Недействительность сделок по возрасту.

Н-р, лицо, в состоянии алкогольного опьянения совершило договор купли-продажи квартиры. Разумеется, его домочадцы должны признаваться теми лицами, которые могут эту сделку оспаривать (если они сами не являются собственниками, а просто имеют право проживания, разумеется, они заинтересованы в том, чтобы эту сделку оспаривать).

Довольно часто встречаются такие ситуации, когда лицо признается недееспособным уже после совершения им сделки (когда собственно говоря, совершение сделки и послужило основанием для того, чтобы родные обратились в суд за признанием лица недееспособным). Само по себе последующее признание лица недееспособным сделку, совершенную им, не порочит. Но если в суде удастся доказать, что уже на момент совершения сделки лицо не понимало, что делает, в ходе этого обстоятельства, то факт, что было доказано, что лицо не понимало значение своих действий в момент совершения сделки и последующее признание лица недееспособным, является основанием для того, чтобы сделку эту тоже признать оспоримой, для того, чтобы признать сделку недействительной. По сути, те же правила и применяются в тех случаях, когда лицо в последующем ограничено в дееспособности вследствие психического заболевания (на перспективу заложена возможность ограничения дееспособности в силу психического заболевания). Так вот, если гражданин впоследствии ограничивается, то применяется то же самое правило.

Опять-таки, возможно возмещение ущерба, если другая сторона знала и должна была знать о том, что другая сторона действует в состоянии, когда не может контролировать свои действия. Разумеется, доказывание такого рода фактических обстоятельств - что лицо, которое в момент совершения сделки считалось дееспособным, но в силу каких-то обстоятельств не могло понимать значение своих действий и ими руководить - как вы понимаете, крайне тяжело, особенно если речь идет о состояниях алкогольного и наркотического опьянения. Поэтому чаще всего такие оспаривания возможны тогда, когда речь идет о психических состояниях, когда возможно проведение психиатрической экспертизы, которая скажет, что да, лицо, в силу каких-то обстоятельств не отдавало себе отчет. В редких случаях возможно доказывание и состояние алкогольного и наркотического опьянения какими-то свидетельскими показаниями (на практике мало встречается).

Кроме того, часто встречается такая категория споров для оспаривания завещаний. Составитель завещания умер, не будучи признанным недееспособным. И часто возникают споры, н-р, отдавала ли бабушка отчет своих действий, когда писала завещание? Здесь, разумеется, проводится психиатрическая экспертиза на основании какой-то сохранившейся медицинской аргументации, путем опрашивания соседей, и приглашается эксперт, который дает заключение.

Итак, это сделки оспоримые.

Дальше. Ст.173.1 ГК. Сделка, которая совершена, несмотря на то, что не было получено разрешение на ее совершение.

Помните, я просил вас подумать о том, что такое согласие и зачем оно выделено в такую отдельную субстанцию?

Если вы посмотрите на 173.1 ГК, вы увидите, что там говорится о недействительности, об оспоримости сделки, которая была совершена без получения согласия, если получение такого согласия необходимо. Необходимость такого согласия должна вытекать из Закона, и если его нет, сделка может быть признана недействительной, т.е. она является оспоримой по общему правилу, если Законом не предусмотрены иные последствия неполучения такого согласия.

Итак, что такое согласие и почему оно выделено в отдельную категорию, и какое практическое значение имеет эта особенность? Давайте еще раз почитаем: кто дает согласие, кто эти лица? Третье лицо – безусловно, субъект ГП: орган юр. лица - обычно не субъект ГП, публичный орган - точно не субъект, не лицо с т.з. ГП. И из этого вытекают очень важные практические последствия. Т.е. гос. орган - не есть лицо (любой гос. орган всегда выступает от имени публичного образования, но сам лицом не является с т.з. ГП). Так вот, соответственно, в некоторых случаях Закон устанавливает, что требуется согласие от 3 лица, от органа или от публичного органа.

Н-р, у нас требуется согласие на совершение хоз. обществом крупной сделки - требуется согласие от органа юр. лица (общего собрания или совета директоров).

