Обряды и ритуалы семенной жизни.

Иудаизм считает, что рождение ребенка наступает в момент зачатия. А значит, воспитание начинается еще в утробе матери. То, что она слышит, читает, с кем общается, и то, богобоязненная она женщина или светская, – все отражается на ее будущем ребенке.

Уже на восьмой день, согласно заповеди, данной Господом Аврааму, новорожденному мальчику делают обрезание. Это может происходить дома, в синагоге или в роддоме, неважно. Важно, чтобы присутствовало десять мужчин-евреев. Они становятся свидетелями заключения завета между Авраамом и его новорожденным потомком. Обрезание делает моэл – человек не просто соблюдающий (религиозный), но имеющий медицинское образование. Ведь операция должна быть проведена на высоком уровне, без осложнений. В этот момент ребенку дается второе имя. Обычно это библейское, святое имя, которое имеет такое оберегающее значение. В случае болезни ребенка молятся именно с этим именем на устах. А первое имя дают родители, обычно оно связано с именами умерших родственников: это дань уважения и продление памяти о предках. Девочки тоже получают второе имя.

Один из самых больших праздников в жизни каждого ребенка – это день совершеннолетия. Бар-мицва празднуется, когда мальчику исполняется 13 лет, и бат-мицва празднуется, когда девочке исполняется 12 лет. Этот день рождения отмечается в синагоге. Все приходят нарядные, и ребенка вызывают к чтению святой Торы, написанной вручную на свитке пергамента и в кожаном переплете. Таким свиткам иногда бывает больше трехсот лет, они – свидетели десяти поколений евреев. И вот когда вызывают мальчика или девочку, то в этот момент называют их двойное имя, а также называют имя их отца. К бар- и бат-мицве начинают готовиться задолго – за один-два года, берут учителя, который обучает ребенка святому языку, на котором написана святая Тора, интонацию, с которой требуется ее читать.

В иудаизме запрещено изображать (рисовать, вырезать по дереву) какие-либо образы. Поэтому ни в синагоге, ни дома не может быть ни икон, ни скульптур. Есть Слово Божие, которое обладает огромной силой воздействия и которое вечно. Но в то же время у евреев не принято говорить, верующий ты или не верующий. Очень сложно услышать объяснение, что же есть Бог. Стараются, чтобы ребенок понимал образ жизни: какие есть праздники, какие посты, что евреи едят, как одеваются. Это знание могут дать не только родители, но и садик, и воскресная школа, и детские лагеря.

Приобщать к вере малышей начинают рано. В синагогу часто приходят с маленькими детьми, приносят даже годовалых малышей. Ведут они себя здесь очень вольготно, смеются, носятся. Все взрослые сосредоточены, серьезно молятся, а среди детей – шум, беготня. Считается, что это большая радость, когда дети посещают синагогу.

Уже с двух лет им показывают картинки не только с русскими буквами, но и с буквами святого языка, а наряду с русскими сказками рассказывают особые еврейские истории-сказания нравоучительного характера. Воспитание проходит в семье. Если ребенок видит, как родители накануне субботы, в пятницу вечером красиво одеваются, вдруг перестают ругать друг друга и все вместе садятся за стол, то малыш сразу понимает, запоминает, что суббота – это праздник. И только потом, когда подрастет, он осознает, что такое субботний день и почему это праздник.

Ребенок видит, как родители постятся, и пытается им подражать. Если в обычный день он ест шоколад, то в день поста выпьет стакан сладкого чая, и все. Хотя бы так. Становясь старше, подросток начинает понимать, что пост – это не просто ограничение в еде, но возможность унять гордыню и скромность во всем, и довольство самым необходимым.

Самый распространенный способ в религиозном мире выйти замуж или жениться - это так называемый шидух, сватовство. Не думайте, что это как раньше, свахи (хотя и свахи тоже есть), в основном это знакомые, друзья, родственники, которые знакомят молодых людей. Они встречаются несколько раз, пытаясь решить, подходят ли они друг другу, точнее, есть ли смысл продолжать встречаться дальше. Кто-то жениться на первом шидухе, кто-то находит половинку через три-четыре, а есть такие, кому пришлось познакомиться с несколькими десятками девушек, прежде чем нашлась подходящая.

После помолвки свадьбу назначают в пределах нескольких месяцев. В году есть периоды, когда свадьбы делать нельзя - с первого дня Песаха до 33 дня Омера (т.е. чуть больше месяца), и с 17-го тамуза до 9-го ава, в периоды траура. Также свадьбы не делают в шаббаты и праздники.

Хотя свадьба – это радостное событие в жизни человека, но в то же время это серьезный шаг, имеющий далеко идущие последствия. К тому же даже в этот радостный день следует помнить о разрушении Храма. Поэтому, чтобы подчеркнуть ответственность момента, жених (хатан, ) и невеста (кала, ) в день свадьбы постятся до полудня. По этой причине церемонию бракосочетания обычно проводят тогда, когда наступает время дневной молитвы (не ранее 12.30). В эту молитву («Минха», ) – так же, как и в Йом Кипур – включают исповедь в грехах, чтобы жених и невеста вступили в брак свободными от грехов.

После «Минхи» совершается обряд покрывания, состоящий в том, что голову невесты покрывают четырехугольной фатой. Жених в это время находится в другом помещении. Обряд покрывания призван напоминать о том, как праматерь Ревекка, увидев своего жениха Исаака, закрылась покрывалом (1-я книга Моисея 24:65). После покрывания совершается церемония бракосочетания. В синагогах для этих целей, как правило, имеется специальный зал, но можно и снять какое- нибудь помещение или провести бракосочетание дома. Во время церемонии бракосочетания жених и невеста стоят под свадебным балдахином (хупа, ). Весьма распрост- ранен обычай, согласно которому невеста должна семь раз обойти вокруг жениха, прежде чем встать справа от него. Обычно невесту ведет к хупе ее отец, а жениха – его мать.Хупа представляет собой четырехугольное полотнище, к каждому из углов которого прикреплен шест. Обычно хупу держат за шесты молодые неженатые мужчины. Первая часть церемонии – обручение, или посвящение – состоит из благословения над вином и благословения, в котором воздается хвала Богу за создание института брака. Затем жених и невеста отпивают вино из одной чаши, после чего жених надевает кольцо на указательный палец правой руки невесты и произносит на древнееврейском языке формулу: «Вот, ты посвящена мне этим кольцом по закону Моисея и Израиля». Во избежание ошибок один из присутствующих слово за словом произносит это предложение, а жених повторяет его вслед за ним. Лишь слово «мне» (др.-евр. «ли») должен сказать один только жених, иначе получится, что не он произнес свадебную формулу и вступил, таким образом, в брак, а тот, за кем он повторял слова свадебной формулы. У евреев не принято, чтобы жених и невеста обменивались кольцами. Кольцо – это подарок жениха невесте, поэтому оно должно быть его собственностью. Раньше было принято дарить богато украшенные обручальные кольца. На некоторых кольцах были, например, маленькие домики, символизирующие будущее совместное жилище. Сегодня используют, как правило, простые, гладкие кольца без каких- либо украшений. После того как жених надел невесте кольцо, зачитывается брачный договор, или кетуба ( ). Кетуба представляет собой стандартный текст, составленный на арамейском языке. В этом договоре муж обязуется заботиться о жене: «Я буду работать для тебя, уважать тебя и обеспечивать тебя пропитанием и всем необходимым. Затем свидетели подписывают кетубу. В некоторых общинах кетубу подписывает и жених.

За подписанием кетубы следует вторая часть церемонии бракосочетания – семь свадебных благословений. После чтения благословений жених и невеста снова отпивают вино из одной чаши, а затем жених разбивает ногой бокал. Согласно Талмуду, этот ритуал совершается в знак скорби по Иерусалиму.

Затем молодожены удаляются в специально отведенную для этого комнату, где они наконец-то могут побыть наедине и немного подкрепиться после поста. Свадебное застолье завершается чтением послетрапезной молитвы. По случаю свадьбы к этой молитве добавляют специальное вступление, а в конце читают семь свадебных благословений.  

После свадьбы женщины покрывают голову, это отличительный знак того, что она замужем. По-настоящему женатыми они считаются после проведенной под одной крышей ночи.

По брачному контракту мужчина обязуется покупать женщине одежду, украшения и косметику. Ее доходы принадлежат мужу, но при разрыве обязан выплатить жене довольно крупную сумму.Мужчина обеспечивает материальную базу для семьи, женщина ведет хозяйство и воспитывает детей. Это не значит, что женщина сиди дома и ничего не делает, а мужчина сидит на диване, закинув ногу на ногу. Но обязанность заработка лежит на муже, а следить за домом - на жене. (К примеру, когда я была на сохранении, муж готовил, убирал, мыл посуду и стирал белье, поскольку я месяц лежала в кровати. Но при этом я должна была составить список, что нужно сделать и когда и как. А когда муж был в армии, я работала и зарабатывала только я, но при этом муж решал, как мы распрделяем эти деньги).

В иудаизме мужчина безусловный глава семьи. К пирмеру, на его стул во главе стола нельзя садиться ни детям, ни супруге. Мудрецы говорят, что мужчина голова, а женщина - шея, голова смотрит туда, куда поворачивается шея. Женщина строит дом, все признают, что мужчина добивается того, чего его жена позволила ему добиться. Она воспитывает детей, тогда как отец учит их - Торе, всем предметам, наукам. Обязанностью отца является дать своим детям профессию.

Этапы развития иудаизма.

В религиоведении принято различать в развитии иудаизма три исторических периода: храмовый(в период существования Иерусалимского храма), талмудический и раввинистический (с VI века по настоящее время;по другим источникам- до XVIII века).

Эпоха Первого Храма.

В ХI в. до н. э. евреи создают государство Израиль, столицей которого становится город Иерусалим (Ерушалаим). В 958 г. до н. э. царь Соломон возводит в Иерусалиме на горе Сион Храм в честь Единого Бога. В истории иудаизма начался новый, храмовый период, который длился около 1500 лет. В этот период Иерусалимский Храм становится главным духовным центром иудаизма .Служители Иерусалимского храма составляли особую категорию иудейского общества. Их потомки и до сих пор выполняют особые обрядовые функции и соблюдают дополнительные запреты: жениться на вдове или разведённой и т.д.

 В этот же период завершается написание Танаха - Священного Писания иудаизма (христианская традиция полностью включила Танах в раздел Библии, называемый Ветхий Завет). Царь не только контролировал функционирование Храма, но и принимал решения по вопросам чисто культового характера. Возможность вмешательства в сферу богослужения коренилась в идее богоизбранности царя, что превращало его в священную персону. Возвышение Иерусалимского храма и превращение его в официальное святилище подорвало престиж местных святилищ и способствовало централизации религиозной власти.

 В 587 г. до н. э. Израиль захватил вавилонский царь Навуходоносор II, который разрушил Иерусалимский храм, а большинство иудеев насильственно переселил в Вавилонию. Духовным лидером и наставником переселенцев становится пророк Иезекииль. Он развил идею о возрождении Израиля, но уже как теократического государства, центром которого будет новый Иерусалимский Храм.

Новым в религиозной истории, характерным для иудаизма, отличительным его моментом является понимание отношения между богом и его “избранным народом” Израиля как отношения “союза”. Союз — это своего рода договор: народ Израиля пользуется особым покровительством всемогущего бога, он — “народ избранный” при условии, что останется верным, что будет следовать заповедям бога и, главное, не отступит от единобожия. Особенность иудаизма в том, что бог действует в истории своего народа.Своего рода конституцией этого союзнического отношения между Израилем и его богом является Закон, в котором Яхве выразил свою волю. Наряду с откровением бога в природе и истории стоит превыше всего Закон, в котором ясно и четко сформулирована в виде “заповедей” воля Господня.Вера в мессию в предсказаниях пророков становится основой иудаизма: мессия установит царство, где не будет вражды и страданий, где верные богу обретут мир и счастье, а грехи будут наказаны, свершится страшный суд.Иудаизм как “религия закона” столкнулся с тенденцией, проявлявшейся в том, что Закон превращался в нечто самодовлеющее, так что даже Яхве отступал в тень. Закон как бы становился обособленным от человека, превращался в нечто обладающее собственной логикой развития, так что его требования превращались в запутанный свод противоречивых предписаний; служение богу становилось равнозначным выполнению буквы Закона, не одухотворенному участием “сердца”.Религия сводилась тем самым в Израиле к чисто внешнему богослужению, в основе которого лежала уверенность в получении “справедливого” вознаграждения от бога за выполнение обрядов и следование предписанным нормам поведения.

Эпоха Второго Храма

Эпоха получила свое название в честь восстановленного в 516 году до н.э. прежде разрушенного Первого храма. Переломным этапом в этот период было прибытие в страну новой группы вавилонских изгнанников (458 год до н.э.).

