Записи, сделанные после первой консультации
«Каково это чувствовать себя клиентом? Сначала я чувствовала себя страшно смущенной. Еще до начала консультаций я знала о том, что мне придется разбираться во всем своими силами, и смирилась с этим. Так что я успешно проскочила ту стадию, когда клиент обычно пытается понять, что здесь, собственно, происходит... Только одно дело — разделять какую-либо идею, а совсем другое — применять ее на практике. Так или иначе, я все же надеялась, что ваши слова, адресованные мне, зададут какое-то направление. Несмотря на то что я настойчиво этого ждала, ничего такого по большому счету не произошло. Мне казалось, что вы все время смотрите мне вслед, наблюдая за тем, куда я буду двигаться дальше. Но если это так и вы понимаете меня более чем хорошо, то зачем же нужно столько слов? Что они могут дать? Это же просто поддержание статичного равновесия. Голая эквилибристика. У меня же было ощущение, что необходимо какое-то движение и что оно будет, если я начну двигаться куда-нибудь. Мне представлялось живое взаимодействие, похожее на электрические разряды, пробегающие в обоих направлениях. Я бы очень хотела продвинуться вперед в решении моей проблемы. Что же мне делать с этим? Вполне вероятно, что если я хорошенько осмотрюсь вокруг и пороюсь на чердаке, то смогу отыскать что-нибудь, что способно опрокинуть наконец это равновесие. Это могло бы быть нечто такое, что вы не сможете понять. Может быть, это будет какой-нибудь вопрос, по поводу которого у вас окажется собственное мнение, и оно не совпадет с моим. Или это окажется чем-то таким, что вы могли бы объяснить мне, потому что разбираетесь в этом лучше, чем я, даже если бы вы просто обратили мое внимание на какое-то чувство, которого я не замечаю, или смысл, стоящий за моими словами, но не дошедший еще до моего сознания. Но ничего такого пока не произошло, и в связи с этим я спрашиваю себя, а возможно ли, чтобы вы видели больше того, на что способна я сама?
|
|
|
Находясь в границах собственного перцептивного поля, я гляжу на то, как вы это самое перцептивное поле отражаете. Я смотрю на него и не вижу в этом изображении ничего нового, как если бы это было давно знакомое отражение в зеркале. Но если бы я смогла проникнуть за границы вашего перцептивного поля и оттуда посмотреть на саму себя, может быть, я смогла бы увидеть вашими глазами что-нибудь новое в себе? Пока я вижу лишь отражение, и оно выглядит до того правдоподобным, что начинает казаться, будто бы оно никуда не исчезнет и останется таким же реальным, даже если пойти и посмотреть на него с другой стороны. Это как зеркальное стекло, которое отражает с одной стороны и прозрачно с другой — в обоих случаях вы видите одну и ту же вещь. Но я пришла на консультацию и хотела бы увидеть больше, чем видела раньше. И я хотела бы видеть яснее, чем могла до того и могу сейчас. Поэтому при виде обычного отражения в зеркале у меня внутри возрастает напряжение и его уровень значительно повышается, оттого что этого мне абсолютно недостаточно. В некотором смысле, я уже ознакомилась с этим при помощи отзеркаливания самой себя. Но мое собственное отражение было искривленным и дрожащим, потому что зеркало было всего лишь отколовшейся частью меня. Но некоторое продвижение вперед мне все-таки удалось осуществить, и заключалось оно в осознании того, что ваше зеркало стоит прямо и отражает меня целиком. Однако это открытие не удовлетворило моего жадного интереса и не дало мне того, что я искала, лишь усилив мое желание увидеть реального, живого человека из плоти и крови. И помешать этому может только одна вещь — вы можете не захотеть, чтобы я к вам приходила, и тому могут быть свои основания.