Требуется согласие третьего лица: скажем, супруга на совершение сделки другим супругом по распоряжению общим имуществом. Согласие публичного органа - самый распространенный (в то же время самый спорный) пример - согласие органов опеки на распоряжение имуществом недееспособного. Если такого согласия нет, сделка оспорима, может быть признана недействительной по иску, прежде всего, самого субъекта согласия, или других лиц, которые указаны в Законе.

И вот смотрите. Коль скоро сделка оспорима, здесь применяется это общее правило: сделка может быть признана недействительной, если другая сторона по сделке знала или должна была знать об отсутствии этого согласия того лица или органа на момент совершения сделки.

И сразу оговорим еще один необходимый момент. П.3 ст.173.1 ГК(лицо, давшее необходимое в силу Закона согласие на совершение оспоримой сделки, не вправе оспаривать ее по основанию, о котором это лицо знало или должно было знать в момент выражения согласия). Что здесь не так? Что должно здесь насторожить ваш острый юный мозг? Слово "лицо", конечно. К кому относится п.3 ст.173.1? Ко всем упомянутым там субъектам согласия, или только к тем, кто признается субъектами ГП? А если согласие давал орган (н-р, орган опеки и попечительства), как мы будем применять п.3 этой статьи? Итак, смотрите ситуация. У нас орган опеки дал разрешение на отчуждение недвижимого имущества, приобретающего малолетним. А потом оказалось, что это согласие произошло на основании взятки. Дело возбудили, всех посадили. А вот сделку можно после этого оспаривать? И кто может ее оспаривать? Скажем, прокурор может выйти с иском об оспаривании этой сделки? Ответ на этот вопрос будет зависеть от того, как мы будем понимать слово "лицо". Кто здесь лицо? То ли п.3 говорит только о третьих лицах (участниках этого карнавала о даче согласия), то ли слово "лицо" должно пониматься расширительно, т.е. все, кто упомянут в ст.173.1, то ли имеются в виду третьи лица и те лица, от имени которых выступают органы. Этот вопрос (дача согласия) подробно регулируется Законом об опеке и попечительстве. Ст.20-21 регулирует этот вопрос. Ст.21 говорит в частности о необходимости получения предварительного согласия на отчуждение имущества, которое принадлежит недееспособному. По большому счету, любое распоряжение имуществом должно осуществляться на основании такого согласия. Стало быть, если такого согласия не будет, казалось бы, мы должны применять ст.173.1 и говорить о том, что сделка недействительна. Однако, не все так просто, потому что ст.21 Закона об опеке устанавливает иные последствия неполучения такого согласия. А возможность установления иных последствий предусмотрено ст.173.1, она говорит, что Законом могут быть установлены иные последствия отсутствия необходимого согласия, нежели недействительность сделки. Т.е. вроде бы ст.173.1 прямо говорит, что можно устанавливать иные последствия. Ст.21 устанавливает эти последствия конечно неумышленно. Классический пример того, что бывает, когда, как бы сказать помягче, коряво пишут Закон. Ст.21 неумышленно предусмотрела, что последствием неполучения согласия выступает право органа опеки через суд потребовать расторжения сделки. Т.е. Закон об опеке говорит не о том, что эта сделка будет недействительна, а о том, что органы опеки обязаны обратиться в суд и потребовать расторжения этой сделки. А последствия расторжения сделки совершенно иные, нежели последствия признания сделки недействительной. Грубо говоря, главное последствие заключается в том, что если сделка исполнена, то ее расторжение не приводит к тому же результату, что признание сделки недействительной. Никакой реституции не происходит. Прежде всего, уже на этом основании начинается расхождение судебной практики. Некоторые суды применяют ст.173.1, говоря о том, что сделка должна признаваться недействительной на основании ГК, а некоторые применяют ст.21 Закона об опеке и отказывают в иске о признании сделки недействительной. Вообще говоря, если мы строго будем следовать букве Закона, то мы должны прийти к выводу о ст.21, как специальной, потому что на нее ссылается ст.173.1 ГК. Хотя, это конечно бредовая норма, непонятно откуда она взялась, зачем и какой ее смысл, но формально мы должны применить ст.21, хотя здравый смысл говорит о том, что мы должны применять ст.173.1. И те суды, которые это понимают, они и применяют ст.173.1. С т.з. смысла, духа Закона, конечно, это правильно, но с т.з. буквы Закона правильно применять ст.21. Поэтому в судебной практике существуют расхождения. Но это ладно. Однако давайте попробуем совместить ст.21 и ст.173.1 в смысле п.3, о котором мы говорим. Действует ли этот ограничитель п.3 ст.173.1 применительно к ст.21 Закона об опеке? Нет, конечно же, потому что п.3 говорит о признании сделки недействительной, а ст.21 говорит о расторжении, соответственно этот ограничитель, коль скоро мы будем применять буквально Закон, не будет действовать. Поэтому здесь полнейшая неразбериха в этом смысле, и покуда ВС на всех не "гаркнет" и не примет какое-то решение, которое разрешит коллизию этих норм, эта неопределенность будет сохраняться. Так что нужно иметь ввиду, что в самом важном случае, когда нам требуется согласие какого-то гос. органа (самый часто встречающийся на практике случай), существует такая неясность. Ну кстати и с супружеским имуществом похоже есть проблема. Извините, забыл сказать. Если мы опять-таки обращаемся к ст.21, там нет еще одного очень важного ограничителя, который есть в ст.173.1. Это ограничитель в том, что другая сторона знала или должна была знать об отсутствии согласия. А далеко не всегда другая сторона будет знать об отсутствии согласия, потому что речь может идти об отчуждении движимого имущества. Другая сторона вообще не будет знать, что это имущество совершеннолетнего, и в таком случае по ст.173.1 в удовлетворении иска о признании сделки недействительной будет отказано, а если мы будем применять ст.21, то сделка будет расторгнута по решению суда, потому что там такого ограничителя нет. Поэтому эта коллизия важна. Да, супруги. Ст.35 Семейного кодекса говорит о необходимости получения согласия на распоряжение супружеским имуществом. У нас по общему правилу имущество, которое приобретено в браке, является общим имуществом супругов, которое принадлежит им на праве общей совместной собственности. При этом специфика режима совместной собственности заключается в том, что каждый из супругов уполномочен на распоряжение имуществом (согласие другого супруга предполагается - презумпция согласия другого супруга.). Эта презумпция опровержимая, и если будет доказано, что супруг другой был против совершения этой сделки, сделка может быть признана недействительной, если будет доказано, что другая сторона знала или должна была знать об отсутствии такого согласия. Как вы понимаете, доказать, что другой супруг был против совершения сделки достаточно сложно. Однако есть специальная норма ст.35, которая посвящена недвижимому имуществу. Для недвижимого имущества установлен специальный режим согласия - там нет презумпции согласия (распорядиться недвижимым имуществом можно только при наличии нотариально-удостоверенного согласия другого супруга). Здесь требуется классическое получение согласие. И если такого согласия нет, сделка может быть признана недействительной. Что уже не так? Не так здесь то, что ст.35 не содержит этого оборота, не содержит ограничителя познания другой стороны об отсутствии нотариально-удостоверенного согласия супруга. А когда такая ситуация может возникнуть? Вы приобретаете, скажем, недвижимое имущество, пусть это будет квартира. Когда возникнет ситуация, что вы, как приобретатель, не знали или не должны были знать, будучи добросовестным и разумным участником гражданского оборота, что у продавца нет нотариально-удостоверенного согласия от супруги или супруга? Дело в том, что совместная собственность возникает в силу Закона, независимо от того, что там написано в Реестре. И глядя в Реестр вы можете не увидеть, что квартира находится в совместной собственности. Потому что из Реестра вы не увидите порой, что есть супруг у продавца, соответственно не будете знать, что требуется нотариальное согласие. Вы же не будете требовать от него справку из ЗАГСа, что он не замужем или неженат. Поэтому это очень важный практический вопрос. Ст.35 все-таки подразумевает доказательство того, что другая сторона знала или должна была знать об отсутствии согласия или нет? Этот вопрос стоит на практике очень остро, потому что такие ситуации не редки, когда оспариваются такие сделки. Они и в принципе совершаются часто без согласия, особенно когда супруги на грани развода. Возникает вопрос: нужно ли доказывать осведомленность другой стороны или достаточно просто самого объективного отсутствия нотариально-удостоверенного согласия? Вы судья - как бы вы решили дело? Не было нотариального согласия, другая сторона не знала или не должна была знать о том, что в Реестре таких сведений не было. Признаем мы сделку недействительной по мотиву отсутствия согласия или нет? Практика противоречивая, но в большинстве случаев суды узко применяют ст.35 и не требуют предоставление доказательств о том, что другая сторона знала или должна была знать, что как вы понимаете конечно очень серьезно напрягает оборот, потому что приобретая недвижимое имущество вы по большому счету не можете быть уверены в своих правах, в т.ч. и по этому. Вопрос из аудитории: что насчет принципа публичной достоверности Реестра? Ответ Рыбалова: забегая вперед, вы же можете брачным соглашением изменить режим супружеского имущества, и более того, суды полагают, что в силу самого факта заключения такого договора, правовой режим недвижимого имущества меняется. Т.е. суды до сих пор полагают, что достаточно только заключить брачный договор и определить, что все недвижимое имущество одного из супругов, к которому выстроилась очередь кредиторов, принадлежит другому супругу. И суды говорят, что у него ничего нет, хотя все числится на нем. Но это уже о брачном договоре, не наша тема. Поэтому публичная достоверность нашего Реестра - фантастика. Это просто презумпция того, что лицо, указанное в Реестре, является собственником. Но опровержимая; Рыбалов уж не говорит о том, что там многие права и обременения просто не указываются в силу Закона (вы можете купить квартиру, правом пользования которой может обладать 25 человек и ничего вы с ними не сделаете, хотя из Реестра их существование не следует).

