Тема в когнитивной психологии 57 страница

Следует отметить, что сейчас в различ­ных научных дисциплинах и особенно в психологии часто указанные психические процессы принимаются в качестве отдель­ных видов деятельности (например, мыш­ление человека характеризуется как мыс­лительная деятельность).

На наш взгляд, такой перевод традицион­ных познавательных процессов в ранг различ­ных видов деятельности неправомерен. Эти процессы являются лишь особыми компо­нентами общей структуры деятельности, об­служивающими осуществление других ее компонентов. Например, восприятие и мыш­ление позволяют субъекту выявить и уточ­нить условия решения сенсорной или мыс­лительной задачи, наметить средства и пути ее решения. Но сама задача — только лишь компонент какой-либо целостной деятельно­сти, например, игровой или художественной.

Рассматривая эти вопросы, мы одновре­менно затрагиваем и четвертую проблему,касающуюся классификации различных видов деятельности. Здесь наблюдается большая путаница, которая обостряется

293

следующим обстоятельством. В английс­ком языке русское слово “деятельность” переводится термином “aktivity”, поэтому любой вид практической или познаватель­ной “энергии” человека называется словом “aktivity”.

По нашему мнению, не все проявления жизненной энергии человека могут быть отнесены к его "деятельности” — подлин­ная деятельность всегда связана с преобра­зованием действительности (это мы отме­тили раньше). Понятию "преобразование" в большей степени соответствуют немец­кие слова “Tätigkeit” и “Handlung”, кото­рые переводятся как "деятельность" и “дей­ствие" или “поступок”.

Из-за широкого значения английского слова “aktivity”, которое слабо характери­зует процесс преобразования, возникают также трудности классификации различ­ных видов деятельности.

Оснований для такой классификации достаточно много. Так, в социологии при­нято выделять трудовую, политическую, ху­дожественную, научную и другие виды де­ятельности. В педагогике в качестве основных фигурируют игровая, учебная и трудовая деятельности. В психологии дея­тельность неправомерно соотносят с каж­дым психическим процессом (сенсорная, мыслительная и другие виды деятельнос­ти). Ясно, что, например, в трудовую или политическую деятельность входят те виды деятельности, которые выделяются психо­логами. Естественно возникают вопросы, какое основание классификации может быть главным и какова целостная систе­ма различных видов деятельности. Эти важные вопросы ждут своего решения.

Мы полагаем, что главным основанием классификации должен стать историко-социологический подход к деятельности. Этот подход позволит положить в фунда­мент классификации трудовую деятель­ность во всех исторических формах ее раз­вития и построить на этом фундаменте все многообразие других общественно значи­мых видов деятельности, исторически воз­никающих в качестве форм реализации общественно-исторической жизни людей.

По сути дела историческая социоло­гия — та научная дисциплина, которая при­звана открывать, изучать и даже проекти­ровать становление всех взаимосвязанных видов и форм человеческой деятельности.

Она призвана изучать и объяснять место и роль каждой деятельности в обеспечении целостной общественной жизни человека. Мы уже выше отмечали, что специфика об­щественно-исторической действительности состоит в том, что единственно возможным способом ее существования и развития вы­ступает именно деятельность.

С данной точки зрения, все научные дисциплины, изучающие деятельность, мо­гут опираться на результаты историко-социологических исследований. В свою очередь, материалы этих дисциплин мож­но использовать при конкретизации ис-торико-социологических представлений о деятельности. Именно с этим связана не­обходимость междисциплинарного ее ис­следования.

В последние годы наши специалисты оживленно обсуждают проблему соотноше­ния понятий деятельности и общения (это пятаяпроблема теории деятельности). Не­которые полагают, что нельзя преувеличи­вать и абсолютизировать роль деятельно­сти в общественной жизни людей, что важное значение в ней имеет их общение. Предлагается создавать теорию бытия че­ловека на основе этих двух равноправных по значимости понятий. (Этот вопрос мы об­суждали выше.) На наш взгляд, не следует противопоставлять друг другу понятия де­ятельности и общения и вместе с тем нельзя изучать общение и оценивать его роль в жизни людей без рассмотрения их деятель­ности, которую общение лишь оформляет.

Шестая проблематеории деятельнос­ти определяется связью этой теории с дру­гими подходами к изучению человека. Так, генетическая эпистимология, которую со­здавали Ж. Пиаже и его последователи, опирается на понятия действия и опера­ции. Теория формирования умственных действий, разработанная П.Я. Гальпериным, своим фундаментом также имеет понятие действия. Нужно провести особую работу по соотнесению теории целостной деятель­ности с основными положениями Ж. Пиа­же и П.Я. Гальперина и постараться най­ти в них нечто общее, что, конечно, обогатит теорию деятельности.

