Gregory Isaacs. Cool Ruler Come Again
Конечно, в 21.00 никакого концерта не началось. Где вы видели в России, чтобы хоть что-то начиналось вовремя, если только это не пресс-конференция начальника Федеральной наркополиции? Пока зал потихоньку заполнялся, Барабасс успел рассказать, что в основном зарабатывает сочинением джинглов и записью рекламных роликов на радио «Северный Ветер». Что его жена в прошлом участвовала в каких-то сомнительных сделках по недвижимости, но сейчас этот бизнес заглох (всю сомнительную недвижимость уже сделали), и она в основном сидит дома с детьми, отчего сильно злится, и курит твердый, отчего немного добреет. Что он записал альбом инструментального даба под красивым названием «Там чудеса», но ему предложили настолько невыгодный и кабальный контракт на выпускающем лэйбле в Тоскве, что он пока в раздумьях.
- Вонючий шоу-бизнес клубный, да это хуже рабства, – ругался Барабасс, сворачивая под столом очередной джойнт. – Пять альбомов за три года! Да я эти двенадцать треков два года мастерил! Это же не куличики лепить... А потом два концерта здесь, три там, зарабатываешь штуку в лучшем случае, а у меня дети! Суета это все... Батюшка наш так говорит: «Не греби против течения, а лучше приделай к своей лодке мотор».
- Ты в церковь ходишь? – заинтересовался я. – Как там относятся к твоему курению ганджа?
- Это все поверхностное, понимаешь? Кто-то курит, кто-то нет... Православие – это наши корни, нельзя отказываться от собственной сути. Молитва и покаяние – вот что ценится, брат растаман.
|
|
|
- Да какой я растаман? – не согласился я. – Что это вообще такое – русский растаман? Ты же не веришь в то, что последний император Эфиопии был живым Богом?
- Понимаешь, император Эфиопии – это православный император... – начал было Барабасс, но тут на сцене зажегся свет и появились музыканты.
За барабаны уселся скрюченный мужик в потертой майке с изображением Боба Марли, почти лишенным портретного сходства. Он постучал в бочку и прошелся палочками по тарелкам. Гитарист выглядел так, словно его сначала закатали в ковер, потом спустили вниз по лестнице, снова раскатали, сунули гитару и сказали: «На, играй!». На его не самой свежей майке виднелась надпись «Russian Guitar», и не было сомнений, он сыграет, как сможет. Но наиболее ярко выглядел басист – пузатый дядька неопределенного возраста и ростом, наверное, полтора метра с мизинцем без ногтя. Вот она, реформированная и обновленная «Корневая Система»!
Барабанщик отстукал начало – раз, два, три, четыре! Оркестр грянул. Если бы кабацкие лабухи, для души блюзующие и джазующие, попробовали изобразить что-нибудь из реггей-классики, перед этим порепетировав пару раз, обильно сопровождая творческую работу пиво-водочными возлияниями и без конца обкуриваясь, то вот и получилось бы ровно то, что мы услышали в тот вечер в поганой, хоть и гостеприимной «Джамбамбунии». Барабанщик пендюрил на своем агрегате, как будто мечтал оторваться от пола, пробить потолок и улететь на Чукотку. Гитарист то и дело срывался на хард-роковые соляки в духе старого доброго Ингви Мальмстина, но вовремя вспоминал, что играет русский реггей, и переходил на сопливое пиццикато. Басист просто бухал и бахал, как попало, сохраняя кирпичное выражение того сильно волосатого места, где у людей обычно бывает лицо. Они играли один и тот же квадрат минут пять, а потом на сцену вразвалочку выковылял Урой, согбенный и посверкивающий глазками, как старец-колдун, благословляющий членов племени на охоту за последним, еще не подохшим мамонтом. Он подошел к микрофону:
|
|
|
- Уберите гестапо в зале! Вы что, охуели там?
Действительно, свет в зале сразу же потух. Я почувствовал, что черная волна уроевой энергетики неумолимо затопляет убогий подвал. Зеленый молодняк пустился в пляс перед сценой. Им хоть в бубен бей, они запляшут. Музыканты сделали секундную паузу и грянули вновь. Урой хмуро оглядел собравшихся и низким голосом завел страшную песню:
|
|
|
Во имя Джа Растафарай ты соскоблил своё лицо.
Ты ждёшь рекордный транш, ты берёшь свой кэш.
Нефтяная игла, золотое яйцо.
Криптофашистский реванш, православный трэш.
Я никого не призываю бороться за власть,
Но если ты взлетел, можешь снова упасть,
И тогда твоя жизнь
Не будет стоить и гроша.
Это реггей убийства и грабежа!
Это реггей насилия и мятежа!
Во имя Джа Растафарай ты обдолбан весь день.
Свобода и совесть – вот легальный товар.
Ты возвращался к корням, но мутировал в пень.
Снёс говно на базар, хапанул навар.
А ты мечтаешь о славе, тебе нужен успех!
Но слава и успех, как всегда, не для всех.
И ты воняешь как шлак
Под башмаком у бомжа.
Это реггей убийства и грабежа!
Это реггей насилия и мятежа!
Тебе снится, что тебя преследует ФСБ.
У тебя паранойя, у тебя МДП.
Пора подлечиться, но закрыт ЛТП.
Отчуждение, страх и т.д., и т.п.
И ты пел о любви, но это только слова.
Ты в резиновом танке, вокруг война.
Бомбардировщики-мухи
Неприятно жужжат.
Это реггей убийства и грабежа!
Это реггей насилия и мятежа!
От этого гимна ещё в начале 90-х у слушателей мурашки бежали по спине, правда, тогда Урой произносил «коммунистический» вместо «криптофашистский» и «КГБ» вместо «ФСБ», но это ведь мелочи, не так ли, друзья? Слова настоящего поэта жгут независимо от смены времён года. Век-волкодав лает, реггей-егерь едет на телеге, был бы баян крепок! А уж в баянах Урой знал толк.
4.5. «Где Сион? Где Сион?»
I used to put my tv on or listen to the radio.
I even read the daily news and I chat with neighbourhood,
But you know the news, they never change, oh Jah!
What's going on? My Lord! This world is crazy.
Дата добавления: 2015-12-17; просмотров: 21; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!