Список принятых сокращений 30 страница

Для демократического федеративного государства соотношение централизма и децентрализации имеет принципиальное значение, тем более, что это соотношение постоянно меняется. Все зависит от ситуации и сложившихся обстоятельств. Одни убеждены, что в современной России достаточно приемлемый уровень децентрализации, другие, наоборот, считают, что в стране «налицо не просто централизация, а сверхцентрализация руководства». Третьи же убеждают, что страна пока не нашла оптимальной для себя модели централизации и децентрализации управления. И это, похоже, действительно так.

В условиях неустойчивости преобладает тренд централизации, общество и правящая элита отдают предпочтение власти «твердой руки». Власть оказывается в руках элиты «львов». По режиму правле­ния, формам и методам политической деятельности элиту «львов» отличают сильные харизматические качества, прагматизм, склонность к силовым методам. По мере же стабилизации обстановки государство демократизируется и может позволить себе «отпустить вожжи» и пойти по пути децентрализации. В такой период на приоритетных позициях увереннее себя чувствуют руководители-«лисы». Элита «лис» является мастером политического маневра и компромисса, социального балансирования, манипулирования общественным сознанием. По мере исторического продвижения элиты сменяют друг друга, обеспечивая нужный вектор и соответствующие темпы общественного развития. Это общесоциологической закон существования власти.

Однако мудрость правящей элиты состоит не в том, чтобы любой ценой сохранить свою власть и себя во власти, а в том, чтобы грамотно и своевременно перераспределять власть, формировать благоприятные условия для динамичной вертикальной мобильности, своевременно разрушать устаревшие управленческие барьеры и создавать талантам реальную возможность приобщиться к государственной деятельности. Децентрализация и демократическая фразеология, свободная конкуренция и волюнтаризм, демократия и авторитаризм, стабилизация и бюрократизация — вещи принципиально несовместимые.

Опровергнуть справедливость этого вывода очень непросто. Именно поэтому после многих лет централизации (образование федеральных округов и назначение в них полпредов Президента РФ, укрупнение субъектов РФ, создание органов силовых и административных органов на местах, изменение порядка формирования Совета Федерации, отмена прямых выборов глав местных администраций и многое другое) административная реформа все больше ориентируется на децентрализацию и даже создание «большого правительства». Власть подтверждает курс на дальнейшую децентрализацию управления и передачу значительной части государственных функций на региональный и муниципальный уровни[189], исходя из принципа, что государство должно брать на себе только то, что его субъекты федерации и муниципалитеты самостоятельно решить не в состоянии.

Под децентрализацией понимается передача ответственности за планирование, управление, мобилизацию и распределение ресурсов с уровня центрального правительства и центральных ведомств на уро­вень региональных подразделений власти, нижестоящих государственных органов, полугосударственных организаций и корпора­ций, региональных территориальных и функциональных служб, неправительственных и добровольных общественных организаций[190].

В последние годы во многих развивающихся странах заметно возрос интерес к децентрализации управления и передаче властных полномочий вниз: на уровень штатов, провинций, регионов, местных и частных неправительственных организаций. Интерес этот вовсе не случаен и обусловлен целым рядом следующих веских причин:

1) недовольство результатами централизованного планирования и контроля за социально-экономическим развитием сверху;

2) необходимость внедрения новых способов управления целевыми программами социального развития;

3) существенное изменение приоритетов развития после финансового кризиса, по итогам которого стало более понятным, почему нужны деконцентрация административной ответственности, более решительные действия по делегированию полномочий и ресурсов вниз, разгосударствлению собственности и дебюрократизации взаимоотношений с бизнесом.

Центральные власти оставляют за собой лишь консультативные и наблюдательные функции, а также жесткий антимонопольный и антикоррупционный контроль. Лишь в исключительных случаях допускается прямое вмешательство центра и то лишь тогда, когда появляется необходимость «компенсировать кризисные провалы рынка». В результате управление становится более гибким, расширяются возможности органов местного самоуправления.

Вот почему реформировать федеративные отношения в режиме децентрализации можно и нужно. Но делать это следует системно и постепенно, грамотно уравновешивая централистские и децент­ралистские тенденции, формируя соответствующую систему «сдержек и противовесов», добиваясь более разумного разграничения ответственности между центром и регионами. Одним из элементов этой системы может быть механизм согласования интересов, который сейчас практически отсутствует. В результате термины «совместно с», «по согласованию с», «с учетом мнения субъектов федерации» не имеют никакого практического смысла, а нередко создают питательную почву для коррупции и бюрократических злоупотреблений[191].