 Период истории иудаизма со II в. до н. э. по VI в. н. э. получил название талмудического.

Он характеризуется обстоятельной систематизацией и ритуализацией иудейского культа, который из храмового священнодействия превратился в систему многочисленных предписаний, зачастую скрупулезных и мелочных - вплоть до деталей внешнего облика, прически и одежды. В это время формируется особое сословие «писцов» — софрим — толковавших законы веры и основывавших школы для их изучения. Деятельность этого сословия заложила основу толкования библейских законов, получившего позднее название Устный Закон.

Пророки выступили против поклонения чужим богам. Они провозгласили теперь, что Яхве не просто один из богов, пусть даже самый могущественный, но единственный бог, повелевающий всем, что происходит в природе и в истории. Источник всех бед Израиля — поклонение чужим богам, за которое Яхве карает “свой” народ поражением и страданиями в плену. Ветхий завет включает в качестве первой своей части пять книг Закона (евр. Тора): Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие. Вторая группа ветхозаветных книг — Пророки и третья — Писания.

В I в. до н. э. над Израилем устанавливается римское господство. В это время в иудаизме возникает ряд течений и сект, из которых наиболее авторитетным становится направление перушим. В начале I в. н. э. как одна из иудейских сект возникает и христианство, которое довольно быстро противопоставило себя иудаизму, отделилось от него и оформилось в самостоятельную религию. В 67-73 гг. н. э. разразилась знаменитая Иудейская война против владычества Рима, во время которой Иерусалимский Храм был вновь разруршен (70 г.), а позже иудеи были изгнаны из Израиля расселились по всей территории Римской империи и в странах Азии, где образовали обширную диаспору. Со временем в диаспоре сформировались различные этнические группы евреев, имеющие свои языковые, бытовые и обрядовые особенности. Наиболее значительную по численности этническую общность в еврейском народе составляют ашкеназы - европейские евреи. Другая значительная этническая группа евреев сложилась в средневековой Испании в период арабского господства. Она получила название сефардов. На Востоке возникли и другие самобытные этноконфессиональные общины: фалаши в Эфиопии, "черные евреи" в Индии, иселони в Китае, иранские евреи.

С образованием диаспоры начинается новый этап в истории иудаизма, называемый раввинистическим. Важнейшим нововведением диаспоры была замена храмового богослужения, которое могло совершаться только в Иерусалиме, молитвенными собраниями в синагогах под руководством учителей религиозного закона – раввинов. Возникновение синагоги является радикальным переворотом в жизни еврейства и уникальным нововведением в истории религии: в отличие от Храма, богослужение в ней не велось священниками и левитами и культ жертвоприношения полностью отсутствовал. . По этой причине синагога могла существовать в любых условиях и в самых незначительных по числу верующих общинах, будучи одновременно молитвенным домом, местом изучения Торы и центром общественной жизни. В рамках синагоги выработались новые формы богослужения, не отягощенные сложным и дорогостоящим ритуалом.

 В этот период систематизируются книги Священного Писания и составляется так называемый Масоретский кодекс Танаха. Его составляют 39 книг, разделенных на три раздела: Тора (Учение), Невиим(Пророки) и Кетувим (Писания).Позже составляют Талмуд - вторую священную книгу иудаизма. на основе многочисленных комментариев таннаев (законоучителей) к Торе был составлен сборник правовых норм, получивший название Мишна (Повторение). В Мишну вошли свод нормативных актов Галаха (Закон) и Агада (Предание) - собрание рассказов и притч, поясняющих фрагменты из Танаха и Галахи. В IV - V вв. аммораи (толкователи) добавили к Мишне новые законодательные положения. Это труд был назван "Гемара" (Завершение). Гемара вместе с Мишной составили Талмуд (Учение). Различают Талмуд иерусалимский, составленный в Палестине, и Талмуд вавилонский, созданный в диаспоре. Талмуд стал основой законодательства, судопроизводства и морально-этическим кодексом для верующих евреев. . Талмуд стал основой законодательства, судопроизводства и морально-этическим кодексом для верующих евреев. Однако очень скоро большинство его предписаний перестало действовать либо по причине их архаичности (например, закон о жертвоприношениях),либо в силу того, что они были вытеснены законодательными актами тех стран, где жили евреи.

Основные направления в современном иудаизме.

            Сразу после канонизации Талмуда (ок.100г.н.э.) в иудаизме обозначились два основных направления: 1) консервативное, отвергающее институт раввината, а зачастую и сам Талмуд, и прочие комментарии к Торе (к этому направлению относятся, например, караимы), и 2) модернистское, представители которого выдвинули свои варианты приспособления иудаизма к конкретно-историческим условиям места и времени. Так, в странах Арабского Халифата в X - XIII вв. под влиянием исламской и неоплатонической философии широкое хождение получили идеи рационалистического толкования иудаизма [Саадия Гаон, (892 -942), Моше Маймонид, Шломо ибн Габирол (1021 - ок. 1050), Иегуда га-Леви (ок. 1075 - 1141) и др.]. Наряду с рационалистической школой развивались мистические направления - Мэркава (Божья Колесница) и Сфирот (магия ивритских чисел и букв). Попытка дешифровать буквенную символику Торы в целях раскрытия истинного смысла божественного откровения нашла свое наиболее полное выражение в философии Каббалы и ашкеназийского хасидизма в средневековой Европе в эпоху крестовых походов и разгула инквизиции.

В XII - XIII вв. среди еврейских религиозных мыслителей преобладающим мировоззрением становится система философских взглядов Каббалы, она быстро распространилась в странах Европы, особенно в Испании, а также среди евреев Палестины. Священная книга каббалистов - "Зохар" ("Сияние"). Каббалисты исходили из того, что в Торе в завуалированной форме скрыты ответы на философские вопросы о сотворении мироздания и человека; на протяжении столетий они занимались постижением взаимосвязи и взаимоотношения Бога и человека, вели умозрительные поиски форм эманации божественного в материальном мире. Наряду с Каббалой, основанной на принципах философской логики, возникает Каббала практическая. Ее сторонники уходили от реальностей жизни и в уединении предавались мистическому созерцанию. Каббалисты этого направления после интенсивных, специально разработанных тренировок могли вводить себя в состояние экстатического транса, которое в их представлении символизировало приобщение человека к божественному откровению. Хотя сторонники традиционного толкования Торы и каббалисты всегда уживались друг с другом, мистицизм Каббалы зачастую осуждался и предавался анафеме. Так, на редкость привлекательные в XVII - XVIII вв. идеи каббалиста Саббатая Цви (1625- 1676), объявившего себя мессией, вызвали крайне неодобрительную реакцию со стороны большинства раввинов, а последователи Саббатая Цви были отлучены от общины

иудаистов.

Каббала оказала влияние на возрождениехасидизма в XVIII - XIX вв., который в это время становится доминирующим течением еврейской общественной мысли, особенно в Восточной Европе. Согласно хасидскому учению, каждый, кто соблюдает мицвот (заповеди Торы), при жизни способен стать цадиком - хранителем божественных тайн. Бааль Шем-Тов (рабби Бешт - ум. 1760) был первым, кто начал проповедовать среди простого еврейского люда доходчивым языком идеи хасидизма с его эсхатологическими представлениями о мире, элементами каббалистической мистики и призывами к аскетизму. Официальный раввинат первоначально противился влиянию хасидизма и даже возглавил так называемое движение "митнагдим" ("противостоящие"), которое ставило своей целью отлучение хасидов от иудаизма. Однако хасидские цадики приобрели столь высокий авторитет в широких народных массах, что оба течения скоро смирились друг с другом и сосуществуют вот уже около двух столетий. С середины XIX в. среди евреев Западной Европы и США на фоне социально-политических и духовных перемен, связанных с эмансипацией и усилением ассимиляционных тенденций, зарождается движение за упрощение или отмену наиболее архаичных предписаний иудаизма. Разнообразные философские и религиозно-политические ответвления этого движения получили собирательное название - реформизм. Возникает также и консервативный иудаизм, представляющий собой промежуточное звено между ортодоксальным и реформистским направлениями в иудаизме. С конца прошлого - начала нынешнего столетия приобретает влияние сионизм – явление еврейской общественной мысли, представляющей собой политизацию иудаизма. В основе сионизма лежит идея еврейского государства.

 

 

Учение и история буддизма.

Буддизм как оппозиция брахманизму.

Буддизм - самая древняя мировая религия. Он возник в середине I тысячелетия до н. э. в Индии, но, пережив там расцвет, закрепился в сознании и практике народов других регионов: Южной, Юго-Восточной, Центральной Азии, Дальнего Востока. Сейчас последователей буддизма в мире насчитывается около 700 млн. человек.

В середине VI в. до н. э. индийское общество переживало социально-экономический и культурный кризис. Становление классовых отношений происходило в условиях полиэтничности и социально-духовного господства в Северной Индии брахманизма. Эта религиозная система, восходившая к племенным культам древних арьев и признававшая высшим авторитетом сборники древнейших гимнов и заклинаний - Веды, сочетала высокоразвитую религиозно-философскую мысль и архаические социальные нормативы, закреплявшие племенной принцип принадлежности к социальной группе, в первую очередь к сословию-варне. Господствовали варны брахманов и кшатриев, восходившие – реально или номинально - к арьям. Их считали "дваждырожденными", но даже и они были бессильны перед возникавшими отношениями собственности, рабской зависимости. Их теснили в традиционных сферах деятельности: культовая практика племени и даже семьи все более смещалась в соседскую общину, неоднородную в социальном, этническом и культурном отношении; племенная дружина вытеснялась войском, что влекло к снижению роли и статуса витязя-кшатрия, Доминирующей становилась верхушка смешанных аборигенных этносов, территориальных образований, весьма арьянизированная, но не включаемая ортодоксами брахманизма в привилегированные брахманскую и кшатрийскую варны. Она оставалась социально и ритуально приниженной, хотя и была опорой царской власти в возникавших государствах.

Распадались родовая организация, традиционные связи. Распад основной производственной ячейки - большой патриархальной семьи и переход к земледельческой соседской общине подрывал власть племени и требовал нового механизма социального регулирования и защиты, новой системы обеспечения социальной стабильности. Индия изобиловала выброшенными или сознательно ушедшими из мира аскетами. Их активное противостояние существующему миропорядку вызывало симпатии, сочувствие, интерес к их идеям широких масс населения, что, в свою очередь, заставило внимательно приглядываться к наиболее талантливым и популярным проповедникам новых идей крепнущую новую элиту.

На северной окраине индо-арийского культурного ареала, в предгорьях Гималаев, сложились конфедерации племен Шакья, Личчхавов, Вриджи - арьянизированных, но политически оппозиционных архаичным элитам и центральным структурам, со слабым влиянием брахманов, но усвоивших культурное наследие брахманизма. Именно здесь, в среднем течении Ганга, чаще появлялись, активнее выступали и привлекали больший интерес мудрецы, учителя, школы, предлагавшие свое видение мира. Среди нескольких основных направлений наибольшее влияние приобрел буддизм.

Жизнь и деятельность Сиддхартхи Гаутамы.

За легендарной фигурой основателя буддизма, кажется, скрывается реально существовавший персонаж. Предание гласит, что знатный член племенного образования Шакья - царевич Свддхартха Гаутама (из рода Готама) после беспечной и счастливой молодости остро ощутил бренность и безысходность жизни, ужас перед бесконечной чередой перевоплощений души. Этическое истолкование священных текстов, а также интуитивные методы познания оставались в рамках традиционного брахманского мышления и не удовлетворяли его, поскольку не давали возможности понять смысл человеческого бытия и примириться с идеей космического воздания - кармы, определяющей судьбу человека в чередовании его рождений. Пришедшее к Гаутаме озарение позволило ему стать Буддой ("буддха" - просветленный). Именно Будде Шакьямуни ("мудрецу из племени шакьев") удалось доступно и убедительно выразить ожидания общества: жизнь есть страдание, от страдания можно спастись, есть путь спасения - этот путь нашел и описал Будда. Сам Будда, а затем его ученики и последователи пользовались тщательно разработанными в священных текстах брахманизма понятийным аппаратом и языком - санскритом. Их размышления в общем вписывались в идейно-культурный фон брахманизма и включали: принцип перерождения (сансары), идеи воздаяния (кармы), долга, праведного пути (дхармы). Однако акцент перемещался от коллективного к индивидуальному: человек мог вырваться из сансары индивидуальным усилием, осознав и сформулировав свой, личный "праведный" путь, и, повлияв на судьбу, изменить воздаяние. В возможности воспринять учение Будды и избрать путь к спасению все люди оказывались равны. Сословные, этнические и вообще

социальные различия объяснялись и осознавались как вторичные, производные от уровня, степени нравственной близости человека к пути, указанному Буддой, и соответственно могли быть изменены в процессе нравственного самоусовершенствования. Уже ближайшая цель и возможность на этом пути - повышение статуса будущего рождения - была весьма привлекательна для широких масс, ранее лишенных возможности воздействовать на свою судьбу из-за отказа брахманов признавать за "единождырожденными" права на участие в культе. Главная же цель буддиста - выход из цепи перевоплощений.

