Дружественность и враждебность учеников и учителей 4 страница

Каким голосом было высказано задание — просьба — предло­жение? Если с дружественной позиции и верой в то, что выпол­нить его нетрудно, то есть с верой в силы исполнителей, так как просят о легком — то это значит, что педагог рассматривает свое задание без придыхания от сверхъестественной его трудности, без запугиваний. От задания, предложенного таким образом, до­вольно трудно отказаться: это вроде бы пустяк, от которого и от­казываться-то стыдно. Но предположим, что такой поведенчес­кий номер на этот раз не прошел и ребенок или группа по-преж­нему не выполняют поручение (задание).

ПЕРВОЕ, ЧТО СДЕЛАЕТ СИЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК, ПОЛУ­ЧИВШИЙ ОТКАЗ В ОТВЕТ НА ВПОЛНЕ ВЫПОЛНИМУЮ ПРОСЬБУ - ОН ОСТАНОВИТСЯ ХОТЯ БЫ В СЕКУНДНОМ НЕДОУМЕНИИ («НЕМАЯ СЦЕНА»).

В логику поведения уверенного в своей профессиональной Квалификации педагога обязательно входит уверенность в Добром намерении детей, а потому их отказ всегда несколько Удивителен. Возникает «оценка» ситуации. За время этой «оцен­ки» (обычно — несколько секунд) у вооруженного педагога про­исходит выбор того способа, с помощью которого он наиболее эффективно сможет справиться с непослушанием, неповинове­нием, невниманием, нежеланием.

Представление о своей силе проявляется в поведении педагога очень ярко во время выбора «хода». Сильный человек может по­зволить себе сколько угодно длинную паузу для поиска и выбора средства. Если «ход» приходит ему в голову сразу, то он сразу его и § 8, Профессиональная сила и слабость учителя

76

реализует, а если считает нужным разобраться в причинах и об­стоятельствах, то, не стесняясь, занимается этим выяснением.

Но вот он находит способ воздействия. И если это не отказ от выдвинутого требования (отмена его), то следующий этап может быть продолжительным, и он будет связан или с наступлением, или с навязыванием инициативы, или даже с глубокой обороной педагога.

Если взрослый снимет свое задание, то сила его проявится в смелости принятия этого решения — по собственной инициати­ве и как наилучшего выхода. И тогда окружающие ученики уви­дят, что принятое решение об отказе от задания не навязано ими, не принято покорно, а возникло именно как собственное и достаточно взвешенное решение учителя.

Но допустим, что взрослый не отказывается, а напротив, при­ступает к борьбе за выполнение своего задания. Он за время раз­думья нашел (выбрал) цель, в которую как бы следует попасть. Для этого ему необходимо собраться, мобилизоваться, пригото­виться к длительной работе.

Начиная шаг за шагом путь к цели, сильный сначала испытает на прочность каждое из препятствий, и уж только если убедится в особой прочности какого-либо препятствия, позволит себе потра­тить на преодоление излишне много сил — закричит, разволнует­ся. Он всегда будет подходить к любому препятствию, как человек сильный, то есть сначала уверенно и сдержанно. Если такая малая затрата сил окажется недостаточной, тогда он затратит их больше.

Но сильный может и бросить трудно преодолимое препятст­вие и найти какое-то уязвимое место в поведении противника (сопротивляющегося ребенка или группы), чтобы «пробить брешь» в их обороне без большой затраты своих сил — то есть, он будет менять цели и способы воздействия. Смена способов воздействия (в том числе и «словесных воздействий» — см. тре­тий параграф) у сильного человека, встретившего серьезное пре­пятствие (сложную педагогическую ситуацию), всегда сопровож­дается паузами, ранее нами описанными и обозначаемыми в те­атральной теории термином оценка.

Итак, настойчивость, изобретательность, решимость, готов­ность самому принимать решения и выбирать способ действия не как вынужденный, а как лучший — вот черты поведения сильного человека в сложной педагогической ситуации. Эти черты характеризуют изначальную внутреннюю мобильность сильного человека, его оптимизм — он не ощущает безысходнос­ти, оказываясь перед серьезными препятствиями.

