Глава 16. Психология старости: особенности развития личности в период поздней взрослости (Типы отношений социума к стареющим людям: мнения, стереотипы, шаблоны)
Мировая психологическая наука начала проявлять растущий интерес к проблеме старения человека и его жизни в пожилом и старом возрасте лишь в последней трети XX в. Неразработанность вопросов геронтопсихологии стала серьезным препятствием для создания целостной теории изменения и развития личности в пространстве и времени всей ее жизни, для построения психологии развития как самостоятельной дисциплины. Психологи весьма успешно исследуют лишь периоды детства и юношества. При изучении взрослого человека акцент делается на профессиональном его развитии. Время же поздней взрослости исследовано крайне слабо. Н. Х. Александрова справедливо пишет: «О личности пожилого человека, его мотивации, эмоциональных состояниях, самооценке, содержании Я-образа в этом периоде жизни человека не существует полных и достоверных данных» [1, с. 4].
Важным фактором становления геронтопсихологии явилось значительное увеличение продолжительности жизни и улучшение здоровья стареющих людей в высокоразвитых странах. Перед глазами исследователей предстала огромная мало знакомая психологам группа людей в возрасте от 60-ти до 100 и более лет. Этот заключительный этап онтогенеза в последнее десятилетие стали называть периодом поздней взрослости. Было предложено выделить в этой группе четыре подгруппы. В них входили люди 1) от 60 до 69 лет; 2) от 70 до 79 лет; 3) от 80 до 89 лет и 4) от 90 лет и далее. Однако до сих пор проблема психологического своеобразия представителей каждой из этих подгрупп не разработана.
|
|
|
Начав заниматься проблемами психогеронтологии, зарубежные психологи прежде всего стали изучать, в какой социально-психологической атмосфере живут пожилые и старые люди, как к ним относится общество, какие шаблоны и стереотипы старения распространены в социуме. Основные результаты были получены в социологически ориентированной американской психологии. Исследователи констатировали, что в обществе значительное распространение получили представления о людях в их поздние годы как о беспомощных, болезненных существах, неспособных самостоятельно принимать решения, успешно выполнять общественные функции, приносить пользу обществу. Кроме того, старые люди стереотипизируются: они рассматриваются как однородная группа, у которой индивидуальные различия стираются. Такое негативное отношение не могло не повлиять на стареющих людей, но влияние это оказалось отнюдь не однозначным. Неоднозначными выступили социальные установки общества. Психологи США констатируют, что в колониальной Америке было распространено почтительное отношение к старым людям. Г. Крайг, крупный специалист в области психологии развития, пишет, что большую роль в принятии сенаторами Конституции, составленной Бенджамином Франклином, сыграл не только тот факт, что этот американский президент глубоко знал парламентскую практику, но и то обстоятельство, что ему в момент создания важного документа было уже за 80 лет, и государственные деятели отдали дань уважения его почтенному возрасту [6]. Эти традиции сохранились вплоть до настоящего времени. В сочетании с гуманистическим направлением в науке они вошли в методологическую основу геронтофильной теории старения и старости, которая создается в последнее десятилетие XX в.
|
|
|
Негативный «имидж» старости у многих представителей поздней взрослости вызвал бурный протест. В Америке возникло движение «Седых Пантер» или «бунт молодых стариков», которые доказали свою способность к высокой социальной активности, к сопротивлению негативным шаблонам.
В отечественной науке проблемам геронтопсихологии уже в 60–70-е гг. были посвящены работы Б. Г. Ананьева, М. Д. Александровой, Е. Ф. Рыбалко и других. В 80-90-е гг. начали развертываться эмпирические исследования отношения разных социальных групп к пожилым людям, а также их личностных характеристик и типологических особенностей. Анализ психологических работ, а также информации, содержащейся в газетах, передачах по радио и телевидению, позволил раскрыть значительный разброс мнений относительно личности и социальной значимости людей пенсионного возраста, увидеть попытки манипулировать этим мнением в политической борьбе. Согласно исследованиям, проведенным О. В. Красновой (1996), представители разновозрастных групп выделяли такие особенности стариков, как мудрость, наличие большого жизненного опыта, доброта, духовная значимость для молодежи. Вместе с тем отмечаются и досадные их характеристики: ворчливость, консерватизм, критическое отношение к молодым людям, плохое здоровье. Краснова подчеркивает, однако, что упоминание о негативных чертах личности стариков не влияет на положительное отношение к ним («старших нужно уважать», «старые люди вызывают сострадание» и т. п.) [7, 8]. Н. Ф. Шахматов, подводя итоги изучения отношений к пожилым людям в разных регионах нашей страны в 1979–1982 гг., подчеркивает, что у нас наличие в семье пожилого родственника престижно; его прошлое, жизненный опыт, личностные качества, психическая сохранность являются предметом гордости родственников любой национальности [11, 12]. Уважительное отношение к старшим в России закреплено в разных пословицах и поговорках («Старый конь борозды не испортит»). Хорошо известно почтительное отношение к старикам во многих государствах Кавказа. Весьма впечатляюще это отношение выражается в народных поговорках, пожеланиях. 19-го марта 2000 г. представитель грузинского документального кино на вопрос ведущей «Радио России» – есть ли в Грузии, кроме заздравных тостов и добрых шуток, также и проклятия – ответил: «Да, есть. И самое страшное из них звучит так: “Пусть в твоем доме никогда не будет стариков”», т. е. социально признанных носителей мудрости, безусловного авторитета.
