Cineticle – интернет-журнал об авторском кино
Лучшие фильмы 90-х: выбор авторов Cineticle.
Режиссеры - Cineticle:
В городе Сильвии (En la ciudad de Sylvia): Пускаясь в погоню по оживленным улицам города, «мечтатель» то приближается к этому объекту, то отдаляется. Он вот-вот готов предпринять робкую попытку контакта, но неожиданный поворот, лабиринт улиц, звонок мобильного телефона – все это разрушает магию настоящего. И в этот момент, в сценах этого восхитительного преследования, Герин наполняет город десятками разнообразнейших звуков, создавая целую симфонию городской жизни. Кокетливый стук каблучков, сменяется глухим эхом шагов, мелодия шарманки по мере нашего приближения к ней то появляется, то вновь растворятся в звуках оживающего города. Здесь отчетливо слышен каждый такт, каждая новая интонация. Вот проезжает очередной скейтбордист. Вот нас обгоняет компания шумных подростков. Город Сильвии – живет собственной жизнью, где порой, кажется, что вовсе не «мечтатель» и его «Сильвия» являются главными героями. Они лишь предлог, лишь часть этого отдельно взятого мира.
Убийца овец (Killer of Sheep) - Cineticle: Есть режиссеры, для которых кино – возможность познать мир. Основываясь на чувствах, на знании жизни, впитанной через сотни просмотренных фильмов, они открывают окружающий их мир, снимая картины, пытаясь одновременно совместить волшебство открытия и магию памяти, хранящей все это. Но есть и другая категория режиссеров, которые еще задолго до того, как взяться за камеру, уже знают, о чем будут говорить на протяжении всего своего кинопути. Первым, защищенным памятью знания, как сказал бы Фолкнер, в итоге оказывается проще ассимилироваться к требованиям повседневности. Вторые же, как правило, оказываются обречены на полнейшее одиночество и на пособие в виде любви небольшой горстки киноманов, которым в дальнейшем либо удастся, либо нет возвестить мир о нахождении среди нас великой легенды. К первой категории режиссеров можно отнести большинство представителей «новой волны» или того же Вима Вендерса, ко вторым же, заранее «проигравшим», относится как раз Чарльз Барнетт (еще один яркий пример – Эдвард Янг).
|
|
|
Человек, который коротко стригся (De man die zijn haar kort liet knippen): Совершенно потрясающим эпизодом, демонстрирующим соскальзываение в безумие, является эпизод покупки – Миревельд идёт по обезлюдевшему городу (такие пустые города будут потом и в фильмах Дельво «Свидание в Брэ» и в «Вечером, поезд»), заходит в магазин, идёт с коробкой, а потом выбрасывает её в канал. Та реальность, которая приоткрылась в осознании смерти, снова отступила.
Зимняя кость (Winter's Bone): 17-ти летняя Ри (Лоуренс) из семьи Долли проживает в горном районе Озарк, в самом сердце США. У неё на руках находится полусумасшедшая мать и двое несовершеннолетних детей – брат и сестра. Тотальная нищета, холодная зимняя природа. Шериф сообщает ей, что ушедший из семьи отец в качестве залога оставил их дом и в случае если он не явится на судебное слушание, дом будет конфискован. Ри не знает где сейчас находится отец и предполагая, что он не явится в суд, отправляется на его поиски. Белое отребье (а в данном случае горцы, хиллбилли) – отличная фактурная тема для любого кинематографиста. Можно вспомнить «Бойцовскую рыбку» Копполы, «Гуммо» Корина и недавнее «Просветление Уайта» Мерфи, чтобы увидеть сколько интересных возможностей для режиссеров предоставляют эти нищие, агрессивные, но не отчаявшиеся люди. Сложно представить кого-либо из них скулящим за ради милосердия, скорее уж они перережут горло своим черствым и обеспеченным согражданам.