|
|
|
Итак, я смотрю на вас в первый раз в жизни. Этим взглядом я прошу вашего разрешения войти и пытаюсь сказать, что не буду подсматривать и совать нос в чужие дела. Я даже не стану просить о том, чтобы взглянуть на один из висящих на стене портретов — тот, который изображает меня, — если только вы разрешите мне зайти и посмотреть сквозь ваше окно на саму себя. Вы бросите мне обезоруживающе приветливую улыбку и распахнете передо мною дверь. Если вы будете излишне настойчиво сыпать вежливыми словами, приглашая меня войти, я, должно быть, совсем растеряюсь: я буду мучительно соображать, чем следует ответить на такое приглашение, и до смерти бояться того, что могу ненароком обидеть вас, прилагая все силы для того, чтобы как можно не назойливей воспользоваться вашим окном. С другой стороны, если вы сами ограничите зону действия вашего разрешения, сказав: «Хорошо! Вы можете войти, но помните, что вам не следует смотреть никуда, кроме как в окно», — я побоюсь зайти, подумав, что ваш дом полон чуждых и недружелюбных вещей. Но даже если я и войду внутрь, то не посмею позволить себе больше, чем короткий беглый взгляд сквозь ваше окно. Я говорю об этом, потому что на деле все примерно так и выглядело: при нашей встрече я была слишком смущена, чтобы отважиться на что-либо большее, чем скользнуть взором по поверхности. Но, несмотря на то что я так и не знаю, что именно я там увидела, я уверена в том, что это был первый позитивный момент в нашей беседе, живой и по-настоящему важный. Впрочем, что-то из того, на что упал мой взгляд, я все-таки помню. Я увидела тогда человека, стоящего отдельно, — того человека, которого вы видите и воспринимаете как отличного от себя самого, обладающего своим собственным внутренним устройством и законами, по которым оно развивается. Никаких особенных черт я тем не менее не заметила».
|
|
|
|
|
|
Некоторые фрагменты данного отчета кажутся нам весьма характерными для многих клиентов. Одним из них является открытие того, что опыт принятия на себя ответственности за свою собственную жизнь сильно отличается от простого знания о существовании такого факта. Вторым моментом является ощущение «одностороннего диалога» и связанная с ним растерянность и фрустрация. В качестве еще одного элемента можно назвать то, что терапия способствует извлечению с «чердака» того материала, который там хранится. Чувство, возникшее у клиентки относительно того, что только ее отражения в консультанте, как в зеркале, недостаточно для терапевтического улучшения, заслуживает отдельного рассмотрения. Открытие того, что консультант видит клиента как человека, «стоящего отдельно», может быть уникальным опытом данной конкретной клиентки, но вполне может оказаться типичным и для других. Сегодня наших знаний недостаточно для того, чтобы утверждать это с уверенностью. Впрочем, вернемся к отчету мисс Кэм:
«Это превратило ситуацию в более обнадеживающую и вместе с тем породило потребность докопаться до самых корней проблемы. Потом вы показали мне мое отражение таким образом, что это зажгло во мне искру, — и это удивительно, что я не могу вспомнить конкретных слов, которые были тогда сказаны[4]. Но если все-таки мне окончательно не изменяет память, в нашем разговоре звучали другие близкие по смыслу фразы относительно тех же самых вещей, как если бы массированная атака на мой мозг достигла своей цели за счет суммирования всех затраченных усилий. Воздействия извне, добавленные к моим собственным тщетным попыткам, вызвали во мне эмоциональный всплеск, который, достигнув нужной силы, перенес меня над зиявшей внизу пропастью.
Дальше произошла еще одна интересная вещь. Так или иначе, вы отразили не только мое ощущение того, что я что-то обнаружила, но и мое удовольствие, выявленное этим событием: вы продемонстрировали мне тогда именно мое удовольствие, а не свое собственное, связанное с тем, что наконец-то удалось чего-то достичь в этом деле. Мне так кажется, потому что, если бы я нашла в ваших словах некий отблеск самовосхваления, самодовольства или если бы я проинтерпретировала эти слова таким образом, это в значительной степени затормозило бы мое продвижение вперед. С другой стороны, если бы вам не удалось выразить вообще никакого удовольствия, в нашем взаимодействии потерялось бы что-то очень важное и по-настоящему живое.
