Проблема языковых универсалий
Сравнительная типология– раздел языкознания, изучающий языки в сопоставлении с другими языками с целью установления особенностей, присущих данным языкам, а также сходств и различий между ними. Отсюда следует, что типологическое языкознание устанавливает закономерности, «связывающие материал речи, прежде всего звуки, и выражение смысла» [Рождественский2000]. Сравнение(или сопоставление) является одним из основных методов изучения языков, и типологическое языкознание представляет собой дальнейшее развитие метода сопоставительного языкознания. В зависимости от объекта и цели (направления) исследования выделяются различные отрасли языкознания, пользующиеся методом сравнения языков. Соотношение между этими отраслями может быть представлено следующим образом (см. таблицу1): Цель исследования Объект исследования только родственные языки любые языки, независимо от родства установление генетической общности языков и языковых явлений сравнительно-историческая лингвистика ареальная лингвистика ареальная лингвистика установление типологических особенностей и схождений языков сравнительно-сопоста-вительная лингвистика сопоставительно-типо-логическая лингвистика «Язык, важнейшее и удивительно совершенное средство человеческого общения, средство обмена мыслями, может выполнять эти разнообразные и сложные функции потому, что он представляет собой систему. Как всякая система, язык имеет две стороны. Он состоит, с одной стороны, из элементов– фонем, морфем, слов, а с другой– он обладает структурой. Под структурой языка следует понимать его внутреннюю организацию, схему связей и отношений бесчисленного числа его элементов, названных выше и обеспечивающих его функционирование в форме акта общения» [Аракин1979:5] Существование такого рода сходств и различий, стремление понять и изучить при чины, их вызывающие, и привело к возникновению в лингвистике особой области– лингвистической типологии, которая исследует степень структурной близости языков независимо от их родства. И.А. Бодуэн де Куртенэ писал о типологических исследованиях: « Мы можем сравнивать языки совершенно независимо от их родства, от всякой исторической связи между ними. Мы постоянно находим одинаковые свойства, одинаковые изменения, одинаковые исторические процессы и перерожденья в языках, чуждых друг другу исторически, и географически. Везде мы наткнемся на вопросы о причине сходств и различий в строе языка и в эволюционном процессе…» [Бодуэн, 1963]Приведем несколько определений лингвистической (или структурной) типологии отечественных лингвистов. Согласно С.Д. Кацнельсону, типология языка – это «область языкознания, занимающаяся сравнением языков в целях выявления общих закономерностей языкового строя» (каждого из языков– С.А.) [Кацнельсон1972:15]. В.Д. Аракин: « Группировкой основных, существенных характеристик, признаков и выделением общих закономерностей, наблюдаемых в ряде языков, занимается особый раздел языкознания – лингвистическая типология, которую можно также определить как учение о типах языков и о типах языковой структуры» [Аракин1979: 46]. В.Г. Гак: «Сравнительная типология- раздел языкознания, изучающий язык в сопоставлении с другими языками с целью установления особенностей, присущих данным языкам, а также сходств и различий между языками» [Гак197785: 15]. Таким образом, приведенные определения, хотя и разнятся между собой в частностях, формулируют три основные задачи типологических исследований: 1) выявление общих закономерностей языкового строя(С.Д. Кацнельсон); 2) выявление особенностей, присущих данным языкам(В.Г. Гак), общих закономерностей, наблюдаемых в ряде языков(В.Д. Аракин); 3) выявление сходств и различий между языками(В.Г. Гак). Все эти три задачи взаимосвязаны и не существуют одна от другой, так как общие для нескольких языков закономерности, сходства между ними, как и различия, обусловлены именно общими закономерностями строя каждого данного языка. Как определения, так и задачи лингвистической типологии взаимодополняют друг друга. Это взаимное дополнение обусловлено в свою очередь тем фактом, что в самом термине «лингвистическая типология» необходимо разграничивать три его понимания: 1) типология как наука, занимающаяся изучением отдельных типов в языке, типов языка и имеющая своей целью в конечном итоге определение наиболее существенных и наиболее специфических свойств естественного языка; 2) типология языка как его строй, рассматриваемый в плане проявляющихся в этом языке типов(типология того или иного языка или группы языков, типология отдельных уровней и категорий– «типология семантики», «типология залога» и т.п.; 3) типология как принцип организации языкового материала, позволяющий составить типологическое описание данного языка; на основе этого описания можно было бы указать место анализируемого языка в общей типологической классификации[Общее языкознание, 1972: 525]. Для того, чтобы объяснить причины различий и сходство между языками, необходимо определить и выявить набор характерных особенностей, общих закономерностей строя каждого из сравниваемых языков. Создать типологию языков возможно только при помощи сравнения, так как« тип языка« предполагает какие-то черты, которые отличают его от другого« типа языка» и с другой стороны, сближают его с другим «типом языка». Последнее возможно именно потому, что «каждый язык представляет собой единство общих признаков, присущих всем языкам, и своих особенных признаков, отличающих данный язык от всех других» [Крушельницкая1961: 5]. Итак, типологическое языкознание изучает языки независимо от их родства с целью выявления схождений и расхождений их структур, способов выражения одних и тех же значений и различия функций однотипных элементов структуры языка, т.е. сходства и различия между языками распределяются по трем планам: структурному, семантическому и функциональному. Но типологическое языкознание изучает языки не механически, сравнивает не отдельные, единичные случаи сходства и различия. Из самого определения типологии следует, что она изучает общие закономерности, различия и сходства, которые носят общий характер, т.е. охватывают широкий круг явлений. Одним из фундаментальных принципов типологического языкознания является такой постулат Пражской лингвистической школы как: «Типология учитывает общую структуру языка: избегая обращения к изолированным чертам сходства или различия, типология рассматривает все особенности языка в их иерархии» [Цит. по: Кацнельсон 1972: 15]. Что же является конечной целью типологических исследований? Не к тому ли они проводятся, чтобы«заключить каждый язык в свой ящик», «разложить все по полочкам», т.е. создать классификацию языков, иначе для чего же выявлять общие и различные черты между языками? – Нет. Как справедливо отмечает С.Д. Кацнельсон, «цель типологии– не создание классификации языков. Классификация – это основа, вспомогательный метод сравнительной характеристики» [Кацнельсон 1972: 15]. Об этом же писал и Бодуэн де Куртенэ: «В этой области мы должны стремиться не к классификации языков, а к их сравнительной характеристике» [Бодуэн, 1963: 37]. Кроме того, создание полной классификации языков невозможно в силу самого причудливого переплетения черт сходства и различия, существующих между ними. Можно, однако, разработать типологию языков, что отнюдь не равнозначно их классификации.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Проблема языковых универсалий
В настоящее время проблема универсалий языка соотносится одновременно с проблемой типологии языков. Сегодня все больше аргументов получает точка зрения, со -гласно которой универсалии принадлежат к сущностной характеристике языка. Лингвистика универсалий ставит своей целью выявление тех признаков языка, которые характеризуют любой язык и приобщают каждый конкретный язык к языку человека вообще.
