Вина в том дервиша перед людьми Аллаха»

Если не вернётся твой «гулям», я разорю весь дворец!»

Повествователь рассказывает: «Благословенным дыханием Хаджи этот «гулям» вернулся и поведал: «Меня доставили в один дворец, я сбежал оттуда и возвратился сюда».

ПОВЕСТВУЮТ, что когда передовые части бухарского войска в замешательстве не знали как отразить набег врага, правитель города направил к Хазрату (к.с.а.) группу людей с просьбой: «Мы в затруднении – как вести битву, благословите нас, дабы разрешить наше затруднение, сейчас самое время для Вашего подкрепления». [Хазрат] отвечали: «Сегодня ночью, набросив на шею «полханг» ( ), будем просить Всевышнего о возможном разрешении».

После «бомдода» (предрассветной молитвы) Хаджа заявил: «Через шесть дней беда отвратится».

Воистину так и было. Население Бухары получило избавление.

ОДИН ДЕРВИШ поведал: «В пору, когда народ Бухары оказался в безысходном положении, в один из дней Хазрати Хаджа (к.с.а.) изрекли: «Не

осуждайте предпринимаемые мной нынче действия, я буду без «намаза» [то

есть, не смогу творить обязательную пятикратную молитву], буду совершать молебен за вас, Истинный и Пресветлый Создатель избавит вас от этой катастрофы». Ещё сказали в этот день: «В эту ночь мы накинем на шею «варзаъ» ( ) и будем просить». Когда рассвело Народ Бухары нашёл избавление от тех варваров».

ШЕЙХ АБДУЛЛА ХОДЖАНДИ рассказывал: «Причиной моего сближения с Хазрати Хаджой (к.с.а.) стало то, что в начале «халя» я испытал «Джазаба» (Божественный Экстаз). Я ощущал его неустойчивость и сильный душевный трепет. В этом состоянии я метался в разные стороны. Неожиданно я поехал в Термез. Я предстал перед светозарной могилой Хаджи Али Хакима Термези (к.с.а.). Мне приснился сон. Во сне сказали: «Я - Хаджа Мухаммад Али Хаким Термези». Рядом с ним был светозарный старец – «Это - Хызр, да приветсвует его Аллах. Однако ты не обременяй себя хлопотами и не впадай в отчаяние, поиски твои увенчаются успехом через 12 лет в Бухаре у «Кутби Замона» (Полюса Времени) нашей эпохи - Хаджи Бахауддина Накшбанда» - сказал он.

Через какое-то время, однажды я увидел в мечети двух плачущих тюрков, беседующих между собой. Прислушавшись, я понял, что они говорят о «Тарикате». В душе моей появилось сочувствие к ним. Поднеся им угощение, я выказал свой интерес [к их беседе]. Они решили между собой: - «Он - соискатель, этот дервиш должен служить нашему повелителю – Исхакходже, сыну Сахл Ата».

От этих слов в сердце моем возникло воодушевление. Я расспросил. Сказали: «Исхакходжа находится в Испиджабде». Я направился туда и достиг [этого места]. Выразив своё душевное расположение [Исхакходжа], оказал мне много милостей. Я начал исполнять их службу.

Однажды я услышал, как сын говорил ему:

- «Этот дервиш сильно нуждается, хорошо бы оставить его у Вас в услужении». Они отвечали сыну:

- «Он - чадо появившегося в Бухаре «муршида» - наставника своего времени Хаджи Бахауддина Накшбанда. Мы не вправе распоряжаться им». От их слов надежда моя укрепилась. Я всё время находился в томительном ожидании исполнения указания этих двух достопочтенных. Через некоторое время мне открылась дорога в Бухару. Приехав в Бухару, я встретился с Хаджой. Они заговорили так: «Добро пожаловать, эй, Абдуллах Худжанди; осталось три дня до истечения предсказанных 12-ти лет». От этого напоминания я получил сильнейшее впечатление. Наступил рассвет благодати любви к Ним [Хазрату]. Они приняли меня в свои подданные.

ПОВЕСТВУЮТ, что Шейх Омар Ташкенти рассказывал: «Причины моей любви к Хазрате Хадже (к.с.а.) в том, что в моих «сухбатах» – беседах с почитающими его дервишами Ташкента, я много слышал о его достоинствах. У его дервишей я также наблюдал присутствие великих качеств. В один из дней мне пригрезился образ Хазрати Хаджи и раздался голос: «Ты должен прийти в Хорасан». Во мне появилось одно побуждение. Я вознамерился идти в Кеш, к Мавлане Арифу и Мавлане Джалалуддину ал-Халиди ал-Кеши. Они были близки с Хаджой. Отыскав их местонахождение, я высказал свою потребность.

Я много плакал, умоляя содействовать уделению мне немного внимания Хазрати Ишаном. [Мавлана Джалалуддин] сказали так: «Если бы я знал, что осуществление твоей цели зависит от меня, я бы не чинил тебе препятствий, однако, знаю - твоё чаяние осуществится через Хаджу Бахауддина. Упоминая полноту Его совершенства, он [сказал]: «Все страстно желают «халя», «халь» же страстно желает Хаджу». Затем добавил: «Отправляйся к Хадже». Они оповестили меня о происшествиях и событиях, ожидающих меня в путешествии.

Я отправился из Хорасана в Бухару. В Хаджа Хайроне я сел на корабль, с приближением «пешина» (полуденной молитвы), прочитав «азан» (ритуальный призыв к молитве) я занялся чтением «намаза» (молитвы). Ни один из находящихся на судне не стал молиться. Мои увещевания не были приняты. Я пришёл в отчаяние. Я вознамерился броситься в воду. Я опустил ноги на поверхность. От благодати «таваджуха» (мысленного внушения Хазрати Хаджи) я пошёл ступая по глади воды. Люди на судне, увидев это, принялись рыдать и произносить «тавба» (раскаянье). Я возвратился на корабль. Полуденную молитву мы прочитали единодушно.

Когда я достиг города Амул, произошло удивительное событие. Я в одиночку вступил на Реги Мурда (Мёртвые Пески), в дороге я встретил караван. Они предупредили: «В этих песках много троп, если заблудишься - ступай в правую сторону, слева находится Биёбони Зардак». После отдаления от них мне подумалось: «Ты идёшь к Хадже, ты взыскуешь истины - какое может быть заблуждение!». Я направился в сторону Биёбони Зардак. Пройдя немного, я вспомнил, что голоден. Подумалось: хорошо бы сейчас - еда в котле, хлеб и вода на столе. В тени бархана появилось именно то, о чём я грезил. Увидев это, я был потрясен и долго плакал. Затем воскликнул:

- «О, Карими Ала-л-итлок,142 взыскующий Тебя получает всё, чего захочет, могу ли я искать иного?» Произнеся эти слова, я ощутил ещё более усилившуюся «Джазабу» (Божественный Экстаз). Я не прикоснулся к еде. Я направился в пески. Пройдя немного, я повстречал антилоп. Они бросились прочь от меня. Подумалось: «Если моё стремление истинно, антилопы не должны бежать от меня». Тотчас же они возвратились и стали тереться об меня. Вновь, потрясённый, я долго плакал. По достижении Махона благодатью «Таваджуха» (мысленно переданного внушения) Хазрати Ишана проявилось чудесное явление. Приблизившись к Сарахсу, я подумал: «Нет ни одной местности и края, где бы ни было друзей Истинно Всевышнего, покуда не будет благословения власть предержащего, я не войду в этот город». Немного погодя ко мне приблизился один «дивана» (блаженный). Я поздоровался. Он ответил на приветствие и сказал: «Добро пожаловать, эй, туркестанский дервиш». Затем обнял меня. Достав одну почку, половину протянул мне говоря: «Отдаю тебе половину этого добра, заходи». Войдя в город и достигнув Сарахского Чорсу, я увидел человека, которого забрасывали каменьями дети. Я спросил причину. Мне ответствовали: «Его кличут Дивана Чахардарвар». Мне пришла мысль испросить дозволения у этого «диваны». Посреди этого гвалта «дивана» сказал мне: «Эй, туркестанский дервиш, слова сказанные Давудом – это истинные слова».

