Муж говорит жене: «Я сказал, что сегодня вечером мы никуда не пойдем, и это решение полуокончательное».
Вот вам современный ум. В прежние времена никакой муж так не сказал бы. Его решение всегда было окончательным; последнее слово оставалось за ним.
Две английские леди из высшего общества случайно встречаются в лондонском магазине. Одна из них замечает, что другая беременна, и говорит:
– Дорогая, вот это сюрприз! С тех пор, как мы последний раз виделись, ты, очевидно, вышла замуж!
– Да, – отвечает вторая. – Это замечательный человек; он офицер в гуркхском[8] полку.
Первая леди в ужасе:
– Ох! Дорогая, но разве они не черные?
– Вовсе нет. Только рядовые[9].
Первая леди восклицает:
– Дорогая, как это современно!
В этом смысле современный ум существует…
Вы слышали о самой новой семейной игре? Она называется «инцест».
Маленькая сестра, лежа в постели с братом:
– Эй, у тебя это получается лучше, чем у папы.
– Да, мама тоже так говорит!
В другом смысле современного ума не существует. Мода приходит и уходит; если говорить о моде, то изменения существуют. Но в своей основе любой ум – старый. Ум как таковой является старым, и нового ума не бывает; даже самый современный ум, тем не менее, принадлежит прошлому.
Подлинно живой человек – это человек здесь‑и‑сейчас. Он не живет исходя из прошлого, он не живет ради будущего, он живет только в настоящем моменте, ради настоящего мгновения. Данный момент – это все. Он спонтанен; и эта спонтанность есть аромат не‑ума. Ум без конца повторяется, ум всегда движется по кругу. Ум – это механизм: вы закладываете в него знания, и он повторяет одни и те же знания, продолжает снова и снова пережевывать одни и те же знания.
|
|
|
Не‑ум – это ясность, чистота, невинность. Не‑ум – это подлинный способ жить, подлинный способ знать, подлинный способ быть.
И последний вопрос:
Ошо,
Почему политики такие подлые?
Они подлые, потому что глупые. У глупости всегда есть тень подлости. Чем более вы разумны, тем менее вы подлые. В полностью разумном человеке не может быть никакой подлости; это невозможно. В нем могут быть лишь любовь и сострадание.
Глупому человеку приходится быть подлым, поскольку он думает, что только так он может победить. У разумного человека нет желания победить, разумный человек всегда победоносен в своей разумности. Разумный человек всегда лучший в своей разумности, ему не нужно за это конкурировать. Глупому человеку все время нужно конкурировать. А поскольку он глупый, он не может полагаться на свою разумность, он должен рассчитывать на что‑то другое: он становится подлым, хитрым, лживым, лицемером.
Для меня глупость – это единственный грех, а все остальное – просто ее побочные продукты. А разумность – это единственная добродетель; все остальные известные нам добродетели следуют за ней как тень.
|
|
|
Два политика поздно ночью возвращаются домой из бара, как обычно, пьяные. В то время как они идут по тротуару, один из них замечает впереди прямо под ногами кучу дерьма.
– Стой! – кричит он.
– Что такое? – спрашивает другой.
– Смотри, – говорит первый. – Дерьмо!
Присев на корточки, чтобы рассмотреть получше, второй пьяница внимательно изучает дерьмо и говорит:
– Нет, это не дерьмо. Это грязь.
– Я говорю тебе, это дерьмо, – повторяет первый.
– Да нет же, – возражает другой.
– Это дерьмо!
– Нет!
В конце концов, первый политик в гневе погружает палец в дерьмо и подносит его ко рту. Попробовав его на вкус, он заявляет:
– Говорю тебе, это дерьмо.
Второй политик делает то же самое и, неторопливо смакуя, отвечает:
– Возможно, ты и прав. Хм…
Первый политик снова обмакивает палец в дерьмо, чтобы доказать свою правоту:
– Это дерьмо, – объявляет он.
– Хм… да, возможно, что это так, – отвечает второй, попробовав еще раз.
