Мировая юстиция в Таврической губернии: истоки становления местного суда в XIX в.
На Крымском полуострове мировая юстиция как «продукт» эволюции местных судов, их трансформации в суды с государственно-властными полномочиями имеет уникальную историю, в основе которых правовые традиции тех титульных народов и наций, которые по-разному формировали право и государственные устои на легендарной земле Тавриды.
К сожалению, анализ немногочисленных работ на эту тему свидетельствует о том, что местные суды в Крыму, которые были наделены населением общественно-властными полномочиями до сих пор, как правило[122], не являлись предметом серьезных научных изысканий, хотя, безусловно, эти суды, наряду с государственными судами, активно осуществляли правосудие.
Именно эти обстоятельства, а также сложность и неоднозначность процессов становления мировой юстиции XXI в. на легендарной земле Тавриды, обусловливают практическую пользу современного прочтения тех исторических фактов, которые позволяют более глубже и шире осмыслить современные реалии.
В связи с этим стоит привести один из характерных примеров разрешения бытового спора среди местного населения периода XIX - начала XX вв.: «В начале века по заданию Российского Сената в сельскую местность были посланы молодые адвокаты с целью разобраться с тем, как осуществляется общинное правосудие».
Адвокат описал следующий случай. Старейшины судят двух крестьян, между которыми произошел спор из-за участка земли. В результате было принято решение: «А прав, а Б неправ. Поэтому А получит две трети, а Б. одну треть участка земли.» На это молодой адвокат замечает: «Если А прав, то он должен получить всю эту землю, а если нет, то он вообще не может получить эту землю. Как можно принимать такое решение, как Ваше?» Старейшина же ему отвечает: «Земля – это только земля, а им жить в одном селе до конца жизни»[123].
|
|
|
 Карта Таврической Губернии[124]
|
Известно, что 08 октября 1802 г. был подписан императорский указ о разделении Новороссийской губернии на три: Николаевскую, Екатеринославскую, Таврическую. В соответствии с этим указом в состав Таврической губернии были включены Симферопольский, Перекопский, Феодосийский, Евпаторийский, Днепровский и Мелитопольский уезды. В середине XIX в. Таврическая губерния вместе с Екатеринославской и Херсонской губерниями входили в Новороссийско-Бессарабское генерал-губернаторство.
Одновременно с территориальными изменениями указ 1802 г. предусматривал и меры по установлению в новых губерниях местной судебной системы. В указе указывалось, что Таврический гражданский и уголовный суд разрешает дела на основании и в порядке предусмотренном для судебных палат.
|
|
|
Уже 30 июня 1803 г. в Симферополе состоялось открытие губернского гражданского и уголовного суда. В связи с этим следует отметить, что в это время судебные органы в Российской империи действовали на основании общегосударственного нормативного акта «Учреждения для управления губерний». В ст. 6 акта предусматривалось создание в губерниях палаты уголовного суда, в ст. 8 – палаты гражданского суда. В соответствии со ст. 13 – в каждой губернии учреждался верхний земский суд. Ст. 18 предусматривала создание в каждом уезде или округе уездных судов. В ст. 22 говорилось об учреждении нижних уездных земских судов. В составе городового магистрата организовывались сиротские суды (ст. 30). Ст. 40 предусматривала создание в каждом наместничестве по одному совестному суду.[125]
А.С. Пуховская по этому поводу пишет, что уездные суды в Таврической губернии должны были быть судами первой инстанцией по гражданским и уголовным делам. Создание иных судов предусматривалось ранее изданными нормативно-правовыми актами. Для горожан учреждался специальный суд – городской магистрат, а торговые иски рассматривались в коммерческих судах. Для духовенства создавался духовный суд. Кроме того, создавались различные ведомственные суды (военные, морские и др.). Второй инстанцией, в которой обжаловались решения уездных и городских судов, являлась губернская судебная палата по гражданским и уголовным делам. Высшей же апелляционной инстанцией по большинству дел служил Правительствующий сенат в Петербурге[126].
|
|
|
В 1819 г. по указу Правительствующего сената Таврический губернский суд был разделён на палаты гражданскую и уголовную. Они стали высшими судебными и апелляционными инстанциями в губернии[127].