Языковая универсалия– это некоторый признак или свойство, присущее всем языкам или языку в целом. По характеру языковые универсалии могут быть фонетическими, грамматическими, лексическими. К фонетическим универсалиям можно отнести наличие гласных и согласных; к лексическим универсалиям – наличие корневых и производных слов; к грамматическим универсалиям– наличие местоимений первого и второго лица, наличие настоящего времени глагола, наличие предложений и словосочетаний. Универсалии можно классифицировать на: 1) универсальные признаки, характерные для языка как естественного средства коммуникации человека и определяющие сущностные черты языка в ряду возможных коммуникативных систем. Это: линейность, дискретность звукового знака, двуплановость языкового знака. Эти универсалии отличают язык как коммуникативную систему от таких коммуникативных систем, как, например, пиктография, азбука Морзе и т.п. 2) Универсалиями другого рода являются такие свойства языка, которые характеризуют универсальные качества, характерные для элементов языка. К ним могут быть отнесены категориальные признаки из области фонетики, лексики, грамматики – перечисленные выше, а также категория класса слов, категория времени, модальности, числа, синонимия, омонимия и полисемия языковых средств и форм.
К языковым универсалиям академик И.И. Мещанинов относил и так называемые понятийные категории. Понятийные категории – это категории, существующие в сознании, в мышлении человека, а поскольку язык оформляет не только внешнюю речь, но и внутреннюю речь, то такие категории с полным правом относятся к языковым универсалиям , и именно к их второму виду, к универсалиям системы и структуры языка. И.И. Мещанинов писал: « Логические субъект и предикат будут понятийными категориями. Они же, выявляясь в синтаксическом строе предложения, становятся грамматическими понятиями подлежащего и сказуемого» (Мещанинов1975: 196). Далее он отмечает, что субъект и предикат наличествуют в мысли всегда, т.е. понятия субъекта и предиката всегда осознаются человеком, говорящим на любом языке, лишь их конкретное языковое выражение является различным, поэтому такие понятийные категории как субъект и
предикат и относятся к языковым универсалиям. В настоящее время проблемой понятийных категорий как языковых универсалий занимается А.В. Бондарко. Понятийные категории, т.е. семантические универсалии послужили толчком к зарождению новой отрасли общей типологии– семантической типологии, в отличие от структурной типологии. Семантическая типология находится еще именно в стадии интенсивной разработки. В отечественном языкознании основная ее проблематика намечена в книге Б.Ю. Городецкого «К проблеме семантической типологии», в которой семантическая типология относится к лингвистическим дисциплинам. Давая определение понятию «языковая универсалия», мы отмечали, что универсалия– это признак, общий для всех, или для большинства языков. Вот эта оговорка«или для большинства языков» дает основание некоторым ученым говорить об абсолютных универсалиях и частичных, или статистических универсалиях (В.Д. Аракин, Р. Якобсон, Дж. Гринберг, Ч. Осгуд). Абсолютные универсалии– признаки, свойственные всем языкам, например, система гласных и согласных, категория числа, личные местоимения первого и второго лица, категория класса слов, предложения и словосочетания, синонимия, полисемия, омонимия. К статистическим универсалиям можно отнести, например, единственное и множественное число(в некоторых языках Полинезии, суахили, и языках американских индейцев существует двойственное, тройственное число), грамматическую категорию рода(она свойственна многим индоевропейским, но не свойственна, например, тюркским и угро-финским языкам), долготу и краткость гласных. Постпозитивный артикль представлен в языках, распространенных на Балканском полуострове, следовательно, это ареальная универсалия. Различия между абсолютными и относительными универсалиями нельзя считать раз и навсегда данными, скорее абсолютные универсалии следует рассматривать как потенциально статистические[Haase 281 f.]. В контрастивной лингвистике, при сравнении двух, трех языков речь может идти об универсальных элементах, например, четыре падежа в системе имени существительного немецкого и русского языков – универсальные элементы этих языков; категории лица, числа, времени, наклонения, залога немецкого и русского глаголов– тоже универсальные элементы этих языков. Теория универсалий имеет большое значение для типологии, так как дает основание к созданию наиболее полной типологической структуры как каждого языка в отдельности, так и языкового типа в целом.
3 Генеалогическая классификация построена на основе исторического родства языков мира с помощью сравнительно-исторического метода. Родиной сравнительно-исторического метода является Германия. Именно здесь появились первые труды, в которых устанавливалось генетическое тождество языков. Это были работы Франца Боппа и Якоба Гримма. Генетическое тождество устанавливалось в них на основе соответствия звуков, морфем и даже целых слов, имеющих общее происхождение. Во второй половине19 века появились натуралистические теории языка, в частности, теория языкового дерева Августа фон Шлейхера, согласно которой все родственные языки, как ветви от дерева, ответвлялись от общего праязыка. Классической генеалогической классификацией языков признается классификация Я. Гримма. В этой классификации все языки мира делятся на большие языковые семьи: индоевропейская семья языков, тюркская семья, семито-хамитская семья, уральская семья, китайско-тибетская семья, монгольская семья, эскимосо-алеутская семья и другие. Предполагается, что языки одной семьи произошли от одного древнего языка-основы в результате его распадения на диалекты. Перечисление семей можно найти в классическом учебнике А.А. реформатского«Введение в языковедение» [Реформатский1998]. Внутри семей выделяются группы или ветви: славянская ветвь, германская ветвь, скандинавская ветвь, балтийская ветвь, индоиранская ветвь индоевропейской семьи, финно-угорская ветвь уральской семьи, алтайская ветвь тюркской семьи и т.д. Внутри группы языки ближе друг к другу, чем внутри семей; это близкородственные языки. Имеется деление и внутри групп (семей) на подгруппы. Например, германская группа включает восточную, северную и западную подгруппы германских языков. Внутри подгрупп языки еще ближе друг другу, чем внутри групп или ветвей.
Генеалогическая классификация понимается обычно как классификация, направленная ретроспективно, вглубь веков. Такое направление анализа естественно предполагает, что группировка родственных языков должна учитывать время их возникновения и реального существования. Тем не менее, это учитывается далеко не всегда. Если мы, например, в южнославянской группе языков называем старославянский, то в западногерманской группе было бы логично назвать древневерхненемецкий и древнеанглийский, как это делает Эмиль Бенвенист.
