Тесты творческих способностей и результативность научного творчества.
Далее ученые стали отделять одну характеристику в структуре интеллектуальных способностей, которая называлась способность к научному творчеству, что соответственно сказалось на мерах и различных процедурах которые позволяли его измерить, получило распространение сравнение общего КИ с показателями творческих способностей. Все это никак не позволило решить проблему, связанную с творческими способностями, как на теоретическом так и на практическом уровне. Рассматривали различные факторы, по которым можно было определить наличие способности к творчеству. Данными факторами являлась бисоциация (навык, который позволяет складывать идеи, которые находятся в различных уровнях мышления), либо же понимание юмора или «янусианское мышление» (возможность удерживать различные противоположные факторы и свойства) и многое другое. Каждый признак выделялся по-разному на основе заметок ученых, их наблюдением за работой, различным анализом биографий, так же имело место быть доверительному отношению к интуиции ученых, его представлении что именно должно лежать в основе творчества и самого процесса в целом. На основании этого создавались тесты, которые позволяли определить наличие данного конкретного свойства, а также определить уровень его развития, проводились сравнения с реальными результатами, либо результатами по выполнению тестов на общий интеллект. Тем самым начало появляться огромное количество специфических характеристик и с каждым новым исследователем данной проблемы их становилось еще больше и каждый из этих характеристик, как утверждали данные ученые, являлись необходимыми для научного творчества.
|
|
|
В виду того что эти характеристики не имели никакого отношения друг к другу, получалось то что они существовали независимо. Тем самым какие-либо попытки проанализировать и определить всю эту информацию в одну единственную сложную систему практически не осуществлялись. Тем самым стало появляться достаточно большее количество критики, которая относилась в адрес исследований на основе опыта. Данная критика осуждала достоверность результатов, которые получались на основе различных методик.
Настоящий бум привнёс в 60-х годах Дж. Гилфорд. Он предложил рассматривать трехмерную модель интеллекта и на основе данной модели создавать различные тесты, позволяющие выявлять фактор креативности.
Он предложил раскладывать весь интеллект на несколько отдельных специфических способностей. Данные способности акцентировали внимание на то, что любой мыслительный процесс может быть разбит и представлен в трехкоординатной системе:
|
|
|
содержание - о чем мы думаем;
операции - как мы об этом думаем;
результат - что при этом получается.
Содержание мышления состоит из образного, символического, семантического и поведенческого, операции мышления из познавательной функции, памяти, оценки, конвергентного и дивергентного мышления и типы результатов из элементов, классов, отношений, системы, преобразования и применения в общей совокупности выходит 120 умственных способностей, из которых Гилфорд выделяет 24 способности. Он считает, что они напрямую влияют на научное творчество в целом, а также являются необходимыми для наличия научной креативности. Эти 24 способности были объединены в 3 фактора более общего порядка:
1) беглость мышления – быстрота в рассмотрении и определение нескольких способов решения одной и той же проблемы;
2) гибкость мышления – способность быстро и не принуждено изменять одну точку зрения на другую;
3) оригинальность – непривычность, неординарность предлагаемых решений.
Центральной характеристикой способности к творчеству ученый считал дивергентное мышление, которое не рассматривает и берет за основу только одно решение проблемы, а наоборот которое позволяет рассматривать и искать решение проблемы в различных областях и плоскостях: как к примеру, сразу может выдвигать несколько различных не шаблонных теорий и рассматривает их по порядку отсеивая не нужные.
|
|
|
На основе всех этих данных были созданы тесты, которые позволяли определять наличие творческих способностей у индивида, самым главным в этих тестах была оценка умения предлагать большинство различных вариантов решения проблемы в самый минимальный срок.
Но тут так же не обошлось без подводных камней и появилась проблема для ученых, исследовавших данную проблему. Опять же не удалось найти и установить корреляционную зависимость между тестовой креативностью и действительными существующими достижениями в научном творчестве. Ученые, которые смогли добиться каких-либо результатов в своей предметной области, так же демонстрировали хорошие показатели креативности. Но хорошие показатели креативности, достигнутые с помощью тестов не позволяли гарантировать таких же показателей эффективности в научной деятельности.
После того как ученые поняли, что гилфордовская модель не показала себя, желание и мысли к изучению интеллекта и творческих способностей заметно снизилось, была проведена черта под всеми объемными исследованиями в данной предметной области. Общие способности и разновидности специальных способностей практически не имеют никакого отношения к значимым достижениям в различных областях науки. Необходим очень высокий уровень интеллекта для ученого в целом, но кто перешел данный порог, шанс является незначительным, для того чтобы стать выдающимся.
|
|
|
В данное время, после своего пика популярности тесты все так же применяются для определения уровня интеллекта и творческих способной, но уже в довольно определенных рамках. В основном их использование внедряется в научные исследования, так же они могут являться дополнительным инструментом вместе с другими различными методиками для изучения уровня интеллекта.
В адрес тех, кто исследует творческое мышление, а также уровень развития интеллекта постоянно идет очень много критики и замечаний. Данная критика не отрицает необходимости экспериментально-психологических исследований творчества, однако она говорит о том, что данные результаты нельзя в полной мере использовать для понимания действительного творческого процесса в целом, так как, на самом деле имеется дело с искусственно созданными ситуациями, а также не ведется учет особенностей задачей, которая поставлена перед испытуемым, той области в которой необходимо и возможно найти решение данной тестовой проблемы.
На самом деле, те ситуации, которые ставятся в эксперименте, не всегда обладают нужным воздействием на человека, так называемым мотивационным потенциалом, который позволяет испытуемому в полной мере раскрыть все свои способности для решения поставленной задачи. Часто испытуемые соглашаются на эксперимент просто в виду того, что у них идет мотивация несколько другого рода, чем если бы данная ситуация была в реальных условиях, связанных с их повседневной научной деятельностью, либо же поиском решения какой-либо серьезной проблемы в целом.
