Глава 2: Любовь не может погибнуть 12 страница
— Почему тебе обязательно нужно во всем со мной спорить? — насмешливо спросил он, но, надо сказать, в его вопросе была доля истины.
— Я не во всем с тобой спорю. Только тогда, когда, как мне кажется, ты неправ или ведешь себя странно. Я же не виновата, что почти за все время нашего знакомства ты бываешь то одним, то другим, правда же?
Его брови приподнялись, а лицо исказила ухмылка. Я никак не смогла побороть свою улыбку и хихиканье, вырвавшееся из моей груди.
— Если бы я не думал, что ты станешь игнорировать меня весь оставшийся день, я бы прямо сейчас закинул тебя на плечо, — хрипло сказал он, на что я перестала хихикать. — Поэтому вместо того, чтобы закатывать сцену, я заключу с тобой сделку.
Я ничего не ответила и даже не сдвинулась с места. За поступки всегда приходится расплачиваться, вот и настал мой черед. Мне пришлось заплатить за высмеивание парня, который знал, как выгодно воспользоваться любой ситуацией.
— Пасс, — не думая, выпалила я, прежде чем смогла остановить себя.
Вон отпустил смешок и с недоверием посмотрел на меня:
— Серьезно?
У меня осталось всего десять. Я скривилась и необдуманно ответила:
— Я запаниковала.
Он засмеялся, поглаживая мое бедро большим пальцем, тем самым отвлекая меня. Все, что связано с ним, отвлекало меня.
— Что ж, я так понял, ты пасуешь, так что пока ты свободна. Но что-то подсказывает мне, что скоро у меня получится воплотить свой план, рано или поздно.
|
|
|
Я выдохнула от глубочайшего облегчения, понимая, что он не угрожал мне, а предупреждал, и что при таком раскладе я использую все оставшиеся у меня десять пассов еще до того, когда они мне действительно понадобятся.
— Ты мог бы просто быть милым со мной и никогда не воплощать в жизнь свой хитрый план. Это пошло бы на пользу и тебе, — ласково сказала я, надеясь, что он не сможет устоять перед моей слабой попыткой флирта. Не думаю, что я когда-либо раньше намеренно флиртовала, но вдруг я заметила, что его взгляд стал мягче, что придало мне уверенности.
— Ты пытаешься подкупить меня путем соблазна, Харпер Кеннеди?
Я облизала губы, поскольку знала, что это немного сводит его с ума, он так говорил, и немного откинулась на спинку кресла. Да-да, и за какие-то секунды из привычной застенчивой Харпер Кеннеди я превратилась в блудливую соблазнительницу ради того, чтобы получить желаемое. И должно ли было это меня заботить? Ах, нисколечко!
Переживала ли я, когда он стянул меня с сидения, после чего мне ничего не оставалось, как обхватить ногами его талию, и впился губами мне в губы? Нет, черт возьми! Если у меня получилось добиться от него такой реакции, то я использую на нем все свои приемы.
|
|
|
И лишь потому, что ожидающая нас толпа насвистывала и кричала, Вон медленно оторвался от моих губ, и я уткнулась лицом в его шею.
Ладно, я переживала совсем немного.
— Прости, — прошептал он мне на ухо, и я почувствовала, что ему действительно жаль. Мне не хотелось, чтобы он сожалел или был опечален. Жизнь и так полна сожалений, и я не хотела быть одним из них. Я посмотрела ему в глаза и улыбнулась. Я разжала свои руки, до этого обвивавшие его шею, и запустила ладони в его волосы, а затем поцеловала.
Снова послышался свист и улюлюканье толпы, до нас донеслись возбужденные возгласы, и мне показалось, что мы разыгрывали какое-то шоу. Я знала, что они говорили про нас и, вероятно, осуждали меня, что, откровенно говоря, заботило меня меньше всего. Я находилась во власти Вона и его сердца, и я всегда буду рядом с ним. Я дала такую клятву и останусь верна ей.
Я почувствовала его улыбку на своих губах, и прежде чем опустить ноги на сухую траву, я поцеловала его в щеку, а затем мои губы скользнули к его уху.