В судебную систему Таврической губернии в 1803-1869 гг. входили губернские палаты уголовного и гражданского суда, губернский совестный суд, римско-католический суд, Керченский коммерческий суд, городовые магистраты и городские ратуши, нижние земские суды, уездные суды. Имелись и различные специальные органы наделенные судебными функциями – коммерческие, духовные и т. д.
По всей видимости, в Крыму правовая сущность совестливых судов была типичной для Российской империи.
Совестливые суды удивительным образом сочетали в себе общественно-нравственное и государственно-правовое начало в правосудии.
Как уже было написано во втором параграфе второй главы настоящего пособия, эти суды были обязаны судить «не только по закону, но и по совести». Их отличал особый порядок и характер задач гражданского судопроизводства. Судебный процесс строился в рамках примирительных процедур с единственной целью – примирения сторон. При этом активную роль играли мировые посредники, которые входили в состав суда после обсуждения условий примирения сторон. При согласии посредников, суд утверждал обязательное для сторон решение, а в случае продолжения спора, дело передавалось в общий суд по подсудности. Подсудность по уголовным делам также имела свои особенности. Совестным судам были подсудны уголовные дела о «преступлениях безумных и малолетних», а также дела «о колдовстве и о преступлениях, совершенных по невежеству».
|
|
|
На 1861 г. Крымский полуостров делился на пять уездов - Перекопский, Евпаторийский, Симферопольский, Феодосийский и Ялтинский – и входил в состав Таврической губернии (административный центр – г. Симферополь). Помимо крымских уездов, губерния включала Бердянский, Днепровский и Мелитопольский уезды, которые образовывали так называемую Северную Таврию, располагаясь в северо-восточном Причерноморье. Кроме того, в крымскую часть Таврической губернии входили также Севастопольское и Керчь-Еникальское градоначальства. Таковое административно-территориальное деление губерния сохраняла до самого советского времени.
В результате проведения судебной реформы 1864 г. Таврическая губерния (в составе Симферопольского, Евпаторийского, Перекопского, Ялтинского, Феодосийского, Мелитопольского и Бердянского уездов) вошла в округ Одесской судебной палаты, к которой также относились Херсонская, Одесская и Екатеринославская губернии[128].
Формально учреждение судов на территории Крыма и Северного Причерноморья состоялось по высочайше утвержденному 30 июня 1868 г. мнению Государственного Совета «О введении Судебных уставов 20 ноября 1864 г. в округе Одесской судебной палаты и в губерниях Полтавской и Нижегородской».
По мнению И.И. Полякова, одного из ведущих специалистов по истории суда в Крыму, проведение судебной реформы 1864 г. растянулось, как известно, на долгих 35 лет, на Таврическую губернию действие Судебных уставов 1864 г. в полном объеме оказалось распространено сравнительно рано, сразу за столичными и прилегающими к ним губерниями[129].
Согласно приложенному к этому акту Временному расписанию окружных судов в округе Одесской судебной палаты, на территории Таврической губернии создавался Симферопольский окружной суд, округ которого составили пять вышеназванных крымских уездов. В свою очередь, Мелитопольский и Бердянский уезды Таврической губернии оказались отнесены к округу Таганрогского окружного суда, а Днепровский – к округу Херсонского окружного суда[130].
Торжественное открытие Симферопольского окружного суда (сопровождавшееся публичным оглашением указов о назначении в его штат судей, прокуроров и следователей) состоялось 22 апреля 1869 г. Интерес представляет тот факт, чточисленность судей в Крыму обуславливалась главным образом тогдашней малонаселенностью полуострова. По данным первой Всероссийской переписи населения 1897 г., зафиксировавшей общую численность населения империи в 125,6 млн чел., в крымской части Таврической губернии проживало на тот момент всего 546,7 тыс. чел. Крупнейшими городами губернии являлись Севастополь (53,6 тыс. чел.), Симферополь (49,1 тыс. чел.) и Керчь (33,3 тыс. чел.). Наиболее густонаселенным являлся Симферопольский уезд - 141,7 тыс. городских и сельских жителей[131].
