Творчество Пушкина 1830-х годов.



Творческий путь Пушкина с самого его начала — непрерывное восхождение. Но наиболее интенсивно это восхождение проявляется в 30-е годы, когда присущие поэту народность, историзм и реализм раскрывались во всей полноте его творческих возможностей. Именно на этом этапе Пушкин, утверждая человеческую личность, отстаивая ее права и достоинство, показывает своих героев в их борьбе с ненавистной им средой, в их протесте. Поэт по-прежнему превозносит любовь как драгоценное чувство, превосходящее материальные богатства ( «Три у Будрыса сына», 1833) и преодолевающее на своем пути самые трудные барьеры ( «Воевода», 1833). Но любовные стихи этих лет окончательно освобождаются от фривольности ( «Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем», 1830).

В 30-е годы, чрезвычайно тяжелые для поэта, им не раз овладевали скорбно-тревожные раздумья, его охватывала тоска, он приходил к сознанию своей обреченности ( «Поредели, побелели», 1835; «Странник», 1835; «От меня вечор Лейла», 1836; «Отцы пустынники и жены непорочны», 1836). Эти переживания определялись его одиночеством, глубокими обидами со стороны правящей клики, травлей со стороны светского общества, политическими сомнениями, неразрешимыми социальными противоречиями, несбывшимися ожиданиями. Горьким разочарованием в западноевропейских буржуазных революциях, обманувших его мечты о свободе, оставивших человеческую личность под гнетом деспотизма, проникнуто стихотворение «Из Пиндемонти» (1836).

Воссоздавая в памяти своих современников образ Барклая-де-Толли, непонятого и обиженного, он в какой-то мере имел в виду и себя в словах: «Суров был жребий твой» ( «Полководец», 1835).

Но, осознавая ход истории, поэт оставался верен жизнеутверждающему восприятию вечно обновляющейся жизни ( «Туча», 1835) и смотрел вперед. Используя форму реальной символики, он в стихотворении «Вновь я посетил» приветствует будущее: «Здравствуй, племя Младое, незнакомое!» Отдавая честь национальным заслугам старинного дворянства, пришедшего в упадок, разорившегося, деклассирующегося, пополняющего третье сословие ( «Родословная моего героя», 1836), Пушкин продолжает бичевать ханжество, казнокрадство, подлость вельможной знати, новой карьеристической аристократии ( «На выздоровление Лукулла», 1835). Остро ощущая непроницаемую мглу своей эпохи и противоречивость собственного положения человека, ненавидящего придворные сферы, но принужденного вращаться в них, поэт рвется к свободе ( «Не дай мне бог сойти с ума», 1833; «Пора, мой друг, пора!», 1834), к жизни, полной радостей, воспевая ее в антологических стихах ( «Бог веселый винограда», 1833). Поэт мыслит и чувствует себя полпредом простого народа ( «Мирская власть», 1836; «Д. В. Давыдову», 1836) и всей нации ( «Клеветникам России», 1831; «Бородинская годовщина», 1831; «Перед гробницею святой», 1831).

Призывая власть имущих к гуманности, Пушкин ставит им в образец Петра I, который «с подданными мирится, Виноватому вину, Отпуская, веселится» ( «Пир Петра Первого», 1835).

В программном стихотворении «Эхо» (1831) поэт видит сущность поэзии в активном отклике «На всякий звук» действительности и с горечью отмечает отсутствие в ту мрачную пору ответного отзыва читателей. Но он убежден в том, что его поэзия, всегда внутренне независимая, руководствовавшаяся самыми высшими требованиями своего назначения, пробуждавшая добрые, гуманные, истинно человеческие чувства и славящая свободу, найдет отзыв в сердцах благодарных почитателей и к ней «не зарастет народная тропа» ( «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», 1836).

Пушкинская лирика 30-х годов приобретает новый идейно-эстетический уровень. Совершенствуя свои предшествующие завоевания, поэт создает лирику мысли, поэзию социально-философских обобщений. В его стихах этого времени поэтическая условность и абстрактность окончательно преодолеваются. В них властвует реалистическая точность и конкретность. Пример тому — «Эхо», «Осень», «Вновь я посетил» (1835). Все шире раздвигая границы поэтической лексики, Пушкин достигает удивительно смелого сплава традиционной поэтической фразеологии с просторечностью, с обиходными словами, с прозаизмами, высокости слога с разговорной непринужденностью, реальной символики с конкретной детализацией явлений. В его стихах появляются выражения, вроде: «вонь», «таков мой организм» ( «Осень», 1833), «Хоть плюнуть да бежать» ( «Когда за городом, задумчив, я брожу», 1836).

