Глава 2: Любовь не может погибнуть 3 страница
— Так что, хочешь выпить? — снова спросил Вон, на этот раз не так нахально, что делало все только хуже.
— Думаю, Люк может показать нам бар, — Эйприл сделала шаг вперед и взяла меня за руку. — Мне необходимо остыть, прежде чем я кого-нибудь покалечу.
Картер снова засмеялся и улыбнулся ей своей модельной улыбкой. Хотя мой план не включал в себя принятие решения, результат не мог быть более идеальным. Картер Уэлш абсолютно точно заинтересовался ею.
— Когда остынешь, найди меня, — ответил Картер, и я почувствовала, как она сжала мою руку. Я не смогла сдержать свою улыбку.
— Дай ей пять минут и сможешь найти ее сам, — сказала я, шокировав всех вокруг. Картер Уэлш привык, что девушки бросались к нему на шею. Ему стоило понять прямо сейчас, что моя кузина выше этого, даже если ей хотелось так сделать. Я повернулась и потянула ее к дому, пораженная своим дерзким поведением.
— Что за странная хрень? — хрипло зашептала она мне в ухо, и я оскалилась, зная, что камера отображала наш горячий уход.
— Не оглядывайся назад, и, обещаю, ты заполучишь его в свои сети еще до того, как допьешь следующий бокал.
— Да, чёрт возьми! — присвистнул Люк, поравнявшись с нами. — Вы, женщины, знаете свое дело.
— Что он сказал? — спросила я, желая также сильно, как и Эйприл, обернуться и посмотреть, смотрят ли они на нас ещё.
— Да, что он сказал? — Эйприл звонко прервала, и я захихикала над небольшим визгом в ее голосе.
|
|
|
— Слова были таковы: «Игра началась».
— О, мой бог, — выдохнула она.
— О, мой бог. Да, Эйприл, просто дыши и контролируй себя. Этому парню определенно нравится то, что ты не собираешься его соблазнять. Позволь ему самому прийти к тебе, — сказала я ей.
— И что дальше? — торопила она.
— Да, и что дальше, «Доктор Любовь»[2]? — проворковал Люк, но он был заинтригован так же, как и Эйприл.
— Будь собой.
Она замерла и усмехнулась.
— И это все? Быть собой?!
— Да, как насчет подразнить его? — Люк пялился на тело Эйприл и ухмылялся. — Окей, это мы вычеркиваем из списка.
— О боже, о боже, о боже, — повторяла она, не оставляя мне выбора, кроме как схватить ее за плечи и обнять.
— Прекрати сходить с ума. Это ты показала ему, насколько крута и сексуальна, я лишь выманила его, и теперь тебе осталось только привлечь его к себе. Окей?
Она обняла меня крепче, и я почувствовала влажное горячее тело Люка, который обнимал нас обеих.
— Вот так, леди, делимся любовью. Это было моей мечтой, с тех пор как я стал мужественнее, и моя мошонка достигла полового созревания.
— Фуу, — выдала я, смеясь и вырываясь, а Эйприл достаточно сильно хлопнула его по голой груди, заставив парня кричать от боли и смеха. Люди пялились на нас и это меня могло бы беспокоить, но в именно этот момент я понимала, что жизнь слишком коротка, чтобы не наслаждаться ей. Даже если она омерзительна.
|
|
|
Я оставила Люка и Эйприл вместе, направившись в ванную, подобную ванной комнате Краун Плаза. Не то чтобы я там была, но вы меня поняли. Ванная была больше, чем моя спальня, и, очевидно, это гостевая ванная комната, так что я бы не хотела — или мечтала — увидеть размер хозяйской. Дом был пуст, хотя музыка была такая громкая, что отдавала в крышу. Я спустилась в стеклянный холл, разглядывая холм высокой травы, раскачивающейся на ветру. О, нет! Тут я налетела на кого-то.
— Притормози-ка.
— Ой, простите, — я никогда не встречала этого мужчину, но готова поклясться, что он — отец Вона. Та же наглая улыбка, сияющие карие глаза и довольно широкая грудь.
— Мне правда жаль. Я не смотрела, куда иду.
Не знаю, что произошло, но что-то заставило его измениться в поведении, и он перестал напоминать своего сына. Его взгляд потяжелел, глаза сузились, и он будто изучал меня, очевидно не одобряя девочку-подростка в своем доме.