В это время у меня появилось чувство голода. Про себя подумал: «Будь в этом городе поклонник Хазрати Хаджи, я бы принял пищу из его рук». Не успел я так подумать, ко мне подошёл водонос и сказал: «Я - человек Хазрати Хаджи». Он отвёл меня к себе домой и сказал: «Хаджа уехал в Герат, до Их возвращения живите здесь».

Прошло несколько дней. Хаджа возвратился. Я вышел встречать Их. Хаджа ехал верхом. Его сопровождало множество людей. Из-за большого скопления народа я не смог почтить его приветствием. В душе подумал, Хаджа Бахауддин занят народом, я столько времени терпел тяготы пути, а мне не оказали милости, буду заниматься своими делами. Только я подумал так, Хазрати Ишан спешился с коня и, подойдя, сказали: «Добро пожаловать, эй, туркестанский дервиш, нам было известно о твоем прибытии, я хотел встретиться наедине, но ты решил сделать недействительными свои достижения, ты не усвоил посланных тебе ясных знамений - мне пришлось заниматься тобой посреди этого общества!»

Возвратившись в свой дом, он вошёл в свободную комнату и послал за мной. Затем сказал: «Мне возвещали обо всём, начиная с того дня в Ташкенте, когда в доме такого-то дервиша в тебе появился экстаз - «джазаба» и до нынешнего дня, всё что ты пережил, какие испытал состояния, всё это было благодаря нашему «таваджуху» (духовному предстоянию, наставничеству). Когда ты удостоился беседы и всяческих почестей от Мавланы Джалалуддина Халиди Кеши, я также находился в том собрании. Когда ты сошёл с корабля и ходил по воде, я был твоим лоцманом. Состояния «халя», испытанные тобой в Амуе, также инициированы нашим «таваджухом». Появившаяся в пустыне трапеза - также дело наших рук. Погонщиком стада антилоп был также я. Повесть диваны Давуда и стена Чахардарвара, слова водоноса - все эти события также от нашего «таваджуха». Захотим – возьмём, захотим – оставим». Затем воскликнул: «Крепись, отнимаю!» Прошло мгновение, я ощутил пустоту, от «халя» не осталось и следа. Ещё сказали: «Хочешь, чтобы я возвратил?» Я отвечал: «Да, хочу!». Я ощутил, что вновь нахожусь в состоянии «халя». Это действие повторилось несколько раз. Я был поражен происходящим. [Хазрат] сказали: «Этот «халь» у тебя появился через «Джазабу» (Экстаз от духовного просветления), поэтому можно принять [тебя] на «тасарруф» (воспитание, даваемое учителем соискателю, передаваемое духовно), однако, на [халь] достигнутый следованием либо через «сулук» (путь суфиев), обладатели «тасарруфа» не могут оказывать «тасарруф».

В этот момент у меня проявилось новое состояние, я расстроился и долго плакал. – «Почему ты плачешь?», - спросили Хаджа. Я отвечал: «Как долго я пребывал в невежестве». Указали: « Не говори так, всё, что было тебе доселе известно, так же истинно, однако открывшееся сейчас - превыше того». Затем спросили: «Хочешь этот «халь» или прежний «халь»?» Я ответил: «Хочу нынешний «халь». - «Это не достигается без покорности», - сказали [Хазрат]. Я отвечал: «Принимаю покорность, всякое Ваше, Хазрат, указание исполню». После этого Хазрат сказали: «Благословляю».

ПОВЕСТВУЮТ, что Мавлана Ариф (к.с.) был «халифой» (наместником) Хазрата Саида Амир Кулала (к.с.а.) и собеседником – «сухбатдашем» Хазрати Хаджи (к.с.а.). Мавлана находился в Хорезме. Однажды Хазрати Хаджа сказал о Мавлане Арифе: «В этот час у Мавланы Арифа возникла необходимость пойти из Хорезма в Сарай. Сейчас он выехал из Хорезма и достиг такого-то места». Спустя немного времени добавил: «В душе Мавланы возникла мысль не идти в Сарай. Он повернул и возвращается в Хорезм».

Была записана дата этого высказывания. По возвращении из Хорезма Мавлана Ариф поведал об этом событии так, как о нём говорил Хазрати Хаджа.

ХАДЖА АЛАУДДИН АТТАР, да будет благоуханна его могила, поведал: «Однажды наш Хазрати Хаджа (к.с.а.) сказал мне: «Настало время «пешина» (полуденной молитвы)». Была пасмурная погода. Я сказал: «Ещё рано». Они возразили: «Посмотри на небо». Глянув в небо, я увидел, что небесные ангелы заняты исполнением полуденной молитвы. Я смутился из-за своих слов, раскаялся и некоторое время простоял под дождём».

ПОВЕСТВУЮТ, что Хазрати Хаджа (к.с.а.) с группой дервишей был в одном из районов Бухары. В ближайших окрестностях людей не было. Дервиши проголодались и попросили у Хазрати Хаджи поесть. Хазрати Хаджа обратился к одному дервишу: «Иди в такой-то кишлак, в саду есть «хауз» (водоем), в «хаузе» осталось немного воды, в этой воде есть большая рыба, поймай её и принеси сюда». Согласно указаниям дервиш нашёл упомянутый сад и принёс рыбу. Её сварили. Все дервиши досыта поели.

ПОВЕСТВУЮТ, что в одном путешествии Хазрати Хадже (к.с.а.) сопутствовала группа дервишей. Запас провианта закончился. Спросили поесть у Хазрати Ишана, – «О чём вы мечтаете?», - спросили Хаджа. Дервиши отвечали: «Хорошо бы в окрестном Талли Бузурге оказалось жаркое. [Хазрат] велел направляться в Талли. Там появился всадник, который привёз и дал дервишам жаркое, соль, уксус и зелень.

