СЕМЬЯ («ВЕНЕЦ БЕЗБРАЧИЯ»), УМ И РАЗУМ 11 страница
Позиция «никто никому ничего не должен» может не понравиться, имеющим должников. Одной из причин неотдавания долга может быть как раз недовольство по этому поводу и, соответственно, неприязнь к должнику. Желая зла тому, кто нам должен (деньги, например), мы лишаем его возможности отдать долг. Пожелание добра создало бы ему благоприятную ситуацию в делах и облегчило возвращение долга. Никто не хочет быть должным, должниками становятся не от хорошей жизни. Кроме того, осуждая своего должника, мы скоро попадаем в его положение.
Мысленно выработав для себя стереотип правильного поведения, человек начинает примерять его как образец к возникающим ситуациям. Пока фактическое поведение соответствует шаблону, человек чувствует себя психологически комфортно. При несовпадении, он чувствует как бы укол совести. Но это не есть проявление совести, а всего лишь мыслительный сравнительный процесс, который может делать и робот - автомат. Но жизнь достаточно многообразна, и самый универсальный шаблон где-то обязательно не подойдет. Можно быть преступником, находясь в рамках закона, и оставаться честным человеком, нарушая законы. Ориентирование на одни только знания приводит к односторонности мышления и ошибкам в поступках. «Наша совесть - судья непогрешимый, пока мы не убили её» (О.Бальзак). Настоящая совесть замещается, а человек начинает походить на робота с весьма ограниченной программой поведения. Ложная совесть, ложное чувство вины - производные чувства долга. Совесть точно подсказывала человеку, что есть грех, теперь это ему подсказывает неизвестно что. То, что мы называем «чувство долга». Чувство долга - универсальный протез, который успешно подменяет и настоящую волю человека, и его совесть. Оно говорит, и что нужно делать, и что нельзя, попутно лишая его собственных «хочу» и «не хочу». Совесть говорит, что не следует делать, но никогда не говорит, что делать. Можно сказать, совесть - это крик души - «я не хочу этого!». Ибо никто никогда не хотел быть плохим. На плохое идут только по принуждению (иногда под давлением собственной логики), или из страха, но никак не добровольно. Добровольно идут только на доброе. Добро - вольно, то есть свободно. Зло всегда от чего-то зависимо. На доброе дело способен лишь свободный человек. Идя против совести, страха не чувствуешь, лишь внутреннее неудобство. Это ещё один аргумент в пользу божественного ненасилия. Любой страх - предчувствие ненасилия. Страх перед нарушением долга ощущается. Следовательно, долг - придуманное людьми, но не от Бога. Любое насилие исходит исключительно от себя самого. Совесть - весть от Бога. «Страх Божий» заключается в исполнении запретов совести, а не в пунктуальном соблюдении обрядов и ритуалов. Поступки, исходящие из чувства долга, если внимательно проанализировать, диктуются страхом за себя самого. Кто не имеет страха Божьего, всю жизнь будет бояться собственной тени. Ответ на вопрос, что именно делать, лежит в области чувств, но не разума. Разум - лишь для детализации действия. Нет смысла в знаниях о мире, если они тушат сердце. Не будем путать дела разума и дела того, что вложено в нас с рождения, дела человеческие и дела Божьи. С этой точки зрения, когда мы говорим о свободе совести, мы говорим о не препятствовании Божьему волеизъявлению.
|
|
|
|
|
|
Давайте разберем пример.
Перед нами женщина с очень развитым «чувством долга». Она не может пойти смотреть телевизор, пока не уберет на кухне, хотя ей очень хочется посмотреть фильм. Вот она убрала. И садится смотреть, хотя половина фильма уже прошла. Ей жалко саму себя, она перенервничала на кухне, настроение у неё не самое лучшее. Это настроение передается мужу и детям. Возникает взрывоопасная ситуация в отношениях, и тут уже не до «заповедей». Может получиться так, что две помытые тарелки повлекут за собой трехдневную ссору. То есть, скандал практически возникает из ничего. Это самые опасные скандалы - скандалы, возникающие "на пустом месте", из "ничего', когда просто падает настроение, а причину претензий мы найти не можем. Собственно, "чувство долга", - это и есть "ничего". Конечно, если человек идет на поводу своих желаний, совсем не учитывая, что окружающие нуждаются в нем, это к хорошему не приведет. Но исполнять нужды близких, чтобы потом гневаться на них - еще хуже.
