Ибрагим Зильберштейн, богатый торговец, приглашает всех друзей на вечеринку в честь двадцать пятой годовщины своего супружества.



На приглашении написано: «Подарки, поступившие от гостей, которые не смогут прийти к нам на праздник, будут возвращены».

Получив приглашение, один из клиентов Зильберштейна, Захария, берет напрокат в ювелирном магазине великолепный серебряный канделябр и говорит своей жене: «Дорогая, у меня есть замечательная идея! Мы пошлем этот канделябр как подарок Зильберштейнам, но не придем к ним, и таким образом нам это ничего не будет стоить, потому что они нам его вернут!»

Захария посылает канделябр и терпеливо ждет возвращения подарка. Проходит неделя, другая, третья – никаких признаков канделябра. Немало понервничав, Захария, в конце концов, решает пойти повидаться с Зильберштейном. Зильберштейн тепло приветствует своего щедрого друга: «Ну вот, наконец, и ты! Я знал, что ты придешь. Как раз утром я сказал моей дорогой жене Ребекке: „Если мой старый друг Захария не придет сегодня, то, как это ни печально, завтра нам придется отослать ему канделябр назад!“»

Это качество, где бы оно ни обнаружилось, и есть еврейство.

Если вы попробуете понаблюдать за своим умом, то обнаружите, что в нем скрыт еврей. Всякий раз, когда вы вычисляете, всякий раз, когда начинаете жить математически, всякий раз, когда ваша жизнь становится лишь бизнесом, лишь логикой; всякий раз, когда вы теряете любовь, всякий раз, когда теряете способность делиться, рисковать, играть; всякий раз, когда вы теряете способность давать от всего сердца, ради чистой радости дарения, берегитесь этого еврея внутри.

Однако уничтожить этого еврея очень трудно, поскольку он приносит вам выгоду. Он помогает вам преуспеть в мире, он помогает вам стать известными в мире, он предлагает вам весь мир. Если вы по‑настоящему расчетливы, то весь мир принадлежит вам. Искушение велико. Если вас соблазняет мир и все, что он может предложить, вы не сможете избавиться от внутреннего еврея.

А пока вы не избавитесь от этого внутреннего еврея, вы никогда не будете религиозными, никогда не обретете невинность – а без невинности не существует ни красоты, ни благословения.

На сегодня достаточно.

Глава 23

За руками мастера

Первый вопрос:  

Ошо,

Где пребывает свидетель, когда наблюдатель и наблюдаемое становятся единым целым?

Наблюдатель и наблюдаемое – это два аспекта свидетеля. Когда они исчезают друг в друге, когда они растворяются друг в друге, когда они становятся едины, свидетель впервые появляется в своей целостности.

Однако этот вопрос возникает у многих людей; причина в том, что они думают, что свидетель – это наблюдатель. Для их ума наблюдатель и свидетель – синонимы. Это ошибка: наблюдатель – это не свидетель, а лишь его часть. И всякий раз, когда часть думает о себе как о целом, возникает ошибка.

Наблюдатель означает субъективное, а наблюдаемое означает объективное. Наблюдатель означает: «то, что снаружи от наблюдаемого», и наблюдатель также означает: «то, что внутри».

Внутреннее и внешнее нельзя разделить, они существуют вместе, они могут существовать только вместе. Когда появляется переживание этой совместности, или, скорее, единства, возникает свидетель. Состояние свидетеля невозможно практиковать. Если вы будете практиковать состояние свидетеля, вы будете практиковать лишь состояние наблюдателя, а наблюдатель – это не свидетель.

Что же тогда делать? Нужно раствориться, нужно слиться. Глядя на цветок розы, полностью забудьте, что существует объект, который видят, и субъект, который смотрит. Позвольте красоте мгновения, благословению мгновения переполнить вас обоих, чтобы вы с розой перестали быть отдельными, стали единым ритмом, единой песней, единым экстазом.