И.И. Поляков справедливо обращает внимание на то, что именно система судов на местах явилась главным объектом судебных преобразований[132]. Издание Судебных уставов 1864 г. совершенно не ставило перед собой цели упразднить институт мировых посредников. Он лишь постепенно упразднялся в тех местностях, где большинство крестьянского населения перешло в состояние собственников, и в 1874 г. был в основном ликвидирован (за исключением западных и закавказских губерний). Но его функции не передавались автоматически мировым судьям, как следовало ожидать. Вместо мировых посредников создавались уездные по крестьянским делам присутствия в составе председателя уездной земской управы, уездного исправника и почетного мирового судьи, таким образом снова соединялись управление, полиция и суд. В итоге оба института так и не объединились.
Существовало три категории мировых судей: участковые, почетные и добавочные. Собрание всех мировых судей мирового округа составляло высшую мировую апелляционную и кассационную инстанцию – съезд мировых судей (мировой съезд), который играл также роль органа управления корпусом мировых судей.
Правовой статус мировых судей регламентировался судебным Уставом – «Учреждением судебных установлений». Учреждая мировой суд, Судебные уставы создавали авторитетного посредника для разрешения мелких споров, возникающих у населения. Будучи средней инстанцией между судами волостными и окружными, мировые судьи подчинялись не высшим инстанциям, а съезду, куда можно было обжаловать решение мирового судьи.
Мировыми судьями становились местные жители не моложе 25-ти лет с высшим или средним образованием, прослужившие не менее 3-х лет на должности юридического профиля. Устанавливались имущественный и земельный цензы для мировых судей. Чтобы полностью исключить случайность, мировых судей избирали не открытым голосованием, а органами местных самоуправлений в лице уездных земских собраний, в столицах – городскими думами. Списки избранных мировых судей отсылались в Сенат, где они получали соответствующее одобрение.[133]
Установление имущественного и земельного ценза для мировых судей представлялось далеко не случайным. Достаток мирового судьи выступал не только гарантией того, что судья не будет брать взяток, но и показателем успешности судьи как личности, которая смогла многое сделать для себя, а значит может многое сделать и для общества. Может быть, поэтому в России успешно работал институт почетных мировых судей, которые осуществляли правосудие не за довольствие, а «по велению души и по просьбе общества».
Мировому суду были подсудны гражданские и уголовные дела в соответствии с Уставом гражданского судопроизводства и Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями.[134]
Следует отметить, что с первых своих шагов суд присяжных, мировой суд, адвокатура вызвали недовольство со стороны консервативной части общества и правительства. В этот период времени суд присяжных впервые сталкивается с недовольством правительственных кругов оправдательными решениями по делам о печати, Н. Протопопова, «нечаевцев», В. Засулич и др. Решения присяжных заседателей воспринимаются как подрыв основ государственного строя. Консервативная часть общества была недовольна демократичностью мирового суда, где все были равны перед законом, где слуга имел не меньше прав, чем его господин. Тем не менее, большая часть общества относилась к новым учреждением с доверием и интересом. Это выразилось, например, в создании юридических обществ, активизации юридических факультетов, стремлению молодежи избрать сферой своей деятельности судебную карьеру, появлении профессиональных периодических изданиях.
В Таврической губернии мировые суды были созданы в короткий срок в течение 1869-1870 гг. Современный исследователь И.И. Поляков по этому поводу обращает внимание на главное: о деятельности мировой юстиции Таврической губернии свидетельствуют обширные документальные материалы, хранящиеся в фондах Государственного архива Республики Крым[135].
Один из современников тех событий, мировой судья Керченского округа Н.И. Холев писал: «Небесполезно бросить теперь ретроспективный взгляд на пройденный путь и уяснить себе, насколько монаршее благоволение дать русскому народу «суд скорый, правый и милостливый» нашло в себе ревностных исполнителей в лице работников нашего мирового материала. Лучшим критерием может служить здесь статистика, своим точным и беспристрастным материалом»[136].