|
|
|
Гид для путешествующих автостопом по американскому независимому кино. 60-е: «Лица» характерная для Кассаветиса история бессмысленных блужданий, эгоцентризма и разочарованиях обеспеченных и состоявшихся взрослых людей – чью компанию сплачивают формально дружба и супружество, а на деле только принадлежность к одному классу. Слезы, циничный форс и стычки под парами алкоголя не делают героев фильма нам ближе, лишь понятнее их возрастной кризис и жизнь, прожитая по стандартам, набившая оскомину, «замуж поздно, сдохнуть рано». Кассаветис безжалостно оставляет их после ночных психологических игр доминирования и соблазнения в изломанных позах манекенов, со сброшенными масками, разбитыми иллюзиями и чувством полного бессилия. «Лица» близки по духу голливудскому шедевру «Пловец» (1968) Пэрри и Поллака, снятому по мизантропической прозе Джона Чивера, и также фиксируют полный сбой в искусственной попытке бездумно жить по накатанной колее у поколения 60-х. В дальнейшем Кассаветис снял еще несколько значительных фильмов и нашел себе последовательницу в лице такого крупного режиссера как Элейн Мэй («Мики и Ники» (1976).
|
|
|
Кадры тюрьмы (Gefangnisbilder): «Кадры тюрьмы» – апофеоз темы слежки, на примере случая в тюрьме Корокан в Калифорнии, заснятого камерами наблюдения, когда во время дневной прогулки охранником был застрелен один из заключенных. Фароки указывает на то, что за каждой анонимной слежкой может следовать анонимный выстрел. Тогда как смерть человека образует лишь ряд домино из протокольных ситуаций. Процедура отрепетирована, отполирована и доведена до автомата. Быстро возникает имя, статья, дата и помещается в каталог. Фароки обращает внимание, что в этой же конкретной тюрьме в 2000-м году было еще 5 аналогичных летальных исходов. Причем режиссер не делает виновным за ситуацию анонимного снайпера, оператора власти, следуя за Фуко, он вскрывает технологию власти, предлагает понимать власть не «определенной силой, которой некто был бы наделен», а «стратегической ситуацией в данном обществе». Он показывает, что за угрожающей маской строгости любой власти стоит не демон, тиран или хунта, а банальные менеджеры и инженеры на ставке («Изобретатели торгового мира»,2001). Столь пикантный вывод о природе современной власти совпадает с тезисами Фуко: «Власть приходит снизу», «Власть повсюду не потому, что она все охватывает, а потому, что она отовсюду исходит».
|
|
|
Станислав Зельвенский - Афиша-Воздух.
Из «Роллербола» Джуисона выросли все антиутопии про кровавый режим и кровавый спорт – от «Бегущего человека» до «Голодных игр».
«Соблазненные и брошенные» («Seduced and Abandoned», 2013) Тобака – хроника того, как он (Тобак) пытается найти деньги на новый фильм. Место действия – Каннский кинофестиваль.
«Диггстаун» Майкла Ричи мог бы заменить тысячу шарлатанских пособий из серии «Как написать идеальный сценарий», потому что предельно обнажает механику взаимодействия фильма и зрителя – куда нагляднее, чем более амбициозные, возможно, в художественном плане работы.
«Бег на месте» («Running on Empty», 1988) Люмета удивительно рифмуется с «Берегом москитов» Питера Уира.
«Иштар» («Ishtar», 1987) Элейн Мей пользуется репутацией едва ли не худшего фильма в истории и одного из самых оглушительных коммерческих провалов 80-х – катастрофы уровня «Врат рая» Майкла Чимино.
«Опасное пробуждение» Котчеффа – саркастический взгляд на мужчин. Они ходят на работу, чтят уголовный кодекс и каждый вечер встают, когда объявляется минута молчания по павшим воинам. Но на самом деле живут в такой безнадежной глуши, что социальные нормы сами собой сдвигаются куда-то за горизонт.
В 70-е были сняты лучшие американские фильмы о паранойе: теории заговора, расцветшие в эпоху политических убийств 60-х, после Уотергейта заколосились уже в полный рост, и из политического пространства чувство тревоги неизбежно переместилось в личное. «Кома» («Coma», 1978) Майкла Крайтона, ранний образец популярного впоследствии жанра медицинского триллера, аккуратно переносит этот комплекс беспокойств – недоверие к любой власти, исчезновение частной жизни, бессилие гражданина перед сложными закулисными интригами, – в стерильные больничные коридоры... Значительная часть эффективности «Комы» в том, как триллер незаметно вырастает из производственной драмы.