А вот о чем ст.174.1 ГК вообще никто не знает. Распоряжение имуществом, распоряжение которым запрещено.

Казалось бы, что может быть проще недействительности такой сделки. Зачитайте п.1 этой нормы и скажите мне, что там написано. Т.е. сделка на распоряжение ничтожна в той части, которая предусматривает распоряжение. О чем здесь речь? Если не распоряжение, то у нас вообще не возникнет основания открывать ст.174.1 ГК. Если вы заключаете договор, о том, чтобы покрасить пароход, который нельзя продавать на основании норм Закона о банкротстве, у вас вообще никаких оснований для применения ст.174.1 ГК не будет.

Кроме того, разработчики этой нормы также писали, что они имели в виду следующее: они исходили из разграничения сделок на обязательственную и распорядительную. С т.з. разработчиков, они исходили из того, что если заключается сделка по распоряжению имуществом, которое нельзя отчуждать, то обязательственная сделка действительна. Т.е. если лицо обязалось продать пароход, который на основании Закона нельзя, лицо все равно будет связано этим договором в частности в тех отношениях, которые вытекают, скажем, из ответственности за неисполнение этого договора и пр. И ничтожная сделка - лишь часть переноса права. Т.е. будет недействительной именно распорядительная сделка. Т.е. нельзя будет перенести право на этот пароход, а в остальной области сделка должна иметь правовой эффект. Т.е. здесь не очень изящно изложенная попытка провести разграничение сделок на обязательственную и распорядительную. Понять, что именно имеется в виду, достаточно сложно.

П.1 ст.174.1 ГК говорит о тех случаях, когда распоряжение запрещено Законом. Т.е. здесь, когда Закон запрещает распоряжение имуществом, последствие строгое - ничтожность.

А п.2 ст.174.1 ГК - говорится о запрете, который устанавливается в судебном или ином предусмотренном Законом порядке. Это, прежде всего, судебные аресты, запреты, налагаемые в соответствии с налоговым или таможенным законодательством (административные аресты, налагаемые с каким-то специальным законодательством).

Смотрите, какое там интересное последствие отчуждения этого имущества: если имущество арестовано и прямо установлен запрет на отчуждение, тем не менее отчуждение будет действительно, т.е. сделка не будет ничтожной (она будет действительной). А следствием нарушения этого запрета будет следование этому аресту, т.е. сохранение ареста. Куда бы это имущество не отчуждалось, оно будет отчуждаться вместе с наложенным на него арестом. Такой его иногда называют квазизалог или административный залог. Собственно говоря, на это арестованное имущество и будут распространяться нормы о залоге.