В его схеме индоевропейской семьи языков приводятся следующие из интересующих нас языков, ведущих свое начало с эпохи средневековья. Восточная подгруппа включает только готский язык, прекративший существование к500 году н.э. Фактически современная группа германских языков состоит из двух подгрупп: северной и западной. К северной относятся шведский, датский, норвежский, исландский языки; английский, немецкий, «платтдойч», фризский, фламандский и нидерландский языки относятся к западной подгруппе. Внутри славянской группы выделяются тоже три подгруппы: восточнославянская– западнославянская и южнославянская. К восточнославянской подгруппе относятся русский, белорусский и украинский языки; к западнославянской– чешский, польский, словацкий; к южнославянской подгруппе – словенский, болгарский, сербский, хорватский, верхнелужицкий, нижнелужицкий языки[Бенвенист1995: 406-407]. В других источниках можно найти другой состав подгрупп. Например, Альберт Клозе причисляет к западнославянским языкам еще такие языки, как лехский, сорбский, кашубский, полабский [Klose 1987: XXXIV], которые другие исследователи относят к диалектам. Эти факты говорят о том, что генеалогическую классификацию языков нельзя считать закрытой. Более того, в современном мире она приобретает большую актуальность, в связи со стремлением многих малых этносов доказать свою автономность, что можно сделать прежде всего на основе особого языка. Для доказательства родства языков в генеалогической классификации не придается решающего значения существованию отдельных одинаковых явлений. Например, артикль имеется не только в индоевропейских языках, но и в семито-хамитских, как-то арабском. Наличие имени и глагола – это вообще универсалии, т.е. признаки, свойственные всем языкам мира. С другой стороны, даже и в родственных языках не все пригодно для сравнения с целью доказательства их родства: например, для этого не пригодны слова, возникшие в результате звукоподражания. Такие слова, которые имеют фонетически схожее звучание, можно встретить и в не родственных языках: хохотать – хыхылдарья (татарск.); или же bad–« дурно» и в английском, и в новоперсидском, но это является результатом случайного совпадения. Для доказательства родства непригодны и междометия. Что же в таком случае является основой сравнения с целью доказательства генетического (генеалогического) родства языков? Материалом для сравнения служат в данном случае наиболее устойчивые элементы языка, к которым относятся основной словарный фонд и некоторые грамматические явления. 1. Основной словарный фонд включает местоимения, глаголы бытия, глаголы, обозначающие действия человека, термины родства, наименования животных, т.е слова, которые исторически могут относиться к эпохе языка-основы. Сравним соответствия по некоторым приведенным рубрикам: я– ich(нем.) – I (англ.) – ik(готск., совр. швед.) – ego(греч.) – ego(лат.) – io(итал.) – je(фр.); есть(от«быть») – sein(нем.) – to be(англ.) – es-sere(итал.); есть – essen(нем.) –to eat (англ.) – essan (швед.); стоять– stehen(нем.) – to stand(англ.) –stare (итал.); мать – Mutter(нем.) – mother(англ.) – mater(лат.) – madre(итал.) – mytera(греч.) – mere(фр.); два– dyo (греч.) – due(лат., итал.) – zwei(нем.) – two(англ.) – deux(фр.); волк – lykos (греч.) – lupus(лат.) – lupo(итал.) – loup (фр.) –vulfs
(готск.) – Wolf (нем.) –wolf (англ.). 2. Грамматическая общность также свидетельствует об общем происхождении языков. Сам тип грамматического строя является доказательством родства. Так индоевропейские языки являются флективными, а флексии в системе глагола до сих пор обнаруживают значительное сходство, ср.:
Ни в коей мере не умаляя достижений классической компаративистики, нельзя, тем не менее, не согласиться с Фердинандом де Соссюром, который считал: «Их наука оставалась исключительно сравнительной, вместо того, чтобы стать исторической» [Со-ссюр1998: 9]. Только младограмматики включили результаты сравнения в историческую перспективу[там же: 11]. По мнению Соссюра, только историческая перспектива может объяснить переходы от одного языка к другому и скачки в языковом развитии. Главнейшим фактором он считает перемещение народов. Наслаиваясь одно на другое в течение столетий, эти переселения все перепутали и во многих местах не оставили и следов от переходных явлений от одного языка к другому. «Характерным примером может служить индоевропейская семья языков. Первоначально эти языки должны были находиться в весьма тесном общении и образовывать непрерывную цепь языковых областей. <…> Славянская группа по своим признакам пересекается с иранской и германской, что вполне сообразуется с географическим распределением соответствующих языков; равным образом германскую группу можно рассматривать как связующее звено между славянской и кельтской. <…> А между тем, как только мы начинаем рассматривать границу между двумя группами языков, например, германско- славянскую границу, мы тотчас обнаруживаем резкий скачок без всяких переходных явлений: оба наречия сталкиваются, а вовсе не переливаются одно в другое. Объясняется это тем, что промежуточные диалекты исчезли. Ни славяне, ни германцы не оставались неподвижными; <…> славянское и германское население, соседящие ныне, уже не те, которые соприкасались в прежние времена» [Соссюр1998: 198]. Каково же современное состояние компаративистики? Возникнув как наука, направленная, прежде всего, на поиски лексико-грамматических и фонетических соответствий между языками, родственными по происхождению, компаративистика с течением времени значительно расширила область исследования, которая включает теперь, в частности, сравнительное литературоведение, широко представленное на нашей конференции. Нисколько не умаляя значения этой новой области компаративных исследований, хотелось бы, тем не менее, проследить тенденции смещения акцентов и в традиционной области сравнительного языкознания, охватывающей собственно языковые исторические сопоставления. Представляется, что произошло своего рода переструктурирование основной предметной области традиционной компаративистики. Переструктурирование затронуло следующие аспекты исследования. Во-первых, изменился временной вектор, указывающий направление поиска: от исторических сопоставлений, уводящих вглубь веков, произошел поворот к сопоставительному исследованию современных синхронных срезов и к прогнозированию дальнейшего развития языков. Таким образом, господствовавший ранее диахронический принцип исследования сменился сопоставительно-прогностическим. Во-вторых, изменились цели исследования: от поисков сходных явлений ученые все чаще обращаются к поискам формирующихся различий между национальными вариантами полигосударственных языков. В связи с этим на передний план выдвинулось изучение пространственного (диатопического) варьирования языков. В этом смысле можно говорить о переходе к исследованию дивергентных тенденций. В-третьих, видоизменился предмет исследования: от исследования систем разных языков, имеющих общие генетические корни, компаративистика перешла к изучению функциональных различий в национально-территориальных и региональных вариантах одного языка, который в перспективе может рассматриваться как язык-основа родственных языков. В-четвертых, обогатились методы исследования: этимологический анализ пополнился когнитивно-прагматическим компонентом; в сравнительном анализе используется метод лексико-семантических полей. В-пятых, компаративистика, интегрируясь в современные гуманитарные науки, вплотную подошла к изучению причин формирующихся различий, делая акцент на связи языка с соответствующей культурой. Остановимся кратко на каждом из выделенных направлений произошедших перемен. Одна из основных причин переориентации вектора компаративных исследований кроется, на наш взгляд, в активно идущем процессе глобализации и выдвижении английского языка на роль мирового. Развитие этого процесса «подстегивается» средствами массовой информации и созданием глобальной информационной сети. Достаточно сказать, что более 80 % всех научных публикаций делается на английском языке. Влияние этого процесса на языковую ситуацию, складывающуюся в мире, нельзя недооценивать.
По сути дела, он предопределяет другие перечисленные выше направления изменений в компаративистике, отражающие развитие языковой ситуации в целом. В связи с глобализацией в фокус компаративных исследований попадают такие проблемы как англо-американские заимствования в различных языках (и не только родственных), с одной стороны, и диатопическое расслоение самого английского языка, с другой. Массированный поток англоамериканизмов, поддерживаемый экспансией американской поп-культуры, наталкивается на встречный процесс, направленный на утверждение национально-этнической идентичности, в том числе и через язык. Возможно, именно этим объясняется повышенный интерес к исследованию национальных вариантов полигосударственных языков(прежде всего, английского, немецкого, французского). Таким образом, оборотной стороной глобализации становится диатопическое варьирование языков, в том числе, а может быть, прежде всего, самого английского языка. При этом развитие национальных вариантов английского языка тесно связано с экономическими и социокультурными процессами, такими как участие в мировой экономике, этническая принадлежность говорящих на английском языке, образование и культура, религия.