|
|
|
Еще пример. Ревнивый человек где-то прочитал, что ревновать он не должен, что это плохо. И он тогда начинает стараться изо всех сил не ревновать; на деле же получается видимость не ревнующего человека. То есть, он просто лжет и себе, и другим. Мы можем сдержаться и загнать обиду, неприятие ситуации вовнутрь, но не в силах искренне не ревновать. Вот так, раз за разом, в подсознании накапливается до определенного момента, до достижения "критической массы" то, что мы не можем принять. Кто-то терпит долго, кто-то нет - у каждого своя «чаша терпения». Когда "чаша терпения" переполняется, мы взрываемся, и все, что накопилось, оптом выходит наружу. Все содержимое "чаши" опрокидывается на того, кто принес последнюю "каплю". Если бы ревнивец не терпел, он бы устраивал мелкие скандалы, а так он может взяться за топор. Гнев терпеливого человека многократно опаснее. Иметь ревность и другие комплексы неполноценности плохо, но еще хуже подавлять их. Дешевле обойдется переживать их периодически. Лучше, конечно, от них избавиться, но не подавлением, а пониманием. Улыбаться без радости - ложь. На лице должно быть то, что чувствуешь. Можно красиво и вежливо оскорбить. Можно грубо обласкать и утешить. Но всё равно ведь человек воспринимает что мы чувствуем в отношении его, а потом уже, что говорим. Форма важна, но важнее, что оформляется, содержимое. В кувшин красивой формы можно налить яда, в старую невзрачную посудину - молока. То, что мы в себе иногда принимаем за тактичность, суть - яд в красивом кувшине. Лжём и терпим. "Чаши терпения" не должно быть вообще, чтобы не было, куда складывать ложь. Истинное терпение не имеет к этой "чаше" никакого отношения.
|
|
|
Человек может дать окружающим только то, что имеет. Если он имеет счастье - каждый, соприкасающийся с ним, будет получать счастье. Если человек несчастлив, то, что бы он ни делал, при любом контакте с другими, он дарит несчастье. «Так, всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое приносит и плоды худые» (от Матфея 7:17). Но другой человек не обязан брать, что ему дают. Плоды бывают съедобные, бывают и ядовитые. Добровольно никто поганки не съест. Люди просто ничего не берут у зараженного несчастьем. Вот и получается, что несчастный никому ничего не дает. «Для христианина радость есть долг» (Августин Блаженный). Единственно действительный долг - быть счастливым. Но так будет только тогда, когда человек стремится дать счастье ближнему. «Существует не только счастье долга, но и долг счастья» (Д. Леббок). Для счастья необходим не какой-то минимум нравящихся позиций, а чтобы нравилось всё. Счастье не может быть минимальным. Когда не нравится кое-что, это значит, человек ещё не полностью закрылся от Бога знаниями, но вот когда не нравится всё - тут причина проста как предохранитель в электроприборе - человек отключился от Источника Сам. На одержимого порчу не навести, он уже испорчен. Он многого хотел сделать или иметь самостоятельно,и ему это было позволено сделать. Исчезла радость неожиданности, уступив знаниям и правилам. Более всего в поведении человека людей раздражает правильность. Потакание мозгам делает человека не живым.
Если все поведение основывается на знаниях, на шаблоне, то такой человек превращается в набор штампов, начинает нарушать все заповеди подряд, не замечая этого, будучи уверенным в правоте своих действий. От этого лучше ему, конечно, не становится. Он становится угрюмым, озабоченным (слишком озабоченным, чтобы любить людей), обеспокоенным, и, в конце концов, несчастным. «Тот, кто безжалостен к себе, над другими не сжалится» (Суфьян-и-Севри). И с таким роботом никто не хочет иметь дела. И в отчаянии человек думает: «За что?! Я же все правильно делал! Почему?! Почему же безответственные люди не делают и половины того, что я, и счастливы гораздо больше?». Такой человек, сконцентрировавшись на своих делах, перестает видеть живых людей. Он, если и видит, то только причастных к делу, и только в плане дела. Чем больше человек знает, КАК ВСЕ ДОЛЖНО БЫТЬ, тем больше у него поводов для претензий. Многознание - превосходная пища для раздражительности, а потому безопасно к нему стремиться лишь мирным и добрым людям. Наше познание Бога есть познание наших ошибок по отношению к Богу (и к самим себе), но не Бога. «Чем дальше мы продвигаемся в познании Бога, тем дальше Бог удаляется от нас» (Мария-Эбнер-Эшенбах).
