Отношение солдат и сержантов Вооруженных Сил СССР к воинской службе

(% числа опрошенных)⁶

Показатель отношения	1975	1986	1990
Служу с большим интересом, понимаю необходимость и важность выполнения воинского долга	77,7	63,0	11,6
Интереса к службе не испытываю, хотя понимаю необходимость и важность выполнения воинского долга	19,5	30,0	66,8
Служба, военное дело не привлекают вообще (отрицательное отношение)	2,9	2,7	16,0

Если описательные исследования в лучшем случае способны вскрывать лишь динамику и тенденции протекания социального процесса, то аналитическое исследование позволяет устанавливать причинно-следственные связи объектов, обнаруживать законы и закономерности развития изучаемого объекта. Важно отметить, что аналитическое исследование организационно включает в себя задачи, решаемые и в разведывательном, и в описательном исследованиях.

В качестве примера можно назвать военно-социологическое исследование, проведенное в 1986-1989 гг. в подразделениях и частях, участвовавших в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. По его итогам была установлена зависимость личной активности военнослужащих в выполнении аварийно-ликвидационных работ от возможностей самореализации человека на радиационно-пораженной территории. В частности, было выявлено более отчужденное отношение к выполнению аварийно-ликвидационных задач среди лиц, призванных из близких к Чернобылю мест, в сравнении с военнослужащими из отдаленных районов. Еще более необъяснимое равнодушие к выполнению дезактивационных работ в собственных домах и усадьбах проявляли жители населенных пунктов, непосредственно пострадавших в результате аварии. Весьма характерно, что со временем этот синдром распространился и на людей из разных районов. Более углубленный анализ показал, что в основе снижения активности людей и в первом, и во втором случаях лежит утрата людьми веры в возможность полноценного возвращения к нормальной жизни. Этим объясняется нежелание понапрасну тратить свои силы⁷.

Кроме рассмотренных видов исследований в военной социологии употребляют точечное и повторное исследования. Точечное военно-социологи-

⁶ Информационно-методический сборник. М., 1992. № 1. С. 83. Ведерников В. И. Предметная диалектическая целостность социологических наук // Актуальные проблемы развития военной социологии в условиях перестройки армии и флота. М., 1990.

451

ческое исследование (его также называют разовым) дает информацию о состоянии объекта в фиксированный момент времени. Оно напоминает метод социологического фотографирования, одномоментно запечатлевающего картину события в целом.

В противоположность ему повторное исследование отслеживает динамику события в нескольких временных точках. Социолог появляется на объекте несколько раз, последовательно фиксируя данные через определенные промежутки времени. Интервал между измерениями определяется по характеру изучаемого объекта и логике происходящих событий. Так, если изучается динамика отношения курсантов военных училищ к своим будущим

командирским обязанностям, то первый замер целесообразно проводить непосредственно перед выпускными экзаменами, а затем повторять с периодом в полгода. Выбор столь малого промежутка объясняется цикличностью периодов учебно-боевой подготовки войск и существующей системой подведения ее итогов.

Особой разновидностью повторных исследований выступает так называемое панельное исследование. Здесь социолог изучает изменение во времени одних и тех же объектов. Но если в простом повторном исследовании респонденты могут меняться (главное здесь — обеспечить репрезентативность), то в панельном нужно опрашивать одних и тех же людей и через год, и через два, и через большее число лет. Панельное исследование проводится тогда, когда нужно установить очень строгие зависимости; как правило, при разработке социологических тестов.

Помимо представленных могут использоваться также сравнительные, когортные, пилотажные, экспресс-исследование и фундаментальные исследования. Хотя они употребляются в военной социологии реже, на них стоит остановиться отдельно.

Под сравнительными понимают исследования, проводимые с целью выяснения характера развития тех или иных социальных явлений в различных условиях. Примером может быть исследование сроков вступления в брак выпускников военно-учебных заведений, начавших воинскую службу в крупных городах и в небольших воинских гарнизонах. Неоднократные исследования этого вопроса, предпринимавшиеся военным социологом Т.А. Семыкиной в 1986—1989 гг. в различных географических регионах бывшего СССР, показали, что среди молодых офицеров скорее обзаводятся семьями те, кому, казалось бы, сделать это труднее всего, а именно: офицеры, проходящие службу в отдаленных военных гарнизонах⁸.

⁸ Социально-бытовые вопросы профессионального становления командно-политического состава низового звена / Систематизация и подготовка к печати Т.А. Семыкиной // Сборник научных работ молодых ученых ИВИ МО СССР. М., 1989.

452

К когортным относят исследования, в ходе которых изучаются специфические воинские группы в течение определенного времени или находящиеся в различных точках социального пространства. Название этого типа исследований связано с тем, что объектом изучения выступают, как правило, уникальные сообщества с особыми социальными признаками: участники войн, ветераны вооруженных сил, военнослужащие, принимающие активное участие в военно-патриотическом воспитании гражданской молодежи, и др.

В самом общем виде все военно-социологические исследования можно разделить на экспресс-исследования и фундаментальные исследования.

Рис. 4. Особенностью экспресс-исследований являются оперативные сроки проведения

Особенностью экспресс-исследований являются оперативные сроки проведения. Они серьезно сказываются на познавательных возможностях социологического исследования и качестве получаемой информации. Здесь обследуются небольшие совокупности людей, применяются упрощенные программы и лаконичный военно-социологический инструментарий. К числу таких исследований относятся многообразные опросы общественного мнения по отдельным наиболее актуальным военно-социологическим проблемам.

В отличие от них фундаментальные исследования используют весь познавательный арсенал социологической методологии. Научная программа весьма обширна, социологический инструментарий сложен и объемен. В их организации и проведении могут быть задействованы крупные исследовательские коллективы. Результаты обрабатываются в мощных вычислительных центрах. По итогам исследования принимаются важные управленческие решения.

Фундаментальным исследованиям обязательно предшествуют так называемые пилотажные. Таковы пробные исследования, где уточняются контур изучаемой проблемы, правильность выбора объекта, концептуальная прорисовка предмета исследования, границы выборочной совокупности, формулировка рабочих гипотез и анкетных вопросов. Пилотажные исследования считаются обычно первым этапом основного исследования.

Такова в общих чертах классификация основных видов военно-социологических исследований. Она имеет большую практическую ценность для социолога. От правильного выбора типа исследования во многом зависит

453

успех решаемых задач. Изучение военно-социального явления обычно требует комплексного применения нескольких видов исследований. В этой связи очень остро встает проблема их эффективности. Накопленный опыт свидетельствует, что наиболее результативны те социологические исследования, в которых последовательно и правильно реализуются следующие обязательные методологические операции:

♦ предварительный военно-социологический анализ исследуемой проблемы;

♦ разработка плана организации исследования и видов его обеспечения;

♦ разработка программы исследования;

♦ составление инструментария исследования и его проверка в ходе пробного пилотажа;

♦ отбор объектов исследования и единиц наблюдения (расчет выборки при выборочном исследовании);

♦ массовый сбор информации на объектах исследования (полевая стадия);

♦ составление программ обработки эмпирических материалов исследования и подготовка к их обработке;

♦ обработка данных (ручная или компьютерная);

♦ анализ обработанных данных и составление отчета.

