Глава 2: Любовь не может погибнуть 4 страница
— Ты кидаешься шутками из вселенной «Звёздный крейсер "Галактика"»[6]? — спросила я с ухмылкой. Я уже не могла убрать со своего лица улыбку, она только становилась все шире.
Парень повернулся и взглянул на меня через плечо, и мне пришлось отстраниться, иначе наши губы неизбежно бы соприкоснулись и, думаю, судя по выражению его глаз и улыбке в стиле Джонни Деппа, он это прекрасно знал.
— Ты знаешь это шоу «Звёздный крейсер "Галактика"»?
Пока еще я не хотела рассказывать ему о своей матери. Я знала это, потому что мамин дом всегда напоминал о старых шоу. Но я ничего ему не ответила, и постепенно моя широкая ухмылка практически сошла на «нет». Моя мама любила эти шоу. Он нахмурился, и на секунду я подумала, что он скажет мне что-нибудь, но Вон повернул голову к толпе друзей внизу на заднем дворе и сжал мою руку.
— На старт,… внимание...
— Марш! — продолжила я и поставила своей целью грузовик, позволяя его руке выскользнуть из моей. Я бежала быстро, но Вон догнал меня, смеясь от того, что я застала его врасплох.
Мне было интересно, почему он оставил так далеко от дома свой грузовик, но я всё бежала. Это выглядело комично — бежать, заливаясь смехом, в то время, как невозможно из-за этого нормально дышать. Я очень давно не ощущала такого дикого восторга и не хотела, чтобы это чувство прошло. Я желала, чтобы Вон преследовал меня, и я слышала как наш смех проносился сквозь воздух, словно мы были маленькими детьми, у которых не было никаких забот в этом мире.
|
|
|
Несмотря на это, я прыгнула в его грузовик, а он перебросил всякий рабочий хлам в кузов. Прежде, чем прыгнуть за руль, он широко распахнул дверь, и через несколько секунд мы уже мчались через чьи-то дворы. Да, через дворы, вдали от дороги. Я задыхалась, он тяжело дышал, но когда я взглянула на него с пониманием, это отнюдь не потому, что он не в форме, это то — нечто дикое между мужчиной и женщиной, это страшно и в тоже время захватывающе. Он посмотрел сквозь лобовое стекло и направил грузовик через деревья так, что пыль, словно призрак, развивалась за нами. В этот момент он начал замедляться и через несколько минут остановился. Вон заглушил двигатель и посмотрел на меня. В то мгновение я явственно ощутила, что в моем сердце что-то щёлкнуло, оно стало биться барабанной дробью.
Я облизнула губы и глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, потому что, ей-богу, мое тело обезумело, когда он был так близко ко мне. Это все так невероятно, что я практически сошла с ума.
— Не стоит, — его хриплый голос отозвался мурашками на коже моих рук.
— Что? — спросила я, когда он прикрыл глаза и покачал головой.
— Не облизывай губы и не смотри так невинно, потому что все, что я хочу сделать, так это поцеловать тебя, и я обещаю, что можешь мне доверять. Вот дерьмо, он хочет поцеловать меня!
|
|
|
Я сглотнула огромный комок, образовавшийся в горле, коснулась его щеки своей рукой. Его глаза были открыты.
— Закрой глаза.
— Закрыть?
— Закрыть, — я улыбнулась, потому что он сделал то, о чем ему говорили. Он этим заставил меня улыбаться, и мне это нравилось. Мне нравилось, что он дает мне ощущение нечто иного, нежели печаль и скорбь. Медленно я наклонилась через широкое сидение, игнорируя клетки моего мозга, которые кричали мне «Остановись!», и замерла рядом с его губами. Затем, не давая нашим губам встретиться, я наклонила голову и поцеловала его в щеку. Почувствовала его ухмылку, такую же, как и у меня. Да, определенно я большая трусиха, но мне нравилось быть такой.
С усмешкой, появившейся на его лице благодаря мне, он медленно открыл глаза, посмотрел на мои губы, затем в мои глаза, и на мгновение мне страстно захотелось, чтобы бы он довел дело до конца.
