РЕВОЛЮЦИОННАЯ ГРОЗА НАД РОССИЕЙ 29 страница

202

Читая эти саркастические плехановские строки, невольно думаешь, что их автор сумел заглянуть далеко вперед, увидев, что станет с большевистской партией после принятия в 1921 г. знаменитой резолюции X съезда РКП(б) о запрещении фракций и особенно после прихода к власти Сталина. По отдельным, как будто вскользь брошенным замечаниям Ленина, разбросанным в его публицистике и выступлениях 1903—1904 гг., меньшевики могли судить об опасных тенденциях, уже тогда таившихся в его плане построения партии. Напомним, что Ленин называл неисправимыми утопистами тех, «кто хочет широкой организации рабочих с выборами, отчетом, всеобщими голосованиями и пр. », осуждал «неуместное и неумеренное применение выборного начала», выступал за оплачиваемый из партийной кассы аппарат социал-демократических функционеров и т. д. ¹ И все же, отдавая должное интуиции Плеханова, Аксельрода, Мартова и Троцкого, следует сказать, что до 1917 г. указанные ими отрицательные черты большевизма находились еще в начальной стадии развития. Здесь сыграли свою роль широкое движение за демократизацию внутрипартийной жизни в 1905—1907 гг. и объединение с меньшевиками и национальными социал-демократическими партиями в 1906 г., сопровождавшееся принятием более демократичного устава РСДРП. Наконец, надо учитывать, что в 1908 — 1911 и 1914 — 1916 гг. в силу объективных условий влияние большевистского центра на партийную периферию было вообще невелико. Тем не менее уже в дооктябрьский период достаточно определенно просматривалась тенденция к сосредоточению в руках Ленина и его ближайшего окружения мощных рычагов воздействия на партийный аппарат и рядовых членов большевистской фракции (бесконтрольное распоряжение денежными средствами, устранение с руководящих постов людей, проявлявших нелояльность к вождю, выдвижение партийного «молодняка» по принципу личной преданности лидеру, стремление к монополизации идеологического руководства и т. д. ). Не случайно после Первой русской революции из большевистского руководства исчезли А. А. Богданов, Л. Б. Красин, А. В. Луначарский, позволявшие себе не соглашаться с Лениным. С другой стороны, именно Ленин способствовал продвижению по партийной иерархической лестнице такой сомнительной личности, как Виктор Таратута, не говоря уже об оказавшемся провокатором Романе Малиновском. Общеизвестна также неразборчивость большевистского руководства в средствах пополнения партийной кассы (экспроприации).

Что касается Ленина, то в 1904 г. в своих печатных работах и публичных выступлениях он старался не задевать лично Плехано-

¹ См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 119-120, 133; т. 7. С. 7.

203

ва. Его сдержанность объяснялась как чисто тактическими соображениями, так и сохранявшимся у большевистского лидера уважением к своему сопернику¹. Однако это лишь подзадоривало Плеханова. В мае 1904 г. он обратился с открытым письмом к ЦК РСДРП, где преобладали тогда «примиренцы», подбивая их на то, чтобы отнять у Ленина право представлять ЦК за границей (это, кстати говоря, и было сделано в июле 1904 г. ). Кроме того, Плеханов позволил себе совершенно недопустимую, особенно для председателя Совета партии, который по долгу службы обязан был иметь дело с обеими фракциями, выходку. На страницах «Искры» он адресовал Ленину следующие строки Некрасова:

Слыл умником и в ус себе не дул,

Поклонники в нем видели мессию,

Попал на министерский стул

И — наглупил на всю Россию! ²

В ответ большевики М. Н. Лядов и Н. В. Валентинов (он выступил под псевдонимом Нилов) направили в редакцию «Искры» два очень резких, граничащих с грубостью письма.

Лядову Плеханов ответил в подчеркнуто издевательской манере: «Что касается собственно Ваших допросных пунктов, то я, не служащий дворянин Тамбовской губернии, Георгий Валентинов сын Плеханов, у исповеди и святого причастия давно уже не бывавший, не токмо за страх, но и за совесть отвечаю...» И далее Плеханов заявлял, что в случае необходимости будет объясняться только лично с Лениным, а не с его ходатаем «советником Лядовым» ³.

Что касается второго письма (а к его составлению, если верить Валентинову, был непосредственно причастен и Ленин) ⁴, где говорилось, в частности, что один из сводных братьев Плеханова, Григорий служит исправником в г. Моршанске, то Плеханов расценил его как откровенную брань, а редакция «Искры» отказалась печатать подобное «произведение», приравняв его к анонимке ⁵.

