Драматические сцены ( «Маленькие трагедии»).
Несмотря на то что царская цензура лишила поэта всяких надежд на сценическую постановку «Бориса Годунова», он не оставлял своих замыслов в драматической форме, задуманных еще в 1826 году, и завершил их осенью 1830 года в селе Болдине. Выражение «болдинская осень» стало синонимом творческого подъема. 9 декабря 1830 года Пушкин сообщал П. А. Плетневу: «Я в Болдине писал, как давно уже не писал».
Поражая количеством созданных художественных шедевров, эта осень стала для Пушкина и взлетом идей, определивших глубочайшие обобщения общественно-исторических событий и человеческих судеб. Среди произведений, написанных в Болдине, Пушкин упомянул «несколько драматических сцен, или маленьких трагедий», а именно: «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Пир во время чумы», «Дон Жуан». Но только что названные пьесы не являются трагедиями в истинном смысле этого слова.
Развивая и углубляя принципы «Бориса Годунова», эти драматические сцены явились еще более высоким этапом искусства Пушкина. Сюжетно-тематической их основой послужили впечатления и переживания Пушкина, его раздумья о современной жизни, приобретавшие все более и более идейно-нравственный, философско-психологический характер, наконец и литературные традиции. В «Борисе Годунове» действующими лицами являются народ и цари, а в «маленьких трагедиях» — отдельные люди, но больших страстей, огромной воли, выдающегося ума. Сам Пушкин выступает здесь моралистом, философом и эстетиком, страдающим от неправды, властвующей на земле, но убежденно, оптимистически верующим в победу истины и красоты.
|
|
|
В «Скупом рыцаре» показывается развращающая, обесчеловечивающая, опустошающая власть золота, как символ возникающих еще в условиях позднего средневековья капиталистических отношений. Великолепным итогом являются в пьесе слова герцога, пораженного смертельной распрей между отцом и сыном, возникшей из-за денег: «Ужасный век, ужасные сердца!» По философской глубине и художественной выпуклости эта пьеса превосходит все, что написано до нее о скупости. И Белинский справедливо сказал, что «по выдержанности характеров… по мастерскому расположению, по страшной силе пафоса, по удивительным стихам, по полноте и оконченности, — словом, по всему эта драма — огромное, великое произведение».
В пьесе «Моцарт и Сальери» с изумительной психологической проникновенностью раскрываются характеры гениального Моцарта и талантливого Сальери, но не биографически достоверные, а обобщенные, художественно вымышленные. Образом Моцарта, противопоставленного Сальери, утверждается несовместность гения, всегда человечного, гуманного, со злодейством.
|
|
|
«Каменный гость» связывается с эпохой Возрождения, с культом земных радостей и атеистических стремлений, вызванных борьбой против средневекового аскетизма. Образ главного героя этой пьесы вызвал споры. Одни трактуют его как беспечного, ветреного, но искренне увлекающегося соблазнителя, «поэта в любви» (Д. Д. Благой). Другие (Н. А. Котляревский, Б. П. Городецкий), развивая суждения Белинского, видят в нем образ духовно возрождающегося обольстителя. По их мнению, на наш взгляд убедительному, в «Каменном госте» воспевается одухотворенная любовь, очищающая и возвышающая человека. Дон Гуан, найдя в Донне Анне женщину пленительной внешней красоты и высокой моральной чистоты, которая впервые вызвала в нем чувство подлинной любви, признается ей во всех своих прегрешениях, в разврате, в убийстве ее мужа. Однако Дон Гуан, кощунственно приглашая Командора в свидетели своего любовного свидания с его вдовой, нарушил красоту нового чувства, оскорбил Командора и Донну Анну. То, что было допустимо в грубо чувственных отношениях с Лаурой (свидание при только что убитом Дон Карлосе), исключалось в отношениях с Донной Анной. И за это он наказывается. Белинский, назвав «Каменного гостя» «перлом создания» и «роскошнейшим алмазом» в «поэтическом венке» Пушкина, восклицал: «Какая кисть, широкая, смелая!» Л. Н. Толстой 3 июня 1856 года записал в своем дневнике: «Прочел „Дон Жуана“ Пушкина. Восхитительно».
|
|
|
«Пир во время чумы» — разгульная оргия отчаяния и в то же время хвала жизни, песнь любви и мужеству, преодолевающим все опасности, бесстрашный вызов на бой и самой смерти. «Есть упоение в бою», — поет председатель пира — человек могучего характера и исполинской воли, в песне которого и диалоге со священником ясно звучат богоборческие мотивы. Утверждая право человека на естественные радости, славя человеческую активность, Пушкин порицает разгул отчаяния. И вот почему его Вальсингам, вспоминая любимую Матильду, так ценившую в нем душевную чистоту, приходит к отрезвлению, к признанию своего нравственного падения и погружается в глубокую задумчивость.