— Типично, — сказал он, будто втоптав меня в грязь, и я вздрогнула.
— Простите, — продолжила я говорить.
|
|
|
На самом деле я хотела остановиться, но слова лились из меня, несмотря на то, что они ничего не значили и звучали слишком нелепо. Я осознавала все это, но все, что я могла сделать, это только извиняться и надеяться, что мужчина отошел бы в сторону, и я смогла бы убраться отсюда подальше, что, я была уверена, он тоже бы предпочёл.
— Полагаю, тебе нравится, что ты видишь здесь: большой дом, бассейн, собственность, деньги. Все вы, девушки, видите это и абсурдно представляете себя рядом с моими мальчиками. Так вот, позволь мне тебе кое-что посоветовать, юная леди...
Я думала, что либо упаду в обморок, либо заплачу. Но я не заплакала. По-крайней мере, не здесь. Что-то в отце Вона напугало меня до чертиков, и заставило покрыться мурашками. Он продолжил, сделав шаг ближе ко мне, а я отступила, хотя знала, что за мной не так уж много места, и есть вероятность наткнуться на стеклянную стену.
— Эти парни не будут иметь ни власти, ни денег без моего на то слова. Так что...
— Достаточно, отец, — раздался голос со стороны, и я подпрыгнула. Вон выглядел не особо счастливым, и, тем не менее, абсолютно и до умопомрачения горячо, так как уже снял свою черную футболку. Его грудь была покрыта потрясающей татуировкой. Я с облегчением поняла, что больше не наедине с его отцом, и заставила себя успокоиться, черт побери.
|
|
|
Глава 2: Любовь не может погибнуть
«Нет любви сильнее, чем любовь к нашим детям. А там, где есть сильная любовь, есть и сильный страх, скрытый под поверхностью».
Арианна Хаффингтон
Харпер
Его отец засмеялся, хотя дружелюбного в этом было мало. Угрозы были больше в его стиле.
— Ты думаешь, что я закончил? Я не закончил, мальчишка. Когда я закончу, ты об этом узнаешь. А вообще, не преподать ли мне тебе быстрый урок, учитывая, какой ты способный ученик?
Чёрт возьми. Мне захотелось съежиться и исчезнуть. Грозное поведение, обращённое ко мне, теперь переместилось на его сына в десятикратной силе, когда он продолжил свою тираду.
— Я лишаю тебя всего на месяц. Ни денег, ни привилегий. Ничего. Этого тебе достаточно?
— Думаешь, меня волнуют твои деньги? Они мне не нужны, и никогда не были нужны, — прорычал Вон.
Каждый мускул его тела напрягся и пульсировал. А я застыла на месте, пытаясь казаться невидимой и перестать дрожать. Обычно я не трусиха, но отец Вона меня и правда напугал. Он бы и Брюса Уиллиса напугал, будь тот на моём месте.
— Помнится, ты просил у меня денег, чтобы купить маме дом? Забавно, как же быстро всё забылось, да? Давай не будем забывать о твоих нахальных девицах, как, например, эта?
Он ещё раз посмотрел на меня, ещё раз оглядывая с головы до ног, и я снова почувствовала грязь в его намёке. Прожив всю свою жизнь в городе, мне было не привыкать к неодобрительным взглядам, но этот человек мог утопить любого в своём презрении. И я ощущала это презрение, пока рука Вона не легла на мой живот, который я машинально втянула, а его плечо не коснулось моего, когда он сделал шаг передо мной, подталкивая меня себе за спину. Моё дыхание замедлилось, лёгкие начало жечь, а сердце, по-моему, было на грани сердечного приступа.
— Харпер здесь ни при чём. Это наше с тобою дерьмо, и назревало оно с тех пор, как ты отказался от моей матери. Если бы было возможно, меня бы не было под твоей крышей, но государство говорит, что именно здесь я сейчас должен находиться. Если хочешь, чтобы меня не было, ты должен дать мне денег, чтобы выкупить мамину закладную на дом до того, как ее выкупит какой-нибудь незнакомец.