¹Н. В. Валентинов, который в 1904 г. был достаточно близок к Ленину, вспоминал, что тот говорил о Плеханове: «Это человек колоссального роста, перед ним приходится съеживаться» (Валентинов Н. В. Встречи с Лениным. С. 196, 251 — 252). Плеханов импонировал Ленину, как никто другой, больше, чем Каутский или Бебель. Все, что он говорил, писал, делал, крайне интересовало Ленина, который весь обращался в слух, когда речь заходила о Плеханове. Ленин безоговорочно поддержал его в философских спорах с Валентиновым.

²См.: Плеханов Г. В. Соч. Т. XIII. С. 108.

³Там же. Т. XIII. С. 111-112.

⁴См.: Валентинов Н. Встречи с Лениным. С. 268.

⁵Плеханов Г. В. Соч. Т. XIII. С. 114-115.

204

В обстановке все усиливающейся конфронтации между большевиками и меньшевиками Плеханов счел нужным вновь вернуться и к вопросу о своем отношении к книге Ленина «Что делать?». В большой статье «Рабочий класс и социал-демократическая интеллигенция», увидевшей свет в двух августовских номерах «Искры», он заявил, что заметил в «Что делать?» довольно много теоретических ошибок еще тогда, когда познакомился с рукописью Ленина. Плеханов якобы даже настаивал тогда на переработке ряда мест, где шла речь о соотношении стихийности и сознательности в рабочем движении. Однако члены редакции «Искры» стали говорить Плеханову, что он слишком строг к Ленину, что тот, несмотря на отдельные неудачные выражения, строго придерживается ортодоксального марксизма, а сам Ленин пообещал ему внести в рукопись необходимые исправления (но не сделал этого). Вот почему Плеханов не стал в то время выступать против автора «Что делать?» публично, о чем он позже очень сожалел.

Позиция Ленина в промежуток времени между выходом в свет книги «Что делать?» и II съездом РСДРП давала основание Плеханову надеяться на то, что его «инстинктивный» марксизм быстро превращается в марксизм сознательный и он уже исправил старые ошибки. Именно этим Плеханов и объяснял свое стремление не касаться на съезде старых разногласий. Тем не менее он признал, что зашел в своем «обелении» Ленина слишком далеко. «Иногда я говорил так, как говорят няньки о напроказивших детях, которых они хотят исправить, не прибегая к наказаниям. «Это не Ваня (или, там, не Володя) шалил, это шалила кошка, а Володя (или, там, Ваня) — умный мальчик, он шалить не будет». Этот старый педагогический прием был ошибкой, о которой я теперь очень сожалею... », — писал Плеханов¹.

По его словам, он даже не предполагал, что сторонники Ленина сделают из «Что делать?» столь далеко идущие выводы о совершенно исключительной роли, которую призваны играть в пролетарской партии «профессиональные революционеры», несущие рабочим свет социалистической мысли и заодно безраздельно царящие в партийных комитетах. Однако реальная действительность превзошла все его опасения. «Только после съезда, — писал Плеханов, — наблюдение показало мне, что взгляд Ленина на рабочую массу как на «неисторический элемент истории», как на «Материю», движимую к социализму действующим извне «Духом», что этот ошибочный взгляд в значительной мере определил собою тактические и организационные понятия как самого Ленина, так и многих наших «твердых» практиков. Наконец, только после съезда понял я, как горько я ошибался, приписывая Ленину движение «вперед». На самом деле он и не думал идти в этом направлении. Как нельзя

¹ Плеханов Г. В. Соч. Т. XIII. С. 138.

205

более довольный той популярностью, которую создало ему его отклонение от марксизма, сделавшее его идеи более доступными для наименее подготовленных к пониманию марксизма «практиков», он не только не отложил в сторону палки, искривленной им в полемике с «экономистами», но сел верхом на эту кривую палку и обнаружил самое недвусмысленное намерение ехать на ней — при восторженных кликах всех советников Ивановых нашей партии ¹, — в сторону... «диктатуры». Все это коренным образом изменило в моих глазах положение дел, и я решил бороться и спорить, следуя неоспоримо верному в данном случае правилу: лучше поздно, чем никогда» ².