Ощущая любовь, слушая музыку, глядя на закат, позволяйте этому случаться снова и снова. Чем чаще это случается, тем лучше, потому что это не искусство, а навык. Нужно, чтобы это вошло у вас в привычку; а когда это вошло в привычку, вы можете запускать это везде, в любой момент.

Когда возникает свидетель, нет ни того, кто свидетельствует, ни того, что свидетельствуется. Это чистое зеркало, отражающее Ничто. Неправильно даже говорить, что это зеркало; лучше сказать, что это отзеркаливание. Это не статическое явление, это поток. Роза проникает в вас, вы проникаете в розу: это разделенное бытие.

Забудьте это представление о том, что свидетель – это наблюдатель; это не так. Состояние наблюдателя можно практиковать; состояние свидетеля случается. Состояние наблюдателя – это своего рода концентрация, и это состояние поддерживает вашу отделенность. Состояние наблюдателя будет увеличивать, усиливать ваше эго. Чем в большей степени вы будете становиться наблюдателем, тем больше будете чувствовать себя островом – отдельным, отчужденным, удаленным.

По всему миру монахи веками практиковали состояние наблюдателя. Возможно, они называли это состоянием свидетеля, но это не состояние свидетеля. Свидетель – это нечто совершенно иное, качественно иное. Состояние наблюдателя можно практиковать, воспитывать в себе; благодаря практике вы можете стать лучшим наблюдателем.

Ученый наблюдает, мистик свидетельствует. Весь процесс науки – это процесс наблюдения; очень внимательного, глубокого, интенсивного наблюдения, чтобы ничего не упустить. Однако ученый не познает Бога. Хотя его наблюдение очень, очень квалифицировано, он, тем не менее, ничего не знает о Боге. Ученый никогда не встречает Бога; напротив, он отрицает, что Бог существует, потому что, чем больше он наблюдает, – а весь научный процесс – это процесс наблюдения, – тем в большей степени он становится отделенным от Существования. Мосты разрушаются, и вырастают стены; ученый становится узником, запертым в своем собственном эго.

Мистик свидетельствует. Однако помните: свидетельствование просто случается, это побочный продукт – побочный продукт тотального присутствия в каждом мгновении, в каждой ситуации, в каждом переживании. Тотальность – вот ключ: из тотальности возникает благословение свидетельствования. Забудьте о наблюдении. Оно даст вам более точную информацию о наблюдаемом объекте, но вы останетесь в полном неведении относительно вашего собственного сознания.

Наука объективна, искусство субъективно, а религия не является ни тем, ни другим – нети, нети – ни то, ни другое. А тогда что есть религия? Религия – это встреча объекта и субъекта, религия – это встреча любящего и возлюбленной. Религия – это исчезновение разделения, двойственности. И в этом исчезновении разделения высвобождается энергия; энергия, которая была заключена в двойственности, удерживалась разделенной, просто танцует в полном единстве.

Это единство и есть свидетельствование. Оно случается с вами лишь изредка, и даже тогда вы не уделяете ему особого внимания, потому что оно приходит как вспышка и тут же уходит. А поскольку вы этого не понимаете, вы не сохраняете этот опыт. На самом деле, вы его игнорируете; он кажется опасным.

Это случается, когда вы пребываете в глубоком оргазмическом состоянии, когда женщина и мужчина встречаются, сливаются и исчезают друг в друге. Это случается лишь на мгновение, на высочайшем пике. Когда их энергии больше не разделены, когда эти энергии проникают друг в друга так глубоко, что вообще невозможно сказать, что их две… Этот оргазмический пик и есть то мгновение, когда возникает свидетельствование. В этом весь секрет Тантры. Тантра открыла, что в оргазмическом экстазе свидетельствование возникает само собой. Это дар Бога, естественный дар, чтобы войти в самадхи.

