Тот, кто любит, творит себе Бога, 8 страница
муры с Молчалиным крутит, а он ей о своих чувствах". "Это слепота, а не глупость, – вздохнул он и положил руки на плечи Татьяне, – говорить девушке о любви и не замечать, что ты ей совершенно безразличен, это безнадежная слепота, ты согласна?" И поцеловал Таню в губы. Первый раз в ее жизни.
А наутро одной из тем сочинения оказалось "Горе от ума", и Таня так улыбалась, пока писала, что строгая тетя из комиссии сделала ей замечание…
– Ну, давайте же деньги скорее, очередь ждет! Дома спать надо! – рявкнула молодая кассирша, и Таня, торопливо выложив смятые купюры на стойку, снова побежала под дождь.
"…Ты бы знала, как помогает жить одна лишь мысль о том, что где-то там, за морями, живешь ты. Работаешь, готовишь ужин мужу и детям, стираешь, пьешь чай, смеешься, поешь в ванной, гуляешь под дождем…"
Да, они гуляли под дождем, взявшись за руки, молчали или говорили – с ним было легко и говорить, и молчать. Иногда он вдруг останавливался, поворачивался к ней, запускал ладони под пиджак, накинутый ей на плечи, прохладные мокрые пальцы его нетерпеливо сжимали ее локти, скользили по горячей коже, и сладко кружилась голова. Прохожие неодобрительно оглядывались, а он целовал Таню в глаза, нос и губы, и ей было все равно, как на них смотрят и что говорят.
"…А полярное сияние разворачивается, как театральный занавес, с шорохом, и складки во все небо, иногда бледно-желтые, а порой яркие, как весенний луг… Я только здесь понял, что вся жизнь моя озарена тобой. Что любовь, которую ты мне подарила тогда, не ушла вместе с тобой, а осталась в моей судьбе. И кого бы я ни встречал после тебя, это были искорки твоей любви. Ничего нельзя исправить в жизни, но и потерять ничего нельзя. Ты ушла, но оставила свое дыхание, свои прикосновения, поцелуи, взгляды. Может, жизнь мою нельзя назвать удачливой, но она наполнена счастьем, потому что в ней были ты и твоя любовь".
|
|
Вот чего не хотелось, так это плакать, но почему-то заплакалось, и это тоже было хорошо. Таня смотрела в окно, залитое потоками дождя, и такие же дождинки, только солоноватые, текли по ее щекам.
Хлопнула дверь в прихожей, и муж раздраженно сказал, проходя в ванную: "Накрылась рыбалка – машина у Васьки сломалась. Да оно и лучше, поедем завтра на дачу".
Таня молча кивнула, не поворачиваясь, и стерла черные полоски со щек. Глаза сильно щипало, но ванна все равно была занята…
"…Мне ничего не нужно от тебя сейчас, хочется только, чтобы ты знала, как я благодарен тебе за любовь, быть может, давно забытую тобой. Я жалел поначалу, что у меня не осталось ни одной твоей фотографии – нам с тобой тогда как-то не до них было. А потом понял – и к лучшему. Я помню тебя сердцем. Никакая бумага не сохранит так, как умеет хранить сердце…"
|
|
Таня вспомнила свой внезапный испуг и пронзительную тоску тогда, на вокзале, когда он уехал в последний, как потом оказалось, раз. Разве можно жить так, на ветру, открывшись солнцу и звездам? Люди живут, обустраивая свой угол, думая о будущем, своем и детей. А с ним невозможно было представить будущее. С ним каждый день был сам по себе. Неважно, что было вчера, что будет завтра. Есть сегодня и – только. Он, она и счастье. Которое, если задуматься, когда-нибудь кончится. Внезапно, предательски. И лучше было все сделать самой. Благо, для этого оказалось достаточно телефонного звонка…
"…Как бы трудно ни было в жизни, мне всегда хватало сил. Я не имел права сломаться. Не мог вешать еще и этот груз на твои плечи. Но главное – я получил такую Радость, такое Счастье! Чего б они стоили, и чего б стоил я сам, если все это обратится в пыль только оттого, что мы расстались?
