Список принятых сокращений 8 страница

Понятием «система» обозначается всякая сложно организованная целостность, состоящая из множества взаимосвязанных и взаимозависимых элементов и отношений между ними, способных переходить из одного состояния в другое. Она характеризуется стабильностью, постоянным и устойчивым взаимодействием. К. Леви-Стросс представлял систему как некий «ансамбль» органически взаимо­связанных, взаимозависимых и противоречиво развивающихся элементов, изменение одного из которых в обязательном порядке влечет определенные изменения всех остальных, а значит, соответствующим образом трансформирует весь «ансамбль».

Каждая система может рассматриваться и как подсистема, т.е. как составной элемент системы более высокого уровня, например государственный орган в аппарате государственного управления. При этом часть элементов может иметь случайное или косвенное отношение к системе в целом. Соответственно, представление некого объекта (явления, предмета) как системы требует выделе­ния в нем только тех элементов, которые, с одной стороны, необходимы для выполнения данным объектом определенных функциональных задач и поддержа­ния его стабильности, а с другой — отношения, которые обеспечивают его качественную определенность, статусную пространственную и временну`ю устойчивость.

Понятийный аппарат исследования социальных систем стал фор­мироваться еще с давних времен, но в современном виде сложился лишь к середине ХХ в. Многое было заимствовано из кибернетики (гр. kybernetike — искусство управления), в том числе трудов Норберта Винера, в последующем получивших широкое применение в сфере гуманитарных знаний. До сих пор не потеряли своей актуальности идеи, выводы и обобщения Ч. Барнарда, который на основе системного анализа стремился создать целостную теорию организации управления и деловой морали; Л. Берталанфи и А. Рапопорта, исследовавших сущность, закономерности, функции и динамику самоорганизации сложных социальных образований, особенности функционирования открытых и закрытых систем.

Существенные подвижки произошли также благодаря научным разработкам Т. Алмонда, К. Дойча, Т. Парсонса и Р. Мертона, разработавших основы структурно-функционального анализа; Г. Лассуэлла, доказавшего, что, выделив в сфере политики и управления простейшие элементы, можно получить объемное и более предметное представление о качестве власти в целостной системе государственного управления; А. А. Богданова, который ввел в научный оборот понятие «социальная система» и заложил научные основы управления этими системами; В. Г. Афанасьева, выделившего проблематику системного анализа в самостоятельное научное направление и представившего систему управления как процесс приведения субъективного фактора в соответствие с объективным ходом общественного развития.

БОГДАНОВ Александр Александрович (1873—1928)

Известный философ, социолог, экономист, политический де­ятель. Родом из Белоруссии. Идеолог социал-демократии, критик В. И. Ленина. Автор таких известных работ, как «Революция и философия» (1905); «Эмпириомонизм» (1904—1906); «Падение великого фетишизма. Вера и наука» (1910); «Курс политической экономии» (1918—1920). Увлекался махизмом и эмпириокритицизмом, был ведущим идеологом Пролеткульта. Разработал основы всеобщей организационной науки, которые изложил в своем фундаментальном исследовании «Всеобщая органи­зационная наука (тектология)» (1913—1922). Считал тектологию ведущим фактором социального переустройства. Его работа была первой серьезной попыткой при­менения системного анализа для изучения соци­альных структур и создания научных способов управ­ления ими в целях «превращения мира в организационное целое» и улуч­шения «условий жизни». Разделял идеи парламентаризма.

А. А. Богданов впервые сформулировал принцип обратной связи, идею управления экономикой на нетоварной основе. Был основателем теории систем и организаций в посттейлоровский период. Его идеи об эффективном соотношении децентрализации и централизации, специализации и реинтеграции, бифуркации, флуктуации и самоорганизации в управлении, о методологии и закономерностях формирования «коллективных структур», обеспечивающих стирание граней между управляющими и управляемыми, о синергетике — науке о закономерностях перехода сложных открытых систем от хаоса к порядку на 70—80 лет опередили свое время.

АФАНАСЬЕВ Виктор Григорьевич (1922—1994)

Советский философ, социолог, организатор науки, общественный и политический деятель. Действительный член АН СССР. Научные труды посвящены общетеоретическим социально-философским и философским фундаменталь­ным вопросам жизнедеятельности на всех уровнях социальных форм. Его особо интересовали проблемы целостности, системной ор­ганизованности и управления. В книге «Проблема целостности в философии и биологии» (1964) управление представлял как атрибут самоорганизации мате­рии. В. Г. Афанасьев создал первую в стране научно-исследовательскую социологическую лабораторию (1964).