Как показывает опыт ведущих военных социологов, добросовестное, тщательное выполнение требований первого пункта служит надежной основой успешного осуществления всего исследования. Это должен контролировать руководитель военно-социологического учреждения либо первые лица, которым приходится решать вопрос о возможности и целесообразности разворачивания исследований. После принятия решения о необходимости проведения исследования руководитель определяет состав научной группы, сроки и план работы.

Временная рабочая группа начинает свою деятельность по организации исследования с предварительного анализа проблемы, тщательно подготавливая и осуществляя предусмотренные методологией поисковые процедуры. Это позволяет, в частности, разработать основательный план организации исследования и видов его обеспечения.

Научный план разрабатывается в соответствии с выводами, вытекающими из предварительного анализа исследуемой проблемы, и с общей логикой перечисленных выше процедурных мо ментов социологического исследования. Если рабочий план становится организующим документом социологического исследования, то роль его главного методологического документа возлагается на программу. Фактически программа олицетворяет своеобразный паспорт исследования. Она представляет собой определенный интеграл теоретического и методологического знания, в котором представлены исследовательская концепция, методика получения фактического материала, приемы его анализа и интерпретации. Именно для лучшего выполнения задач сбора и анализа данных нужна теоретическая база, заложенная в программе. Она определяет логику эмпирического исследования от исходных теоретико-методологических предпосылок до методик измерения и оценки социальных показателей и инди-

454

каторов. В структурном отношении программа, как правило, обязательно содержит два основных раздела — теоретико-методологический и методический (процедурный).

Теоретико-методологический раздел включает: формулировку и обоснование проблемы; указание цели и задач исследования (последние обычно разделяют на два класса — теоретические и практические); определение объекта и предмета исследования; уточнение и теоретическую интерпретацию основных понятий; предварительный системный анализ объекта исследования; эмпирическую операционализацию социальных критериев, показателей и индикаторов, характеризующих объект; выдвижение рабочих гипотез;

указание общенаучной, общесоциологической и специальной социологической методологий, избираемых в качестве теоретико-методологической платформы изучения данной проблемы.

Методическая (процедурная) часть программы содержит: определение обследуемой совокупности; характеристику используемых методов; логическую структуру инструментария; логические схемы ее обработки.

Опыт исследований убеждает: только глубоко продуманная программа может стать залогом успешного решения задач, возлагаемых на военно-социологические исследования.

Очередным обязательным этапом военно-социологического исследования является разработка инструментария и проверка его в ходе пилотажного исследования.

Инструментарием в социологической литературе называют методические документы, с помощью которых осуществляют сбор первичной социологической информации. К таковым относятся: анкеты; бланки интервью; опросные листы; дневники фиксации результатов наблюдения; карточки изучения документов и др.

Для разработки инструментария создается исследовательская группа во главе с научным руководителем. Опыт показывает, что оптимальный состав группы 3—5 человек.

С целью экспериментальной проверки инструментария проводится пробное (пилотажное) исследование, для которого отбирается группа численностью 40—60 человек, представляющая собой как бы модель планируемой выборочной совокупности. По своему составу эта группа должна содержать различные категории военнослужащих, подлежащих опросу в ходе полевого обследования.

На следующем этапе социологического исследования осуществляется отбор объектов исследования и единиц наблюдения. При этом необходимо четко представлять, что объектом военно-социологического исследования выступает конкретный носитель той или иной социальной проблемы. Он в явном или скрытом виде содержит военно-социальное противоречие и порождает проблемную ситуацию, вызывающую потребность в ее разрешении.

455

Чаще всего именно проблемная ситуация выявляет объект исследования. Например, в части, на корабле наблюдаются трения между военнослужащими, призванными из различных регионов. Таким образом, очевидно, что в качестве объекта исследования в данном случае целесообразно избрать группы военнослужащих, различающихся по территориальному признаку проживания.

Единицей наблюдения военно-социологического исследования называется конкретный элемент исследуемой совокупности, в отношении которого ведется сбор информации.

Следует отличать единицу анализа (например, воинское подразделение) от единиц наблюдения, от которых собирают исходную информацию (например, военнослужащие данного подразделения).

Из множества идентичных единиц наблюдения (военнослужащих) проводится отбор их ограниченного числа для последующего всестороннего изучения (выборка). Сам принцип выборки основан на взаимосвязи и подобии характеристик военно-социальных объектов, на правомерности суждения о целом на основании выводов, полученных при изучении его части.

В процессе военно-социологического исследования самостоятельное значение имеет массовый сбор информации на объектах исследования. Особенностью данного этапа является то, что личный состав изучается, как правило, не в лабораторных условиях, а в полевых, «естественных» — на полигоне, в парке, на позициях боевой техники, на учении, в спортивном городке, в казарме, клубе. Для массового сбора информации на объектах исследования применяют три основных метода сбора данных — наблюдение, анализ документов и опрос. На основе беседы с командованием части руководитель исследования составляет план-график работы в соединении (части, на корабле), указывая мероприятия, ответственных за их организацию (из числа офицеров исследуемой части), срок и место проведения. Опытным путем установлено, что одна группа подготовленных исследователей из 2—3 человек в состоянии провести массовый сбор информации по одной проблеме в 2—3 частях, 5—6 подразделениях, проанкетировать 150—200 военнослужащих в течение 10—14 дней. При проведении массовых опросов нежелательно присутствие командиров, начальников, если они сами не выступают в роли респондентов. Нежелательно также анкетировать одновременно более 100—150 военнослужащих, ибо возникают трудности по управлению столь большой аудиторией. В тех случаях, когда военнослужащим в один прием приходится заполнять несколько опросных документов, не рекомендуется, чтобы общее вре-

456

мя работы солдат, сержантов превышало 1 — 1,5 часа, а офицеров — 2 часа, иначе снижается достоверность данных.

Не менее сложным элементом является организация и изучение имеющихся в воинской части документов. Практика исследовательской работы свидетельствует, что группа в составе 2—3 человек в течение 10—14 дней в состоянии изучить основные документы по теме исследования в 1—2 частях и 3—5 подразделениях. Вначале исследователям целесообразно самостоятельно изучить документы по проблеме, сделать выписки по интересующим вопросам, затем пригласить для уточнения разработчиков этих документов.

При проведении индивидуальных бесед, интервью с военнослужащими особое значение приобретает подбор конкретных лиц. Как правило, они намечаются не командованием, а социологом на основании предварительного изучения положения дел в части, на корабле.

Военно-социологическое исследование заключает анализ обработанного материала и составление научного отчета. Прежде чем приступить к обработке данных, весь исследуемый массив нужно предварительно изучить с

Врезка

Письмо «деда»

Здравствуйте, дорогие мои! Забудьте все, что я вам писал в первые месяцы своей службы. Моя жизнь изменилась кардинальным образом. До дембеля мне осталось всего 100 дней, и салаги ждут моего сотого дня с еще большим нетерпением, чем я сам. Но прежде чем придет мой дембель, я сделаю из них настоящих людей.