Поначалу статус самостоятельных национальных вариантов получили американский и австралийский, этнический субстрат которых составляли выходцы из королев- Великобритании. Если раньше особенности этих вариантов описывались как определенные отклонения от британского стандарта, то теперь все более делается акцент на их социокультурной специфике. С этих позиций исследуются, в частности, системность лексики в канадском варианте английского языка [Бондаренко 1999], особенности формирования интонации в австралийском варианте [Давыдова1999], различия в формировании метафорических смыслов в британской и американской литературе[Макарова2004]. В постколониальную эпоху наступает следующий этап в развитии национальных вариантов английского языка– их утверждение в качестве государственных языков независимых стран, стремящихся, таким образом, участвовать в жизни мирового сообщества. Так самостоятельным вариантом начинает считаться сингапурский английский. Из ‘неродного диалекта английского’ он превращается в язык, которым местное население активно пользуется при общении между собой. Особенно это касается детей. По опубликованным данным, 46,4 % детей общаются между собой на английском языке[Pennycook 1994: 235]. Тем не менее, английский язык, функционирующий вне этнического суб -страта, несет на себе определенный отпечаток креолизации. Сопоставительное исследование деловой корреспонденции на английском языке, выполненной представителями деловых кругов Великобритании, США, стран Содружества и стран, где английский язык ис пользуется в качестве средства делового общения на международном уровне, показывает, например, что тексты контрактов и деловых писем, написанные коммуникантами-‘посредниками’, оказываются более застывшими по форме, взятой однажды за образец. Это касается архитектоники документа, частотности употребления терминов и модальных выражений[Драбкина2001: 3, 10]. Особый раздел современной компаративистики образует диалектное варьирование. История регионального расслоения немецкого языка в связи с его функционированием в разных языковых сообществах воспроизводится в трудах М.М. Гухман, С.А. Миронова, Н.Н. Семенюк, Н.С. Бабенко. Сегодня переосмыслена роль диалекта, который традиционно понимался как«подсистема», вариант на фоне литературного языка. В противовес этой точке зрения выдвинута гипотеза диалектной относительности, согласно которой в диа лектах складывается особая картина мира, реализующая их особый идиоэтнизм[Закуткина 2001]. Выявлены социальные роли, влияющие на употребление диалекта. Ведущими из них являются возраст и уровень образования индивида. По данным минского исследователя Г.И. Медведева, типичный носитель калифорнийского диалекта – женщина в возрасте от 50 до 59 лет с достаточно высоким уровнем образования, проживающая в го в городской местности Ср., например, изучение грамматических различий в70-е годы ХХ века в школе проф. Г.С. Щура, под руководством которого исследовалось функционирование в этих вариантах сослагательного наклонения. Социально-ролевая закрепленность диалектоносителей позволяет определить современный диалект как явление не просто территориального, но социорегионального характера[Медведев2001]. Таким образом, и здесь компаративистика перешла от изучения реликтовых диалектных состояний языка к определению социокультурной роли диалектов. В этом же русле пересматривается история становления литературных языков, имеющих богатую письменную традицию. В частности, на основе полицентрической концепции, предполагающей сравнение истории развития разных диалектов, произошла переоценка роли юго-западного ареала в формировании немецкого литературного языка. Тем самым компаративистика обогатилась новыми теоретическими положениями относительно моделирования социальных и функциональных параметров территориальных вариантов языка[Дубинин2002: 11]. Еще один раздел компаративистики, активно разрабатываемый в отечественном языкознании, восходит к трудам Э. Ризель и ее учеников, прежде всего А.И. Домашнева, в которых описываются территориально-государственные варианты немецкого языка. В этих работах находят отражение фонетические и лексико-грамматические особенности ав -стрийского и швейцарского вариантов[Riesel ; Домашнев]. На состоявшейся в Москве в мае 2003 года международной научной конференции была дана высокая оценка вкладу этих ученых в разработку этой проблематики [Troschina, Semenjuk, Babenko 2003: 106].Сегодня продолжается изучение ее различных аспектов, в частности лексико-фразеологического [Копчук 2003: 26-29]. Безусловно, перспективным представляется исследование функционально-стилистических различий, проведенное на материале рекламных текстов в немецких и австрийских изданиях в Минском лингвистическом университете [Горлатов 2002]. Следующий аспект новых компаративных исследований охватывает теория языковой идиоматики, разрабатываемая в Самарском педагогическом университете. Разделы этой теории образуют сопоставительное изучение языка-идиома на его этнической родине и функционирование того же языка как языка национального меньшинства(« остров ного» языка в инородной среде), а также его использование в качестве иностранного языка. Подобные исследования приобретают особую значимость в связи с проблемой понимания при межкультурной коммуникации. Идиоэтнический аспект (этноспецифика формы плана выражения [Савицкий 2003: 112]) лексической сочетаемости слов и особенности русского идиома английского языка описаны в диссертации А.Е. Плеханова, выполненной под руководством В.М. Савицкого. В русском идиоме выявляются черты интерференции родного языка [Плеханов1999]. В диссертации Т.В. Бурдаевой исследуется варьирование синтаксических форм в речи на родном и иностранном (немецком) языке. И в том, и в другом случае обосновывается сравнительно-сопоставительный подход к изучению аутентичной и неаутентичной речи. Сравнение позволяет определить ограничения в выборе средств выражения на неродном языке. Так из подчинительных союзов, зарегистрированных современными словарями, русскоязычные студенты употребляют примерно половину. Ограничения касаются также усложненных конструкций. Иноязычные учащиеся избегают, например, употребления в сложных предложениях однородных членов или инфинитивных оборотов[Бурдаева2002], что делает их речь на неродном языке менее гибкой.