Вскоре после Карибского кризиса вышла целая серия фильмов, очевидно обязанных ему своим существованием. Сидни Люмет снял «Систему безопасности», Джон Франкенхаймер «Семь дней в мае», Стэнли Кубрик «Доктора Стрейнджлава», Джеймс Б.Харрис, продюсер первых кубриковских работ – «Убийства», «Лолиты», «Путей славы», – дебютировал в режиссуре «Бедфордом» («The Bedford Incident», 1965). Любопытно, что все они были черно-белыми – предполагаемая реальность, которую описывали эти картины, отторгала цвет. Третья и последняя мировая война из абстрактной страшилки за 13 дней превратилась в нечто почти осязаемое – и мир, конечно, уже не мог быть прежним.
«Бегство» Трамбулла – о природе человеческой эмпатии, о том, насколько случайными и причудливыми могут быть ее объекты. Центральный для фантастического кино – той же «Одиссеи» – конфликт естественного и технического здесь почти нивелирован.
Стас ТЫРКИН - Комсомольская Правда.
10 лучших фильмов 2013 года.
10 фильмов 2014 года.
Критика: Михаил Трофименков - КиноПоиск.ru:
Хроника объявленной смерти – отдельный киножанр: от "Жить" Акиры Куросавы (1952) и "Чествования" (1980) Боба Кларка до "Не забывай, что ты умрешь" (1995) Ксавье Бовуа и "Сердца бумеранга" (2011) Николая Хомерики... Все приличные люди – Кэтрин Бигелоу, Нил Джордан, Фрэнсис Форд Коппола, Гильермо дель Торо, Абель Феррара, не говоря уже о Пак Чхан Уке и Тимуре Бекмамбетове – давным-давно на животрепещущую тему (о Вампирах) высказались, а Джармуш, как ему свойственно, тормозил. Тормозила и Тильда Суинтон, сыгравшая в "Любовниках" кровососущую полиглотку Еву. За последние 30 лет клыки уже примеряли все-все-все: от Катрин Денев, Дэвида Боуи, Анн Парийо, Тома Круза и Антонио Бандераса до Брэда Питта, Гэри Олдмана, Кристофера Уокена и Уэсли Снайпса. (Почему столь популярна тема вампиризма?)... Годзилле нужны соразмерные антагонисты. В Японии он с кем только не сражался. С птеродактилем Роданом и бабочкой Мотрой, с трехголовой венерианской Гидорой и стрекозой Мегагирусом, с прожорливым растением Биолантой и, страшно подумать, Грязевым Чудовищем. С Космической Годзиллой из черной дыры, и креветкой Эбирой... Huis-clos (действие в замкнутом пространстве, из которого героям не вырваться) – фирменная черта стиля Полански. «Нож в воде», «Отвращение» (1965), «Тупик» (1966), «Жилец» (1976), «Смерть и девушка» (1994), «Призрак». Герои этих фильмов бывали заточены в импровизированной тюрьме или притворно гостеприимном особняке, но чаще – в собственном больном мозгу... В фильмах Рози ощутимо его увлечение нуаром и античное переживание политики как рока. Вовлекая зрителя в интеллектуальную работу, Рози предлагал "информацию к размышлению", а не готовую мораль. И еще – иначе политическое кино превратится или в протокол, или в истерику, – стремился к равновесию двух начал: рационального, заключенного в сюжете, и эмоционального, заложенного в изображении и актерской игре... Тяжела жизнь японца: призраки подкарауливают его везде – на супружеском ложе и в избушке лесорубов, в ночном храме и на дне стакана саке.Американец с загадочным именем Лафкадио Херн в конце XIX века был первым из белых варваров, кто поверил в японских призраков и описал их повадки. Масаки Кобаяси, словно беличьей кистью, набросал на экране, как на шелке, бестиарий из рассказов Херна («Кайдан»)... Время действия Коэны всегда обозначают предельно точно, выбирая переломные моменты американской истории. В "Бартоне Финке" это был 1941 год, год Перл-Харбора. В "Серьезном человеке" – 1967 год, год мятежа, охватившего кампусы и гетто. В "Льюине Дэвисе" – 1961 год, год вступления в должность президента Кеннеди и первых полетов в космос... Скорсезе всегда интересовали социопаты, лишенные любых тормозов и сантиментов, изощренно манипулирующие