Я всегда знал, что мир, в котором ты живешь, должен становиться лучше и светлее, и когда не понимал, что делать, просто вспоминал тебя – с любовью и нежностью. И старался, чтобы от этой нежности и любви было тепло кому-то, кто оказался рядом со мной. Иногда это удавалось…"
|
|
Зажигались навстречу неторопливым апрельским сумеркам окна в домах напротив, и Таня вспомнила, как погожим утром в этих окнах отражается солнце. А еще подумалось, что за домами, где-то там, в далеком северном море, золотая дорожка заката бежит по волнам прямо к его ногам.
И ложится под ноги дорога…
АНДРЕЙ РУБЛЕВ
…И по узкой тропинке шагает Андрей,
За плечами лишь ветер неся.
На лице его, выси небесной синей,
Светятся верой глаза.
И глядит ему поле ржаное вслед
Тысячью глаз васильков,
И бескрайнее этой свободы нет –
От пыли до облаков.
…И на землю родную глядит Андрей,
Где вера тонет в крови
И вместо меди колоколов
Бранная сталь звенит.
И ненависть тьмою лежит окрест,
Лишь о смерти молитвы зов.
И страшнее этой картины нет –
От пыли до облаков.
…И на узких подмостках стоит Андрей,
За плечами ангел молчит –
Когда Мастер держит в руках инструмент,
Он с Богом сам говорит.
И он не помнит кровавых мет
Грядущих и прошлых веков.
И священней беспамятства этого нет –
От пыли до облаков.
|
|
…И вглубь души, позабывшей свет,
Лик пресветлый с иконы глядит.
Андрей же, в котомку собрав инструмент,
Снова в дорогу спешит.
Не волен художник дать отдых душе,
Способной дарить любовь.
И прекрасней этой неволи нет –
От пыли до облаков.
КАРПАТЫ.
Михаилу Лобареву
Вот и мы добрались до вершины,
И, едва первый пот утерев,
Разгибаем промокшие спины,
Чтоб на мир с высоты посмотреть.
И Карпаты лежат, как на блюде,
Синева над каемкой хребта…
Лучше гор могут быть только люди –
Те, которым нужна высота.
Ручейки опускаются в реки,
Чтобы влагу долинам отдать.
Но к вершинам ползут человеки,
Чтоб себя с высоты увидать.
И стоит воплощением чуда
Человек, от победы хмельной!
Лучше гор могут быть только люди,
Что на них восходили с тобой.
Если что-то непреодолимо,
Ты подняться сумей над собой,
Чтоб увидеть, как мелки вершины,
Что казались вчера высотой.
И пускай завтра будет что будет –
Я любовь к высоте сберегу.
Лучше гор могут быть только люди,
Без которых прожить не смогу.
г. Говерла, Карпаты.
***
Возвращайся домой
Из походов, побед, восхождений,
Возвращайся домой
Зимним вечером, утром весенним.
Возвращайся домой,
Что оставил на том берегу,
Где грустят о тебе
И огонь в очаге берегут.
Возвращайся домой,
Хвойным лесом и дымом пропахший,
Возвращайся домой,
Для которого ты не пропащий.
Возвращайся домой,
Где порой твои песни поют,
Твои книги хранят
И тебя с нетерпением ждут.
Возвращайся домой,
Напоённый горами и небом,
Возвращайся домой,
Где так пахнет любовью и хлебом,
Возвращайся домой –
Пусть дороге не видно конца –
Чтоб коснуться рукой
И губами родного лица.
Возвращайся домой –
Рассказать об увиденных звездах,
Возвращайся домой,
Где от сердца и радость, и слезы.
Возвращайся домой –
Если помнишь, конечно, пути,
Чтобы дети с тобой
В новый путь захотели пойти.