В книге «Об интенсификации развития социалистического общества» представил категорию «социальное управление», без научного осмысления которой невозможно решение теоретических задач, вставших перед обществом в условиях развернувшейся научно-технической революции. В 1974 г. увидела свет его монография «Социальная информация и управление обществом», в которой впервые с единых социально-философ­ских позиций представлен обстоятельный научный анализ информационных систем, их сущности, социогенеза и перспектив развития в современном обществе, показана роль субъектив­ного фактора в системах информации и управления.

Другие наиболее значимые его работы: «Научное управление обществом. Опыт системного исследования» (1968); «Управление социа­листическим производством: вопросы теории и практики» (1974); «Социальная информация и управление обществом» (1975); «Человек в управлении об­ществом» (1977); «Системность и об­щество» (1980).

В научной литературе встречаются различные трактовки понятия «система», по подсчетам В. А. Карташова, таковых имеется не менее сорока[50]. В целом они не противоречат друг другу и представляют систему как организованную совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих элементов, свойства которой качественно отличаются от суммы свойств, составляющих эту совокупность в целом. Каждая система имеет свою структуру, свое строение с точки зрения пространственного и временно́го расположения составляющих ее элементов, характера и прочности связей между ними. Если вырвать или изменить один из элементов, то тут же изменится вся совокупность и система либо перестанет существовать, либо будет преобразована в новую систему с иными политическими и качественными характеристиками.

В зависимости от критерия классификации системы подразделяются:

1) по содержанию — на технические, биологические, социальные, экономические, информационные, правовые, нравственные, концептуально-теоретические;

2) по происхождению — на материальные и идеальные, естественные (природного происхождения) и искусственные (созданные человеком);

3) по характеру взаимодействия с окружающей средой — на открытые и закрытые (замкнутые);

4) по структуре — на простые, сложные и глобальные;

5) по уровневой структуре — на двух-, трех- и более уровневые;

6) по характеру функционирования — на автоматические, если управление осуществляется без человека, и автоматизированные, когда в управлении наряду с технической составляющей участвует человек со своим сознанием и потребностями.

Классификацию, понятно, можно продолжить.

Каждая система характеризуется множеством связей и отношений, которые объединяют отдельные ее компоненты в определенную упорядоченную целостность, придают последней необходимую устойчивость, сущностную и функциональную определенность. Связи бывают жесткими и гибкими; прямыми и обратными; обратимыми и необратимыми; вертикальными и горизонтальными; подчиняющими и поддерживающими; стимулирующими, сдержива­ющими и тормозящими.

Базовые отличительные черты любой социальной системы, в том числе управленческой, следующие:

1) целостность — неотъемлемая характеристика сложных систем, обладающих органическим единством, относительной автономностью и самостоятельностью;

2) целесообразность — соответствие вектора развития системы той модели, которая выступает для нее в качестве цели;

3) структурированность — наличие оригинальной, только ей присущей внутренней организации;

4) иерархичность — составные элементы системы расположены не хаотично и произвольно, а в строгом порядке от высшего к низшему, от простого к сложному, от подчиненного к руководителю, от ведущего к ведомому и наоборот;

5) эмерджентность — сумма свойств системы не равна сумме свойств ее отдельных элементов. Все элементы системы занимают свое только им предназначенное место, играют свою собственную роль и находятся в состоянии диалектического, чаще всего нелинейного и противоречивого взаимодействия между собой. Каждый элемент системы вбирает в себя и передает другим что-то такое, без чего существование системы невозможно в принципе. Вот почему неспособность к системному видению государственной деятельности, неумение охватить все многообразие взаимодействующих элементов управленческой деятельности непременно формирует превратное понимание власти и государства в целом;

6) самодостаточность — возможность существования и функционирования в автономном режиме, правомочность на самостоятельные решения по внутренним проблемам под свою собственную ответственность и с опорой на свои внутренние ресурсы.

Системный подход позволяет комплексно исследовать государственное управление и представить его как диалектическое единство множества крупных и мелких элементов, относительно самостоятельных подсистем. Речь, прежде всего, идет об управляющей и управляемой подсистемах, о подсистеме статусов, целей, задач и функций; подсистеме принципов, форм, методов и средств; подсистеме законов и подзаконных актов, с помощью и в пределах которых которых обеспечивается соответствующее управляющее воздействие.