Уверенность человека в своей вооруженности совершенно ясно проявляется, когда он. стремясь к какой-то цели, развора­чивает аргументацию и подает каждый следующий довод в свою

Часть I: ПЕДАГОГИКА КАК ПРАКТИЧЕСКАЯ РЕЖИССУРА

пользу со все нарастающей настойчивостью и убежденностью. Начиная разговор с минимальных усилий, рассчитывая на пони­мание, внимание и согласие (повторим, что благодаря такому поведению партнеры, очень часто сразу же идут на добровольное согласие, послушание, выполнение), сильный человек постепен­но, шаг за шагом добавляет в свою речь огня, а доходя до яркой монологической формы, изобретательно меняет подходы, сохра­няя и наращивая свою настойчивость.

Вообще сила человека проскальзывает в его поведении даже тогда, когда он еще не встретил никаких препятствий, чтобы ее при­менить. Как только педагог появился на глазах у воспитанников, от него веет либо покоем и уверенностью, либо опасениями и страхами, что он не справится со своими задачами. Его сила видна, например, в том, как он использует пространство комнаты и время встречи.

ЕСЛИ ПЕДАГОГ ПОТРАТИЛ МИНУТУ НА ТО, ЧТОБЫ, НЕ СМУЩАЯСЬ ПРИСУТСТВИЕМ УЧЕНИКОВ, СПОКОЙ­НО ВЫБРАТЬ, ОТКУДА ЕМУ НАЧАТЬ ГОВОРИТЬ, «ВЗВЕ­СИЛ» И ОЦЕНИЛ, ЧТО ЗДЕСЬ БЫЛО ДО ЕГО ПРИХОДА И ЧТО НАДО ИЗМЕНИТЬ, ЧТОБЫ УЧЕНИКАМ БЫЛО УДОБ­НО РАБОТАТЬ С МАТЕРИАЛОМ ЕГО ПРЕДМЕТА, ТО ЭТО ОБЫЧНО ЧИТАЕТСЯ, КАК ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЯВНО УВЕ­РЕННОГО ЧЕЛОВЕКА ПО ПРИСПОСАБЛИВАНИЮ УСЛО­ВИЙ К СЕБЕ, А НЕ СЕБЯ К УСЛОВИЯМ.

Приспосабливание условий к своим интересам как будто бы не может служить характеристикой педагогической деятельности. Но так можно думать, пока под своими интересами мы не видим ин­тересов педагогических, ставших своими. И в этом действительно заключается важная часть проблемы педагогического мастерства.

В предыдущем параграфе шел разговор о соотношении и об общности интересов воспитателя и воспитанников. А уверенность взрослого в ценности и значимости каких-то общих и для него, и Для детей интересов ярко проявляется в тех чертах поведения, ко­торые мы сейчас рассматриваем. С одной стороны, вера в то, что я не делаю детям ничего вредного, а с другой — моя вооруженность, компетентность, мои знания о том, как это полезное для них дело организовать и обеспечить, чтобы они делали его с удовольстви­ем, — лежат в основе нормальной (красивой) педагогической уве­ренности и силы. В отличие от этой нормальной уверенности су­ществуют в педагогике и ненормальности: некрасивая самоуве­ренность, жестокая (злая) настойчивость и целеустремленность.

Как это ни удивительно, но ученики почти всегда «покупают­ся» на самоуверенность, если только она не отталкивает их сразу чертами враждебности. Поэтому среди так называемых педагогов ^с большим опытом обычно больше половины о-о-очень самоуве-§ 8. Профессиональная сила и слабость учителя

78

ренных, для которых начало их педагогической деятельности сложилось достаточно удачно, а дальше они только закрепляли свои позиции — учить, командовать, наставлять, подчинять себе. Больше половины! И поэтому иногда кажется, что школьная пе­дагогика вообще может быть только «антигуманной» и идут в нее только соответствующего типа люди. Например, в одном из спе­циальных педагогических девятых классов одной из московских школ только два человека исходно проявили склонность к скромности и к уменьшению своей роли в произвольном, «ниче­го не значащем» театрально-этюдном диалоге. Все остальные тридцать человек неизменно исходили из преувеличенного пред­ставления о своих правах по сравнению со своими обязанностя­ми. Отсюда и высокомерный тон задаваемых вопросов, и мало­подвижная реакция на неожиданные аргументы собеседника, и быстрая готовность к гневу при неповиновении.

