Peter Tosh. Downpressor Man
Урой показывал красивые места родного города – портового гиганта в состоянии промышленного анабиоза. В местных газетах в то время публиковались проблемные статьи, мол, школьники колются на переменках в туалетах. «Как бороться с этой заразой?» – в стиле пропагандистской риторики восклицали авторы. Подпольный трафик действовал отменно. Стремные молодые люди скапливались около 17.00 возле бронзового льва в парке перед мореходной академией. Примерно в четверть шестого на углу улицы Активистов и Дивноморской, прямо напротив бокового входа в академию, парковалась новенькая восьмерка цвета мокрый асфальт. Высунувшаяся рука раздавала шприцы с готовым раствором. Мы поглядели на это издалека.
- Шнягу толкают пионерам, – пробурчал Урой, и мы пошли дальше.
Он жил на окраине города, в однокомнатной квартире. Рано утром вставал и отправлялся на промысел. Целую неделю я сопровождал его практически ежедневно, всюду таская за собой гитару. Но поиграть не удавалось. Мы посещали малопривлекательные места. Грязный и давно не ремонтировавшийся город пялился нам в спины с тупым неодобрением. Возле вонючего ручья, заключенного в каменные берега, нас встретил щетинистый гоблин в синей нейлоновой куртке и темных очках. Зашли в подъезд старинного, сильно раскуроченного снаружи и внутри дома. На лестнице слабо пахло кошачьей мочой и сильно – вареной капустой. Гоблин что-то молча передал Урою, я не разглядел в полумраке. Краем уха уловил пару скупо брошенных фраз. Между ними существовала сложная система взаиморасчетов: сейчас синекурточный возвращал долг, но Урой все равно был не доволен. Наконец гоблин испарился, ни разу не показав глаз. В руках у моего спутника тут же оказался средних размеров шприц, до отказа заполненный знакомой темной жидкостью.
|
|
|
- Не хочешь, не смотри, – сказал Урой. – Мне проставиться надо.
Я отошел подальше, но все же смотрел. Видно, впрочем, было плохо. Он посидел, скрючившись. Откинул голову назад. Убрал руку со шприцом. Посидел так еще. Левая рука согнута, рукав – засучен. Потом встал, привел себя в порядок.
- Так и думал, что шняга, – сообщил он мне. – Полный баян засадил, пять кубов. Это дозняк, Славка! Но жить можно. Пошли!
Заходили в гости к какому-то Мишане, там встретили Брюса, обрадованно увлекшего меня в уголок. Брюс принялся показывать коллекцию экзотических раковин, собранную в дальних плаваниях хозяином квартиры, отматросившим пару лет на торговом судне. Чем он занимался сейчас, я не очень понял, но, судя по количеству дорогой мебели и фирменной техники, дела у Мишани шли в гору. Брюс что-то бормотал, остальные гости смотрели видео: боевик с Сильвестром Сталлоне. Только Урой мирно дремал на подушках в уголке, и глаза его из-под полуприкрытых век смотрели тяжело и мертво. На следующий день долго мотались по городу на общественном транспорте, несколько раз звонили из телефона-автомата. Ближе к вечеру на темном углу нас подобрала восьмерка цвета мокрый асфальт. Внутри обнаружились два веселых, фирменно одетых парня моих примерно лет. Один все время дергался, куда-то рвался, глаза его горели. Второй напоминал невозмутимую панду. Мы прибыли на откровенно съемную квартиру, где было холодно и пыльно. Пандоподобный с Уроем сразу пошли на кухню, где принялись бренчать посудой. Дерганый сказал мне:
|
|
|
- Ты, говорят, не любишь это дело колючее, ну и правильно. Так нечего тут смотреть, давай лучше покатаемся. Гитару пока брось.
И мы уселись в восьмерку цвета мокрый асфальт и понеслись по вечерним улицам. Мой новый спутник, не вдаваясь в подробности, поведал, что промышляют они с другом преступными делами, а восьмерку эту купили недавно за сколько-то там тысяч бакосов новую, с конвейера.
- У тебя-то есть тачка?
- Нет, – честно ответил я.
- В городе в это время суток открыт только один бар, – сообщил дерганый. – Там посидим, побазарим.
|
|
|
Бар оказался закрыт. Дерганый сплюнул, выругался и попросил меня временно пересесть на заднее сиденье. Понеслись дальше. Остановились на очередном темном углу. В машину сел трясущийся тип. Передал смятые деньги. Взамен получил – я успел разглядеть – шприц с раствором и растворился в ночи. Я пересел на переднее, поехали дальше. Зашла речь об оружии, как оно приобретается, зачем требуется.