Итак, этот арест будет следовать за вещью, но здесь сделано очень важное исключение, касающееся лица, которое действовало разумно и добросовестно, которое, приобретая такое имущество, не знало и не должно было знать об аресте: если такое лицо приобретает имущество, этот арест сбрасывается. Здесь тоже не все просто, потому что скажем, если налагается арест в отношении недвижимого имущества даже в судебном порядке, по идее Закон о гос. регистрации предусматривает, что лицо, налагающее такой арест, должно уведомить Росреестр. Далеко не всегда Росреестр уведомляют об этом, Рыбалов уж не говорит о том, что вовремя никогда его не уведомляют, и тоже на практике масса проблем.

Дальше. Ст.173 ГК. Недействительность сделки, которая совершается юр.лицом.

У юр.лица в его учредительных документах ограничена сфера его деятельности (н-р, Уставом предписано, что юр.лицо может торговать только семечками). Оно устанавливается именно учредительным документом (речь идет об ограничениях, установленных не в Законе). Такая сделка оспорима, может быть признана недействительной, если другая сторона знала или должна была знать о таком ограничении. Стало быть, возникает вопрос о том, когда, в каких случаях мы должны посмотреть учредительные документы на предмет установленных там ограничений. Как вы понимаете, далеко не в каждом случае, когда вы заключаете сделку с юр.лицом, вы должны требовать учредительные документы. Есть какие-то общие представления о разумности и добросовестности, здравом смысле участников гражданских правоотношений. Понятно, что если вы приходите в магазин и покупаете бутылку пива, вы не должны требовать учредительный документ. Стандарт добросовестности и разумного поведения этого не требует. Но если вы покупаете пароход у АО, то вроде как здравый смысл говорит нам, что в учредительный документ неплохо бы заглянуть. И если вдруг оказалось, что вы туда не заглянули, а там установлены какие-то ограничения, то вы должны были знать об этих ограничениях, стандарт разумности требует от вас такого поведения, стало быть, сделка может быть признана недействительной.

Кто может требовать признания этой сделки недействительной? Прежде всего, само это юр.лицо, его участники и иные лица, в интересах которых такое ограничение устанавливается.

Ст.174 ГК. Нарушение полномочий.