окружающими. Он создал незабываемую галерею преступных социопатов. Ночной таксист Трэвис ("Таксист", 1976), исполнивший желание кого-нибудь убить, да и ставший национальным героем; урод Руперт Папкин, вынуждающий мир, которому он приставил дуло револьвера к виску, признать его великим комическим артистом ("Король комедии", 1982); чудовищный миллиардер Говард Хьюз ("Авиатор", 2004)... Ален Рене на обсуждении запрещенного фильма Аньес Варда "Клео от 5 до 7" (1962) – рак, которым, очевидно, больна юная героиня, воспринимался как метафора алжирской войны – заметил, что надо делать "фильмы-губки", впитывающие в себя атмосферу времени... Шаброль («Спасибо за шоколад») – тот же юноша-католик, каким был в 25 лет, когда на пару с Франсуа Трюффо анатомировал творчество Хичкока с точки зрения первородного греха и искупления... "Элизиум" – киберпанк, то есть образец предельно отрефлексированного жанра. Существуют теоретические статьи, в которых перечислены его обязательные составляющие. Это как с нуаром. Только там – ночь, улица, фонарь, роковая женщина. А здесь – хакеры, мегакорпорации, постиндустриальные трущобы, татуированные маргиналы, редкие болезни... В "Самсаре" нет ровным счетом ничего, чего не было в знаменитой трилогии Годфри Реджио. Фрике сотворил даже не ремейк, а дайджест "Койяанискаци" (1983), "Повакаци" (1988) и "Накойкаци" (2002). Реджио тоже сталкивал картины патриархальной жизни и агрессивного наступления на нее индустриальной цивилизации, тоже фиксировал переход последней в постиндустриальную стадию, на которой не виртуальна только кровь, проливаемая на войне... Живущая собственной жизнью рука-убийца (фильм Стоуна «Рука») – архетип культуры ужасов. Хотя фильм поставлен по роману Марка Брэндела "Хвост ящерицы", его обычно называют ремейком "Зверя с пятью пальцами" (1946) Роберта Флори: только там рука принадлежала не рисовальщику, а пианисту. Но вспоминаются и "Руки Орлака" (1922) Роберта Вине, и их мрачнейший ремейк под названием "Безумная любовь" (1935), сделанный в Голливуде еще одним ветераном немецкого экспрессионизма Карлом Фрейндом. И, конечно, если не прежде всего, милейшая "Вещь" из комиксов о семейке Адамс. И еще – для тех, кто вырос в СССР, – кошмарная новелла "Железная рука Геца фон Берлихингена", опубликованная в одном из томов культовой "Библиотеки советской фантастики". И еще – для тех, кто вырос уже на руинах СССР, – фильм Никиты Тягунова "Нога" (1991), где людей убивала ампутированная и непохороненная нога "афганца". В свою очередь, сценарий "Ноги", написанный Надеждой Кожушанной, основывался на новелле Уильяма Фолкнера, написанной в 1925-1926 годах: только там речь шла о ветеране Первой мировой... Получается, что, несмотря на легендарный индивидуализм американцев, они – если и не сильнее, чем другие нации, но наиболее вопиющим образом – готовы верить, условно говоря, "бродячим проповедникам" (фильм Пола Андерсона «Мастер»). Основоположникам новых религий. Невменяемым сенаторам вроде Лонга и Маккарти. Истовым моралистам-развратникам. Распоясавшимся, а то и спятившим радио- и тележурналистам, как в фильмах Элиа Казана "Лицо в толпе" (1957) и Сидни Люмета "Телесеть" (1976). Да даже и садовнику-аутисту мистеру Ченсу из гениальной повести Ежи Косински, экранизированной Хэлом Эшби ("Быть там", 1979), любое мычание которого истолковывается сильными мира сего как откровение и руководство к действию. Мессианский дух, благодаря которому возникли Штаты, никуда не исчез и находит выражение не только в "бурях в пустыне", но и в поклонении таким мессиям... Жермен и Жакки (фильм Озона «В доме») – родственники неуклонно звереющих интеллигентных пар из "Резни" (2011) Романа Полански... ХХ век очень часто выбирает в качестве глобальной политической метафоры именно