Наконец, как следует наевшись дерьма, чтобы убедиться, что это оно, они радостно обнимаются и восклицают:
– Ура, как же здорово, что мы на него не наступили!
|
|
|
На сегодня достаточно.
Глава 24
Появление нового человека
Первый вопрос:
Ошо,
Что это за побуждение что‑то делать, создавать? Нести в мир твое послание, твое слово? У меня такое чувство, что я должен спешить, и что у всех людей в коммуне такое же чувство. Как будто совсем не осталось времени, как будто любой день, это самое мгновение, может оказаться последним.
Я умираю? Каждое мгновение я взрываюсь. Что это? Что это за побуждение? Пожалуйста, скажи что‑нибудь об этой жажде.
Человек умирает, человечество умирает. И в действительности времени осталось совсем немного. И это ощущается не только здесь, в коммуне; чувствительные, разумные, творческие люди ощущают это везде. Только посредственности ничего об этом не знают, только политики продолжают устремляться к опасности, к ожидающему нас бедствию, совершенно не осознавая, куда они движутся и куда ведут мир.
Однако чувствительные, осознанные, медитативные, сердечные люди во всем мире ощущают, что опасность очень близка, что человечество в любое мгновение может совершить самоубийство, что будущее никогда не было таким неопределенным, как сегодня, что может случиться так, что завтра действительно никогда не настанет.
|
|
|
Это время величайшей суматохи; но оно может стать также и временем величайшего творчества. Когда человек сталкивается со смертью, он может полностью воплотить свой потенциал. Когда времени не остается, вы не можете откладывать на потом. Отсюда эта спешка.
Когда смерть совершенно неизбежна, жизнь вспыхивает до максимума. И именно это происходит сейчас со всеми творческими людьми во всем мире, и еще в большей степени это происходит в нашей коммуне, поскольку весь мой подход таков, что он может привлечь только очень творческих людей.
Я учу чувствительности. На протяжении веков религии учили как раз противоположному – как стать нечувствительными, потому что чем более вы нечувствительны, тем легче вам оставаться равнодушными, отстраненными, незатронутыми. Поскольку считалось, что для достижения Бога человек должен отречься от мира, отсюда следовал естественный, логический вывод, что он должен учиться быть все более и более нечувствительным к красоте, к музыке, к любви, к людям, к самой жизни. В прошлом религия учила людей быть неразумными, поскольку чувствительность неразрывно связана с разумностью, нечувствительность неразрывно связана с глупостью.
Ваши так называемые святые вовсе не разумные люди, однако вы их почитали. И вы почитали их по неправильной причине – потому что те стали нечувствительными, притупили свое сознание, вырастили вокруг себя толстую шкуру. Придет весна, но они останутся незатронутыми; соберутся облака, и они останутся незатронутыми. Начнет танцевать павлин, но они останутся незатронутыми; ночное небо наполнится звездами, но они этого вообще не заметят. В прошлом в этом состояла вся подготовка: как стать подобным камню, так чтобы мир не мог вас одолеть. Это было своего рода паранойей, это было основано на страхе.
Я учу вас как раз противоположному: будьте чувствительными, будьте бдительными, будьте любящими, будьте чувственными, – потому что Бог не против цветка розы, Бог в нем. Если вы можете чувственно ощутить бархатистость розы, то вы прикоснулись к самому Богу. Бог не против звезд, и солнца, и луны, он в них. Если вы можете позволить им войти в ваше существо, если вы позволяете им взволновать ваше сердце, если вы можете позволить им свести вас с ума в радостном танце празднования, вы будете все ближе и ближе подходить к своему дому. Я учу чувствительности, я учу любви.
Люди, которые собрались вокруг меня, обладают совершенно иным качеством. Это не обычный ашрам, это коммуна творцов – художников, живописцев, певцов, музыкантов. Ко мне приехали люди, обладающие самыми разными талантами; только они могут понять то, что я говорю. Люди понимают в соответствии со своими собственными внутренними способностями. Я говорю одно, а вы, возможно, понимаете нечто иное. Общение затруднено, язык неадекватен, и вы понимаете только то, за чем вы пришли.