Понятно, что управление предполагает наличие субъекта и объекта управления, управляющих и управляемых, правящей элиты и управляемой массы. Говоря о государственном управлении, можно, конечно, трактовать его как систему субъектно-субъектных отношений (народ как источник власти и государство как материальный носитель и инструмент реализации этой власти от имени, по поручению, под контролем и во имя народа). Но мы, учитывая традиции и реалии современной России, все‑таки придерживаемся классической методологии научного анализа и представляем его в контексте субъектно-объектных отношений, тем более, что субъектно-субъектные, объектно-объектные и иные социальные отношения в конечном счете задаются и определяются характером сложившихся в данной системе субъектно-объектных управленческих отношений. Демократия еще не достигла такой степени зрелости, чтобы перестала действовать эта закономерность. Два, казалось бы, абсолютно независимых друг от друга субъекта федерации могут взаимодействовать между собой только в правовом пространстве, заданном сверху федеральным законодательством. «Доказательства» возможности социального управления без государства, призывы к упразднению правящей элиты, рассуждения о социальном равенстве — не более, чем пропаганда в интересах тех, кто мечтает попасть во власть и в ту же элиту.

Другое дело политика компромисса и толерантности, которые в условиях демократии могут действительно квалифицироваться как важнейший и наиболее плодотворный признак современного искусства управляющего действия и не восприниматься как признак слабости и непрофессионализма властвующей, а значит и управляющей подсистемы.

Управляющая подсистема — инициатор, направляющая и конт­ролирующая сила субординационного управленческого взаимодействия. Она же задает направление, определяет содержание, параметры и временны́е рамки этого взаимодействия. В нашем случае в качестве такого субъекта выступают:

1) народ как первоисточник и первооснова государственной власти в стране с демократическим устройством государственного правления;

2) государство как носитель власти и базисная структура, обеспечивающая порядок в обществе, институт, обеспечивающий контролируемую и упорядоченную свободу перед ли­цом возможного хаоса и беспорядков[51];

3) государственный аппарат, государственные органы, муниципальные структуры;

4) политические лидеры, высокопоставленные должностные лица, авторитетные и влиятельные государственные служащие. Все они обладают вполне определенным социально-правовым статусом, бо́льшим или меньшим политическим авторитетом, наделены соответствующими полномочиями, связаны между собой сложной системой статусно-функциональных и организационно-технологических отношений.

Неотъемлемой составной частью субъекта государственного управления являются государственные органы, структуры и корпорации с государственным участием, которые, даже не обладая государственными властно-распорядительными полномочиями, играют существенную роль в системе государственного управления и решении важнейших социальных проблем

Это ведущие структуры финансово-банковской системы: Банк России, Сбербанк России, Банк ВТБ, контрольно-счетные палаты и государственное казначейство; государственные корпорации, как главная ударная сила в конкурентной борьбе в мировом экономическом пространстве — «Газпром», «Роснефть», РЖД, «Аэрофлот», «Ростехнологии», «Росатом»; органы муниципального управления, которым в установленном порядке передаются определенные государственные полномочия; общественные палаты; научно-учебные учреждения, созданные при органах государственной власти — РАНХиГС, МГИМО(У) МИД России, Дипломатическая академия, НИУ — Высшая школа экономики; Финансовая академия, Академия правоведения; научно-исследовательские структуры — Институт сравнительного правоведения при Правительстве РФ, Центр стратегических разработок (ЦСР), Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП), Институт современного развития (ИнСоР), Институт экономической политики им. Е. Т. Гайдара и др. Последние обладают немалым научным потенциалом и, по сути своей стали интеллектуальными центрами государственной власти, базовыми центрами разработки концептуальных основ социального развития и альтернативных государственных управленческих решений.

Именно они с мощным штатом высококвалифицированных экспертов, советников и консультантов в окружении множества инновационных предприятий, действуя на основе принципов синтеза информации, приоритета национальных интересов, индикативного планирования и долгосрочного прогнозирования, способны стать истинной «фабрикой мысли» и реально помочь России выйти на траекторию устойчивого развития.