- Никогда не бери в руки пушку, – учил дерганый. – А если пришлось взять, сначала стреляй, потом думай.
Машина скользила в легком тумане по слабоосвещенной улице, как Летучий Голландец над морской поверхностью. Впереди закраснел фонарик под знаком «уличные работы».
- Хочешь порулить? – вдруг спросил молодой бандит. – Я закурю пока.
Не дожидаясь ответа, он отпустил руль и полез в карман за сигаретами. Мы ехали без управления. Я окаменел.
- Чего ждешь, рули!
Я изогнулся и вцепился в руль, не зная, чего с ним делать. Вдруг страшно зачесались ступни. Восьмерка начала уклоняться вправо, в сторону красного фонарика, деревянного ограждения, глубокой ямы. Над моим ухом чиркнула спичка, пахнуло дымком.
- Ха-ха-ха! – засмеялся дерганый, перехватывая руль и выправляя ход автомобиля. – Будешь теперь кентам рассказывать, что порулить дали! Жаль, магнитолы нет, музончик бы врубили… Старичок-то твой музыкант вроде?
|
|
|
- Он лучший реггей-певец страны! – решил высказаться я.
- А-а… Ясно. Круто! Он нам соломы подогнал дешевой…
Мы вернулись обратно часа через три. Там уже была окончена вся работа. Нас с Уроем отвезли домой. Как звали этих ребят, я так и не узнал. Видимо, того, что они наготовили, лучшему реггей-певцу страны хватало на более долгий срок, ибо наутро он сообщил мне:
- Сегодня репетировать идем! Люблю репетиции, Славка! А ты?
В задрипанном, обшарпанном ДК, в тесной комнатке, заставленной разного рода динамиками и усилителями, собралось человек шесть. Среди них Поль и Дядя Томас, последний тепло поздоровался, а Поль вместо приветствия бросил:
- Ты, значит, с ним теперь ходишь? – и с явным неодобрением кивнул в сторону Уроя. – Смотри, не пожалей потом, а то один вот повесился тут недавно…
«Что он имеет в виду? Они что, поссорились?» – подумал я.
Урой, только появившись, сразу перехватил инициативу. Повелел установить дополнительный микрофон для моей акустической гитары. Это было исполнено с явным нежеланием. Мне как-то расхотелось репетировать. Урой скомандовал:
- Поехали, растаманы!
Барабанщик отстучал начало, вступил бас Дяди Томаса, но не успели все сыграться и словить волну, как Урой изо всех сил защелкал слабую долю на своей гитаре и затянул, почти завыл в низком регистре:
Ночь на дворе, пальмы тихонько шелестят,
Ты поцелуй меня и всех моих ребят.
Бабочку ночную поймай сачком.
Джа научил
Растаманов
Торчать пучком!
День на дворе, на солнце сохнет конопля.
Ты вновь забей косяк... Как хорошо-то, бля!
Ты не дави жучка своим каблучком.
Джа научил
Растаманов
Торчать пучком!
Мент на дворе! Бабло в карман – сам в окно.
Что ты менту споешь – мне уже все равно.
Мы хорошо развлеклись, не сыграй очком.
Джа научил
Растаманов
Торчать пучком!
Он не соблюдал ритма, к концу песни почти никто уже не играл вместе с ним. Лишь барабанщик тщетно пытался подстроиться, да я водил медиатором по струнам, сгорая со стыда.
- Хорошего гитариста ты нам привел, Уройчик, – почти злобно произнес Поль.
- Ладно, порепетировали, – отрубил Урой. – Мальчики, вам учиться еще и учиться.
Вечером того же дня я почувствовал себя плохо. Поднялась температура, болело горло.
- Ты когда-нибудь лечился опиумом? – заботливо поинтересовался хозяин.
Я отрицательно покачал головой. Урой повозился с чашками-плошками и выдал порцию странного серо-коричневого напитка. Я выпил с содроганием – все-таки опиум, не хухры-мухры! – но не почувствовал ни малейших изменений в своем состоянии. Через пару дней так или иначе получшало. Я переселился к Дяде Томасу, а выздоровев окончательно, одолжил у него денег, купил билет и отбыл в Тоскву.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 22; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!