Я не много могла видеть, стоя за спиной Вона, но то, что я всё-таки видела, так это сжатый кулак, и я чувствовала исходящее от парня напряжение. Здесь определённо не было любви, была лишь душераздирающая история, в которую для меня сейчас главное не ввязываться. Мне было предостаточно своего горя, и я сомневалась, что у меня есть место для ещё одного, независимо от того, как Вон заставлял меня себя чувствовать.
— Ты такой самовлюблённый кусок дерьма. Если думаешь, что такая шлюха, как она или твоя мать ведутся на тебя не из-за денег и того, что ты можешь им дать, то ты тупее, чем я думал.
— Не смей! Не говори так о ней. Ни об одной их них.
Боже! Не знаю, гнев ли был это на отца парня, отвращение из-за отсутствия у него уважения к матери Вона и чувствам самого Вона, или моя непробиваемая тупость, но эти слова толкнули меня сделать это, и я почувствовала, как дрожь пробежала по спине Вона и перенеслась на меня. Я поняла, что должна вмешаться, чтобы удержать его от жестокой ошибки. Так что я протиснулась мимо Вона и, стараясь сохранить голос ровным, обратилась к человеку, неприязнь к которому быстро росла.
— Мистер Кэмпбелл, должно быть Вас раздражают незнакомые подростки в вашем доме и постоянное беспокойство о людях, которые не прочь воспользоваться вашими сыновьями, но уверяю Вас, я здесь не для этого. Вон — мой друг, и, думаю, у вас двоих есть своя долгая история, в которой нужно разобраться, но вы оба сейчас на взводе, а я не хочу смотреть, как вы раните друг друга необдуманными словами, которые нельзя забрать назад.
Оба, и мистер Кэмпбелл, и Вон, уставились на меня так, словно у меня только что выросла вторая голова, и поэтому мне захотелось снова спрятаться за спиной Вона. Но я сама вышла из тени, поэтому должна была винить за это только себя.
Мистер Кэмпбелл начал хихикать. Нет, не совсем так. Он скорее давился от смеха. Ага, этот парень был ослом, и я не могла поверить, что он имеет хоть какое-то отношение к Вону. А потом я тут же впала в ступор, потому что откуда мне вообще что-то о нём знать? Я не знала. Не знала Вона, как того же Санта Клауса. Насколько мне известно, он мог быть как фальшивкой, так и тем парнем, с которым я фотографировалась раз в год, пока мне не исполнилось девять. Кто его знает, Вон может быть таким же, как его отец, а я выставляю себя сейчас полным посмешищем.
— Что ж, вот что я тебе скажу, Хэппи, Харли... напомни своё имя? Нет, не важно, как тебя зовут, так что вот тебе мой бесплатный совет. Тот мальчишка, которого ты защищаешь — никчёмный кусок дерьма, который приводит в мой дом шлюх, которые ещё большие никчёмные куски дерьма, и хотя ты кажешься другой, в тебе есть мужество, я не сомневаюсь, что надолго ты его не увлечёшь, так что мне не нужно знать твоего имени.
Кто-то задыхался. Я почувствовала руку Вона, скользнувшую в мою, и свои ноги, которые двигались куда-то, и только потом поняла, что я и была тем, кто задыхался, потому что одной рукой я зажимала рот, а Вон практически оттаскивал меня от своего отца, который все еще хихикал. Я не имела никакого представления о том, куда меня вели, да и мне было все равно. Все, чего я хотела, в чем я нуждалась, так это оказаться как можно дальше от Мистера Кэмпбелла. Этот мужчина был отвратителен! Самый большой придурок, которого я когда-либо встречала в своей жизни. Несмотря на мои слова о том, что я не хочу или мне не нужно еще одно горе, оно было чертовски сильным. Моя душа разрывалась на части из-за мальчика, чей отец не был любящим, и на словах черствым. Я всегда думала, что равнодушие моего отца к Бенни и ко мне было чем-то плохим, что те барьеры, которые он построил, были душераздирающими, но сейчас я понимала всё лучше. То, что приходилось испытывать Вону, намного хуже того, что мой отец когда-либо мог совершить.
Пока меня не вытащили из комнаты, и дверь за нами не захлопнулась, я не смотрела на Вона. Сейчас его руки были прижаты к моим щекам, а его глаза искали мой взгляд. Что же он искал? Я, должно быть, смотрела на него слишком пристально, из-за чего он казался расплывчатым и мне пришлось несколько раз моргнуть, что не помогло. Лишь когда его большие пальцы погладили меня по разгоряченным щекам, я почувствовала прохладную сырость на них, и поняла, что плачу. Я действительно плакала на глазах у другого человека, мое тело сотрясалось так сильно, что мне внезапно стало трудно стоять, а ноги стали жить своей собственной жизнью и мне пришлось опуститься на пол.