Представьте себе, они совершенно ничего не умеют делать. Приходится всему их учить. Начать с того, что они не способны почистить картошку. Уже надоело жрать пюре из недоочищенной картошки. Как только я не умолял их отнестись к этому серьезно — ничего не помогает. Стоит только отвернуться, как они засыпают прямо на мешках или смешивают продукты с дерьмом — лишь бы быстрей закончить. А кому это все жрать, я спрашиваю? Нам, дембелям, промучившимся здесь уже почти два года. И с нарядами дела не лучше. Пока не придешь сам, ни один из них не возьмет в руки метлу и не подметет караулку. Пока подзатыльников не раздашь, никто и пальцем не пошевелит. А в казарме что творится? В конце дня куда ни посмотришь, всюду грязь. Постели заправлены абы как. Приходится в который раз объяснять, что к чему. Да слов уже давно никто не понимает. Пока не заорешь, пока не покроешь все и вся матом, пока не «приласкаешь» какого-нибудь придурка, который постоянно путает каптерку с божьим даром, порядка не будет.

Вы не представляете, какой сброд у нас тут. Это не армия, а стадо баранов. Если бы не мы, деды, казармы давно бы уже превратились в навозные бордели. А о бойцах уже и говорить не приходит-

ся. Какой из него боец, если он водку готов тянуть с утра до вечера, а на турнике только и может, что подвесить свое бренное тело, которое тут же начинает полоскаться на ветру. Строевой заниматься не хотят, а какой из него солдат, ежели он и ходить-то не умеет строевым шагом? И так весь

день: присматриваешь, учишь, наводишь порядок, воспитываешь, стараешься за всеми этими тараканами успеть, и что в итоге? Получит какая-нибудь глокая куздра посылку из дома, угощения не дождешься. Сходит какое-нибудь чудо природы в увольнительную, так возвращается с пустыми руками. Жалко этой подлюке хотя бы сигареты тебе принести. Обо всем надо напоминать, обо всем просить, и в конце концов так озвереваешь, что невольно приходится всю эту шмонь учить жизни. Пару ночей не дашь этим козлам поспать, глядишь, неделя пройдет в относительном порядке. Если бы вы знали, как я устал здесь. Тупеешь, звереешь, вот-вот потеряешь человеческий облик. А все для того, чтобы армия была армией, а не стадом дебилов. Но вы за меня не волнуйтесь. Я выдюжу. Я вернусь. Аньке моей передайте, чтоб ждала. Недолго уже осталось... С армейским приветом, ваш сын Коля. Источник: http://beavis.nm.ru/35.htm.

457

точки зрения возможных отклонении от расчетных параметров и, если необходимо, произвести довыборку на объектах или выбраковку материала. Первичная обработка материала может быть ручной и компьютерной в зависимости от объема массива, необходимой глубины анализа и технической оснащенности технической группы или центра.

Полученные результаты военно-социологического исследования отражаются в научном отчете. До недавнего времени эти важнейшие итоговые документы готовились в произвольной форме. Появление автоматизированных технических средств хранения, переработки и предъявления социологической информации, автоматизированных информационно-справочных социологических систем заставило унифицировать форму научных отчетов.

В соответствии с ними предусмотрено, что результаты исследования представляются в виде научного отчета по теме исследования и приложения. От чет структурно должен состоять из следующих блоков: вступления, теорети-ко-методоЛогического раздела, описательно-аналитического раздела, заключения, списка использованной научной литературы. К каждому из этих блоков также предъявляются жесткие требования формализации.

ЭМПИРИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Исходным моментом для понимания складывающихся отношений между обществом и вновь создаваемой и реформируемой армией является осознание того факта, что Россия стала принципиально иным государством в социально-политическом, экономическом, оборонном и геостратегическом отношениях. Армия как органическая часть общества испытывает на себе все множество проблем, с которыми оно сталкивается на переходном этапе к новому государственному образованию. В связи с этим возникает ряд вопросов, ответы на которые ищут общество, государственная власть и ученые. Место и роль вооруженной силы в меняющемся мире? Какая армия нужна новой России? В чем причины падения престижа военной службы, роли армии как гаранта территориальной целостности страны, защиты государственных интересов и безопасности населения от вооруженного нападения? В чем причины социальной, социально-политической напряженности военнослужащих и возможные последствия этого? Как обеспечивается быт военнослужащих, каков их уровень жизни? Как происходит реабилитация уволившихся из рядов Вооруженных Сил? Каким образом пополняется армия контрактниками, как молодежь относится к военной службе ?Как служится пограничникам? Как современное общество и государство относятся к своей армии? Является ли теперешняя армия фактором политической стабилизации общества? На эти и подобные вопросы отвечают военные социологи, которые активно проводят эмпирические исследования и занимаются анализом статистических данных.

АНАЛИЗ «КРОВАВЫХ ПОТЕРЬ»¹

Известный русский военный социолог Н.Н. Головин, находясь в 1920— 1930-е гг. в эмиграции, провел рад уникальных эмпирических изысканий, не потерявших своего значения до сих пор.

Образцов И.В. Военная социология: проблемы исторического пути и методологии. Ч. II // Социс. 1994. № 1.С. 88-106.

459

Особое место в работах Головина уделено анализу «морального духа» войск. Подводя итоги Первой мировой войны, он отмечает, что существовавшее до войны представление о «духе войск» как о чем-то неисчерпаемом и самодовлеющем привело к такому «расточительному расходованию крови, которое не могли выдержать даже самые лучшие войска в мире». Социальные и политические условия, в которых живет страна, по мнению русского ученого, «являются первыми данными, влияющими на "дух" войск... вот почему в современную эпоху вести войну, не популярную в массах, есть предприятие ненадежное»². Пагубность влияния политической и социальной нестабильности в стране на моральное состояние воюющей

армии становится с середины 1920-х гг. одним из главных предметов исследования Головина.

Анализ событий Первой мировой войны привел его к открытию «закона распространения разложения армии от тыла к фронту», проявившегося в России в том, что «быстрее всего процесс разложения шел в солдатских массах Северного фронта, в непосредственном тылу которого находился главный очаг революции — Петроград. Второе место по своей разлагаемости занимают армии нашего Западного фронта, в тылу которого находился второй центр революции — Москва. Юго-Западный фронт, имевший в своем тылу Киев, был здоровее, и волны разложения по сравнению с Северным и Западным фронтами сюда запаздывали. Наконец, в наилучшем моральном состоянии находились наши армии Румынского фронта; пребывание на территории чужого государства значительно задерживало проникновение заразы»³.

На основе данных военной истории, исследуя предел «моральной упругости войск», он приходит к выводу о том, что в течение XIX в. этот предел характеризует цифра 25% «кровавых потерь» от численности участвующих в бою войск, после чего сражающаяся армия, как правило, становится деморализованной и не способна к сопротивлению. Развивая эту идею на основе применения статистических методов, он приходит к выводу о высокой «моральной упругости» русских войск, несших обычно кровавые потери в пределах от 15 до 43% и низком подобном показателе, характерном, например, для итальянской армии: от 1,2 до 5%⁴.

При анализе статистического материала по боевым потерям русской армии в ходе Первой мировой войны он вводит взаимоотношение «кровавых потерь» (потери убитыми и ранеными) и потерь пленными как один из индикаторов «моральной упругости» войск в тот или иной период боевых действий. Так, если из 100% потерь, понесенных русской армией в 1914 г., плен-

² Головин Н.Н. Мысли об устройстве будущей Российской Вооруженной Силы. Белград, 1925. С. 15.

³ Головин Н.Н. Военные усилия России в Мировой войне: В 2 т. Париж, 1939. Т. 2. С. 181-182.