— Думаю, мы квиты, — сказала я и вырвалась из его объятий, поворачиваясь, чтобы достать свою сумку с пола грузовика. Я услышала, как он засмеялся, доставая из грузовика наш холодильник. Взявшись за руки, мы смело направились к глазевшей толпе, которая следила за каждым нашим движением.
|
|
|
— Итак, это и есть та девушка, о которой я так много слышал, — сказал парень с рубашкой, обернутой вокруг его головы. Я почувствовала, что мои щеки запылали, а раз они уже стали красными, то, по крайней мере, никто не заметит, если у меня поднимется давление.
Вчерашняя девушка, Сара, стукнула его по животу:
— Боже, Трэв, твоя мама роняла тебя в детстве, или что? Что из фразы «отвали» тебе не понятно?
Я сдержалась, чтобы не рассмеяться, когда он пожал плечами, потирая самодельный тюрбан. Парень был хорошо сложен, как и, на первый взгляд, большинство парней вокруг, кроме, пожалуй, Фути, но даже Трэвис был еще не самым лучшим. Я предположила, что все взгляды обычно принадлежат ему.
— Все в порядке, — ответила я. Я понимала, что мое появление в качестве новой девушки уже привлечет внимание, не говоря уже о том шоу около грузовика. На самом деле, после чего-то подобного уже не было смысла прятаться. Большинство из толпы направились к берегу, где уже засвистела тарзанка, — увиденного было для них достаточно.
— Я Трэвис, — представился он, протягивая мне руку.
Вону пришлось позволить мне пожать его руку, что произошло из чистой вежливости, иначе мне было не избежать его прикосновения.
|
|
|
— Харпер, — я пожала его руку и улыбнулась, затем еще раз улыбнулась, и снова пожала его руку, прежде чем Вон закашлялся. Наконец, Трэвис с самым невинным взглядом отпустил мою ладонь, которую я тут же вложила в руку Вона.
— Что ж, мне лучше присоединиться ко всем, прежде чем Сара выбросит мое пиво за борт. Было приятно с тобой познакомиться.
Затем он побежал по пристани вслед за своей сестрой, в то время как Картер и Эйприл появились из-за внедорожника Картера, держа в руках удочку и коробку с приманкой.
— Наконец-то, — простонала Эйприл, обнимая меня. — Что с вами двумя приключилось? Сначала ваш грузовик шел прямо рядом с нашим, а уже через минуту...
— Эйприл, — Картер сделал шаг вперед, за что большое ему спасибо. — Пойдем, я покажу тебе самое лучшее место на пруду, где ты сможешь хорошенько позагорать...
Он взял ее за руку и повел к берегу, где стояло другое каноэ. У нее перехватило дыхание, прежде чем она успела улыбнуться мне в ответ.
— Увидимся, милая.
Она помахала мне, а потом рассмеялась, когда Картер в очередной раз попытался взять ее под руку.
— Ага, — крикнула я ей вслед.
— Кажется, что сегодня она более расположена к нам. Ты с ней что-то обсуждала? — тихо спросил Вон с беспокойным видом.
— Думаю, она видит, что я счастлива, и это самое главное сейчас.
До какой-то степени я была уверена, что, в конце концов, она больше беспокоилась о Воне, чем обо мне, потому что, если случится все то дерьмо, я буду лежать в земле, оставив ее, чтобы вытащить Вона из плена лжи, гнева и чувства потери.
— Хватит, капитан, возьми уже меня в море, — подмигнула я, на что он быстро поцеловал меня, прежде чем мы спустились к воде.
Он рассмеялся и остановился, прежде чем я успела сделать и два шага.
— Не туда, — сказал он. На мой вопросительный взгляд он кивнул куда-то в сторону: — Сюда.
Когда я увидела, что он имеет в виду тарзанку, у меня перехватило дыхание.
— Ни за что!
* * *
В моей руке появилась слабость от держания удочки. Она не была тяжелой, но я много уставала в последнее время. Несмотря на усталость, я гордилась тем, что хоть узнала, что такое удочка.