Седьмая проблемаэтой теории каса­ется способов организации междисципли­нарных исследований человеческой дея­тельности. Сейчас отдельные дисциплины изучают деятельность по преимуществу

294

независимо друг от друга. Лишь в теоре-тических ее характеристиках психолог, например, может использовать выводы фи­лософа или социолога или эти специалис­ты иногда подкрепляют свои положения фактическими материалами, полученными психологом. Конечно, само по себе это не-обходимо и важно. Отметим, что генети­ческая эпистимология как раз разрабаты-вается на междисциплинарной основе.

Но до сих пор проводится мало таких экспериментальных исследований деятель-ности, в которых сразу участвуют предста-вители нескольких дисциплин (например, логики, социологи, педагоги, психологи, физиологи). Организация этих исследова-ний, как показывает наш собственный опыт, требует больших средств и предполагает создание специальных условий <...>.

Восьмая проблематеории деятельнос­ти связана с пониманием общей природы человека, соотношения в нем “биологичес­кого” и “социального”. В последние годы по этому вопросу ведутся острые дискус­сии. Все шире используются понятия “био-социальная природа человека”, “биосоци­альная сущность человека”. Проблема очень сложна, и, конечно, необходим ее спе-циальный анализ. Мы же здесь выскажем свою позицию, связанную с нашим пони­манием роли деятельности и обществен­ных отношений людей в их жизни.

Если придерживаться принципов диа-лектико-материалистической философии, то сущность или “природа” человека име-ет социальный характер. Сущность чело­века в своей действительности есть, по оп-ределению К.Маркса, “совокупность всех общественных отношений”¹. Правда, К.Маркс писал еще о “природных узах”, свя-зывающих множество человеческих инди­видов, о том, что человек является непосред-ственно природным существом, которое наделено природными, жизненными, теле-сными силами². Но ни для К.Маркса, ни для других сторонников его философии по-нятие “природные, телесные силы” челове-ка само по себе не равноценно понятию “биологические силы”.

Когда речь идет о “природных силах человека”, то подразумеваются основные

сущностные характеристики чувственно-предметной его деятельности, направлен-ной на преобразование природы, частью ко-торой выступает и сам человек. Но сама эта деятельность имеет общественно-исто-рическую или социальную сущность.

С этой точки зрения сущностное “био-логическое” в чувственно-предметной те-лесной деятельности человека отсутству-ет, а эта деятельность, согласно современной психологии, является основой всего пси­хического развития человека.

“Биологическое” присуще поведению животных, которое реализуется в единстве потребностей и врожденных способов их удовлетворения. “Врожденность” выступа-ет здесь как предопределенность этих спо-собов особенностями морфофизиологичес-кой организации животного данного вида.

Биологическая основа поведения жи­вотных и социальная основа деятельности человека — это два принципиально раз­личных типа существования.

Благодаря социальной сущности дея­тельности способы удовлетворения потреб-ностей человека (даже органических) не предопределены организацией его тела. В процессе антропогенеза у людей сформи­ровался такой организм, который позво-ляет им создавать и выполнять в принци­пе любые формы деятельности, — в этом состоит универсальный характер челове-ка как природного телесного существа. Способы удовлетворения его потребностей, способы осуществления его жизнедеятель-ности связаны с использованием средств и орудий, которые Маркс назвал “неоргани­ческим телом” человека³.

Но, следовательно, у человека есть и “органическое тело”, органические потреб-ности и телесные движения (действия), вы-полнение которых необходимо для их удовлетворения. Причем “органическое тело” человека само сформировалось в процессе антропогенеза и имеет обще­ственную, социальную сущность. Так, К.Маркс говорил об общественном харак­тере голода человека, удовлетворяемого им с помощью ножа и вилки, который принципиально отличен от голода живот­ных⁴. Тем более общественную природу

 

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 3. С. 3.

² См. там же. Т. 42. С. 162.

³ См.: Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 42

⁴ См. там же. Т. 12. С. 718.

295

имеют движения по употреблению ножа и вилки.

Человек обладает “органическим те­лом” как природной, естественной пред­посылкой его сознательной деятельности, и это тело, эта деятельность человека сами сформировались в процессе его обществен­ной истории и имеют общественную сущ­ность. Конечно, некоторые жизненные ха­рактеристики “органического тела” человека (например, на клеточном или на нервно-гуморальном уровнях) общие с животными. И в этой общности просту­пают закономерности собственно органи­ческих образований, но они не определя­ют сущности предметно-чувственной деятельности человека, хотя и влияют так или иначе на процесс ее онтогенетичес­кого развития.

Иногда происходит неправомерное отождествление терминов “природное" и “телесное” с термином “биологическое”. Однако “природное” и “телесное" нельзя однозначно характеризовать как “биоло­гическое" в человеке. “Природное" и “те­лесное" в человеке лучше обозначить тер­мином “органическое”.