Даже если предмет исследования современной компаративистики остается традиционным, к его анализу применяются современные методы, что позволяет получить новые
результаты. Особенно продуктивными являются здесь, на наш взгляд, попытки реконструкции картины мира древнего или средневекового человека. Сравнительно-исторический метод становится в этом случае основой для когнитивной этимологии, которая занимается реконструкцией древней словообразовательной модели слова и элементов его значения с учетом мифологического сознания определенной эпохи. В качестве примера исследований такого типа приведем этимологический анализ слов, соотносимых с понятием «верх». Оппозиция «верх– низ» или«небо– земля» лежит в основе пространственных представлений человека. Понятие верха соотносилось при этом с Божеством, а поскольку ритуальные действия были направлены к Божеству, то и глаголы со значением «делать», «творить» имеют в некоторых индоевропейских языках словообразовательные элементы, родственные с корнем«верх», ср. англ. work, нем. Werk, русск. совершать[Жакова2002: 84]. Актуализация картины мира в разных языках производится в современной компаративистике с помощью сопоставления идентичных лексико-семантических групп, фразеологизмов, пословиц. Показательна в этом смысле актуализация пространственной картины мира на основе сопоставления глаголов движения в немецком и русском языках. Она обнаруживает разные культурологические признаки, лежащие в основе восприятия категории пространства русскими и немцами: в немецком языковом сознании пространство воспринимается как часть сферы субъекта, в русском – сфера субъекта воспринимается как часть пространства[Шамне, 2000: 12]. Представления о времени и пространстве средневекового человека восстанавливаются на основе изучения фразеологизмов из немецкой деловой прозы ХIV-XVI веков[Емельянова, Соловьева, 2001: 69]. Процесс этнической идентификации неразрывно связан с проблемой культурной самобытности, что объясняет внимание к культурологическому аспекту современных со -поставительных исследований. С одной стороны, интерес исследователей направлен на выявление этнокультурных особенностей, обусловливающих языковое своеобразие; с другой стороны, особую актуальность приобретает обучение иноязычной речи. В первом случае в сопоставительном плане исследуются, например, культурные концепты, такие как«время», «собственность», «пространство», – или картины мира, формируемые фразеологизмами, метафорами и пословицами. Здесь компаративистика смыкается с типологическими исследованиями. Учитывая глубинный характер перемен, о которых шла речь выше, можно, видимо, говорить о смене научной парадигмы в рамках традиционной компаративистики, перешедшей от поисков сходства в историческом прошлом к поискам различий в сиюминутном настоящем. Сохраняя автономность по отношению к типологическим исследованиям, компаративистика ограничивается сравнением языков и литератур, имеющих общие этнические корни. Вместе с тем, она, несомненно, сближается с типологией, заимствуя у нее синхронный подход к объекту исследования, и с когнитивистикой, обращаясь к изучению нетрадиционных для себя объектов концептуальной сферы. Типологическая классификация языков– направление лингвистических исследований, возникшее в начале и развившееся во второй половине XIX века (первоначально в виде морфологической классификации языков). Целью типологической классификации языков является установление сходства и различия языков(языкового строя), которые коренятся в наиболее общих и наиболее важных свойствах языка и не зависят от их генетического родства. Типологическая классификация языков оперирует классами языков, объединяемых по тем признакам, которые выбраны как отражающие наиболее значимые черты языковой структуры(например, способ соединения морфем). Определение места конкретного языка в типологической классификации языков выявляет ряд его свойств, скрытых от исследователя при других лингвистических подходах. Впервые вопрос о типе языка и попытки классифицировать языки на этом основании был поставлен школой романтиков. Так возникла книга немецкого романтика Фридриха фон Шлегеля«О языке и мудрости индийцев». Располагая материалом по сопоставлению санскрита, греческого, латинского и тюркских языков, Ф. фон Шлегель разделил эти языки на два типа: флективные и аффиксирующие. Это разделение положило начало типологическому, то есть не связанному с происхождением, описанию языков. Классификация ф. фон Шлегеля была впоследствии модифицирована и расширена многими зарубежными отечественными учеными. По оценке Масaоши Шибатани и Теодоры Байнон, наиболее значительный вклад в развитие типологической классификации языков внесли: Август Вильгельм фон Шлегель(1767 – 1845), Вильгельм фон Гумбольдт(1767 – 1835), Август Шлейхер (1821 – 1868), Эдвард Сепир (1884 – 1939) и Владимир Скаличка(1909 – 1991) [Schibatani / Bynon 1995: 9]. Другие авторы причисляют сюда, как представляется, совершенно правомерно, и Джозефа Г. Гринберга[Metzler 1993: 587]. Из отечественных ученых мы бы назвали Ф.Ф. Фортунатова, Владимира Дмитриевича Аракина, Мирру Моисеевну Гухман, Любовь Степановну Ермолаеву.
Рассмотрим основные этапы развития типологической классификации языков. Первым, кто усовершенствовал эту классификацию, был брат Ф. Шлегеля Август Вильгельм фон Шлегель. Он тоже оставался при сопоставлении языков в пределах морфо -логического уровня, однако вовлек в рассмотрение еще и китайский язык. Это позволило ему выделить еще один тип языков, который он назвал аморфным. Термин«аморфный» в применении к типу языка нельзя назвать удачным, так как он предполагает отсутствие формы, что в корне неверно по отношению к языку. Иное дело, что форма выражается в языках по-разному. Она есть и в китайском языке, но выражается без помощи привычных для индоевропейского языкового сознания флексий и аффиксов – за счет порядка слов и интонации. Впоследствии такие языки получили название изолирующих. Заслугой А. В. фон Шлегеля было и выделение двух техник описания морфологического значения: синтетической и аналитической. Различение этих техник учитывается практически во всех последующих типологических классификациях языков. Значительно глубже подошел к вопросу о типах языков Вильгельм фон Гумбольдт. В качестве основного критерия определения типа языка В. фон Гумбольдт берет отношение между формой и значением слова, выражающего концепт. Гумбольдт впервые высказывает мысль о лингвистической специфичности концептов, создающих с помощью каждого языка единственную в своем роде сегментацию окружающего нас мира и человеческого опыта. Тем самым язык связывался с мышлением и теорией познания. Важной для современного языкознания является мысль Гумбольдта об эластичности языкового значения, открытого для креативных изменеий в процессе коммуникации. С этой точки зрения типология языков не может ориентироваться только на строгие логические принципы. Единственно подлинно универсальной может быть только зависимость когниции от звуковой формы[ср. Shibatani/Bynon 1995]. Исходя из своей основной идеи, В. фон Гумбольдт выделил частные критерии определения типа языков. Он видел их, во-первых, в способе выражения в языке отношений, то есть в способе передаче реляционных значений, что было основным критерием и у Шлегелей. Но трактовка языковых форм производится Гумбольдтом в терминах «внутренней формы языка», связанной с «духом народа», то есть с концептом. Кроме того, Гумбольдт более гибко подходит к трактовке флективных языков, признавая аффиксы, наряду с внешней и внутренней флексией средством выражения грамматических отношений. Во-вторых, в качестве критерия, определяющего тип языка, Гумбольдт рассматривает способ образования предложения, что позволяет ему выделить особый тип инкорпорирующих языков. В-третьих, важнейшим критерием типологизации Гумбольдт считает в звуковую форму, определяющую, говоря современным языком, этнолингвистическую специфику концепта. На развитии идей В.фон Гумбольдта построены многие разделы современного языкознания; в частности, оформилась в самостоятельную отрасль когнитивная лингвистика, изучающая роль языка в процессе познания мира, в том числе через понятие концепта. Предложенная им морфологическая классификация языков остается классическим образцом. Позднее были попытки усовершенствовать ее на чисто морфологической основе, но они не привнесли в нее принципиально новых моментов. Упомянем две таких попытки: Августа Шлейхера и Ф.Ф. Фортунатова. А. Шлейхер, усовершенствуя существовавшие в то время типологические классификации, впервые вводит алгебраические обозначения элементов морфологической структуры слова, что придает его классификации значительно большую степень точности в сравнении с классификациями его предшественников. Типологическая классификация А. Шлейхера не учитывает инкорпорирующих языков, а содержит три типа, реализуемых в двух вариантах: синтетическом и аналитическом.
А.А. Реформатский представляет классификацию А.Шлейхера в следующем виде:
1. Изолирующие языки
1) R – чистый корень( например, китайский язык);
2) R + r – корень плюс служебное слово(например, бирманский язык).