Важно отметить, что Судебными уставами на земства было возложено финансирование мировой юстиции. В свою очередь, в бюджеты земств поступали средства от судебных сборов, которые в Таврической губернии составляли чуть больше 1% об общих доходов самоуправлений. В тоже время земства расходовали во много крат больше средств на содержание мировой юстиции, о чем свидетельствует составленная автором таблица[137].
Мировые судьи не рассматривали судебные дела с участием земства, не решали задачи пополнения доходной части бюджетов. Более того, содержание мировой юстиции воспринималось власть предержащими на местах как обязательная функция, без которой авторитет власти как такой среди населения не возможен. Такой вывод напрашивается и становится очевидным, если почитать мемуары современников и исследователей второй половины XIX - начала XX вв.
Например, ряд трудов по судебной реформе был написан судебным деятелем и публицистом Г.А. Джаншиевым. Он посвятил несколько крупных исследований различным сторонам преобразований 1860-70-х гг. и написал ряд биографий о выдающихся деятелях судебной реформы. С некоторыми он был знаком лично, например с С.И. Зарудным и Д.Н. Замятниным, беседовал с ними, записывал их воспоминания, которые позднее и легли в основу его исследований. Г.А. Джаншиев смотрел на 1860-е гг. как на золотую пору русской общественности. «Эпоха великих реформ» вышла в период контрреформ. Позднее, большую часть своих трудов он объединил в своей книге «Эпоха великих реформ». Она стала очень популярной, выдержала более десяти изданий и сыграла важную роль как единственная наиболее полная история реформ царствования Александра II[138].
И.И. Поляков пишет, что расходы уездных земств распределялись следующим образом: больше всего средств на содержание мировой юстиции выделялось Симферопольским уездным земством – 19,27% всех своих расходов; затем шли: Феодосийское – 15,58%, Евпаторийское – 14,5%, Перекопское – 12,62%, Мелитопольское – 12,07%, Ялтинское – 11,18%, Днепровское – 9,94% и Бердянское – 8,87%[139].
Далее он же пишет, что эффективность деятельности мировых судей Таврической губернии была проанализирована в 1877 гг. Министерством юстиции, на основании проверки делопроизводства, после чего был составлен соответствующий акт. Согласно составленному документу, в округе Симферопольского окружного суда числилось 7 съездов (судебно-мировых округов) и 23 мировые камеры (штатные должности мировых судей). Пределы судебно-мировых округов, а это было особенностью Таврической губернии, не всегда совпадали с границами уездов. Так, Севастопольско-Ялтинский округ включал в себя Ялтинский уезд и Севастопольское градоначальство с частью Симферопольского уезда, а Феодосийский уезд был разделен между Феодосийским и Керченским округами. В отчете отмечалось хорошее ведение делопроизводства – «аккуратно и надлежаще», по форме, утвержденной Министерством юстиции. Однако были отмечены и недостатки – в съездах (округах), кроме Мелитопольского, «не ведутся, установленные ст. 163 Судебных установлений, журналы о судебных заседаниях...»[140]. В съездах, кроме Мелитопольского и Симферопольского, особые протоколы заседаний не подписываются, или подписываются не всеми судьями. Особо отмечалось, что «…не заметна деятельность их по управлению судебной частью»[141]; не было однообразия назначения времени разбора дел – одни съезды назначали разбор (слушание) на утро, другие – вечером или днем; редко проводились распорядительные заседания. Решения по гражданским и приговоры по уголовным делам во всех округах, кроме Мелитопольского и, отчасти, Перекопского, писались в случае, если граждане требовали копии решения или приговора, или они отсылались в Сенат. Отсутствие мотивированных решений к приговорам встречается только в тех случаях, когда решение отменяется советом, или изымается в части. В числе нарушений отмечалось назначение дел к рассмотрению не в установленные законом сроки. Одни из судей назначали рассмотрения дел ежедневно, другие по 2-4 раза в неделю или без всякого определения времени, каждый раз по своему усмотрению.
