Софисты и Сократ. Майевтика Сократа. Отождествление знания и добродетели в философииСократа

Для начала в этом вопросе, наверное, стоит рассказать про возникновение философии вообще. Изучение природы, агональный характер, доказательства, публичность вот это вот всё. Так вот софисты по сути дела продолжают дело первых мудрецов, но в их исследованиях на первый план выходят так сказать гуманитарные вопросы: язык, природа человека, добродетель, благо, доказательства опять же и т.д. Кроме того, софисты теперь уже выступают в качестве учителей мудрости для граждан и, как полагается, берут за это плату (немалую, надо заметить, поскольку умение спорить составляет основу социальной жизни полиса).

Критическое отношение к софистам сложилось в основном из­за чёрного пиара Платона, а на самом деле они вполне себе норм чуваки были (от Сократа вообще сложно отличить, за исключением того, что он деньги не брал). Платон при поддержке местных консерваторов (которые, кстати, Сократика то и почикали) всем в уши ссал, что им, дескать, до истины дела нет, что они могут как доказать так и опровергнуть любое положение (та самая практика двойных речей) и вообще главное для них – это деньги и слава. При этом вообще­то у Сократа помимо Платоши тоже были ученики, которые свои школки отгрохали, но Платоша и их заклеймил софистами, а сам себе и своему учителю в качестве хорошего пиар­хода присвоил неологизм – философ. То есть не мудрец, который всё знает, а друг истины, который ей не обладает, но скорее помогает. Поэтому сократический метод и называется майевтикой или повивальным искусством. Философ как друг помогает истинеродиться.

Собственно на самом деле софисты занимались кучей хороших вещей и проводили множество исследований, которые были направлены как раз таки на отыскание истины. И скептически они относились скорее к социальным нормам, народным верованиям и предрассудкам (опять же как и Сократ). Искусство двойных речей, которое так хаял Платон, для них было скорее учебной практикой доказательства и выявления логических ошибок и риторическихприёмов.

Противопоставляя софистов и Сократа, Платон говорит, что, дескать, первым пофиг на истину благо и добродетель и им лишь бы денежки грести. Сократ же вот учил всем этим штукам, и для него они друг от друга неотделимы. Софисты для него занимают релятивистскую позицию по отношению к благу, потому что благо укаждого разное. Сократ же считал, что благо оно одно и все черпают свои мнения о благе из идеи блага как такового. Однако, в основном, все ошибаются и неправильно толкуют эту идею как частное благо, а не благо вообще, притом, что частное благо благувообще подчинено. И всё это происходит от незнания истины. Тот же, кто знает истину, отчётливо видит и идею блага, а, следовательно, такой человек будетдобродетельным.

Платоновский вопрос». Episteme и doxa в философии Платона. Аргументы Платона в пользу существованияидей.

CorpusPlatonicumвключает 36 диалогов, Апологию Сократа (защита Сократа на суде) и Письма, а также ряд сочинений, написанных в рамках школы, но с древних времен приписываемых Платону. Формирование корпуса:

1. собрание платоновских сочинений, составленное АристофаномВизантийским. Уже к этому времени под именем Платона ходили сочинения разного объёма и качества, часть которых была отклонена Аристофаном, тогда как ещё некоторая часть была помещена в собрании, правда, в качестве сомнительных или, при всех достоинствах, недостоверно платоновских произведений. Аристофан Византийский положил начало систематизации сочинений Платоновского корпуса, поскольку в его издании они располагались трилогиями ­ тематический принцип классификации сочинений, весьма далёких друг от друга по объёму, структуре и по художественному уровню. Сочинения, которым не находилось тематических аналогов, в трилогии не включались и располагались беспорядочно.

2. Фрасилл(I в. н. э.) объединил сочинения Платона в тетралогии (9 тетралогийпо 4диалога).

3. Современное состояние Платоновского корпуса определяется изданием

Стефана (создал пагинации).