⁴ Головин Н.Н. Наука о войне. О социологическом изучении войны. Париж, 1938. С. 46.

4GQ

ные составляли 39%, в 1916 г. — 15%, то сразу после Февральской революции 1917 г. уже 55%; соответственно «кровавые потери» составляли 51, 85 и 45% (рис. 7)⁵.

Таким образом, рост «кровавых потерь» (убитыми и ранеными) и снижение числа пленных свидетельствуют о том, что «моральная упругость» войск под воздействием социальных и политических катаклизмов в 1917 г. снизилась почти в 2 раза.

Рис. 7. Взаимосвязь «кровавых потерь» и числа пленных в военных кампаниях 1914-1917 гг.

(данные 1оловина)

«Моральная упругость» варьировалась среди различных категорий военнослужащих и родов войск. Так, анализируя моральное состояние офицеров и солдат, Головин приходит к выводу о том, что «в офицерском составе при 10 убитых и раненых попадает в плен не менее двух, в солдатском составе сдается в плен от четырех до пяти»⁶. Среди различных родов войск наименьший процент пленных дали казаки и гвардия, соответственно 6 и 9% (в среднем для всей армии 31%).

Взаимоотношение «кровавых потерь» и потерь пленными среди призывного контингента различных регионов России характеризует и различную степень их «моральной упругости» (как отражение наличия патриотических чувств и лояльности населения к правительству). Например, из 100% потерь, понесенных контингентами, призванными из Ковенской губернии (Ков-но — ныне Каунас), при 33% «кровавых потерь» потери пленными состав-

Головин Н.Н. Военные усилия России в Мировой войне. Т. 1. С. 158. ⁶ Там же. С. 160.

461

ляют 67% (наибольший процент в Европейской части России). Людские потери области Кубанского войска составляют 85% «кровавых потерь» и всего 15% пленными.

Важным показателем «моральной упругости» является, по мнению Головина, число бежавших из плена военнослужащих, что характеризует их высокие моральные качества и присутствие духа. Так, только в Германии в 1914—1918 гг. число русских пленных составляло 1 400 000 человек. Из них бежали 442 офицера и 259 825 нижних чинов, из которых были пойманы 418 офицеров и 199 530 нижних чинов, т.е. бежал каждый седьмой. Такого большого процента бежавших военнопленных не дала ни одна европейская армия⁷ (и это без учета военнослужащих русской армии, бежавших из австро-венгерского и турецкого плена).

Заметим, что в тот период отношение к бежавшим из плена солдатам и офицерам русской армии было совсем иным, нежели в годы Великой Отечественной войны: факт побега из неприятельского плена отмечался особыми почетными нашивками на рукаве кителя и часто служил основанием для выдвижения на вышестоящую должность.

Рис. 8. Разное отношение к своим военнопленным

Любопытен разработанный Головиным эмпирический индикатор «заболеваемости» войск. В него включаются число реальных больных и раненых, а также повышение их числа за счет симуляции и членовредительства с целью уклонения от участия в боевых действиях. Вот как, например, этот индикатор отражает процесс разложения армии. «Заболеваемость» войск увеличилась в 1917 г. по сравнению с предыдущими (1914—1916) годами в 21,5 раза. А между тем никаких эпидемий в 1917 г. не было, рост ее начинается после начала революции. Таким образом, причина этого роста лежит всецело «в области психико-социальных, а не санитарных факторов»⁸.

Привлекла внимание Головина и проблема дезертирства в русской армии. Если с начала Первой мировой войны до Февральской революции 1917г. общее число дезертиров составило 195 130, то лишь за пять месяцев после

⁷ Головин КН. «Красный» юбилей // Парижский вестник. 1942. 8 ноября (№ 22).

⁸ Головин Н.Н. Военные усилия России в Мировой войне. Т. 2. С. 169.

462

революции (до 1 августа 1917 г.) из армии дезертировали свыше 150 000 человек. Следовательно, до Февральской революции русскую армию оставляли в среднем в месяц 6300 человек (для шестимиллионной армии показатель незначительный), после Февральской революции — в 5 раз больше (30 900). К концу войны «на три чина действующей армии приходилось не менее одного дезертира»⁹.

Наконец, интегрированным показателем настроений солдатских масс Головин считал содержание солдатских писем, которые давали общую картину изменения настроений в армии. Например, в феврале 1916 г. (после военных поражений кампании 1915 г.) «корреспонденция, посланная из

армий Западного фронта, была распределена так: 2,15% — писем в угнетенном состоянии; 30,25% — писем бодрых, 67,60% — писем уравновешенных, но содержащих в себе спокойную веру в конечный успех Русской армии»¹⁰.

Разработка Головиным системы социальной индикации для анализа такого важного явления, как «моральная упругость войск», не была для него умозрительной абстракцией. Он успешно применял научные разработки в ходе боевых действий. Так, в 1915 г., находясь в должности начальника штаба 7-й армии Юго-Западного фронта, Головин завел специальные формуляры на каждую неприятельскую дивизию, действующую перед фронтом армии. В этом формуляре наряду с данными о численности дивизии и происходящих в ее составе изменениях отмечались и данные о том, в каком бою и сколько данное соединение потеряло пленных (о прежних потерях и численности пленных в этих дивизиях запрашивались штабы других русских армий). «В результате данные о потерянных дивизиями пленных позволяли нам иметь совершенно определенные представления о "качестве" многих неприятельских дивизий, и это "качество" учитывалось в наших оперативных расчетах»".

Эмпирические данные легли в основу социологического анализа событий Первой мировой войны и позволили по-новому взглянуть на действия русской армии.

Методические разработки Головина, направленные на измерение уровня «моральной упругости войск», дали возможность ему вывести общий показатель уровня «военного напряжения страны», «качества» той или иной армии в целом, отдельных родов войск, частей, подразделений и категорий военнослужащих в тот или иной временной интервал боевых действий. Многие показатели прошли практическую апробацию в годы Первой мировой войны.

Головин Н.Н. Военные усилия России в Мировой войне. Т. 2. С. 205, 208. ¹⁰ Там же. Т. 1.С. 158. Головин Н.Н. Мысли об устройстве будущей Российской Вооруженной Силы. С. 44.

БЗ

СОЦИАЛЬНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ВОИНОВ¹²

Первоначально социальное обеспечение воинов и их семей в России имело преимущественно натуральную форму, затем на первое место вышло денежное вознаграждение — так называемые пенсионы. В XVIII в. переплетались различные формы денежного и натурального обеспечения уволенных со службы воинов и их семей. К таковым можно отнести поместную форму обеспечения — поземельное владение. Военнослужащие, как правило, получали надел еще в период несения воинской службы, задолго до отставки — и таким путем становились дворянами, т.е. людьми, которым за службу даровался двор (земельный надел). Другая форма обеспечения — кормовая. Практиковалось также содержание отставных воинов при монастырях. Государство устанавливало нормы натурального довольствия каждого воина и положенных ему денежных выплат, а также определяло число лиц, закрепленных за тем или иным монастырем. Монастыри содержали отставных воинов до самой их смерти. Петр I, начав преобразования в военной сфере, не мог не прийти к выводу о нецелесообразности экономии государственных ресурсов за счет защитников Отечества. Именно при нем возникла практика назначения денежных пенсий и пособий.