И.И. Поляков, ссылаясь на документальные хроники, приводит интересные исторические факты о следующих типичных недостатков в деятельности участковых мировых судей округа Симферопольского окружного суда:
- Во-первых, нарушался порядок вручения повесток, которые по неграмотности или малограмотности рассыльных часто не вручались, что являлось нарушением законодательства[142]. Вследствие неграмотности или иноязычности населения трудно было соблюдать правила вручения повесток, т.к. зачастую они вручались через волостное и сельское начальство, где был только один грамотный человек – писарь. Из этого следовало, что судьям необходимо было иметь определенное количество грамотных рассыльных.
- Во-вторых, в окончательной форме решения записывались судьями только в том случае, если их требовал для проверки съезд (апелляционная и надзорная инстанция). По уголовным делам судьи не требовали подписки о предупреждении за дачу ложных показаний, о принятии присяги, не соблюдая требований порядка производства в мировых судебных установлениях (ст.ст. 95, 96). (Там же, с. 129-130).
Сохранившиеся исторические документы и их, пока еще, фрагментарный анализ свидетельствуют о том, что в конце XIX в. в Таврической губернии наиболее крупным по территории и населению являлся Симферопольский мировой округ, обслуживавший города Симферополь, Бахчисарай и Карасубазар (Белогорск). В округе было 5 судебно-мировых участков. В 1877 г. 3 из 5-ти участковых судей имели высшее образование. Проверка деятельности судей выявила ряд недостатков по срокам рассмотрения некоторых дел, нарушение делопроизводства во время судебных заседаний. Отмечалось, что показания свидетелей, обвинителей и т.д. записывались судьями не в протокол, а на отдельных листах без указания места и времени записи[143].
Кроме участковых мировых судей, в Симферопольском округе были и почетные, причем число их было значительным. В Симферопольском мировом округе 4 сентября 1887 г. были избраны 26 почетных мировых судей, среди которых был известный земский деятель А.Х. Стевен (с 1887 по 1894 г. председатель Таврической губернской земской управы)[144].
Правовое положение почетных мировых судей определялось Гл. 4 ст.ст. 46-50 Судебных Установлений. Отличались они от участковых тем, что могли занимать должности в государственных и общественных учреждениях, не обязывались законом жить в том округе, где были избраны, а подсудность дел, подлежащих их рассмотрению, была значительно шире, чем у участковых судей, и фактически распространялась на всю территорию мирового округа (Российское законодательство Х-ХХ вв. В 9-ти т. М., 1991. Т. 8. С. 37, 87-88).
Александр Христианович Стевен
|
В Феодосийском округе было 4 участка, причем все участковые судьи имели высшее образование. Здесь налицо были те же недостатки в работе, что и в Симферопольском округе: запись показаний производилась не в протокол, а на отдельных листах бумаги, допускалась задержка по срокам при рассмотрении дел и т.д. Среди 23 избранных 29 апреля 1886 г. почетных мировых судей этого округа под №1 стоял Иван Константинович Айвазовский, известный художник; здесь значился и Карл Антонович Дуранте, более 20 лет бывший мировым судьей и председателем Севастопольско-Ялтинского съезда (округа)[145].
Мелитопольский мировой округ считался лучшим в Таврической губернии. Здесь не было задержек при рассмотрении дел. Из 5 участковых судей большинство имели высшее юридическое образование, и хотя председатель съезда не был юристом, но по личным качествам и знаниям справедливо пользовался хорошей репутацией судьи (1, Ф.376, ОП.3, Д.26, Л.7-8). В 1887 г. в этом судебно-мировом округе было избрано всего 6 почетных мировых судей – 2 потомственных почетных гражданина (И.Д. Торбань; Н.А. Филибер), по 1 дворянину, чиновнику, купцу и поселянину-собственнику (т.е. колонисту)[146].
Иван Константинович Айвазовский
|
Особое место среди мировых судов Таврической губернии занимал Севастопольско-Ялтинский.
