Сфера основных забот консультанта

На своем собственном опыте я убедился в том, что только когда консультант приходит к какому-либо опре­деленному заключению относительно того, каких убеж­дений он уже придерживается и на что будет опираться в своей будущей работе (вне зависимости от их конкретно­го содержания), только тогда он может принести макси­мальную пользу тем людям, с которыми он станет рабо­тать. Будучи клиент-центрированным терапевтом, я в сво­ей работе всегда опирался на веру в потенциальные воз­можности и внутреннюю силу моих клиентов. С течени­ем времени мой опыт тем сильнее убеждал меня в пра­вильности моих убеждений, чем сильнее я на них пола­гался; практика все полнее открывала для меня возмож­ности той силы, в которую я однажды поверил.

Вполне очевидно (и об этом свидетельствует наш кли­нический опыт, равно как и наши научные исследования в данной области), что когда консультант воспринимает и принимает клиента таким, какой он есть, когда консуль­тант оставляет в стороне все оценочные суждения и по­гружается в мир своего клиента, тогда он предоставляет клиенту возможность заново изучать свою жизнь и ис­пользовать свой опыт, освобождает его восприятие, по­зволяя ему уловить новые смыслы в этом опыте и увидеть новые цели. Но готов ли терапевт дать своему клиенту полную и абсолютную свободу в том, что касается резуль­татов? А может быть, он искренне готов организовать жизнь своего клиента и управлять ею? Готов ли он выб­рать за него жизненные цели — социально приемлемые и одобряемые обществом или, напротив, антисоциальные; приемлемые или неприемлемые с точки зрения морали? И даже более того: готов ли терапевт сделать за клиента выбор в пользу регрессии, нежели в пользу роста и зрело­сти? выбрать невроз, нежели психическое здоровье? ре­шить отвергнуть помощь, нежели принять ее? предпочесть смерть жизни? Для меня лично является очевидным, что только в том случае, если терапевт готов к тому, что его клиент сам может сделать любой из этих выборов, оста­новиться на любом решении, двинуться в любом направ­лении и прийти к любому результату, только тогда он смо­жет осознать всю силу потенциала, скрытого в человеке, — эту по-настоящему живую силу его возможностей и способностей к конструктивному действию и самосози­данию. Как только он будет внутренне готов к тому, что выбором клиента может стать смерть, он увидит выбор в пользу жизни; когда признает право клиента предпочесть невротическую душевную организацию, он на деле убе­дится в предпочтении нормальной здоровой жизни. Чем более активно терапевт опирается на свое базовое пред­положение, тем более убедительными становятся доказа­тельства того, что это предположение верно[2].

 

Нерешенные проблемы

В предшествующих параграфах был представлен час­тный опыт одного человека, автора, который уверен (или даже, как может кому-то показаться, чересчур уверен) в том, что он излагает. В этой связи позволим себе еще раз вернуться к обсуждению установок консультанта и того влияния, которое эти установки оказывают на клиента.

Опыт многих людей, как клиентов, так и консультан­тов, показывает, что, если консультант искренне прини­мает ту функцию, которая в его понимании характеризует клиент-центрированного терапевта, в этом случае кли­енты демонстрируют открытость переживаниям и живо­му опыту, который в силу этого обнаруживает сходные черты у разных клиентов. Это всего лишь одно из тех яв­лений, которые наблюдаются и могут быть описаны. Дру­гой вопрос состоит в том, насколько точным является дан­ное описание. Разные консультанты используют разные термины для своих формулировок, поэтому только время и дальнейшие исследования смогут показать, какому из определений в наибольшей степени удалось приблизить­ся к исходному феномену.