Законодательно разграничить полномочия и предметы ведения — это лишь полдела, даже учитывая положение Конституции Российской Федерации о том, что «по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации». При этом кто, как и в каком случае инициирует, в какой правовой форме и каком процессуальном порядке осуществляет согласование, никто четко не представляет. Без соответствующих административных регламентов сделать это невозможно. Поэтому следует официально регламен­ти­ровать:

процедуры инициации принятия совместных решений;

процедуры и формы согласования интересов сторон;

формы контроля и надзора за исполнением принятых совместных (согласованных) решений.

Это и будет важнейшим элементом упорядочения правового режима российского федерализма.

Несомненно, практика наделения местных органов государственного управления функциями федерального уровня в дальнейшем, несомненно, будет совершенствоваться. Полномочия Российской Федерации по предметам ведения Российской Федерации, а также полномочия по предметам совместного ведения, как известно, могут передаваться для осуществления органам государственной власти субъектов РФ федеральными законами, причем финансовое обеспечение осуществления указанных полномочий осуществляется за счет субвенций из федерального бюджета.

Федеральные же законы, предусматривающие передачу полно­мо­чий, должны содержать положения, определяющие: порядок представления высшим должностным лицом субъекта РФ отчетности по установленной форме об осуществлении переданных полномочий, в том числе о достижении целевых прогнозных показателей и расходовании субвенций из федерального бюджета; права и обязанности федеральных органов исполнительной власти, государственных внебюджетных фондов Российской Федерации по осуществлению указанных полномочий; полномочия федеральных органов исполнительной власти по осуществлению контроля и надзора за осуществлением переданных полномочий; способ (методику) и (или) федеральные стандарты расчета нормативов для определения общего объема субвенций из федерального бюджета.

В-шестых — дальнейшее совершенствование системы разграничения полномочий в краях, областях, в состав которых входят автономные округа. Осуществляются органами государственной власти края, области на всей территории края, области, включая территорию автономного округа. Законодательно закреплены принципы и порядок заключения договоров о разграничении полномочий.

Заключение такого рода договоров допускается только в случае, если это обусловлено экономическими, географическими и иными особенностями. Языком договора является русский язык, хотя по договоренности сторон договор может быть составлен и подписан на русском языке и государственном языке республики в составе РФ. Порядок подготовки и предварительного согласования проекта договора определяется Президентом РФ. Проект договора о разграничении полномочий одобряется или отклоняется постановлением законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта РФ, принимаемым большинством голосов от установленного числа депутатов. Высшее должностное лицо субъекта РФ (руководитель высшего исполнительного органа государственной власти субъекта РФ) сообщает о результатах рассмот­рения проекта договора о разграничении полномочий в законодательном (представительном) органе государственной власти субъекта РФ Президенту РФ. Договор о разграничении полномочий подписывается Президентом РФ и высшим должностным лицом субъекта РФ.

В-седьмых — развитие федеративных межбюджетных отношений. Бюджетный федерализм, как уже подробно говорилось ранее — это многоуровневое устройство бюджетной системы государства, при котором каждый уровень власти располагает собственным бюджетом и действует в пределах законодательно закрепленных за ним бюд­жетных полномочий, причем это не только вопросы финансов и денежных средств. Бюджетный федерализм — это, прежде всего, система полити­ко-правовых, экономических и финансовых отношений, обеспечивающих баланс интересов федерации, ее субъектов и органов местного самоуправления, на базе которого достигается устойчивость социально-экономического развития в территори­альном плане[192].

В нашей стране сложилась модель партнерского бюджетного федерализма, основные принципы и признаки которого:

1) равноправие всех субъектов федерации в их финансовых отношениях с федеральным центром;

2) законодательное разгра­ничение сфер финансовой деятельности и ответственности между различными уровнями государст­венной власти;

3) самостоятельность бюджетов различных уровней;

4) законодательное разграничение доходных полномочий, обеспечивающих посту­пление такого объема доходов, который достаточен для по­крытия минимально необходимых расходов;

5) наличие системы финансового выравни­вания верти­кальных и горизон­тальных бюджетных трансфертов.

