Ken Boothe. Freedom Street
Почему в современном мире такой интерес вызывает порно? Потому что стало больше различных медиа, и каждый желающий может получить доступ к табуированной информации. Потому что миром управляет секта педофилов-интеллектуалов в кооперации с русофобными гуманоидами с планеты Глюк. Потому что повсюду пали нравы и конец света грядет. Но не только! Есть причина поважнее. Хитрым образом порно превратилось в последний предел культуры. Дальше – чистое небытие, прежде – сплошной фейк. Порно – радикально искреннее, бескомпромиссно продажное, берущее за горло крепче виселицы. Порно – живое мясо в питомнике трансгенных биоконструктов. Единственно реальное на фоне нарисованного задника с чьей-то рекламной задницей. На международных кинофестивалях побеждают фильмы, где в главных ролях порно-дивы. В театрах половина спектаклей – незамутненный анал и оральное удовольствие (все остальное – садо-мазо.doc). Современные поэты, прежде чем переквалифицироваться в революционеры, вводят в свои сборники раздел «Порнография». Вы хотите стать знаменитым? Даю подсказку – попробуйте себя в порно! Перед вами откроются секретные кабинеты госдум, конгрессов, кнессетов, парламентов, меджлисов и национальных собраний. Работайте глубокой глоткой – и вам понравится. Скрытой камерой фотографируйте голых школьниц. Доминируйте от всей души. Под лозунгом «За межрасовый секс во всем мире!» ворвитесь в офисы ООН. И когда на содрогающуюся в конвульсиях страсти земную поверхность с небес прольется золотой дождь, вы будете первым в очереди на винтажную фото-сессию.
|
|
|
Это я всё к чему?
Нам с трудом удалось выгнать Кэролайну вон – в гостях девушке понравилось. В самом деле: работать не надо, деньги платят, стафф и бухло даром. Но всему прекрасному в этой жизни приходит конец, как сказал премьер-министр Джамайки Майкл Норман Манли в 1992 году, когда по состоянию здоровья во второй раз и уже окончательно лишился своего поста. У Кэролайны здоровье было отменное, когда я выталкивал ее за дверь, она только хохотала. Подытоживая нашу встречу, можно сказать, что мы расстались друзьями.
Я чувствовал себя отвратно. Что ж, адаптироваться к геоклиматическим сдвигам можно до двух недель. Если бы святая инквизиция придумала пытку акклиматизацией и отправляла грешников на Джамайку, думаю, они бы получили 100-процентную раскалываемость подозреваемых. Хотя они их и так кололи как орехи. Хотя некоторые ученые считают, что суд инквизиции был еще довольно безобидным по сравнению со светским судом того времени.
- Ну что, идем на дискотеку? – Джакоб протянул пестрый флаер, полученный от Джей Роя. Кусочек картона размером со стандартную почтовую открытку изображал стилизованного, мультяшного льва, шествующего вдаль, повернув голову и глядя с улыбчивой укоризной. Над головой льва развевался растафарианский стяг. В качестве хедлайнера на концерте был обозначен Энтони Би. Кроме того, участвовали Нанко, Тони Маттерхорн, Спектакулэр, Натти Кинг и еще человек пять мелкими буковками. Мы решили сходить. Перед тем, как выйти из дома, я постоял минут пять под холодной водой в душе; когда вылез и вернулся в комнату, меня била дрожь, кожа покрылась пупырышками. Джакоб облачился в просторную белую рубаху и светло-зеленые штаны. В своем неизменном тюрбане он выглядел весьма впечатляюще: берсерк-ашанти на боевой тропе. До начала шоу оставалось два часа, мы решили погулять по городу. Двинули прямиком в даунтаун. Стоило покинуть кондиционированное лобби отеля (электронный дисплей над конторкой портье предупреждал: +30 в тени), как влажная жара окутала тело. Я еле переставлял ноги, а Джакоб, как ни странно, держался бодро. Пыльная улица с растрескавшимся от жары асфальтом уводила все дальше от туристического великолепия прибрежной зоны. В маленьком, чистеньком ресторанчике съели блюдо из плодов акки (похоже на омлет со свежей газетной бумагой), свинину по-креольски и печеные бананы. Выпили по бутылке пива «Ред Страйп». После этого мне захотелось заснуть. Джакоб, напротив, раздухарился.
|
|
|
|
|
|
- Какая страна, Ю-Лов, ты чуешь! – причитал он. – Воздух! Еда! Природа!
Я ничего не чуял, тупо ворочая глазами. Попахивало гнилью. На обочинах валялся мусор. Никакой особенной природы не наблюдалось, а наблюдались неплотно забитые народом грязноватые городские улицы, потрепанные домики, магазинчики с нарисованными от руки вывесками. Мы глубже забирались в Мо-Бэйские кварталы, чернокожие мещане разглядывали нас с любопытством и недоумением. Пару раз сомнительные незнакомцы предлагали купить травы или помочь с такси. Мы отказывались. Укрывшись в тени под раскидистым деревом, раскурили заранее скрученный джойнт. Как из-под земли выросла сухонькая старушка в скромном платочке, стала гнать нас прочь, ругаясь, размахивая руками и что-то бормоча, я разобрал лишь «донт смок, донт смок!».
- Щас, бабка, покурим и пойдем, – попытался успокоить даму галантный Джакоб, но та не унималась, пришлось покинуть уютное местечко.
К семи часам вечера жара не спала, но стала вязкой и уподобилась жидкости, приходилось продираться и просачиваться сквозь тепловую завесу. А потом мы нашли нужное место и попали на шоу! Энтони Би прыгал по сцене в ярко-синем тюрбане, задирая ноги и воинственно размахивая посохом, выкрикивал каншес-мантры в пулеметном стиле, как и положено правоверному бобо-дрэду, белая поначалу рубаха быстро посерела, затем почернела от пота. Усталость как рукой сняло, я тоже прыгал как масай на инициации. Знаний языка не хватало, чтобы осознать смысл слов, но я понимал: человек проповедует. «Джа Джа гайд, Джа Джа лов, – рычал Энтони Би. – Зайон Ай, Селасси Ай!». Сет хедлайнера закончился около полуночи, но вечеринка продолжалась: к вертушкам встал селектор. Мы, однако, решили вернуться в отель, а перед сном искупаться в бассейне. Шли некоторое время с толпой, оказались на полупустой, темной улице. Никаких фонарей, лишь у некоторых домов тусклые редкие лампочки. Я возбужденно втолковывал что-то Джакобу, когда раздался мотоциклетный рокот, сзади подлетел стальной конь, всадник с неразличимым во тьме лицом обогнал, резко затормозил поперек дороги. Я разглядел дуло пистолета, направленное точнехонько в лоб. Челюсть отвисла на полуслове.
|
|
|
- Ай донт нид ту шот ю даун, – спокойный, низкий мужской голос с приятной, внушающей сердечное доверие хрипотцой. – Ай джаст нид ё мани райтнау.
И мы с Джакобом отдали ганману всё, что было (в пересчете на евро – полтос). Неприятная ситуация! С другой стороны, какой русский не попадал на гоп-стоп? Взревел мотор, ночной мрак поглотил лихого робингуда. Мы почапали дальше, молча. Поделившись с ближним, истинный растаман предпочитает тихую молитву.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 17; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!