Вскоре после этого наш разговор закончился, не суля никакого будущего в деле решения моей проблемы. По крайней мере так мне тогда показалось. Но, несмотря на это, у меня возникло отчетливое ощущение того, что моя проблема все-таки будет решена. В этом я была твердо уверена. И, даже если бы я смогла найти какое-либо удовлетворительное объяснение своему поведению, само по себе оно едва ли возымело бы какой-нибудь терапевтический эффект. Мне придется еще кое над чем поработать, прежде чем я смогу извлекать для себя пользу из каких бы то ни было объяснений; но к тому времени, как я научусь это делать, эти самые объяснения окончательно потеряют всякий смысл».
Обратим внимание читателя на то, что в приведенном выше отрывке, чувство клиентки становится центральным для всего ее опыта и значимым настолько, что любое проявление собственных чувств и установок со стороны консультанта начинает расцениваться как навязывание и грозит разрушить их взаимоотношения. В следующем отрывке она добавляет некоторые свои впечатления к тому, что уже было сказано по поводу первой беседы:
«(Я обнаружила), что при попытке выразить себя я сталкиваюсь с невероятными трудностями в области грамматики. Я была страшно разочарована своими способностями в том, что касается адекватной передачи мыслей и чувств средствами языка, и постоянно убеждалась в том, что произносимые мною слова меня не устраивают. Я понимала, что эти слова не отражают того, что я имею в виду, но они были лучшим из того, на что я была тогда способна. Но, если бы кто-нибудь вдруг обратил мое внимание на смысл, стоящий за моими выражениями, я бы, наверное, сильно рассердилась. Что это он себе думает? Он что, считает меня полной идиоткой, которая совсем ничего не видит? Да он просто не в состоянии меня понять, так что это мы еще посмотрим, кто тут из нас дурак. Ваши реплики, напротив, возбуждали желание ответить что-нибудь вроде: «Конечно, все это так, но есть еще много всяких вещей, о которых я не успела пока что вам рассказать, и мне бы хотелось это сделать».
Этот отрывок кажется нам блестящим доказательством в пользу того, что факт отражения консультантом установок клиента переживается не только как безопасный и не представляющий угрозы, но, представляя собой объективированный концентрат всего того, что было выражено клиентом, помогает обратить его внимание на то, что не было им сказано.
«Мой опыт имел несколько интересных последствий. Во-первых, передо мной встала реальная проблема. За день до этого я получила предложение о том, чтобы занять вакансию в университете N; я должна была принять решение в течение двадцати четырех часов, но чувствовала, что совершенно не способна справиться с этим заданием. Само по себе предложение было весьма заманчивым, и вакансия импонировала мне во всех отношениях, но у этого вопроса была еще и оборотная сторона. Работа, которую мне предложили, это работа первооткрывателя, ненадежная и не дающая никаких гарантий, приносящая не так уж и много удовлетворения, — в общем, то, что другие называют замечательно скромными достижениями, пока эти достижения наконец не приносят существенных результатов (если, конечно, они вообще их когда-либо приносят). Одним словом, я провела мучительно бессонную ночь и пришла на консультацию абсолютно измотанная, при этом так и не успев принять решение. С точки зрения немедленного получения удовольствия от работы и с точки зрения «успеха» университет N казался мне стоящей вещью. Но все было не так-то просто, как может показаться со стороны. Все эти преимущества были не главным критерием для совершения выбора. Честно говоря, профессиональный рост и достижения в социальной сфере меня мало прельщали. Неудивительно, что после нашей беседы с консультантом я вдруг осознала, что я вовсе не обязана беспокоиться о том, чтобы соответствовать принятым в обществе стандартам, например, социально одобряемому представлению об успехе и