ПОВЕСТВУЮТ, что Имам Араби (к.с.) на первой странице « Рисала-йи-кудсийа»143надписал: «Года 796-го, в понедельник месяца Рамадан, Шейх-Уль-Олам144, ал-Имому-л-алломату-л-ориф,145 воплотивший в себе все знания и добродетели Мавлана Амири Бузург Ходжанди (ещё до кончины нашего Хазрати Хаджи (к.с.а.) призвали меня из Чадирруда в Занджир Рабат. Здесь нужно было развеять сомнения вставших на путь разногласий и споров. Я отправился в путь. Перед дорогой я сделал «тавадджух» (мысленное обращение, предстояние перед наставником) к Хазрати Хадже Бахауддину Накшбанду. Был четвёртый день [пути], когда благодаря «тавадджуху», внезапно появился гонец, расспрашивающий людей обо мне. Я призвал гонца к себе и спросил, какую весть он принёс. [Гонец] сказал: «Я - посланец Хазрати Хаджи Бахауддина, он направил меня к Вам, четыре дня минуло с тех пор, как я выехал. Он передал мне футляр и гребень, сказав, что это передал Хазрати Хаджа, наказав при этом: «Наша симпатия направлена в вашу сторону».

СО СЛОВ ОДНОГО дервиша повествуют: «Наш Хаджа (к.с.а.) сделал посевы. В Бухаре стояла засуха. Однажды, придя на бахчу, [Хазрат] сказал: «Настало время полива, полей её». Я отвечал: «В реке нет воды». – «Во власти Всевышнего дать воду, ты же - подготовь русло», – велел он. Я, как было велено, подготовил подводящие пути к бахче и стал ждать прихода воды. Наутро вода пришла и оросила бахчу. Рядом с бахчой были морковь и лук, которые также оказались политыми. Достоверно то, что в арыке (ручье) не было и следа воды, а плотина так и оставалась закрытой».

ОДИН ДЕРВИШ поведал: «Я был в услужении у Амира Кулала, да будут святы его тайны. Как известно, в его обычаях был «зикри джахр» (громкое вспоминовение). Иногда я следовал зикру Хазрати Ишана. В те времена мои симпатии привлекала одна женщина. Уподобляясь заклинателю-магу, я закрывал глаза и повторял: «Так угодно духам».

Однажды наш Хазрати Хаджа (к.с.а.) прибыл в дом Саида Амир Кулала. По случаю в это время было собрание «зикри джахр». Когда подготовились к зикру, Хазрати Хаджа вышел из дому и направился к дому Амира Бурхана, сыну Амир Кулала. Я также направился за ним следом. Моей целью было спросить, почему в произнесении «зикри-джахра» [Хазрат] не последовал Амир Кулалу. Когда Хазрати Хаджа пришёл в дом Амира Бурхана, он обратился ко мне: «Если ты не стыдишься этого благословенного дервиша, говоря «так угодно духам», постыдись Всевышнего. Почему не скажешь, что ты расположен к такой-то женщине?». Я был потрясён этим Их провидением, и, прикоснувшись к подолу их, промолвил: «Я достиг своей основной цели».

Хазрати Хаджа коснулся меня своими благословенными руками - я потеряв сознание, затем снова пришёл в себя. Я привязался к Хазрати Хадже, и стал часто бывать в его окружении. Позже, прослышав об этом событии, Саид Амир Кулал стал пенять Хадже. [Амир Кулал] говорили: «Он обратил к себе моего сына Амира Бурхана и дервиша Некруза». Когда весть об этом достигла благородного слуха Хаджи, он прогнал меня и Амира Бурхана из своего благородного собрания и воскликнул: «Да охранит меня Аллах от противоречия воле человека, которому благоволит Господин Истины!».

Спустя некоторое время после этого события, я повстречался с Хазрати Хаджой. Сказали: «Эй, несчастный, что же это такое - стоило немного приблизить тебя, как ты опять прогневил Всевышнего». Я взмолился: «Вам известна причина этого гнева». Велели: «Ступай к Амиру Кулалу и поведай начало, середину и конец этого дела». Следуя указанию, я предстал перед Амиром, было много народу, я без утайки рассказал о моём состоянии. Саид Амир сказали: «Ступай туда, где твоя цель осуществится». Я немедленно направился к Хазрати Хадже и достиг счастья Истинного Пути».

ОДИН ДЕРВИШ поведал: «Продвинутость Амира Бурхана была выше моей, при каждой встрече с ним он разрушал мой внутренний настрой. Я решил пожаловаться на это Хазрати Хадже (к.с.а.). Когда я пришёл к нему [Хазрат] спросили: «Пришёл жаловаться?». Я ответил утвердительно. Сказали: «Когда Амир Бурхан начнёт делать «тавдджух» (мысленное внушение, воздействие посредством духа), ты скажи: «Не я, но Они». После этого при моём приближении, Амир Бурхан хотел произвести свои обычные внушения на меня. Я воскликнул: «Не я, но Они». И указал на Хазрати Хаджу. Он [Амир Бурхан] преобразился и упал без чувств. После этого он не мог больше оказывать на меня влияние «тасарруф» как прежде.

КАК ПОВЕСТВУЮТ, Хазрати Хаджа (к.с.а.), повстречавшись в Бухаре с дервишем, дающим наставления людям на берегу Хауза у старой мечети с западной стороны Шуристана, сказал ему: «Я слышал - Вы собираетесь в Хорезм». Тот дервиш отвечал утвердительно. Хазрати Хаджа сказал: «Мы не позволим вам уехать в Хорезм». Дервиш возразил: «Оставьте эти разговоры, у вас нет такого средства». Случайно в это время подошёл Мавлана Хамидуддин Шоши с группой своих учеников. Хазрати Хаджа, поведав Мавлане об этом разговоре, сказал: «Будьте свидетелем, я не позволю этому дервишу уехать в Хорезм».

После этого тот дервиш стал готовиться к путешествию и отправился в Хорезм. По достижении им Афшаны прибыли посланцы правителя и перекрыли дорогу на Хорезм. Дервиш, сговорившись с людьми из каравана, нашёл возможность и тайными тропами направился в Хорезм. Узнав об их побеге, стражники пустились в погоню за дервишем и его спутниками. Они были возвращены на землю падишаха. Когда весть об этом достигла Мавланы Хамидуддина Шоши, он произнёс: «Такими качествами «тасарруф» (обладания) отличаются люди, приближённые к Истинному Творцу».

ПОВЕСТВУЮТ, что однажды Хазрати Хаджа (к.с.а.) вместе с дервишами сидел в Бухаре в доме уважаемого человека. Нескольких дервишей отправили за угощением. Эта группа разделилась на две части, одна из которых направилась в сторону [рынка] Саррафон и увидела там Хаджу. После этого они беседовали в дороге с Шейхом Мухаммадом Дарахани. Он сказал: «Хазрати Хаджа спрашивал, почему задержались друзья». Это сообщество рассказало дервишу о виденном. Тот сказал: «До сего времени Хаджа сидели в помещении и никуда не отлучались». Дервиши были поражены и в этом смятении пришли к Хазрати Хадже. Хозяин дома, услышав об этом событии, долго плакал и любовь его к [Хазрату] приумножилась. Тогда Хаджа сказали: «Хазрати Азизон (к.с.а.) в месяц Рамазан был приглашён на вечернее угощение в девятнадцать мест одновременно, и, приняв все приглашения, присутствовал во всех местах».