Является ли решающим элементом в отношениях кли­ента и консультанта готовность последнего раскрыть пе­ред клиентом любые свои установки и открыто показать ему свое отношение? А может быть, вседозволенность в действиях клиента является ведущим фактором? Пожа­луй, что для игровой терапии такая постановка вещей ка­жется вполне уместной, тогда как для консультирования данное объяснение едва ли окажется полностью отража­ющим суть дела. В какие-то моменты терапевт может ока­заться не вполне состоятельным и успешным, как, напри­мер, это может произойти в случае с пониманием внут­ренней системы координат ребенка, когда у консультан­та могут возникнуть определенные сложности, связанные с синкретизмом детского мышления и уникальным для детского возраста способом символизации, который бы­вает непросто понять. Но терапевтический процесс не может успешно продвигаться дальше, к принятию кли­ента (в данном случае — ребенка), если для начала кон­сультант не может понять, что именно он собирается при­нимать[3].

Если это объяснение в достаточной степени коррект­но, тогда ситуация в игровой терапии предстает перед нами во многом схожей и едва ли отличается чем-либо принципиально от ситуации клиент-центрированного консультирования.

Еще один подход к проблеме расставляет свои акцен­ты, подчеркивая в первую очередь тот факт, что важной характеристикой взаимоотношений консультанта и кли­ента является новый тип удовлетворения потребностей клиента, который достигается в атмосфере полного при­нятия его личности консультантом. Так, Мейстер и Мил­лер описывают это «как попытку со стороны консуль­танта предложить клиенту новый тип взаимоотношений, посредством которого замкнутый круг вечного выбора между социально одобряемыми проявлениями себя, с одной стороны, и потребностными — с другой, может быть разорван. Привычные стереотипы видения ситуа­ции рушатся, как только клиент замечает, что его кон­сультант не подкрепляет хорошо известный ему запрет, транслируемый обществом, и не отказывает клиенту в свободном проявлении себя. Реальное поведение кли­ента, его представление о собственном поведении, его заявления о том, как он себя ведет и его актуальная по­требность вести себя каким-либо образом — все это оди­наково принимается консультантом. Таким образом, в консультационных взаимоотношениях клиент получает новый для себя опыт реагирования другого человека на его поведение, а также незнакомый ранее способ удов­летворения знакомой потребности в проявлении себя» (131, pp. 61-62).

Другой подход придает особое значение степени уве­ренности консультанта и уровню ожиданий относитель­но клиента. Такой подход сразу ставит вопрос о том, какое действие производит на клиента эта уверенность кон­сультанта в его (клиента) способности к саморегуляции; какую ответную реакцию она вызывает? В случае мисс Джил, который мы обсуждали ранее, высказывание кон­сультанта «Мне кажется, что вы способны сами принять это решение» является лишь частным выражением его общей эффективной установки относительно потенциа­ла клиента («Мне кажется, что вы сами можете распоря­жаться своей собственной жизнью вполне эффективно»), которое в данном случае оказалось критическим для от­ношений в целом. Консультант ожидал от клиента того, что тот сам способен управлять своей жизнью и прини­мать самостоятельные решения, и был уверен в этом зна­чительно сильнее, чем сам клиент.

Еще один вариант подхода к проблеме предлагает нам Шаффер, с точки зрения которого «психотерапия есть не что иное, как обучающий процесс, в ходе которого чело­век приобретает способность обращаться к самому себе приемлемым способом и контролировать свое собствен­ное поведение» (181).

И последняя точка зрения, которую мы рассмотрим, говорит о том, что отношения между консультантом и клиентом предоставляют клиенту возможность прини­мать ответственные решения в атмосфере, которая посту­лирует, что клиент способен к принятию подобных реше­ний и может делать свой собственный выбор. Так, в тече­ние любой серии консультаций клиент принимает сотни решений и делает множество выборов того, что сказать, во что верить, от чего удержаться, что делать, над чем за­думаться, какими ценностями руководствоваться. Кон­сультационные взаимоотношения становятся для клиен­та продолжительной практикой принятия ответственных решений — практикой зрелости.

Рассмотренные нами подходы не сильно контрасти­руют друг с другом; они различаются лишь акцентами, которые расставлены их создателями (включая и автора этой книги) в попытке описать опыт, о котором мы все еще имеем столь малое представление.

Объективное определение терапевтического взаимо­действия.