Что касается существа проблемы, то Плеханов справедливо возражал против утверждения Ленина о том, что теоретическое учение социал-демократии возникло совершенно независимо от стихийного роста рабочего движения. При этом он ссылался на пример Маркса и Энгельса, которые, несомненно, отразили в своем идейном развитии рост рабочего движения в Германии, Франции и Англии, а также на эволюцию взглядов той группы народников (сначала землевольцев, а потом чернопередельцев), к которой принадлежали он сам и П. Б. Аксельрод. «...Мне, игравшему некоторую роль в истории возникновения группы «Освобождение труда», — напоминал Плеханов, — приходилось, когда я еще был народником и принадлежал к организации «Земли и воли», главным образом, «заниматься с рабочими»; я убежден, что именно опыт, приобретенный мною в этих «занятиях», подготовил меня к усвоению марксизма» ³. По мнению Плеханова, Ленин разошелся в «Что делать?» с Марксом, Энгельсом и Каутским, когда утверждал, что сами по себе, без революционной интеллигенции, рабочие не могут пойти дальше тредъюнионистских взглядов. Между тем рабочие испытывают инстинктивное влечение к социализму, вырастающему из самих жизненных условий, в которые поставлен наемный работник. Интеллигенция же ускоряет этот процесс, делает его более осмысленным, но в то же время и сама учится у пролетариата ⁴.

Вряд ли есть необходимость повторять здесь то, что уже было сказано по данному вопросу выше, когда мы анализировали работу II съезда РСДРП. Напомним лишь, что в 1905 г. Ленин сформулировал свое понимание соотношения стихийности и сознательности в

¹ Советник Иванов — персонаж одного из произведений М. Е. Салтыкова-Щедрина, который был так мал ростом, что не мог вместить в себя никакого «пространства». Синоним ограниченного, примитивно мыслящего человека. Этот образ Плеханов неоднократно применял по отношению к большевикам.

²Плеханов Г. В Соч. Т. XIII. С. 139-140.

³Там же. С. 119.

⁴Там же. С. 132.

206

рабочем движении уже не так, как в книге «Что делать?»: «Рабочий класс, — писал он с учетом опыта революции, — инстинктивно, стихийно социал-демократичен, а более чем десятилетняя работа социал-демократии очень и очень уж немало сделала для превращения этой стихийности в сознательность» ¹. И думается, что Плеханов вряд ли стал бы возражать против подобного подхода к вопросу о роли марксистской партии в социалистическом воспитании рабочего класса.

В августе 1904 г. состоялся шестой по счету, Амстердамский конгресс II Интернационала. Первоначально предполагалось, что его делегатами от РСДРП будут все члены Совета партии, включая Ленина. Однако последний решил передать свой мандат большевикам М. Н. Лядову и П. А. Красикову, в задачу которых входило и распространение большевистских «Материалов к выяснению партийного кризиса в РСДРП», составленных при участии Ленина в противовес официальному меньшевистскому докладу о состоянии российского социал-демократического движения и причинах раскола РСДРП (автором его был Ф. И. Дан). В итоге в Амстердам приехали Плеханов, Аксельрод и Дан. Что же касается большевиков Лядова (а его Плеханов имел теперь основания считать своим личным врагом) и Красикова, то Георгий Валентинович был против их включения в состав делегации РСДРП. Однако Международное социалистическое бюро решило вопрос о представительстве на конгрессе в пользу большевиков.

В целом Амстердамский конгресс стал незаурядным событием в истории международного рабочего движения. Поскольку он происходил в разгар русско-японской войны, делегаты решили избрать заместителями председателя конгресса представителей обеих воюющих держав — Плеханова и Сэна Катаяму. Под дружные аплодисменты всего зала они обменялись товарищескими рукопожатиями, и эта маленькая, но очень трогательная демонстрация пролетарского интернационализма, которую реакционная газета «Московские ведомости» тут же назвала актом «национальной измены» со стороны Плеханова, дала соответствующий настрой всей последующей работе конгресса. В своей речи, встреченной бурными аплодисментами делегатов, Плеханов резко критиковал внутреннюю и внешнюю политику царизма. Конгресс осудил политику захватов, которую вели на Дальнем Востоке как Япония, так и Россия.

В Амстердаме были приняты также резолюции о возможности участия социалистов в буржуазных правительствах (этот вопрос был решен отрицательно) и о всеобщей стачке пролетариата как крайнем средстве борьбы за изменение существующего строя или отпора посягательствам на права рабочих со стороны реакционных

¹ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 12. С. 86.

207

сил. Плеханову больше импонировала резолюция Лилльского съезда французских социалистов, предусматривавшая возможность перехода от всеобщей стачки к восстанию. Но в такой плоскости вопрос на Амстердамском конгрессе не обсуждался, и ему оставалось лишь выразить надежду, что рано или поздно международная социал-демократия решит данную проблему более радикально ¹.