Управляемая подсистема включает в себя все то социальное, в связи с чем и по поводу чего возникают государственно-управленческие отношения. Ее основными составляющими являются: общество, различного рода политические, экономические, социальные и культурные образования; группы интересов — общественные фонды, ассоциации, союзы, этнические, молодежные, женские и другие организации, отдельные граждане. Предметом управления, таким образом, является все — от суверенитета и безопасности страны до культуры, образования, здравоохранения и социального обеспечения обездоленных, от космических полетов до семьи и каждого конкретно человека. Как известно, если вы не занимаетесь политикой, не думайте, что политика не занимается вами: регистрация брака, устройство и обучение ребенка в школе, налоги, пенсии, выборы и т.д., и т.п. — все это политика и государственное управление.

Технологии управленческого воздействия: анализ ситуации, предвидение и планирование, организация людей путем целеполагания, регулирования, консолидации и стимулирования, контроля и привлечения к ответственности нарушителей закона. Задача — отслеживать тен­денции и направления развития объекта, принимать управленческие решения, учитывать и по возможности использовать энергию конструктивной оппозиции, своевременно нейтрализовывать негативные проявления. Условия успеха — свобода, законность, профессионализм, прочные моральные устои и огромный труд.

Остановиться на всех аспектах, характеризующих управля­емую подсистему, невозможно, да это и не является задачей данного учебного курса. Для этого есть социология. Но на одной из базовых составляющих все‑таки остановимся. Это средний класс, который одновременно является и объектом управления, и социальной опорой современного демократического государства, и гарантом социальной стабильности демократического общества.

Средний класс — социальный слой, занимающий промежуточное положение между ведущими социальными группами (полюсами) в системе социальной стратификации современного общества. Средний класс характеризуется социальной неоднородностью, в его среде нет единства интересов. Ценностные ориентации представителей среднего класса отличаются мозаичностью, а нередко и противоречивостью. Одни заняты производством, другие бизнесом, третьи умственным трудом, четвертые обслуживанием.

В составе среднего класса развитых стран научно-техническая и творческая интеллигенция, топ-менеджеры, представители среднего бизнеса, стабильное фермерство, высокооплачиваемые служащие, преподаватели, лица свободных профессий, высокооплачиваемая и высокопрофессиональная прослойка рабочих. В их собственности и распоряжении добротное жилье, земельные участки, автомобили престижных марок, немалые банковские накопления, акции крупных кампаний, высокие пенсии. Плюс ко всему этому хорошее образование (на 80—90% это люди с высоким уровнем образования), престижная работа, возможность содержательно отдохнуть и поправить здоровье, комфортно провести свободное время.

Качественные и количественные характеристики среднего класса существенно разнятся в зависимости от страны, от ее культурной и социально-экономической развитости. Если в США, Японии, странах Евросоюза средний класс составляет большинство населения (в развитых странах — от 55 до 80%), средний доход семьи — не менее 3—4 тыс. долл. в месяц, то в странах Восточной Европы показатели значительно скромнее — в два-три раза ниже. В нашей стране средний класс в лучшем случае составляет треть экономически активного населения.

Довольствуясь имеющимися преимуществами, средний класс в целом поддерживает существующую власть и господствующую элиту, проявляет умеренность в своих политических предпочтениях, резко негативно относится к любым проявлениям конфронтации и экстремизма. Многочисленные исследования подтверждают справедливость утверждений о том, что его вполне устраивает консерватизм, разумные реформы и социальные компромиссы. То есть все то, за что борются и гарантируют умеренные системные партии (либеральные, консервативные, социал-демократические), на что ориентирован честный бизнес и политики «из народа».

Но можно ли сказать, что именно такой средний класс формируется сейчас в нашей стране, может ли государство рассчитывать на его лояльность и адекватное понимание внутренней и внешней политики, проводимой правящей элитой во главе с президентом? Не качнется ли его сознание в крайне правую или, наоборот, крайне левую сторону, грозя в том и другом случае социальной дезорганизацией, ужесточением режима и очередным социально-экономическим и политическим порабощением миллионов?

Не учитывать возможность такого варианта развития событий нельзя. В условиях социальной нестабильности и опасности новых кризисных проявлений возможно все. Российский средний класс пока далек от совершенства — главное для него не созидание, а потребление товаров, поставляемых глобальной экономикой. Предел мечтаний для многих — компьютер с выходом в Интернет, дорогой мобильный телефон, автомобиль, загородный дом, отдых за рубежом. И неважно, что приобретается все это в кредит, что разумность и осмотрительность нередко подменяются дерзостью и рискованностью, а то и вовсе откровенно пренебрежительным отношением к закону. А если что-то не так, то и виновные имеются: нецивилизованный рынок, высокие процентные ставки, налоги, коррупция.