Бюджетный федерализм обеспечивает рав­ноправие всех субъектов федерации в их финансовых отно­шениях с федеральным центром; гарантирует оптимальность разграничения сфер финансовой деятельности и ответственности между федеральным центром и субъектами федерации; ориентирует субъекты федерации на самостоятельность в решении бюджетных проблем. Ведь бюджеты каждого уровня имеют свои источники пополнения, а их исполнители располагают правом са­мостоятельно принимать решения по всем вопросам использования бюджетных средств.

К сожалению, в реальной жизни так бывает далеко не всегда. В одночасье не изменить сложившееся положение вещей, при котором одни субъекты являются донорами (если в 2007 г. их было 19, то к 2012 г. их в России осталось 11), а другие, причем их подавля­ющее большинство, являются дотационными, требующими регулярного трансфертного пополнения из средств федерального бюджета. Третьи и вовсе депрессивные, а то и банкроты, т.е. экономически беспомощны, почти полностью содержатся за счет федеральных ресурсов. По объемам производства валового регионального продукта на душу населения субъекты федерации различаются в 18 раз.

При этом количественное соотношение регионов с наиболее низкими экономическими показателями и наиболее высокими показателями практически не меняется. Первые пять позиций в экономических рейтингах традиционно занимают Москва, Санкт-Петербург, Ханты-Мансийский АО, Тюменская область, Ямало-Ненецкий АО. И это не вызывает удивления, ведь на эти пять регионов приходится около 40% отечественного ВВП, они являются основными донорами федерального бюджета, здесь формируется большая часть потребительского спроса и отсюда исходит основной экспортный поток страны. В этих же регионах работают (или базируются) большинство крупнейших корпораций страны. Обладание мощным ресурсным потенциалом определяет хорошие бюджетные, социальные и макроэкономические показатели. В результате указанные регионы имеют неоспоримое преимущество по уровню своего экономического развития[193].

Еще один из наиболее важных показателей — соотношение текущих расходов и капитальных инвестиций. Если в 2007 г. на расходы приходилось 77% региональных бюджетных средств, а на капитальные вложения 23%, то в 2012 г. это соотношение заметно ухудшилось и составило 87% на 13%. В ряде регионов расходы на текущие обязательства превысили 93%. Основным инструментом устранения такого дисбаланса служат специальные фонды. Действует также положение, согласно которому, если объем просроченных долговых обязательств субъекта РФ превышает 30% собственных доходов его бюджета, то полномочия органов государственной власти субъектов РФ могут быть временно возложены на федеральные структуры.

В-восьмых — совершенствование контроля исполнения принятых управленческих решений. Так как органы различных уровней государственного управления достаточно самостоятельны, то систематический, предметный и хорошо продуманный в правовом плане контроль их деятельности «сверху» ослаблен. К сожалению, малоэффективен и контроль «снизу», т.е. со стороны населения. Российским законодательством такой вид контроля предусмотрен, но фактически он отсутствует даже на уровне местного самоуправления. Это объективная реальность и не учитывать ее нельзя.

10.4. Государственный режим и стиль управленческой деятельности

В процессе поиска достоверных ответов на многие спорные вопросы выдвигались и сегодня выдвигаются различные, часто взаимоисключающие трактовки понятия «режим правления». Й. Шумпетер под режимом властного руководства понимал специфический тип институционального устройства, включая не только характер государственного воздействия сверху, но и «обратную связь» посредством массового давления и выборов. Р. Даль в основу своего понимания режима положил два критерия — конкурентность в борьбе за власть и степень вовлеченности граждан в управление делами общества и государства. Он выделил четыре типа политических режимов: закрытую гегемонию, открытую гегемонию (жесткие ограничения прав и свобод граждан, запрещение всякой оппозиции и плюрализма), соревновательную олигархию (разрешена конкуренция, но только на уровне правящей элиты) и полиархию (ближе всех к демократическому идеалу).

По предложению Х. Линца по степени взаимодействия государственной власти в различных сферах социальной действительности выделяют пять основных режимов: демократический, авторитарный, тоталитарный, посттоталитарный, султанистский. Указанные режимы отличаются по формам и методам властвования, в том числе по силе принуждения и авторитарного давления на общество, по степени политической активности граждан, по уровню политического плюрализма и степени идеологизированности общественных отношений. С. Хантингтон делит режимы на военные, однопартийные, либеральные, квазидемократические и переходные, выделяя четыре типа недемократических режимов: однопартийный, военный, личной диктатуры и расовой олигархии.