Мне пришлось просить его насадить наживку на мою леску, поскольку я совсем в этом не разбиралась, не говоря уже о том, чтобы самой забросить удочку в воду. Когда он сказал «закидывай удочку», я посмотрела на него так, будто он просил меня полетать на его космическом корабле. Он рассмеялся надо мной и велел забросить удочку. Теперь я понимаю, что он говорил не буквально, но по какой-то невообразимой причине, именно это и произошло. Я не совсем уверена, как и почему, но моя рука разжалась, и удочка выскользнула прямо из нее. Все произошло, будто в режиме замедленного движения, и, тем не менее, я никак не могла это предотвратить. У меня перехватило дыхание. Он выкрикнул «нет», а потом так сильно рассмеялся, что его лицо стало ярко-красным от смеха. Именно в тот момент я столкнулась с дилеммой: рассмеяться или умереть на месте. Я понимала, что готова сделать и то, и то.
— Что же мне теперь делать? — смеясь, спросила я, отметив про себя, что некоторые тоже видели, что я наделала, и теперь тоже смеялись.
— Я залезу в воду и достану ее, если ты... если ты прокатишься на тарзанке хотя бы раз.
Я больше не слышу смеха, все звуки пропали от чувства страха и предательства:
— Ты обещал, что не будешь просить меня прокатиться на тарзанке. Ты обещал.
Ладно, возможно, в данном случае слово предательство звучит чересчур, но когда он предлагал прокатиться на тарзанке до этого, и я увидела, как она была высоко, то сразу поняла, что не смогу этого сделать. Несмотря на его уверенность в том, что я смогла бы. В конце концов, я умоляла его не заставлять меня кататься на тарзанке, и он уступил.
Он положил свою удочку на землю и так близко подошел ко мне, что я почувствовала тепло наших тел, затем он взял мои руки в свои:
— Я никогда не нарушу данных тебе обещаний, Блу. Никогда. Я говорил, что не стану заставлять тебя делать что-то, чего ты сама не хочешь; я говорил, что буду рядом с тобой, независимо от того, что ты сделаешь, прокатишься на тарзанке или нет. Независимо от того, захочешь ты называть меня своим парнем или нет. На мой взгляд, оба вопроса не подразумевают под собой никакого риска, но у тебя другое мнение, поэтому я принимаю твою позицию. Но я никогда не обещал, что не стану просить тебя снова, потому что я всегда буду просить тебя рискнуть и жить на полную катушку. Пронестись на тарзанке по воздуху, доверившись самой себе в подходящее время. Целовать меня на глазах наших друзей. Или позволить мне стать для тебя ближе. Это все рискованно, но я всегда буду просить тебя попробовать.
Отец Небесный, Вон не знал, что в его словах больше правды, чем он полагал, отчего мне захотелось расплакаться. У меня заболело в горле, и я боролась с тем, чтобы меня не выдал мой трясущийся подбородок. Мне захотелось сделать все, о чем он просил. Мне захотелось жить и рисковать, и пробовать... и любить. Поэтому я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, пока мои легкие не наполнились под завязку и больше не вместили бы ни йоту кислорода, а затем медленно выдохнула:
— Спроси меня еще раз, и я клянусь, ты не разочаруешься.
Он немного опешил и сжал мои ладони. Его улыбка стала шире, как и моя.
— Ты станешь называть меня своим парнем?
Эээ. Это был не тот вопрос, который я подразумевала, и он это знал. Он тихо засмеялся, и я поняла, что это не имело значения. Больше всего на свете я хотела, чтобы он был моим парнем. И было еще кое-что, чего мне очень хотелось, но это было не в моей власти. А первое желание — в моей. Я понимала, что, когда я расскажу ему о своей болезни, возможно, он откажется от такой привилегии, но в то же время подумала, что у нас могла бы быть мечта.
— Да.
Его зрачки расширились, и он расплылся в улыбке.
— Но, — добавила я, на что он чуть ссутулился, — но только если мне не придется кататься на тарзанке. Ты не получишь и то, и другое, к тому же, тарзанка откровенно пугает меня, даже больше, чем пауки, змеи и медведи вместе взятые.
— Если собрать их всех вместе, то получится одно до чертиков страшное животное.
Его ухмылка была настолько широкой, что готова поспорить, что ему было больно, потому что от моей у меня свело все лицо. У меня чертовский болели щеки.
— Тьфу на тебя, пройдоха, потому что теперь мы официально парень и девушка, и ты больше не сможешь надо мной потешаться.
Он слегка хихикнул, пожал плечами, а затем, прежде чем я поняла, что произошло, взял меня за талию и поднял над землей. Я завизжала, после чего наши губы встретились, а затем нас поглотила холодная толща воды.