охоту. В "Правилах игры" (1939) Жана Ренуара охота – пророчество стоящей на пороге войны, в "Охотничьих сценах в Нижней Баварии" (1969) Питера Фляйшмана – нацистского прошлого и ксенофобии, в "Охотниках" (1977) Тео Ангелопулоса, как и у Сауры, – травмы гражданской войны. Да и Россия не отстала: "Утиная охота" Александра Вампилова в этот ряд вполне встраивается... Оптимистическое или и впрямь комедийное кино о "бедных людях" – ноу-хау режиссеров последнего двадцатилетия, тоже реалистов, но, в отличие от Лоуча, вполне себе конформистов. Их герои обманывали социальный рок самыми экстравагантными способами: безработные танцевали мужской стриптиз, пенсионерки разводили отменную марихуану или фотографировались голыми для календаря, девочки-мусульманки играли в футбол, мальчики из депрессивных шахтерских городков разучивали фуэте и батманы... Амнезия главного героя – беспроигрышный сценарный ход, бессчетное количество раз использованный и в авторском (от "Господина Аркадина" Орсона Уэллса до "Человека без памяти" Аки Каурисмяки), и в жанровом ("Вспомнить все") кино... Сергей Эйзенштейн и Эсфирь Шуб перелопатили зловещий шедевр Фрица Ланга "Доктор Мабузе, игрок" в агитку "Позолоченная гниль"... Нолану уже воздали должное за то, что в фильмах "Бэтмен: начало" (2005) и "Темный рыцарь" (2008) он порвал с готической декоративностью фильмов о Бэтмене Бертона. Привнес в сагу о человеке–летучей мыши дух нуара, самого экзистенциального жанра второй половины ХХ века... Мотивы антиглобалистского бунта за последние десять лет стали общим местом в массовом кинематографе. "Однажды в Мексике" (2003) и "Мачете" (2010) Роберта Родригеса, "Земля мертвых" (2005) Джорджа Ромеро, "Дитя человеческое" (2006) Альфонсо Куарона. Само собой, "V значит вендетта" (2006) Джеймса Мактига. Да хотя бы и "Восстание планеты обезьян" (2011) Руперта Уайатта, и "Железный человек" (2008) Джона Фавро – тоже ведь о монополиях, готовых ради прибыли загубить мир... В традиционном вестерне есть, к примеру, такой персонаж: слабак, пацифист или сосунок, который становится мужчиной, убив своего первого врага... На тему "герой узнает, что смертельно болен, и..." снято столько – от "Жить!" Акиры Куросавы до "Не забудь, что ты умрешь" Ксавье Бовуа, "92 минут мистера Баума" Асси Даяна, "Времени прощания" Франсуа Озона и "Бьютифул" Алехандро Гонсалеса Иньярриту... Придумана лукавая категория "современный вестерн", где от вестерна разве что шляпы, рубашки да лошади: к ней относят и "Горбатую гору" (2005) Энга Ли, и "Старикам здесь не место" (2007) Коэнов. Фильмов, в которых все как положено – шерифы, стоящие вне закона ганфайтеры, индейцы и, что самое главное, пульсирующий фронтир между законом и беззаконием, цивилизацией и волей, – раз-два и обчелся. А ведь еще в середине 1950-х на экран выходило не менее 100 вестернов в год, и по сравнению с 1920-1930-ми это был уже жестокий спад производства... По сравнению с романами Джима Томпсона (1906-1977), сына шерифа-растратчика из Оклахомы, бывшего торговца героином, коммуниста и хронического алкоголика, романы Дэшиэла Хэммета или Хораса Маккоя кажутся не "черными", а розовыми. Томпсон транслировал незамутненное безумие, сливаясь с героями, сознание которых распалось почти что на атомы. Он был сюрреалистом от нуара – возможно, поэтому лучшие его экранизации сняли французы Ален Корно ("Черная серия"/Serie noire, 1979) и Бертран Тавернье ("Чистка"/Coup de torchon, 1981), чувствительные к патетике безумия. Не случайно, что среди самых пылких поклонников Томпсона – Стивен Кинг, восхищавшийся как раз тем, что "Большой Джим не знал, что значит слово "стоп""...
Критика: Зара Абдуллаева - КиноПоиск.ru.
Дата добавления: 2018-04-15; просмотров: 379; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!