В России система социального обеспечения военнослужащих и членов их семей в основном сложилась в XVIII в. и не уступала по своей эффективности и действенности аналогичным системам европейских государств. Правовая база, подкрепленная экономическим и финансовым содержанием, гарантировала достойную жизнь и уважительное отношение общества к «человеку в погонах». В этот период сформировалась гибкая система денежного и пенсионного обеспечения военнослужащих, включавшая в себя вы-

Врезка

Солдатское письмо № 8

Здравствуйте, мои дорогие! У вас, наверное, солнце, а у нас тут все время плохая погода, да и холодно. Я сейчас с удовольствием искупался бы в бане, а то у нас тут такая «баня», что и не передать. То на ремонте, то еще что-то. А если моемся, то забежал на 10 минут и выбегай. Ни мыла, ни полотенца, зубной пасты и щетки тоже нет. Как я хочу вернуться домой, особенно я об этом думаю, когда «деды» побьют. Ночью спим, они подходят и током бьют. А еще — сплю, кто-то подушкой по лицу, просыпаюсь, а никого уже нет. Или спишь, а они как дадут, отлетаешь на метр от кровати. Таких козлиных случаев уже немало. Синяки ставили на лице, а на теле их еще больше. Кое-как терпишь, а иной раз хочется убить этих козлов. В столовую только сядешь есть, они подходят, говорят: «принеси хлеба». Я говорю, что не пойду. А тогда после столо-

вой бьют. Просто уже невыносимо. Как мне здесь тяжело. Я перепробовал уже все. Ложусь, читаю молитву, как ты мне, мама, говорила, но бесполезно. Будь проклят тот день, когда меня забрали в армию.

Ваш сын. Приписка: Сейчас 4.20 утра. Нас теперь часто так рано поднимают. Нас и еще раньше подымают, как сонных попугаев. Встаем, зубы чистить нечем. Грязный как чушка. Я ваших писем жду, как обеда. Я, наверное, вам писал, что лежал в госпитале. В КВО, кожно-венерическом отделении с чесоткой. Я ее просто сразу не увидел, а потом уже просто загнил. Теперь вот остались следы, синие пятна. Меня там сразу положили в изолятор с двумя больными сифилисом, еще пацаны лежали с экземой. Короче, полный атас. Лежал две недели, но до конца так и не вылечился. Нас, пока мы там лечились, направляли на работу к осетинам. Вкалывали, как на каторге, строи-

¹² Источники: Певень Л.В., Шишканов А.И. Состояние и перспективы решения социальных проблем военнослужащих // Социс. 2002. № 5. С. 88-95; Янин СВ. Факторы социальной напряженности в армейской среде // Социс. 1993. № 12. С. 36-50.

464

платы государственного казначейства, эмеритальных касс, Александровского комитета о раненых, а также орденского капитула. Многое из этого с успехом может быть востребовано и в наши дни. Крах Российской империи, распад Советского Союза соответственно повлекли за собой трансформацию социальной защиты военнослужащих.

В этой связи интересны воспоминания А.И. Деникина о своем отце, выходце из семьи крепостных крестьян, сумевшем благодаря беспорочной военной службе пройти путь от солдата до майора и в отставке содержать за счет своей пенсии семью, иметь в доме прислугу. Не менее убедительны впечатления тех ветеранов Красной Армии, кто застал ее развитие в предвоенный

период 1930-х гг. Связав свою жизнь с Вооруженными Силами, они как бы одномоментно, на несколько ступенек поднимались в общественной иерархии. Как вспоминал генерал В.А. Никольский, ему довелось начинать учебу во 2-м Московском химико-технологическом институте. Полуголодная жизнь студента не всегда способствовала успешному усвоению знаний. Но после реорганизации института в высшее военное учебное заведение, бывшие рабфаковцы получили статус слушателя с правами младшего офицера-командира взвода, и жизнь их изменилась в лучшую сторону. Не случайно Питирим Сорокин называл армию первым каналом вертикальной мобильности, ко-

ли трехэтажные коттеджи. Как нам было тяжело. Таскали кирпичи, а эти кирпичи как силикатные, но тяжелее, кило по 5. Да еще раствор мешали. Причем делать все надо было быстро. Если мед-

ленно работаешь, то осетин орет как бешеный. Короче, бесплатная рабсила. Не платил нам ничего, даже не кормил, а работы было море. Да еще щебенку на носилках таскали. Вечером приходишь в госпиталь без рук, без ног, а «деды» спрашивают, что мы им принесли, сигарет или сладостей каких-нибудь. Мы говорим — откуда, нам ничего за эту работу не дали. Тогда они

нас колошматят за это. Ну, короче, черт знает что за госпиталь. Я думал, что там лечат, а там ничего подобного, летаешь как веник. Кое-как выписались, мы сами попросились, чтобы нас выписали, и мы вернулись недолеченными в часть. А что нам делать, врачи-то наплевали на нас, да еще и какую-нибудь заразу там подхватишь... Приехал в часть, думал, будет лучше, а тут еще хуже. Все офицеры ушли в отпуск на 3-4 месяца, и старикам вообще все можно стало, пошел беспредел. Унижения идут и моральные, и физические. В течение дня подзатыльники, оплеухи и так далее. А ночью или вечером впору в петлю лезть. У них такой прикол появился — возьмут твое ухо и как выкрутят, оно аж хрустнет, так что на следующий день оно все синее. А на утренней поверке сержант спрашивает, кто это тебя так. Я говорю, что не знаю, а он мне как начал по башке лупить. Ну, все, короче. Я здесь больше не могу. Я не хочу служить в такой армии, с голодом, со вшами. Я уже не могу терпеть. Я уже на пределе. Письмо закончил в 5.05 утра. Хочу сильно спать, но нельзя. Источник: http://beavis.nm.ru/34.htm.

465

торая позволяет гражданину через прохождение военной службы занять достойное место в обществе.

Сегодня мы вынуждены констатировать, что состояние и уровень социальной защищенности военнослужащих Вооруженных Сил РФ достигли критической черты. В силу причин социально-экономического характера большинство семей военнослужащих находится на грани нищеты и не может причислять себя к слоям среднего класса со всеми вытекающими из этого последствиями. Сейчас российское общество словно мстит за то, что институт военной службы так долго занимал в истории России особое место.

Данные мониторинга социально-экономического и правового положения военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, и членов их семей, опросов слушателей военно-учебных заведений показывают, что с учетом совокупности всех факторов уровень жизни среднестатистической семьи военнослужащего стал в 1990-е гг. ниже его средних региональных показателей¹³. Особенно наглядно это видно в показателях уровня жизни военнослужащих различных офицерских категорий и воинских званий (табл. 3).

Таблица 3 Показатели уровня жизни военнослужащих в 1999 г.