КАК ПОВЕДАЛА группа дервишей, наш Хазрати Хаджа (к.с.а.) рассказывал: «С преданным дервишем Мухаммадом Захидом мы вышли в поле. У нас возникло удивительное состояние и, оставив костёр, мы отправились в пустыню. В дороге мы говорили о различных вещах. Наконец речь зашла об «убудият» (самоотверженное служение) и «фано» (отрешение от земного мира). Мухаммад Захид спросил: «Доколе простирается «фано»?». Я отвечал: «До такой степени, что если сказать дервишу «умри» - он умрёт»». Говоря это, я вдруг почувствовал удивительное состояние и, глядя на Мухаммада Захида, сказал «умри». Он тотчас же упал замертво, и душа его покинула тело. Таким образом, прошло некоторое время. После отделения души, он пролежал на спине, лицом к небу до полудня. Солнце находилось в созвездии Весов, стояла сильная жара, от происшедшего я сильно встревожился и был подавлен смятением. Рядом была тень и я некоторое время посидел в тени. Я вновь возвратился к Мухаммаду Захиду. Взглянув в лицо, я увидел, что оно почернело от солнца. Моё удивление возросло. В этот момент у меня возникло просветление: «Скажи, Мухаммад Захид, оживи!». Я трижды повторил эти слова. У него появились признаки жизни, и, он пошевелился. Затем он полностью ожил и вернулся в нормальное состояние».

ОДИН ДЕРВИШ поведал: «Хазрати Хаджа (к.с.а.) отправил одного дервиша с поручением. По своему обыкновению, обняв дервиша, он связал воедино с ним «халь» (состояние) и «сифат» (качество). Неожиданно один из великих дервишей Хазрати Хаджи - Ахи Мухаммад Дервиш, сопровождая уходящего, сделал несколько шагов вслед, тогда дервиш упал наземь и дух его отделился от тела. Увидев это, Ахи Мухаммад подошёл к Хазрати Хадже и оповестил его о случившемся. Хаджа подошёл к дервишу и поставил свою благословенную ногу ему на грудь. Тот пошевелился и дух его вернулся в тело. Хазрати Хаджа сказал: «Я нашёл его на Четвёртом небе и вернул». Это происшествие усилило любовь дервишей [к Хазрати Хадже]».

ОДИН ИЗ благородных «саидов» (потомков Пророка) поведал: «В пору, когда наш Хазрати Хаджа (к.с.а.) совершал паломничество в Байту-л-Харам (Мекка) «хаджи»146 занимались обрядом жертвоприношения. Наш Хазрати Хаджа сказал: «У нас тоже был один сын - мы жертвуем его». Бывшие вместе с ним дервиши записали день и месяц, когда прозвучали эти слова. По возвращении в Бухару, стало известно, что в день, когда из Их благородных уст прозвучали эти слова - Их сын скончался».

ПОВЕСТВУЮТ, что наш Хазрати Хаджа (к.с.а.) находился с группой дервишей в одном доме. В этот день у Них [Хазрата] появились великий «сифат» (качество) и огромный «гайрат» (духовный подъём, взлёт). Этот «сифат» повлиял на всех присутствующих. Тут Хазрати Хаджа поднял голову и надел «кулах» (дервишский колпак), присутствующие, последовав его примеру, надели свои «кулахи». Тогда Хазрати Хаджа произнёс: «Мы возложили на голову венец правителя людей, теперь же мы должны подчинить самого правителя; к какому из них направим себя?». Один из дервишей назвал имя правителя, владеющего государством Мавераннахр. Хазрати Хаджа согласился: «Хорошо, направимся к нему». Была записана дата произнесения этих слов. Один из присутствовавших на этой беседе людей отправлялся в Кабульский вилаят. Один из Эмиров Бухары скрывался там, ему написали послание: «Произошло такое событие, ты должен ради получения расположения дервишей отправить пятьсот динаров».

Через несколько дней пришла весть о смерти правителя Мавераннахра. Когда проверили - оказалось, что это произошло в день, который был записан.

ПОВЕСТВУЮТ, что Шейх Амир Хусайн сказал: «Причина моего приближения к Хазрати Хадже (к.с.а.) следующая. Я жил в Касри Арифоне неподалеку от Хазрати Хаджи. По достижении двадцати лет моими занятиями были лишь поесть да поспать. Я не знал ни Корана, ни мусульманских правил. Каждый день Хазрати Хаджа, проходя в мечеть, шёл мимо дверей моего дома, смотрел на меня и посмеивался. В душе моей стала возникать тоска, почему я не читаю «намаз». В одну из ночей я уснул с этой печалью. Во сне я увидел Хазрати Хаджу. В его руках было большое светлое зеркало, это зеркало он передал мне. Я увидел себя в зеркале. По пробуждении меня охватило рыдание, мне хотелось кричать всё время - я едва сдерживался. Когда я был в таком состоянии, в дверь вошёл Хаджа. - «Что с тобой случилось?», - спросил он. Я молчал.- «Кто дал тебе зеркало?»,- спросил он. Я ответил: «Вы». Они сказали: «Я обучу тебя мусульманским обрядам, я дам всё, что необходимо для твоего воспитания». Воистину, благадатью Его священного внимания, я удостоился счастья двух миров».

ПОВЕСТВУЮТ, что Хазрати Хаджа (к.с.а.) находился в Хорасане. Он направил оттуда письмо, призывая к себе шейха Амира Хусайна. Когда тот достиг Сарахсы, выйдя ему навстречу, Хаджа ожидал его. Затем (Хазрат) сказал ему: «Ночью мне дважды был глас «выходи, идёт Амир Хусайн - дервиш, встречай».

АМИР ХУСАЙН повествует: «Хазрати Хаджа (к.с.а.) послал меня из Карши в войско Амира Баянкули – к своему отцу. Их отец был в том войске. Было очень холодно, шёл снег, Хазрати Ишан оказал мне почести и все дервиши вышли провожать меня в путь. Мне дали много наказов. Затем сказали: «При всех обстоятельствах я буду с тобой - внешне идёшь ты, однако на самом деле иду я!» С упованием я двинулся в путь. Мной владело удивительное чувство. К вечеру я пришёл к двум куполам, снаружи были привязаны верблюды. Шёл сильный снег. Здесь я присел перевести дыхание. В это время прибыли трое всадников. Меня учтиво ввели вовнутрь. Расспросили о моем самочувствии. Я сказал: «Еду к войску Амира Баянкули». - «По какому делу?», - спросили меня. Я отвечал: «Я на службе у Достопочтенного [господина], его отец в этом войске, меня послали к нему». Спросили: «Где твои дорожные припасы, верховое животное и твои друзья?» - «Меня отправили пешком и одного», – ответил я. Один из них сказал: «Пославший его Достопочтенный - воистину из друзей Аллаха: он наперёд знал, что этот дервиш поедет вместе с нами».