— Я знаю, что уже могло быть, но я не хотел бы иного, нежели то, что мы только что разделили, — мягко сказал он, это был наш первый поцелуй и он был завершенным. — Я никогда прежде не ощущал такого.
|
|
|
— Я тоже. — И это правда. То есть, мне семнадцать, и я целовалась раньше, но это, это было так невинно, сладко и красиво, и... Ладно, достаточно.
Он повернулся в своем кресле, рука покоилась на руле.
— Я хочу знать все, что можно узнать о тебе, Харпер Кеннеди.
Все мое нутро слегка сжалось.
— Я не хочу рассказывать тебе всего. — Мне была ненавистна боль в его карих глазах, но я защитила бы все, что только смогла от этой болезни, и тогда, я, можно сказать, даже заботилась о Воне. Он незнакомец, но я чувствовала, что могу доверить ему жизнь. От переизбытка чувств меня начало трясти, так было всегда, когда речь заходила о доверии к людям, с тех пор, как я узнала о своем диагнозе. Старые друзья, которыми я дорожила, теперь превратились лишь в простых знакомых, а дальние родственники и незнакомцы теперь стали моими лучшими друзьями. Большие изменения, но сейчас, они были к лучшему.Я широко улыбнулась и игриво хлопнула его по груди.
— Кроме того, ты, кажется, узнаёшь информацию обо мне и без моей помощи, — просто замечательно!
Он ухмыльнулся, его смущение и грусть были поспешно прикрыты игривостью.
— Виновен по всем пунктам, я просто спросил.
Мне понравилось то, что он расспрашивал обо мне, прежде чем пришёл на помощь в ситуации со своим отцом. То, что было между нами — это не простая защита или взаимная ненависть к его отцу и даже не жалость. Ладно... может быть немного защиты все же было. По-видимому, это было важно для него, поэтому я не посмела возмущаться.
|
|
|
— И?
— И ты — загадка. Если не считать того, что у тебя есть брат и отец, и вы переехали сюда всего неделю назад, о, и еще, ты имеешь какое-то отношение к Эйприл.
— И это все?
— Нет. — Его глаза всматривались в меня, сквозь меня. Я это почувствовала, и у меня закружилась голова, мне было интересно, о чем он думал. — Ты действительно хорошая танцовщица.
Я раскрыла глаза и глубоко вздохнула. Откуда он знал, что я танцевала? Он протянул руку, пригладил выбившуюся прядь волос, с которой играл ветер, и заправил ее мне за ухо. Вон выглядел виноватым, что заставляло меня волноваться. Мне больше нравилось, когда он выглядел свободным и счастливым. Меня уже тошнило от чувства вины.
— Я занимался электроникой. Мистер Сойер попросил меня проверить свет для школьного представления, а тщательно все сделать я мог, только когда все разойдутся по домам. Я думал, что был там один, но, видимо, ты тоже так считала.
— Ты видел, как я танцую? — я покусывала губу, и он слегка коснулся её большим пальцем, останавливая меня. — Это значит,... что ты видел, как я... плакала после этого?
Он кивнул.
— Почему?
— Почему?
— Да.
— Потому что мне это нравится,... потому что больше я не могу этим заниматься, — слова вылетали из моего рта прежде, чем я успевала подумать о том, чтобы остановить себя, и я знала, что это вызовет массу вопросов.
— Расскажи мне, расскажи мне, почему ты больше не можешь заниматься этим? Я знаю, что дело не в физической форме. Ты была идеальна.
Ох, как мало он знал.
— У меня проблемы в паховой области и с бедром, это физические проблемы.
Его взгляд опустился на мое бедро. Мое платье собралось складками выше, чем должны носить хорошие девочки, но садясь в его грузовик, я не задумывалась о подобных вещах. Поэтому я немного одернула его за подол. Тогда Вон положил свою руку на мое прикрытое бедро, его кожа прожигала ткань моего платья, будто он и не замечал моих неуклюжих попыток прикрыться.
— Ты растянула или порвала что-то?
— Нет, но все доктора говорят, что пока я не вылечусь, я должна следить за тем, что я делаю, и пока что танцы под запретом.
— Значит, потом ты сможешь вернуться? — исходивший от него энтузиазм был больше, чем, я думала вообще возможно, и это разбивало мое сердце.