Как не больно нам это признавать, остается очевид­ным, что материал для этой главы основан прежде всего на клиническом опыте и опирается в первую очередь на частные суждениях, нежели на объективные научные зак­лючения. Мы не располагали практически ни одним ис­следованием, которое было бы посвящено общей пробле­ме взаимоотношений клиента и консультанта. Начало было положено Миллером (132), который провел неболь­шое исследование, основываясь на материале восьми бе­сед, две из которых были психоаналитическими, пять яв­лялись недирективными и одна противоречила недирек­тивному подходу. В качестве базы для исследования были использованы записи бесед, на основании которых иссле­дователи пытались вынести объективное суждение отно­сительно того, каким образом ответы консультанта и его реакции воспринимались и переживались клиентом (при этом намерения самого консультанта не брались в расчет). Необходимо было решить (основываясь в первую очередь на суждениях клиентов), переживаются ли клиентами разнообразные реплики и утверждения консультанта как принятие, которое было определено как уважение к кли­енту и допущение того, что его позиция соответствует ре­альности, как поддержка, как отрицание или восприни­маются как нейтральные. Окончательные мнения незна­чительно отличались друг от друга, особенно в отноше­нии недирективных бесед. Однако стоит отметить тот факт, что термины, которые были выбраны в качестве еди­ниц для анализа, в наибольшей степени подходили имен­но для этих интервью, нежели для других. Общим резуль­татом исследования явился вывод о том, что недиректив­ные беседы вызывали у клиентов ощущение принятия чаще, чем ощущение поддержки или нейтральные ощущения. Также было отмечено, что недирективные кон­сультации, которые признавались проводившими их кон­сультантами как неуспешные, содержали столько же от­ветных реакций консультантов, переживаемых клиента­ми как отрицание, отказ и отвержение, сколько и беседы, проведенные терапевтами других направлений. В этом от­ношении был выявлен тот факт, что сама по себе неди­рективная форма выражения не предохраняет высказы­вания консультанта от того, чтобы те не оказывались по сути несущими отвержение и отрицание или пережива­лись клиентами как таковые. В этом исследовании был сделан первый шаг к тому, чтобы оценить терапевтичес­кие взаимоотношения клиента и консультанта с позиции клиента.

Другое исследование, проведенное Фидлером (57, 58) и состоящее из двух взаимосвязанных частей, не только само по себе представляет научный интерес, но и поддер­живает надежду в том, что подобные разработки относи­тельно аспектов терапевтических взаимоотношений бу­дут вестись и в будущем. Мы постараемся вкратце изло­жить суть этого исследования.

Фидлер начал свою работу с предположения (призна­ваемого многими терапевтами) о том, что отношения меж­ду клиентом и консультантом есть важный элемент в со­действующей терапии. Следовательно, исходя из этого, все терапевты стараются создать с клиентом такие отно­шения, которые представляются им идеальными. Прини­мая во внимание тот факт, что существует несколько ти­пов разных терапевтических отношений, каждый из ко­торых характеризует какую-либо из терапевтических школ, то идеалы, в соответствии с которыми работают представители этих направлений, обнаруживают весьма мало сходства между собой. Если все же предположить тем не менее, что существует только один тип отношений, ко­торые являются по-настоящему терапевтичными, то дол­жна обнаруживаться некоторая согласованность в представлениях (по крайней мере опытных терапевтов) о том, какие взаимоотношения являются идеальными. В этом случае можно ожидать того, что опытные терапевты раз­ных направлений обнаружат большее сходство взглядов, несмотря на разницу их теоретической базы, нежели то, которое можно найти между представлениями об идеале опытного терапевта и новичка, пусть и придерживающих­ся одних и тех же базовых убеждений, так как только ре­альная практика и пришедшая с опытом проницатель­ность могут дать глубокое понимание всех аспектов тера­певтического взаимодействия.