Перед рассветом отправились в путь. Накануне сбежал их слуга. – «Я - ваш слуга»,- сказал я. Сорок пять дней я шёл с ними. Когда до Оварда было совсем близко, мы услышали, что Амир уехал на охоту. Сообщество, прибывшее со мной, направилось в сторону Амира. Как они не уговаривали меня, я отказался, сказав: «Хаджа отправил меня в Овард». В это время подъехали два всадника, направляющиеся в сторону войска. У них было много верховых животных, одного из них дали мне. В пути они оказали мне много уважения и почестей. Меня доставили в расположение войска. Отца нашего Хаджи там не оказалось. Он был с Амиром на охоте. Я направился в сторону Термеза. [Туда] направлялся караван, захватили меня. При переправе через реку Чаганруд большинство людей упало в воду, течение унесло их ослов. По достижении берега мой ослик упал - я оказался в воде, мои сапоги и одежда промокли. Бывшие здесь в это время бухарцы, потеряв меня из виду, решили, что я утонул. Вернувшись в Бухару, они говорили: «Амира Хусайна унесла стремнина Чаганруда». Супруга, услышав эту весть, пошла к Хазрати Хадже с упрёками: «Мой супруг из-за Вас утонул». Хаджа же заявил: «Супруг твой - попади он в воду, войди он в огонь, всё равно вернётся живым и здоровым». Достигнув Термеза, я пошёл в Термезский Сесуй, было время «шома» (молитва после захода солнца). Было очень холодно. Один дервиш, подойдя, взял меня за руку и повёл в свой дом. Дом был красив, там было ещё четыре человека, с меня сняли одежду и высушили. Мне оказали большие почести. Во время намаза «хуфтан»

(последняя вечерняя молитва) меня поставили «имамом» (предстоящим). Как я ни отказывался, всё равно не уступили. Я был вынужден стать «имамом». Затем начались расспросы. Я рассказал, много плакали. Перед рассветом я направился в Чарсу, где увидел высокого тюркского юношу. Достав из рукава большую лепёшку и поцеловав её, он передал её мне. Я, также поцеловав, принял. Я вошёл в мечеть, долго проплакал. Поел этого хлеба. Выйдя из мечети, я увидел всадника. В душе захотелось расспросить его. Поздоровавшись, я спросил о вестях. – «Прибывшие с вами спутники передали отцу Вашего Хаджи о Вашем приезде, они с нетерпением ожидают Вас, я возвращаюсь через два дня, поедете со мной, посмотрите мой дом»,- сказал он и показал своё жилище. Обрадованный, я возвратился к себе. Рассказав тамошним о новостях, через два дня я отправился с этим человеком. Разыскал отца Хаджи. Доставил приветы Хаджи. - «Что сказал мой сын Бахауддин?»,- спросили. Я отвечал: «Он сказал, возьми то, что у Них в руках - тогда Они возвратятся, если не приедут - это уйдет из Их рук». После этого меня повели в присутствие правителя Бухары, я передал приветствия Хаджи. Я стал служить Им [правителю]. Они не читали «намаз» (не совершали пятикратных обязательных молитв). Я сделал «амри маъруф» (призыв к добродетели). Все стали совершать молитвы. Я стал «муэддином» (читающим формулу призыва на «намаз»). Я не ел их еды. Я добывал деньги на пропитание продажей дров. Каждый раз, встречаясь с отцом Хаджи, я говорил: «Хаджа очень сильно скучает по Вас».

Однажды ко мне пришли придворные правителя Бухары и спросили: «Появился враг нашего Амира, чем завершится дело?» - «Потерпит поражение»,- вырвалось у меня. Они были удивлены, затем сказали: «У нашего Амира – 60 тысяч воинов, а врага - всего 10 тысяч, как же [Амир] потерпит поражение?» Я отвечал: «Что можно поделать, если такова воля Божья?» Мои слова передали правителю. Помолчав, он поднял голову: «Этот человек ещё молод, у него нет «Илма» (знаний), он не знает также ни «рамал» (гадание на песке), ни «нужум» (астрологию), на его словах невозможно строить действия». Отозвав в сторону отца Хаджи, я уговаривал его поехать, но он не принял. Через несколько дней пришёл враг Амира с войском, разгромил и разорил его. Я увидел Амира в стареньком шерстяном чекмене. Он воскликнул: «О, шейх, не послушав тебя, мы оказались в этом положении». В это время отец Хаджи сказал: «Еду с торговлей в Кабул, у меня есть три тысячи динаров». Я возразил: «Не говорите так, вы же видите - Хаджа с нетерпением ожидает вас». Он не прислушался ни к одному моему слову и отправился в Кабул. На следующий день правитель города Саф разграбил и увёз с собой товары отца Хаджи и его сотоварищей, принеся им множество тягот. Все были потрясены. После этого я сказал им: «Ваши вещи добродетелью Хазрати Хаджи возвратятся к Вам, незамедлительно отправляйтесь в Бухару». Все приняли [моё предложение]. – «Не задерживаясь, отправимся в путь», – решили они.

Я направился к победившему правителю и рассказам ему о происшедшем. Он велел возвратить всё, что было отнято. Он отправил со мной своего посланца. Всё, отнятое у отца Хаджи и его сотоварищей было сполна возвращено. Затем они отправились в Бухару. На Иранской дороге они остановились в Дарбанди Оханине. Я пас на лугу коня отца Хаджи, когда внезапно в сердце у меня возникла тревога. Оглядевшись кругом, я увидел, что на караван покушаются воры. Я предупредил своих спутников. Воры не смогли победить. По достижении Карши отец Хаджи остановился там. Там находилась мать Хаджи. Меня переполняло желание увидеть Хазрати Хаджу. Испросив разрешения, я отправился в Бухару. Предвкушая удовольствие встречи с Хазрати Хаджой, я радостно ехал. Не было предела моему воодушевлению, когда я увидел Их благословенное лицо. Расспросили меня о состоянии отца и матери. Я отвечал: «Алхамдулиллах» (Слава Всевышнему), достойно благодарения». Тогда [Хазрат] сказали: «Сам расскажешь о событиях, происшедших с тобой в поездке или рассказать мне?» Я ответствовал: «Для Вас открыто всё».

Воистину, [Хазрат] подробным образом поведал обо всех перипетиях, испытанных мной в пути. Слова напутствия перед моей поездкой: «Не ты уезжаешь, но уезжаю я», оказались истиной правдой.

ПОВЕСТВУЮТ, что в одну из ночей в Касри Арифоне, сотворив вместе с обществом молитву «хуфтан» (последняя вечерняя молитва, читаемая через полтора - два часа после захода солнца), наш Хазрати Хаджа (к.с.а.) поручил Амиру Хусайну: «Поезжай в город, привези для нас «таранджабин» (сладость из комочков янтака)». Затем отправился домой.