Такое представление о своих силах и возможностях опирается на непростительно упрощенное понимание своих учительских задач, учительских обязанностей. Если в мою задачу входит лишь говорить правильные вещи, а все остальные должны меня слу­шаться, то достаточно мне прочитать много умных книг и на­учиться заставлять людей меня слушать — овладев этими двумя видами вооруженности, я стану великолепным учителем.

Однако не в этих единицах вооруженности состоит сущность педагогической профессии и, соответственно, сила настоящего педагога. Более того, настоящий педагог всегда чувствует, что знать можно больше и лучше него, а организовать урок кто-то су­меет с большей эффективностью для того или иного из детей, поэтому хорошему педагогу самоуверенность не грозит. Думается, что скромному человеку научиться вести себя более уверенно легче, чем нахалу — скромно. Поэтому мы и продолжаем разби­раться в особенностях поведения человека, чувствующего свою силу. Эту силу любой начинающий и не уверенный в себе моло­дой учитель может попытаться ощутить хотя бы в возрастной раз­нице с учениками, в своем большем опыте. К тому же педагог всегда (если захочет) может обрести уверенность и даже радость в том, чтобы учиться у своих учеников. И это будет проявлением его силы, так как он сам счел нужным не учить, а учиться. Помните — «при­спосабливать обстоятельства к своим интересам»? И если в эти ин­тересы входит ощущение, что детям сейчас полезно дать возмож­ность научить чему-то старшего, то согласие учителя на роль учени­ка становится проявлением его педагогической силы.

Здесь, кстати, уместно коснуться вопроса о том, хотим ли мы воспитать и вырастить сильного человека из своего воспитанника. Каждый практик знает, что в любой возрастной группе (от 2 и до

₇9 __________Часть I: ПЕДАГОГИКА КАК ПРАКТИЧЕСКАЯ РЕЖИССУРА

50 лет) встречаются такие, кто легко и комфортно себя чувствует только тогда, когда от них ничего не требуется и им не надо ни к чему приспосабливаться. Среди таких людей есть обладатели бо­лезненного самолюбия, то есть их не только опасно задевать и во­влекать в какое-то дело, их еще надо и похваливать все время, чтобы они ощущали комфортное состояние. Добиться или, точнее, до­ждаться от них в групповой работе радости от желания помочь кому-то, от стремления приспособить себя к чьим-то особенностям, от открытия в себе способности слышать и понимать другого человека, думающего не так, как «я», — вот что представляется нам самым важным делом и воспитания, и перевоспитания, и образования.

Известно, что примерно третья часть почти каждой возрастной (или учебной) группы — это люди скромные, в себе неуверенные. Среди них есть и замкнутые, и открытые (интроверты и экстро-верты). Для таких «учеников» (или участников) педагог (или орга­низатор, руководитель) должен обеспечить практический опыт лидерства в тех делах, которые у них хорошо получаются. Трени­ровка у этих застенчивых чувства силы заключается в не заметном для них создании условий, в которых они почти добровольно берут на себя ведущую роль и испытывают при этом не диском­форт, а радость. Обычно такая победа достигается через радость одновременного действия вместе с самыми признанными лидерами группы. Когда наш «скромный» несколько раз испытает коллектив­ную радость от общего успеха, он становится более (или хотя бы чуть более) готовым к смелому принятию на себя роли лидера.

Сильный человек верит себе, своим мыслям и чувствам. Поэ­тому педагогу, воспитывающему будущее поколение «сильных», необходимо всегда видеть, понимать и чувствовать представле­ния, ощущения и переживания своих воспитанников и именно из них исходить в своих действиях. Только сильный педагог спо­собен честно и скромно оценивать значение и роль своих сиюсе­кундных усилий и общих достижений. (Как известно, во время спортивных соревнований именно сильные спортсмены чаще всего точно знают, можно ли было выступить лучше — это, кста­ти, еще один довод против дежурного самодовольства, распро­страненного в «педагогике».) Кроме того, понимая космическую значимость личности каждого из своих воспитанников, педагог тем более не станет самоуверенно приравнивать себя к божеству, вдыхающему жизнь в пустой сосуд. В своей учительской и пре­подавательской практике мы не допускаем мысли, что наши вос­питанники (дети — в детском саду, ученики — в школе, студен-^ТЫ — в вузе, учителя — на курсах) глупее нас и всячески поддер­живаем в них представление об их собственных значительных ^в°зможностях и силах.