Не понимать это непозволительно, особенно в условиях быстро нарастающей энергии социального протеста, опасности оранжевых революций, социально-политических провокаций. Необходимо учитывать и другие факторы:

— несмотря на то, что рост безработицы в стране остановлен, тем не менее, ее общий объем огромен и превышает 5 млн человек. Сегодня даже добротные знания и университетские дипломы не являются надежной путевкой в жизнь;

— продолжается относительное, а для многих миллионов и абсолютное обнищание. Людей шокируют ускоренные темпы накопления огромных богатств на одном социальном полюсе и непроглядная нищета с безработицей, организованной преступностью, алкоголем и наркотиками — на другом. Неподдельное возмущение вызывают беспрецедентные коррупционные скандалы во властных структурах, в том числе самого высокого элитного уровня;

— бюрократизация и нравственная деградация государственного аппарата, которые приобрели системно угрожающие масштабы;

— неуклонно растет социальная апатия на фоне деградации правового сознания, правовой некомпетентности и усиливающегося правового нигилизма. Пренебрежительное отношение к закону и человеческому достоинству стало чуть ли не ведущим признаком российского образа жизни. Закон многими уже не воспринимается как средство защиты прав, свобод и интересов личности;

— серьезную тревогу вызывает демографическая ситуация, даже несмотря на то, что в стране произошли определенные подвижки к лучшему — впервые за многие годы зафиксирован рост рождаемости, снизилась смертность, увеличилась продолжительность жизни мужчин.

В таких условиях управлять средним классом, находить компромиссы и обеспечивать на его основе единство общества и социальный мир становится делом крайне непростым: в какой‑то момент государственное управление может потерять свой изначальный смысл и легко превратиться в поиск виновных и элементарное выяснение отношений между властью, бизнесом, гражданским обществом и народом.

Первые признаки такого развития событий — различные полицейские мероприятия типа «маски-шоу», устрашающие выемки документов, неожиданные облавы, массовые административные задержания, обыски квартир и т.п. Нам же нужно прямо противоположное — социальное партнерство с согласованными усилиями власти и граждан, причем не ради каких‑то заоблачных мечтаний и не ради модернизации как таковой, а ради гуманизации общественной жизни, стабильного развития, обуздания коррупции и декриминализации управления. Нам нужно, как справедливо говорит президент, менять систему государственного управления.

Не случайно сегодня достаточно серьезно обсуждаются вопросы реформы политической системы; ужесточения антикоррупционных стандартов; усиления налогообложения спекулятивного капитала; существенного ограничения корпоративных бонусов; укрепления государственных корпораций более сильными и нравственно здоровыми управленческими кадрами; установления более действенного контроля за банковскими счетами тех, кто профессионально связан с государственной и муниципальной службой.

Подсистема взаимодействия управляющих и управляемых — это управленческие отношения, посредством которых реализуются цели, задачи и функции государства. Это отношения между самыми разнообразными организациями: политическими, бюрократическими, корпоративными, клановыми, хозяйствующими, международными. Они могут быть как субъект-субъектными (внутриаппаратными) и субъект-объектными, так и наоборот, объектно-субъектными и даже объект-объектными на уровне различных социальных институтов. Стороны (участники) этих отношений выступают как носители взаимных прав, обязанностей и ответственности друг перед другом. Их статус и полномочия в подавляющем большинстве случаев регулируются соответствующими правовыми нормами. В этом случае говорят об управленческо-правовых отношениях[52], реализуемых в процессуально-правовом режиме исполнения, соблюдения, контроля, надзора и защиты.

По своей направленности управленческие отношения подразделяются на вертикальные и горизонтальные, по целям — на предписывающие, запрещающие, охранительные и регулятивные; по содержательному наполнению — на глобальные международного масштаба, общенациональные, общеотраслевые, межотраслевые надведомственного характера и внутриорганизационной компетенции, по социально-статусному показателю — на формальные и неформальные.

Возникают такие отношения в результате юридически значимых целенаправленных властно-распорядительных и организационно-управленческих действий, причем как со стороны государства и его структур (как субъекта управляющего воздействия), так и общества и его подсистем (как объекта, воспринимающего властно-управленческие импульсы). Общество далеко не всегда выступает как пассивная, ведомая, чисто воспринимающая сторона управляющего воздействия.