Амир Хусайн рассказал: «Я тотчас же отправился в путь» Как раз в то время развелось много волков и многих путников погубили [хищники]. На мосту Али Салман на меня напали три волка и морды их коснулись меня. Однако никакого вреда они принести не смогли. Когда я достиг города, люди ещё не успели прочитать вечерний намаз - «хуфтан». Войдя на базар, я всюду говорил: «От рабов божьих одному рабу божию нужен «таранджабин». Купив «таранджабин», я возвратился к присутствию Хазрати Хаджи. Войдя в мечеть, вместе с обществом я прочитал молитву «бомдод» (утренняя молитва). «Таранджабин» я отнёс к Ним [Хазрату]. Спросили: «Повстречались ли в дороге тебе волки?» - «Да, однако, не смогли нанести вреда», - отвечал я. Сказали: «Ясно, что не могли навредить - мы завязали им пасти». Люди начали перешёптываться. Хаджа спросил: «О чём разговариваете?» Друзья отвечали: «Мы удивляемся: всю ночь лил дождь, одежда же его - совершенно сухая». Я сказал: «Дождь начался, лишь когда я приблизился к нашему кишлаку». Люди собрания удивлённо говорили: «Дождь пошёл сразу же после молитвы «хуфтан». Я заявил: «Мне открыли Врата блаженства, что мне до хождения туда-обратно и дождя!»

КАК ПОВЕСТВУЮТ со слов Амира Хусайна, он рассказал: «Как-то наш Хазрати Хаджа (к.с.а.) отправил меня по Фатхабадской дороге в город. Немного пройдя, на меня нашло удивительное состояние, я принялся плакать, упрекая свой «нафс» (низменную сторону души) и говоря: «Эй, негодный «нафс», скажи, ты когда-нибудь станешь мусульманином, чтобы я избавился от твоей низости!» В этом моём состоянии предо мной появился лучезарный, исполненный совершенства человек и спросил: «О чём так горюешь?» Сказав так, он поведал о своих мытарствах и аскетизме, а также в пути рассказывал о житии и подвижничестве многих шейхов. Я взмолился о милости. Он достал из-за пазухи кусок теста, дал мне и сказал: «Испеки из этого хлеб и съешь».

Я пришёл в город, и, исполнив поручение Хаджи, пошёл в пекарню пекаря Ато. Увидев тесто, он долго восхищался и сказал: «Я никогда не видывал такого теста». Он расспросил о моем происхождении, я отвечал: «Из людей Хазрати Хаджи». Он со всем усердием испёк из теста два хлебца. Один был большой, другой - поменьше. Когда он принёс их мне, меньший я отдал ему, большой же - забрал себе. В сумерках я вошёл в одну мечеть. Мне послышался запах яблок. В душе возникло желание яблок. В тот же миг с потолка мечети упало четырнадцать яблок. Небольшую часть хлеба я съел с яблоками. Немного подождал наступления ночи. Ночью я добрался до Касри Арифона. Вошёл в мечеть. Молитву «бомдод» я прочитал вместе с Хаджой. Когда я поздоровался с ним, он спросил: «Знаешь ли ты, кто тот человек, что дал тебе тесто?» - «Нет», - отвечал я. – «Что он сказал?» - Я рассказал о происшедшем и о яблоках. Они [Хазрат] сказали: «Это был Хызр, да благословит Всевышний нашего Пророка, семью и его!» Ещё добавили: «Какой счастливчик и этот пекарь!» Поистине, пекарь Ато и все его близкие обратились в людей, угодных Хазрати Хадже и до конца жизни любили его».

СО СЛОВ Амира Хусайна повествуют, что он рассказал: «Как-то наш Хазрати Хаджа в Касри Арифоне дал мне поручение. Я был занят этим делом, когда увидел, что к Хазрати Хадже подошёл лучезарный человек и присел на краешек водоёма – «хауза». Немного побеседовав, он ушёл. Затем [Хазрат], подойдя ко мне, сказал: «Амир Хусайн, видел ли ты благословенного Аллахом Хызра?» Я ответствовал: «Я был занят делом».

Через несколько дней Хазрати Хаджа отправил меня по делу в Бухару. Я ходил по базару. Гляжу, возле перекрёстка Саррафон в мечети сидит этот «Азиз» (достопочтенный). Я решил подойти к нему. Сделав два-три шага, я вспомнил, что Хаджа поручил мне дело; вернувшись назад, я исполнил порученное. По возвращении к Хазрати Хадже я не успел промолвить и слова, как он сказал: «Эй, старый осёл, если бы ты ступил ещё хоть шаг, то пустил бы на ветер свою веру».

ПОВЕСТВУЮТ, что наш Хазрати Хаджа (к.с.а.) шёл по дороге с группой дервишей. Они подошли к большой воде. Поднялись на мост. Хаджа изрёк: «Амир Хусайн, время «хизмата» (служения)». Амир Хусайн бросился в воду и скрылся из виду, Хазрати Хаджа, сойдя с моста, спустился вниз и посидел немного. Затем велел: «Амир Хусайн, выйди из воды». Тот вышел, однако, одежда его была сухой. Хаджа спросил: «Как твой «халь» (самоощущение)?» - «Халь» - прекрасный, я был в одном доме, очень красивом, когда Вы меня позвали - в стене дома открылась дверь, выйдя из неё, я пришёл к Вам», - отвечал он.

КАК ПОВЕСТВУЮТ, во время прокладки канала Тароб население Бухары испытывало большие тяготы. На плечи Хазрати Хаджи (к.с.а.) легла тяжесть беспокойства и хлопот «муминов» (правоверных). Они [Хазрат] велели Амиру Хусайну: «Иди, торопи свой шаг в Тароб, может быть, мусульмане освободятся».

Согласно указания, Амир Хусайн приближался к Таробу. Внезапно среди людей поднялся гвалт и шум. От правителя города пришёл приказ распустить людей по домам. Когда люди разошлись, Амир Хусайн также возвратился назад. Достигнув присутствия Хазрати Хаджи он поведал об увиденном. Хаджа воскликнул: «Эх, кабы ты пошёл пораньше».

ПОВЕСТВУЮТ, что Хазрати Хаджа (к.с.а.) наказал Амиру Хусайну: «Мы направляемся к нашему другу, возвратимся через пятнадцать дней, коли на то будет воля Аллаха».

Амир Хусайн рассказал: «С наступлением сумерек во мне возобладала потребность видеть Хазрати Хаджу, я стал нетерпеливым, обратив стенания к Всевышнему Творцу. На рассвете возвратился Хаджа и внушительно посмотрел на меня: «Разве я не сказал тебе, что вернусь через пятнадцать дней?! Куда бы я ни пошёл – ты предо мной, ни на мгновение невозможно скрыться от тебя. Что же мне всё время быть с тобой, это - твоя цель? Брось эту привычку!», - сказал он. Затем произнёс: «Дело любви «мухаббат» - это великое качество. Благословенные «сахабы» (последователи Пророка) обладали этим качеством, они ни на мгновение не хотели лишиться общения с Пророком, да будет мир и благословение Аллаха с ним. Тем не менее, ради их ублажения Пророк (с.а.в.) не отказывался от диалогов со старейшинами Курейшитов».