Но это происходит в любом переживании творчества, поскольку любой творческий опыт является оргазмическим; в некотором тонком смысле в нем есть нечто сексуальное и чувственное. Когда художник смотрит на деревья, их зелень, багрянец и золото совсем не такие, как когда на них смотрите вы. Его переживание оргазмично, он полностью теряет себя в нем. Он присутствует не как наблюдатель, он попадает в глубокое согласие. Он становится единым с зеленью, багрянцем и золотом деревьев.

Художник знает, что смотреть на прекрасное Существование – это оргазмическое переживание. И поэтому, когда художник рисует, он становится абсолютно несексуальным, он попадает в состояние безбрачия. Он уже испытывает оргазмическую радость, ему вовсе не нужно идти в секс. Безбрачие приходит к нему естественным образом.

Тысячи поэтов, художников и музыкантов оставались и остаются в безбрачии, причем без усилий. Монахи соблюдают безбрачие с огромными усилиями. Почему? Монах не творческий; в его жизни нет оргазмического опыта, его ум цепляется за сексуальные переживания. Поэт, музыкант, художник, танцор, способные потерять себя в том, что они делают, получают оргазмическое переживание на более высоком уровне; секс не является для них необходимостью. Если время от времени такой человек идет в секс, это происходит не по необходимости, это всего лишь игривость, простая игривость. А когда секс приобретает качество игривости, он становится священным. Когда секс происходит по необходимости, он немного уродлив, поскольку по необходимости вы используете другого человека, и из необходимости он никогда не сможет привести вас к высочайшему оргазмическому пику. В чем‑то вы всегда остаетесь недовольными, поскольку «по необходимости» означает, что существует мотив, существует ориентация на цель. Существует манипуляция, эксплуатация, стремление использовать другого человека как средство. Когда же вы просто игривы, все совершенно по‑другому.

Д. Г. Лоуренс прав, когда говорит, что в сексуальном оргазме он ощутил Бога. Однако его сексуальность совершенно отличается от сексуальности монахов. Они не смогут понять Лоуренса.

Лоуренс был одним из самых непонятых людей нашего века – одним из самых прекрасных, самых творческих, самых ценных – но и самым непонятым. И причина в том, что его опыту присуще совершенно необычное качество. Когда он рассказывает о сексуальном оргазме, он говорит не о вашем сексуальном оргазме, он говорит о своем сексуальном оргазме. Лишь очень немногие люди в состоянии его понять. Лоуренс – это естественный тантрика – он ничего не знал о науке Тантры, однако случайно на нее натолкнулся. Каким‑то образом в его жизни открылось окно; его чувственность обладает духовным качеством.

Вопрос не в том, что вы делаете; вопрос в том, как вы это делаете. И, в конечном счете, вопрос в том, делаете вы это или позволяете этому случаться. Если вы позволяете этому случаться, то всякий раз, когда происходит творческая встреча, вы неожиданно становитесь свидетелем. При этом наблюдатель и наблюдаемое становятся единым целым, – по сути, это случается лишь тогда, когда они становятся единым целым.

Второй вопрос:  

Ошо,

Скажи, пожалуйста, что‑нибудь о взаимосвязи сознания и энергии.

Современные физики сделали одно из величайших открытий: что материя – это энергия. Это величайший вклад, который сделал Альберт Эйнштейн: E равняется mc2 , материя – это энергия. Материя нам только кажется… Иначе говоря, такой вещи, как материя, не существует, ничто не является твердым. Даже твердый камень – это пульсирующая энергия, даже камень в такой же степени является энергией, что и бурный океан. Волны, которые возникают в камне, нельзя увидеть, потому что они очень трудно уловимы, однако камень колеблется, пульсирует, дышит; он живой.

Фридрих Ницше провозгласил, что Бог умер. Но Бог не умер, – напротив, на самом деле, умерла материя. Оказалось, что материи вообще не существует. Такое понимание материи подводит современных физиков очень близко к мистицизму; очень близко. Впервые ученый и мистик подходят друг к другу так близко, что почти берутся за руки.


Дата добавления: 2018-02-15; просмотров: 485; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:






Мы поможем в написании ваших работ!