Многие стихотворения Пушкина этих лет приобретают все большие объективно-повествовательные свойства. Таковы шутливо-ироническая баллада «Гусар» (1833), драматическая быль «Воевода» (1833), стихотворная повесть «Странник» и в особенности остросюжетные «Песни западных славян» (1834).

Объективно-познавательная тенденция, обнаженно проявляющаяся в лирике, стала ведущей в творчестве Пушкина 30-х годов. Она полностью раскрылась в его драматических, лироэпических и прозаических произведениях.

В 30-е годы Пушкин задумывал и начинал ряд пьес. Сохранились наброски четырех из них, условно названные «Через неделю буду в Париже», «От этих знатных господ», «Папесса Иоанна», «И ты тут был». Над двумя пьесами «Русалка» (1829—1832) и «Сцены из рыцарских времен» (1835) Пушкин много работал, но они остались также незавершенными.

 

25. Поэма А.С. Пушкина «Медный всадник»: проблематика, сюжет и композиция.

Поэма Медный всадник, авторство которой принадлежит А.С.Пушкину, написана в стихотворной форме.
В поэме, по существу, два главных героя: молодой человек Евгений и памятник – Медный всадник.
Поэма начинается со вступления, в котором говорится о памятнике, как о живом существе, которое способно думать и мыслить:
На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн…
Памятник в поэме символизирует Петра I, построившего Петербург, чтобы в Европу прорубить окно.
В первой части поэмы повествуется об осеннем Петрограде, в котором молодой человек Евгений, бедный, но трудолюбивый. В один из осенних дней он спешит домой, огорченный своею судьбой трудом доставить и независимость и честь. В то же время он думает о своей возлюбленной Параше, которую не видел уже несколько дней. Придя домой, ложится спать. Ночью начинается страшнейшее наводнение, в городе паника и неразбериха, по улицам плывет все, что можно – товары торговки, мосты, гробы с размытого кладбища. Евгению удается спастись, и он взбирается на мраморного льва и сидит там недвижимый. Его мысли занимает одно – судьба возлюбленной, которая живет почти у самого залива.
Вторая часть поэмы повествует нам о том, что было после окончания наводнения. Молодой человек спешит к дому любимой, и что же видит?
…Узнать не может. Вид ужасный!
Все перед ним завалено;
Что сброшено, что снесено…
Евгений подбегает к дому Параши и его взору открывается ужасная картина:
Вот место, где их дом стоит;
Вот ива. Были здесь ворота,
Снесло их, видно. Где же дом?
Как только молодой человек понимает, что ни дома, ни его возлюбленной больше нет, он теряет рассудок, и начинает дико хохотать. На следующий день народ, отправившись от наводнения, живет своей жизнью: кто-то идет на службу, торговцы открывают подвалы и высчитывают убытки, надеясь их возместить на будущих покупателях. Лишь один Евгений не оправляется после потрясения. Он уходит с квартиры, живет на пристани, питается тем, что ему подадут. Так проходит время до осени. В один из дождливых дней Евгений спит у пристани, а проснувшись, вдруг живо вспоминает то, что когда-то ввергло его в сумасшествие. Не понимая, куда идет, он движется к Медному Всаднику, к тому, чьей волей роковой над морем город основался. Евгений не находит себе места, глядя на памятник и вдруг ему начинает казаться, что Медный Всадник, сорвавшись с места, мчится за ним. Евгений бежит, но его всюду преследует топот копыт. С тех пор Евгений, проходя через площадь, над которой возвышается Медный Всадник, снимал свою шляпу, опускал глаза и поскорее шел стороной.
Не придя в себя после наводнения, и долго не прожив, Евгений умирает вскоре.
Нашли безумца моего,
И тут же хладный труп его
Похоронили ради бога.
Так завершается поэма А.С.Пушкина Медный Всадник.


Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 3300; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!