Каждый испытуемый при решении какой-либо задачи в любом случае мотивирован различными преходящими, неглубокими и индивидуально ситуативными принципами, в виду того что любой процесс решения задачи слабо или практически не взаимосвязан с реальными проблемными ситуациями, возникающими в обыденной жизни каждого конкретного испытуемого, какие являются для них наиболее значимыми. Из-за такого отношения, испытуемому практически не имеет никакого значения, как он закончит данный эксперимент, успешно ли выполнит либо же полностью провалит, так как ни один из результатов никак не повлияет и не сможет всерьез задеть самооценку испытуемой личности. Из-за таких условий тестируемые личности не имеют никакого дальнейшего стимула продолжать различного рода эксперименты, так как их любопытство может быть уже удовлетворено на ранней стадии теста.
В решении же самой проблемы, связанной с наукой заинтересован сам ученый, так как данная проблема формируется им самим, на основе результатов его предыдущих исследований в данной области, заинтересованности как для своей карьеры так и для общества в целом. Таким образом, поиск решения для выбранной задачи подключает непосредственно собственную систему мотиваций ученого, от нахождения правильного решения которого непосредственно зависят различные факторы, связанные с данным конкретным ученым. Даже если данная задача ставится непосредственно от влияния социума и воздействия других внешних факторов, в любом случае мотивация у исследователя не пропадает на протяжении всего поиска решения.
Научная деятельность направляется и такими мощными стимулами, как интерес к проблеме, увлеченность самим процессом познания, исследования. Кроме того, ученый не просто решает ту или иную проблему, но каждый раз доказывает себе и другим, чего он стоит как профессионал, а потому оценка другими учеными результата его деятельности напрямую затрагивает важную составляющую личности – ее самооценку. Мотив поддержания самооценки является немаловажным дополнительным фактором, стимулирующим любую профессиональную деятельность. Все это так называемые смыслообразующие мотивы, которые сопряжены с глубинными компонентами личности: ее жизненными целями, ценностями и ожиданиями, т. е. со всем тем, что составляет смысл деятельности каждого человека, тем, ради чего он живет. Потому и воздействие этих мотивов куда интенсивнее и длительнее. Бывает, ученый бьется над решением одной проблемы всю жизнь или настолько увлекается исследовательской работой, что оказывается практически потерянным для всех других сфер жизни.
Вот эту-то мотивационную составляющую научного творчества невозможно смоделировать ни в каком эксперименте. Она проявляется только в настоящей исследовательской деятельности, и поэтому любой эксперимент по изучению творческого мышления всегда неизмеримо беднее, нежели реальный процесс творчества. В свете этого экспериментальные исследования творчества необходимо было бы дополнить «полевыми» данными, полученными путем наблюдения или ретроспективного анализа протекания творческого процесса в естественных условиях у ученых прошлого и настоящего.
Но это лишь одна сторона проблемы. Другая состоит в том, что мыслительный процесс в огромной степени направляется и регулируется содержанием проблемной ситуации. Одно дело – задача с шестью спичками и совсем другое - проблема из области квантовой механики. Они различаются не только по уровню трудности и количеству переменных, которые должны быть учтены, но и по степени неопределенности, в условиях которой работает исследователь. Как правило, реальные исследовательские проблемные ситуации подразумевают возможность не одного, а нескольких решений, и «правильное» решение – если оно вообще существует – заранее никому не известно. Не надо обладать специальными знаниями, чтобы понять, что стратегия и тактика действий в обоих случаях будет принципиально различаться.
В то же время если психология хочет получить действительно реальную, объемную картину творчества, она с необходимостью должна включить в сферу своего анализа исследование того, как разные типы задач, особенности изучаемого объекта или явления влияют на процесс творческого мышления.
Альтшуллер Г. С. справедливо отмечает, что вопросы типа «как надо охотиться?» или «как играть на музыкальных инструментах?» сразу вызовут встречные вопросы: на кого охотиться? на каком инструменте играть? Игра на флейте, рояле, скрипке - принципиально разные виды игры, точно так же как охота на китов, тигров или волков - разные виды охоты. Почему же творчество - куда более сложный процесс - позволительно изучать безотносительно к характеру решаемой задачи и распространять выводы, полученные в частных ситуациях, на всю область решения творческих задач? По мнению Альтшуллера, невнимание к подобным мелочам может привести к глубочайшим заблуждениям в понимании механизмов творческого процесса.
Одновременно хотелось бы предостеречь и от другой крайности: объяснять все особенности творчества исключительно характеристиками задачи, предметного содержания. Истина, как обычно, находится где-то посередине.
Творит и мыслит личность, по-своему уникальная, обладающая только ей присущими особенностями интеллекта, стиля мышления, личной истории и опыта. Но мыслит она всегда по поводу вполне определенной задачи, которая модифицирует и как бы приспосабливает к себе уже имеющиеся стратегии и тактики решения, провоцирует выработку новых эвристик, направляет процесс поиска новой информации.
Несмотря на то, что исследования мышления и интеллекта ученых, проведенные в 20-60-е годы, в целом не достигли тех целей, ради которых они первоначально предпринимались, они тем не менее сыграли свою позитивную роль в понимании природы научного творчества. Прежде всего, благодаря им стало ясно, что творчество не сводится к творческому мышлению, так же как творческая способность не сводима только к характеристикам интеллекта, ибо она присуща не интеллекту как таковому, а личности в целом;
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 506; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!