ХАНТИНГТОН Сэмюэл Филипс (1927—2008)

Американский политолог, социолог и общественный деятель, директор Института стратегических исследований Гарвардского университета. Внес существенный вклад в разработку концепций поли­тической модернизации, характера, этапов и особенностей демократизации общественной жизни, функционирования по­литических и военных институтов, роли цивилизационного фактора в современную эпоху. Основоположник концепции этнокультурного разделения цивилизаций. Автор таких известных в научном сообществе работ, как: «Солдат и государство: теория и политические аспек­ты гражданско-военных отношений» (1957); «Изменение моделей военной политики» (1962); «Политическая власть: США — СССР» (1964); «Политический порядок в изменяющихся обществах» (1968); «Авторитаризм в политике современных обществ: динамика развитых однопартийных систем» (1970); «Третья волна. Демократизация в конце XX столетия» (1991) и «Столкновение цивилизаций (1993); «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка» (1996); «Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности» (2004).

Убежденный сторонник структурно-функционального анализа в политике, государственном управлении и международных отношениях. Согласно С. Хантингтону демократический политический режим — это целесообразная вещь в развитии общества. Его основными атрибутами выступают политический консенсус, леги­тимность, организованность, эффективность и стабиль­ность.

Значительное внимание С. Хантингтон уделял анализу проблем модер­низации, выделяя два ее вида: технократический и популистский. Теоре­тически обосновал ответ на вопрос: почему, как и благодаря каким обстоятельствам во многих странах происходит переход от авторитарных режимов к демократическим («третья волна»)? На основе своих исследований сделал вывод: только демократия гарантирует индивидуальные свободы, стабильность государства и международный мир.

Иногда классификацию «привязывают» к различным типам государств и правовых систем. При рабовладельческом строе выделяют деспотический, теократически-монархический, аристократический (олигархический) режимы и режим рабовладельческой демократии. В условиях феодализма возможны абсолютистский, феодально-демократический (для дворянства), клерикально-феодальный (в теократических монархиях), милитаристско-полицейский режимы и «просвещенный» абсолютизм. При капитализме — буржуазно-демократический (конституционный), бонапартистский, военно-полицейский и фашистский режимы. В условиях социализма выделялся лишь один «последовательно-демократический партийно-государственный» режим[194].

Классификацию режимов правления можно продолжать, критериев и подходов существует великое множество. Тем не менее, подав­ляющее большинство исследователей сходятся в одном: режим правления — это способ властвования, который определяет пути, формы, методы и способы, при помощи которых нормативные установления власти реализуются в практике государственных институтов. При этом одна и та же государственная система в зависимости от исторических обстоятельств способна успешно функционировать в условиях различных режимов. К примеру, советская политическая система достаточно комфортно себя чувствовала как в условиях сталинского террора, так и в условиях застоя 1980‑х гг.

Политологи представляют режим властвования как особый социальный механизм управления обществом, соединяющий, с одной стороны, базовые модели выборов, голосования и принятия государственных управленческих решений, а с другой — способы и масштабы политического участия граждан, политических партий и групп интересов в решении важнейших проблем общества и государства. Режим — это органическое сочетание государственной власти, партийной системы, способов голосования, одного или нескольких типов принятия управленческих решений и способов их реализации.

С точки зрения юристов понимание режима сводится к совокупности правовых форм и легальных методов управления, которые опираются на формально-юридические принципы, нормы и критерии функционирования власти. Р. В. Енгибарян и Ю. К. Краснов политический режим трактуют как совокупность средств, методов и способов осуществления политической власти, посредством которых государство легитимирует свое существование и функционирование, а также как итоговое политическое состояние общества, которое складывается в результате взаимодействия и противоборства различных политических сил общества[195]. Государственный режим в итоге выступает и как форма реализации власти, и как имиджевая характеристика процесса функционирования государственного аппарата, и как стиль управления.

