равносильно признанию жиз­ни убийцы «священной». Не осуждая присвоения самим убийцей права уби­вать другого человека, фактически провозглашают, что жизнь убийцы неприкосновенна. Вряд ли можно уравнивать отнятую убийцей жизнь жерт­вы и жизнь самого убийцы.

Смертная казнь, утверждают ее противники, необратима и неизбежно будет настигать невинные жертвы. До тех пор пока человеческое правосу­дие остается способным совершать ошибки, невозможно предотвратить риск казни невиновного.

Если следовать подобной логике, то «надо отказаться от лечения больных, поскольку, по оценке некоторых экспертов, при каждом третьем патолого-анатомическом вскрытии выявляются врачебные ошибки, приведшие к ле­тальному исходу. И вообще пора давно понять, что смертная казнь — это

²⁰ Гулиев В.Е. Право жить и право убивать // Независимая газета. 2002. 27 июня.

1003

результат добровольного и абсолютно сознательного выбора человека, ре­шившегося на совершение тяжкого преступления, а не обязательный атри­бут общества, пусть даже и недостаточно совершенного»²¹.

Некоторые авторы, выступающие за сохранение смертной казни, гово­рят о конъюнктурности введения моратория. Оно было вызвано не социаль­ной необходимостью, а внешнеполитической, в целях повышения прести­жа страны, скорейшего признания ее Европой как демократического обще­ства. В определенной степени ее можно рассматривать как попытку таким образом отмежеваться от «советского прошлого», когда (особенно в 1930-1940-е гг.) смертная казнь являлась способом воздействия на инакомысля­щих и было уничтожено, по оценкам правозащитников, до 10 млн человек. Надо отметить, что введение морато­рия на смертную казнь не прибавило  России внешнеполитического веса, не способствовало окончательному при­знанию ее мировым сообществом и, следовательно, не было необходимым.

Что касается обязательств перед Советом Европы, то при решении воп­роса об их выполнении нельзя не учитывать, что в России от убийств поги­бает в 20 раз больше мужчин и в 12 раз больше женщин, чем в странах За­падной Европы²².

На Западе отмена смертной казни была вызвана естественным ростом об­щей культуры и правосознания граждан, пониманием большинством населе­ния того, что право другого человека на жизнь «священно». Уровень правосоз­нания граждан в нашей стране не столь высок. Для большей части населения необходим сильный сдерживающий фактор. В отношении убийства такой фак­тор отсутствует, что позволяет преступникам чувствовать себя безнаказанны­ми. Об этом свидетельствует резкое повышение ежегодного количества убийств после введения моратория на смертную казнь. Статистика показывает, что с 1995 г. по 2001 г. общее количество преступлений увеличилось на 9%, а количе­ство тяжких преступлений против жизни и здоровья граждан продолжает рас­ти. Только в 2003 г. в результате тяжких преступлений погибли более 32 тыс. че­ловек. В 1992—1998 гг. количество умышленных убийств выросло более чем в 2 раза — с 14 452 до 29 551. В целом за последние 9 лет в результате преступле­ний погибло более 676 тыс. (т.е. более полумиллиона) человек.

Таким образом, существующая мера наказания за умышленное убийство на сегодняшний день не является достаточным сдерживающим фактором для преступника, тем более для преступника-рецидивиста.

В России не применяют смертную казнь, но никто не мешает содержа­нию в государственных местах заключения и предварительного ареста от 700 тыс. до 1 млн человек и более в состоянии, равнозначном применению массовых пыток, по заключению всех международных наблюдательных и правозащитных объединений.

Французский социолог Мишель Фуко на основе многолетних исследо­ваний в своей книге «Рождение тюрьмы» приходит к выводу, что тюрьма

²¹ Пономарев Н.С. Смертная казнь как предмет мифологии. — http://www.ng.ru/ideas/2002-01-25/7_miphology.html.

²² Бородин СВ. Преступления против жизни. М., 1999. С. 353.

1004

поощряет рецидив преступлений. Отбывшие наказание преступники зача­стую считают общество своим врагом и, освободившись, не способны ре­адаптироваться в нем. Таким образом, крайне высока вероятность того, что убийца, отбывший тот или иной срок заключения, вновь совершит анало­гичное преступление. Нет сомнений и в том, что только что вышедший из тюрьмы человек озлоблен и способен на крайне жестокое преступление, причем он не боится возвращения в тюрьму, что делает его вдвойне опасным. Для него намного сложнее стать частью нормального общества, чем вернуть­ся в уже привычную среду; вторичное заключение не рассматривается им как наказание. Следовательно, недостаточно строго наказывая убийц, государ­ство подвергает повышенной опасно­сти своих граждан. Фактически полу­чается, что в нашей стране убивать можно, а действительно наказывать за убийство — нет.

М. Фуко говорил о том, что каждое преступление есть посягательство на власть и авторитет государства, а спо­собность государства остановить пре­ступника — восстановление этой вла­сти. Способность же государства вос­становить свою власть есть его способность нормально функциони­ровать, обеспечивать развитие общества.

В Конституции РФ заявлено неотъемлемое право человека на жизнь. По­чему же «сильное», «демократическое» государство не в состоянии обеспе-

Врезка

Мы поможем в написании ваших работ!