В настоящее время совершенно невозможно реконструировать научную биографию Будды. Простое отсечение мифологических сюжетов и элементов фольклорного характера совершенно неэффективно, а материала для подлинной биографической реконструкции у современной науки явно недостаточно. Поэтому здесь мы даже не будем пытаться заниматься этим безнадежным делом и представим не биографию, а вполне традиционное жизнеописание Будды на основе синтеза ряда буддийских житийных текстов (таких, как «Жизнь Будды» Ашвагхоши — I в. н. э. или махаянская «Лалитавистара»).

В течение сотен и сотен жизней Бодхисаттва (бодхи — пробуждение, просветление; саттва — существо; здесь — будущий Будда) совершал бесчисленные подвиги любви и сострадания, постепенно накапливая заслуги и приближаясь к состоянию мудреца, познавшего истину и вышедшего из мучительного колеса чередования рождений и смертей — Будды. И вот пришло время его последнего рождения. Бодхисаттва пребывал в это время на небесах Тушита и обозревал землю в поисках наиболее благоприятного места для своего последнего рождения, поскольку он уже находился на таком уровне духовного развития, что мог выбирать. И его взгляд остановился на небольшом государстве народа шакьев в северо-восточной части Индии (территория современного Непала), которым управлял мудрый царь Шуддходана из древнего царского рода. И Бодхисаттва, который мог даже просто появиться в мире не входя в материнскую утробу, решил избрать семью царя шакьев для своего рождения, дабы впоследствии люди, испытывая глубокое уважение к почтенному роду царей шакьев, с большим доверием отнеслись бы к проповеди Будды, видя в нем отпрыска древней и славной семьи.

В эту ночь жена царя, царица Махамайя, увидела сон: в ее бок вошел белый слон с шестью бивнями, и она поняла, что зачала великого человека. Буддизм учит, что зачатие Будды было вполне естественным, а видение белого слона было лишь знаком зачатия великой личности.

Незадолго до родов царица в сопровождении своей свиты отправилась в соответствии с обычаем в дом своих родителей. На пути, когда они проходили через рощу саловых деревьев, называвшуюся Лумбини, царица почувствовала родовые схватки, взялась за ветку дерева и родила сына, который вышел из ее чрева через бедро. Младенец немедленно встал на ноги и сделал семь шагов, провозгласив себя существом, превосходящим и людей, и богов.

Но эти чудесные роды оказались роковыми, и вскоре Махамайя умерла. Но ее сын не забыл о матери, которой совсем не знал: уже после своего Пробуждения он вознесся на небеса Тушита, где обрела рождение Махамайя, рассказал ей, что стал Буддой, победителем страданий, и проповедал ей Абхидхарму — буддийское философское учение. Но пока будущий Будда — еще младенец, и его доставляют в отцовский дворец в городе Капилавасту (близ современной столицы Непала г. Катманду), центре страны шакьев.

Царь призвал к младенцу астролога Ашиту, и тот обнаружил на его теле тридцать два признака великого человека (знак колеса между бровями, а также на ладонях и ступнях ног, ушнишу — выпуклость на темени, перепонки между пальцами и т. д.). На основании этих признаков Ашита объявил, что новорожденный станет или великим государем, властителем всего мира (чакравартином), или святым, познавшим истину, — Буддой. Тогда мальчика нарекли Сиддхартхой Гаутамой. Гаутама — его фамильное имя; слово «Сиддхартха» можно перевести как «Полностью Достигший Цели».

Царю, конечно, хотелось, чтобы его сын стал великим государем. Поэтому он решил так организовать жизнь сына, чтобы ничто не могло навести его на философские размышления или раздумья о смысле жизни. Принца поселили в роскоши и неге в великолепном дворце, отгороженном от внешнего мира. Мальчик рос, неизменно обгоняя всех своих сверстников в науках и спорте. С детства, однако, он проявлял склонность к размышлениям, и однажды, сидя под розовым кустом, он непроизвольно погрузился в состояние йогического транса (самадхи) такой интенсивности, что его сила даже остановила одно из божеств, пролетавших неподалеку. Нрава принц был кроткого, что поначалу даже восстановило против него его невесту — принцессу Яшодхару, которая сочла, что подобная кротость не пристала кшатрию и несовместима с воинской доблестью. И только после того, как Сиддхартха продемонстрировал Яшодхаре свое воинское искусство, она согласилась стать его женой; у них родился сын Рахула. Казалось, что план царя-отца непременно осуществится. Так продолжалось до тех пор, пока принцу не исполнилось двадцать девять лет и он однажды не отправился на охоту. Эта охота изменила всю его жизнь.

На охоте принца впервые потрясло созерцание страданий, переполняющих жизнь. Он видит перепаханное поле, на котором птицы выклевывают червей из комьев земли, и поражается, почему одни живые существа могут жить только ценой смерти других. Но самым важным для духовного переворота Сиддхартхи оказываются четыре встречи: царевич видит похоронную процессию и понимает, что все люди и он сам смертны и ни богатство, ни знатность не могут защитить от смерти. Он обращает внимание на прокаженного и впервые осознает, что болезни подстерегают любого смертного. Принц смотрит на нищего, просящего подаяние, и понимает мимолетность и призрачность богатства и знатности. И вот Сиддхартха оказывается перед мудрецом, погруженным в созерцание. Глядя на него, принц осознает, что путь самоуглубления и самопознания — единственный путь к постижению причин страданий и способа избавления от них. Говорят, что сами боги, также пребывающие в колесе рождений — смертей и жаждущие избавления, послали принцу навстречу увиденных им людей, чтобы вдохновить его вступить на путь познания и освобождения.

После этой достопамятной охоты царевич не мог уже больше спокойно жить в своем роскошном дворце. И вот однажды ночью он покидает дворец на своем любимом коне Кантаке и в сопровождении одного слуги. На опушке леса он попрощался со слугой и конем и своим мечом, который взял в руки последний раз в жизни, отсек в знак отречения от мирской жизни свои длинные волосы «цвета меда». Сделав это, он вступил в лес. Начался период ученичества, аскезы и духовных поисков.

Сиддхартха присоединялся к разным шраманским группам, быстро достигая всего, чему учили их наставники. Наиболее известными из учителей будущего Будды были Удрака Рамапутра и Арада Калама. Они проповедовали учение, близкое санкхье — одной из ортодоксальных брахманских школ, возникшей, однако, в шраманской среде, а также учили йогической практике духовных упражнений, в том числе дыхательной гимнастике, требовавшей длительной задержки дыхания, сопровождавшейся мучительными ощущениями. По учению санкхьи, мир представляет собой результат ложного отождествления духа (пуруша) с материей (пракрити). Полное отчуждение духа от материи есть освобождение (кайвалья) и избавление от всех страданий. Сиддхартха очень быстро достиг всего, о чем учили его наставники, и те даже предложили ему стать их преемником. Однако бывший царевич отказался: он сам не нашел того, чего он искал, и ответы, которые он получил, практикуя методы своих наставников, не удовлетворили его.

Надо сказать, что шраманские философы (париварджики, «странствующие») проповедовали самые различные доктрины. Вот некоторые данные о них, содержащиеся в палийских буддийских текстах (имена даются здесь также в палийском а не санскритском, варианте): Пурана Кассапа проповедовал бесполезность действий; Макхали Госала (глава известной школы адживиков) утверждал строгий детерминизм и фатализм; Аджита Кесакамбала отстаивал учение, близкое материализму; Пакуддха Каччаяна говорил о вечности семи субстанций; Санджая Белаттхипутта был приверженцем полного агностицизма, а Нигантха Натапутта исповедовал скептические взгляды.

Сиддхартха внимательно слушал всех, но ничьим приверженцем так и не стал. Он предался суровой аскезе и умерщвлению плоти. Впоследствии он сам говорил, что дошел до такой степени истощения, что, дотронувшись до живота, чувствовал пальцем позвоночник. Но аскеза не приблизила его к просветлению, и истина оставалась столь же далекой от него, как и тогда, когда он жил в царском дворце в Капилавасту.

Тогда Сиддхартха решил отказаться от крайности аскетизма и принял скромную, но питательную еду (рисовую кашу на молоке) из рук жившей неподалеку девушки. Пять аскетов, практиковавших вместе с Сиддхархой, сочли его отступником и покинули его, оставив в полном одиночестве. Тогда бывший принц сел в позе созерцания под баньяновое дерево (ficus religiosa), получившее в буддийской традиции наименование «Древа Пробуждения» (бодхи), и дал клятву, что не сойдет с этого места до тех пор, пока не достигнет своей цели и не познает истину, после чего вошел в состояние глубокого сосредоточения, погрузившись в созерцание.

Чувствуя приближение победы Сиддхартхи над миром смертей и рождений, злой демон Мара атаковал его своими демоническими полчищами, а когда тот не устрашился, попытался соблазнить его обликом своих прекрасных дочерей. Но Сиддхартха остался непоколебим, и Мара отступил. Между тем Сиддхартха все глубже и глубже погружался в созерцание, и ему открылись Четыре Благородные Истины о страдании, причинах страдания, прекращении страдания и пути, ведущем к прекращению страданий. Еще глубже стало его сосредоточение, и он постиг всеобщий принцип причинно-зависимого происхождения. Наконец разум Сиддхартхи достиг четвертого уровня сосредоточения, и перед ним засиял свет нерушимого покоя нирваны, Великого Освобождения. Здесь Сиддхартха вошел в состояние транса (самадхи) Океанического Отражения, когда его сознание уподобилось безграничной поверхности мирового океана в состоянии полного штиля, когда зеркальная гладь неподвижных вод отражает в себе все феномены. В этот момент Сиддхартха Гаутама, царевич из клана Шакьев, исчез, и в мире появился Будда (Buddha) — Пробужденный, Просветленный (санскритский корень buddh тот же самый, что и в русских словах «будить», «пробуждаться», что абсолютно неудивительно, поскольку русский язык, как и санскрит, наряду с латынью, немецким, литовским и многими другими славянскими, германскими, романскими и т.п. языками, относится к индоевропейской языковой семье). И больше уже не был он принцем и наследником престола, строго говоря, не был он больше и человеком, ибо люди рождаются и умирают, а Будда пребывает превыше и жизни, и смерти. И его имена и титулы отныне — Будда Шакьямуни (Пробужденный Мудрец из рода Шакьев), Татхагата (Так Пришедший или Так Ушедший [2]), Бхагаван (Благословенный, Блаженный; дословно — «наделенный благой долей»), Сугата (Правильно Идущий), Джина (Победитель), Локаджьештха (Почитаемый миром). И возрадовалась вся вселенная, боги осыпали Будду небесными цветами, по миру разлилось прекрасное благоухание, и земля сотряслась от появления Победителя. Но сам Будда еще семь дней пребывал в состоянии самадхи, наслаждаясь блаженством освобождения. На восьмой день он вышел из транса, и к нему тотчас же приступил Мара с последним искушением. Он предложил Будде оставаться здесь, под Древом Бодхи, и наслаждаться обретенным блаженством, никуда не ходя и не проповедуя истину другим людям. Но Будда немедленно отверг это искушение и пошел в один из религиозных центров Индии — Бенарес (Варанаси), находившийся неподалеку от Ваджрасаны (Ваджрасанa (санскр.) — Поза Алмазной Несокрушимости, эпитет места Пробуждения; ныне Бодхгая, штат Бихар). Придя туда, он направился в близлежащий Олений Парк (Сарнатх), где и произнес свою первую проповедь — Проповедь о Повороте Колеса Учения (Дхармы). Первыми слушателями Будды были пять аскетов, ранее с презрением покинувшие отступника Гаутаму. Они и теперь поначалу не хотели слушать Будду, но его изменившаяся внешность так потрясла их, что они все-таки решили выслушать его, а выслушав, уверовали, став, таким образом, первыми буддийскими монахами, первыми членами сангхи — буддийской монашеской общины. Так новая религия сразу же обрела свои Три Драгоценности (Триратна), три объекта поклонения, с принятия прибежища в которых человек может считаться буддистом — Будду, Дхарму (его Учение) и Сангху (монашескую Общину).

Кроме аскетов, Будде внимали еще две газели, изображения которых по обе стороны восьмирадиусного (восемь спиц Колеса символизируют восемь этапов буддийского Благородного Пути) Колеса Учения (дхармачакра) стали символом буддизма и буддийской проповеди; это изображение можно увидеть на крышах многих буддийских храмов, в том числе и Санкт-Петербургского Дацана.