|
|
|
|
|
|
На складывающийся в том или ином обществе «имидж» представителей поздней взрослости сильное влияние оказывают господствующие общественные отношения. В высоко развитых индустриальных странах (с отношениями конкуренции в них) ставка делается на «молодежные» качества, такие, как быстрота, проворство, выносливость, спортивность, выраженное честолюбие, стремление к победе любой ценой и т. д. Возрождающиеся и утверждающиеся в этих странах гуманистические движения ставят барьеры на пути абсолютизации и генерализации производственных отношений, отстаивая приоритет человеческих ценностей, прежде всего таких, как жизнь и достоинство человека. Между тем в периоды обострения политической борьбы некоторые неразборчивые в средствах отечественные журналисты посягают на эти ценности и пытаются утвердить в нашем обществе негативный образ стареющих людей.
Так, в 1999 г. в «Литературной газете» появилась статья «Старость начинает и выигрывает». Приведу лишь некоторые отрывки из этой статьи. «Нас всех, жителей страны, становится все меньше. А пожилых в процентном отношении – все больше. Старики в таком количестве становятся балластом для экономики… Но, главное, увеличиваясь с каждым годом численно, пенсионеры скоро станут основной политической силой. Это многие сознают. Я замечаю, что уже многие Рr-кампании строятся, исходя из особенностей старческого восприятия». Стареющие же люди, как поясняет автор, быстрее забывают недавний опыт и прочнее удерживают прошлый, который ими мифологизируется. Мифы же дают интуитивное представление о социализме как мечте, идеале. Поэтому не будет вам никакого капитализма, пока есть прочно устоявшийся миф коммунизма…
Приготовьтесь к сюрпризам, – продолжает автор. – Как бы вы ни старались, точный прогноз поведения престарелых избирателей сделать никто не сможет. Потому что, по прогнозам специалистов, в недалеком будущем ожидается самая настоящая эпидемия болезни Альцгеймера… Болезнь Альцгеймера – это страшное разрушительное старческое слабоумие… Некоторые политологи полагают, что с выходом на пенсию человек должен терять избирательное право, т. е. право голосовать на выборах. И дело здесь не только в старческих болезнях, но и в старческой норме. Потому что норма эта печально отображается на графиках снижения интеллекта с возрастом. По коэффициенту интеллекта средний пенсионер лет 70-ти равен 7-летнему ребенку. А детям голосовать не дают» [5].
Я не предполагаю, разумеется, комментировать такую публикацию. Жесткую ее оценку дал Дм. Аграновский в статье «Людоедская «демократия»» [3]. Моей целью было показать, между какими полюсами располагаются распространенные в обществе мнения, позиции и представления о стареющих и старых людях в нашем обществе.
Те или иные социальные стереотипы, проявляющиеся в невербальных и вербальных формах поведения, оказывают значительное влияние на формирование отношения к себе пожилых людей. Под воздействием негативных мнений многие представители поздней взрослости теряют самое главное – веру в себя, свои способности и возможности. Они обесценивают себя, теряют самоуважение, испытывают чувство вины; у них падает мотивация, а следовательно, снижается и социальная активность[18].
Г. Крайг, ссылаясь на многочисленные исследования, пишет о том, что в любом возрасте мнения о своих возможностях и способностях оказывают значительное влияние на эффективность деятельности субъекта. Некоторые пожилые люди твердо уверены в том, что в скором времени они потеряют память и будут не в состоянии делать то, что удавалось ранее, что они частично потеряют контроль над своей жизнью. И под влиянием исподволь проникших в их сознание мнений, они действительно утрачивают и свою компетентность, и контроль над обстоятельствами жизни. Такой циклический процесс, как поясняет Крайг, иногда называют выученной беспомощностью [6, с. 658]. Иначе говоря, некоторые старые люди перестают развиваться как субъекты своей жизни и даже регрессируют в этом качестве. Между тем качество отношения к себе играет важную роль в успешности и благополучии человека во все периоды его жизни, особенно же – в поздние годы.