Обсуждался на конгрессе и еще один вопрос, имевший самое прямое отношение к России, — вопрос о единстве социалистического движения. Как известно, в начале 900-х годов в Англии, Франции, России было по несколько партий, объявлявших себя социалистическими. Конгресс же решил, что в принципе такая ситуация не может считаться нормальной и в каждой стране должна быть только одна социалистическая партия. Плеханов очень скептически относился к единству революционеров и оппортунистов. Так, например, комментируя решение Болонского съезда итальянских социалистов, он писал весной 1904 г. в «Искре»: разногласия по вопросу о реформах - и революции вырыли уже такую глубокую пропасть между реформистами и революционерами, что им нельзя идти вместе. Когда положение дел принимает такой оборот, раскол представляется совершенно естественным явлением. Однако в России, по мнению Плеханова, ситуация была принципиально иной. Здесь меньшевики были якобы вполне согласны с большевиками в программных и тактических вопросах, но ленинцы стремились к расколу ². В заметках о работе Амстердамского конгресса Плеханов опять повторил, что в РСДРП влияние оппортунизма равно нулю ³.

Разумеется, у Ленина была на сей счет совсем иная, прямо противоположная плехановской, точка зрения. Не случайно, в самом конце 1904 г., когда в России началась так называемая банкетная кампания в связи с 40-летием судебных уставов 1864 г. и редакция «Искры» предложила рабочим поддержать эти конституционные по своему духу выступления либеральной и демократической общественности, Ленин и Плеханов дали подобным рекомендациям совершенно разную оценку. Для Ленина налицо было своего рода «удвоение» меньшевистского оппортунизма, который из области организационных вопросов перешел теперь в сферу тактики. Плеханов же, выпустивший в начале 1905 г. небольшую брошюру «О нашей тактике по отношению к борьбе либеральной буржуазии с царизмом (письмо к ЦК РСДРП)», наоборот, горячо выступил в ее защиту.

Он считал, что меньшевистская «Искра» по существу предлагает рабочим то же самое, за что агитировал в свое время сам Ленин в «Что делать?»: будоражить общество, использовать любой повод для изложения пролетарских требований, толкать либералов влево

¹См.: Плеханов Г. В. Соч. Т. XVI. С. 350-351.

²Там же. С. 73.

³Там же. С. 339.

208

и тем самым делать их оппозицию самодержавию более эффективной. Нам предстоит буржуазная революция, главную роль в которой суждено будет сыграть, однако, пролетариату, предупреждал Плеханов. И социал-демократы должны своевременно позаботиться о том, чтобы в этой революции приняли активное участие все те буржуазные элементы, которые могут в ней участвовать. Иначе может случиться так, что в то время как пролетариат будет, не щадя живота, сражаться с самодержавием, буржуазия будет сложа руки ожидать исхода битвы, а затем приберет к рукам добытые рабочими плоды победы ¹.

Но неужели Ленин был против этого? — может спросить читатель. Конечно, нет. Но его гораздо больше волновал теперь не вопрос о том, как «разбудить» спящих либералов и прибавить им смелости, а вопрос о самостоятельной классовой линии пролетарского движения, увеличении его влияния на крестьянство, критике непоследовательности и шаткости «проснувшихся» либералов. Россия стояла на пороге первой в своей истории революции, которая и должна была решить, кто же в конечном счете прав — большевики или меньшевики, Ленин или Плеханов?

¹ См.: Плеханов Г. В. Соч. Т. XIII. С. 182-183.

ГЛАВА VI

РЕВОЛЮЦИОННАЯ ГРОЗА НАД РОССИЕЙ

Для профессионального революционера революция — это воплощение его мечты, реальная возможность проверить и скорректировать свои теоретические схемы и вместе с тем — суровый экзамен на историческую дееспособность. Это время тревог и ожиданий, время беспрестанного горения, когда сама жизнь как бы «пришпоривает» мысль и волю (выражение Розы Люксембург), постоянно рождая что-то новое, неожиданное, порой парадоксальное. Но сколько же ловушек таит в себе этот революционный вихрь: соблазн излишней торопливости, угрозу сектантства, увлечение радикализмом или, наоборот, крен в сторону сомнительных компромиссов, пассивной, выжидательной тактики... Революционер постоянно вынужден маневрировать между «авангардизмом» и «хвостизмом», опасностью слишком забежать вперед, оторваться от масс, превратиться в генерала без армии и перспективой остаться простым регистратором стихийного хода событий. И чтобы пройти между Сциллой революционного романтизма и Харибдой трезвенного политиканства, он должен обладать не только опытом и осмотрительностью, но и смелостью, чувством нового, иметь холодный ум и горячее, страстное сердце борца.

Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 42; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 24 25 26 27 282930 31 32 33 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!