Чаще всего выделяют два типа государственных режимов: демократический и антидемократический. Если государственное управление осуществляется методами права, убеждения, согласования, а принуждение носит законный правовой характер, то налицо демократический режим. В условиях демократического режима высшие органы государства имеют мандат народа, власть реализуют правовыми методами. В таком случае граждане обладают и реально могут пользоваться конституционными правами и свободами; меньшинство подчиняется большинству, а большинство не «отмахивается» от меньшинства. Разрешена деятельность оппозиционных политических сил, гарантирована свобода слова, совести и печати. Политические конфликты разрешаются на основе закона и, чаще всего, в режиме поиска взаимоприемлемого консенсуса.

Демократический режим мультипликативно порождает демократический стиль государственного управления, причем на всех уровнях властной иерархии. Однако некоторые ученые, соглашаясь, что в жизни много меняется, меняются люди, меняются условия их бытия, тут же на полном серьезе утверждают, что «принципы управления государством остаются неизменными», что основой, как и в древние времена, остаются насилие, принуждение, диктатура вождей и правящих элит. Ничего принципиально не меняют технологии мирного овладения властью путем выборов, массовых протестов, «бархатных» революций, придание управлению большей открытости, подконтрольности и строгости в расходовании бюджетных средств. Если это целесообразно, то без зазрения совести тут же используются фальсификации, лоббизм и подкуп, манипуляционные возможности социальных сетей, организуются камуфляжные протестные действия. Тем самым обосновывается неизбежность антидемократизма и авторитарного стиля, политических фальсификаций, а значит, невозможность народовластия.

Определенная доля истины в такой точке зрения, конечно, имеется. Тем не менее, в современном обществе, как нам представляется, нет серьезных идейных альтернатив демократии. Демократия — огромное историческое завоевание человеческой цивилизации, поэтому‑то подавляющее большинство граждан во всех странах выступают за демократию. Но вот реальной культурно-психологической готовности жить и трудиться в условиях демократии и законности в России пока нет и трудно сказать, как скоро она появится. Даже фальсификацию выборов в высшие органы государственной власти побороть не удается — уж очень много тех, кто невольно, а то и напрямую заинтересован в обратном.

Граждане, призывая к демократии и протестуя против несправедливости, тут же игнорируют выборы; политические лидеры, придя во власть под демократическими знаменами, не желают поделиться властью с оппозицией, идут на любые ухищрения, чтобы остаться у руля; чиновники в силу своего статуса вынуждены действовать в угоду своему руководству; журналисты преследуют свои интересы — их тоже не так уж и трудно «держать в рамках», тем более в условиях, когда всех давно сцементировали и атмосфера коррупции и меркантильный интерес, который сегодня для многих находящихся у власти стал почти главным фактором «эффективного управления».

Режим правления и стиль государственного управления — это не просто набор апробированных приемов, средств и методов реализации властных полномочий. Это система специально отобранных и выстроенных в заранее задуманную конфигурацию форм и методов государственного управления, которые в совокупности и придают управленческой деятельности качественную определенность. Это не внешняя и второстепенная, а важнейшая характеристика государственной власти. Демократия — это не декларации и митинги, а такая организация управления, при которой, как уже говорилось, «люди могут спокойно, безопасно и свободно заниматься созидательным трудом и обустройством своей жизни».

Государственный режим объективно определяет стиль государственной управленческой деятельности, накладывает на него свой неизгладимый отпечаток. Хотя и здесь имеются свои нюансы. Если режим сфокусирован на политической стороне государственно-управленческой деятельности, то стиль характеризует «технологию» управления с точки зрения ее рациональности, эффективности и нравственности. Стиль также характеризует качественную определен­ность мышления и действия управленца с учетом управленческой ситуации, обеспечивает соответствие между целью, задачами, формами и методами решения задач для достижения поставленных целей.

В реальной практике мы чаще всего сталкиваемся с тремя ставшими уже классическими обозначениями стиля: авторитарный, демократический и либерально-попустительский. Основой такой классификации является критерий соотношения единоначалия и коллегиальности. Рассмотрим особенности названных стилей.

Авторитарный, или, как его еще называют, директивный стиль. Это стиль императивного управления посредством приказов, предписаний, директив, распоряжений и жесткого контроля. В его основе — абсолютизация принципа единоначалия, практически полное отрицание коллегиальных методов управления и принятия решений. Убеждения, обсуждения и воспитание не в почете. Такой стиль ослож­няет морально-психологическую атмосферу, снижает инициативность сотрудников, порождает стремление выслужиться, скрыть недостатки, снижает ответственность и обязательно порождает злоупотребления. В конечном счете снижается продуктивность аппарата управления. Приемлем ли такой стиль в условиях демократического правового социального светского государства с республиканской формой правления? Ответ однозначен — нет!