АХ, РОССИЯ
Тих сегодня рассвет, как ни странно,
И умыт дождем, а не кровью…
Ах, Россия – открытая рана!
Здесь вся жизнь – ожидание боли.
Из руин и с колен поднимаясь,
Ты надежду на мщенье хранила,
И врагов с новой силой искала,
И, конечно, врагов находила.
Враг кругом. Где же братья, Россия?
А в ответ – то ли вздох, то ли шорох…
Выбираешь то правду, то силу,
И ни братьям, ни детям не сторож.
Побеждала и битой бывала,
Но – успех пережив и утраты –
Ты всегда виноватых искала,
Находя, как всегда, виноватых.
Пыль целую на отчем пороге…
Сын твой участи лучшей достоин:
Ты ж умеешь не рушить, а строить,
И растить, а не резать под корень!
Но взойдут ли тщетой ожиданья –
Мы привыкли мечтой не прельщаться
И не ждать от тебя оправданий.
Ты умела всегда оправдаться.
А любви – оправданья не надо,
Чтобы светлою верой пролиться,
Даже если на злобе распята,
Завистью и гордыней прибита.
И ложится под ноги дорога,
Ни душе нет покоя, ни телу…
Ты все ищешь путь праведный к Богу –
Дай же Бог, чтоб и это сумела.
БАЛЛАДА ОБ ОЛОВЯННОМ СОЛДАТИКЕ
Ты не был сыном старой ложки оловянной –
Живая мать тебя к груди своей прижала.
Но цепким взглядом старшины в каптерке ротной
Страна тебе уже мундирчик примеряла.
По швам разъехалась великая держава,
Привычно дрались сын с отцом, шел брат на брата.
И щедро Родина мальчишек одаряла
Почетной ролью оловянного солдата.
А ты был счастлив и беспечен, словно птица,
И над житейской суетой летел отважно.
В твоих ладонях жарко билась танцовщица –
Ну вот нисколько не была она бумажной.
И ты казался сам себе свободным малым –
Жизнь в восемнадцать хороша, с кем хочешь на спор!
Вот только крысы у мостов и на вокзалах
С усмешкой злой кричали: парень, где твой паспорт?!
И военком играл фальшиво роль батяни:
"Не посрамим, сынки, Отчизны, ёлы-палы!"
И мать глядела вслед бездонными глазами,
И танцовщица руки к сердцу прижимала.
А ты гордился десантуры бравой формой,
И враг труслив, и к славе лишь ведут дороги!..
Но так некстати мрачный сказочник припомнил,
Что в этой сказке был солдатик одноногим.
И видел ты госпиталей зловонный морок,
И череду комиссий с рыбьими глазами…
Боль материнская в сырой укрылась холмик,
И дом разметан инвалидными долгами.
И оказалось – до тебя стране нет дела:
Будь рад, что жив, а не гниешь в земле без славы.
И без тебя хлопот полно у президента,
И без тебя тревог хватает у державы.
Ты ужаснулся жизни злобному оскалу,
Когда, стыдясь, под медяки поставил шапку.
И люди в сером у мостов и на вокзалах
С усмешкой злой кричали: брысь отсюда, шавка!
И лишь порой от грусти сердце трепетало:
О танцовщице вспоминал ты временами.
Какой сквозняк её унес, в какие дали?
Огонь любви её спалил, войны ли пламя?
Александру Дольскому
***
Рассвета чуть размыта акварель –
Ещё неярки краски, но чисты.
Как жаль, что в мире, где звенит апрель,
Любовь, надежда, вера не в чести.
И нас так часто любят за грехи,
В которых нас потом и упрекнут.
Объятья жарки, но слова сухи,
Что, словно ветер, нас погонят в путь.
И студят ноги свежая трава
И солнцем не прогретая земля.
Полна забот напрасных голова,
Но за душой ни строчки, ни рубля.