Главная цель драматических сцен не подробное, всестороннее изображение персонажей, а художественно концентрированное воплощение проблем и идей. Поэтому их характеры воссоздаются в предельно лаконичной, чеканной форме. Художественно лапидарному их обнаружению много способствует то, что они даются в решительных, кульминационных ситуациях. Драматические сцены сосредоточены не на постепенно развертывающихся событиях, а на уже завершающихся конфликтах, на «эпилогах» (С. Н. Дурылин). Они, как справедливо заметил В. Я. Брюсов, начинаются и развиваются стремительно, при этом слова до минимума их сжатых монологов и диалогов нередко приобретают многозначительность намекав. Эту многозначительность несут и их концовки. «Чуда искусства», «великие в целом и в частях» — так Белинский оценил «маленькие трагедии».
|
|
|
24. «Повести Белкина» А.С. Пушкина и русская проза 1820-1830-х гг. Проблема стиля.
«Повести Белкина».
«Повести Белкина», созданные осенью 1830 года в селе Болдино и опубликованные в 1831 году, отличаются широтой тематической амплитуды. В них отображены военно-офицерские нравы ( «Выстрел»), мелко-чиновный и аристократический быт ( «Станционный смотритель»), поместно-усадебный уклад ( «Метель», «Барышня-крестьянка») и мещанско-ремесленный обиход ( «Гробовщик») 10—20-х годов XIX века. Но их основная проблематика — маленький, бедный человек, его положение в обществе ( «Станционный смотритель»), социальные противоречия и нравственное достоинство ( «Выстрел»), человеческое счастье ( «Метель», «Барышня-крестьянка»), желания и стремления мещанско-ремесленных кругов ( «Гробовщик»).
«Повести» ведутся от имени добродушного, скромного, небогатого либерального помещика Белкина, вымышленного лица, придающего художественному повествованию впечатление полной достоверности. Белкин сообщает, что все случаи им услышаны от разных лиц, а ведущим, все объединяющим рассказчиком остается он сам. Но сквозь образы рассказчиков, особенно в эпиграфах, ремарках и отступлениях, явно ощутим облик самого Пушкина, его идейно-нравственная и стилевая позиция.
«Повести Белкина» проникнуты просвещенно-дворянским гуманизмом. В своей основе они оптимистичны. С наибольшей силой пушкинский гуманизм раскрылся в повести «Станционный смотритель». Пушкин продолжает здесь на совершенно новой основе разработку образа «маленького человека», начатую еще сентименталистами ( «Бедная Лиза» Карамзина). Новое в облике Вырина — пробуждение человеческого достоинства и начало протеста. Обиженный судьбою и людьми, Вырин стал обобщением страдания, бесправия. Образ Вырина породил собой галерею подобных художественных типов, прежде всего Башмачкина из «Шинели» Гоголя и Девушкина из «Бедных людей» Достоевского.
Пушкин относится к Белкину и его корреспондентам иронически. Эта ирония, пронизывающая «Повести Белкина», проявляется в отношении и ко многим иным персонажам. Писатель саркастически подчеркнул обезьянью англоманию Муромского, промотавшего в Москве большую часть своего состояния и продолжающего «проказничать» в деревне. Он добродушно смеется над ограниченностью Берестова, ничего не читавшего, кроме «Сенатских ведомостей» ( «Барышня-крестьянка»).
Пушкин, утверждая в «Повестях Белкина» реализм, борясь за правдивую, трезвую, самобытную отечественную прозу, реалистически переосмысляет и в некоторых случаях даже пародирует сюжетные штампы сентиментально-романтической литературы.
В «Барышне-крестьянке» идиллическая любовь между крестьянкой и чувствительным барином комически представлена им во взаимоотношениях Алексея и Лизы, переодевающейся в крестьянское платье.
Если не считать Сильвио ( «Выстрел»), отличающегося необычной волей и гордостью, изображаемого в значительной мере романтическими красками, сообщающими ему односторонность и загадочность, действующие лица «Повестей Белкина» — простые, обычные, заурядные люди. Воссоздавая их, Пушкин не обращается к приемам детального психологического анализа. Не увлекает его и подробная обрисовка окружающей их социально-бытовой среды. Персонажи «Повестей Белкина», конкретные, ясные, воплощаются средствами емкой, краткой реалистической выразительности. Они проявляются по преимуществу в поступках и действиях, при этом всегда естественных, чуждых и преувеличенной страстности и приторной чувствительности.