Вспомните, с каким энтузиазмом были восприняты приоритетные национальные проекты в социальной сфере и как активно народ воспротивился монетизации льгот, заставил государство изменить управленческую тактику в этой сфере. Или факт самого последнего времени: насколько искренне россияне поддерживали политику стабилизации В. В. Путина еще пять-шесть лет назад (рейтинг доверия превышал 80%) и с каким негодованием и активным противодействием отнеслись те же россияне к итогам выборов в Государственную Думу 2011 г. и с какой настороженностью относятся к его нынешней политике в качестве главы государства на новый срок.

Управленческие отношения, с одной стороны, это объективно обусловленное явление, складывающееся безотносительно стороны этих отношений — активной или пассивной. С другой стороны, отношения являются сознательными и волевыми, носят осознанно целенаправленный характер. При этом они могут быть как формальными (официальными, урегулированными правом), так и неформальными (неофициальными). В последнем случае отношения ничем официально не регламентированы, строятся добровольно на доверии и моральной ответственности.

Но в любом случае управленческие отношения динамичны, противоречивы, а главное — изменчивы. В процессе любых трансформационных преобразований в режиме правления или изменений соотношения между государством и гражданским обществом в обязательном порядке происходят преобразования вертикальных связей в горизонтальные и наоборот. Церковь, отмирая как государственная структура, не исчезла, а сохранилась как институт гражданского общества и устояла даже в условиях коммунистического атеистического государства. Парламент возник как противовес абсолютизму, затем трансформировался в партийно-государственную структуру в форме советов народных депутатов, а сейчас он — базовый элемент демократической системы принятия ре­шений и управления.

Управленческие отношения обладают и другими, не менее значимыми, особенностями:

— возникают в процессе реализации властно-управленческих полномочий;

— формируются как на началах согласованных и скоординированных действий по горизонтали, так и по схеме «власть-подчинение», «команда-исполнение» по вертикали. В последнем случае они характеризуются юридическим неравенством сторон и регулируются в режиме императивности. С одной стороны, управленческие отношения — это отношения распорядительства и ад­министрирования, а с другой — исполнительства, подчиненности и подотчетности. Они могут быть согласованными и консенсусными, но нередко становятся конфликтными и деструктивными. Объект может понимать стратегию субъекта управления и заинтересованно содействовать ее реализации, а может сопротивляться консервативному курсу руководства и мешать даже разумным нововведениям;

— в них находят отражение все основные качества, присущие государственному режиму, включая способность адекватно (или неадекватно, искаженно, превратно) реагировать на потребности, интере­сы, желания и возможности людей. Управленческие отношения — не только форма государственного управляющего воздействия, но и важнейший канал формирования (часто в острой конкурентной борьбе) представительства, защиты и реализации интересов граждан во властных структурах всех уровней. Объективные условия и объективная реальность только тогда конструктивно воспринимают предлагаемые преобразования, когда в обществе имеются социальные силы и достаточные средства, заинтересованные в реализации предлагаемых новаций. Вот почему бюрократия заинтересована в пассивности и политическом застое, всячески сопротивляется (иной раз даже не понимая до конца суть своей позиции) любым демократическим подвижкам, любым проявлениям творческого начала «снизу». Бюрократия, как правило, преувеличивает роль субъективного фактора (прежде всего роль вождей, элит и чиновничества), впадает в субъективизм, списывая на «неблагоприятные объективные условия» и «незрелость гражданского общества» свои ошибки, промахи и недоработки;

— по своей сути являются организационными, в их рамках реализуется организу­ющее воздействие субъекта на соответствующие объекты. Между сторонами управленческих отношений могут возникать противоречия, споры и даже конфликты. Разрешаются они, как правило, во внесудебном организационно-административном по­рядке, хотя понятно, что каждая из заинтересованных сторон вправе обратиться в суд и другие правоохранительные структуры с требованием о восстановлении ее законных прав и интересов. Если и это не приносит должного эффекта, начинаются пикеты, митинги, массовые протесты, а то и революции, т.е. качественно новые управленческие отношения в крайне политизированных формах.

Структурный срез управленческой системы может быть представлен и в другой конфигурации, например как совокупность институциональной, нормативной, функциональной, коммуникативной и культурно-идеологической подсистем.

---

Дата добавления: 2016-01-04; просмотров: 21; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!