Сиддхартха Гаутама покинул дворец в двадцать девять лет и стал Буддой в тридцать пять лет. После этого он еще сорок пять лет проповедовал свое учение в разных государствах северо-востока Индии. Богатый купец Анатхапиндада подарил сангхе рощу близ города Шравасти, столицы государства Кошала. Там Будда и его монахи часто останавливались, приходя в Кошалу. Сангха быстро росла, и, если верить сутрам, ее численность достигла 12 500 человек. Из числа первых монахов выделились самые выдающиеся ученики Будды: Ананда, Махакашьяпа («Знаменосец Дхармы»), Махамаудгальяяна, Субхути и другие. Была создана и женская община. Таким образом, кроме монахов (бхикшу), появились и монахини (бхикшуни). Будда не забыл и о своих родных. Он посетил страну шакьев и был восторженно встречен отцом, царевной Яшодхарой и народом страны. После бесед с Буддой его сын Рахула и Яшодхара приняли монашество. Отец Будды, Шуддходана, оставшийся, таким образом, без наследников, взял с Будды слово, что он больше никогда не примет в общину единственного в семье сына без согласия его родителей. Будда обещал это, и с тех пор этот обычай свято соблюдается в буддийских странах, особенно на Дальнем Востоке. Однако не все складывалось благополучно. Слава Будды вызвала зависть его двоюродного брата Дэвадатты, который и раньше всегда завидовал успехам принца, а после его ухода в отшельники даже пытался соблазнить Яшодхару. Вначале Дэвадатта пытался погубить Будду, то напустив на него опьяненного слона (который, однако, встал на колени перед Буддой), то обрушив на него огромный камень. Когда эти попытки провалились, Дэвадатта прикинулся последователем Будды и принял монашество, стремясь на самом деле расколоть сангху изнутри (он обвинял Будду в недостаточно строгом подвижничестве, выступал против создания женской общины и всячески противодействовал всем начинаниям своего брата). Однако все его козни были тщетны, и наконец он был с позором изгнан из общины. Вся литература джатак (дидактических повествований о предыдущих жизнях Бодхисаттвы — будущего Будды) полна историй о том, как Дэвадатта враждовал с Бодхисаттвой еще в их прошлых жизнях).

Шло время. Будда старел, и близился день его отхода в окончательную нирвану. Это произошло в местечке Кушинагара, на берегу реки Найранджани, относительно недалеко от Бенареса. Простившись с учениками и дав им последнее напутствие надеяться только на собственные силы, «быть светильниками самим себе» и усердно трудиться во имя освобождения, Будда лег в позе льва (на правый бок, головой к югу и лицом к востоку, подложив правую руку под голову) и погрузился в созерцание. Вначале он достиг четвертого уровня сосредоточения, потом восьмого, потом вернулся к четвертому, и из него вступил в великую и вечную нирвану без остатка. Закончилась его последняя жизнь, больше не будет новых рождений и новых смертей. Гончарный круг кармы остановился, и тело, последняя объективация былого влечения к профаническому существованию, перестало жить. Отныне Будды больше не было в мире и мира не было для Будды. Он погрузился в состояние, которое не может быть ни описано, ни представлено. Можно лишь сказать, что в нем не было места страданию, которое заменило высшее блаженство.

Ученики Будды в соответствии с обычаем кремировали тело Учителя. После кремации в пепле ими были найдены шарира — особые образования в форме шариков, характерные для тел святых. Они стали важнейшими буддийскими реликвиями. Цари соседних государств прислали гонцов с просьбой дать им частицы праха Будды, мотивируя свою просьбу словами: «Пробужденный был из сословия кшатриев, и я тоже из сословия кшатриев. Поэтому я прошу передать мне часть праха от погребального костра Пробужденного». Позднее эти частицы праха и шарира были помещены в особые реликварии — ступы, культовые строения конусовидной формы. Эти ступы стали как бы предшественниками китайских пагод и тибетских чортенов (монгольских субурганов). Надо также сказать, что буддийские ступы — одни из наиболее ранних архитектурных памятников Индии (вообще все наиболее ранние памятники индийской архитектуры — буддийские). Обнесенная стеной ступа в Санчи сохранилась до нашего времени. По преданию, таких ступ было сто восемь (священное в Индии число).

Позднее, когда реликвии закончились, в ступы стали класть тексты сутр, почитавшихся как запись подлинных слов Будды. Поскольку суть Будды есть Дхарма, его Учение, то сутры как бы представляли собой Дхарму как духовное тело Будды. Эта замена (физическое тело — духовное тело; «мощи» — тексты; Будда — Дхарма) оказалась очень важной для последующей истории буддизма, поскольку здесь, видимо, коренятся истоки чрезвычайно важного учения махаянского буддизма о Дхармовом Теле Будды (Дхармакая).

Предание о жизни Будды не могло не трогать и не волновать людей разных эпох и культур. Оно дошло даже до Византии, превратившись в сказание о царевиче Иосафате (искаженное «бодхисаттва») и его отце Авенире. Под именем «Иосафат» Будда и был там канонизирован, оказавшись, таким образом, включенным и в православные святцы.

Сакральные книги буддизма.

Предание утверждает, что вскоре после нирваны Будды произошел так называемый первый буддийский «собор», когда собрались все ученики Будды и трое из них — Ананда, Махакашьяпа и Махамаудгальяяна на память воспроизвели все, чему учил Будда — нормы и правила монашеского общежития, «дисциплинарный устав» сангхи (Виная), проповеди и поучения Будды (Сутры) и его философское учение, «сверх-Дхарму» (Абхидхарма). Так возник буддийский Канон — Трипитака (на пали — Типитака), то есть «Три Корзины» Учения (в Древней Индии писали на пальмовых листьях, которые носили в корзинах). В действительности первый из известных нам вариантов Канона — палийская Типитака — складывался в течение нескольких столетий и был впервые записан на Ланке около 80 г. до н. э., то есть более, чем через триста лет после нирваны Будды.

Состав Типитаки:

Виная-питака

Сбоpник текстов, касающихся пpавил поведения в повседневной жизни Сангхи - общины бхиккху (получивших посвящение монахов) и бхиккхуни (получивших посвящение монахинь). Виная-питака далеко не огpаничивается пеpечислением пpавил, в нее также входят истоpии пpоисхождения каждого пpавила, подpобное описание того, как Будда pешал вопpос сохpанения общей гаpмонии в большой и pазноpодной духовной общине.

I. Суттавибханга

В этот pаздел входит полный набоp пpавил Сангхи, вместе с "истоpией пpоисхождения" каждого из них. Эти пpавила подытоживаются в "Патимоккхе", и составляют 227 пpавил для бхиккху, 311 для бхиккхуни. Пpавила Патимоккхи pазделяются на несколько гpупп:

Паpаджика: пpавила, влекущие за собой исключение из Сангхи ("Поpажение") (4 для бхиккху, 8 для бхиккхуни)

Сангхадишеша: пpавила, влекущие за собой пеpвоначальное и последующие собpания Сангхи (13, 17)

Анията (неопpеделенные) пpавила (2, 0)

Hиссаггия пачиттия: пpавила, влекущие за собой лишение имущества и исповедь (30, 30)

Пачиттия: пpавила, влекущие за собой исповедь (92, 166)

Патидешания: пpавила, влекущие за собой пpизнание (4, 8)

Секхия: пpавила обучения (75, 75)

Адхикаpана шаматха: пpавила улаживания споpов (7, 7)

 

II. Кхандхака (Махавагга)

 

В этот pаздел входят несколько похожих на сутpы текстов, включая pассказ Будды о пеpиоде сpазу же после его Пpобуждения, его пеpвые пpоповеди гpуппе из пяти монахов, и истоpии о том, как некотоpые из великих учеников Будды вступили в Сангху и сами достигли Пpобуждения. Сюда также включены пpавила посвящения, чтения вслух Патимокхи во вpемя дней Упосатхи, и pазличные пpоцедуpы, котоpые монахи должны выполнять во вpемя фоpмальных собpаний Сангхи.

 

III. Кхандхака (Чулавагга)

В этом pазделе подpобно описываются пpавила и пpоцедуpы для pазбоpа сеpьезных пpоступков в Сангхе. Сюда также включена истоpия установления Сангхи бхиккхуни (монахинь), и описания Пеpвого и Втоpого Собоpа.

 

IV. Паpиваpа

 

Кpаткое pезюме пpедыдущих pазделов, со сводами пpавил, классифициpованных и систематизиpованных pазличными способами для целей обучении

 

Сутта питака

Сбоpник сутp, пpиписываемых Будде и нескольким его ближайшим ученикам, содеpжащий все основные учения буддизма Тхеpавады.

Виная питака, пеpвый pаздел Типитаки - это основные тексты, на котоpых постpоена монашеская община (Сангха). В Винае содеpжится и свод пpавил, котоpыми монахи и монахи должны pуководствоваться лично (Патимоккха), а также пpавила и пpоцедуpы, способствующие гаpмоничной жизни общины как единого целого.

Вначале Сангха жила в гаpмонии без каких-либо утвеpжденных пpавил поведения. Hо со вpеменем, когда Сангха pазpослась и стала более сложным сообществом, неизбежно возникали случаи, когда некотоpые члены Сангхи действовали неумелыми способами. Когда такой случай пpедлагали вниманию Будды, он устанавливал пpавило, опpеделяя соответствующее наказание для этого пpоступка, чтобы удеpжать членов Сангхи от такого неподобающего поведения в будущем. Обычное наставление Будды было само по себе мощным сpедством:

Это неподобающе, о неpазумный человек, это не годится, это не пpавильно, это недостойно для отшельника, это не по закону, этого нельзя делать. Как мог ты, неpазумный человек, отпpавившись в монашество под pуководством этой Дхаpмы и Винаи, хоpошо изложенной, (совеpшить этот пpоступок)? ... Hеpазумный человек, это не пpиносит блага невеpующим и не увеличивает числа веpующих, а вpедит и невеpующим, и веpующим, и вызывает у некотоpых сомнения.

Всего есть 227 пpавил Патимокхи для бхиккху, 311 для бхиккхуни. Поскольку пpавила устанавливались по одному, на основе отдельных случаев, естественно, что наказания сильно pазличаются по стpогости, от пpостого пpизнания (напpимеp, если монах ведет себя неуважительно), до необpатимого исключения из Сангхи (напpимеp, если монах убивает человека).

Монашескую тpадицию и пpавила, на котоpой она основана, иногда кpитикуют - особенно на Западе - как неуместные в "совpеменной" пpактике буддизма. Hекотоpые считают Винаю возвpатом к аpхаическому патpиаpхату, основанным на мешанине пpоизвольных пpавил и обычаев, котоpые лишь скpывают суть "настоящей" буддийской пpактики. Такой однобокий взгляд упускает из виду один важнейший факт: что именно благодаpя непpеpывной линии монахов, котоpые постоянно поддеpживали и защищали пpавила Патимокхи почти 2600 лет, мы сегодня имеем pоскошь получить бесценные учения Дхаpмы. Если бы не Виная - и те, кто поддеpживает ее даже сегодня - то буддизма бы не было.

Полезно помнить, что во всем Палийском каноне Будда никогда не называет духовный путь, котоpому он обучал, пpосто "випассаной" или "осознанностью" или чем-то подобным. Скоpее он называет его "Дхамма-виная" - Учение (Дхамма) и Дисциплина (Виная) - указывая на целостное собpание мудpости, а не пpосто сбоpник медитативных техник или философских идей. Поэтому Виная - незаменимая гpань и основа всех учений Будды, неотделимая от Дхаpмы, и заслуживающая изучения всеми последователями - и миpянами, и монахами.

Пpактикующие миpяне найдут в Виная-питаке множество ценных пpактических уpоков, касающихся пpиpоды человека, советы о том, как создать и поддеpживать гаpмоничную общину или оpганизацию, а также глубокие уpоки самой Дхаpмы. Hо навеpное, ее наибольшая ценность - в способности вдохновить миpянина pассмотpеть необыкновенные возможности, существующие в жизни настоящего отpешения, жизни в гаpмонии с Дхаpмой.

Абхидхамма питака

Сбоpник текстов, в котоpых основополагающие пpинципы учения, пpедставленные в Сутта питаке, пеpеpаботаны и оpганизованы в систему, котоpую можно пpименять для исследования пpиpоды ума и матеpии.

В семи книгах Абхидхамма Питаки, тpетьего pаздела Типитаки, дается необыкновенно подpобный анализ основных пpинципов, по котоpым пpоисходят психические и физические пpоцессы. В то вpемя как Сутта и Виная Питака свойственны пpактические учения о буддийском пути к Пpобуждению, Абхидхамма Питака дает философский - и почти научный - анализ основ этого пути. В философии Абхидхаммы пpивычная психофизическая вселенная (наш миp "деpевьев" и "гоp", "я" и "ты") сводится к сложной - но понятной сети безличных явлений, возникающих и исчезающих в невеpоятно быстpом темпе в каждый момент, в соответствии с четко опpеделенными законами пpиpоды.