В прошлом веке вопрос о составе и структуре корпуса получил название

«Платоновского вопроса». Среди выдвинутых моделей наиболее продуктивными были признаны «биографическая» (отбор сочинений по степени соответствия их образу Платона и расположение их по времени их создания) и «стилометрическая» (опиравшаяся на статистические подсчеты частоты употребления некоторых языковых элементов и выявление стилистической типологии сочинений). Как результат этих методов три основных этапа творчества Платона:

1. Ранний­ сочинения, наиболее простые по содержанию и примитивные по форме (сократические), такие, как «Лисид», «Лахес». «Евтифрон», а также

«Апология Сократа», «Критон»;

2. Средний­ сочинения, наиболее совершенные в литературном отношении и еще не очень сложные в философском, — «Пир», «Федр», «Менон», «Теэтет»,

«Государство» и близкие к ним;

3. Поздний, когда философская мысль, достигшая наибольшей изощренности и зрелости, уже не вмещалась в жанровые рамки художественного диалога, а тяготела к монологу и трактату— это путь от «Тимея» и «Филеба» к

«Пармениду», «Софисту», «Политику», «Законам».

Переломным моментом в понимании Платона стала так называемая

«тюбингенская революция», начатая в трудах тюбингенских ученых Г.­И. Кремера и К. Гайзера. Цель ­ выявить в платоновском наследии философскую систему, а не отражение биографии философа. В центре внимания оказались сообщения об эсотерическом учении Академии, о прочитанной в ее стенах лекции «О благе». Приняв за основу интерпретации «неписаное» учение Платона, тюбингенцы объявили литературное наследие Платона направленным к опровержению заблуждений, с одной стороны, и к популяризации деятельности Академии—с другой. Для систематизации сочинений, не создав собственной модели, тюбингенцы возвратились к тетралогиям Фрасилла.

Первую попытку скоординировать хронологический и типологический принципы с новым представлением о параллельном существовании писаной и неписаной философии Платона сделал X. Теслеф. Не отвергая ни биографического, ни стилометрического метода, X. Теслеф вносит в их применение существенное уточнение. Сам X. Теслеф предлагает хронологическую таблицу создания сочинений, входящих в Платоновский корпус, где параллельно располагаются эсотерические, экзотерические произведения Платона и примыкающие к ним «сомнительные» сочинения, которые, по справедливому замечанию автора, следовало бы именовать сочинениями «платоновской школы».

Т. В. Васильевапризывает отойти от привычных попыток примирить противоречия платоновских текстов посредством биографического метода (будь то биография Платона или Академии), стилометрического (количественный анализ текста), “тюбингенского” и т. п., поскольку общий недостаток этих подходов — нежелание довериться самой философской логике текстов Платона и предположение, что все объясняется тем, что Платон сначала думал одно, а потом — другое.

Новизна того метода, который обнаруживается в книге Васильевой в трех ведущих принципах: 1) осуществляется попытка отвлечься от исторической персоны Платона и переключить внимание на целостную систему диалогов. 2) предлагается посмотреть на платоновский корпус “телеологически”, обращая внимание на то, чему и как служат конкретные тексты, какую задачу выполняют; 3) вырабатывается “динамический” принцип продвижения по созвездию диалогов.

 

Episteme и doxa.

Проблема знания – одна из ключевых в философии Платона. Фундамент теории знания ­ определение. До определения мы не можем высказать о вещи ничего, ибо как можно сказать, что вещь такая­то, если мы вообще не знаем, что она такое. Определением должна быть схвачена сущность вещи, что она есть сама по себе без привнесения чего­то иного. Определение, схватившее сущность вещи, должно быть одинаково применимо во всех случаях, если удается найти противоречащий определению пример, оно должно быть отброшено. Следовательно, по Платону, знание является, прежде всего, логическим знанием.

Никакое ощущение не дает нам возможности сказать, что такое вещь, поскольку оно связано только с одним, воспринимаемым здесь и сейчас, предметом, а знание, взыскуемое Платоном, должно распространяться на все предметы. Если предположить, что знание исчерпывается чувственным опытом нашей жизни, мы никогда не сможем дать абсолютно истинного определения, поскольку нашим ощущениям не даны сущности сами по себе. Мы можем нечто определить только в том случае, если мы уже знаем определяемую вещь, причем это знание носит полностью внеопытный характер. Мы начинаем исследование и поиск определения только потому, что мы уже обладаем знанием, наше определение есть выведение этого знания на свет, его разворачивание и проявление. Любой человек имеет душу, в которой есть вся полнота знания, но душа из­за своего контакта с телом это знание забыла, и теперь его нужно припомнить.