Я собрал вокруг себя особых людей. Поэтому это побуждение будет ощущаться почти всеми – что необходимо что‑то делать. Поначалу это будет очень, очень неясное чувство, лишь тихий голос внутри вашего существа, слышимый и в то же время неслышный, понимаемый и в то же время непонятный… Шепот, не очень ясный, немного невнятный, не очень отчетливый. Поначалу это неизбежно будет так. Вы услышите его как песню: в нем будет больше поэзии, чем прозы, он придет к вам подобно мечтам, видениям. Постепенно, постепенно бессознательное обретет способность общаться с сознанием.
И именно в этом и состоит медитация: в обучении способам соединения бессознательного с сознанием, так чтобы ваше собственное существо могло давать вам указания, куда двигаться, куда идти, чтобы вам не нужен был лидер, чтобы вы стали сами себе руководителем, чтобы вы могли стать светом для самих себя.
Ты не умираешь, но это будет ощущаться подобным образом, потому что ты – часть человечества, а человечество действительно умирает. Все человеческое исчезает, а все бесчеловечное становится все более и более доминирующим и могучим.
Человека сводят к машине, и механические ценности становятся доминирующими. Художника не уважают, зато уважают техника. Поэзию не любят, зато любят водопровод. Танцор больше не находится в центре жизни, зато там находятся бизнесмен, бюрократ, политик. Все прекрасное перестает иметь для человечества какое бы то ни было значение, потому что прекрасное нельзя использовать в качестве средства для чего‑либо. Прекрасное само для себя цель. Вы не можете использовать поэзию на войне; вам понадобится ученый, а не поэт. И вы не можете использовать музыкантов в торговле; здесь вам потребуются экономисты.
Вся жизнь вращается вокруг неправильных вещей. Деньги стали важнее медитации. Это ситуация, в которой все перевернуто вверх дном: человечество стоит на голове. Человечество умирает, и эта смерть очень медленная. И запомните: когда смерть приближается очень быстро, вы можете ее избежать, потому что вы начинаете интенсивно ее осознавать. Когда же она приближается очень, очень медленно, медленно отравляет…
Например, человек каждый день курит. Все эксперты твердят, что это опасно, что это его убьет, но он курит каждый день, и его это не убивает! Поэтому вы можете писать на каждой пачке сигарет, – никого не заботят ваши предупреждения, – что «Это вредит вашему здоровью», что «Это опасно для жизни». Кому до этого дело? Ведь опыт говорит нечто другое! Вы курите каждый день дюжины сигарет, и вы не умираете, до сих пор не умерли.
Вы верите в собственный опыт. Этот яд действует очень, очень медленно: если человек выкуривает одну дюжину сигарет в день, для отравления всей системы потребуется двадцать лет. Ну что же, двадцать лет – долгий срок, а у человека очень, очень близкое видение, он близорук.
Мир отравляется очень медленно. Загрязняются реки, загрязняются океаны, умирают озера. Природа уничтожается. Мы эксплуатируем Землю так интенсивно, что рано или поздно мы не сможем на ней жить. Мы плохо поступаем по отношению к природе.
Весь наш подход неправилен, разрушителен. Мы только берем у Земли и ничего не даем ей взамен. Мы лишь эксплуатируем природу. Экология разрушена, круговорот нарушен; мы не живем в совершенном круговороте, а природа – это совершенный круговорот: если вы одной рукой берете, а другой рукой отдаете, вы ее не разрушаете. Но мы разрушаем: мы все время только разговариваем, а все ресурсы расходуются. Однако это отравление происходит очень медленно. Вы не видите, что оно происходит, потому что это занимает долгое время. А кроме того, есть политики, которые продолжают накапливать все больше и больше атомного оружия – больше атомных бомб, больше водородных бомб, сверхводородных бомб – как будто человечество решило совершить самоубийство.