У Вона была идея получше, поэтому внезапно он подхватил меня на руки и всего на несколько мгновений я почувствовала его теплую, жесткую грудь и услышала быстрые удары его сердца, прежде чем он опустил меня на мягкий матрас кровати.
До этого момента я даже не понимала, что находилась в спальне, и мне следовало бы хотя бы немного переживать из-за этого, но я не имела сил. Когда он притянул меня к себе, моя щека почти касалась его плеча, я не сопротивлялась. Я просто прислонилась к нему и исчезла.
Его пальцы что-то выводили на моей руке вверх, а мои слёзы начали исчезать. Я понимала, что должна была смутиться и сожалеть о том, что показала свою глубокую печаль незнакомцу, в то время как скрывала от тех, кто любил меня больше всего, но Вон не был похож на незнакомца. Я чувствовала, что он, словно старый друг. Друг, которого я однажды потеряла, но нашла вновь. Друг, который поймёт мои слёзы в моменты слабости и любви в то же время. Вон и я могли поделиться схожей печалью такими разными способами, но в то же время наши сердца изменялись.
Сердце Вона и его дыхание звучали в ушах, впрочем, как и мои, и даже притом, что я действительно хотела остаться там, я отстранилась от его груди, оставив мокрое пятно на чистой футболке.
Как правило, я не плакса, как правило, я не из тех, кто позволит людям увидеть себя без маски. За последние годы случилось много неприятностей, и я научилась прятать то, от чего не спрячешься, чему не поможешь и из чего не выберешься. Так что я не понимала, почему нахожусь в таком ужасном положении. Я не плакала перед другими людьми с тех пор, как узнала о «неходжкинской лимфоме»[3]. Не плакала, когда они сказали мне, что у меня самые дерьмовые шансы на выживание, или когда папа сказал, что мы должны двигаться дальше и, оставив всё, переехать в крошечный городок, чтобы быть ближе к семье, которую я и не знала. Нет. Я держала всё в себе ради тех, кто уже не мог. Так почему Вон так на меня влиял, почему проникал сквозь мой эмоциональный барьер? Что я знала, так это то, что он что-то шептал моей душе, и она нуждалась в нем.
Но я больна, а не сумасшедшая, и я не могу оставаться в, я так понимаю, комнате парня.
— Это твоя комната, да? — тихо спросила я, осматривая интерьер. Я вспомнила о их разговоре с отцом, если его можно было так назвать; я не знала, давно ли Вон здесь, но вещей было очень мало, и мне стало интересно, неужели это всё, что у него есть? На стене висела пара постеров. На одном был изображён мотоцикл и ярко-красная надпись «Suzuki»[4]. Судя по всему, мотоцикл был создан для гонок по бездорожью, потому что грязь была везде, словно какой-то трофей. Другой постер был с изображением грузовика. Большого, чёрного грузовика. Вон такой мальчишка!
В углу находилась корзина с одеждой, рядом с комодом стояла гитара. Мне захотелось спросить, играет ли он. Я скучала по живой музыке. Моё сердце болело, когда я вспоминала необработанный звук музыкальных инструментов. Но я не стала спрашивать, потому что он всё ещё не ответил на мой предыдущий вопрос. Почему?
Он смотрел на меня, действительно смотрел, и я покраснела. Ох, ненавижу краснеть. Даже больше, чем я ненавижу плакать. И то, и другое — это эмоции, которые выдают слишком многое, а румянец — это одна из тех физических реакций, которую ты невозможно спрятать.
— Знаешь, что? Я думаю, что это твоя комната, не Люка, и также я думаю, что нам не стоит быть здесь сейчас, — сказала я ему и направилась к двери. Он быстро вскочил на ноги. Прежде чем моя рука успела коснуться серебряной ручки двери, он схватил моё запястье, мои щёки вновь запылали, и я наклонила голову, пытаясь спрятаться.