Итак, знание начинается с определения сущности, а чтобы дать такое определение нужно предположить уже имеющееся в душе знание всех сущностей, которое затем должно быть развернуто. Истинность такой трактовки знания доказывается, по Платону, тем, что всегда можно путем правильно поставленных вопросов заставить собеседника дать ответ о том, чего он никогда не изучал. Значит, в

его душе находятся истинные мнения, которые путем вопрошания могут быть преобразованы в истинное знание. в нашей душе до всякого опыта есть знание всех сущностей, всех совершенных качеств, которыми мы измеряем чувственно­воспринимаемые вещи и видим их несовершенство. Это значит, что до всякого опыта наша душа, будучи бессмертной, уже обладает истинным знанием, т. е. знанием сущностей, предшествующих и определяющих весь наш опыт. Итак, истинным субъектом знания является бессмертная душа, свободная от контакта стелом и его ощущениями, тело в платоновском учении о знании выступает как помеха и препятствие для познавательной деятельности души, протекающей в сфере чистого мышления. Мышление и знание телунедоступно.

Основное различие в области гносеологии Платон проводит между знанием(episteme) и мнением(doxa), первое направлено на истинное бытие, второе — на мир становления. Есть еще и невежество, но оно устремлено к небытию. Главное отличие мнения от знания заключается в том, что мнение не сопряжено с деятельностью обоснования, оно безотчетно. Мнение может быть и истинным, но оно не может доказать эту свою истинность. Знание, напротив, может всегда дать отчет, дать основание, по которому нечто происходит именно так, а не иначе.

И область знания, и область мнения делятся Платоном на две части. В сфере мнения есть два вида: вера и уподобление, в сфере знания — математический рассудок и чистое мышление или диалектическая способность. Вера — это та способность, с помощью которой мы познаем вещи мира становления, вещи чувственные. Такие вещи не могут быть познаны логически, они не могут быть доказаны, мы их принимаем на веру. Уподоблением мы познаем разные отражения, которые встречаются в чувственной сфере, отражения в воде и в зеркалах. Эта способность оперировать с призраками и подобиями — самая низшая способность в нашем познании. Знание начинается тогда, когда мы начинаем познавать сверхчувственные предметности, отвлекаясь от вещей видимых и слышимых. Первым отделом сверхчувственного познания, по Платону, является математическое мышление или рассудок. Он познает вещи, которые не даны нам в ощущениях, следовательно, он уже не может быть мнением. Однако его познание Платон считаетне вполне чистым по двум основаниям. Во­первых, хотя он мыслит нечувственные вещи, числа, точки, линии, плоскости и т. д., он пользуется для их познания образами и

вещами чувственного мира, различными схемами и чертежами. Математическое мышление все еще не свободно от чувственного материала, оно не является чистым от всего материального познанием. Во­вторых, математическое мышление оперирует с гипотезами, принимая их в качестве пределов, т. е. за такие начала, для которых нет никаких обоснований, следовательно, которые должны быть приняты на веру, что также не соответствует платоновскому идеалу знания как постоянному процессу поиска оснований. Диалектическая способность полностью свободна от какой бы то ни было примеси чувственного, ее движение происходит в сфере чистых понятий или

«эйдосов». Она полностью абстрактна, т. е. отвлечена от предметов и процессов мира становления. Кроме того, она использует гипотезы не так, как математики, длякоторых гипотезы — это начала знания. Диалектическая способность ­ это движение, которое идет все выше и выше, т. е. все более отрываясь от частного эмпирического материала и восходя ко все более общим началам, от видов к родам, пока не достигнет предельной точки восхождения, именуемой у Платона «беспредпосылочным началом». Это самое высшее, самое абстрактное, самое свободное от всего иного начало, предел знания ибытия.

Всю свою иерархию знания Платон представил в знаменитом образе пещеры в начале седьмой книги «Государства».

---

Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 708; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!