Военнослужащие различного состава и должностных категорий, проходящие военную службу по контракту	Индекс уровня жизни,%	Соотношение уровня жизни военнослужащих с уровнем жизни населения РФ
По составу:
старшие офицеры	155,0	0,92
младшие офицеры	121,7	0,72
прапорщики и мичманы	95,3	0,56
солдаты (матросы) и сержанты (старшины)	93,5	0,55
По основным должностным категориям:
командир полка	124,0	0,73
командир батальона	131,1	0,77
заместитель командира батальона	136,7	0,81
командир роты	131,6	0,78
заместитель командира роты	142,6	0,84
командир взвода	172,9	1,02
Все военнослужащие, проходящие военную службу по контракту	117,5	0,69

¹³ Использованы расчеты и данные ежегодного мониторинга социально-экономического и правового положения военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, членов их семей, предусмотренного ст. 29 Федерального закона «О статусе военнослужащего» и проводимого с 1999 г., а также материалов госстатистики. Выборочная совокупность составляет 10 550 военнослужащих, в том числе 5893 военнослужащих по контракту, 4657 — по призыву, 2733 — членов семей военнослужащих, репрезентативна для всех силовых частей.

466

В силу объективных причин (социально-экономический кризис в стране, дефицит военного бюджета и т.п.) в Министерстве обороны и других силовых ведомствах в 1992— 1999 гг. сложилась ситуация с хроническими невыплатами личному составу дополнительных сумм, обязательных в соответствии с Федеральным законом «О статусе военнослужащих» и другими нормативно-правовыми документами. Реальная ежемесячная задолженность по этим выплатам в 1999 г. составляла 862,4 руб. на одного военнослужащего, проходящего военную службу по контракту. Исследования выявили тенденцию к расслоению военнослужащих по денежным доходам (табл. 4).

Таблица 4 Денежные доходы по 20%-ным группам населения и военнослужащих, проходящих военную службу по контракту

Группы по размеру денежных доходов	Вооруженные силы, 1999г., сентябрь (данные мониторинга,%)	В целом по РФ, 1999 г., сентябрь (данные Госкомстата,%)
Первая (с наименьшими доходами)	7,5	6,2
Вторая	12,3	10,4
Третья	17,2	14,4
Четвертая	24	19,9
Пятая (с наибольшими доходами)	39	49,1
Коэффициент концентрации доходов Лоренца (индекс Джини) KL	0,34	0,39
Соотношение доходов 10% наиболее и наименее обеспеченного населения (военнослужащих), раз	0,3414	0,396

Разница в доходах 10%-ных групп военнослужащих с наибольшими и наименьшими размерами совокупных семейных доходов составляет 6,8 раза (это почти в 2,1 раза меньше по данному показателю, чем в среднем по стране); при этом разрыв в материальном положении особо ощутим для многодетных семей.

По оценкам опрошенных, нормативно-правовая база, регламентирующая социальную защиту военнослужащих, несовершенна и носит в значительной мере уравнительный характер, слабо стимулируя стремление к службе в отдаленных регионах или «горячих точках». По мнению каждого второго военнослужащего, в 2000 г. государство не обеспечивало в должной мере их права. Серьезные претензии у военнослужащих имеются к главам субъектов Федерации и местных органов власти из-за неполного выполнения в ряде регионов предусмотренных им льгот и социальных гарантий. По данным мониторинга 2000 г., на вопрос о степени выполнения местными органами власти прав, свобод, гарантий и льгот, предусмотренных военнослужащим, 2,1% респондентов ответили, что выполняются полностью; 19,4% — в основном; 44,5% — частично; 20,4% — не выполняются; 16,2% опрошенных затруднились ответить.

467

Уже длительное время совокупные ежемесячные денежные доходы военнослужащих отстают от среднего уровня по стране. Этот разрыв более ощутим для семей многодетных и младших офицеров, прапорщиков и мичманов, солдат (матросов) и сержантов (старшин), проходящих военную службу по контракту. Такое социально-экономическое положение, по оценкам специалистов, определяется как бедность. К сожалению, в ближайшее время удастся лишь выравнять уровень совокупного денежного дохода семьи военнослужащего со средним уровнем по стране (табл. 5).

Таблица 5 Динамика индекса уровня жизни военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, относительно индекса уровня жизни населения РФ (в долях) в 1999-2002 гг.

Категория военнослужащих	1999	2000	2001	2002
Старшие офицеры	0,92	1,04	0,9	0,97
Младшие офицеры	0,85	1,11	0,91	1,25
Прапорщики и мичманы	0,59	0,8	0,65	1,03
Сержанты (старшины) и солдаты (матросы)	0,65	0,95	0,7	1,1
Все военнослужащие	0,79	1,03	0,85	1,1

Анализ показывает, что с 1999 по 2002 г. происходило неупорядоченное перераспределение средств, выделяемых на содержание личного состава Вооруженных Сил: их объем то увеличивался, то уменьшался. Однако в этом броуновском движении прослеживается некая тенденция, а именно: денежное довольствие младшего офицерского состава росло, а старшего — относительно этого — не увеличивалось, т.е. уровни жизни двух категорий — старших и младших офицеров — сближались; видимо, преследовались вполне уравнительные цели. В результате у старших офицеров снижалась мотивация к добросовестному несению службы.

Оказывается, что и дополнительные социальные льготы для старших офицеров постоянно сокращались, и они перестали служить инструментом, направленным на создание экономически выгодных условий для продолжения службы старшими офицерами.

Данный вывод объясняет, почему помимо реформирования системы денежного довольствия используются и другие социальные инструменты, направленные прежде всего на создание экономически невыгодных условий для продолжения службы старшими офицерами. Имеются в виду сокращение в войсках количества должностей, замещаемых полковниками; запрет на продление срока службы при достижении предельного возраста; отмена пенсионной надбавки; исключение из общей суммы, по которой рассчитывается пенсионное содержание военнослужащих, процентной надбавки за выслугу лет и месячной стоимости продовольственного пайка, снижение максимально возможного размера пенсии с 85 до 75%; предоставление первоочередного права на получение жилья увольняемым с военной службы офицерам и другие социальные и организационные меры.

468

Основными причинами низкого уровня социальной защищенности военнослужащих, на наш взгляд, являются: неурегулированность в законодательстве функций социальной защиты в Вооруженных Силах и механизмов их использования; неполнота и фрагментарность правовой базы, касающейся вопросов социально-экономического обеспечения военнослужащих; неадекватные современным условиям оплата воинского труда и пенсионное обеспечение; отсутствие действенных программ социальной адаптации военнослужащих, подлежащих увольнению в запас; затянувшееся решение их жилищных проблем; несовершенство системы медицинского обеспечения.

Результаты проведенного в 1992—1993 гг. исследования СВ. Янина (опрошено в общей сложности более 10 тыс. человек во всех военных округах, а также в частях, дислоцирующихся за пределами государства) позволяют подробнее представить обстановку, сложившуюся в военной среде. Исследование показало, что половина кадровых военных недовольны тем, что социальные проблемы решаются за счет обнищания народа. По мнению большинства из них, дальнейшее падение жизненного уровня населения в ближайшее время может привести к резкой дестабилизации обстановки в России.

Рис. 9. Солдаты русской армии

В короткое время военнослужащие из категории сравнительно высокооплачиваемой группы населения превратились в социальную группу с низким достатком. Сформировавшиеся потребности, привычки и потребительские стандарты обладают определенной инерционностью. Невозможность их реализации из-за недостатка средств порождает пессимизм и массовое раздражение в сознании людей.