— Не уходи пока, — пробормотал он. — Не думаю, что готов вернуться на вечеринку, наверное, так же, как и ты. — Затем он усмехнулся. — К тому же, ты, словно под кайфом, — начал он поддразнивать меня, от чего мне стало трудно дышать, а он лишь хихикнул, — под кайфом и красивая, — добавил он, приглаживая мои волосы и подмигивая.
— Гораздо лучше. Теперь, думаю, ты будешь рада взять небольшую паузу, пока всё не прояснится или пока школьные коридоры и наш маленький город в понедельник утром не наполнятся сплетнями о нашей любовной связи и твоей скрытой наркозависимости. Мне кажется, это будет что-то вроде «Бедная городская девушка с тяжёлой жизнью и борящаяся со своей наркозависимостью, совратила деревенского парня».
Я хихикнула и шмыгнула носом.
— Я не останусь в твоей комнате на всю ночь. Ведь тогда люди точно поверят в эти сплетни.
Он снова ухмыльнулся и я осознала, что действительно, действительно мне нравится этот смех, который исходил от него.
— Окей, я думаю, нам нужно нейтральное место, где никто не найдёт тебя. Место, куда я ухожу подумать.
Я поджала губы и стала изучать выражение его лица, ища там что-то, что скажет что-то типа: «Я скрытый серийный маньяк, который хочет залезть тебе под юбку». Но ничего подобного не было, хотя явно проглядывалось желание защитить и что-то отдалённо похожее на грусть, которую он старался скрыть. Я не знала что, но за его грубой внешностью скрывалось что-то ранимое, что мне хотелось оберегать. Так что я улыбнулась, и он понял о моей реакции на предложение ещё до того, как мой ответ сорвался с губ. Я кивнула.
— Хорошо.
Парень расплылся в улыбке, и я снова испытала то невероятное чувство, прежде чем всё во мне восстало против моего решения, когда он протянул мне руку. Я посмотрела на неё и хотела нежно вложить туда свою, правда хотела. Но я знала, что этот простой жест вызовет лавину других чувств и сложностей, которым нет места в моей жизни. До начала лечения всего неделя и после этого я уже не буду собой; от меня останется лишь больная оболочка. Пока же я отчасти та, какой была раньше. Интересно, ему бы понравилась прежняя я?
— Идём, выйдем с парадного входа. Но сначала заглянем на кухню.
— Мы идём на улицу? — я не понимала.
Он обернулся и, широко улыбнувшись, посмотрел на меня. Готова поспорить, много девушек превращались в воск в его умелых руках. В другой жизни я могла бы позволить себе стать одной из них, но не сегодня.
— Передумала? Хочешь остаться здесь?
Я фыркнула, несмотря на то, что не хотела, потому что это только поощрило бы его, а я вам скажу, что Вон Кэмпбелл не нуждался в поощрении.
— Нет, мне просто интересно, что за место сможет уберечь меня ото всех этих слухов, о которых ты говоришь.
— Ты мне доверяешь?
Спросили это не только его губы, но и глаза. Эти глубокие глаза цвета тёмного шоколада смотрели вглубь меня, я чувствовала, как его взгляд пронзает. Он хотел моего доверия больше всего на свете, и я поняла, что могу доверить ему что угодно.
— Да, доверяю, — ответила я, а он тяжело вздохнул, прежде чем улыбнулся и вновь протянул мне руку. На этот раз, наплевав на последствия, я взяла её и позволила теплу этого простого жеста заполнить меня.
После того, как мы взяли плед с дивана, бутылку воды и пачку чипсов с кухни, Вон потащил меня к выходу. Когда мы добрались до угла дома, он присел на корточки и потянул меня за собой, наши тела прижались друг к другу, и я почувствовала запах хлорки из бассейна, смешанный с его дезодорантом и запахом стирального порошка и мыла от его футболки. Сердце пустилось вскачь как сумасшедшее, и я не знала, адреналин ли был тому причиной или наша близость, но в любом случае, я улыбалась. В эти секунды я чувствовала себя более живой, чем... чем довольно долгое время.
— Ну что, Старбакс, готова к броску? Мы должны добраться до машины раньше, чем сайлоны[5] нас заметят, иначе мы провалим миссию, — он говорил так, словно от этого зависели наши жизни. Я поняла его, — Старбакс — героиня сериала.
Дата добавления: 2018-04-04; просмотров: 154; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!