«Человек живет не тем, что он съедает, а тем, что переваривает. Положение это справедливо относится к уму, как и к телу» (Б. Франклин). Лишняя пища превращается в яд. Лишняя энергия, которая не используется - еще больший яд. Но самый страшный яд - это лишняя информация. «Опережающее знание - это начало глупости» (Хань Фэй).
Собственно, зашлаковка и отравление начинается с информации, а энергия и физическая составляющая продуктов - следствие. Нас спасают от отравления, убирая лишнее. Если, поступая «духовно», принять поведение ближнего лишь внешне, но внутренне не согласиться, это все равно, что проглотить и не переварить. Не переваренная пища может разложиться и отравить организм. И организм, уже не спрашивая хозяина, выводит не переваренное, пока оно не превратилось в яд. И тогда, не принятое нами поведение исходит от нас. Мы не можем удержать это освобождение от яда.
Естественная реакция человека, проглотившего по ошибке что-то горькое - выплюнуть назад. Это естественно. Почему же мы поступаем неестественно, когда нам навязывают свое поведение, "проглатываем" его, не морщась, хотя оно нам вовсе не нравится? Неискренне согласие диктует наш страх и вынуждает нас «есть», хотя уже тошнит, - то есть делать глупость. Страх сам по себе результата глупости - отсутствие знания о существовании Бога. Эта глупость лучше всего охраняется желанием властвовать, быть господином ситуации - этому желанию будет мешать даже мысль о Боге. Мир без Бога - благодатное место для разнообразных страхов. Не можешь принять чье-то поведение как оно есть - не принимай, но зачем лгать, что соглашаешься? Такое наше согласие - не проявление духовности, а действие из чувства самосохранения, чтобы сохранить хорошие отношения в ущерб правде. Честность и строгость в этом случае по отношению к ближнему предотвратят в последствии собственный гнев. Рассерженный человек - это уже начало шизофрении, то есть в этом состоянии он себя не контролирует. Когда это вошло, оно ядом не было. А вышло ядом. Это все равно, что мы что-то взяли (хотя нас никто не принуждал), а потом, пожевав, выплюнули и предлагаем съесть это другим. В результате человек делает то, что недавно осудил. Люди, требующие от себя невозможного, вследствие того, что слишком высоко себя оценили, и от окружающих требуют невозможного. Кто себя особенно не терроризирует, тот и к окружающим относится лояльно - не судит. Получается, что если человек «проглотит» поведение другого, которое, в общем-то, ему не понравилось, менее претендует на духовность, чем тот, кто искренне скажет то, что думает.
Людей искренних, честных, тех, кто не в разладе с собой, пусть даже вспыльчивых и нетерпимых, уважают больше, чем скрывающих свое отношение. Хотя не любят тех и других одинаково. Ведь обе эти категории не приемлют мир в единстве своем. Разум неизбежно будет анализировать, что хуже и что лучше, что важнее и что - не важное. Руководствуясь анализом, всегда отдавая предпочтение лучшему, важному, человек расшатывает единство своего внутреннего мирз, после чего пытается расшатать и единство мира и вовне себя. Лишь любовь не анализирует. Её иногда даже называют «слепой». Любя, можно все принять; можно даже выйти из общепринятых норм, заповедей, но тогда мы все равно не нарушаем единство своего внутреннего мира и не вносим сумятицу во внешний. Не нужно спрашивать разрешения любить кого-то - это главная обязанность человека, данная ему Богом. Зачем же переспрашивать?
Все законы выходят из любви. Если в тебе любовь - значит, ты и есть закон, ты ничего не сможешь сделать противозаконного. И наоборот, соблюдая все законы без любви, творишь беззаконие, грех.