Демократический — это стиль коллективного принятия управленческих решений, ориентирован на «человеческие отношения». При таком стиле ставка делается на отношения взаимопонимания, взаимного уважения. В управленческой деятельности поощряются самовыражение, атмосфера строгости, сотрудничества и деловитости, правдивости и тактичности. Руководитель в такой обстановке предпочитает действовать методами убеждения, всячески поощряет инициативу, поиск эффективных путей решения поставленных задач. В таком случае говорят о стиле оптимальном, прагматическом, ориентированном на высокопроизводительный, инициативный труд. Именно демократический стиль делового, требовательного человека полностью соответствует нынешним требованиям.

Либерально-попустительский — стиль самоустранения руководителя от дел коллектива, способность виртуозно снимать с себя ответственность. Результат такого стиля известен: работа в режиме постоянных авралов и шараханий, поиска решений методом проб и ошибок, бюрократическое ничегонеделание и злоупотребления. В такой обстановке даже самые сложные вопросы решаются исподволь, вроде бы сами собой, но, как правило, далеко не самым лучшим образом. Рано или поздно система разрушается, острых конфликтов в этом случае не избежать.

В чистом, сугубо «академическом виде» ни один из описанных стилей управления не существует. Поэтому определить уровень оптимальности стиля очень непросто. Выбор зависит от многих объективных и субъективных факторов, ведь, например, в экстремальных условиях даже от самого демократического руководителя требуются самые решительные действия. Однозначно лишь одно: без соответствующих профессиональных качеств, организованности, личного авторитета управленцев-профессионалов трудно говорить об оптимальности стиля, нельзя рассчитывать на умение «организовать эффективную профессиональную и морально-деловую среду».

В обобщенной форме основные черты оптимально-эффективного стиля в сфере управления можно представить как:

1) умение сконцентрироваться на конструктивно-созидательной повседневной работе;

2) способность работать без призывов, напоминаний и понуканий;

3) непримиримость к проявлениям бюрократизма, пустословия, бумаготворчества, заседательской суеты;

4) принципиальность и откровенность, способность оценивать людей не по их обещаниям и красивым тостам, а по достигнутым результатам.

Время, как пишут авторы экспертного доклада ИнСоР «Обретение будущего. Стратегия — 2012», «даже самых хороших слов, за которыми не стоят реальные решения, прошло». Наступила пора конструирования деталей и сборки из них «дорожных карт» структурных реформ, призванная создать общественно-политический механизм поступательного и непрерывного эволюционного развития. Это и есть стиль качественно новых институтов и высоких достижений при затрате «меньших сил и ресурсов».

Дискуссия «Влияние формы государства на характер государственного управления»

1. Режим правления и его влияние на систему государственного управления.

2. Пути оптимизации стиля государственно-управленческой деятельности.

На занятии рекомендуется обсудить доклад «Основные характеристики демократического стиля управления».

Литература

1. Конституция Российской Федерации.

2. Федеральный закон от 24 июня 1999 г. № 119‑ФЗ «О принципах и порядке разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации».

3. Федеральный закон от 6 октября 1999 г. № 184‑ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации».

4. Федеральный закон от 5 августа 2000 г. № 113‑ФЗ «О порядке формирования Совета Федерации Федерального Собрания Российской Феде­рации».

5. Указ Президента РФ от 13 мая 2000 г. № 849 «О полномочном представителе Президента Российской Федерации в федеральном округе».

6. Указ Президента РФ от 9 марта 2004 г. № 314 и от 24 сентября 2007 г. № 1274 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти».

7. Указ Президента РФ от 28 июня 2007 г. № 825 «Об оценке эффективности деятельности органов исполнитель­ной власти субъектов Российской Федерации».

8. Указ Президента РФ от 7 мая 2012 г. № 601 «Об основных направлениях совершенствования системы государственного управления».

9. Указ Президента РФ от 21 мая 2012 г. № 636 «О структуре федеральных органов исполнительной власти».

---

Дата добавления: 2016-01-04; просмотров: 13; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!