Этот округ считался образцово-показательным, т.к. здесь находились имения знаменитых и родовитых фамилий Российской империи, в том числе и императорской, и на отдых сюда приезжал весь цвет империи из обеих столиц. Кроме того, здесь находилась и главная военно-морская база Черноморского флота России – Севастополь, что также накладывало свой отпечаток на этот округ.
Заседания съезда в округе проходили поочередно в Севастополе и в Ялте. Здесь было 2 участка, причем постоянно на заседания съезда не являлся один из двух, иногда оба участковых судьи, следовательно, в заседаниях большей частью участвовали только почетные мировые судьи. Чаще участковые судьи не являлись на заседания, проходившие в Севастополе, поэтому Ялтинские заседания съезда в целом были более высокого уровня[147].
Недаром среди почетных мировых судей Севастопольско-Ялтинского округа были известные общественности России граждане: Д.А. Милютин [148] - военный министр-реформатор, князь В.В. Трубецкой, барон А.Л. Врангель, князь Н.Н. Оболенский, генерал-майор М.Н. Раевский и некоторые другие[149].
Дмитрий Алексеевич Милютин
|
Более того, некоторые герои Крымской войны и Обороны Севастополя 1854-1855 годов стали впоследствии мировыми или почётными мировыми судьями, в том числе и в Севастополе.
Петр Александрович Карпов
«К слову, именно почетному мировому судье, контр-адмиралу, герою Крымской войны Петру Александровичу Карпову [150] принадлежал дом по ул. Соборной, 19 (ныне ул. Суворова, 21), т.е. дом, в котором в настоящее время размещается Севастопольский апелляционный хозяйственный суд»[151].
Дом Карповой. Фото конца XIX в. (из коллекции Е. И. Чверткина)
В других городах Российской Империи герои Крымской войны и Обороны Севастополя также успешно работали в качестве почетных мировых судей:
- Голенко Константин Петрович [152];
- Титов Фёдор Фёдорович [153];
- Барятинский Виктор Иванович [154].
Константин Петрович Голенко
Одним из главных принципов мировой юстиции являлся принцип примирения с обязательной силой, что было предусмотрено ст. 120 Устава Уголовного судопроизводства.
Норма этой статьи предусматривала следующее: «В делах, которые могут быть прекращаемы примирением сторон, мировой судья обязан склонять их к миру и только в случае неуспеха в том приступить к постановлению приговора в пределах представленной ему власти». Этот принцип был обозначен и ст.ст. 70, 177 Устава гражданского судопроизводства.
И.И. Поляков по этому поводу пишет, что практика русской мировой юстиции представляла слабое развитие примирительной деятельности мировых учреждений, приводя в качестве аргумента только данные по Керченскому судебно-мировому округу за 1870 – 1879 гг.[155]
Безусловно, степень развитости примирительных процедур в работе мировых судей в России – это оценочная категория. Вместе с тем, в ее основе должны лежать не только «сухие» цифры по конкретному мировому округу, которые нельзя безосновательно обобщать до масштабов «немаленькой» страны. Необходимо также учитывать правовую ментальность населения, традиции людей в сфере правосудия, а также данные государственной статистики Министерства юстиции Российской Империи. К сожалению, украинский юрист, при всей научной ценности проведенного им исследования, почему-то эти обстоятельства не принял во внимание.
Анализ исторических источников, работ юристов об истории судов, мировой юстиции в частности, на полуострове Крым позволяет выдвинуть тезис о том, что возникновение и становление органов судебной власти в Тавриде в конце XIX в. и начале XX в. происходило в рамках общероссийского процесса системных преобразований права и государства.
Несмотря на устои самодержавия, идеология демократии во власти и социально ориентированные принципы судебного реформирования способствовали созданию такой практики работы мировых судей, к осмыслению которой мы еще только приступаем.[156]
В любом случае, уже сейчас очевиден главный урок – в изменяющем мире XXI в., в конфликтной правовой жизни вновь возрожденная на землях Крыма и Севастополя мировая юстиция должна быть основана на законе, на правовых традициях местного населения и историческом опыте местных судов.
Дата добавления: 2016-01-05; просмотров: 56; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!