А вот еще один пример - исторический. Николай Мирликийский, известный сейчас как Николай Угодник, присутствовал на первом Вселенском Соборе в числе 318 высших христианских священников. Не стерпев богохульства некоего Ария (Александрийский священник), он ... нокаутировал его. Ясно, что Собор, выражаясь спортивной терминологией, показал чудотворцу красную карточку, подвергнув его бессрочной дисквалификации, т.е., лишив всех званий и знаков. В ту же ночь большинству епископов явился во сне Св. Николай, с одной стороны от которого стоял Иисус Христос с Евангелием, а с другой - Матерь Божья. Участники Собора уразумели: поступок осужденного ими архиепископа был угоден Господу. На утро Св.Николаю были возвращены все титулы, и с тех пор его стали почитать как великого Божьего угодника. Если человек, видя несправедливость, ничего не предпринимает, - это скорее трусость, сохранение собственного благополучия, жестокосердие, но не праведность. Праведно - вступиться за обиженного, и неправедно - защищать собственный интерес.
СМЕРТЬ ЗАПРЕЩЕНА
«Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю, если же делаю то, чего не хочу, уж не я делаю то, но живущий во мне грех».
(Кримлянам 7:19-20)
Жизнь, определенная постоянной раздачей долгов, не может быть свободной. А значит и жизнью по любви. Любовь служит свободно, а не за что-то прошедшее и не для чего-то в будущем. Желание гарантированно рассчитаться за что*то или заработать - вот суть «чувства долга». Чувство долга есть закон для живущих без любви, чтобы держать их в узде, без него они становятся просто опасны для окружения. То, что один делает из любви, другой делает из личной безопасности и без желания, но из страха Живя по «чувству долга», - ошибаешься, по совести - исполняешь волю Божью. Если голос совести вообще ничем не заглушаем, и поступки ограничиваются только ею, - можешь считать себя воплощением Бога, и пусть не смущают тебя масштабы деятельности. Берись за любую задачу и не бойся, что не хватит сил, - они прилагаются. Совесть же подскажет, к чему они не прилагаются Соблюдающий этот внутренний, нравственный закон, живет, как хочет. Никто и ничто не может ему в этом воспрепятствовать. Не соблюдающий этот закон должен познать его в действии. Совесть - то и дана человеку, чтобы уберечь его от ошибок. И если человек отдает должное подсказке совести, осознает всю серьезность предупреждения, больше никаких штрафных санкций к нему применено быть не может. Ошибка человека заключается в том, что он может начать делать то, что не хочет, игнорируя свою совесть. "Жить в необходимости есть зло, но нет никакой необходимости жить в необходимости. Пути к свободе везде открыты, они коротки и легки. Возблагодари же Бога за то, что никого нельзя удержать в жизни. Обуздать самоё необходимость дозволено" (Сенека Луций).
Грех это то, что человек не хочет делать, но делает. Он себя убедил, что хочет. И тогда мы слышим голос совести: «Нельзя!». Совесть раскрывает этот самообман. Нельзя бессмертному делать то, что он не хочет. Если позволить ему это, он не захочет жить. Человеку можно все, кроме смерти. К смерти, а вернее, к потере жизнелюбия, приводит увлечение деятельностью «не по - душе». Потому и существуют болезни и другие препятствия, цель которых - не позволить нам увязнуть в делах нежелательных. Болезнь не дает потерять любовь к жизни. Леча болезнь традиционным или магическим путем, можно потерять любовь к жизни, оставаясь здоровым физически.
Шаг в сторону несвободы - это шаг к смерти. И как только человек склоняется и побуждается сделать этот шаг, его собственная бессмертная природа не позволяет ему этого. И он стоит на месте, не понимая, почему остановились дела, откуда взялись кругом препятствия. Свобода - не вседозволенность в смысле том, что человек нарушает законы, не считается с интересами ближнего. «Свобода - это возлюбленная жизнь» (О. Генисаретский). Истинно свободный не причинит вреда, его творчество на благо всем. Не считающийся с ближним - это уже борющийся с препятствиями, возникшими вследствие несвободного поведения. И в этом случае он уже делает не то, что действительно хочет, он отстаивает дела, которые внутренне не желает делать, и создает новые препятствия. Свобода - то дана человеку для жизни вечной, а не для ежедневного благополучия. Закон жизни спасает нас от самоуничтожения, ограничивая нас в том, чем мы себя пытаемся убить. "Вся мудрость и все рассуждения о нашем мире сводятся в конечном итоге к тому, чтобы научить нас не бояться смерти". (Монтень)
Свободность не есть распущенность, а возможность делать то, что любишь делать. Тут можно возразить, сказав, что некоторые любят причинять насилие, убивать. Причинять насилие - желание властных натур, а не свободных. Насилие причиняется не от любви, а от страха. Власть - иллюзия свободы и, соответственно, «любовь» делать насилие - иллюзия любви. Страх потери власти и личного контроля над ситуацией принуждает к действиям, которые крадут у нас свободноевремя. Страх зарождается в человеке во время паузы, когда интеллект не в состоянии вынести решения в силу недостатка информации. Ум, обеспокоенный неизвестностью, или начинает предполагать варианты развития событий (и, как правило, худшие варианты - чтобы «быть готовым ко всему»), или из недоверия к неизвестному толкает нас на действия, которые должны свести к минимуму неизвестность. Самый надежный способ - уничтожить неизвестность - это самому «командовать парадом». Тут уж без насилия не обойтись. От страха перед неизвестностью не избавиться иначе, как не доверившись неизвестности.