Я крепко его обняла, зажмурив глаза. Я доверила свою жизнь Вону, и когда мои ноги, все еще обвивавшие его бедра, погрузились в воду, а рот уткнулся в его шею, он снова стал искать губами мои губы, чего мне тоже очень хотелось. Целовать Вона было чем-то новым, чего я никогда раньше не испытывала, поэтому я так к этому пристрастилась, что даже страшно было об этом подумать. Потому я не стала думать об этом. Я просто целовала его и растворялась, чувствуя, как вода покрывала его губы. Боже мой, мое тело так хотело соединиться с его. Между нами не осталось ни миллиметра, и, тем не менее, мы хотели стать еще ближе друг к другу.
Если бы не потребность в кислороде, мы, вероятно, совсем не отрывались бы друг от друга. Проклятые легкие! Хотя Вон не отпустил меня, чтобы я шла сама; он прошел подальше от пирса и, я думаю, посторонних глаз. Я не знала, смотрел ли кто-либо на нас. Пфф, вероятно, многие из них смотрели, только мне до этого не было никакого дела. Все, о чем я заботилась, был Вон.
Пока он скользил в воде, я смотрела на то, что нас окружало: горы и небо. И все остальное. Это было большое и красивое, просторное место, и, кажется, в тот самый момент решила для себя, что я хотела бы там жить. Прямо там, на краю того самого пруда и наблюдать за парнем, которого люблю, ловить рыбу для нашего стола, и стягивать с него футболку, потому что он совсем не понимал, насколько он чертовски сексуален. Последнее было решающим аргументом в сделке.
Я знала, эта земля принадлежала Фути, но все равно я хотела ее. Ладно, звучало слегка неразумно. Черт, в тот день я вела себя неразумно, и мне было плевать.
— Мне здесь нравится, — сказала я мечтательно.
— Это потому что ты не выросла здесь. Если бы ты жила здесь, возможно, ты бы захотела свалить отсюда.
Его голос был таким грустным, и я поцеловала его влажную шею, всасывая воду. Горячо и немного игриво, и делала я это, потому что мне нравилось.
— Блу. Если продолжишь, то у меня будут неприятности.
Я захихикала, потому что точно знала, о чем он говорил, и я любила то, что могла делать это с ним. Он мог быть прав насчет жизни здесь и прочего. Но он не понимал, что я жила в городе, где чувствовала себя незнакомкой для соседей. На наших двориках не было прудов, куда могли бы приходить наши друзья, чтобы расслабиться. Мы были или богатыми и имели бассейны, либо же были бедными и ходили в общественные бассейны, где вы чувствовали себя как селедка в бочке. Запах земли и домашней готовки начали кружить мне голову после недели пребывания здесь. Дома ты чувствовал либо запах горячего асфальта, либо дождя. Единственное, когда я могла чуять запах еды, — когда кто-нибудь приносил еду на дом.
Конечно, я готовила для Бенни, папы и себя, но это было просто и ничего, что требовало бы больше тридцати минут и чего-то, кроме микроволновки. Продажа квартиры для оплаты медицинских счетов и переезд сюда были как переезд в другой мир. Нам пришлось потратить все деньги, но мы все еще могли позволить себе милый маленький дом на долю ипотеки в Сиэтле, и сейчас я все сильнее влюблялась в парня, который имел все, но не хотел ничего, кроме любви и маминой теплицы. Не поймите меня неправильно, я любила свой дом в городе. Там было мое место, я там выросла, там были мои друзья, моя жизнь, даже работа преподавателем танцев для детей в студии, где я училась. Я была близка ко всему, и со всеми друзьями мы были в одной лодке.
То, что я нахожусь с Воном и его друзьями в этом прекрасном месте, чувствую свободу, которую может принести обеспеченная семья, слегка пугало и ошеломляло. Сейчас мне было интересно, что Вон делал с кем-то вроде меня. Я родом из семьи, которая едва сводила концы с концами из-за постоянно растущей горы медицинских счетов. Все во мне не подходило Вону, но мы как будто притягивались друг к другу, как магниты. Даже просто мысль о том, что я пыталась или буду пытаться отказаться от него, причиняла мне боль, не говоря уже о действиях.