Не увидать счастливого лица
В толпе. Ей, как народом ни зови,
Ремесленник влиятельней Творца
И деловой успех важней любви.
Но птичья трель сильней земных оков
И хмурых взглядов, что буравят грудь.
Непрочен круг семьи и отчий кров,
Рассвет пришел – я отправляюсь в путь:
Любовь, надежду, веру обрести
И купол неба светло-голубой.
А цель всегда ничтожнее пути,
И все, что важно, – быть самим собой.
*** Владимиру Третьякову
Запах дыма и запах сосны
В этом доме сплелись, как в лесу.
И прозрачен, как вешние сны,
Звук гитары, что я принесу.
И глядят на меня со стены
Лик иконный и лица друзей.
Свет березы и свежесть сосны
Здесь к душе прикоснутся моей.
Рука моя колдует над струной.
Друг слушает и курит, не спеша.
Клубится дым над головой седой.
Покоем так полна моя душа.
"Ты пой, – он говорит, – подольше пой,
пусть этот дом запомнит каждый звук.
И, где б ты ни был, помни: в час любой
Здесь ждут тебя очаг, ночлег и друг".
Здесь легко говорить и писать
О тревогах забыв городских,
Смотрят в окна рассвет и закат
И века сопрягающий миг.
И пронижет полуденный луч
Кухни ширь, как пространство небес.
Словно мастера скрипка, певуч
Подступающий с севера лес.
Грех лениться и грех унывать –
Вот земля, вот колодец, вот сад.
Если время потратишь не зря,
Будет год урожаем богат.
Дача друга, ты мне – дом души,
И поет каждой планкой стена.
И, конечно, не стоит спешить,
Но дорога видна из окна.
Рука ещё колдует над струной.
Друг слушает и курит, не спеша.
Клубится дым над мудрой головой.
Покоя и любви полна душа.
"Ты пой, – он говорит, – подольше пой,
пусть этот дом запомнит каждый звук.
И, где б ты ни был, помни: в час любой
Здесь ждут тебя очаг, ночлег и друг".
Венантию Бутриму
***
Не сыскать дубрав в Беларуси –
Все осины, сосны, березы,
Редкий лес, бересклетом заросший,
Да еловое захолустье.
И торфяник засохших болот,
До песка распаханный ныне.
Вместо древних дубрав – огород
Да устойчивый запах скотины.
Что тут спорить – народу важней
Сытный стол и "уверенность в будущем"…
Из дубов, что где-то растут ещё,
Нужно досок наделать скорей
Да продать заезжим купцам,
Если цену назначат весомую.
Дуб мореный и мебель тесовая –
Что в них проку нашим краям?
И кому нынче хватит терпения
Лес растить по две сотни лет?
Но растет на моей земле
Старый дуб, неподвластный тлению.
Потемнев от ветров и холода,
Ветви мощные в небо глядят.
И ещё не проросшие желуди
Под опавшей листвою лежат.
У РЫЦАРСКОГО РИСТАЛИЩА
Дочери Евгении
Ветер флаги вздымает выше, чем волосы женщин.
И трава гуще там, где кровь пролилась, а не дождь.
Грохот бранной стали громче свадебных песен,
Но – с надеждой и грустью – кого ты из битвы ждешь?
А ристалище потом пахнет, кровью и – удалью.
И над полем трубы боевой голос дик и манящ.
Дым пожарищ, как ленты, в твои волосы ветер впутает.
Мягче брачной постели смертью пропахший плащ.
*** Сыну Георгию
Мой конь опять захромал, знать, кузнец был с похмелья.
Вино ль виной, что у нас повывелись мастера,
Что нет покоя в трудах ни плотнику, ни земледельцу?
И ветер треплет полынь там, где сад был вчера.
Ханжество, страх и любовь – к деньгам –
теперь правят миром.
И что корить молодежь: мол, честь забыли и стыд,
Коль зреет девичья плоть для костров и трактиров,
Мальчишки растут, как трава, до военной страды.