«Самое неизвестное для человека - смерть. Это то, о чем нельзя гарантированно точно получить информацию, навести справки. Самое неоспоримое свидетельство бессмертия - это то, что нас категорически не устраивает любой другой вариант» (Ралф Эмерсон). Историки сохранили для нас подробности умирания Сократа, который принял яд по решению суда Сократ собрал своих учеников, принял яд, и начал комментировать им своё состояние: - «Ног я уже не чувствую. Но чувствую, что меня меньше не стало...» И так далее, пока у него сохранялась возможность говорить. Материалист может не верить Сократу, не верить Христу, но он не может игнорировать закон сохранения энергии, который по сути запрещает смерть. Ничто не появляется из ниоткуда, ничто не исчезает в никуда. Никто не «станет меньше», если только не станет сам себя «укорачивать». Страхом. Убивают человека грехи, они так и называются - «смертные грехи». Грешник - человек, идущий к смерти. Грех, - это то, что человек не хочет делать, но пытается делать, и совесть предупреждает об этом «Если человек усматривает в малом уколе совести гнев Господень, - он уже спасен» (А. Подводный).
Бог любит человека и помогает во всем, кроме самоубийства. Грешник идет к смерти, и Бог, естественно, ему не помогает. Церковь отворачивается от самоубийцы - его не положено отпевать и хоронить на кладбище. Какие мысли возникают у человека, задумавшего самоубийство? Если он обижен, если думает, что его оценили не по достоинству: " Попробуйте без меня! Поймете тогда, кто я был для вас!" В этом случае самоубийца отлично понимает, что он здесь еще нужен. Но все-таки уходит, чтобы его правильнее оценили или чтобы наказать тех, кто в нем нуждается. Не всякое самоубийство, внешне похожее на него - самоубийство. Сколько собак умирает на могилах хозяев! Или Квазимодо (Собор парижской богоматери), который просто не смог жить от горя. Боль тела еще можно терпеть, боль души - сложнее. Тех, кто пожертвовал собой ради других, заслонив их от опасности, тем более не назовешь самоубийцами. Самоубийство - побег из материального мира, который стал нестерпимой тюрьмой. Но за побег, по закону, «срок» добавляют. Человек может заблудиться в своих поступках вследствие нежелания обучаться, и покончить с собой, видя безвыходность положения. Это следствие гордости: "Все уже знаю, учиться нечему, ничего уже сделать нельзя, ... тупик". Смысл жизни потерян. Искать смысл чему-то - искать то, что будет после завершения действия, то есть искать логическое окончание процессу. Истинный смысл жизни земной, цель ее и предназначение - не сделать что-то, а спастись, перейти в жизнь вечную. Предназначение есть кратчайший путь к этому. Если жизнь вечна, то как найти в ней какое-то завершение миссии? Логически - нет смысла в вечной жизни, не найти его в том, что никогда не кончится. Когда, вследствие чрезмерного эгоизма, человека отстраняют от дел, когда он теряет опору для своей гордыни, приходится задумываться над вопросом о смысле своего существования. Интеллект заведомо не справится с непосильной нагрузкой объять бесконечное, потому мудрецы и не могут сказать более, чем «смысл жизни - в самой жизни». Но гордый интеллект ищет этот смысл в каком-то конкретном конечном деле, и когда «найденный» смысл жизни забирают, человеку остаётся или умереть, или перестать быть гордым. Для нас смысл жизни - вспомнить, Кем мы порождены.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 152; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!