Я неделями не слышала, чтобы кто-то говорил о моём здоровье с таким энтузиазмом. Пройдёт время, и он все выяснит, потому что нельзя скрыть тот факт, что у тебя рак после начала лечения. Это сильно ранило бы его, и я ненавидела свою трусливую часть, которая дала бы ему надежду, не предупредила бы до того, как он начал бы вкладывать в меня свои чувства. Но мне нравились те чувства, которые он заставлял меня испытывать, и мне хотелось задержать их хотя бы ненадолго.Я не хотела лгать ему, но я также не хотела, чтобы он знал, почему доктора запретили мне танцевать. Не сейчас. Я хотела сегодняшний день. Пфф, хотя сейчас, когда солнце уже садилось, я хотела этот вечер с ним, без болезни и жалости, только мы и мечты о совместном будущем. Я хотела подросткового романа, когда можно сидеть со своим парнем во время обеда и обсуждать выпускной бал. Я хотела этот вечер, а затем, утром, я позволила бы ему спокойно уйти, потому что это лучшее, что можно было сделать для нас обоих.
— Может быть, — сказала я, изменяя своим прежним словам, потому что знала правду; мне следовало сказать «маловероятно».
Он сжал мою ногу и криво улыбнулся. Я уже стала ненавидеть эту улыбку больше всего на свете. Мне нравилась совсем другая.
— Мне так жаль. И все же, не теряй надежду, — сказал он грустно, и это я возненавидела ещё больше.
Я улыбнулась, хотя даже не имела это в виду, я стала профессионалом по этой улыбке.
— Не надо, — нахмурился он.
— Что? Что теперь? — нахмурилась я в ответ.
— Не делай этого. Не знаю, что между нами, но это заслуживает больше, чем полуправду и фальшивые улыбочки. Сегодня вечером я хочу узнать тебя без всей этой херни.
Я улыбнулась, и в этот раз, это была настоящая улыбка, потому что мне хотелось того, что он предлагал, даже если это всего лишь на одну ночь.
— Ладно. Но, Вон, если ты не хочешь полуправды или чтобы я врала тебе, то нам нужны кое-какие правила. Ты можешь спрашивать меня обо всем, о чем захочешь, но есть вещи, о которых я не могу говорить, и мне нужно, чтобы ты понял и принял это.
Он приподнял брови и, казалось, обдумывал это, а затем кивнул.
— Идёт.
— Вот и славно.
— Мне нравится, — широко улыбнулся он.
— Можно я первая? — я внезапно разволновалась задавать ему вопросы, ведь не было никаких ограничений.
Он засмеялся, заставив моё сердце биться сильнее.
— Давай.
— Ты расскажешь всю правду?
— Ты заставляешь меня нервничать. Во-первых, даже если... — он прибавил звук на своём стерео, где играл трек «Fighter» группы «Gym Class Heroes». Я сразу же узнала их, но даже подумать не могла, что парень из провинции будет слушать их в своём автомобиле.
— Что? — спросил он, а я потрясла головой, мне не хотелось, чтобы он знал, что я сделала вывод, будто он парень из провинции или что-то в этом роде. — А ты думала, будет Кенни Роджерс[7] или кто-то похожий? Мы живем в деревне, не в прошлом.
Я прикусила губу и пожала плечами.
— Я не думала, что будет Кенни, больше, что будет Гарт Брукс[8].
— Эй. В Гарте нет ничего плохого.
Я засмеялась, и он тоже. Тогда я почувствовала себя лучше.
— Давай же. Вылезай, — продолжил он, качая головой и посмеиваясь.
Я спрыгнула со своей стороны и встретилась с ним позади грузовика. И только тогда я поняла, почему это его место. Мы смотрели на его дом и на другие. Я прекрасно видела весь город. Главная улица была усеяна деревьями и реками смоляных дорог. На фоне всего этого выделялась мэрия, так же как и наша школа и церковь. Это было идеальное место для размышлений о жизни и того, из чего она для тебя состоит, когда все, что город Олбани мог предложить, находясь внизу, превосходно располагалось ниже заката.
Вон опустил заднюю дверь кузова и сдвинул несколько садовых инструментов, прежде чем бросить плед на землю. Красный цвет покрывала выделялся на фоне темно-синей дверцы и зелени деревьев.
— Вставай, мы идём! — сказал он слишком радостно. Я тут же поняла, почему, и уставилась на него.