карьере. Для меня лично эти стандарты имели мало значения. Но это осознание не снимало остроты существовавшей проблемы. Передо мной продолжал стоять один нерешенный вопрос: а что, если никакого так называемого «роста» не будет ни на той, ни на другой работе? И как мне узнать, какая работа обещает большие перспективы? Ответы на эти вопросы были где-то вне моей досягаемости. Я была в отчаянии. Но потом подумала, а почему, собственно, я должна делать выбор между одним рабочим местом и другим? А почему бы мне просто не подумать над тем, соглашаться на новую работу или нет? Зачем выбирать между двумя вещами, если можно просто посмотреть, насколько мне подходит одна из них: насколько она мне нужна и насколько она меня устраивает? Такая позиция значительно расширила горизонты моего понимания, и причина моих сомнений стала мне намного ясней. Единственным препятствием, которое мешало мне перейти на вновь предложенное место, было то, что там я не смогу сразу получить отпуск, в котором я так катастрофически нуждалась. У меня будет нарастать чувство усталости, я буду постоянно куда-то спешить, суетиться и при этом ничего не успевать. Но ни один нормальный человек не отказывается от выгодных предложений из-за отпуска. Нельзя же отказаться от хорошей работы просто потому, что тебе нужно немного отдохнуть? Хотя, собственно, почему бы и нет? Кто решил мне, что нельзя? Почему нельзя? Потому что любой человек должен работать, чтобы не умереть с голоду. Но я не умираю с голоду, так почему же я должна следовать этому правилу? Потому что те люди, которые все же вынуждены зарабатывать себе на хлеб, так часто тебе об этом напоминают, что ты начинаешь чувствовать, что должен вести себя так, как если бы ты был одним из них. Небо очистилось от ночной мглы и осветилось утренним светом. Я решила отказаться от поступившего мне предложения о новой работе. При этом я отдавала себе отчет в том, что существует большая вероятность того, что на следующий год это предложение будет сделано мне вновь и что есть еще два отличных места, где двери для меня всегда открыты. И сейчас я испытываю чувство полного внутреннего согласия, и мне приятно осознавать, что многие решения стали для меня намного проще, а многие проблемы просто растворились...»
Интересно, что проблема выбора возникла лишь во второй беседе и совсем не поднималась на первой встрече. Вероятно, на предшествующей консультации (скорее всего в силу ее краткости) клиентка не чувствовала себя достаточно безопасно и комфортно, чтобы обсуждать с консультантом такие важные вопросы.
Таким образом, становится очевидным, что терапия выступает неким агентом в интервале между двумя консультациями, который помогает клиенту взглянуть на собственный опыт и увидеть его таким, какой он есть, осознавая при этом, что эта ситуация не несет в себе никакой угрозы, а, напротив, является наиболее удовлетворительной. Такие ситуации также приносят клиенту внутреннюю, часто никак не выражающуюся словесно убежденность в том, что в его психической организации появляется и начинает функционировать «нечто», что придает осмысленность происходящему и помогает переносить боль:
«Еще одним последствием наших бесед были ужасные страдания, которые я испытывала, вроде тех, с которыми я впервые столкнулась в исповедальне. Но они всегда предшествовали реальному продвижению вперед. Поэтому их нельзя просто выпустить из поля зрения, проигнорировать и не брать в расчет... А теперь к ним прибавились еще и сны. Первый из них был отвратительный и страшный, но в нем была намечена некоторая динамика моей проблемы. К счастью, он содержал также и подтверждение того, что прежние мотивы отмирают. Другой сон, куда как более приятный, принес мне понимание того, что новые, свободные, живые мотивы рождаются и встают на место старых, уже отживших».
Дата добавления: 2018-05-09; просмотров: 189; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!