Именно это ощущается тобой. У тебя сердце поэта, или сердце живописца, сердце любящего. У тебя огромный потенциал для творчества. Ты чувствителен, и поэтому ты это чувствуешь. Однако это чувство похоже на «Я умираю». Нет, не ты – происходит нечто гораздо более важное и вместе с тем гораздо более опасное.
Индивидуальности умирали всегда, это не проблема. Это, по сути, часть круговорота. Ваше тело возвращается к истокам, чтобы обновиться, ваше существо отправляется обратно в вечное, чтобы отдохнуть, а затем вы снова возвращаетесь, молодым, свежим. Жизнь устает, жизнь истощается, смерть – это отдых. Для индивидуальности смерть – благословение; однако для человечества как такового она – проклятие. Индивидуальности продолжают умирать и продолжают возвращаться. Но человечество нуждается в том, чтобы они возвращались. Наша Земля – прекрасная планета, и она находится в плохих руках. Поэтому ты чувствуешь, что необходимо что‑то делать, причем очень срочно. Да, срочно, потому что смерть приближается.
Конец этого века либо станет свидетелем полного уничтожения человечества и вместе с ним полного уничтожения жизни на этой Земле, либо увидит рождение нового человека – нового человека, который не будет ненавидеть жизнь, как это было в прошлом. Это будет новый человек, который будет любить жизнь, который никоим образом не будет отрицающим, а будет утверждающим; который не будет мечтать о жизни после смерти, а будет жить от мгновения к мгновению в полнейшей радости, и который будет считать эту жизнь подарком, а не наказанием; который не будет враждебен к телу, который будет уважать тело как храм души, который будет любить и не будет бояться любви; который будет вступать в самые разнообразные взаимоотношения и, тем не менее, сохранит способность оставаться собой.
Быть во взаимоотношениях и становиться зависимым – это признак слабости. Искать убежища в Гималаях или в каком‑нибудь католическом монастыре из страха стать зависимым – это опять же признак слабости; это трусость.
Быть во взаимоотношениях и, тем не менее, оставаться независимым – вот что такое храбрость. Новый человек будет храбрым. В прошлом на Земле существовали только два типа трусов – мирской и духовный; но те и другие были трусами. По‑настоящему храбрый человек будет жить в мире и, тем не менее, не принадлежать ему. Произойдет либо это, либо полное уничтожение. Сейчас третьей альтернативы не существует. Таким, каков он есть, человек выжить не может. Либо он изменится, преобразует себя, либо ему придется умереть и освободить Землю.
Именно это ощущается, именно поэтому ты так спешишь. Именно поэтому так спешу я. Мои саньясины могут стать новым человечеством, мои саньясины могут провозгласить новую эпоху. И поэтому моим саньясинам будут противостоять все люди, ориентированные на прошлое: индусы, христиане, мусульмане, джайны, буддисты – почти все. Мои саньясины столкнутся с сопротивлением, и это естественно, потому что мы пытаемся принести новое будущее. Чтобы принести это новое будущее, нам придется разрушить прошлое, потому что будущее не может начаться, пока прошлое не прекратит свое существование.
Прошлое должно умереть. Мы должны отбросить наше цепляние за прошлое. Что означает, когда вы говорите: «Я – индус»? Это означает, что вы цепляетесь за определенную прошлую традицию. Что вы подразумеваете, когда говорите: «Я – мусульманин»? Вы цепляетесь за нечто прошедшее.
Но когда вы говорите: «Я – саньясин, нео‑саньясин», вы не цепляетесь ни за какое прошлое. Ваши глаза сфокусированы на будущем. Ваши корни в настоящем, а ваши ветви тянутся к будущему. Тогда прошлое не имеет значения. Я хочу, чтобы вы снова и снова вспоминали, что прошлое не должно иметь значения. Вы должны отрезать себя от прошлого.
Ты спрашиваешь: «Что это за стремление что‑то делать?»
Да, необходимо что‑то делать. Вы должны дать рождение самим себе, и вы должны подготовить путь для нового человека.
«Что это за стремление что‑то делать, создавать? Нести в мир твое послание, твое слово?»
Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 540; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!