Отрицательная модальность субъективного отношения к себе – важный фактор не только психического, но и физического старения человека. Н. Ф. Шахматов справедливо подчеркивает: «Признание себя старым есть важнейший психический фактор старения» [11, с. 110]. Выражая свое согласие с этим положением, С. Г. Максимова указывает, что ориентация личности на свой паспортный возраст мешает субъекту включаться в «несвойственные возрасту» занятия (танцевать и т. п.) [9]. Социально-психологическая недооценка или обесценивание пожилых людей тесно связана с другими неблагоприятными для их полноценного функционирования обстоятельствами. К ним в первую очередь относятся: потеря работы, вынужденный уход на пенсию, утрата личностно значимых социальных функций (ролей). В результате человек лишается своего профессионального будущего, наполненного замыслами, проблемами, планами. Он также оказывается выключенным из системы межличностных, коллегиальных связей, в которую входят представители разных поколений. Исследования же показывают, что молодые коллеги, работающие вместе с пожилыми людьми, относятся к ним позитивно и способствуют самоутверждению ветеранов.
Покидая коллектив, команду, экипаж, ветераны утрачивают свой микросоциальный экран, смягчающий или компенсирующий негативные воздействия дальнего социума. Более того, при этом исчезает один из важных источников информации о многочисленных событиях профессиональной, гражданской, политической жизни вкупе с разными вариантами их истолкования. Лишаясь значимых статусов и ролей, ветеран уходит из сферы действия регламентирующих его жизнь требований, задач, предписаний, ожиданий (экспектаций). В результате стареющий человек попадает в уникальную для него по степени сложности и непривычности ситуацию неопределенности. Именно снятие неопределенности становится главной жизненной задачей стареющего человека. Для решения такой задачи субъекту необходимо резко ограничить число степеней свободы, непомерное возрастание которых и характеризует трудновыносимое состояние неопределенности. Ее устранение требует от личности мобилизации, совершенствования, дальнейшего развития субъектных способностей: выбрать – сообразно со своими возможностями и желаниями – новые роли и принять ответственность за их исполнение, поддерживать и расширять сеть межличностных отношений, не бояться экспериментирования и риска при выработке нового образа жизни, переопределить структуру значимостей изменившегося жизненного мира. Вполне обоснован вывод Алишева о том, что снятие неопределенности представляет собой процесс установления смыслов и значений жизненных ситуаций [2]. Одна из трудностей жизни в условиях перехода на пенсию заключается в том, что человек должен сам выработать требования к своему поведению, стать жестким и в то же время гибким контролером взаимоотношений с окружающими. Ему надлежит стать суверенным источником собственных самооценок, т. е. личностью, способной противостоять социальным ярлыкам и шаблонам. Для благополучного старения пожилой человек должен из содержательного многообразия окружающего мира создать оптимальные условия своей жизнедеятельности и развития.
Появление в семье незанятого на работе человека требует ее социально-психологической перестройки. На «отставника» перекладывается часть домашней работы, возлагается забота о внуках, иначе говоря, ему предлагаются новые социальные роли, которые он волен принять или отвергнуть. Происходит перестройка и межличностных семейных отношений, необходимой оказывается определенная коррекция личностных качеств членов семьи. Стоит отметить тот факт, что положение в семье «молодого пенсионера» изучено крайне слабо, в то время как перестройке членов семьи и их взаимоотношений при появлении ребенка психологи уделяют значительное внимание.
На первый взгляд может показаться, что проблема снятия неопределенности и построения нового жизненного мира решается гораздо легче при переселении старых людей в дома-интернаты. Жизнь в них регламентирована. Обитатели приютов должны лишь овладеть обязательными правилами общежития. Они могут общаться со своими сверстниками, устанавливать с некоторыми из них дружеские отношения. Однако, согласно исследованиям, проведенным еще в 70-х гг. XX столетия, перемещение в интернаты оказалось одним из трех предикторов скорой смерти старых людей. Приюты сильно ограничивают число степеней свободы личности, не стимулируют их социальной активности, не порождают чувства своей нужности. В интернатах отсутствует такой важный фактор продолжения социально-психологического развития старых людей, как интенсивное общение между разными поколениями. Каждое поколение с новых, своеобразных позиций рассматривает социальные события, жизненные ситуации, общественно-исторические изменения. Каждая когорта анализирует складывающиеся обстоятельства через включение их в своеобразную систему своего миропонимания, новых взглядов на известные вещи. В процессе межпоколенного общения и старые люди пересматривают свой жизненный опыт, определяют место того, что было создано ими, в аспекте нового уровня развития общества. В интернатах же старые люди изолированы от постоянно обновляющегося потока общественной жизни. Они ощущают себя ненужными, их самооценка резко снижается. Это положение подтверждается работами С. Г. Максимовой. Обитатели дома-интерната, в котором она проводила исследования, характеризовали себя, используя негативные штампы: «старик», «старуха», «пенсионер», «теперь никто», «никчемный балласт для человечества» [9]. Это самообесценивание – одно из главных препятствий для актуализации и совершенствования резервных возможностей стареющего человека.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 246; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!