— Знаешь, я не смогу залезть туда без твоей помощи и, притом, не выставив себя напоказ.
— А в чем проблема? — ухмыльнулся он, прислонившись к задней дверце грузовика.
Я кивнула и сдержалась, чтобы не засмеяться. Казалось, я разыгрывала одну из них. После быстрого размышления я поняла, что получить от него помощь — способ менее неловкий, чем позволить ему смотреть, как я стараюсь изо всех сил подняться туда и, возможно, выставляю перед ним напоказ больше кожи, чем мне бы того хотелось. Поэтому я уперлась руками о холодный метал задней откидной дверцы и посмотрела через плечо.
— Ладно, я готова.
Он хлопнул в ладоши, а затем потёр их.
— Я тоже.
И, прежде чем я успела сказать хоть что-нибудь по поводу его комментария, имеющего двойной смысл, он схватил меня за бёдра и подтянул вверх так, что я оказалась на коленях. Уверена, он глазел на мою задницу. Хотя я не думаю, что она выглядела хоть сколько-нибудь привлекательно. До того, как мне удалось восстановить равновесие, он шлепнул меня по ягодице и захихикал, когда я завизжала и упала, свирепо наблюдая за тем, как он веселился.
— Что?
— Серьёзно? — я подавилась.
— Да ладно, я же мужчина.
— Ты нечто.
Он подмигнул, затем разместил одну руку на задней двери, а вторую — со стороны кузова грузовика, прежде чем поднять ногу, — и он на месте. Просто и унизительно ловко, по сравнению с моим подъемом. Я стремглав направилась к задней части грузовика, разглаживая мягкое красное покрывало, а он присоединился ко мне, откидываясь назад и похлопывая место возле себя. Парень выглядел так аппетитно, откинувшись назад, с одной рукой за головой. Он натянул самую дерзкую улыбку, такую, которая намекала на его мысли в отношении меня. Тот взгляд немедленно заставил мою кожу сморщиться, будто у ощипанной курицы.
Думаю, у меня неприятности.
Его черная футболка и синие джинсовые шорты создавали контраст по отношению к насыщено красному пледу, по которому он снова похлопывал рядом с собой. Я улыбнулась искренней улыбкой, которую не смогла сдержать, и, если честно, не хотела. Он заставил меня улыбаться по-настоящему, так что я улеглась и устроила голову у него на руке, наблюдая за изменением неба, стараясь не слишком очевидно вдыхать его запах.
Ага. У меня серьёзные неприятности.
— Давай, — сказал он, приготовившись для нашей игры.
Я повернулась к нему, наши лица были в сантиметрах от того, чтобы соприкоснуться. Такими темпами моё сердце не выдержит! Лежать рядом с ним, с его теплой, сильной рукой под моёй головой — это сводило меня с ума. А потом были мои руки; что я должна была делать со своими руками? Я не знала, поэтому обернула их вокруг живота.
Сконцентрируйся, Харпер. Сконцентрируйся.
— Какой была самая тупая ложь, которую ты говорил?
Он поморщился, и это было мило.
— Это запрещённый приём. Я был прав, говоря, что ты заставляешь меня нервничать! Ты собираешься убить меня?
— Только, если это что-то плохое, — ответила я, смеясь.
— Угу. Сама напросилась, — усмехнулся он. — Я поспорил бы о нашем соглашении.
Я ахнула и лопнула от смеха. Мне правда-правда сразу же понравилась эта игра, и он тоже засмеялся.
— Моя очередь, — сказал он, изучая моё лицо, и я постаралась обуздать свой смех и прочистить горло. — Могу ли я завтра сказать парням, что ты под запретом?
Я не хотела отвечать. Нет, я хотела сказать «Да». Я испытывала просто непреодолимое желание. Но это был тот самый момент, когда он заслужил узнать правду, прежде чем проникся бы ложной идеей о «навсегда», в то время как «навсегда» — не моё будущее. Поэтому я вздохнула:
— Нет.
Он приподнялся на локте, вытянув руку и нависая надо мной в замешательстве. Вдруг мне стало трудно дышать. Последние сияющие лучи солнца сверкали оранжевым светом сквозь кроны деревьев перед тем, как показать небо во всей его чистоте. Но ничто из этого, даже искорки света во мне, не могли сравниться с глубиной в его глазах, что взывала ко мне. Он — причина того, почему моё тело так реагирует.
