Глава 3. Стилизация в позднем творчестве Н. С. Лескова
(на материале «византийских» легенд)
Для рассмотрения своеобразия такой разновидности интертекстуальности как стилизация целесообразным является обращение к анализу «византийских» легенд, оригинальных переложений Лесковым христианских сказаний, входящих в состав памятника русской средневековой литературы - Пролога. Судьба этих легенд во многом парадоксальна. Стоящие писателю серьезной подготовки и художнического напряжения (на «Зенона» Лесков кладет «целый год пристального труда» [38:397], о «Прекрасной Азе» писатель вспоминает: «Я с нею столько мучился <…> что сам к ней примучился» [38:373]), они были невысоко оценены современными Лескову критиками.
Несмотря на замечание писателя о том, что «все «Прологи» от доски до доски едва ли прочитал кто-либо, кроме Толстого, Костомарова, Буслаева и меня» [134], современники писателя почувствовали двунаправленность созданных Лесковым «византийских» легенд [95]; [99]. Между тем, экспериментальный характер сказаний, оригинальное сочетание в них «своего» и «чужого», оценены ими не были.
Критики воспринимали проложные легенды как «вольный перевод с церковнославянского языка» [95:122] и ставили под сомнение их художественную ценность, обвиняя писателя и в плагиате [101], и в фальсификации [101], и в неумении передать красоту и своеобразие средневековых произведений [95]. Показательным в этой связи является отклик Г. Георгиевского, отметившего, что Лесков «самовольно расправляется с известными сказаниями Пролога, передавая содержание их согласно со своим собственным предварительным намерением и выкидывая <…> все, что противоречит последнему» [101:957].
|
|
|
В проводимых критиками сопоставлениях оригинальных легенд и «пересказов» Лескова симпатии оказывались на стороне средневековых сказаний. Так, автор первой монографии о Лескове А. Волынский (1898 г.), охарактеризовав легенды как «соединение почти трафаретного перевода и довольно цветистой фрязи» [95:125], подчеркивал: «По «Прологам» можно было бы написать произведение высочайшего художественного интереса <…> но Лесков <…> не показал себя художником, который из кратких новелл древнейшего времени сделал бы употребление, достойное его природного таланта» [95:122]. За «бледное <…> риторически-сентиментальное подражание средневековому первоисточнику» [200:17] порицал писателя и академик В. Н. Перетц.
Эти и подобные критические отзывы на долгое время создали «проложным» сказаниям репутацию «далеко не лучших» [134:417] произведений в литературном наследстве Лескова, стоящих «ниже таланта» [134:417] писателя. Так, даже в достаточно тонком анализе проложных сказаний, сделанном в исследовании А. Измайлова «Лесков и его время» (1926), признание достоинств «византийских» легенд сочетается с констатацией их «неотрицаемых недостатков», к которым ученый относит «сухой дидактизм» [134:426], «непомерную растянутость» [134:425], «тенденциозность» [134:425].
|
|
|
Начало собственно научному изучению особенностей «византийских» легенд Лескова положила монография В. А. Гебель «Н. С. Лесков. В творческой лаборатории» (1945) [100], вслед за которой внимание к переложениям писателя проложных сказаний в своих монографиях проявили Б. М. Другов (1961) [119], В. Ю. Троицкий (1974) [232], А. А. Горелов (1988) [103]. В этих работах исследователей, рассматривающих лесковские пересказы в их отношении к первоисточникам, основная роль уделяется проблематике текстов и образной системе, тем изменениям, которые в них, по сравнению с исходными сказаниями, вносит Лесков.
Так, в работе В. И. Гебель [100], анализирующей, главным образом, повесть «Гора», определяющим отличием переложения от оригинала признается система образов, то, что «через морально психологическую характеристику проступают в легендах Лескова и социально-исторические черты личности» [100:65]. Кроме того, в работе отмечается, что «перерабатывая проложные истории, Лесков, в противовес христианско-моралистическим тенденциям, усиливает в них мотив человеческой любви, радости и красоты жизни» [100:61]. В. Ю. Троицкий [232] подобным образом характеризует общее направление переработки писателем сказаний: «Пролог ставит выше всего аскетическую мораль <…> а Лесков признает за героями право на земную человеческую любовь» [232:94]. Н. И. Прокофьев [204] в своем исследовании акцентирует внимание на изменении писателем сюжета и образной системы сказаний: «Лесков ввел в сюжет дополнительных персонажей, устранил положительных героев из духовенства, глубже, чем в Прологе, разработал социальные и моральные характеристики» [204:122].
|
|
|
В ряде исследований, к числу которых относятся работы Б. М. Другова [119] и Н. И. Прокофьева [204], затрагиваются вопросы об отражении в стилистике произведений писателя древнерусских текстов, но, так как данные работы носят обзорный характер, анализ поэтики ограничивается установлением наличия в произведениях Лескова архаичной лексики и ритмической организации текста.
Сегодня «византийские» легенды Лескова рассматриваются прежде всего с точки зрения их жанровой составляющей. До настоящего мнения не существует однозначного ответа на вопрос, к какому же жанру следует отнести эти произведения. Так, Ю. В. Шмелева [248] предлагает рассматривать переложения Лесковым пролога как модифицированные средневековые легенды, в то время как П. Г. Жирунов [129] находит в этих произведениях писателя жанровые признаки рассказа.
|
|
|
Среди современных работ, посвященных проложным сказаниям Лескова, выделяется монография И. Н. Минеевой «Древнерусский Пролог в творчестве Н. С. Лескова» (2003) [179]. Это первое специальное исследование «византийских» легенд писателя носит, главным образом, источниковедческий и текстологический характер. Исследовательница сопоставляет разного рода автографы и воссоздает творческую историю пяти легенд: «Гора», «Повесть о богоугодном дровоколе», «Скоромох Памфалон», «Аскалонский злодей», «Сказание о Федоре-христианине и друге его Абраме-жидовине».
Как видим, несмотря на длительную традицию критики и литературоведческого изучения «византийских» легенд Лескова, переложения писателем проложных сказаний не подвергались специальному рассмотрению с точки зрения интертекстуальности. Между тем, при их создании писатель и стремился имитировать стиль средневековой христианской литературы, и пересказывал конкретные произведения Пролога. В связи с этим «византийские» легенды Лескова являются весьма показательными произведениями для рассмотрения своеобразия использования писателем интертекстуальности, основанной на отношениях деривации.
Целью этой главы является выяснение своеобразия создания Лесковым стилизаций. Для ее решения обратимся к анализу трех произведений Лескова, в которых реализуются разные стратегии создания стилизации: «Легенде о совестном Даниле» (1888), легенде «Прекрасная Аза» (1888) и повести «Гора» (1890). Анализ названных произведений будет служить решению следующих задач:
- исследовать характер использования Лесковым принципа архаизации собственного текста, предполагающего обработку текста с целью подчеркнуть дистанцию времени;
- выяснить специфику обращения писателя к принципу модернизации оригинальных произведений, связанного с нейтрализацией временной дистанции;
- определить, каким образом установка Лескова на создание стилизаций определяет поэтику «византийских» легенд писателя.
Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 529; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!