— Харпер Кеннеди, остановись сейчас же.
Эйприл хихикала, пока ее каноэ чуть ли не налетело на нас. Они выбуксировали другую лодку позади них, и Вон схватил ее, пока я плавала на безопасной дистанции чтобы не стукнуться головой об пластик. Холод воды, где наши тела были вместе, заставил меня дрожать. Я сразу же заскучала по нему.
Чушь! Как же жалко это выглядело! Я больная влюбленная девочка-подросток. Я никогда не думала, что буду одной из них. Я никогда не думала, что будет так много всего, и все же с Воном это «никогда» звучало как ругательство.
Вон перелез через края лодки и перебросил свои ноги. Мое тело было так напряжено и его практически ломило при виде каноэ, которое могло перевернуться вместе с ним, но не успела я этого представить, как увидела, что Вон запрыгнул в каноэ и махал мне рукой.
Он, должно быть, шутит, да?
А вот и нет!
— Давай, это просто. Я вытащу тебя.
Пока не приблизишься к каноэ, не поймешь, насколько его бортики высоко от воды, и насколько трудно забраться в него хоть с какой-то грациозностью или стилем. Вон свесился за борт, чтобы как-нибудь помочь и приподнять меня, пока я била ногами под водой. Все это время каноэ выглядело так, будто вот-вот перевернется.
Из моего рта вырывался дурацкий визг, а Вон, Эйприл и Картер хохотали надо мной. Ну, Вон смеялся и кряхтел, затягивая меня в маленькую лодку, которую я уже начала ненавидеть всей душой. Только Вон мог выглядеть сексуально, залезая в лодку из воды. Я точно выглядела не так.
Мне было нечем дышать, когда забралась наверх к Вону, который тоже с трудом дышал, успевая посмеиваться, и все-таки я нашла в себе достаточно сил, чтобы дать ему пощечину.
— Заткнись, — сказала я, от чего он стал смеяться все сильнее, раскачивая под нами лодку. Я чувствовала, как горячее солнце грело мою спину, и, честно говоря, я могла бы бездельничать там и дальше, может быть, даже целый день, если бы Картер не протаранил нас своим каноэ. Крик Эйприл эхом отозвался по воде и остался вибрировать во внутренних стенках нашего каноэ, от чего мы с Воном передернулись. Я подпрыгнула на месте, еще больше съежившись, когда наша лодка покачнулась от моих неловких движений. Вон ловко и быстро поднялся, схватив одно из весел, и стал загребать им толщу прохладной воды, а затем брызгать на Картер и Эйприл. Если бы я могла подумать, что Эйприл может так громко кричать, то могу сказать, что я совсем ее недооценивала. От крика этой девушки могло разбиться стекло.
Мне же, в свою очередь, было так смешно, что я едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы завизжать или выкрикивать ругательства. Я оставила это парням, ведь мы промокли от брызг, летящих с весла Картера.
На дне наших лодок было так много воды, что, когда я справилась со своей эйфорией, то забеспокоилась. Сколько воды может набрать в себя каноэ, прежде чем начнет тонуть?
— Вон, мы тонем.
Он на мгновение остановился и посмотрел вниз на уровень воды. А затем сделал то, за что мне хотелось его убить... вместо того, чтобы вычерпывать воду, он подгреб веслом пару футов, разделявших наши лодки, пока наши борта не столкнулись с громким стуком и рывком.
— Это не дерби с полным разгромом! — Вон засмеялся и перепрыгнул в лодку Картера, в самую толпу, а мою лодку оттолкнул подальше от себя.
На этот раз настала моя очередь кричать. Я закричала так громко, что Эйприл должна была гордиться моей минуткой банши[17]. До боли в руках я схватилась за борт каноэ, но оно так и продолжило раскачиваться. Да, я его убью; жестоко и кроваво.
Не могу точно сказать, как это произошло, но каноэ наклонилось в сторону, и я опять закричала.
— Прекращай орать, тупица, и помоги мне влезть.
Эйприл зарычала из воды. Это сработало, потому что я внезапно перестала кричать, схватила ее руки и потащила к себе. Было очень заметно, что я не такая шустрая и сильная, как Вон, у которого это движение выглядело более простым и менее болезненным.
Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 168; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!