Абхидхамма Питака имеет заслуженную pепутацию как сложная для понимания, но все же для некотоpых людей такие описания внутpеннего устpойства ума оказываются полезными в медитативной пpактике. В частности, совpеменный биpманский подход к пpеподаванию и пpактике медитации Сатипаттхана во многом опиpается на интеpпpетацию медитативного опыта в Абхидхамме.

Как утвеpждает одна из тpадиций, суть философии Абхидхаммы была сфоpмулиpована Буддой во вpемя четвеpтой недели после его Пpосветления, хотя ученые оспаpивают достовеpность автоpства этой pаботы самим Буддой. Hо кто бы ни был автоpом, Абхидхамма остается монументальным подвигом интеллектуального гения.

Абхидхамма Питака pазделяется на несколько книг, хотя лишь пеpвая (Дхаммасангани) и последняя (Паттхана) составляют суть учения Абхидхаммы.

Начало миссии буддизма при царе Ашоке.

Идеи первоначального буддизма способствовали его распространению. В III в. до н.э. Ашока(ок. 268 -- ок. 231/232 до н.э.),правитель крупнейшего государства Индии, объявил себя покровителем буддийского монашества - сангхи и защитником этических норм буддизма - дхармы и тем самым укрепил центральную власть империи в соперничестве с местными элитами. На проведенном под контролем государства III Соборе в Паталипутре начался процесс канонизации учения. Утвердилось представление о "трех драгоценностях" буддизма: учителе - Будде, учении - дхарме, хранителе истины - сангхе. Именно сангха признавалась таким институтом, который указывает и облегчает путь к нирване, толкует учение. Ключевой становится роль учителя, наставника, заступника, прошедшего весь путь к нирване или большую его часть - архата или бодхисаттвы. Относительное безразличие раннего буддизма к обрядности облегчало его приспособление к местным условиям, освоение местных культов.

           По буддизму, жизнь во всех ее проявлениях есть выражение различных комбинаций или "потоков" нематериальных частиц - дхарм. Сочетания дхарм определяют бытие того или иного человека, животного, растения, камня и т. д. После распадения соответствующего сочетания наступает, смерть, но дхармы не исчезают бесследно, а образуют новую комбинацию; этим определяется перерождение индивида в соответствии с законом кармы - воздаяния в зависимости от поведения в предыдущей жизни. Бесконечная цепь перерождений (сансара, или колесо жизни) может быть прервана, и к этому должен стремиться каждый; прекращение перерождений, вызывающих страдания, означает достижение нирваны - состояния покоя, блаженства, слияния с Буддой. Но достижение подобного сверхбытия возможно лишь при ведении добродетельной жизни. Основу учения составляют "четыре великие истины", которые, согласно традиции, открылись Сиддхартхе Гаутаме в момент его "просветления". Истины провозглашают, что

 1) жизнь есть страдание,

 2).причина всех страданий - желания,

3) страдания можно прекратить путем избавления от желаний, "погашением" последних, а для этого необходимо

4) вести добродетельную жизнь по законам "правильного поведения" и "правильного знания".

Четыре Благородные Истины.

Итак, Первая Истина — это истина о страдании. В чем же она заключается и что такое страдание (духкха)?

 «Все есть страдание. Рождение — страдание, болезнь — страдание, смерть — страдание. Соединение с неприятным — страдание, разлучение приятным — страдание. Поистине все пять групп привязанности суть страдание». Такими словами обычно формулируется первая Благородная Истина. Буддизм в значительно большей степени, чем другие религии, подчеркивает связь жизни со страданием. Более того, в буддизме страдание есть фундаментальная характеристика бытия как такового. Это страдание не есть результат некоего грехопадения и утраты изначального рая. Подобно самому бытию, страдание безначально и неизменно сопровождает все проявления бытия. Конечно, буддисты отнюдь не отрицают того обстоятельства, что в жизни есть и приятные моменты, сопряженные с удовольствием, однако само это удовольствие (сукха) не является противоположностью страданию, а как бы включено в страдание, являясь его аспектом. Дело в том, что ни одно из возможных «мирских» состояний не является для нас полностью удовлетворительным. Мы находимся в постоянной неудовлетворенности, постоянной фрустрации. Говоря о страдании, буддизм отнюдь не ограничивается человеческим уделом. Страдают животные. Всюду в природе жизнь одного вида зависит от другого вида, всюду жизнь одного существа покупается ценой жизни другого, всюду царит борьба за выживание. Неисчислимы страдания обитателей адов (временное состояние согласно буддизму; вечных мук эта религия не знает), страдают от никогда не удовлетворяемых влечений голодные духи — преты. Даже божества (ведийские Брахма, Индра, Варуна и другие боги) тоже страдают. Им приходится воевать с демонами — асурами, им ведом страх смерти, поскольку они также рождаются и умирают, хотя срок их жизни огромен. Короче говоря, нет такой формы жизни, которая не была бы подвержена страданиям. Страдание абсолютно, удовольствие весьма и весьма относительно. Вот констатация болезни, вот диагноз буддийского терапевта. Но в чем причина болезни?

Вторая Благородная Истина — истина о причине страдания. Эта причина — влечение, желание, привязанность к жизни в самом широком смысле, воля к жизни. При этом влечение понимается буддизмом максимально широко, ибо в это понятие включается и отвращение как оборотная сторона влечения, влечение с противоположным знаком. В основе жизни — влечение к приятному и отвращение к неприятному, выражающееся в соответствующих реакциях и мотивациях, базирующееся на фундаментальном заблуждении, или неведении (авидья), выражающемся в непонимании того, что суть бытия есть страдание. Влечение порождает страдание, если бы не было влечений и жажды жизни, то не было бы и страданий. А этой жаждой пронизана вся природа. Она как бы сердцевина жизнедеятельности каждого живого существа. И регулируется эта жизнь законом кармы.

Учение о карме является доктринальным стержнем буддизма. Само слово «карма» может быть переведено как «дело», «действие» (и никоим образом не как «судьба» или «участь», как это иногда думают); на китайский язык «карма» переводится словом «е», которое в современном языке даже имеет значение «занятие», «специальность» или «профессия». В ведийские времена под кармой понималось не всякое действие, а только ритуально значимое (например, совершение какого-либо обряда), дающее желаемый результат, или «плод» (пхала). Постепенно значение этого понятия расширилось, и оно стало означать любое действие, или акт, причем в самом широком смысле этого слова — акт физический (действие, поступок), акт вербальный (слово, высказывание) и акт ментальный и волевой (мысль, намерение, желание). Кстати, сама эта триада «тело, речь, мысль» является очень древней и фиксируется не только в индийских, но и в ранних иранских текстах (гаты «Авесты», священного текста зороастрийцев — маздеистов), что указывает на его глубокие индоевропейские корни.

Таким образом, карма — это действие, причем обязательно имеющее следствие, или результат. Совокупность всех действий, совершенных в жизни, точнее, общая энергия этих действий, также приносит свой плод: она определяет необходимость следующего рождения, новой жизни, характер которой определяется кармой (то есть характером совершенных действий) умершего. Соответственно, карма может быть благой или неблагой, то есть ведущей к хорошим или дурным формам рождения. Собственно, карма определяет в новом рождении то, что философы-экзистенциалисты называют «заброшенностью»: страну, в которой родится человек (если обретается именно человеческая форма рождения), семью рождения, пол и прочие генетические характеристики (например, врожденные болезни), основные черты характера, психологические наклонности и тому подобное. В этой жизни человек снова совершает действия, ведущие его к новому рождению, и так далее, и так далее. Этот круговорот рождений-смертей называется в религиях Индии (не только в буддизме) сансарой (круговорот, коловращение), главной характеристикой которой является страдание, проистекающее из влечений и хотений. Поэтому все религии Индии (буддизм, индуизм, джайнизм и отчасти даже сикхизм) ставят своей целью освобождение, то есть выход из круговорота сансары и обретение свободы от страданий и страдательности, на которые обрекает сансарическое существование любое живое существо. Сансара безначальна [1], то есть ни у одного существа не было абсолютно первой жизни, оно пребывает в сансаре извечно. А следовательно, сансарическое существование чревато также повторяемостью ситуаций и ролей, мучительным однообразием циклической воспроизводимости одного и того же содержания . Карма понимается буддистами не как некое возмездие или воздаяние со стороны Бога или богов (т.к. в буддизме их нет), а как абсолютно объективный базовый закон существования, столь же неотвратимый, как законы природы и действующий столь же безлично и автоматично. По существу, закон кармы представляет собой просто результат перенесения представления о всеобщности причинно-следственных отношений в область этики, морали и психологии.

Кроме человеческого, буддизм признает еще пять возможных форм существования: рождение в качестве божества(дэва), воинственного титана (асура) — эти две формы рождения, как и человеческая, считаются «счастливыми», а также животного, голодного духа (преты) и обитателя ада — несчастливые формы рождения. Вероятно, следует повторить, что никакой идеи духовной эволюции в этой схеме не заложено: после смерти в качестве божества можно снова родиться человеком, потом попасть в ад, потом родиться животным, потом снова человеком, потом опять попасть в ад и т. д.

Здесь необходимо отметить, что только человек (согласно некоторым буддийским мыслителям — также божества и асуры) способен порождать карму и быть, таким образом, ответственным за свои поступки: другие живые существа только пожинают плоды благих или дурных деяний, совершенных ими в предыдущих человеческих рождениях. Поэтому, например, животные некоторым образом страдают невинно, и в их страданиях повинен их человеческий кармический «предшественник».

В буддийских текстах постоянно подчеркивается, что человеческая форма рождения особенно благоприятна: только человек занимает срединное положение меж живыми существами: он не так погружен в обманчивое блаженство, как боги, но и не настолько измучен, как обитатели адов; кроме того, человек в отличие от животных наделен также развитым интеллектом. И эта срединность, центральность положения предоставляет человеку уникальную возможность: только человек способен к обретению освобождения от круговорота сансары, только человек способен выйти из круговращения рождений-смертей и обрести вечное блаженное упокоение нирваны.

Учение о карме как причинно-следственной связи находит свое углубленное развитие в теории, получившей название «пратитья самутпада» (причинно-зависимое происхождение). Эта теория чрезвычайно важна, поскольку позднее (особенно в рамках философской школы мадхьямаки) она, по существу, превратилась в основополагающий методологический принцип буддийской мысли.

Обычно для простоты изложения и в дидактических целях этот принцип иллюстрируется в буддийских текстах (его классическое описание содержится в «Махавагге» — тексте палийской Типитаки) на примере человеческой жизни, хотя он, в соответствии с общими принципами буддийского учения, может быть применим и к любому элементу существования, каждое мгновение возникающему и исчезающему, равно как и к целому космическому циклу. Последуем традиции и мы.

Цепь причинно-зависимого происхождения состоит из двенадцати звеньев (нидан), и, в принципе, безразлично, с какой ниданы начинать изложение, поскольку наличие любой из них обусловливает и все остальные. Однако логика изложения требует тем не менее определенного порядка, который будет соблюден и здесь.

I. Прошлая жизнь (точнее, промежуток между смертью и новым рождением, антарабхава).

Авидья (неведение). Неведение (в смысле непонимания и непрочувствования) четырех Благородных Истин, заблуждение относительно собственной природы и природы существования как такового обусловливает наличие —Самскар (формирующие факторы, мотивации, базовые подсознательные влечения и импульсы), влекущих умершего к новому переживанию бытия, новому рождению. Промежуточное существование заканчивается, и происходит зачатие новой жизни.

II. Данная жизнь.

Наличие самскар обусловливает появление сознания (виджняна), неоформленного и аморфного. Наличие сознания обусловливает формирование —Имени и формы (нама-рупа), то есть психофизических характеристик человеческого существа. На основе этих психофизических структур формируются —Шесть баз (шад аятана), то есть шесть органов, или способностей (индрия), чувственного восприятия. Шестой индрией является манас («ум»), также считающийся органом восприятия «умопостигаемого». В момент рождения шесть органов восприятия приходят в —Соприкосновение (спарша) с объектами чувственного восприятия, в результате чего возникает —7. Чувство (ведана) приятного, неприятного или нейтрального. Чувство приятного и желание вновь испытать его, приводят к появлению —Влечения, страсти (тришна), тогда как чувство неприятного формирует отвращение. Влечение и отвращение как две стороны одного состояния образуют —Упадану (схватывание, привязанность). Влечения и привязанности составляют сущность —Жизни, сансарического бытия (бхава). Но эта жизнь непременно должна привести к —

III. Следующая жизнь.

Новому рождению (джати), которое в свою очередь непременно закончится —

Старостью и смертью (джала-марана).