II. Агглютинирующие языки
Синтетический тип:
1) Ra – суффигированный тип(например, тюркские и финские языки);
2) aR – префигированный тип(например, языки банту);
3) R / a – инфицированный тип(например, бацбийский язык). Аналитический тип:4) Ra (aR) + r – аффигированный корень плюс служебное слово(например, тибетскийязык). III. Флективные языки Синтетический тип: 1) Rа– чистая внутренняя флексия(например, семитские языки);2) aR а(Ra а) – внутренняя и внешняя флексия(например, индоевропейские, в особенности древние языки).Аналитический тип:3) aR а(Ra а) + r – флектированный и аффигированный корень плюс служебное слово (например, романские языки, английский язык) [Реформатский1998: 448]. Математическая точность классификации Шлейхера позволяет уточнить место некоторых языков, в частности, в ней отчетливо видно расхождение типов немецкого и английского языков(см. ниже). Отмечая роль отечественных лингвистов конца19 – начала 20 века в создании типологической классификации языков, остановимся на работах Ф.Ф. Фортунатова. Занимаясь сравнительным языковедением, в том числе сравнительной морфологией индоевропейских языков, он предложил их типологическую классификацию. Классификация языков Ф.Ф. Фортунатова основана на общих свойствах и различиях, существующих между языками по отношению к образованию простых, т.е. не составных форм слов. Ф.Ф.Фортунатов выделяет четыре типа языков, не совпадающих, однако, с типами В. фон Гумбольдта: 1) « В значительном большинстве семейств языков, имеющих формы отдельных слов, эти формы образуются при посредстве такого выделения в словах основы и аф -фикса, при котором основа или вовсе не представляет так называемой флексии(здесь имеется в виду внутренняя флексия– С.А.), или если таковая флексия и может являться в основах, то она не составляет необходимой принадлежности форм слов и служит для образования форм, отдельных от тех, какие образуются аффиксами. Такие языки в морфологической классификации называют принятым, хотя и неточным термином а г г л ю т и н и р у ю щ и е или а г г л ю т и н а т и в н ы е языки(от лат. gluten – ‘клей’, glutinare –‘склеивать’), т.е. собственно с к л е и в а ю щ и е потому, <…> что здесь основа и аффикс слова остаются по их значению отдельными частями слов в форме слов как бы склеенными» [Фортунатов1956: 153]. 2) «К другому классу в морфологической классификации языков принадлежатсемитские языки; в этих языках<…> основы слов сами имеют необходимые(именно всловах-названиях) формы, образуемые флексией основ, <…> хотя отношение между основой и аффиксом в семитских языках такое же, как и в языках агглютинативных.<…> Я называю семитские языки флективно-агглютинативными потому, что отношение между основой и аффиксом в этих языках такое же, как и в языках агглютинирующих». 3) «К<…> третьему классу в морфологической классификации языков принадлежат языки индоевропейские; здесь<…> существует флексия основ при образовании тех самых форм слов, которые образуются аффиксами, вследствие чего части слов в формах слов, т.е. основа и аффикс представляют здесь по значению такую связь между собою в формах слов, какой они не имеют ни в языках агглютинативных, ни в языкахфлективно-агглютинативных. Вот для этих-то языков я и удерживаю название ф л е к-т и в н ы е языки…». 4) «Наконец, есть такие языки, в которых не существует форм<…> отдельных слов. К таким языкам принадлежат языки китайский, сиамский и некоторые другие. Эти языки в морфологической классификации называются языками корневыми; <…> в корневых языках так называемый корень является не частью слова, а самим словом, которое может быть не только простым, но и непростым(сложным)» [Форту-натов1956: 154]. Классификация Ф.Ф. Фортунатова, будучи чисто морфологической, не учитывает, как и типологизация А. Шлейхера, соотношения слова и предложения. В нее не вошел инкорпорирующий тип языков, но зато очень тонко подмечено различие образования слов в семитских и индоевропейских языках, а именно соотношение флексии основ и обычной аффиксации, что в других классификациях остается незамеченным. Итак, в типологии19 века было установлено четыре языковых типа: 1) флективный, к которому были отнесены индоевропейские и семитские языки; 2) агглютинативный: тюркские, монгольские, тунгусо-манчьжурские, финно-угорские, японский языки; 3) изолирующий: языки китайской группы; 4) инкорпорирующие или полисинтетические языки: чукото-камчадальские языки и языки американских индейцев. Эта классификация языков была произведена на основании учета признаков и свойств формальных сторон слова, его способности присоединять словоизменительные и словообразовательные морфемы. Поэтому данная классификация и называется морфологической. Морфологическая классификация языков рассматривает выражение грамматических отношений слова и предложения. Во флективных языках отношения слова, словосочетания и предложения выражены изменением звучания отдельного слова, в агглютинативных свободно присоединяемые к слову и сочетанию слов аффиксы выражают отношения слов и словосочетаний внутри словосочетаний, в изолирующих языках отношения слова и предложения выражены порядком слов, а в полисинтетических языках агглютинативныеаффиксы могут как бы дублировать члены предложения, обозначая схему предложения. Этим исчерпываются возможные способы выражения грамматических отношений слова и предложения. Как видим, составление морфологической классификации языков явилось очень трудоемким, потому что любая классификация не может полностью охватить весь материал, и языки, которые охватываются ею, не соответствуют полностью ее делениям. Язык по своей сущности политипологичен, то есть каждый язык сочетает в себе признаки разных морфологических типов, одни из которых являются ведущими, а другие – второстепенными. Не существует такого языка, который являлся бы чистым представителем какого-то типа. Каждый язык в той или иной мере политипологичен. В каждом естественном языке существуют черты, присущие нескольким типам, поэтому соотношение отдельного языка с определенным типом почти всегда в некоторой мере условно, произвольно. Этот момент – политипологичность языка, будет учитываться и при дальнейшей характеристике немецкого и русского языков, при их сравнительно-типологической характеристике. Факт политипологичности языков неоднократно использовался учеными в качестве аргумента против «жесткости» морфологической классификации языков. В 20 веке появились новые типологические классификации, основанные на более гибких критериях. Одна из них, возможно, самая значительная, принадлежит американскому языковеду Эдварду Сепиру. Подвергнув критическому анализу имеющиеся типологические классификации на том основании, что они, с одной стороны, не учитывают всего многообра -зия языков, а с другой стороны, нередко находятся « в плену» составивших их авторов, владеющих, в основном, индоевропейскими языками, Э. Сепир сделал попытку поставить классификацию на более гибкую и более объективную основу. Привлекая неизвестные ра-нее лингвистическому сообществу языки американских индейцев, он выделил4 типа свое-го рода элементарных сущностей, проявляющихся в каждом языке: 1) корневые, 2) дери-вационные, 3) смешанно-реляционные, 4) чисто реляционные. Две из них(первую и четвертую) можно отнести к абсолютным универсалиям, поскольку они«непременно выражаются во всех языках». Две другие (деривационная и смешанно-реляционная могут отсутствовать в языковом выражении, могут быть обе в наличии или только одна из них [Сепир1993: 130]. Э. Сепир назвал свою классификацию концептуальной, поскольку она не стремится отразить только внешнюю языковую технику, а пытается ответить на вопрос о передаче значений в языковых символах [там же: 131]. Принципиально новым представляется в ней то, что она выходит за границы морфологии, учитывая взаимопроникновение языковых уровней, прежде всего, морфологии, синтаксиса и фонологии. Не случайно при характеристике технической стороны выражения отношений Сепир выделяет кроме известных из других классификаций способов выражения языковых от -ношений(изоляции и агглютинации) еще фузию(взаимопроникновение элементов) и символизацию, объединяющую внутреннюю флексию, повтор и способ ударения. Поясняя символизацию, он приводит пример из китайского языка, показывающий психологическую связь восходящего и нисходящего тона, различающего значения одного и того же корня mal: при произнесении с восходящим тоном этот корень имеет значение ‘покупать’, а при произнесении с нисходящим тоном– значение ‘продавать’ [там же:121]. Третий аспект, получивший отражение в его классификации, – это степень «синтезирования» в грамматике, которую он отделяет от техники и градуирует по представленности синтеза. Степень синтеза может быть нулевой(тогда язык определяется как аналитический), нормальной (синтетический язык), слегка синтетической и«сверхсинтетической» (полисинтетический язык).