Биологический способ существования, присущий только животным, имеет важ­нейшую характеристику: единство орга­нических нужд с врожденными механиз­мами их удовлетворения. Это “единство” как раз и служит основой инстинктов, присущих поведению животных. В процес­се же антропогенеза произошел разрыв между органическими нуждами животно­го существа и механизмами их удовлетво­рения, т.е. инстинкты у человека исчезли. Органические нужды, приобретшие форму потребностей, у человека, конечно, сохра­нились, но у него не осталось никаких врож­денных механизмов их удовлетворения¹.

Органические же потребности человека стали удовлетворяться прижизненно воз­никающими способами деятельности. Органика, телесность и в этом смысле “при-родность" человека остались, но “биологи­ческое" как способ существования живот­ных в мире у человека исчезло.

Необходимо различать “нужду" и "по­требность". Лишь потребность человека соотносится с его деятельностью и способа­ми ее выполнения, имеющими обществен­ное происхождение. Например, у человека, как и у животного, есть нужда в кислоро­де. Она удовлетворяется при непосредствен­ном наличии кислорода врожденными не­рвно-мышечными механизмами дыхания. Потребность же в кислороде появляется у человека как своеобразное отражение нуж­ды в его сознании лишь тогда, когда в ок­ружающей среде кислорода мало или он исчезает совсем. И эта потребность удов­летворяется уже посредством деятельнос­ти, способы выполнения которой человек получает прижизненно (простейший из спо­собов состоит в том, чтобы подойти в душ­ной комнате к окну и раскрыть его).

На наш взгляд, проблема “биосоци­альной природы человека" может быть конкретно решена лишь при междисци­плинарном исследовании особенностей ин­стинктов животных, их исчезновения в процессе антропогенеза, своеобразия связи “органического” и “неорганического" тел человека.

На пути создания междисциплинарной теории деятельности возникает много не­решенных проблем. Мы сформулировали лишь некоторые из них. Без их настой­чивого решения невозможно разработать теоретические подходы к практическому совершенствованию способов человеческой жизни.

296

Раздел III

ЭВОЛЮЦИОННОЕ ВВЕДЕНИЕ В ПСИХОЛОГИЮ

Часть 7.Возникновение и развитие психики в филогенезе

А.Н.Леонтьев

ПРОБЛЕМА

ВОЗНИКНОВЕНИЯ

ОЩУЩЕНИЯ¹

I. Проблема

<...>Проблема возникновения, т. е. соб-ственно генезиса, психики и проблема ее развития теснейшим образом связаны между собой. Поэтому то, как теоретичес­ки решается вопрос о возникновении пси­хики, непосредственно характеризует об-щий подход к процессу психического развития.

Как известно, существует целый ряд по-пыток принципиального решения пробле-мы возникновения психики. Прежде все-го это то решение вопроса, которое одним

словом можно было бы обозначить как ре-шение в духе “антропопсихизма” и кото-рое связано в истории философской мыс-ли с именем Декарта. Сущность этого решения заключается в том, что возникно-вение психики связывается с появлением человека: психика существует только у человека. Тем самым вся предыстория человеческой психики оказывается вы­черкнутой вовсе. Нельзя думать, что эта точка зрения в настоящее время уже не встречается, что она не нашла своего отра-жения в конкретных науках. Некоторые исследователи до сих пор стоят, как изве-стно, именно на этой точке зрения, т. е. считают, что психика в собственном смысле является свойством, присущим только че-ловеку.

Другое, противоположное этому, реше-ние дается учением о “панпсихизме”, т. е. о всеобщей одухотворенности природы. Такие взгляды проповедовались некото-рыми французскими материалистами, на-пример, Робине. Из числа известных в психологии имен можно назвать Фехне-ра, который тоже стоял на этой точке зре-ния. Между обоими этими крайними взглядами, с одной стороны, допускающи­ми существование психики только у че-ловека, с другой — признающими психи-

¹ Леонтьев АЛ. Проблемы развития психики. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. С. 15—27, 34—37, 42—45, 48—57, 69—85, 120—123.

297

ку свойством всякой вообще материи, су­ществуют и взгляды промежуточные. Они пользуются наибольшим распростране­нием. В первую очередь это тот взгляд, который можно было бы обозначить тер­мином “биопсихизм”. Сущность “биопси­хизма" заключается в том, что психика признается свойством не всякой вообще материи, но свойством только живой материи. Таковы взгляды Гоббса и мно­гих естествоиспытателей (К. Бернара, Гек-келя и др.). В числе представителей пси­хологии, державшихся этого взгляда, можно назвать В.Вундта.