Описания их внешности также до крайности сжаты. «Стройная, бледная семнадцатилетняя девица» — вот все, что сказано о внешнем облике героини «Метели».
«Повести Белкина», подкупающие конкретно-бытовыми характерами, данными в соответственных им социальных условиях, реалистичны и по их языку. Преодолевая условность жеманно-манерного слога сентименталистов и эмоционально-патетического языка романтиков, Пушкин смело вводит в речь персонажей и рассказчика «Повестей Белкина» разговорно-просторечную лексику и фразеологию. Это весьма облегчается тем, что рассказчик повестей — простодушный провинциальный помещик, тесно связанный с крестьянством и чуждый светского лоска. Близки к нему и его корреспонденты, от которых он слышал повести. В их языке естественны не только общеизвестные, но и областные, социально-диалектные, просторечные слова и выражения. Они говорят: «достальное», «пожитками», «дотягивал» ( «Выстрел»), «прочили», «парень» ( «Метель»),
Видя прелесть прозы в ее «нагой простоте», т.е. вне риторических, околичных, перифрастических средств, Пушкин применяет в «Повестях Белкина» точные эпитеты, а других изобразительных средств по возможности избегает. За редчайшими исключениями, он обходится одним эпитетом: «крутой нрав и злой язык» ( «Выстрел»), «чувствительной барышне», «дрожащим голосом» ( «Метель»).
С естественной, просторечной лексикой персонажей и рассказчика, с лаконизмом всех изобразительных средств удивительно гармонирует синтаксический строй «Повести Белкина». Ведущую роль в нем занимает краткая, простая, уравновешенная, логически прозрачная, быстрая, стремительная фраза, предельно освобожденная от дополнений, определений и обстоятельств: «Мы стояли в местечке***. Жизнь армейского офицера известна. Утром ученье, манеж» ( «Выстрел»).
Лаконизму внутренних и внешних характеристик, а также речи действующих лиц как нельзя более соответствует динамическая композиция повестей. Ее динамизму способствует сосредоточенность на определяющих сюжетных коллизиях и вершинных эпизодах, отсутствие сложных боковых линий, уклонений в сторону, подробных описаний и длинных отступлений. Художественная экономность ведет Пушкина к тому, что он везде, где это можно, недоговаривает, полагаясь на воображение читателя. Уже отмечалось, что писатель в ряде случаев обрывает повести, лишь намекая на их финалы: «Бурмин побледнел… и бросился к ее ногам» ( «Метель»); «Читатели избавят меня от излишней обязанности описывать развязку» ( «Барышня-крестьянка»).
Внезапные, неожиданные повороты в судьбе героев ( «Выстрел», «Станционный смотритель»), смены внимания то к одному, то к другому герою, создающие перерывы в развитии событий ( «Метель»), острые, эффектные и ложные ситуации, определяемые то случайностью ( «Метель»), то фантастикой сна ( «Гробовщик»), то переодеванием ( «Барышня-крестьянка») придают действию «Повестей Белкина» стремительность, напряженность, живость.
Явные приемы интриги, используемые Пушкиным в композиции «Повестей Белкина», привносят в них элементы тайны, авантюры, но при этом никогда не делают их запутанными. Они остаются в своей основе сюжетно ясными, легко воспринимаемыми.
«Повести Белкина» предстали в их первой публикации перед читателями-современниками воинствующе новаторским образцом реалистической прозы. В какой-то мере они предвосхищали появление «натуральной школы». Пушкин искусно объединил в них парадоксальную сюжетную анекдотичность с жизненной правдой, с богатством мысли, максимальную лаконичность с глубиной психологической и пластической изобразительности. «Повести» проникнуты юмором и иронией, часто переходящими в сатиру; они полемичны и даже пародийны по отношению к «унылому» романтизму.
Но эти повести были встречены современной им критикой весьма сурово. Их новизна оказалась непонятой даже Белинским. Справедливая оценка пришла много позже. 24 марта 1870 года Ф. М. Достоевский писал Н. Н. Страхову: «Явиться с „Арапом Петра Великого“ и с „Белкиным“ — значит решительно появиться с гениальным новым словом, которого до тех пор совершенно не было нигде н никогда сказано»2. 30 марта 1873 года Л. Н. Толстой признавался писателю П. Д. Голохвастову, что он в седьмой раз перечитал «Повести Белкина» «с восторгом, давно уже мною не испытываемым», и заметил, что «писателю надо не переставать изучать это сокровище».
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 1400; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!