Денежное содержание для большинства кадровых военнослужащих является основным, а для части из них — единственным источником формирования семейного бюджета: военнослужащим запрещена коммерческая деятельность и любая другая работа по совместительству; проживание в отда-

469

ленных гарнизонах делает невозможным трудоустройство жен военнослужащих. По данным опросов, из 37% неработающих жен офицеров, прапорщиков и мичманов каждая вторая не может найти себе работу. Неразвитая социальная инфраструктура военных гарнизонов вынуждает многих из них отказываться от работы для ухода за детьми и по другим причинам.

Остро стоит жилищная проблема. В настоящее время не имеют квартир более 100 тыс. офицеров, прапорщиков и мичманов. Еще больше нуждающихся в улучшении жилищных условий. В течение ближайших 2—3 лет потребуется обеспечить жильем более 400 тыс. семей военнослужащих и уволенных в запас.

Решение жилищной проблемы для армии усложняется по следующим причинам:

♦ возросшая миграция кадрового состава. Только в 1992 г. из государств Восточной Европы и бывших республик СССР в Россию вернулись 100 тыс. военнослужащих. К 1995 г. их число составило 250 тыс.;

♦ сокращение жилищного фонда Министерства обороны РФ в связи с приватизацией квартир военнослужащими;

♦ сохранение жилищной задолженности государства Вооруженным Силам, невыполнение центральными и особенно местными органами власти законодательных актов по финансированию строительства и предоставлению жилья военнослужащим;

♦ низкий уровень материального достатка кадровых военнослужащих, не позволяющий (даже при наличии определенных льгот и денежных компенсаций) осуществлять им строительство, покупку дома, квартиры по современным ценам;

♦ постоянный рост цен на жилье.

Вследствие этого 64% кадровых военнослужащих считают, что нерешенность и нерешаемость жилищной проблемы существенно сказывается на дисциплине людей и их отношении к выполнению служебных обязанностей. Основная масса опрошенных связывают свое решение о продолжении службы в армии именно с жилищным вопросом.

Безудержный рост цен на продовольствие, промышленные товары, культурно-зрелищные мероприятия, транспорт, коммунальные услуги, содержание детей в детских дошкольных учреждениях, их образование и т.д., с одной стороны, и отставание от него роста денежного содержания кадрового военнослужащего — с другой, привели к тому, что офицеры, прапорщики, их семьи в последнее время стали хуже питаться и одеваться. Существенно меняется их образ жизни. Духовно беднее становится досуг, отдых военнослужащих и их семей.

СОЦИАЛЬНЫЙ ПОРТРЕТ ПРИЗЫВНИКА¹⁴

По оценкам специалистов, за последнее десятилетие в России резко обострилась проблема призыва на военную службу, главным образом в связи с неблагоприятными условиями формирования новых контингентов при-

¹⁴ Источники: Смирнов А.И. Отношение молодежи к контрактной службе // Социс. 1993. № 12. С. 105— 109; Клементьев Р.П., Николаева И.А. Призыв на военную службу // Социс. 2000. № 10. С. 72—76.

470

зывников, ухудшением состояния их здоровья и физической подготовки к прохождению службы. Четко обозначилась тенденция к уклонению призывников от прохождения обязательной военной службы в рядах российской армии. Начиная с 1985 г. эта тенденция отчетливо усиливалась, и в 1998 г., согласно проводившемуся переучету мобилизованных ресурсов, уклонистов от службы в армии было уже около 25 тыс. человек.

Призывники — специфический контингент молодежи, возраст которой не превышает 20 лет. Для этой группы молодых людей характерна временная неопределенность дальнейшего жизненного пути, различный уровень физической и психологической подготовки к условиям военной службы.

Согласно исследованиям начала 1990-х гг., когда в Вооруженных Силах РФ только появилась добровольная военная служба по контракту, с ней связывали большие надежды. Причем не только общество, увидевшее в этом эффективный и перспективный путь профессионализации российской армии, но и бывшие военнослужащие, особенно служившие в Афганистане, не успевшие адаптироваться к мирной жизни. Тем более что мирная жизнь их особенно не ждала: в России была эпоха шоковой терапии и катастрофического падения уровня жизни населения.

В 1993 г. в соединениях и частях всех видов Вооруженных Сил, а также на областных, городских и районных призывных пунктах, в средних общеобразовательных учебных заведениях восьми областей России было проведено исследование¹⁵. Изучались военнослужащие срочной службы, призывники, молодые люди допризывного возраста, военнослужащие, проходящие службу по контракту, а также эксперты. Всего было опрошено более 2 тыс. человек.

Удалось установить, что, во-первых, молодежь с оптимизмом воспринимает идею военного контракта и она завоевывает своих сторонников; во-вторых, добровольно служить отправляются те же социальные слои, кого призывают в армию. В самом деле, военная служба по контракту не обеспечивает равное социальное представительство, так же как не обеспечивает его и военная служба по призыву. В обоих случаях в армию идут из наименее социально защищенных слоев общества. Исследование показало, что социальные портреты контрактника и призывника слабо различаются. Можно сказать, что качество призывного контингента невысоко. Главным образом это молодые люди в возрасте до 25 лет. Из числа опрошенных ²/₃ имеют среднее общее или среднее специальное образование; около 15% — среднетехническое и 10% — начальное или неполное среднее образование. Почти каждый третий воспитывался в неполной семье (без отца, без матери или без обоих родителей). Около половины из них проживали в сельской местности.

Исследование проведено Центром военно-социологических, психологических и правовых исследований Вооруженных Сил РФ в апреле-июне 1993 г. (под рук. А.И. Смирнова). Опрошено более 2 тыс. человек.

471

Социологи изучали призывников и в конце 1990-х гг. В 1999 г. Военный комиссариат г. Москвы совместно с Институтом проблем занятости РАН провел социологическое исследование молодежи призывного возраста (авторы — Р.П. Клементьев и И.А. Николаева). Ставилась цель изучить социальное самочувствие призывников, их отношение к военной службе, структуру ожиданий призывников. Среди обследованных призывников почти половина (46%) имели среднее специальное образование, 32% — среднее образование, 19% — неполное среднее и 3% — незаконченное высшее. Практически у всех призывников уже был опыт первичной профессионализации — в основном по рабочим специальностям (автослесарь, сварщик, повар и т.д.); 83% из них

работали на различных предприятиях и фирмах г. Москвы.

Опрос 155 московских призывников показал, что в среде призывников слабо выражена доминанта положительного настроя на прохождение службы. В основном ее поддерживает несколько факторов — семейное воспитание, сохраняющее уважение к военной службе (19,7% опрошенных); личное намерение призывника развить физическую силу (19,3%); значимость приобретаемого на военной службе опыта (12%); интерес к военным специальностям (11,9%).

Наблюдения показывают, что отрицательное отношение к военной службе определяется: чувством страха и убеждением в том, что в армии царит хаос (45,8% опрошенных); возможностью растратить на военной службе свои личностные ресурсы (21,7%); отсутствием у военной службы должного престижа и выгоды (14,2%). Если негативное отношение к армейской службе продиктовано двумя социальными факторами — боязнью дедовщины и неопределенностью послеармейской карьеры, то позитивный настрой, который проявился пока у меньшинства призывников, обусловлен личными факторами — желанием испытать себя в трудных условиях, стремлением стать людьми самостоятельными и независимыми от родителей (10,8%).