ШЕЙХ АМИР ХУСАЙН поведал: «Во время «Ид`и Курбана» (праздника жертвоприношения) перед рассветом наш Хазрати Хаджа (к.с.а.) в Бухаре в доме Мухаммада Хаффафа рассказывал о тонких материях – «илми нозик». Мне подумалось: «Если бы Хазрати Хаджа позволил, я бы навестил и поздравил с праздником Его матушку. Затем, угостив меня наедине, дал бы мне три дирама миндаля, три дирама руста и три дирама «шурданака» (солёных косточек)». После этого Хазрати Хаджа направился в мечеть, где читалась праздничная молитва «Ид`и Курбан». Уходя, он сказал: «Ступай поздравить мою матушку с праздником «Хаит». Достигнув дома Мухаммада Хаффафа, [Хазрат] обратились к нему: «Освободи комнату». Мне же велели: «Войди в комнату». Тут Хазрати Хадже принесли еду. Передав мне, он сказал: «Никто не будет тебе сотрапезником». Я досыта поел, осталось еще достаточно много еды. Затем один человек принес «руста» (засахаренные ядра урюка) и поставил перед Хазрати Хаджой. Хазрати Хаджа спросил: «Сколько дирамов это весит?» - «Три дирама», - отвечал тот. Другой человек принёс в чаше «шурданак». Хаджа спросил его: «Сколько дирамов здесь?»

- «Три дирама»,- отвечал тот. Немного погодя кто-то принес три дирама миндаля. Хазрати Хаджа указал в мою сторону. Затем сказал: «Ты сегодня хотел от нас три вещи, разрешение на поздравление и различную снедь - возьми эти три вещи». Затем сказал: «Не подобает дервишу просить такое - из-за этих вещей нам пришлось вернуться из того мира в этот мир, дабы исполнить твоё пожелание, мы обременили мирской работой одну сторону души».

КАК ПОВЕСТВУЮТ, шейх Шамсуддин Кулал (к.с.), приехав из Карши в Бухару, остановился в Фатхабаде. Наш Хазрати Хаджа (к.с.а.) пошёл побеседовать с ним. Его сопровождали Амир Хусайн и другие. Когда началась беседа, Хазрати Хаджа занялся воздействием на внутренний настрой – «ботин» Амира Хусайна.

Сам Амир Хусайн рассказывает так: «Я почувствовал, что Хазрати Хаджа благосклонно и великодушно воздействует на мой внутренний мир. После этого Шейх Шамсуддин стал делать мне «таваджух» (внутреннее внушение). Он решил привести меня в смятение. Я сердцем обратился к Хазрати Хадже. Хазрати Хаджа направил «таваджух» на Шейха Шамсуддина. У Шейха появились признаки тревожности. Немного погодя Шейх спросил Хазрати Хаджу: «Как имя этого Вашего дервиша?» - «Амир Хусайн», - отвечал Хаджа.

Поднявшись с места, Шейх прижал к груди Амира Хусайна, выказал много учтивости и попросил прощения. В это время вошёл человек и, положив перед Шейхом Шамсуддином один динар, сказал: «Я потерял осла, мне посоветовали обратиться к Вам». Шейх сказал: «Обрати свою просьбу к Хадже». Спустя немного времени Хаджа поднял голову и сказал: «Твой осёл забрёл в такое-то место к западу от Фатхабада». Упомянутый человек нашёл в указанном месте своего осла и радостно возвратился.

Затем Шейх поднялся с места и вышел из присутствия наружу. Наш Хазрати Хаджа сидел с дервишами, когда один из «муридов» (учеников) Шейха Шамсуддина решил вызвать смятение в душе одного из дервишей Хазрати Хаджи. Дервиш сердцем сделал «таваджух» к Хазрати Хадже. Хазрати Хаджа направил взор на «мурида» Шейха. В одно мгновение тот преобразился, побледнел, став похожим на бурдюк, наполненный водой. Оповещённый об этом Шейх сказал: «[Мурид] поступил нехорошо, пусть покается, Хазрати Хаджа простят – удар, достигший рогов, сотрясает копыта». Проявив милосердие, Хазрати Хаджа возвратил невежду в прежнее состояние.

Позже речь зашла об истории с рыбой, происшедшей между Шайху-л-Оламом и Шейхом Булгари. Шейх Шамсуддин задал вопрос: «Есть ли в наше Время люди способные сделать такое?» Хазрати Хаджа ответил: «Есть такие люди, по велению которых вода [реки] Фатхабад потечёт снизу вверх». С произнесением этих слов вода Фатхабада потекла вверх [по течению]. Все присутствующие видели это своими глазами. Хазрати Хаджа произнёс: «Однако, я этого не хочу». Только он произнёс это, вода вновь потекла по течению вниз.

КАК ПОВЕСТВУЮТ, наш Хазрати Хаджа (к.с.а.) был в Касри Арифоне. Несколько человек из дервишей Гадъюта пришли, дабы послушать Его благословенные речи. Амир Хусайн работал на хлопковом поле. Наш Хазрати Хаджа сделал ему внушение и спросил: «В этих словах истина на нашей стороне или на твоей?» Тот ничего не отвечал. Внезапно увидели, что Амир Хусайн рухнул как подкошенный - голова и шея его смешались с землей, он рассекал землю как плуг, не издавая ни единого звука.

Хазрати Хаджа стоял, прислонившись спиной к дереву. Шейх Шоды обратился к одному дервишу: «Ты на этом Пути более продвинут чем мы, твоё слово для Хазрати Ишана весомее нашего - уговори простить Амира Хусайна!» Дервиш попросил. Хазрати Хаджа ради него простил Амира Хусайна. Вынув свою благородную ногу из «кавуша» (тапочка), поставил её на грудь Амира Хусайна. Тот зашевелился, зарыдал и попросил прощения. Тогда Хаджа сказали: «Войди в эту воду». Они указали на воду у «мазара» (могилы). Амир Хусайн спустился в воду, нырнул и не появился. Хазрати Хаджа подошёл к краю «хауза» (водоёма). – «Амир Хусайн, выйди из воды, иначе это состояние повторится вновь», - велели [Хазрат]. В одно мгновение [Хусайн] выскочил из воды. У него спросили: «В чём причина того, что ты оставался в воде?» Отвечал: «Когда я нырнул в воду, глаза были у меня открыты, я не видел ни воды, ни неба и ни земли, ни луны и ни солнца, ни ночи и ни дня - куда бы я не смотрел, всюду я видел безграничный свет!»

АМИР ХУСАЙН рассказывал: «В Касри Арифоне я занимался обработкой земли Хазрати Хаджи (к.с.а.). Хазрати Хаджа всегда говорил: «Эй, Амир Хусайн, какое бы дело я ни поручал тебе, истинный его исполнитель - это я». Благосклонной щедростью Хазрати Ишана я ощущал в себе Его великие воздействия, но соотносил их не с собой, а с Хазрати Ишаном.

Однажды у меня возникла дурная мысль. Я утратил покой, Они [Хазрат] были в городе, незамедлительно я отправился в город на поиски. Добравшись до Хазрати Хаджи, я поздоровался, [он] улыбаясь, молчал. Я почувствовал сильнейшее стеснение – «кабз», бразды терпения выскочили из моих рук. Выйдя на улицу, я потерял сознание, состояние моё было тяжелым. Дервиши рассказали о моём положении Хазрати Хадже. Хаджа заявил: «Он не избавится, пока не откроет свою тайну!» Несмотря на невыносимую тяжесть, мой «нафс», направленный на худое, не давал мне открыть тайну. Состояние моё стало невыносимым. Я рассказал о происшедшем, покаялся и молился об отпущении грехов, попросил заступничества дервишей, тогда Хаджа, смилостившись, простили и вновь открыли для меня двери великодушной благосклонности».