Для проверки этих предположений Фидлер сперва провел пилотажное исследование, в котором участвова­ли восемь терапевтов, а затем более тщательное, в кото­ром было задействовано десять человек (три терапевта аналитической ориентации, три терапевта клиент-цент-рированного направления, один адлерианской школы и трое неспециалистов). У всех испытуемых было одинако­вое задание: описать идеальные терапевтические взаимо­отношения. Для этого испытуемым была предложена ме­тодика «Q-сортировки», разработанная Уильямом Сте-фенсоном (201,202). Семьдесят пять утверждений, каж­дое из которых отражало какой-либо из возможных ас­пектов взаимоотношений клиента и консультанта, были взяты из литературы или позаимствованы из высказыва­ний терапевтов. Вот некоторые из утверждений, которые были предъявлены испытуемым, участвовавшим в иссле­довании: «Терапевт сочувствует своему клиенту»; «Тера­певт старается продать себя как можно выгоднее»; «Тера­певт почтительно и с уважением обращается с клиентом» и тому подобные. Каждый из десяти испытуемых должен был рассортировать все семьдесят пять утверждений по семи категориям, начиная от максимально отражающих суть идеальных терапевтических взаимоотношений и за­канчивая наименее характерными для них, с его точки зрения. Таким образом, каждый испытуемый присваивал каждому утверждению некую степень ценности от одно­го до семи. После того как каждый из участников иссле­дования выполнил сортировку, была посчитана корреля­ция между сортировками разных испытуемых.

Результаты обработки данных представляют немалый интерес. Все полученные корреляции оказались строго положительными и расположились в интервале от 0,43 до 0,84, что указывает на то, что все терапевты (и даже не терапевты) склонны описывать терапевтические взаимо­отношения близкими терминами. Корреляции также были подвергнуты факторному анализу, в результате чего был найден один-единственный фактор, указывающий на то, что существует только один тип взаимоотношений, ко­торый расценивается консультантами как истинно тера­певтический и к которому все они стремятся. Между сор­тировками терапевтов, которые были признаны хороши­ми специалистами и экспертами своего дела (вне зависи­мости от их базовой ориентации), была обнаружена бо­лее высокая корреляция, чем между сортировками опыт­ных специалистов и терапевтов с небольшим опытом ра­боты в рамках одного и того же направления. Тот факт, что даже неспециалисты описали терапевтические отно­шения между клиентом и консультантом в терминах, весь­ма близких к тем, что были предложены экспертами, го­ворит в пользу того, что идеальные терапевтические вза­имоотношения рассматриваются как частный случай удачных межличностных взаимоотношений в целом.

Что же оказалось наиболее характерным для хороших терапевтических отношений? Когда все рейтинги были объединены, было получено общее представление о том, что испытуемые подразумевают под идеальными взаимо­отношениями терапевта и клиента. Наиболее верно ха­рактеризующим такие взаимоотношения оказалось утвер­ждение: « Терапевт должен поддерживать с клиентом рап­порт и быть полностью вовлеченным в работу»; в достаточ­ной мере верно описывающими идеальные отношения сторон явились утверждения: «Комментарии терапевта всегда находятся в русле высказываний клиента»;« Терапевт рассматривает клиента в качестве сотрудника по реше­нию одной и той же проблемы»; «Терапевт обращается с клиентом как с равным»;« Терапевт способен хорошо пони­мать чувства клиента»; «Терапевт действительно пыта­ется понять переживания клиента»; «Терапевт всегда сле­дует линии рассуждений клиента»; «Тон голоса терапевта указывает клиенту на то, что терапевт способен разде­лить его переживания».

Тот факт, что именно эти утверждения были названы наиболее точно характеризующими идеальные терапев­тические взаимоотношения, лишний раз подтверждает всю значимость эмпатии и полного понимания со сторо­ны консультанта. Некоторые из пунктов также указыва­ют на важность уважения клиента консультантом, для которого чувство является глубоко внутренним. Выбран­ные испытуемыми утверждения, к сожалению, не пред­ставляют нам достаточных оснований для того, чтобы с уверенностью можно было судить о том, насколько кон­сультант должен полагаться на безусловную способность клиента к саморегуляции, так как слишком мало пунктов касаются этого вопроса. Опираясь на данные этого рей­тинга, можно сказать, что вера в способности клиента ха­рактеризует данную, очень разнородную выборку кон­сультантов в умеренной степени.