§ 8. Профессиональная

 _{учителя}

К сожалению, многие передовые и известные педагоги «царст­вуют» на позиции «учу дураков». В такой силе есть своя привлека­тельность, но она обычно основана на превосходстве образован­ного над необразованным, а так как такое превосходство сопро­вождается административной зависимостью обучаемых от обуча­ющего и установкой на подражание и угождение, то оно чревато глубокими конфликтами и ущемленностью для учеников*.

Рассуждения о необходимости усилий по воспитанию и под­держанию самоуважения и силы воспитанника могут навеять воспоминания о трудных для педагога ситуациях, когда в обще­нии ребенка со взрослым значительно сильнее выглядит первый. И выглядит ребенок сильным потому, что не чувствует своей за­висимости от взрослого, который, в свою очередь, как раз ощу­щает эту зависимость в самой унижающей его форме. Взрослому надо, чтобы ребенок съел кашу, а ребенку — нет. Взрослому надо, чтобы ребенок выучил иностранные слова или этюд Шопе­на, а ребенку — лень. Правда эта унизительная для взрослого си­туация разыгрывается обычно дома, то есть с родным чадом, когда и «нужно», и «хочу», и «требую», и «полезно» смешаны, когда родительское тщеславие и забота о будущем данного дитя­ти глубоко сидят в сердце взрослого. Но именно здесь взрослый человек часто сталкивается со своим бессилием из-за малой во­оруженности против «лени», «капризов», «упрямства», «легко­мыслия», «отвращения», которые он в «букете» или по отдель­ности видит в ответной реакции ребенка. Если вы не хотите по­терять силу и в этой острой домашней ситуации, то вспомните вышеприведенные примеры поведения сильного человека.

Если помните, среди советов был и «махнуть рукой», отка­заться от своего требования, но в домашней жизни такое поведе­ние сильного родителя, скорее всего, будет расценено ребенком как равнодушие, которое может внести враждебно-антагонисти­ческий оттенок во взаимоотношения. Если же настойчивость взрослого, утрачивая черты силы, приобретает форму враждеб­ной домашней войны («если не сделаешь, то я тебе не дам куклу»), то и в этом случае взрослый теряет плодотворные педа­гогические позиции.

Логика поведения сильного человека подсказывает несколько «правил», которые могут предотвращать конфликт или спасать ситуации:

1. Не начинать с категорических требований.

2. Предоставлять выбор.

* См.: Бодалев А.А. Личность и общение. Изд. 2-е перераб. М. 1995. С. 76—77.

81___              Часть I: ПЕДАГОГИКА КАК ПРАКТИЧЕСКАЯ РЕЖИССУРА

3. Предлагать действия, в которых взрослый может оказаться же­ланным помощником.

4. Искать поводы для взаимного соревнования.

5. Превратить задание в игру с неожиданным концом.

Известно, что в покое «сила» проявляется в барственной эко­номии движений и усилий (припомним образ лежащего льва), «Сила» же в действии — впечатляет мощностью и оглушительной непобедимостью. То же самое происходит и с человеком, кото­рый находится среди более слабых. Если он не устремлен к цели, то сдержан и экономен во внешних проявлениях, если же он вы­брал цель, то затруднения на пути к ней могут вызвать у него ла­вину аргументов и страсти. При краткой и беспрепятственной целеустремленности сильный человек всегда смотрит как бы «сверху вниз» в отличие от слабого, который смотрит «снизу вверх». Выражение силы в выпрямленное™, поднятой голове, смелом взгляде, несуетности жестов противоположно сжатости тела, осторожному взгляду, торопливости движений.