Вот краткое и сжатое перечисление звеньев цепи причинно-зависимого происхождения. Его главный смысл заключается в том, что все этапы существования причинно обусловлены, причем эта причинность носит сугубо имманентный характер, не оставляющий места для скрытой таинственной трансцендентной причины (Бог, судьба и тому подобное). Вместе с тем живое существо (не только человек), влекомое своими подсознательными импульсами и влечениями, оказывается, по существу, рабом неумолимой обусловленности, находясь не столько в деятельном, сколько в страдательном положении.

На тибетских танка (религиозных картинах, иконах) эта доктрина получает чрезвычайно наглядное воплощение, органично соединяясь с учением о карме и формах рождений. Подобного рода картины носят название бхава-чакра («колесо бытия») и представляют собой следующее. Представьте себе три концентрические окружности. В центральном (самом маленьком) круге изображены три животных: свинья, змея и петух. Они как бы ухватились за хвосты друг друга и пустились в бег по кругу (как белка в колесе), приводя в движение все «колесо бытия». Изображенные животные суть невежество (моха), гнев (рага) и страсть (двеша) — три базовых аффекта (клеша), как бы лежащие в основе сансарического существования (в текстах к ним иногда добавляются еще зависть и гордыня) [2].

Внешний относительно этого большой круг разделен на пять секторов, соответствующих пяти мирам рождений живых существ (обычно боги и титаны изображаются в одном и том же секторе); он содержит сцены жизни каждого типа существ.

И, наконец, последний, узкий круг, образующий как бы обод колеса, разделен на двенадцать сегментов, соответствующих двенадцати ниданам цепи причинно-зависимого происхождения. Каждой нидане соответствует символическое изображение. Например, неведение символизируется изображением человека, в глаз которого попала стрела, импульсы — санскары — фигурой гончара, лепящего горшки на своем гончарном круге, сознание — обезьяной, прыгающей с ветки на ветку (сознание неустойчиво и склонно перескакивать с одного объекта на другой), имя и форма — двумя людьми, плывущими в одной лодке, шесть баз восприятия — домом с шестью окнами, соприкосновение органов чувств с их объектами — совокупляющейся четой и так далее.

Все это «колесо бытия» держит в своих лапах, как бы обнимая его, страшный монстр, символизирующий страдание как главное свойство сансарического бытия. Вне колеса в верхнем углу картины, обычно изображается Будда (или монах), указывающий перстом на сияющий круг около него — символ нирваны, состояния, свободного от страданий.

И тут мы можем перейти непосредственно к третьей Благородной Истине.

Третья Благородная Истина — истина о прекращении страдания, то есть о нирване (синоним — ниродха, прекращение). Как врач, сообщающий больному благоприятный прогноз, Будда утверждает, что несмотря на то что страдание пронизывает все уровни сансарического существования, тем не менее существует состояние, в котором страдания больше нет, и что это состояние достижимо. Это и есть нирвана.

Само слово «нирвана» (пали: ниббана) восходит к санскритскому корню «нир» со значением «угасание», «затухание» (например, угасание светильника или прекращение волнения моря). На этом основании буддологи XIX века часто строили свою теорию нирваны как полного прекращения жизни, некоего полного умирания, после чего обвиняли буддизм в пессимизме. Однако буддийские тексты вполне отчетливо указывают на то, что угасает или затухает вовсе не бытие. Один из наиболее распространенных образов, использующихся в текстах для пояснения идеи нирваны, таков: подобно тому, как прекращает гореть лампада, когда иссякает масло, питающее огонь, или подобно тому, как прекращает волноваться поверхность моря, когда прекращается вздымающий волны ветер, точно так же прекращаются все страдания, когда иссякают все аффекты (клеши) и влечения, питающие страдания. То есть угасают именно страсти, привязанности, омрачения, а вовсе не бытие. С исчезновением причины страдания исчезает и само страдание.

Так что же такое нирвана? Нирвана — не субстанция (субстанций буддизм вообще не признает), а состояние, состояние свободы и особой внеличностной, или надличностной, полноты бытия. Но это состояние также абсолютно трансцендентно всему нашему сансарическому опыту, в котором нет ничего, подобного нирване.

Но как же достичь освобождения, нирваны? Об этом говорит Четвертая Благородная Истина —истина о пути (марга), ведущем к прекращению страданий — то есть о Благородном Восьмеричном Пути(арья аштанга марга).

Весь буддийский путь делится на три большие этапа: этап мудрости (праджня), этап нравственности, или соблюдения обетов (шила), и этап сосредоточения (самадхи), то есть психопрактики. Первый этап включает в себя две ступени, остальные — по три, всего восемь ступеней.

I. Этап мудрости.

Правильное воззрение. На этом этапе человек должен усвоить и освоить Четыре Благородные Истины и другие базовые положения буддизма, внутренне пережить их и сделать основой мотиваций своих поступков и всего своего поведения.

Правильная решимость. Теперь человек должен решиться раз и навсегда встать на путь, ведущий к освобождению, руководствуясь принципами буддийского учения.

II. Этап нравственности.

Правильная речь. Буддист должен всячески избегать лжи, клеветы, лжесвидетельства, брани и распространения слухов и сплетен, питающих вражду.

Правильное поведение. Миряне-буддисты принимают минимальное количество обетов, способствующих накоплению благой кармы. Они таковы:

Ненасилие, непричинение вреда живым существам: «без палки и меча идет он по жизни, исполненный любви и сострадания ко всем живым существам»;

Отказ от дурной речи (ложь, клевета и т. п., см. выше);

Неприсвоение того, что принадлежит другому; отказ от воровства;

Правильная сексуальная жизнь (в том числе, и в смысле «не прелюбодействуй»);

Отказ от употребления опьяняющих напитков, делающих сознание мутным, а поведение трудно поддающимся контролю.

У монахов и монахинь обетов гораздо больше (несколько сотен). Они подробно описываются в разделе «Виная» буддийской Трипитаки (особенно важен текст под названием «Пратимокша»/«Патимоккха»). Обеты монахов ориентируют их жизнь уже не на улучшение кармы, а на ее полное исчерпание и достижение нирваны.

Правильный образ жизни. Это то же правильное поведение, но взятое как бы в социальном измерении. Буддист (как монах, так и мирянин) должен воздерживаться от занятий любой формой деятельности, несовместимой с правильным поведением. Он должен воздерживаться, например, от торговли живыми существами, людьми и животными, от торговли оружием (вместе с тем буддизм не запрещает мирянам служить в армии, поскольку армия рассматривается как средство защиты живых существ в случае агрессии, тогда как торговля оружием провоцирует конфликты и создает предпосылки для них), от распространения алкоголя и наркотиков, от занятий проституцией и любыми профессиями, связанными с обманом (гадания, предсказания судьбы, составление гороскопов и тому подобное).

III. Этап сосредоточения.

Правильное усердие. Данный этап и все его ступени предназначены в основном для монахов и заключаются в постоянных занятиях буддийской йогой. Санскритское слово «йога» образовано от корня «йудж» — связывать воедино, запрягать, сопрягать. Поэтому слово «йога» родственно русскому слову «иго» и английскому слову «yoke» — «ярмо», «иго». Слово «йога», таким образом, означает концентрацию, сосредоточение, связывание в один пучок всех сил для достижения цели. Этим словом в Индии издревле называли различные весьма сложные системы психофизического тренинга («психопрактика», «психотехника»), направленного на изменения сознания и перехода из профанного, мирского, сансарического состояния в сакральное состояние «бессмертия и свободы». Йога в узком смысле слова — одна из ортодоксальных брахманистских религиозно-философских систем (даршан), созданная риши (мудрецом) Патанджали в IV — V веках н. э. Йога в широком смысле — любая форма психопрактики, направленной на достижение освобождения от сансары (нирвана, мокша, мукти, кайвалья); в этом смысле можно говорить о буддийской йоге, джайнской йоге, индуистской йоге и т. д. Йогой, как правило, занимались отшельники-аскеты и члены различных религиозных монашеских сообществ. О «правильной решимости» здесь говорится в смысле развития установки на углубленное и соответствующее традиции занятие йогическим созерцанием для перехода в нирвану.

Медитация сама по себе – техника, известная под названием «йога». Речь идет об овладении своим телом и дыханием, чтобы способствовать духовной концентрации; при этом тело неотделимо от духа. Позы йоги позволяют избежать любого мышечного сокращения, что дает возможность наилучшим образом освободить дух. Следует, однако, отметить, что буддийская медитация не заключается в том, чтобы интенсивно размышлять о какой-нибудь проблеме, а состоит в том, чтобы освободить разум от всего бесполезного, которое его загромождает, то есть от мысли. Поэтому окружение, в котором совершается медитация, всегда чрезвычайно строго: становятся лицом к стене, или устремляют взгляд на небо, просвечивающее в отверстии потолка, или же концентрируют свое внимание на небольшом количестве воды налитой в чашу. Эффективность этой техники достигает максимального значения лишь в общине монахов, которая обеспечивает условия для индивидуальных усилий. Поэтому Будда никогда не обращался к широким слоям населения, а лишь к ограниченному количеству учеников. Именно монахам может открыться доступ к нирване. Можно сказать, что буддизм – это элитарный клерикализм.

Правильное памятование. Целостный и всеохватный контроль над всеми психоментальными и психофизическими процессами при развитии непрерывной осознанности. Главные методы здесь — шаматха (успокоение сознания, прекращение волнения психики, избавление от аффектов и психоментальной нестабильности) и випашьяна (аналитическое созерцание, предполагающее культивирование благих, с точки зрения буддизма, и отсечение неблагих состояний сознания).

Правильное сосредоточение, или правильный транс. Достижение собственно самадхи, предельной формы созерцания, при которой исчезают различия между созерцающим субъектом, созерцаемым объектом и процессом созерцания. Буддийская традиция описывает многочисленные виды самадхи, некоторые из которых не ведут к нирване. Правильная практика самадхи в конечном итоге приводит монаха к освобождению, и он становится архатом («достойным»; тибетская этимология этого слова «победитель врагов», то есть аффектов — клеш, не является филологически корректной).

По, буддийскому канону, люди не одиноки на пути к познанию истины, на своем пути к просветлению. В этом им помогает Будда (он не считается творцом мира; мир, по буддизму, существует сам по себе), а также бодхисаттвы - существа, которым осталось сделать последний шаг для достижения нирваны, но которые его не делают сознательно, помогая людям обрести спасение.

Буддийский пантеон объединяет множество богов как индийского происхождения (например, Брахма), так и пришедших из верований неиндийских народов, принявших буддизм.

Нравственный закон:

Ахи́мса — поведение и образ действий, при которых первым требованием является ненанесение вреда — ненасилие. Ахимса определяется как поведение, ведущее к уменьшению зла в мире, поведение, направленное против самого зла, а не против людей его творящих (отсутствие ненависти).

Ахимса, непричинение вреда, состоит в неубиении, ненасилии, непричинении вреда всему живому (людям, животным, растениям) никогда и никаким образом— ни мыслью, ни словом, ни делом.

Ахимса-первое предписание в системе нравственно-поведенческого тренинга (шила). В этом качестве она фигурирует в Виная-питаке, Ангуттара-никае и ряде других собраний канонических текстов. Включается она и в систему восьмеричного «благородного пути», провозглашенного самим Буддой (в рубрике «правильный образ жизни»). Авторитетная Брахмаджала-сутта среди преимуществ Будды перед многими учителями его времени отмечает бережное отношение как к животным, так и к растениям. Вместе с тем сам Будда понимал ахимсу, в отличие от основателя джайнизма Махавиры, более по духу, чем по букве, и в конце жизненного пути счел даже возможным нарушить свое вегетарианство из уважения к приготовившему для него мясное блюдо мирянину, в результате чего заболел дизентерией и умер. В буддийских философских школах предпринимались попытки уточнить соотношение ахимсы с другими, близкими понятиями. Виджнянавадин Стхирамати (5–6 вв.) рассматривал сострадание как установку сознания, посредством которой ахимса реализуется и практикуется, а его младший современник мадхьямик Дхармапала отождествлял ее с отсутствием ненависти (адвеша). Полемизируя с махаянистами, вайбхашики утверждали, что в ахимсе следует видеть некую самостоятельную ментальную силу, вполне отличную от других, которая актуализируется на практике через ахимсу. Вот почему эта добродетель, будучи близкой к состраданию и безгневию, все же отличается от них. Онтологическое основание ахимсы буддийские мыслители, например Ашвагхоша, видели в осознании «родства» человека со всеми другими существами, а «золотое правило» осмыслялось ими через своеобразный силлогизм: для человека дороже всего он сам; так же обстоит дело и со всеми другими; следовательно, человек, для которого он сам дороже всего, не должен причинять вред другим.

Астея (астья) -запрет на кражу и стяжательство

Астея - буквально "неворовство", подобно ветхозаветной заповеди "Не укради", предписывает не домогаться чужого. Астея запрещает любые формы злоупотреблений. Ведь неправомерное обладание чужой собственностью причиняет боль другому человеку, что также является нарушением Ахимсы и делает невозможным духовное развитие. Астея - это допущение лишь того, что существенно для поддержания жизни. Все остальное - жадность.