КАК ПОВЕСТВУЮТ, в один из дней в Касри Арифоне наш Хазрати Хаджа (к.с.а.) выговаривал Шейху Амиру Хусайну. - «Разве я не говорил тебе, чтобы ты выровнял середину такого-то поля, дабы земля хорошо оросилась, ты же - не сделал сказанного!». Бывший в Касри Арифоне человек по имени Хасан попросил простить его. «Помолчи, - сказал ему Хазрати Хаджа,- я оказываю милость Амиру Хусайну, ты не понимаешь этого». Разговор повторился, Хасан каждый раз просил его [Амира Хусайна] простить. Наконец Хазрати Хаджа, внушительно посмотрев на Хасана, сказал: «Оставляем Амира Хусайна тебе, что будет - возлагаем на тебя». В то же мгновение с Амиром Хусайном произошло странное, он поднимал голову и бился об землю, словно колотушка, которой выбивают из колосьев рис. Собравшихся обуяли страх и паника. Ни один из сидевших не смел просить Хазрати Хаджу. В этом собрании были Хазрати Хаджа Юсуф и группа «улемов», поднявшись с места, они попросили (Хаджу). Хазрати Хаджа сказал: «Памятуя вас, прощаю Амира Хусайна». В то же мгновение состояние (Амира Хусайна) изменилось, и он пришёл в нормальное положение.

ПОВЕСТВУЮТ, что однажды в Касри Арифоне в саду «ханаки» (обители дервишей) было большое собрание. Присутствовали «улемы» и граждане. Среди них была группа противников (Хазрати Хаджи). В этой группе был проповедник из сыновей имама Абубакра Фазла, отрицающий Хазрати Хаджу. Вдруг в калитку сада вошёл Амир Хусайн. Направив на него свой благословенный взгляд Хаджа сделал ему «таваджух» (мысленное обращение): «Амир Хусайн, доколе ты будешь противиться - с ростом твоей веры возрастает и твоё противоречие!» - «В чём моя вина?», - спросил Амир Хусайн. Хаджа отвечал: «Разве я не поручил тебе выровнять землю под редьку, чтобы полив был обильным, а что сделал ты?» Амир Хусайн отвечал: «Сделал, как было велено». Хаджа отправил несколько человек, дабы проверить указанную землю. Пойдя и увидев, что середина участка оказалась выше и поэтому вода не оросила его и редька там не взошла, вернувшись, они рассказали об этом. Хазрати Хаджа грозно взглянул на Амира Хусайна. В тот же миг [Амир Хусайн] рухнул наземь, из горла его раздавался хрип, лицо его переместилось назад, а затылок свесился на грудь. Это происшествие потрясло очевидцев - такое положение продолжалось длительное время, никто не решался просить [за Хусайна]. Наконец Хаджа Юсуф, «улемы» и упомянутые противники – проповедники встали с мест и униженно стали просить о прощении. Хазрати Хаджа приняли [просьбу]. Затем погладил шею Амира Хусайна, тот вернулся в прежнее состояние. Таким образом, отрицание противников сменилось признанием.

ПОВЕСТВУЮТ, что Хазрати Хаджа был в Бухаре. Амир Хусайн прибыл из Касри Арифона и приветствовал Хаджу. Направив на него свой благословенный взгляд, Хаджа спросили: «Амир Хусайн, что произошло?», тот безмолвствовал. - «Сколько лет ты наш собеседник?»,- спросили Хаджа, тот отвечает: «Семнадцать лет». Хаджа: «За столько лет ты хоть раз почувствовал неправоту наших слов?» - «Нет», - был ответ. – «Почему же тогда ты не отвечаешь?», - спросил Хаджа. Тот опять молчал. Хаджа воскликнул: «Если ты не скажешь, скажем мы - ты засматриваешься на одну женщину!» Едва Хаджа произнёс эти слова, как из горла Амира Хусайна вырвался крик, лицо его переместилось назад, затылок же его прилип к груди. Он почернел и долгое время пролежал в таком виде. По счастью, здесь присутствовал один достопочтенный человек, поднявшись с места, он стал просить. Хаджа отвечали: «Помолчи, ты не знаешь пути дервишей, он [Хусайн] приближается к тому, чтобы сказать правду». Амир Хусайн поведал правду о происшедшем. Хазрати Хаджа сказал: «Видя силу данную нам Истинным Творцом, зная, что сказано в Хадисе: «Иттаку фаросата-л-муъмини фа-иннаху янзуру би-нуриллахи»147, ты доставляешь нам хопоты. Почему сразу не говорил правду?». [Хусайн] пролепетал: «Я поступил дурно, раскаиваюсь». Хаджа провёл своей благословенной рукой по шее Амира Хусайна. Тот вернулся в исходное состояние.

ПОВЕСТВУЮТ, что после смерти Амира Хусайна один дервиш увидел его во сне. Он задал вопрос: «Эй, Шейх, как ты отвечал на вопросы «Азизон» (великих предшественников - шейхов)?» Тот (Хусайн) отвечал: «Пришли Азизон и хотели задавать мне вопросы, однако, прежде чем вопросы задали, пришёл Хазрати Хаджа, взял меня за руку и увёл».

ХАДЖА АЛАУДДИН АТТАР, да будет благоуханной его святая могила, поведал: «Саид Амир Кулал в начале «халя» Хазрати Хаджи (к.с.а.), оказывая благосклонность, говорил: «Я вскормил тебя сполна молоком Воспитания и, взрастил из яйца птицу Духовности твоей, однако она оказалась более высокого полёта». Сказав так, он дозволил ему призывать людей к Господу Истины [Аллаху]. В своём присутствии он повелел сделать «тасарруф» (духовную связь) со своим сыном Амиром Бурхануддином. Когда он [Амир Кулал] повторно повелел сделать это, Хазрати Хаджа подчинились, об этом повествовалось выше.

Однако «маком» (высшая ступень) идущих к светозарному Аллаху – это любовь, и все высшие проявления связаны с любовью. Один из атрибутов любви это ревность. Без ревности любви не бывает. По этой причине иногда Амир Кулал в начале «халя» Хазрати Хаджи не позволял своим сторонникам следовать ему. Тому пример, Шейх Хосров, который поначалу был в служении Амира Кулала, практикуя «зикри хуфия» (скрытое вспоминовение) и «алония» (громкое вспоминовение). Во время служения Шейх Хосров заговорил о Хазрати Хадже, Амир Кулал же запретил это. Заставил поклясться в том, что [Хосров] не станет подданным Хазрати Хаджи. И даже называл того «колдуном».

В начале «халя» наш Хазрати Хаджа своими благородными устами часто читал этот байт.

Байт:

«Боялись раньше мы под именем «плохой» прослыть,

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 459; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 232425 26 27 28 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!