Классификация Э. Сепира имеет, как пишут М. Шиботани и Т. Байнон, два важ-нейших отличия от классических морфологических классификаций. Во-первых, она
носит квантитативный характер в противовес абсолютным характеристикам. Во-вто-рых, языковые типы определяются в ней в терминах комбинирования свойств в проти -вовес классическим типологиям, построенным на единичных свойствах [Shib-otani /Bynon 1995: 12]. И то, и другое свойство получили дальнейшее развитие в после-дующих типологических исследованиях.
Квантитативная типология оформилась, по сути, в самостоятельное направле-ние благодаря работам Джозефа Гринберга. Исходя из политипологичности любого
естественного языка, Гринберг применил квантитативный подход к определению язы -кового типа. Для характеристики типа языка он предложил использовать типологиче-ские индексы, дающие представление о степени употребительности того или иного яв-ления в языке. Индексы подсчитываются по текстам, состоящим из ста слов[Гринберг
1963]. Использование в качестве материала анализа реально функционирующих тек-стов, а не системно языковых фактов позволяет Гринбергу вывести более гибкие кри -терии типологизации, с одной стороны, а с другой стороны, сделать предметом типо-логического анализа чисто синтаксические явления, в частности, порядок слов [ср.: Haase2001: 281-282][Гринберг1963].
Развитие идеи комбинирования свойств привело в пражской лингвистической школе к выделению особой ветви общей типологии– характерологии. Для определе-ния «внутреннего» типа языка характерология рассматривает совокупность его суще -ственных признаков. Близкие по характеру грамматических отношений языки объеди-няются группы по доминирующему в них признаку. Чешский типолог Владимир Ска -личка приводит в своих работах пучки признаков, характеризующих, например, флек-тивные и агглютинативные языки(см. ниже).
Л.С. Ермолаева, характеризуя германскую группу языков, развивает идею Сепира о взаимопроникновении уровней. Она пишет уже не о морфологической, а о цельносистемной классификации языков. В качестве цельносистемного параметра языкового типа Л.С. Ермолаева предлагает степень спаянности уровней в системе языка. Автор использует для типологической характеристики языков переходные уровни языковой системы. Важнейшими из них являются морфонология, рассматривающая возможности фонологических средств для построения словоформ, и синтоморфология, учитывающая использование средств словоизменения для выражения синтаксических отношений. Например, если в языках используется внутренняя флексия (аблаут, ум -лаут или грамматически значимое чередование согласных в корне), то степень спаян -ности уровней в таких языках высокая, следовательно, они относятся к неизолирующе -му типу И наоборот, бедность внутренней флексии говорит об изолирующем типе язы-ка[Ермолаева1987: 12]. Таким образом, степень спаянности уровней рассматривается в оппозиции со степенью их изоляции.
В рамках предлагаемой цельносистемной классификации современные гер-манские языки располагаются Л.С. Ермолаевой в цепочку по степени изоляции: ис-ландский– немецкий– нидерландский– фризский– шведский– норвежский– датский – английский– африканс[Ермолаева1987: 15]. Цепочка показывает, насколько далеко ушли друг от друга в своем развитии генетически односистемные, близкородственные немецкий и английский языки. Подобная классификация в отношении славянских или других генетически родственных групп языков, насколько нам известно, отсутствует. Остановимся поэтому несколько подробнее на каждом из четырех классических мор-фологических типов языка. Флективные языки. К ним относятся такие языки, формы которых образуются c помощью внешней и внутренней флексии. Наличие внешней и внутренней флексии является важным устойчивым признаком данных языков. Другими такими признаками являются полифункциональность грамматических морфем, наличие фузии, фонетически не обусловленных изменений корня, большое число фонетически и семантически не мотивированных типов склонения и спряжения.
К флективному типу относятся индоевропейские, семито-хамитские языки; последние имеют и признаки агглютинативных языков, в чем и проявляется их политипологичность. Как видно, к флективным языкам относятся языки, занимающие различное место в
генеалогической классификации, но типологическая(морфологическая) классификация не учитывает родственных связей; ее классификационным критерием, как отмечалось выше, является форма изменения слова и взаимоотношения слова и предложения.
Наличие аффиксов характерно и для агглютинативных языков, но в этих двух морфологических типах языков внешняя флексия имеет существенные различия. Во флективных языках флексия характеризуется следующими признаками.
1) Морфологической омонимией. Например, морфема -ев немецком языке это: а) личное окончание первого лица единственного числа глагола презенса индикатива; б) суффикс конъюнктива; в) суффикс множественного числа имен существительных; г) нейтральная флексия в склонении имен прилагательных.
2) Синтетическим характером аффиксов, то есть совмещением в одной морфеме, од-ной единице плана выражения нескольких различных значений, нескольких единиц плана содержания; другими словами, аффиксы флективных языков полисемантичны, им свойственна морфологическая полисемия. Этот признак флектирующих языков подметил еще Ш.Балли. В своем труде«Общее языкознание и вопросы французской грамматики» он писал: «Во флективных языках окончания совмещают, как правило, несколько грамматических значений» [Балли 1955: 166]. Возьмем, например, личные окончания глаголов в немецком языке: -st – одна морфе-ма, одна единица плана выражения совмещает следующие грамматические значения: а) лицо – второе лицо; 2) число – единственное, т.е. две единицы плана содержания; Tage: морфема -е указывает одновременно на множественное число и именительный падеж.
Русский язык: иду– личное окончание указывает на лицо– первое, число– единственное, и время– настоящее, наклонение– изъявительное, т.е. четыре единицы плана содержания в одной единице плана выражения; писала: флексия одновременно выражает такие грамматические значения как число– единственное, и род – женский.
Полисемия аффиксов флективных языков дает основания Б.А. Серебренникову определить их как такой тип соответствия плана выражения и плана содержания, когда одной единице плана выражения соответствует несколько единиц плана содержания.
3) Еще одним признаком флексии во флективных языках является выражение одного грамматического значения разными формами, т.е. морфологическая синонимия. Например, выражение множественного числа имен существительных в немецком языке происходит с помощью трех суффиксов и внутренней флексии (умлаута): Nächte, Häuser, Menschen; выражение дательного падежа в русском языке возможно с помощью нескольких морфем: в степи, в руке, в степях.
4) Для этих языков характерна также тесная спаянность аффикса с основой(корнем) слова: Raben = Rabe + en; детский (децкий).
Флективные языки характеризуются и внутренней флексией: чередованием соглас -ных в корне: schneiden – schnitt – geschnitten; gehen – ging – gegangen; бегать– бежать, пеку – печь; спонтанным чередованием гласных в корне (аблаутом): ziehen – zog – gezo-gen, Zug; сон – сна, или исторически объяснимой перегласовкой (умлаутом): Baum – Bäume, Goos – gees; а также преломлением: nehmen, но nimmst, nimmt.
При помощи внутренней флексии образуются формы слова и в арабских языках: баллад(местность) – биллад (множественное число) – аблаут; гилд (кожа) – гулуд (множе-ственное число) – умлаут. Чешский типолог В. Скаличка отмечает, кроме сильно развитой внешней и внутренней флексии, следующие признаки флективных языков: 1) сильное противопоставление частей речи, 2) свободный порядок слов, 3) мало сложных слов, 4) сильная синонимия грамматических элементов[Скаличка1966].