Полномочия - то право, которое имеет представитель, совершатель сделки от имени представляемого; его право своими действиями создавать правовые последствия для другого лица. Ст.174 ГК говорит, что в тех случаях, когда эти полномочия по совершению сделки ограничены. Они ограничены внутренними документами, т.е. связями, которые связывают представителя с представляемым. Это может быть договор, положение о филиале (директор филиала является представителем), учредительный документ (устанавливает полномочия единоличного ИО, который у нас считается представителем). Т.е. это внутренние документы, которые устанавливают объем полномочий. Эти полномочия они устанавливают в определенном объеме (скажем, между представителем и представляемым заключен договор о том, что представитель осуществит продажу автомобиля, который принадлежит представляемому лицу. Между ними заключен договор поручения, который устанавливает объем полномочий представителя. Но объем этих полномочий, который определяется внутренними документами, расходится с тем объемом полномочий, который указан во внешних документах, предназначенных для внешних отношений - отношений представителя со всеми 3 лицами). Прежде всего, доверенность (в нашем примере заключается договор на продажу, мы оговариваем, что представитель должен продать автомобиль; для этого нам нужно выдать доверенность, т.е. документ, который эти полномочия будет являть всем 3 лицам. Так вот, если вы совершите ошибку в доверенности и напишите, что вы доверяете представителю не продать автомобиль, а совершить отчуждение или совершить распоряжение, более широко определите объем полномочий. В договоре сказано продать, а в доверенности может быть написано распорядиться, т.е. в т.ч. подарить). Т.о. возможно расхождение объема полномочий, которые указывается во внутренних отношениях, связывающих представителя и представляемого, и внешнем проявлении этих полномочий (также, это может быть обстановка, в которой действует лицо). Если на основании этой доверенности лицо составит сделку, выходя за пределы тех полномочий, которые установлены в договоре. Последствия очевидны: сделку можно будет признать недействительной только тогда, когда будет доказано, что другое лицо знало о том, что наш представитель вышел за пределы своих полномочий или вернее другая сторона знала об ограничениях, которые установлены для нашего представителя. Т.е. приоритет имеет внешнее проявление полномочий, а не внутреннее. Другое основание недействительности, предусмотренное в той же ст.174 ГК. Это п.2 - сделка, совершаемая в ущерб интересам. Опять-таки речь идет о представителе и представляемом. Представитель совершает сделку. Эта сделка может быть признана недействительной, если будет доказано, что она совершена в ущерб интересам представляемого лица. Она будет совершена в ущерб интересам в 2 случаях (сделку такую можно признать недействительной, если): другая сторона знала или должна была знать о явном ущербе. Если мы просто говорим о каком-то ущербе, нельзя признать эту сделку недействительной, потому что понятие ущерба, понятие невыгодности сделки слишком субъективно. Поэтому признание сделки недействительной возможно лишь при явном ущербе. По этому поводу есть Постановление Пленума ВАС №"8 2014 г., в котором ВАС разъясняет, что такое явный ущерб: это п.2 и суд говорит следующее: о явном характере свидетельствует совершение сделки на заведомо и значительно невыгодных условиях, в частности: если предоставление по сделке в 2 или более раза отличается от среднерыночного уровня, при этом, другая сторона предполагается знающей о таком ущербе в том случае, если это очевидно для любого обычного контрагента в момент заключения сделки (т.е. должно быть не просто отклонение в 2 или более раза, но и это отклонение должно быть очевидным для обычного контрагента). Итак, это первый случай, когда сделка может быть признана недействительной из-за того, что представитель наносит ущерб представляемому своими действиями. Другой случай: если помимо собственно ущерба удастся доказать наличие сговора представителя и другой стороны сделки в ущерб интересам представляемого. Итак, еще раз: ст.174 ГК говорит о недействительности сделки, которую совершает представитель, а п.2 говорит о недействительности такой сделки, если она совершена в ущерб интересам, и такие сделки в ущерб интересам разделяются на 2 группы: первый случай - это когда явный ущерб в 2 или более раза, второй случай - когда этот ущерб заключен на фоне сговора. Эти сделки тоже признаются недействительными.

Ст.178 ГК.Сделка, совершенная под влиянием заблуждения. Очень часто встречающаяся норма. Случаи такого заблуждения встречаются часто, потому что стороны чаще всего не могут сформулировать чего хотят и т.д.

Та сторона, которая считает, что она действовала под влиянием заблуждения, может потребовать признания сделки недействительной (т.е. сделка оспоримая), если это заблуждение носило существенный характер, т.е. если бы эта сторона не заблуждалась, она бы эту сделку не заключила. Чтобы уничтожить сделку нужно решение суда.

Это существенное заблуждение (когда в иных условия, сторона понимая никогда бы не заключила эту сделку на этих условиях) раскрывается в п.2.Но следует обратить внимание на то, что п.2 ст.178 ГКне устанавливает замкнутый перечень возможных заблуждений (это примерный перечень).

И кстати при применении ст.178 ГК нужно иметь в виду, что существует специальное разъяснение - Информационное письмо ВАС 2013 г.№162 о практике применения ст.178 и ст.179 ГК. Информационное письмо начинается с того, что перечень заблуждений, которые указаны в п.2 ст.178 ГК не носит исчерпывающего характера. П.2 говорит о тех случаях, когда существенность заблуждения предполагается.

Т.е. п.2, обратите внимание, не устанавливает железно, что все эти случаи есть случаи существенного заблуждения. Это лишь презумпция существенности (предполагается, что в этих случаях заблуждение является существенным). Т.е. вы можете доказывать, что на самом деле нет.

Под существенным заблуждением там предполагается: описка и опечатка.

Если сторона заблуждается в отношении предмета сделки (в отношении того имущества, в отношении которого заключается сделка, договор). Причем не любых каких-то качеств предмета сделки, а тех качеств, которые предполагаются существенными.

Классический пример - сторона покупала дом, полагая что он является кирпичным, а оказалось, что он деревянный; или сторона заблуждается относительно качеств предмета сделки, причем таких качеств, являющихся существенными;

---

Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 381; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

⇐ Предыдущая32333435363738394041Следующая ⇒

---

Мы поможем в написании ваших работ!