Признаки силы хорошо видны в поведении учителя, уверен­ного в себе, но не очень озабоченного делом. Целеустремленный же, деловой учитель, знающий свои возможности (то есть силь­ный), не только как бы забывает о сдержанности и медлитель­ности, но и может смотреть на ученика и «сверху», и «снизу» — как он посчитает нужным для достижения своей цели. Более того, разнообразие приспособлений в процессе убеждения на пути к достижению цели (занять всех учеников полезной для них работой), как мы уже отмечали выше, является одним из рыча­гов наступления «сильного» учителя.

Слабость часто проявляется, когда мы молчим, стесняясь ска­зать то, что нас беспокоит. Припомните реальную картину наших привычных собраний, когда с молчащим, безмолвствую­щим народом- делают, что хотят, те, кто считает себя сильным. Один уважающий себя человек говорил: «Раз уж я пришел на это собрание, я скажу свое мнение». Так и «сильный» учитель всегда чувствует право сказать все, что считает нужным, но все же он именно выбирает и решает, когда ему полезно смолчать, а когда высказаться. Силы. педагога проявляются в самом целесообраз­ном его поведении для пользы тех, кого он учит и воспитывает, а так как именно к ним он и пристраивается в своей работе, то При необходимости педагог сможет оказаться слабее своего уче­ника. И, может быть, это один из способов возвысить ученика

Для воспитания его сильным человеком, б § 8. Профессиональная сила и слабость учителя

82

Девиз сильного: «Работая — работаю!» Поэтому сильный учи­тель на уроке собран, активен, мобилизован, учитывает каж­дую минуту, видит и знает, что делается вокруг него.

Вероятно, не требуется вспоминать и перечислять здесь огромное количество мер принуждения, придуманных взрос­лыми, чтобы подчинить себе детей: наказания, ограничения, унижения, лишения и т.д. Но испытывает силу ребенка и само поведение взрослых — достаточно только вспом­нить злобно-строгий голос, прямую спину и жесткий пу­гающий взгляд. Часто способность к такой «строгости» считается основным показателем способности к педагоги­ческой работе. И действительно, такая демонстрация взрослым (учителем) силы имеет совершенно определен­ное воздействие на детей (учащихся, воспитанников). Им сразу начинают приходить в голову мысли о том, что эту «тетю» или «дядю» лучше слушаться. Но если читатель разделяет наши взгляды на педагогику, то ему не надо объяснять, что такая позиция ребенка нам не по душе. Однако прямая спина, низкий голос, немногословие, подвиж­ность и изобретательность в приспособлениях, конечно же, явля­ясь признаками «силы», могут спасти робкого, начинающего пе­дагога в критический момент, когда он чувствует подступающие слезы слабости, когда страх провала занятия схватывает внутренности. Советуем: остановить свой взгляд на любом объекте, собрать на нем же свои мысли, выпрямиться и низ­ким (насколько возможно) голосом произнести любое (лучше примитивное) задание; предложение; тему («А сей­час...»). Взяв таким образом инициативу, затем развивать ее по законам поведения сильного человека.

Немногословие педагога (не путать с молчаливостью «слабо­го»!) объясняется не только тем, что сильный педагог не тратит лишних слов, так как занимается делом, но и тем, что сильный обычно рассчитывает на сообразительность собеседников. Вот этот самый рассчет сильного на сообразительность обычно дает очень неожиданные и интересные результаты. Если, давая зада­ние (загадку, проблему), педагог знает разные способы его реше­ния и поэтому ждет, что здесь, сегодня, сейчас (на этом именно занятии и в этом именно коллективе) может родиться новое, не­ожиданное решение, то это ожидание и снимает желание под­страховаться многословными рассказами о том, как это задание следует решать или как его решали другие.

В качестве парадокса можно предположить возникновение си­туации, когда педагог дождался такого способа исполнения своего задания, что сам не знает, что с этим исполнением делать, как его

₈3                    Часть I: ПЕДАГОГИКА КАК ПРАКТИЧЕСКАЯ РЕЖИССУРА

объяснить, как оценить, как принять. Ученик или ученики удиви­ли учителя и даже поставили его в тупик. У сильного человека, дружественно настроенного к воспитанникам, в этой ситуации всегда есть выход: смех, радость, признание победы детей.

---

Дата добавления: 2018-05-13; просмотров: 409; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!