В самом низу шкалы приоритетов оказались утверж­дения, характеризующие терапевта как человека, враждеб­но настроенного по отношению к клиенту, внушающего ему отвращение или ведущего себя высокомерно и обра­щающегося с ним с позиции превосходства. Самой нега­тивной характеристикой было названо утверждение «Те­рапевт не выражает ни малейшего понимания чувств кли­ента, о которых тот пытается сообщить».

Вторая часть исследования Фидлера была направлена на выявление того типа взаимоотношений, который реально демонстрируется разными терапевтами и той сте­пени, в которой эти взаимоотношения напоминают иде­альные. В этом исследовании принимали участие четве­ро экспертов, в обязанности которых входило прослуши­вание десяти записанных на пленку бесед и оценка каж­дой из этих бесед с помощью сортировки уже известных нам семидесяти пяти утверждений. Каждому из утверж­дений необходимо было присвоить ту степень, в которой оно отражало суть конкретной беседы. Из десяти консуль­таций четыре были проведены терапевтами психоанали­тического направления, четыре — специалистами клиент-центрированного направления и два — последователями Адлера. В каждой группе половина бесед была проведена опытными консультантами, а другая половина — терапев­тами с небольшим опытом.

В результате обработки полученных данных и расчета разнообразных корреляций были сделаны следующие выводы:

1. Эксперты выстраивают взаимоотношения с клиен­том, в значительно большей степени напоминающие иде­альные, чем те, что строятся неопытными специалиста­ми.

2. Сходство между экспертами разных направлений на­столько же велико (или даже более очевидно), чем между опытными и неопытными специалистами одного и того же направления.

3. Наиболее значимым отличием экспертов от специ­алистов с небольшим опытом явилась способность тера­певтов к пониманию клиента и поддержанию с ним рап­порта, что опытные консультанты продемонстрировали в большей степени, как и способность сохранять нужную эмоциональную дистанцию, которая может быть описа­на как заинтересованность без эмоциональной вовлечен­ности.

4. Наиболее очевидным различием между терапевта­ми различных школ оказалось различие в статусе консультантов и их манера обращения с клиентом. Терапевты ад-лерианского направления, так же как и некоторые пси­хоаналитики, продемонстрировали более авторитарный стиль работы, а клиент-центрированные терапевты, на­против — наименее авторитарный.

Исследование Фидлера представляет для нас ценность не столько своими конкретными результатами (из-за того, что оно базируется на слишком маленькой выборке), сколько прежде всего тем, что с его помощью было поло­жено начало исследованиям в этой непростой для изуче­ния сфере. В силу того что методология стала более тонко дифференцированной, появилась возможность найти объективные ответы на самые изощренные и причудли­вые вопросы, которые могут возникнуть относительно существа терапевтических взаимоотношений.

Нам также кажется, что результаты этого исследова­ния в целом подтверждают положения, на которые мы обращали особое внимание в предыдущих разделах. Важ­ность полного и всестороннего понимания чувств и убеж­дений клиента в том виде, в каком они представляются ему самому, лишний раз подтверждается исследованием Фидлера. Несмотря на то что проблема опоры консуль­танта на потенциал возможностей и способностей своего клиента была мало затронута в этой работе, остается оче­видным, что не существует никакой преграды для углуб­ленного и исчерпывающего исследования в этой облас­ти. Усложнение методологического аппарата делает сегод­ня возможным те исследования, которые прежде казались невероятными. С этой точки зрения работа Фидлера мо­жет служить прочным фундаментом будущих исследова­ний. И нам кажется вполне закономерным, если когда-нибудь эта глава, посвященная установкам консультанта и его взаимоотношениям с клиентом, будет переписана на основании объективных исследований и достоверных фактов, на базе научных предположений, проверенных в клинической практике.

 

---

Дата добавления: 2018-05-09; просмотров: 208; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!