Лакею не стать творцом и мастером – жалкому смерду,
И рыцари не растут в подлости и грязи.
И если в рыбном ряду торгуют жизнью и честью,
Значит, немногого стоят эта честь, эта жизнь.
И что взывать к небесам, ждать от власти защиты?
Епископам и королям хватает своих забот.
Покуда будут в чести наемник, стражник и мытарь,
Не будут нужны стране ни рыцари, ни народ.
Но пусть хромает мой конь – духу мне ещё хватит
Не врать ни себе, ни другим, что нет драконов у нас.
Их шкура – ливрея и ложь, их когти – законы и злато,
Я, с ними сражаясь, умру в предназначенный час.
Истлеет сердце мое, проржавеет кольчуга,
И меч продаст за бесценок вороватый холоп.
Но через год или два сын подтянет подпругу,
Мечом опояшется и прыгнет в седло.
Но через год или век, подтянувши подпругу,
Потомок всмотрится в мир и – прыгнет в седло.
КАМЕНЬ
Я камень. Я камень на дороге. Я камень на дороге у человечества. У прогресса. У будущего. У надежд. У… чего там еще у них есть движущегося – через меня? Почему-то им надо непременно двигаться по своим делам через меня. Все их тропинки, большаки, дороги, торные пути, шоссе и скоростные магистрали обязательно упираются в мои серые бока. Хотел сказать замшелые, но люди ободрали их напрочь своими ногами, лаптями, сапогами, колесами, полозьями, траками… Я лежу на этом месте, которое с полным основанием называю своим, уже тысячу лет. Или сто тысяч. Или даже десять миллионов лет лежу. Неважно. Важно, что тогда не было никакого человечества с его надеждами, дорогами, прогрессом и будущим. А я уже лежал. И никому не мешал. По крайней мере, не жаловался никто за эти сто тысяч или даже десять миллионов лет. На мне грелись, под меня заползали и подкапывались, за меня прятались, по мне скакали, в меня били копытами и рогами, об меня почесывались. Нередко я оказывался весьма кстати или, наоборот, совершенно не нужен. Но никому при этом не мешал.
Пока не появились люди. Ну, то есть пока они не решили, что они – Люди и, следовательно, им мало тропинок, а нужны дороги, торные пути и скоростные магистрали. Тут выяснилось: всему этому мешает одна-единственная Проблема – камень. Я то есть. Казалось бы, чего волноваться? Провели по карте линию чуть-чуть по-другому, или сделали надо мной эстакаду, или обнесли меня забором, или устроили вокруг кольцевую развязку, или поставили на меня будку регулировщика, светофор, да сдвинули, наконец, меня в сторону – не все ли мне равно, где лежать? Но, оказалось, с Проблемой так просто не поступают. Проблеме требуется Решение. Для Решения необходимы Ответственные Лица, Экспертный Совет, Чрезвычайная Комиссия, Съезд и Голосование. И – самое главное! – Финансирование. Ну, деньги нужны, конечно. Ответственные Лица снуют туда-сюда, ловко огибая меня. Экспертный Совет озабоченно собирает данные, оглядывая меня со всех сторон. Чрезвычайная Комиссия хмуро заслушивает отчеты, разложив на мне бумаги. Съезд бурно кипит в прениях, застелив меня зеленым сукном и поставив на меня графин и стаканы. Голосование торжественно принимает Решение по моему поводу. А Финансирование… А что Финансирование? Финансирование давно уже идет полным ходом. Надо же все это время что-то кушать Ответственным Лицам, надо оплачивать Экспертизу, Рассмотрение, Обсуждение. Надо, наконец, обеспечивать Голосование. Смешно, но даже для процедуры Финансирования нужны деньги: директора, банкиры, экономисты, бухгалтеры, кассиры и курьеры не работают даром. На фоне этого
Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 304; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!