Агглютинативные языки(агглютинация– склеивание, приклеивание) также характеризуются наличием аффиксов в слове: в них изменение слова осуществляется с помощью агглютинативных аффиксов (частиц или прилеп), которые присоединяются к основе или корню слова. Кроме развитой системы словообразовательных и словоизменительных аффиксов, для них характерны отсутствие фонетически не обусловленного алломорфизма, единый тип склонения и спряжения, отсутствие значимых чередований. К агглютинативным языкам относятся угро-финские, тюркские, алтайские языки, японский язык, корейский язык, эскимосские, индонезийские языки.
Аффиксы агглютинирующих языков характеризуются следующими признаками:
1) Однозначностью: каждый аффикс имеет только одно грамматическое значение; для них характерен строгий моносемантизм. Моносемантизм аффиксов и дал основание Б.А. Серебренникову определить агглютинирующие языки следующим образом: « … агглютинативный тип можно было бы определить как такой тип соответствия плана выражения и плана содержания, когда одной единице плана выражения соответствует одна единица плана содержания…» [Общее языкознание1972: 525].
2) Наличием в слове нескольких аффиксов, например, венгерское ember(человек) – emberek (люди) – embereknek(людям). В сравнении с флективными языками, как указывает В. Скаличка, аффиксы агглютинативных языков имеют значимость отдельных граммем. В. Скаличка выводит следующие типологические признаки агглютинативных языков:
1) Сильное противопоставление корневых и служебных элементов. Корневые элементы являются неизменяемыми, служебные – изменяемыми, т.е. для агглютинативных языков характерна только внешняя флексия, внутренняя флексия отсутствует. Кроме того, корень, в отличие от флективных языков, существует как отдельное слово без служебных морфем.
2) Отсутствие тесной спаянности аффикса с корнем или основой.
3) Слабое противопоставление частей речи.
4) Мало случаев согласования.
5) Нет грамматической синонимии и омонимии.
6) Мало сложных слов[Скаличка1966].
В однозначности аффиксов многие ученые усматривают причину устойчивости и продуктивности агглютинативного типа; последнее проявляется в том, что количество аг-глютинативных языков во всем мире растет. Несмотря на существенные различия, агглю-тинативные и флективные языки имеют и очень важные общие особенности, которые сближают их в грамматическом смысле: это наличие сильно развитой словообразовательной и словоизменительной аффиксации.
Изолирующие(корневые, аморфные) языки. К изолирующим языкам относятся такие языки, которые не имеют аффиксов, т.е. они характеризуются отсутствием словоизменения и, как следствие этого, значимостью порядка слов; слабым противопоставлением знаменательных и служебных слов. Слово в таких языках как бы равно корню, поэтому оно изолировано от других слов в предложении, не выражает своего отношения к этим словам. Основная роль в данном случае принадлежит порядку слов. При помощи порядка слов выражаются отношения между словами, т.е. для изолирующих языков характерен грамматически значимый порядок слов.
К этому типу относятся китайский, тибето-бирманские языки. Например, китайское хао-жень(хороший человек), сию-хао(делать добро), шан(гора, верх, подниматься). Но следует отметить, что порядок слов не является единственным средством оформления слов в предложении; в этих языках имеются и морфологические средства, но их место очень незначительно, например, в китайском показатель пассива« бэй». Характерная особенность изолирующих языков– межпарадигматическая омонимия слова. По В.Скаличке изолирующие языки имеют следующие признаки: 1) краткость слова, 2) слабое различение частей речи, 3) твердый порядок слов, 4) мало сложных слов, 5) слабая синонимия и омонимия в грамматике [Скаличка1966]. Но в последнее время в китайском языке появилась тенденция к словосложению: фэй-дци-чан(летать + машина+ площадка == аэродром); ши-фань-сюэ-юань(показывать + пример + наука + двор == пединститут). Отмечается наличие в китайском отдельных суффиксов, которые имеют частные грамматические значения: -во(личное местоимение первого лица) – во мен(множественное число, т. е. «мы» ); суффикс–де: чуньжень( рабочий) – чуньженьде( суффикс имеет значение принадлежности, т. е. « принадлежит рабо -чему» ). В современном английском языке отмечается продуктивность словосложения при создании неологизмов и окказионализмов; несколько примеров из романа Дж. Джойса «Улисс»: milkwhite(белый, как молоко), wavewhite(белый, как гребень волны), seasmiling(улыбающийся улыбкой моря ). Эта тенденция проявляет себя и как синтаксическое словосложение: pay –as-you-see television(абонентское телевидение), rip-and-read newcast (передача новостей с телетайпной ленты ), must-see-film( фильм, который обязательно надо посмотреть). Полисинтетические или инкорпорирующие языки(инкорпорация– включение). Особенность этого типа языков состоит в том, что предложение строится как сложное сло-во, т.е. неоформленные корневые слова агглютинируются в одно общее целое, которое бу-дет и словом, и предложением. Части этого целого– и слова, и члены предложения. Целое – это слово-предложение, где начало – подлежащее, конец– сказуемое, а в середину инкорпорируются дополнения со своими определениями и обстоятельства. Таким образом, основным способом выражения грамматических отношений в них
является инкорпорация. Термин«полисинтетические языки» чаще обозначает языки, в которых глагол может согласовываться одновременно с несколькими членами предложения.
К инкорпорирующим языкам относятся индейские, палеоазиатские и некоторые другие языки. Для иллюстрации инкорпорации А.А. Реформатский приводит такой пример из чу -котского языка: ты-ата-каа-нмы-ркын:я жирных оленей убиваю, буквально «я-жир-олень-убив-делай», где остов корпуса «ты-нмы-ркын», в который инкорпорируется«каа—олень» и его определение«ата– жир». Иного расположения чукотский язык не допускает, и все целое представляет собой слово-предложение, где соблюден и вышеуказанный порядок элементов[Реформатский1998: 447]. Иногда этот комплекс может обрастать суффиксами и префиксами: ты (префикс) – коя-нне-к(суффикс) = я оленей стерег. Эти комплексы представляют собой построения, которые возникают в речи.
В инкорпорирующих языках много черт агглютинативных и флективных языков: в чукотском, например, как мы видели, инкорпорации сопутствует агглютинативная префиксация. Инкорпорирующие языки сближаются с агглютинирующими по принципу объединения морфем, а с флектирующими– по наличию внутренней флексии. В заключение отметим тенденции, характерные для современных типологических исследований. Многие ученые сходятся во мнении, что для современной общей типологии характерен отход от попыток создания универсальной теории, охватывающей все известные языки и описывающей совокупность свойств этих языков. Современные исследователи обращаются к более частным задачам, описывая с позиций типологии специфические конструкции и грамматические феномены, такие, например, как порядок слов, падежная система, относительные придаточные предложения, пассив, каузативы. Фокус внимания переместился при этом от исследования отдельных языковых типов к межъязыковым сопоставлениям[ср. Общее языкознание1972: 532; Shibotani / Bynon 1995: 15]. Иллюстрацией изменения фокуса исследований может служить проект, осуществленный в институте немецкого языка в Маннгейме под руководством Гизелы Цифонун«Грамматика немецкого в сравнении с европейскими языками» [Интерактивная типология2007: 18-22] .
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 1586; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!