— Почему? Я знаю, ты чувствуешь это. Я вижу, что отрицая это, ты становишься несчастной.
— Не буду лгать, ты абсолютно прав. Я чувствую это, я все чувствую. Я хочу этого, но не могу.
— Почему же?
— Я не встречаюсь. Я уже могу сказать, что ты станешь моим лучшим другом, но я не могу быть с тобой. Никаких других отношений у нас не может быть, какими бы стремительными не были наши чувства.
Он ещё больше нахмурился, а я протянула руку, разгладив морщинку между его бровей большим пальцем, заставляя его закрыть их.
— Не хочешь или не можешь? — спросил он, эта грусть разбивала мне сердце.
Это было ещё хуже, чем я раньше думала об этом. Мне нравился этот парень. Мне он очень нравился, могу сказать, что внутри он немного сломан, даже больше, чем его отец. Уверена, что это причиняло ему боль, и рассказать об этом — гораздо больнее, но это напоминало мне день, когда я познакомилась с Эйприл. Я знала, что он это вычислит. Я верила в него.
— И то, и другое, — сказала я.
— Дело в твоём отце? Я могу встретиться с ним, если это поможет. Ты можешь не верить, но это дерьмо пугает меня, но я сделаю это.
Я хихикнула.
— Мой отец ни при чем. Дело совершенно не в этом.
Вон сделал глубокий вдох и начал жевать свою щеку изнутри.
— Прежде всего, это первый произнесенный тобой отказ, а во-вторых... Это распространяется навсегда?Нет?
— Твой отказ по поводу «нас» распространен навсегда?
Я думала об этом чуть больше секунды и понимала, что я должна быть предельно честна со своим ответом.
— Нет, — ответила я, потому что если бы всё-таки пережила эту болезнь, это лечение, и он всё ещё хотел бы быть со мной, то я бы ухватилась за это обеими руками. Если бы я умерла,... он простил бы меня за то, что я сделала ему огромное одолжение.Ведь кто, чёрт возьми, в нормальном душевном состоянии захотел бы устроить себе трагедию, встречаясь с умирающей девушкой?
Глава 3: Баланс дружбы
«Дружба — это одна душа, живущая в двух телах».
Аристотель
Харпер
Он расплылся в улыбке, поцеловал меня в лоб, и я не смогу описать, что я почувствовала.
— Если «друзья» — это то, чего ты хочешь, то я дам тебе это.
— Никакого давления, никакого хитроумного плана, чтобы попытаться затащить меня в свою постель? — Я почти хотела, чтобы он ответил «нет», но понимала, если у нас будет что-то длительное, то это последнее, на что ему нужно было согласиться.
— Никакого давления, я обещаю. Что касается хитроумного плана, чтобы затащить тебя в постель, детка, то он мне не нужен. — Он подмигнул, от чего я рассмеялась, потому что именно это мне и было нужно.
— Какая твоя самая глупая ложь? — спросил он, пока снова устраивался на месте, притянув меня к себе так, чтобы я могла положить свою голову ему на плечо. Я пыталась не обращать внимания на желание прикоснуться к его животу и груди. Чертов этикет лучших друзей. Конечно, я залилась румянцем и улыбнулась от воспоминания, прежде чем сформулировать свой ответ.
— Я никогда не пичкала свой лифчик ватой.
Он так сильно смеялся, что я едва удержалась на его плече, а затем он ухватился за верх моего платья. Не думаю, что ему удалось рассмотреть слишком многое, пока моя рука прижимала ткань на груди, а визг отдавался эхом.
— Там нет никакой ваты.
Я чувствовала жар на лице, словно огонь, и зарылась ему в плечо. Что случилось с этикетом лучших друзей? Ох, точно, это же я пыталась смириться с этим. А он, напротив, казалось, пытался бороться с любого рода правилами этикета. Но всё же я оставалась довольна, что надела бикини, поэтому наслаждалась легким поворотом в наших отношениях, несмотря на всю двусмысленность. Он просунул руку мне под подбородок и приподнял лицо так, что у меня не было другого выбора, кроме как посмотреть на него.
Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 158; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!