Вопреки распространенному мнению отрицание ценности военной службы среди молодежи не является повсеместным. Такие крайне негативные суждения, как «военная служба есть неизбежное зло» (4,9% опрошенных) и «военная служба молодежи сейчас не нужна» (7,2%), высказало меньшинство респондентов.

Положительное мнение об армии складывается благодаря убежденности призывников в том, что она приучит их к ответственности и дисциплине (24,1 % опрошенных); поможет развить физическую силу, меткий глаз

473

и крепкую руку (22,3%); испытание тяготами военной службы даст шанс лучше познать себя (16,5%), укрепит чувство взаимной поддержки и дух коллективизма (15,5%). Иными словами, в армию юноши идут за тем, чего им не хватало на «гражданке». Но это мнения москвичей. А в провинции, если судить по публикациям СМИ, призывники, которые набираются главным образом среди малообеспеченной части населения, идут в армию за тем, чтобы «наконец-то сытно поесть». Недокормленные и рахитичные призывники в армии первым делом досыта отъедаются. О самореализации, ответственности, дисциплине они не думают. В армии они просто спасают свою жизнь.

Если расшифровать страхи перед воинской службой, то в эмпирических индикаторах они выглядят так:

♦ в армии осталось мало хороших командиров, снизились дисциплина и порядок (27,8% опрошенных);

♦ прохождение военной службы опасно для жизни и здоровья (14,3%);

♦ военная служба — зря потраченное на муштру время (11,7%);

♦ профессиональная подготовка в армии низкая, выучка плохая (11,7%);

♦ в армии сохраняется узкий характер специальной подготовки (18,2%);

♦ отсутствует подготовка по интересным и необходимым сейчас специальностям (17,3%);

♦ существует высокий шанс заболеть или покалечиться (16,2%);

♦ давление на психику однообразия армейских будней (10,7%);

♦ недостаточное питание (9,1%).

Хотя на физическую и техническую подготовку к армии молодежь обращает мало внимания, зато приобретает массовое распространение потребность призывников еще до начала военной службы познакомиться с теми, с кем придется служить. Например, посредством посещения десятиклассниками армейских частей вблизи города под руководством опытного экскурсовода. По всей видимости, в этом призывники склонны усматривать наиболее адекватную форму предварительной адаптации к условиям прохождения службы в частях российской армии. Можно предположить также, что за этим кроется потребность найти достойные формы самозащиты от возможного агрессивного поведения старослужащих (дедовщины). Современная молодежь хочет заранее знать положения Устава воинской службы,

а самое главное — основные права военнослужащего. Грамотно защитить себя от произвола командиров и старо служащих — обязательный элемент правовой культуры подрастающего поколения. Все чаще мы слышим о случаях дезертирства из рядов Вооруженных Сил при несоблюдении гражданских прав, об обращениях в Комитет солдатских матерей и привлечении нерадивых командиров к судебной ответственности. Нынешнее поколение уже не то, что было прежде, хотя, надо признать, правовая культура освоена все еще незначительной частью российских призывников (3—5%).

В среде призывников постепенно меняются представления о характере и стиле допризывной подготовки к военной службе. Сами призывники высказываются за разнообразие форм допризывной подготовки. По их мнению, это могут быть и курсы военной подготовки при школах или коллед-

474

жах (37,4%), специальные клубы по интересам, такие, как военно-спортивный или военно-исторический клуб (28,9%), и курсы, организованные по месту жительства или при военкоматах (14,4%). Как видим, приоритет отдается традиционной форме военной подготовки в школах и колледжах, а также организации молодежных клубов с ориентацией на подготовку к военной службе.

Призывники были бы рады, как их американские ровесники, получить хорошую профессию непосредственно в армии: 43% опрошенных назвали наиболее значимым право получения специальности, считая, что тогда период прохождения военной службы не прошел бы для них даром. Если

учесть, что в армию идет малоимущее население, а высшее образование является платным и с каждым годом дорожает, то армейский призыв вполне может стать для молодежи хорошей стартовой площадкой. Именно при таких условиях можно будет считать призыв в армию делом добровольным. Уже сейчас 68% опрошенных уверены, что после армии их шансы найти хорошую работу будут выше.

Показательны данные другого исследования: каждый пятый опрошенный солдат и сержант считают, что служба по контракту даст им возможность получить специальность, которая обеспечит их хорошо оплачиваемой работой на «гражданке». Примерно столько же опрошенных связывает со службой по контракту свои надежды на дальнейший профессиональный рост¹⁶. А пока 22% респондентов хотели бы получить право на отсрочку от службы. Они имеют возможность получить профессию и без армии. Хотя их всего 25% общего числа призывников. Но известно, что еще большее число, как говорится, «откосило» от армии, не дойдя до призывного пункта. Альтернативная служба не так и популярна в России, как о том говорят: желание воспользоваться ею высказали 14% опрошенных призывников, а 43% респондентов предпочли прохождение службы в воинских формированиях.

Материальные стимулы остаются главным мотивом для контрактной службы солдат и сержантов. Но Н.Ф. Наумова и B.C. Сычева получили парадоксальный результат. Они сравнили социологические данные о притязаниях, запросах по поводу денежного довольствия у тех, кто готов к службе по контракту, с данными о динамике средней зарплаты по отраслям народного хозяйства в 1989—1992 гг. и выяснили, что притязания потенциальных «профессионалов» не только выше средней заработной платы в самых высокооплачиваемых отраслях, но этот разрыв стремительно увеличивается. Если в 1989 г. запросы военнослужащих превышали самую большую среднюю заработную плату в отрасли на 10—15%, то в 1992 г. уже в 4—5 раз. Таким образом, вряд ли удастся решить проблему набора в профессиональную армию преимущественно за счет материального стимулирования. Тем более что 80% опрошенных непременным условием контракта называют обеспечение жильем¹⁷.

Дудник В. Генштаб предупреждает... // Московские новости. 1993. № 15.

Наумова Н.Ф., Сычева B.C. Общественное мнение о социальных проблемах армии России // Со-

Цис. 1993. № 12. С. 79.

475

Дудник В. Генштаб предупреждает... // Московские новости. 1993. № 15.

Наумова Н.Ф., Сычева B.C. Общественное мнение о социальных проблемах армии России // Со-

Цис. 1993. № 12. С. 79.

475

ПОГРАНИЧНИКИ В «ГОРЯЧИХ ТОЧКАХ»¹⁸

В 1995 г. было проведено исследование, посвященное анализу морально-психологического состояния личного состава пограничных войск России, выполняющего задачи в «горячих точках», в частности в Чечне. Социологическое исследование выполнялось в 2 этапа — зимой и летом 1995 г. — непосредственно в подразделениях первой линии, находящихся в зоне боевых действий. Сбор эмпирических данных осуществлялся методами наблюдения и опроса (анкетного, экспертного, интервью) 850 военнослужащих, репрезентирующих личный состав группировки по месту дислокации, сроку службы, воинскому званию, должности и характеру выполняемых задач. Исследовательская группа осуществляла сбор информации непосредственно в боевых порядках: в окопах, на позициях, в блиндажах и землянках, имея возможность проводить непосредственное включенное наблюдение. Членам группы приходилось выполнять не только исследовательские задачи, но исходя из складывающейся обстановки и служебно-боевые.

Врезка

Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 497; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 46 47 48 49 505152 53 54 55 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!