Желать чужого имущества - даже в уме - такой же грех, как и воровство. Человек, серьезно относящийся к Жизни, не нуждается в богатстве, но, если оно к нему приходит, он его не отвергает, а использует на благо других. Астея тесно связана со следующей моральной заповедью.

Брахмачарьяпереводится как "безбрачие", "религиозные занятия", "воздержание". Однако понятие Брахмачарья - это скорее состояние ума и духа. Правильнее сказать, что это контроль над влечениями. Брахмачария означает не пожизненное безбрачие, но умеренность в сексе между супругами.

Означает чистоту помыслов, слов и дел всегда и при всех обстоятельствах. Этимологически «брахмачарья» – это стремление к Брахме (Богу и Ведам) и путь воздержания.

Будда и архаты.

АРХАТ (пали arahant, санскр. arhat – «достойный»), в «ортодоксальном» буддизме тхеравады, высшая ступень, которой может достичь последователь Будды, принявший монашеские обеты. С этой целью он изучает дисциплинарные правила и приступает к четырехчастному нравственному тренингу (шила): 1) отказ от насилия (ахимса) непосредственно и даже опосредованно в отношении всех живых существ и культивирование сострадания к ним (каруна); 2) избежание присвоения чужого имущества не только словом, но и мыслью, а также зависти; 3) верность обету целомудрия, включающему воздержание не только от совокупления, но и от плотских желания; 4) правдивость – избежание любой лжи и отсутствие лукавства. За нравственным тренингом следуют упражнения в контроле над чувствами, в постоянном внимании к себе и в культивировании со-радования живым существам (майтри). После этого можно приступать к уединенному созерцанию, затем к ступеням медитации (четыре дхьяны) и, наконец, к обретению сверхспособностей (типа видения прежних собственных и чужих реинкарнаций) и совершенства всеведения.

Архатами считались ближайшие ученики Будды – Ананда, Сарипутта, Маудгальяяна и все видные деятели раннебуддийской монашеской общины (также некоторые монахини). Архатом всех архатов является сам Будда – «совершенный, достигший высшего просветления, наделенный [превосходным] знанием и поведением, блаженный... учитель богов и людей».

Однако уже вскоре после кончины Будды в его общине начались дискуссии на предмет безукоризненности идеала архата, которые привели к первой значительной схизме в истории буддийской общины – отделению махасангхиков, когда после т.н. Второго буддийского собора в конце 4 в. до н.э. «обновленец» Махадэва заявил, что даже «совершенный» монах-архат, достигнув нирваны, может подвергаться телесной «нечистоте» и не обладать всеведением. Полемический трактат тхеравадинов Катхаваттху (Предметы дискуссий), ядро которого должно было сложиться в 3 в. до н.э., свидетельствует о полемике буддийских «ортодоксов» с «еретиками» о возможности телесной нечистоты у архата, его способности обладать теми «силами» (иддхи), что и Будда, а также о возможности для мирянина достичь тех же результатов (разделы II–IV). Сомнения первых «еретиков» стали той почвой, на которой выросла последовательная критика идеала архата как такового у махаянистов. Основная претензия их к данному идеалу, нашедшая наиболее яркое выражение в Вималакиртинирдеша-сутре (2 в.) и в Саддхармапундарика-сутре (3 в.), была связана с его эгоцентричностью, которой махаянисты противопоставляли альтруистический идеал бодхисаттвы.

 

10. Понятие Бог. Модели связи Бога и человека: пантеизм, панентеизм, теизм

 

Процесс творчества Бога представлен в теологии тремя основными моделями-учениями: пантеизмом, панентеизмом и теизмом.

Пантеизм (от греч. pan все и theos бог; бог во всем) растворяет Бога во второй природе, в физическом мире. Термин пантеист был введен английским философом Дж.Толандом в 1705 г., а термин пантеизм его противником нидерландским теологом Й. Фаем в 1709 г. Само же учение, обозначенное словом пантеизм, существует с незапамятных времен и в первую очередь присуще многим восточным религиям, например, индуизму. Учение пантеизма – религиозный натурализм, т. к. оно обожествляет природу. Выделяют две формы пантеизма: 1) теомонистический пантеизм, который лишает мир автономии и наделяет бытием только Бога; 2) физиомонтстический пантеизм, для которого Бог не имеет собственного бытия, а природа и есть Бог.

 Расцвет пантеизма в Западной Европе относится к ХVI началу ХVII вв. Так, Дж. Бруно полагал, что природа есть не что иное, как Бог в вещах; Бог единственная и собственная (внутренняя) сущность физического мира. Бог пантеистов лишен личностных свойств и трактуется как вечный мировой дух, скрытый в каждой вещи и в каждом живом существе. Он не гневается, не радуется, не говорит и совечен физическому универсуму.

Эманация. Неоплатоники закрепили представление о творении как об отворении сущности в понятии эманации (истечения). Бог истекает в мир, тем самым творя мир из себя. Эманация (от позднелат. emanatio истечение) философское понятие, обозначающее исхождение одного из другого. Неоплатоники (Плотин, Прокл и др.) объясняли понятием эманации генезис многого из Единого. Согласно их представлениям, Единое по мере своего многоступенчатого нисхождения порождает все менее совершенные уровни бытия, тем не менее оставаясь неизменным и неисчерпаемым. В этом смысле эманация противоположна восхождению, совершенствованию обратному процессу возвращения низшего к высшему и к Единому (имманация).

В пантеизме Бог не является личностью. Можно назвать такую модель взаимосвязи сущности и явления моделью ореха: сущность есть ядро ореха, а явление оболочка, скорлупа, фанерон. Тогда существо творения заключается в откровении, вскрытии ранее скрытого, выявлении сокровенного. При таком понимании творчество не есть созидание чего-то нового, но представляет собой обнаружение уже существующей сущностной реальности, объективного закона природы. Считается, что мир не происходит из ничего, а проистекает из безличностного Бога как вечной сущности. Коль скоро Бог непосредственно находится в каждом из нас, то мы можем знать о Нем прямо, без всяких посредников (Писания, церкви, священников, обрядности, логических доказательств и т.п). Бог постоянно творит мир, следовательно, он несвободен. Человек несвободен также как и Бог, так как все его действия предопределены проявлением Бога.

Панентеизм. Промежуточной между пантеизмом и теизмом является идея панентеизма (от греч. pan en theos все в боге). Согласно этому учению сотворенный мир целиком пребывает в Боге, но Бог не полностью растворен в мире, то есть Бог имеет также и такое содержание, которое выходит за пределы мира и трансцендентно миру. Графически это можно изобразить так: в большом круге (Бог) находится малый круг (мир), причем малый круг ни одной своей точкой не выходит за пределы большого круга. Согласно панентеизму, Бог обладает личностным бытием.

Немецкий философ К. Краузе, который ввел в 1828 г. термин панентеизм, стремился преодолеть логические трудности пантеизма путем синтеза пантеизма и теизма: мир покоится в Боге и является способом проявления Бога. Не все есть Бог, а мир как целое содержится в Боге. Подобный взгляд характерен для Плотина, Августина, Эриугены, христианского мистицизма. В учении панентеизма говорится о несовпадении личностной и творящей сущности Бога; сотворенная природа не воплощает в своих специфических (физических) законах всей Полноты Бытия, первозаконов Творения. Любой фрагмент физического мира подчиняется законам двоякого рода законам творящим и законам сотворенным.

Панентеизм дает Богу большую свободу, чем пантеизм. Новое рассматривается как уникальное пересечение разных старых сущностей, итог изобретения, эксперимента, комбинации.

Теизм.(характерен для авраамических религий) В теизме Бог понимается как совершенно отделенное от творимого Им мира бесконечное бытие и Абсолютная Личность. Мир не истекает из Бога и не находится в Нем, но творится из ничего, ex nihilo, безо всяких наличных предпосылок. Благодаря трансцендентности Бога сотворенной природе Его творчество всегда ново, то есть порождает то, чего в принципе никогда не было. Физические вещи создаются не из уже заданного материального субстрата, их источник находится за пределами Вселенной.

Идея творения из ничего подразумевает, что, во-первых, Бог творит не только формы, но и содержание (а не просто соединяет предвечную форму и материю), и во-вторых, что мир, не будучи частью Бога, отличен от Бога и его не следует считать божественным.

Бог не присутствует в физическом мире, творит его для человека и отдает в его владение. Бог абсолютно свободен, и человек тоже. Теизм учит, что Бог продолжает созидать мир по Своему плану и провидит конечные цели и Последний Суд. Божественная провиденция предполагает план спасения человека и установление Царства Божия, земного или небесного

Графически модель теизма легко представить себе в виде двух окружностей, соприкасающихся только в одной точке. Одна окружность Бог , вторая мир , а точка пересечения между ними избранный проявитель Бога, посланник Бога. В христианстве это Богочеловек Иисус Христос, в исламе череда пророков, завершающаяся Мохаммадом.

Деизм. От теизма следует отличать деизм (от лат. deus бог), распространившийся в эпоху Просвещения. Согласно родоначальнику деизма лорду Чербери (ХVII в.), Бог, сотворив мир, не принимает в нем участия и не вмешивается в ход физических законов, он трансцендентен миру и как личность не существует; главная цель мироздания – быть местом обитания человека. Англ. Физик Роберт Бойль придумал аналогю мира с вечно идущими часами.

Средоточие связи с Богом. Какая сфера человеческого естества или какой орган человека служат проводником связи с Богом? На этот счет существует четыре мнения. Одни философы и богословы полагают, что такой сферой является наш разум. Например, Гегель рассматривал религию как самосознание Абсолютного Духа в человеческом духе в форме знания; по его мнению, религия это несовершенная философия, образная, символичная и конкретная. Кант (вслед за пелагианством и деистами) искал средоточие религии в нашей воле, нравственном действии, велении долга.

Рационализму и морализаторству Ф.Шлейермахер противопоставил учение о чувственной сфере как средоточии религии; не важно, как мы мыслим о Боге, важно, что мы чувствуем себя христианами.

Апостол Павел же учил, что центром личной и нравственной жизни (вкупе с разумом, волей и чувством) служит человеческое сердце, именно оно сопряжено с нашими целостными религиозными состояниями. По-видимому, учение апостола Павла обобщает первые три взгляда, и не случайно ему следуют многие отечественные религиозные мыслители.

Атеизм (atheism безбожный, нечестивый) критический анализ и опровержение веры в Бога как личность, а также веры в любых иных богов, сверхъестественные силы или в бестелесные духовные существа. Эта критика может иметь философский, естественнонаучный либо историко-научный характер.

Атеистическая концепция во многом аналогична по своему понятийному составу и образу мышления тому религиозному учению, которое она подвергает критике. Поэтому нет абстрактного атеизма «вообще».

Разновидности атеизма. Платон различил три категории атеистов: а) совершенно не признающих существование богов, б) отрицающих влияние богов на человеческую жизнь, в) верящих в богов и в их влияние на людей, но полагающих, что боги безразличны к человеческим преступлениям. Строго говоря, только первая категория прямо относится к атеизму. Пьер Бейль выделил три вида атеистов: а) отрицающих бытие Бога, б) не верящих в свободу в Боге, в) не согласных с тем, что Бог есть Творец. Говорят также об отрицательном и положительном атеизме, об атеизме скептическом и догматическом, спекулятивном и практическом. Подчас атеизм неправомерно смешивают со свободомыслием, вольнодумством, религиозным индифферентизмом или антиклерикализмом.

Атеизм противоположен монотеизму, утверждающему, что Бог существует и что Его бытие можно даже доказать. Атеизм также отличается от агностицизма, который оставляет открытым вопрос о бытии или небытии Бога; агностики любят обсуждать такие вопросы, на которые нет ответа. Спекулятивный атеизм объясняет возникновение упорядоченной Вселенной случайным сцеплением атомов и спонтанной эволюцией материи.

Атеизм был мало распространен в древности и средневековье (учение чарваков в Индии, философия Тита Лукреция Кара в Греции, сочинение 1598 г. О трех обманщиках) – скорее можно назвать пред-атеизм; Подлинный атеизм зародился среди гуманистов эпохи Возрождения, в Новое время и в особенности в современном мире.

Агностицизм(от греч. agnostos недоступный познанию), одна из вечных тенденций мировоззренческого характера, а также философское учение, сопряженные с сомнением в возможности человека истинно познавать мир. Для обозначения этой позиции английский естествоиспытатель Т. Гексли ввел в 1869 г. термин агностицизм.