Существует и еще один, четвертый, спо­соб решения данной проблемы: психика признается свойственной не всякой во­обще материи и не всякой живой ма­терии, но только таким организмам, ко­торые имеют нервную систему. Эту точку зрения можно было бы обозначить как концепцию “нейропсихизма”. Она вы­двигалась Дарвином, Спенсером и нашла широкое распространение как в совре­менной физиологии, так и среди психо­логов, прежде всего психологов-спенсери-анцев.

Можем ли мы остановиться на одной из этих четырех позиций как на точке зрения, в общем правильно ориентирую­щей нас в проблеме возникновения пси­хики?

Последовательно материалистической науке чуждо как то утверждение, что пси­хика является привилегией только чело­века, так и признание всеобщей одушев­ленности материи. Наш взгляд состоит в том, что психика — это такое свойство материи, которое возникает лишь на выс­ших ступенях ее развития — на ступени органической живой материи. Значит ли это, однако, что всякая живая материя об­ладает хотя бы простейшей психикой, что переход от неживой к живой материи яв­ляется вместе с тем и переходом к мате­рии одушевленной, чувствующей?

Мы полагаем, что и такое допущение противоречит современным научным знаниям о простейшей живой материи. Психика может быть лишь продуктом дальнейшего развития живой материи, дальнейшего развития самой жизни.

Таким образом, необходимо отказать­ся также и от того утверждения, что пси­хика возникает вместе с возникновением живой материи и что она присуща всему органическому миру.

Остается последний из перечисленных взглядов, согласно которому возникнове­ние психики связано с появлением у жи­вотных нервной системы. Однако и этот взгляд не может быть принят, с нашей точ­ки зрения, безоговорочно. Его неудовлет­ворительность заключается в произволь­ности допущения прямой связи между появлением психики и появлением нер­вной системы, в неучете того, что орган и функция хотя и являются неразрывно вза­имосвязанными, но вместе с тем связь их не является неподвижной, однозначной, раз и навсегда зафиксированной, так что ана­логичные функции могут осуществляться различными органами.

Например, та функция, которая впос­ледствии начинает выполняться нервной тканью, первоначально реализуется про­цессами, протекающими в протоплазме без участия нервов¹. У губок (stylotella), пол­ностью лишенных собственно нервных эле­ментов, установлено, однако, наличие насто­ящих сфинктеров, действие которых регулируется, следовательно, не нервными аппаратами (М. Паркер)². Мы не можем поэтому принять без дальнейшего конк­ретного рассмотрения, как это делают мно­гие современные физиологи, также и тот взгляд, согласно которому возникновение психики ставится в прямую и вполне од­нозначную связь с возникновением нервной системы, хотя на последующих этапах раз­вития эта связь не вызывает, конечно, ни­какого сомнения.

Таким образом, проблема возникно­вения психики до сих пор не может счи­таться решенной, даже в ее самой общей форме.

Такое состояние проблемы возникно­вения психики, естественно, приводило ряд естествоиспытателей именно в этом воп­росе к позициям агностицизма. В послед­ней четверти прошлого столетия Эмиль Дюбуа-Реймон — один из виднейших ес­тествоиспытателей своего времени — ука­зал в своей речи в честь Лейбница (1880)

298

на семь неразрешимых для человеческой науки “мировых загадок”¹. Как известно, в их числе стоял и вопрос о возникнове­нии ощущения. Президент Берлинской академии, где Дюбуа-Реймон выступал с этим докладом, подводя итоги обсужде­ния проблемы непознаваемости для науки некоторых вопросов, отвел целый ряд “за­гадок”, но сохранил три, подчеркнув их якобы действительную недоступность че­ловеческому познанию. В числе этих трех оказался и вопрос о первом возникнове­нии ощущений, вопрос, который Геккель не случайно назвал “центральной психо­логической тайной”².

Нет, понятно, ничего более чуждого пос­ледовательно материалистической науке, чем взгляды агностицизма, хотя бы и огра­ниченные одним только участком знания.

Первое, что встает перед исследовани­ем генезиса психики, — это вопрос о пер­воначальной, исходной форме психичес­кого. По этому поводу существуют два противоположных взгляда. Согласно одно­му из них, развитие психической жизни начинается с появления так называемой гедонической психики, т. е. с зарождения примитивного, зачаточного самосознания. Оно заключается в первоначально смут­ном еще переживании организмом своих собственных состояний, в переживании положительном при условии усиленного питания, роста и размножения и отрица­тельном при условии голодания, частич­ного разрушения и т. п. Эти состояния, являющиеся прообразом человеческих переживаний влечения, наслаждения или страдания, якобы и составляют ту глав­ную основу, на которой в дальнейшем раз­виваются различные формы “предвидя­щего” сознания, сознания, познающего окружающий мир.

---

Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 168; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!