Существуют две разновидности агностицизма: одна из них связана с утверждением о непознаваемости сверхчувственных аспектов бытия (вездесущего духа, объективных законов природы, сущностей вещей), вторая с распространением данного утверждения также на феноменальные аспекты реальности (объективные явления сокрыты от нас майей, вместо них нам дана только их кажимость, а потому они недоступны познанию). Свое классическое выражение агностицизм получил в философском учении Д. Юма. Человек по природе своей не способен объективно оценить совпадение своего знания с действительностью по той причине, что всякое знание происходит из опыта, а за пределы опыта, доказывает Юм, выйти невозможно.

 

11. Основные доказательства бытия Бога.

Доказательства бытия Бога – Это попытки мыслительным путем открыть бытие Бога и тем самым рационально усилить веру в него.

Доказательства в основном возникли в русле богословской мысли. Выделяют два типа богословия: апофатическое и катафатическое. Апофатическое богословие есть отказ от попыток исчерпать глубины веры катафатическим путем, то есть описанием Бога посредством позитивных атрибутов и обозначений. Оно пытается выразить идею Бога путем устранения (отрицания) всех относящихся к Богу познавательных образов как несоизмеримых с Его природой. Бог не поддается определению и не имеет атрибутов, ибо находится за пределами любого мыслимого нами бытия и качественности. Единственный положительный атрибут Бога – само его свойство чистого бытия. Катафатическое богословие есть описание Бога посредством позитивных определений и обозначений. Эта богословская система допускает возможность познавания Бога по плодам Его творений и результатам вмешательства в дела сотворенного мира. Катафатика дополняет апофатику.

В отличие от пантеизма, теизм всегда испытывает потребность в фактических свидетельствах в пользу истинности Писания и подкрепляет их логическими доказательствами бытия Бога.(т. е. Доказательства бытия Бога развиты только в теизме) Последние не считаются самодостаточными и чаще всего убеждают тех, у кого уже возникла вера в Бога. Доказательства сопряжены со специфическими дефинициями входящих в них терминов и аксиомами. Тот, кто не соглашается с исходными дефинициями и аксиомами, не знает их или трактует их по-своему, скептически относится и к самим доказательствам.

Таким образом, признание или непризнание того или иного рационального доказательства бытия Бога во многом зависит от мировоззренческих установок, стиля мышления и особенностей языка, которым пользуется оценивающий их субъект; нет универсального (годного для всех культур и индивидов) логического доказательства бытия Бога.

Существует пять основных доказательств: Космологическое (Аристотель, Авиценна), Онтологическое (Ансельм Кентерберийский), Телеологическое, Историко-психологическое, Моральный аргумент.

Космологическое доказательство.апеллирует к эмпирическим свидетельствам о наличии в мире причинно-следственной упорядоченности и распространяет понятие каузальности на весь космос.

Суть космологического доказательства в том, что если каждое явление должно иметь свою причину, будучи следствием этой собственной причины, то и весь мировой порядок в целом должен порождаться своей причиной. Перводвигателем (первопричиной) космоса может быть только Бог. Бессмысленно задавать вопрос о причине, которая, в свою очередь, могла бы породить Бога, ибо такой лукавый вопрос просто уводит мысль в бесконечное повторение одного и того же и вновь заставляет возвращаться к представлению о предельной первопричине космоса. Если согласиться с правомерностью понятия первопричина, то тем самым придется логически запретить вопрос о причине первопричины, либо закрыть этот вопрос можно таким ответом: первопричина есть причина самой себя. Поскольку космос один и тот же, то первопричина должна быть признана неизменной, равной самой себе; тогда она не может находиться в сфере изменчивых явлений, фюзиса, физического мира ее следует искать за рамками самого космоса, в сфере сверхфизического; она не может быть чем-либо иным, нежели Богом. Космологический аргумент был отчасти развит Платоном, а затем подвергнут более обстоятельному обсуждению Аристотелем, потом Авиценной.

Для объяснения генезиса мироздания Аристотель выдвинул четыре причины: материальную (творимое должно существовать из некоторого вещества), формальную (творимое должно иметь некоторую форму), действующую (акт творения) и целевую (творение должно иметь конечную цель). Начав с анализа причинных отношений в физическом мире, Аристотель заключил, что должна быть необусловленная причина, иначе будет бесконечный регресс причин. Эта причина божественный интуитивный разум (Нус); Нус есть цель всех вещей, весь мир возник из Нуса.

Критика доказательства началась еще при Аристотеле. Основные контраргументы: - Почему причина должна быть вне космоса; - Почему Первопричина (Бог) Одна, и не может быть несколько.

В доказательстве Аристотеля не было ответа на этот вопрос, и на него взялся ответить в защиту единобожия Авиценна. Арабский богослов вычленяет два рода вещей: а) есть вещи, существующие благодаря другим вещам; б) есть самодостаточные сущности, не имеющие ни внешних, ни внутренних причин. Если бы у самодостаточной сущности была своя внутренняя причина, то она существовала бы не сама по себе, а из-за порождения ее одной из ее частей. Тогда в целом она не являлась бы самодостаточной. Следовательно, самодостаточной может быть только простая, несоставная сущность.

Теперь пойдем от противного, говорит Авиценна, допустим, что в мире есть не одна, а несколько первопричин. Коль скоро их множество и они объединены между собой общим свойством быть первопричиной, то это множество сложное и не может быть названо самодостаточным. Должно быть нечто одно и причем простое, которое объединяло бы причины воедино и которому это множество было бы обязано своим существованием. Эта причина бытие Бога.

Долгое время доказательство Авиценны казалось достаточно строгим, пока в конце XIX начале XX в. Г. Кантор не построил теорию бесконечных множеств. Составляет ли каждый класс предметов единый, цельный предмет, причем непременно сложный по своему составу? Вовсе необязательно. Например, кот организм, однако сумма котов не есть кот, не есть организм. Так что если сложные сущности обусловлены, то класс, составленный из сущностей, не обязательно есть сущность сложная, и, следовательно, этот класс может быть необусловленным, может не иметь своей причины. Так же критиковался сам принцип причинности – напр., Д. Юм.

Онтологическое доказательство один из важнейших аргументов в катафатическом богословии. Носит чисто логический, тавтологический характер. Предпосылки этого доказательства были заложены Парменидом и Платоном.

Архиепископ Ансельм Кентерберийский выстраивает следующее рассуждение: Бог - это то, более чего ничего нельзя помыслить, высшая степень добра, то есть самая реальная вещь (ens reallissimum). То, более чего нельзя помыслить, необходимо должно пребывать и в мысли, и в действительности.

Бог объективно существует, потому что Бог есть подлинное Бытие – тавтология, которая логически неопровержима.

Если Бог это абсолютное совершенное Существо, то среди всех атрибутов Бога непременно должна быть также и вся полнота его существования (в нем есть все то, что мы можем о нем помыслить, в том числе и его бытие). А если же его бытия в нем нет, то он не Полнота, следовательно, не Бог. Если бог полнота, следовательно он есть.

Критика: Монах Гаунилон, возразил, что из термина «Бог» вряд ли можно вычерпать что-то сверх чисто вербального смысла; одной идеи Бога мало для того, чтобы знать об объективном бытии Бога. Кант: Если я мыслю бога, то он существует. Отрицание предиката не вызывает внутреннего противоречия, т.к. Бытие не есть реальный предикат (понятие о чем-то, что м. б. прибавлено к вещи). – лишь связка в суждении, полагание вещи со всеми её определениями. Мы не сможем достигнуть существования Бога рациональными способами, нам это не доступно. Бог – это не явление, а трансцендентальная идея.(Другая точка зрения, что Кант просто подменяет понятие бытие существованием).

Телеологическое доказательство. (исходит из человеческого опыта, практическое). Телеология (от греч. telos, род.п. teleos цель, завершение) учение о конечных причинах мира, целесообразности его устройства. Телеологическое доказательство просто по своей сути: поскольку мир целесообразен, то необходимо бытие Устроителя мира, Высшего Разума; наблюдаемый нами мир порожден целевой причиной. Только Создатель знает конечные цели Своего творения, но не люди. Вместе с тем, глядя на мир и удивляясь ему, люди догадываются о сверхразумной природе конечных целей мироздания. Такого рода суждения высказывались Сократом, Платоном, стоиками, Цицероном, Фомой Аквинским и многими другими крупными мыслителями. Например, Аквинат в своей Сумме теологии доказывает, что все тела, подчиняющиеся законам природы, ведут себя целесообразно, даже если они лишены сознания. Но нечто, лишенное сознания, не может стремиться к цели, если его не направляет некто, наделенный разумом. Следовательно, все вещи в мире в целом направляет сверхразум, Бог.

Возражения противников сводились к оспариванию всеобщего характера гармонии и красоты в мире, к поиску примеров нецелесообразности тех или иных процессов или явлений природы, бесполезности некоторых реалий (зачем болота, пустыни, чертополох, комары да мухи?).

Более серьезный контраргумент против телеологического доказательства сопряжен с указанием на неистребимое в мире зло: если в мире все целесообразно, а Бог вседобр, то откуда в мире зло? Лейбниц систематизировал доводы в пользу всеблагости Бога и обобщил их в учении, которое назвал теодицеей (богооправданием). Лейбниц выдвигает идею, что наилучший из всех возможных миров это такой мир, который вмещает максимальное разнообразие степеней совершенства своих существ. Бог по своей благости желает наилучшего мира. Он не желает ни греха, ни страданий. Однако без греха и страданий не будет полного разнообразия в мире, и Бог допускает их (но не создает). Именно в таком мире мы и живем. Следовательно, зло целесообразно. В конечном счете зло оказывается благом - оно помогает нам быть смиренными и готовыми преодолевать зло во имя добра.

Историко-психологическое доказательство. Один из авторов исторического аргумента о Боге, Декарт, указывал на распространенность понятия Бога у древних и современных народов. Какими бы именами люди не называли Бога, идея Бога тем не менее имела примерно одно и то же мысленное содержание для всех племен, народов и наций. Отсюда заключалось, что понятие Бога непреходяще, а общая идея Бога не зависит от историко-культурных особенностей жизни людей. Эта идея дана человечеству свыше, извне, имеет божественное происхождение. Противники исторического доказательства возражают: а) возможно, был и нерелигиозный период эволюции человечества, чему можно подобрать свидетельства в исследованиях ряда историков и археологов; б) простой народ, говорил П. Гольбах, верит не только в Бога, но и в привидения, призраки; следует ли отсюда, что и они существуют? Эти контраргументы не поддаются полному опровержению и ослабляют убедительность исторического доказательства.

Психологическое доказательство имеет множество вариантов. Среди них можно выделить такие основные версии: а) вера в Бога и обращение к Нему благотворно влияют на поведение и здоровье людей, вызволяют их из критических ситуаций; следовательно, Бог реальная и высшая сила; б) все люди несовершенны, а потому не могли сами, своим воображением, произвести идею о всесовершенном Боге; следовательно, эта идея дана людям Богом, и ее разделяют не только неграмотные люди, но также высокообразованные ученые.

Против этих доказательств традиционно выдвигают следующие доводы: а) самовнушение помогает исцелению: чем сильнее веришь в собственное выздоровление, тем выше вероятность реального исцеления; б) люди способны при помощи абстрактного мышления производить предельные идеализации (например, понятия абсолютно-упругое тело, математическая точка и др.).

Моральное доказательство - еще один из основных аргументов в теизме. И. Кант полагал, что все теоретические способы обоснования бытия Бога несостоятельны, однако необходимость бытия Бога можно доказать в пределах практического разума, морали.

Во многих Священных Писаниях моральный аргумент представлен следующим умозаключением: без веры в Бога люди перестают страшиться греха, но коль скоро все-таки встречаются высоконравственные люди, то, вероятно, потому, что в их совести присутствует Бог. Кант своеобразно развивает это рассуждение. Он исходит из допущения, что если нет Творца, то моральные идеи и принципы теряют всякую объективную значимость, рушатся. Люди стремятся к счастью, однако у них есть также чувство морального долга. Ощущение морального долга Кант назвал категорическим императивом. Нравственное чувство заставляет людей думать, что Вселенная упорядочена в соответствии с принципами морали. Если в мире обнаруживается объективный моральный порядок, то устанавливать и поддерживать этот порядок может только Бог. Люди не умеют самостоятельно достигать гармонии между счастьем и долгом; создать в них такую гармонию в состоянии лишь самое совершенное нравственное Существо, Бог.

 Атеисты выдвигают следующие возражения против доказательства Канта: а) бывают верующие-грешники, и есть немало высоконравственных людей, которые не исповедуют веру в Бога; б) в каждой культуре складываются свои моральные нормы, поэтому общечеловеческой морали не существует; в) представления о добре и зле в ходе истории меняются до такой степени, что от народа к народу и от века к веку могут противоречить друг другу (Ф. Энгельс). На эти возражения священники и теологи отвечают так: общечеловеческий нравственный кодекс в целом примерно один и тот же во многих Священных Писаниях, однако люди могут надстраивать над вечными нормами морали также и свои, исторически преходящие.

 

---

Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 400; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!